-Ладно?
Моргана кивнула, не промолвила и слова.
-И, - продолжила Лея уже громче, - если это будет мальчик – назовите его Уриеном. Если девочка…Эллен. Научите дитя добродетели, благу, помощи ближнему, научите всему, на что наплевали мы. Пусть хоть кто-то живет по-человечески. Не принуждайте к любви к кому-то, не выдавайте замуж и не жените ради выгоды, не вовлекайте в интриги и не позволяйте им жить местью.
Моргана тяжело вздохнула, глядя на Гвиневру, качающую Мордреда:
-Благо небесное прольется, если наши дети не окажутся похожими на нас. И будут жить не так, как мы, а честно, по совести и морали.
-Тогда они будут несчастны, - заметила Гвиневра тихо. – Наш мир перемолотит их хрустальные души.
-Они буду несчастны, если будут честны и если бесчестны – тоже будут страдать, - Лея обхватила себя за плечи, - этот мир нуждается в крови или в драме?
-Этот мир ни в чем не нуждается, - покачала головой Моргана, протягивая руки за Мордредом. – Ни в любви, ни во власти, ни в золоте, ни в дружбе. Он не хочет уже ничего, кроме покоя, от которого сам же и бежит, и прячется по уголкам и закоулкам, по темноте и слепоте.
-Вас послушать – жить не хочется, - Ланселот, стоявший на пороге комнаты незамеченным уже около пяти минут, не удержался от слова. – Мы уезжаем, нам позволяют. Завтра же!
-Мы похороним Артура в герцогстве…- Гвиневра коснулась руки Морганы, - ты…прости мне все. Прости мне все, что можешь.
-Что? – Моргана тряхнула головой, с удивлением глядя на Гвиневру. – Он же мой сводный брат, он твой муж…это я стала одной из тех, кто вытворил этот переворот. Это я должна…
-Давайте честно, - не выдержала Лея, вставая с помощью Ланселота с пола, - мы все так уже виноваты друг перед другом, что не хватит пергамента записать все наши ошибки и провалы. Просто…подадим, друг другу руки, пообещаем уже держаться до конца и попробуем жить.
Мордреда снова уложили в колыбельку, он протестующе запищал, завозился, но Ланселот быстро сунул ему прямо в руки какую-то сшитую маленькую подушечку в виде птички и ребенок успокоился.
-Я во многом виновата перед всеми вами, - начала Лея, протягивая руку Моргане, - но я постараюсь жить так, чтобы искупить свою вину перед всеми и забыться от боли. Жить, сколько осталось.
Моргана вцепилась в пальцы своей…когда-то служанки.
-Я во многом виновата и моя жизнь – это теперь путь искупления. Мы выберемся. Все вместе.
Она протянула свободную руку Ланселоту, стоявшему ближе всех.
-Моя жизнь пойдёт на то, чтобы защитить всех вас, - коротко сказал он и бережно коснулся Гвиневры.
Она с благодарностью коснулась его руки, их пальцы переплелись, и много было нежности в этом переплетении рук.
-Я стану верной женой и сестрой, я искуплю все, - тихо промолвила она, подавая руку Лее, замыкая круг.
Немного постояли в молчании, осознавая важность и торжественность минуты, затем, не сговариваясь, расцепили руки.
-Знаете, - вдруг заметила Лея, с печальной улыбкой оглядывая своих ближних, и чувствуя, как сердце ее наполняется теплом, - хорошо, что нас никто не видел. Со стороны это, наверное, странно выглядело.
-Как это никто? – притворно возмутился Ланселот, чувствуя, как сумасшедшая жажда жизни превращается в горький смех, чтобы помочь выжить в минуту мрака, - а Мордред?
-А он не скажет, - Моргана улыбнулась – печально и горько, окончательно смиряясь на последнем уровне души своей со смертью Артура. – Не скажешь же?
Мордред сладко сопел, обхватив подушечку-птичку за шею и закинув на нее ножку.
-Ну…- Гвиневра развела руками, - а если он запомнил и потом…
-Знаете, - снова заметила Лея, на этот раз уже слегка повеселев, - у него будет проблема хлеще: понять, кто мы вокруг него такие, которые не родственники, но как бы все вместе собрались и живем, но при этом жестко шутит друг над другом, и… господи, как потом объяснять нашим детям нашу историю? Как объяснять им про род?
Лея подумала о том, что скажет своему ребенку, если сможет. Стоит ли говорить о том, что они – родня роду Кармелид, если даже Гвиневра не знает об этом? Нет, пожалуй, не стоит. Бедному ребенку и так хватит осознания того, что он от рода Пендрагона, живет в герцогстве Корнуэл, когда там герцог не кровный, а герцогиня по крови живет здесь же, но делает вид, что знать не знает об этом. Господи, бедные дети! Лишь бы они жили не так, как жили они.
***
В каждом уважающем себя замке должна быть тюрьма или хотя бы одна темница, мало ли, понадобится кому-то посидеть, или кого-то наказать, а клетки нет! Позор же! Другие замки засмеют.
В замке Корнуэл была тюрьма. Хорошая тюрьма, удобная для тюремщиков, с большими темницами в количестве шести штук. Темницы прятались за железными дверьми и решетками, из них можно было бы даже сбежать, но проблема была в том, что по выходу за стену тюрьмы, ты попадал в россыпь мелкого и ядовитого кустарника, глядя на который нельзя было даже сказать, что он ядовит. Ну, в самом деле, как можно подумать на ядовитость, если перед тобою аккуратненький кустик с маленькими красными и желтыми лепесточками, в котором даже не видно шипов? Они росли кругом у тюремной стены, образуя непроходимое поле…
-И украшает, и защищает! – пожимала плечами Моргана, рассказывая как-то за рыцарской пирушкой о своем замке и тюрьме в нем.
-Еще бы на лютне играл – цены бы ему не было! – захохотал пьяный Гавейн…
В замке графов Мори тюрьма была меньше. Она располагалась в подземелье и соседствовала с винным погребом, пару раз Уриен даже ошибался дверью, заглядывал в темницы, видел лица побитых и отбывающих повинности крестьян и, если бы достаточно пьян, извиняясь, закрывал дверь:
-Простите, я не к вам.
Там не требовалось большой защиты, потому что это было подземелье и вполне мирные земли. А еще с погребом соседствовала маленькая комнатка, в которой, если было очень нужно, проводились допросы…жуткие и громкие. Там выворачивали человека наизнанку, требуя выдать информацию, но чаще всего – держали старые тряпки, попоны для лошадей и бочки с вином, которые не влезали в погреб.
В замке де Горр было три тюрьмы. Первая – так называемая «легкая», для провинившихся крестьян, для случайных путников и заподозренных в чем-то обитателей. Вторая – «бронзовая», покрытая ржавой на потолке, уходящая на уровень вниз в подземелье и служившая местом отбывания наказаний уже за преступления. Третья была «безнадежной» - для тех, от которых уже не приходилось ждать ничего, для самого отребья и дна общества, бесполезного и лишнего. Эта жуткая тюрьма уходила еще глубже в землю, и была очень холодной. Пленники не задерживались там со смертью больше, чем на полгода, потому что смерть – была единственным шансом согреться.
В тюрьме Камелота было уютнее, чем в тюрьмах де Горр, но клеток настроили так много, что дышать было нечем, и постоянно не хватало места.
Леди Тамлин, спустившаяся с факелом и подкупленным стражником на свидание к брату Гифлету чуть не задохнулась от царившей здесь духоты, но мужественно сдержала обморок, и ее подвели к нужной клетке.
Их было трое. Военачальник Мелеаганта, осужденный сегодня же за убийство короля Артура - павшего, он знал точно, на что идет и был готов к такой участи, и двое юношей с бледными лицами, осужденные также.
Выбирали их по очень простому принципу «их не жалко».
-Кто худший воин в твоем отряде? – спросил Мелеагант за два дня до коронации и гибели Артура Пендрагона. – Только подумай хорошо.
-Да что тут думать? – в сердцах плюнул Ланселот. – Гифлет Гедей – ставленник Уриена. Уж не знаю, почему он и его сестре покровительствовал и вот ему, но как рыцарь Гифлет – худший в моем отряде.
Тогда Ланселот не подумал даже, почему Мелеагант спрашивает и вскоре забыл об этом разговоре, увлекшись своим скорым счастьем. А Мелеагант повторил этот разговор с другим военачальником, вызвал к себе одного из собственных и опытных, над головой которого давно должна было сомкнуться темная вода и вот…отряд готов.
Тамлин приникла к прутьям решетки, и позвала шепотом, понимая, что Гифлет не видит ее.
-Брат…брат мой!
Гифлет отреагировал не сразу. Медленно он поднял голову, обернулся на сестру, которую ненавидел и с которой примирился лишь недавно и бросился, поверив, что она не сон, к прутьям, коснулся ее руки.
-Тамлин!
-Да-да, - зашептала она, сдерживая слезы, потому что Гифлет не мог сдерживать их, а кто-то должен был оставаться сильным. – Это я! Что ты натворил?
Она не знала. Никто почти не знал, ведь король Артур был мертв для всего народа уже почти две недели. Гифлету дали ласково понять, что если он откроет рот – ему вырвут раскаленными щипцами язык и забьют в глотку. Глядя на лицо палача, Гифлет вдруг поверил в это и решил уже молчать и дожидаться мирной казни на площади…
-Неважно, Тамлин, - он вытер слезы рукавом, - тебя не тронули?
-Нет, - она покачала головой для верности. – Я не еду, правда, с Гвиневрой сейчас, но мне сказали, что могу поехать чуть позже. Моргана уезжает тоже с ней и Ланселотом. Почему не в графство Мори, я не знаю… стоп. Это как-то связано с тобой?
Тамлин подозрительно взглянула на Гифлета. Он покраснел, потому что так и не научился врать.
-Гифлет! – повысила голос Тамлин, привлекая к себе внимание еще нескольких узников из клетки позади себя. Они заулюлюкали, захохотали и принялись отпускать сальные шуточки и предложения.
-Это моя сестра, мерзавцы! – тонко возмутился Гифлет, и Тамлин только отмахнулась от его защиты, потому что пленники захохотали еще громче, а самый нахальный спросил, а не две ли сестры в их семье, потому что Гифлет походил своей нервностью, бледностью и слабостью голоса на девчонку…
Военачальник Мелеаганта, не поднимаясь с места, рявкнул на разбушевавшихся пленников и те смолкли, забились в угол. Тамлин улыбнулась спасителю и снова принялась допытывать:
-Что ты совершил?
-Время! – нервно заявил стражник, перебивая открывшего было рот Гифлета. – Время, леди!
-Минуту! – взмолилась она, срывая с шеи опаловое ожерелье и вкладывая его в руку стражнику. – Гифлет!
-Живее! – заторопил стражник, нервно оглядываясь на коридор.
-Неудачно услужил леди Моргане! – выпалил Гифлет, понимая, что она не уйдет и может подставить себя, а так – выходило удачно. Моргана уезжает, он скоро будет убит…
-Что? – Тамлин цеплялась за прутья решетки, пытаясь поймать пальцы брата. Что долгие годы не называл ее иначе, чем дворовой девкой, но стражник неумолимо вытащил ее из тюремных коридоров и вышвырнул в пустой и болезненно светлый коридор.
Она отдышалась. Тяжело поднялась, приводя себя в порядок и оправляя платье, руки болезненно сжались в кулаки. Если Гифлета казнят, а его собирались казнить, и из-за Морганы…
-Она ответит. Она заплатит! – Тамлин с ненавистью ударила кулаком в стену, и от нее отскочил кусочек какого-то декорирующего камня. – Тварь… Моргана, ты заплатишь за моего брата!
Но ее никто не услышал
Часть 67
Ланселот не мог оставаться дальше со странной компанией, к которой его привязала жизнь. Требовалось совершить еще два десятка дел, раздать последние поручения, все подготовить к отъезду, в том числе узнать, что требуется младенцу для долгой дороги, и как перевезти тело Артура… дела складывались в огромные списки, которые можно было бы и разделить, но Ланселот как-то угадывал, что ни Моргане, ни Гвиневре, ни Лее, ни вообще кому-то в замке, не будет дела до всей этой кутерьмы.
К тому же, рыцарь не хотел тревожить женщин и позволить им побыть наедине со своим горем. Они потеряли многое, а в последние часы потеряли еще и близкого человека, который хоть и портил им жизнь, но все-таки, был ими любим.
Но потревожить Моргану все же пришлось, когда Ланселот и Лея, которая тоже не желала присутствовать при скорби Гвиневры и Морганы, упаковав вещи Мордреда, переглянулись, прикидывая что-то…
Наконец, Лея высказала общую эту мысль:
-Моргана же не собирала вещи, да?
Пришлось тревожить Моргану. Выяснилось, что Моргана действительно не собирала своих вещей, а их, между тем, было очень много: платья, парадные мантии, дорожные плащи, перчатки, какие-то ремни и обувь, украшения, пачки книг, зелья, всякая магическая дребедень, о назначении которой Ланселот не хотел даже догадываться. Моргане пришлось отвлечься от скорби и поменяться с Леей, теперь девушка сидела со своей павшей королевой и сестрой, которая, впрочем, и не знала об их родственной связи.
Моргана отправилась с Ланселотом в свои покои, чтобы собраться быстрее. Разделились так, чтобы Моргана вытряхивала вещи и просматривала их, решая, что ей нужно, и что брать, а Ланселот все это должен был методично запаковывать. С одеждой фея не церемонилась: выворачивала сундуки и обрушивала вешалки с такой силой, что пара платьев все же пострадали еще, не дойдя до осмотра.
-Это не надо, это тоже…- Моргана деловито сортировала вещи в стороны. – Это мне мало, это велико, это…вообще не моё.
Ланселот только успевал наводить за нею порядок, сортируя ненужные и нужные вещи. Нужные отправлялись в дорожный сундук, обитый бронзой, а ненужные в деревянный ящик, который Ланселот решил передать для раздачи в город.
-Плевать, - Моргана швырнула в сторону коробочку с тяжело звякнувшим содержимым в сторону, но даже не проводила ее взглядом. Звук вышел громким и интригующим, Ланселот не удержался от соблазна и открыл ее. Внутри, на бархатной подкладке лежал тяжелый и массивный медальон, украшенный сапфирами.
-Дорогая вещь, - заметил Ланселот, ткнув Моргану в бок. – Может, оставишь?
-Безвкусица! – закатила глаза Моргана. – Гадость, которой не будет в моих вещах!
Управились с покоями только к вечеру и собрали два дорожных сундука и маленький ящичек.
-Всё? – осторожно спросил рыцарь, растирая затекшую шею.
-Нет, - Моргана помотала головой. – Я же в залах совещания работала, в архивах, в библиотеках…еще хочу кое-что у Мерлина из комнаты забрать, Мелеаганту не нужно, Лилиан может и сохранит, но ведь и я имею право?
Она словно бы спрашивала, а не утверждала, и Ланселот с изумлением воззрился на нее, пытаясь не думать о том, сколько еще вещей у Морганы по замку.
-Имеешь, конечно! – на всякий случай согласился он и отправился в дальнейшее собирательство вещей феи по замку. В Зале Совета осталось из ценного ей только пергаментный свиток, любимая чернильница да еще какая-то шкатулка, остальное отправилось в хлам. Зато в архивах оказалась почти еще одна комната Морганы, а что хуже, комната, полная книг. Ланселот перемазался в пыли и паутине, пока перетаскивал пачки в постепенно собирающееся сопровождение.
В комнату же Мерлина Моргана зашла одна, велев Ланселоту ждать за дверью. Он не протестовал, только прислонился к стене и прикрыл глаза, пытаясь унять пульсирующую головную боль. Вернулась фея тоже довольно быстро и прижимала к груди плоский бумажный пакет, вынесенный из покоев Мерлина.
-Заинтригован…- с опаской взглянул на содержимое Ланселот.
-Это так, - Моргана неопределенно мотнула головой и стремительно покраснела. Она согласилась бы и вовсе никуда не уезжать, остаться подле убийцы Артура, но никогда не призналась бы, что именно она забрала из комнаты.
