Все счастливы. Лилиан тем, что в доме нет скандалов, Моргана – тем, что её не трогают, Мерлин – что он угодил строптивой воспитаннице, а Лея…тем, что у нее весь нос в сахарной пудре.
Один плюсы, куда ни глянь!
-Вылезай! – строго говорит Лилиан, но с трудом удерживается от улыбки. Лея не может вызывать злости, она очень милая в своей естественности, осталась бы такой, а то…
Лилиан отгоняет мысли о Моргане. Нельзя, нельзя так думать! Мерлин сказал, что Моргане пришлось многое вынести, значит, к ней нужно быть снисходительнее и нужно любить её и помогать во всем. На это Лилиан была согласна.
А вот несогласна она была с тем, что Лилиан настойчиво лезет к Моргане и вьется вокруг нее так, словно никого важнее нет. Моргана шпыняет девчонку по поводу и без, к Лилиан же относясь с какой-то насмешливостью, а Лея…
Лилиан хмурилась, но молчала. Даже, когда увидела, зайдя к Моргане ранним утром, что пока фея совсем не по-фейски и не по-придворному спит, разбросавшись по постели, Лея мирно дремлет на самом краешке, боясь потревожить её, но не оставляя свою любимицу.
Позже, когда Лилиан спросила об этом у Морганы, она пожала плечами:
-Говорит, что ей страшно у себя, приходит. Пусть спит, не мешает же.
Ей она и впрямь не мешала. Лея вообще узнала о Моргане много во время таких тайных прокрадываний в её комнату. Узнала, что Моргана тайком вылезаю ночью в окно, иногда возвращается только с рассветом, пахнущая сеном и лесом, запачканная дождем и горя взглядом…
Где скитается – непонятно.
Но Лея молчала, привязанная к своей любимице странной преданностью. Моргана ни разу не пожалела её, не позаботилась, напротив, насмешничала, и над Лилиан, которая заботилась о девочке, посмеивалась…
И оттого было обиднее! Ведь Лилиан пыталась стать Лее, что была младше неё лишь на пару лет, сестрой, но так и не стала, уступая этот пост Моргане, которая не нуждалась ни в сестрах, ни в братьях…
-Если тебе страшно ночью, я могу оставаться с тобою, - укрывая Лею одеялом, вечером сказала Лилиан. Лея же капризно скривилась:
-Я к Моргане хочу!
Лилиан тяжело вздохнула и оставила Лею…
Вот и сейчас. Лилиан пытается уговорить Лею вылезти из-под стола, говорит, что гроза – это не страшно, она не собирается потакать Мерлину, который сам, порою, залезает под стол…
Даже когда нет грозы.
Лея должна выйти сама. Она должна преодолеть свой страх, но не прятаться от него. безуспешно. Лея куксится и капризничает, но стоит пройти мимо Моргане и строго бросить мимоходом:
-Вылезай сию минуту!
Как Лея вылезает – покорно и послушно, жмется к Моргане, но та проходит мимо, отрывая от себя объятия девочки.
Позже, когда Лилиан уходит погрустить и подумать о своем одиночестве в этом близком доме, и сидит, прислонившись спиной к яблоне, приходит Моргана. Без предисловий и ожиданий, без разрешений и вежливости садится рядом.
Лилиан смотрит настороженно и отодвигается чуть дальше – ей неуютно с Морганой, кажется, словно она перед нею виновата в чем-то.
-Лея тебя любит, - сухо бросает фея. – Очень. Ты ей нужна. Позаботься о ней. Пообещай мне, Лили…
Лилиан смотрит во все глаза, поражаясь человечности, проступившей на мраморном лице Морганы.
-Я ей не мать и не сестра. Не подруга, - продолжает Моргана тихо, - никто. И никем не буду. Обещай мне, что позаботишься о ней. Она обманывается на мой счет.
-Обещаю, - тихо отвечает пораженная Лилиан и, когда Моргана, коротко кивнув, поднимается с земли, спрашивает, не удержавшись:
-Ты что, прощаешься?
-Почти, - с неохотой отзывается Моргана и уходит быстрее, чем Лилиан пытается её остановить.
Моргана сказывается больной и не появляется за ужином. Мерлин пожимает плечами, оставляя ей её покой.
А утром выясняется, что Моргана бежала
-К нему нельзя! – Лилиан бросилась наперерез Уриену, пытаясь его остановить на широкой мраморной лестнице, ведущей к покоям Мелеаганта, но куда там! Недаром граф Уриен Мори был единственным другом Мелеаганта, у обоих было схожее качество – они не умели останавливаться, даже если знали, что ничего хорошего их не ждет.
-Лилиан, к черту формальности! – рыкнул граф, пытаясь мягко пройти мимо девушки. Он прекрасно знал, что Лилиан для Мелеаганта не просто служанка, да и в принципе она сделала для Уриена много хорошего, и задевать её не хотелось ни словом, ни грубостью. – Пусти!
-Он велел никого не пускать! – не сдалась Лилиан, вцепилась в рукав графа, надеясь оттащить его в сторону, но не преуспела.
-Боже, Мелеагант…- прошипел Уриен, но развернулся к целительнице, понимая, что она так просто не отступит, с легкостью перехватил её за талию, поднял на руках…
Та взвизгнула от неожиданности и принялась извиваться. Гибкое молодое тело оказывало куда больше сопротивления, чем ожидал граф Уриен Мори, и нужно было как-то решить эту проблему. Она отбивалась, царапалась и ругалась, причем так, что даже Уриен решил, что некоторые её выражения внесет в собственный список.
В его поле зрения попала очень удобная высокая тумба, на которой стояла статуя какого-то странного существа, больше всего походившего на медведя телом, но совиной головой и крыльями. Зверушка была впечатляющего размера, с маленького жеребенка, странно, что Уриен никогда раньше не видел её, либо это было недавнее приобретение Мелеаганта.
Недолго думая, граф, одной рукой удерживая извивающееся тело, другой убрал с большим трудом это чудище и, наконец, тяжело дыша, посадил Лилиан на эту тумбу. Она ещё пыталась взвизгнуть, но только хлопнула глазами, взглянула вниз…
-Ну, я не хотел, - Уриен развел руками, понимая, что действительно не хотел вредить этой девушке, но она его вынудила. За Мелеаганта он волновался сильнее, а Лилиан…за слезет!
-Сволочь! – приглушенно отозвалась Лилиан, ерзая на тумбе и явно не представляя, как она с нее слезет.
-С кем поведешься, того и наберешься, - Уриен кивнул, - прости меня, Цветочек.
Не дожидаясь того, как Лилиан удостоит его взглядом, граф скользнул на лестницу и почти бегом миновал несколько ступеней. У дверей – тяжелых и обитых железными змеями по контуру, он остановился…
Мелеагант потерял то, что принадлежало по праву ему. Мелеагант наверняка воспринял появление этого проклятого бастарда как оскорбление! Да нет, это так и есть! Пощечина перед народом, когда принц де Горр не может вытащить меч из Камня, а тут появляется какой-то…
Обязанность Уриена – поддержать Мелеаганта и придумать вместе с ним, как вернуть престол. Вернее, думать будет Мелеагант, а Уриен просто согласится с ним и начнет выполнять его план. Так было всегда. Мелеагант планирует, Уриен делает.
Но как же сложно постучать в эту дверь! Как сложно толкнуть её, ведь за нею он может увидеть настоящего Мелеаганта, с обожженной душой, лишенного своей защиты, потерянного и разбитого, как дальше жить? если увидеть подобное? Быть свидетелем его потери и его ничтожества страшнее, чем своего, ведь Мелеагант всегда был сильнее, и если нашлась сила, которая сломала его, что тогда остается Уриену? Уриен не мог заставить себя постучать, не мог, но страстно желал и ненавидел приоткрыть эту дверь. Он должен был поддержать брата, но боялся увидеть его ослабленным. И неизвестно, сколько времени провел он бы на этой лестничной клетке, но дверь неожиданно сама рванулась и открылась перед ним, приглашая в темнеющий провал комнаты.
На пороге никого не было. Уриен сглотнул. Мелеаганта-мага он боялся. Боялся до черта. И даже дал себе зарок, никогда не связываться больше с теми, кто обладает магией.
Уриен скользнул в прохладную комнату и дверь за его спиной почти мгновенно закрылась. Граф оказался в полумраке, который разбавлялся прыгающими красноватыми свечами, стоявшими по столу и на окне. Они выхватывали из темноты фигуру Мелеаганта, стоявшего у самого окна, опирающегося на собственную руку, прислоненную к ледяному витражному стеклу, несколько бутылок вина, валяющихся под ногами, стоящих на столах, блеск кубков…
Трех кубков. Трёх. Трёх?
Уриен нервно оглянулся на три кубка, пересчитал для верности, нет, все верно – три кубка. Интересно! Кто был у Мелеаганта? Как ушел? И зачем приходил?
-Ты так долго стоял у дверей, что мешал мне думать! – холодно бросил Мелеагант, даже не оборачиваясь на друга.
-Прости, друг, - Уриен поежился, внезапно ему стало холодно. В горле пересохло. Казалось, что в тоне Мелеаганта не осталось ничего человеческого.
-Друг? – Мелеагант слегка повернул голову и Уриен едва удержался от вскрика – в полумраке ему показалось, что правая сторона лица Мелеаганта превратилась в уродливую маску тьмы, искажающую его черты до яда. Видение исчезло мгновенно.
-Разве мы больше не друзья? – не понял его реакции Уриен. – Разве я прогневал твою дружбу?
-Нет, Уриен, - Мелеагант говорил тихо, но каждое слово его разносилось по всей комнате со странным шелестом. – Это я подвел твою дружбу. Ты должен был знать короля, а знаешь лишь тень величия. Я не думал, что ты захочешь вернуться.
Кровь бросилась в голову Уриену. В этом был его серьезный недостаток – он не был сдержанным, как Мелеагант, не умел копить ярость, а сразу же выплескивал её. В два счета забыв о том, с кем говорит и в чьем присутствии находится, Уриен пересек комнату, грубо оторвал Мелеаганта от стены и схватил за грудки, не заботясь даже о том, что вообще-то это может быть расценено как оскорбление королевской крови.
-Ты спятил! Ты больной! Совсем больной! – со слезами ярости выкрикнул Уриен. – Я твой друг и брат, мне плевать, король ты или принц, да хоть…пахарь!
Уриен выпустил плащ Мелеаганта и неловко отвел руку в сторону, отвернулся, глотая ярость, на смену которой поспешно приходила печаль.
-Неужели ты такого обо мне мнения? – не поверил Уриен, боясь взглянуть на Мелеаганта и прочесть в его взгляде ответ.
-Прости меня, - также тихо, но уже по-человечески произнес Мелеагант. – Я не хотел тебя обидеть.
-Знаю, - Уриен кивнул, понимая, что неразумно выяснять сейчас с Мелеагантом пустяковые обиды. Это принц. Таков его характер. Он не со зла говорит злые вещи, не считая их таковыми, потому что не знает иного чувства. Уриен мысленно пожалел Лилиан в эту минуту – ей и вовсе жить с этим человеком.
Мелеагант, пошатываясь, подошел к столу, налил в два из трех кубков вина и протянул кубок Уриену.
-За мир в разочаровании! – предложил принц, отпивая.
-За мир, - поддержал Уриен, отпивая горечь фландрийского. – Какой у нас план?
-У нас? – переспросил Мелеагант. – Разве граф Мори не принадлежит короне Камелота? Разве не присягает королю?
-Пошел этот ваш король…- расхохотался Уриен. – Кончилась моя присяга.
Мелеагант серьезно взглянул на него:
-Это предательство. Это бесчестие!
-Этот осел явился непонятно откуда, потерял меч своего безумного братца Кея и вдруг стал королем Камелота – к черту такого короля! – горячился Уриен, поражаясь тому, как усладила его горечь вина.
-Верно, - медленно кивнул Мелеагант, думая о чем-то своем. – Но, если уж речь идет о бесчестии, не хочешь повременить?
-Не понял…- Уриен поперхнулся глотком и обратил на Мелеаганта свой взор. – Не понял, объясни.
-Ты присягнешь ему, - спокойно ответил Мелеагант. – Присягнешь, Уриен. И будешь его рыцарем. Мне нужно…кое-что знать.
-Шпион? – сообразил Уриен, поднимаясь из-за стола во весь свой могучий рост. – Мне? Шпионить? Доносить?!
-Кажется, это не меньшее бесчестие, чем отказ от присяги королю, - раздраженно дернул плечом Мелеагант. – Не согласен?
-Но там я открыто не повиновался! – спорил Уриен, понимая, что попадает в ловушку. Мелеагант явственно высказал своё пожелание и добьется своего, даже если Уриен призовет на помощь все свое красноречие. Мелеагант умеет спорить и убеждать…убедил же он как-то Лилиан полюбить его? умеет быть обходительным, черт!
Возвращаясь от Мелеаганта по мраморным ступеням вниз, Уриен чуть не прошел мимо уродливой тумбы, на которую усадил целительницу.
-Ку-уда?! – окликнула его она сверху и Мори поднял голову, не сразу сообразив, кто окликает его – Мелеагант задал ему задачку довольно сложного толка.
-А…- понял он, протягивая руку Лилиан, - иди сюда, я тебя сниму.
-Я убью тебя, граф! – пообещала Лилиан, убедившись, что обе её ноги твердо стоят на каменном полу. – Мучительно убью! Как целитель обещаю переломать тебе каждую кость, называя ее при этом!
-Милая девочка с чудным характером, - не удержался от улыбки Уриен. – Скажи-ка лучше вот что, Цветочек, Моргана давно была здесь?
-Цвето…- Лилиан аж задохнулась от возмущения. – Моргана? нет, кажется, дней шесть назад. А что?
-Да нет, - Уриен помотал головой, отгоняя от себя видение прекрасной феи, пленившей его разум и душу. – Ничего, интересно просто.
-А не попался ли кое-кто в ловушку? – прищурилась Лилиан, глядя на графа снизу вверх – она была ниже, и оттого зрелище со стороны представлялось несколько комичное. – Любишь ее?!
-Люблю! – решительно кивнул граф. – А что?
-Плохой выбор, - щелкнула языком целительница, сочувственно поглаживая Уриена по плечу. – Она же безумная.
-Как иронично слышать это…- граф сделал драматичную паузу, - от тебя.
-Славься, славься, славься! – грохочет толпа наверху, внизу и с улицы.
-Ты вся в крови, - замечает Ланселот, оглядывая комнату и останавливая взгляд на Моргане, прижимающей к груди сына. – Ты ранена?
-Пустяки, - отмахивается она, взглядом указывая на плачущую над телом леди Вивьен Гвиневру.
Ланселот понимает её и опускается на колени над телом женщины, осторожно касается Гвиневры и она бросается, исступленно, как можно бросаться на место казни или в постель возлюбленного, в его объятия, всхлипывает тонко и протяжно, имея, наконец, возможность, проплакаться.
-Посланный небом, посланный богом король! – вторит толпа, превращаясь в один организм, сплетенный из сотни ртов и тысячи рук.
И все эти руки тянутся к Мелеаганту в эту минуту, наверху, в тронном зале, захлебываясь от восторга и не понимая, что мантия его – это крылья черного ангела, ангела смерти, что он сведет все счеты. Со всеми.
Ланселот обнимает Гвиневру, теряясь в запахе её волос и мягкости её кожи, забывая, что он не один в этой комнате. Леди Тамлин бросает взгляд украдкой, то на них, то на дверь, мнется, не зная, куда идти и кого славить. Она привыкла выживать, а как выживать, когда смерть еще не обрела своей формы, но уже витает рядом, не знала.
Моргана заметила её метания и внезапно почувствовала острый укол жалости к этой глупой девчонке, оступавшейся большую часть жизни, но умевшей быть полезной и не лишенной какого-то внутреннего кодекса чести. Моргане она напомнила её саму после побега с острова фей, ведь она также оступалась тогда, также платила и также умирала, чувствуя себя везде ненужной и лишней.
-Иди сюда, - позвала фея и леди Тамлин, удивленная тем, что оказалась понятой, приблизилась к ней, аккуратно опустилась на постель феи, поражаясь про себя, какое удивительное покрывало плетет жизнь.
-Подержи, - потребовала…или попросила (как тонка оказалась грань!) Моргана, протягивая сына девчонке. Леди Тамлин бережно взяла ребенка, и неожиданно улыбнулась ему. Мордред весело засмеялся…
Один плюсы, куда ни глянь!
-Вылезай! – строго говорит Лилиан, но с трудом удерживается от улыбки. Лея не может вызывать злости, она очень милая в своей естественности, осталась бы такой, а то…
Лилиан отгоняет мысли о Моргане. Нельзя, нельзя так думать! Мерлин сказал, что Моргане пришлось многое вынести, значит, к ней нужно быть снисходительнее и нужно любить её и помогать во всем. На это Лилиан была согласна.
А вот несогласна она была с тем, что Лилиан настойчиво лезет к Моргане и вьется вокруг нее так, словно никого важнее нет. Моргана шпыняет девчонку по поводу и без, к Лилиан же относясь с какой-то насмешливостью, а Лея…
Лилиан хмурилась, но молчала. Даже, когда увидела, зайдя к Моргане ранним утром, что пока фея совсем не по-фейски и не по-придворному спит, разбросавшись по постели, Лея мирно дремлет на самом краешке, боясь потревожить её, но не оставляя свою любимицу.
Позже, когда Лилиан спросила об этом у Морганы, она пожала плечами:
-Говорит, что ей страшно у себя, приходит. Пусть спит, не мешает же.
Ей она и впрямь не мешала. Лея вообще узнала о Моргане много во время таких тайных прокрадываний в её комнату. Узнала, что Моргана тайком вылезаю ночью в окно, иногда возвращается только с рассветом, пахнущая сеном и лесом, запачканная дождем и горя взглядом…
Где скитается – непонятно.
Но Лея молчала, привязанная к своей любимице странной преданностью. Моргана ни разу не пожалела её, не позаботилась, напротив, насмешничала, и над Лилиан, которая заботилась о девочке, посмеивалась…
И оттого было обиднее! Ведь Лилиан пыталась стать Лее, что была младше неё лишь на пару лет, сестрой, но так и не стала, уступая этот пост Моргане, которая не нуждалась ни в сестрах, ни в братьях…
-Если тебе страшно ночью, я могу оставаться с тобою, - укрывая Лею одеялом, вечером сказала Лилиан. Лея же капризно скривилась:
-Я к Моргане хочу!
Лилиан тяжело вздохнула и оставила Лею…
Вот и сейчас. Лилиан пытается уговорить Лею вылезти из-под стола, говорит, что гроза – это не страшно, она не собирается потакать Мерлину, который сам, порою, залезает под стол…
Даже когда нет грозы.
Лея должна выйти сама. Она должна преодолеть свой страх, но не прятаться от него. безуспешно. Лея куксится и капризничает, но стоит пройти мимо Моргане и строго бросить мимоходом:
-Вылезай сию минуту!
Как Лея вылезает – покорно и послушно, жмется к Моргане, но та проходит мимо, отрывая от себя объятия девочки.
Позже, когда Лилиан уходит погрустить и подумать о своем одиночестве в этом близком доме, и сидит, прислонившись спиной к яблоне, приходит Моргана. Без предисловий и ожиданий, без разрешений и вежливости садится рядом.
Лилиан смотрит настороженно и отодвигается чуть дальше – ей неуютно с Морганой, кажется, словно она перед нею виновата в чем-то.
-Лея тебя любит, - сухо бросает фея. – Очень. Ты ей нужна. Позаботься о ней. Пообещай мне, Лили…
Лилиан смотрит во все глаза, поражаясь человечности, проступившей на мраморном лице Морганы.
-Я ей не мать и не сестра. Не подруга, - продолжает Моргана тихо, - никто. И никем не буду. Обещай мне, что позаботишься о ней. Она обманывается на мой счет.
-Обещаю, - тихо отвечает пораженная Лилиан и, когда Моргана, коротко кивнув, поднимается с земли, спрашивает, не удержавшись:
-Ты что, прощаешься?
-Почти, - с неохотой отзывается Моргана и уходит быстрее, чем Лилиан пытается её остановить.
Моргана сказывается больной и не появляется за ужином. Мерлин пожимает плечами, оставляя ей её покой.
А утром выясняется, что Моргана бежала
Часть 58
-К нему нельзя! – Лилиан бросилась наперерез Уриену, пытаясь его остановить на широкой мраморной лестнице, ведущей к покоям Мелеаганта, но куда там! Недаром граф Уриен Мори был единственным другом Мелеаганта, у обоих было схожее качество – они не умели останавливаться, даже если знали, что ничего хорошего их не ждет.
-Лилиан, к черту формальности! – рыкнул граф, пытаясь мягко пройти мимо девушки. Он прекрасно знал, что Лилиан для Мелеаганта не просто служанка, да и в принципе она сделала для Уриена много хорошего, и задевать её не хотелось ни словом, ни грубостью. – Пусти!
-Он велел никого не пускать! – не сдалась Лилиан, вцепилась в рукав графа, надеясь оттащить его в сторону, но не преуспела.
-Боже, Мелеагант…- прошипел Уриен, но развернулся к целительнице, понимая, что она так просто не отступит, с легкостью перехватил её за талию, поднял на руках…
Та взвизгнула от неожиданности и принялась извиваться. Гибкое молодое тело оказывало куда больше сопротивления, чем ожидал граф Уриен Мори, и нужно было как-то решить эту проблему. Она отбивалась, царапалась и ругалась, причем так, что даже Уриен решил, что некоторые её выражения внесет в собственный список.
В его поле зрения попала очень удобная высокая тумба, на которой стояла статуя какого-то странного существа, больше всего походившего на медведя телом, но совиной головой и крыльями. Зверушка была впечатляющего размера, с маленького жеребенка, странно, что Уриен никогда раньше не видел её, либо это было недавнее приобретение Мелеаганта.
Недолго думая, граф, одной рукой удерживая извивающееся тело, другой убрал с большим трудом это чудище и, наконец, тяжело дыша, посадил Лилиан на эту тумбу. Она ещё пыталась взвизгнуть, но только хлопнула глазами, взглянула вниз…
-Ну, я не хотел, - Уриен развел руками, понимая, что действительно не хотел вредить этой девушке, но она его вынудила. За Мелеаганта он волновался сильнее, а Лилиан…за слезет!
-Сволочь! – приглушенно отозвалась Лилиан, ерзая на тумбе и явно не представляя, как она с нее слезет.
-С кем поведешься, того и наберешься, - Уриен кивнул, - прости меня, Цветочек.
Не дожидаясь того, как Лилиан удостоит его взглядом, граф скользнул на лестницу и почти бегом миновал несколько ступеней. У дверей – тяжелых и обитых железными змеями по контуру, он остановился…
Мелеагант потерял то, что принадлежало по праву ему. Мелеагант наверняка воспринял появление этого проклятого бастарда как оскорбление! Да нет, это так и есть! Пощечина перед народом, когда принц де Горр не может вытащить меч из Камня, а тут появляется какой-то…
Обязанность Уриена – поддержать Мелеаганта и придумать вместе с ним, как вернуть престол. Вернее, думать будет Мелеагант, а Уриен просто согласится с ним и начнет выполнять его план. Так было всегда. Мелеагант планирует, Уриен делает.
Но как же сложно постучать в эту дверь! Как сложно толкнуть её, ведь за нею он может увидеть настоящего Мелеаганта, с обожженной душой, лишенного своей защиты, потерянного и разбитого, как дальше жить? если увидеть подобное? Быть свидетелем его потери и его ничтожества страшнее, чем своего, ведь Мелеагант всегда был сильнее, и если нашлась сила, которая сломала его, что тогда остается Уриену? Уриен не мог заставить себя постучать, не мог, но страстно желал и ненавидел приоткрыть эту дверь. Он должен был поддержать брата, но боялся увидеть его ослабленным. И неизвестно, сколько времени провел он бы на этой лестничной клетке, но дверь неожиданно сама рванулась и открылась перед ним, приглашая в темнеющий провал комнаты.
На пороге никого не было. Уриен сглотнул. Мелеаганта-мага он боялся. Боялся до черта. И даже дал себе зарок, никогда не связываться больше с теми, кто обладает магией.
Уриен скользнул в прохладную комнату и дверь за его спиной почти мгновенно закрылась. Граф оказался в полумраке, который разбавлялся прыгающими красноватыми свечами, стоявшими по столу и на окне. Они выхватывали из темноты фигуру Мелеаганта, стоявшего у самого окна, опирающегося на собственную руку, прислоненную к ледяному витражному стеклу, несколько бутылок вина, валяющихся под ногами, стоящих на столах, блеск кубков…
Трех кубков. Трёх. Трёх?
Уриен нервно оглянулся на три кубка, пересчитал для верности, нет, все верно – три кубка. Интересно! Кто был у Мелеаганта? Как ушел? И зачем приходил?
-Ты так долго стоял у дверей, что мешал мне думать! – холодно бросил Мелеагант, даже не оборачиваясь на друга.
-Прости, друг, - Уриен поежился, внезапно ему стало холодно. В горле пересохло. Казалось, что в тоне Мелеаганта не осталось ничего человеческого.
-Друг? – Мелеагант слегка повернул голову и Уриен едва удержался от вскрика – в полумраке ему показалось, что правая сторона лица Мелеаганта превратилась в уродливую маску тьмы, искажающую его черты до яда. Видение исчезло мгновенно.
-Разве мы больше не друзья? – не понял его реакции Уриен. – Разве я прогневал твою дружбу?
-Нет, Уриен, - Мелеагант говорил тихо, но каждое слово его разносилось по всей комнате со странным шелестом. – Это я подвел твою дружбу. Ты должен был знать короля, а знаешь лишь тень величия. Я не думал, что ты захочешь вернуться.
Кровь бросилась в голову Уриену. В этом был его серьезный недостаток – он не был сдержанным, как Мелеагант, не умел копить ярость, а сразу же выплескивал её. В два счета забыв о том, с кем говорит и в чьем присутствии находится, Уриен пересек комнату, грубо оторвал Мелеаганта от стены и схватил за грудки, не заботясь даже о том, что вообще-то это может быть расценено как оскорбление королевской крови.
-Ты спятил! Ты больной! Совсем больной! – со слезами ярости выкрикнул Уриен. – Я твой друг и брат, мне плевать, король ты или принц, да хоть…пахарь!
Уриен выпустил плащ Мелеаганта и неловко отвел руку в сторону, отвернулся, глотая ярость, на смену которой поспешно приходила печаль.
-Неужели ты такого обо мне мнения? – не поверил Уриен, боясь взглянуть на Мелеаганта и прочесть в его взгляде ответ.
-Прости меня, - также тихо, но уже по-человечески произнес Мелеагант. – Я не хотел тебя обидеть.
-Знаю, - Уриен кивнул, понимая, что неразумно выяснять сейчас с Мелеагантом пустяковые обиды. Это принц. Таков его характер. Он не со зла говорит злые вещи, не считая их таковыми, потому что не знает иного чувства. Уриен мысленно пожалел Лилиан в эту минуту – ей и вовсе жить с этим человеком.
Мелеагант, пошатываясь, подошел к столу, налил в два из трех кубков вина и протянул кубок Уриену.
-За мир в разочаровании! – предложил принц, отпивая.
-За мир, - поддержал Уриен, отпивая горечь фландрийского. – Какой у нас план?
-У нас? – переспросил Мелеагант. – Разве граф Мори не принадлежит короне Камелота? Разве не присягает королю?
-Пошел этот ваш король…- расхохотался Уриен. – Кончилась моя присяга.
Мелеагант серьезно взглянул на него:
-Это предательство. Это бесчестие!
-Этот осел явился непонятно откуда, потерял меч своего безумного братца Кея и вдруг стал королем Камелота – к черту такого короля! – горячился Уриен, поражаясь тому, как усладила его горечь вина.
-Верно, - медленно кивнул Мелеагант, думая о чем-то своем. – Но, если уж речь идет о бесчестии, не хочешь повременить?
-Не понял…- Уриен поперхнулся глотком и обратил на Мелеаганта свой взор. – Не понял, объясни.
-Ты присягнешь ему, - спокойно ответил Мелеагант. – Присягнешь, Уриен. И будешь его рыцарем. Мне нужно…кое-что знать.
-Шпион? – сообразил Уриен, поднимаясь из-за стола во весь свой могучий рост. – Мне? Шпионить? Доносить?!
-Кажется, это не меньшее бесчестие, чем отказ от присяги королю, - раздраженно дернул плечом Мелеагант. – Не согласен?
-Но там я открыто не повиновался! – спорил Уриен, понимая, что попадает в ловушку. Мелеагант явственно высказал своё пожелание и добьется своего, даже если Уриен призовет на помощь все свое красноречие. Мелеагант умеет спорить и убеждать…убедил же он как-то Лилиан полюбить его? умеет быть обходительным, черт!
Возвращаясь от Мелеаганта по мраморным ступеням вниз, Уриен чуть не прошел мимо уродливой тумбы, на которую усадил целительницу.
-Ку-уда?! – окликнула его она сверху и Мори поднял голову, не сразу сообразив, кто окликает его – Мелеагант задал ему задачку довольно сложного толка.
-А…- понял он, протягивая руку Лилиан, - иди сюда, я тебя сниму.
-Я убью тебя, граф! – пообещала Лилиан, убедившись, что обе её ноги твердо стоят на каменном полу. – Мучительно убью! Как целитель обещаю переломать тебе каждую кость, называя ее при этом!
-Милая девочка с чудным характером, - не удержался от улыбки Уриен. – Скажи-ка лучше вот что, Цветочек, Моргана давно была здесь?
-Цвето…- Лилиан аж задохнулась от возмущения. – Моргана? нет, кажется, дней шесть назад. А что?
-Да нет, - Уриен помотал головой, отгоняя от себя видение прекрасной феи, пленившей его разум и душу. – Ничего, интересно просто.
-А не попался ли кое-кто в ловушку? – прищурилась Лилиан, глядя на графа снизу вверх – она была ниже, и оттого зрелище со стороны представлялось несколько комичное. – Любишь ее?!
-Люблю! – решительно кивнул граф. – А что?
-Плохой выбор, - щелкнула языком целительница, сочувственно поглаживая Уриена по плечу. – Она же безумная.
-Как иронично слышать это…- граф сделал драматичную паузу, - от тебя.
***
-Славься, славься, славься! – грохочет толпа наверху, внизу и с улицы.
-Ты вся в крови, - замечает Ланселот, оглядывая комнату и останавливая взгляд на Моргане, прижимающей к груди сына. – Ты ранена?
-Пустяки, - отмахивается она, взглядом указывая на плачущую над телом леди Вивьен Гвиневру.
Ланселот понимает её и опускается на колени над телом женщины, осторожно касается Гвиневры и она бросается, исступленно, как можно бросаться на место казни или в постель возлюбленного, в его объятия, всхлипывает тонко и протяжно, имея, наконец, возможность, проплакаться.
-Посланный небом, посланный богом король! – вторит толпа, превращаясь в один организм, сплетенный из сотни ртов и тысячи рук.
И все эти руки тянутся к Мелеаганту в эту минуту, наверху, в тронном зале, захлебываясь от восторга и не понимая, что мантия его – это крылья черного ангела, ангела смерти, что он сведет все счеты. Со всеми.
Ланселот обнимает Гвиневру, теряясь в запахе её волос и мягкости её кожи, забывая, что он не один в этой комнате. Леди Тамлин бросает взгляд украдкой, то на них, то на дверь, мнется, не зная, куда идти и кого славить. Она привыкла выживать, а как выживать, когда смерть еще не обрела своей формы, но уже витает рядом, не знала.
Моргана заметила её метания и внезапно почувствовала острый укол жалости к этой глупой девчонке, оступавшейся большую часть жизни, но умевшей быть полезной и не лишенной какого-то внутреннего кодекса чести. Моргане она напомнила её саму после побега с острова фей, ведь она также оступалась тогда, также платила и также умирала, чувствуя себя везде ненужной и лишней.
-Иди сюда, - позвала фея и леди Тамлин, удивленная тем, что оказалась понятой, приблизилась к ней, аккуратно опустилась на постель феи, поражаясь про себя, какое удивительное покрывало плетет жизнь.
-Подержи, - потребовала…или попросила (как тонка оказалась грань!) Моргана, протягивая сына девчонке. Леди Тамлин бережно взяла ребенка, и неожиданно улыбнулась ему. Мордред весело засмеялся…
