— Шеф у себя. – От окрика в спину она вздрогнула, но оборачиваться не стала. – А вам бы переодеться, простудитесь. Когда будете уходить, можете взять мой зонт, мне все равно до утра дежурить.
Снова сделалось стыдно. Обругала хорошего человека. Пусть мысленно, но разве имеет это какое-то значение?
— Спасибо, я на машине. Просто припарковалась неудобно.
«Как вы прожили столько лет и не научились нормально врать?»
Голос прозвучал настолько реально, что Инга остановилась, ожидая, что вот прямо сейчас на плечо ляжет горячая рука и ее обладатель оттеснит Ингу себе за спину и сам отправится в кабинет к Рудому.
Как бы ей хотелось, чтобы все оказалось именно так. Плевать на гордость и силу, лишь бы все поскорее закончилось.
— Ступайте, не бойтесь, он в хорошем настроении. – Снова говорил охранник и снова Инга не нашла в себе мужества обернуться.
Принять неизбежное все же пришлось, когда Рудый собственной персоной возник перед ней будто черт из табакерки.
— Милочка, что с вами произошло? – притворно озаботился он, осматривая промокшую до нитки Ингу. – Срочно в мой кабинет! Там тепло, быстро согреетесь. – И обратившись к охраннику, велел: - Голубчик, найдите кого-то из хозяйственников, пусть плед принесут и чаю покрепче. С сахаром.
— Сделаю, - отозвался охранник. – Нельзя хорошего человека в беде бросать.
— Пошевеливайся, голубчик, - поторопил Рудый, - нечего рассиживаться. А вы милочка, очень безответственно поступаете. Разве можно гулять под таким-то дождем? Попрошу девчонок подобрать вам сухую одежду, вряд ли у вас имеется сменка.
— Иван Дмитриевич, зачем все это? – Близкие слезы мешали говорить, горло сдавливала невидимая рука.
— Экая вы, милочка, странная! - всплеснул руками Рудый. – Я за вас головой ручаюсь, между прочим. Натворили дел, теперь будем выпутываться.
— Вы ведь понимаете, о чем я. Давайте просто скорее все решим.
— Решим, непременно решим. – Он часто закивал, воровато заозирался по сторонам и буквально втолкнул Ингу в кабинет.
Здесь действительно было тепло. Стоило разместиться на уютном диванчике, как усталость навалилась на нее со всей своей неотвратимостью, рухнула тяжеленым булыжником на грудь, не позволяя лишний раз двинуться. Да и не хотелось теперь двигаться. Все, чего хотелось, так забраться с ногами на этот самый диван, растянуться на нем и проспать несколько часов, скинув предварительно мокрые тряпки и завернувшись в обещанный плед.
Разумеется, ничего из перечисленного не могло осуществиться. Но нашелся плюс, Инга совсем перестала бояться надвигающейся расплаты, словно дождь взял и смыл все ее переживания, растворив в серых лужах.
Рудый смотрел внимательно из-под ухоженных седых бровей, не произнося ни слова, точно выжидал удобный момент для нападения. Инга старалась смотреть точно так же, не отрываясь и прямо в глаза, однако нарастающий с каждой минутой дискомфорт, подсказывал, что скоро ей придется сдаться, проиграть неожиданную дуэль.
Она почти собралась перевести взгляд в сторону, когда в дверь постучали и сам Рудый резко отвернулся на звук.
— Входи, - велел он, даже не уточнив, кто стоит за дверью. Здесь был один хозяин и он только что-проиграл какой-то девчонке. Инга не сомневалась, что и за это проявление воли ей придется ответить.
В кабинет ввалился охранник, прижимавший к груди плед. Он замешкался на пороге, не понимая, как ему поступить, когда Рудый едва заметно кивнул и детина, кажется, даже выдохнул с облегчением, направившись к диванчику, где, обхватив себя руками за плечи, сидела Инга.
— Вам там девчонки собирают одежду кое-какую, - растянув губы в улыбке, сообщил он. Я вот плед принес, полотенце и халат. Пока можете хоть в сухое переодеться. Только Ивану Дмитриевичу придется выйти, чтобы вас не смущать.
— Спасибо, мы что-нибудь придумаем - искренне поблагодарила Инга, услышав, как хрустнули суставы драгоценного Ивана Дмитриевича, сжавшего кулаки.
— Чай позже принесут, на кухне никого нет, сами понимаете, время пока ранее, повара только подтягиваются.
— У тебя все? – прохрипел Рудый, сделавшись похожим на Кощея. – Или расскажешь нам последние новости?
— Да чего рассказывать-то? – Охранник развел огромными ручищами, едва не задев Ингу. – Ничего же не происходит.
— Идите, - Инга запнулась, отыскивая глазами бейдж на груди блюстителя порядка, - все хорошо.
Почему она сказала именно так? Неужели настолько отчаялась, что готова искать поддержки у первого встречного?
— Меня Алексей зовут, - проследив за ее взглядом, пояснил охранник, - я тут рядышком, если что.
Смотрел он при этом исключительно на Ингу, игнорируя раскрасневшегося Рудого. А Инге подумалось, что по ее вине человек теперь рискует лишиться работы и не ошиблась.
— Уволю к чертовой матери! – высказался Рудый, едва за Алексеем закрылась дверь. – Совсем распоясались. Ни во что меня уже не ставят! Переодевайтесь, я не смотрю, - сказал он и добавил: - Чего я там не видел-то?
Он не обманул, действительно отвернулся стоило Инге подняться с дивана. Она будто только теперь поняла, насколько вымокла и продрогла, тело начала бить мелкая дрожь, по спине побежали мурашки, а зубы принялись отбивать чечетку.
Сперва вытереть волосы, потом лицо, шею, грудь… Поймав себя на мысли, что в очередной раз оттягивает неизбежное, Инга принялась энергично растирать полотенцем плечи, которые отчего-то особенно озябли.
— Долго еще? – нетерпеливо рыкнул Рудый в ее сторону.
— Почти все, - Инга бросила короткий взгляд в сторону мужчины, убедилась, что он не смотрит и наскоро обтерла ноги. – Не наказывайте Лешу из-за меня, он ни в чем не виноват. Разве что в том, что не успел растерять в этом месте остатки человечности.
За спиной хмыкнули, однако, никакого ответа не последовало. Наверное, хороший знак.
— Пообещайте, что он сохранит работу. Наверняка у него есть жена, дети.
— Нет у него детей, - как-то устало произнес Рудый. – И никого вообще нет. Он почти год в психушке провалялся после того, как пьяный мудила переехал грузовиком его дочку. Жена не выдержала, ушла, а он с катушек съехал, теперь вот таким стал, вроде здоровенный мужик, а ведет себя как нянька детсадовская. Но охраняет хорошо, преданный как пес.
Слова упали камнем на дно желудка. Инга открывала и закрывала рот, но так и не смогла ничего ответить. Рудый будто бы приоткрыл дверцу, за которой прикованная к стене висела его человечность: тощая, почти прозрачная, готовая в любой момент погибнуть. Дверца захлопнулась, ударив по барабанным перепонкам, обдав запахом сырости и нечистот, когда Рудый продолжил говорить:
— Оделась? Чего там возиться-то? Халат накинула и готово!
— Я закончила, - сообщила Инга, аккуратно складывая мокрую одежду на пол возле дивана.
— Вот и умница, теперь можно разговаривать. Да кто там опять? – Выкрикнул Рудый, когда в дверь снова постучали.
— Иван Дмитриевич, я чай принесла и одежду для вашей гостьи, - отозвались, с другой стороны.
Девушка была одной из новеньких, Инга еще не успела толком с ней познакомиться и теперь мысленно благодарила остальных сотрудниц за проявленное милосердие. Застань они ее в подобном виде, вряд ли смогли бы относиться с прежним уважением. Ей даже стало грустно от того, что больше не получится работать с ними. Как не крути, коллектив здесь сложился замечательный, несмотря на общую атмосферу и репутацию заведения.
— Скажи, чтобы никто больше не ломился, у меня важная встреча. – Рудый кивнул на Ингу, девушка понимающе промолчала и выскользнула, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Пей, - не предложил, скорее приказал он, одним пальцем двигая чашку к краю стола. – Ты мне живая нужна и здоровая. Только попробуй с воспалением легких слечь.
Настроение Ивана Дмитриевича резко переменилось. Больше не было «милочки», в голосе звенел металл и скорее всего именно теперь перед Ингой стоял настоящий Рудый, не пытающийся казаться кем-то другим. У нее аж ноги подкосились, настолько мощная энергетика исходила от него в тот момент. То была злая, агрессивная энергетика, ничего общего не имеющая с мужеством и достоинством. Теперь он превратился в жестокого хищника, показавшего оскал.
Не замечая, как обжигается, Инга почти залпом выпила чай, но ожидаемого тепла не настало, напротив, все внутренности выстудило настолько глубоко, что казалось тронь и зазвенят, а ударь чуть сильнее, так и вовсе рассыплются ледяным крошевом.
— Напилась? Тогда садись и слушай, что я тебе скажу. Сразу поясню: выбора у тебя нет. Тебе придется сделать то, что я тебе велю. Поняла? Ну же, поняла или нет?
Он подошел так близко, что Инга смогла рассмотреть каждую морщинку на его лице. Холод сковал ее полностью, даже пошевелиться теперь казалось подвигом.
— Можешь просто кивнуть, чтобы я понял. – Рудый отстранился, стало немного легче. Даже кивнуть получилось. – Выходит, поняла. Перебивать меня не нужно, я все о тебе знаю и отпираться не получится. Любишь фильмы про шпионов?
Инга не любила, но все равно кивнула.
— Прекрасно. Раз так, у тебя появилась отличная возможность побыть на месте героини одного из них. У меня много врагов, милочка, они меня злят и раздражают. Я привык держать все под контролем и знать о каждом движении, каждой, даже самой мелкой букашки. Увы, не всегда такое возможно, девчата, которых ты прекрасно знаешь, помогают мне в чем-то, но они шлюхи и им веры особой нет. А вот ты чистенькая и свежая, как ветерок на Лазурном побережье Франции. Бывала там? – Рудый посмотрел на нее с интересом, только то был интерес орнитолога, завидевшего новую птичку в, казалось бы, давно знакомом месте. – Не напрягайся, знаю, что не была. Я все о тебе знаю. Поняла уже небось, к чему я клоню?
— Я больше не вернусь в ту комнату. Можете убить меня прямо здесь и сейчас, только не заставляйте встречаться с такими, как тот мужчина. – Нижняя губа предательски задрожала, а на смену сковывающему холоду пришла волна жара, прокатившаяся по телу. – Умоляю!
Инга упала на колени, подползла к Рудому, обнимая его за ноги.
— Встань, идиотка! – Он отпихнул ее. – Раньше нужно было башкой думать, когда бутылкой на уважаемого человека замахнулась. Я ведь в самом деле тебе помочь хотел, сама все испортила.
— Иван Дмитриевич, прошу вас! - заскулила Инга, не смея встать с колен. – Я умру, если все повторится!
— Все вы так говорите, а потом от члена вилами не отгонишь. Да и чего ты разнылась, не девственница же уже. Хотя, напрасно не заявила тогда на урода, пусть бы понял какая она - любовь против воли.
Это было как удар под дых. Инга и подумать не могла, что он знает ее настолько ...хорошо. О той истории не догадывалась даже мама. О том, что ее изнасиловал тот, кому она безоговорочно верила, Инга не рассказал никому, хотя и прошло почти четыре года, она смогла сохранить в тайне постыдный факт. Долгое время само слово «насилие» отторгалось ее сознанием. Ее ведь не ловили ночью на улице, не тащили в подворотню. Все было даже красиво. Лишь одно «но» - она оказалась не готова, о чем и сообщила тогда. Откуда ей было знать, как быстро может поменяться мужчина, получивший отказ в самый пик возбуждения. Инга не успела опомниться, как оказалась поваленной на кровать, как все еще любимый человек раздвинул ей ноги и порвав трусики, грубо вошел, лишив самого сокровенного.
Он потом извинялся, плакал и уговаривал не рассказывать о случившемся. Он и представить себе не мог, что Инга не рассказала бы ничего и никому даже под страхом смерти. Это же такой позор! Она верила, что пронесет тайну через всю свою жизнь и заберет с собой в могилу. Как Рудый мог пронюхать о таком?
— Не ломай голову, милая, все равно не догадаешься. – Рудый словно читал ее мысли, получая от процесса извращённое удовольствие.
— Я имею право получить ответ! - Сжав кулаки, она вскочила на ноги. – Никто не знал, и я никому не рассказывала.
— Глупая птичка, - рассмеялся он, - в процессе ведь принимали участие двое. А что знают двое, знает и свинья.
— Вы чудовище! Бессердечный монстр! – Инга не поняла, как начала колотить кулачками в грудь Рудого.
Некоторое время он стоял не шевелясь, а потом вдруг схватил и сжал ее запястья с такой силой, что она вскрикнула от боли.
— Никогда не смей поднимать на меня руку, милочка. На сей раз прощаю, в следующий переломаю кости.
Он не пытался запугать, не использовал фигуру речи, Рудый предупреждал, не оставляя возможности сомневаться в своих словах. Сказал переломает, значит переломает.
— Не распускай сопли, тебе может даже понравится мое первое задание. – Рудый упивался властью над ней, цедил каждую эмоцию совсем как дорогое вино, с каждой каплей опустошая саму Ингу. – Ты ведь с Тимуриком дружишь, так сказать? Здесь я оплошал, не стал копаться, потому еще не знаю о ваших взаимоотношениях всего, но теперь мне и стараться не нужно, сама все выдашь.
— Вы ошибаетесь, - еще не понимая, чем ей грозит неожиданное и странное знакомство, возразила Инга, - нас ничего не связывает. Он сбил меня на дороге и просто отвез в травмпункт.
— Ну да, золотце, отвез и привез, а сегодня вдруг подхватил тебя у моего клуба, и вы вместе отправились в гости к твоей разлюбезной тетушке.
— Откуда…
— Перестань, я ведь все объяснил. Давай так, ты начинаешь шпионить за Тимуром, а я прощаю тебе неприятную ситуацию с моим гостем. Договорились?
— Нет.
— Ты бессмертная, куколка? Или умом тронулась? Я делаю тебе предложение исключительно из уважения к твоей матушке. Как думаешь, она уже доехала до деревни?
Отпираться дальше не имело смысла. Рудый очертил границу, показал свои возможности и не Инге с ним тягаться. Но почему же так жжет в груди? Отчего так хочется взвыть и бросаться на стены?
— Я действительно совсем не знаю этого человека, Иван Дмитриевич. Почему вы мне не верите?
— Может, потому что ты мне врешь, куколка?
«Как вы прожили столько лет и не научились нормально врать?» - пронеслось пулей у уха, и Инга вздрогнула.
— Не вру, клянусь. Чем мне доказать вам свою правоту?
— Угомонись, не нужно ничего доказывать. – Рудый опустился в кресло, жестом велел Инге сесть на стул, напротив. – Если не знакома, значит, придется знакомиться. Ты крепко влипла, милочка, хуже мухи в варенье, там хоть смерть сладкая. Твоя таковой не будет, поверь мне. Я дам тебе инструкции, будешь действовать по ним и ни шагу в сторону. Усекла? Отчитываться станешь раз в неделю. И мне плевать какими способами ты достанешь нужную мне информацию.
— Иван Дмитриевич, но я правда не знаю кто он такой и не смогу вам помочь. Хотите, я полы буду мыть во всем клубе? Я не боюсь физического труда, только поручите.
— Я уже поручил. Приступить тебе лучше бы поскорее, мое терпение не железное. Или выбирай второй вариант.
— Какой? Я на все согласна!
— Не бросайся словами, куколка, - по-отечески пожурил Рудый. – Второй вариант вымолить прощение у того, кого шандарахнула бутылкой по темечку. Правда, в таком случае я не смогу простить тебе основной долг и его все равно придется отработать. И там мы снова вернёмся к нашему нынешнему разговору.
— Когда я должна приступить к выполнению вашего задания?
Инга присутствовала в кабинете и одновременно унеслась куда-то далеко, наблюдая за происходящим со стороны. Перед ней сидела девушка только внешне похожая на нее саму, внутри у той второй все выгорело до безжизненного пепелища.
Снова сделалось стыдно. Обругала хорошего человека. Пусть мысленно, но разве имеет это какое-то значение?
— Спасибо, я на машине. Просто припарковалась неудобно.
«Как вы прожили столько лет и не научились нормально врать?»
Голос прозвучал настолько реально, что Инга остановилась, ожидая, что вот прямо сейчас на плечо ляжет горячая рука и ее обладатель оттеснит Ингу себе за спину и сам отправится в кабинет к Рудому.
Как бы ей хотелось, чтобы все оказалось именно так. Плевать на гордость и силу, лишь бы все поскорее закончилось.
— Ступайте, не бойтесь, он в хорошем настроении. – Снова говорил охранник и снова Инга не нашла в себе мужества обернуться.
Принять неизбежное все же пришлось, когда Рудый собственной персоной возник перед ней будто черт из табакерки.
— Милочка, что с вами произошло? – притворно озаботился он, осматривая промокшую до нитки Ингу. – Срочно в мой кабинет! Там тепло, быстро согреетесь. – И обратившись к охраннику, велел: - Голубчик, найдите кого-то из хозяйственников, пусть плед принесут и чаю покрепче. С сахаром.
— Сделаю, - отозвался охранник. – Нельзя хорошего человека в беде бросать.
— Пошевеливайся, голубчик, - поторопил Рудый, - нечего рассиживаться. А вы милочка, очень безответственно поступаете. Разве можно гулять под таким-то дождем? Попрошу девчонок подобрать вам сухую одежду, вряд ли у вас имеется сменка.
— Иван Дмитриевич, зачем все это? – Близкие слезы мешали говорить, горло сдавливала невидимая рука.
— Экая вы, милочка, странная! - всплеснул руками Рудый. – Я за вас головой ручаюсь, между прочим. Натворили дел, теперь будем выпутываться.
— Вы ведь понимаете, о чем я. Давайте просто скорее все решим.
— Решим, непременно решим. – Он часто закивал, воровато заозирался по сторонам и буквально втолкнул Ингу в кабинет.
Здесь действительно было тепло. Стоило разместиться на уютном диванчике, как усталость навалилась на нее со всей своей неотвратимостью, рухнула тяжеленым булыжником на грудь, не позволяя лишний раз двинуться. Да и не хотелось теперь двигаться. Все, чего хотелось, так забраться с ногами на этот самый диван, растянуться на нем и проспать несколько часов, скинув предварительно мокрые тряпки и завернувшись в обещанный плед.
Разумеется, ничего из перечисленного не могло осуществиться. Но нашелся плюс, Инга совсем перестала бояться надвигающейся расплаты, словно дождь взял и смыл все ее переживания, растворив в серых лужах.
Рудый смотрел внимательно из-под ухоженных седых бровей, не произнося ни слова, точно выжидал удобный момент для нападения. Инга старалась смотреть точно так же, не отрываясь и прямо в глаза, однако нарастающий с каждой минутой дискомфорт, подсказывал, что скоро ей придется сдаться, проиграть неожиданную дуэль.
Она почти собралась перевести взгляд в сторону, когда в дверь постучали и сам Рудый резко отвернулся на звук.
— Входи, - велел он, даже не уточнив, кто стоит за дверью. Здесь был один хозяин и он только что-проиграл какой-то девчонке. Инга не сомневалась, что и за это проявление воли ей придется ответить.
В кабинет ввалился охранник, прижимавший к груди плед. Он замешкался на пороге, не понимая, как ему поступить, когда Рудый едва заметно кивнул и детина, кажется, даже выдохнул с облегчением, направившись к диванчику, где, обхватив себя руками за плечи, сидела Инга.
— Вам там девчонки собирают одежду кое-какую, - растянув губы в улыбке, сообщил он. Я вот плед принес, полотенце и халат. Пока можете хоть в сухое переодеться. Только Ивану Дмитриевичу придется выйти, чтобы вас не смущать.
— Спасибо, мы что-нибудь придумаем - искренне поблагодарила Инга, услышав, как хрустнули суставы драгоценного Ивана Дмитриевича, сжавшего кулаки.
— Чай позже принесут, на кухне никого нет, сами понимаете, время пока ранее, повара только подтягиваются.
— У тебя все? – прохрипел Рудый, сделавшись похожим на Кощея. – Или расскажешь нам последние новости?
— Да чего рассказывать-то? – Охранник развел огромными ручищами, едва не задев Ингу. – Ничего же не происходит.
— Идите, - Инга запнулась, отыскивая глазами бейдж на груди блюстителя порядка, - все хорошо.
Почему она сказала именно так? Неужели настолько отчаялась, что готова искать поддержки у первого встречного?
— Меня Алексей зовут, - проследив за ее взглядом, пояснил охранник, - я тут рядышком, если что.
Смотрел он при этом исключительно на Ингу, игнорируя раскрасневшегося Рудого. А Инге подумалось, что по ее вине человек теперь рискует лишиться работы и не ошиблась.
— Уволю к чертовой матери! – высказался Рудый, едва за Алексеем закрылась дверь. – Совсем распоясались. Ни во что меня уже не ставят! Переодевайтесь, я не смотрю, - сказал он и добавил: - Чего я там не видел-то?
Он не обманул, действительно отвернулся стоило Инге подняться с дивана. Она будто только теперь поняла, насколько вымокла и продрогла, тело начала бить мелкая дрожь, по спине побежали мурашки, а зубы принялись отбивать чечетку.
Сперва вытереть волосы, потом лицо, шею, грудь… Поймав себя на мысли, что в очередной раз оттягивает неизбежное, Инга принялась энергично растирать полотенцем плечи, которые отчего-то особенно озябли.
— Долго еще? – нетерпеливо рыкнул Рудый в ее сторону.
— Почти все, - Инга бросила короткий взгляд в сторону мужчины, убедилась, что он не смотрит и наскоро обтерла ноги. – Не наказывайте Лешу из-за меня, он ни в чем не виноват. Разве что в том, что не успел растерять в этом месте остатки человечности.
За спиной хмыкнули, однако, никакого ответа не последовало. Наверное, хороший знак.
— Пообещайте, что он сохранит работу. Наверняка у него есть жена, дети.
— Нет у него детей, - как-то устало произнес Рудый. – И никого вообще нет. Он почти год в психушке провалялся после того, как пьяный мудила переехал грузовиком его дочку. Жена не выдержала, ушла, а он с катушек съехал, теперь вот таким стал, вроде здоровенный мужик, а ведет себя как нянька детсадовская. Но охраняет хорошо, преданный как пес.
Слова упали камнем на дно желудка. Инга открывала и закрывала рот, но так и не смогла ничего ответить. Рудый будто бы приоткрыл дверцу, за которой прикованная к стене висела его человечность: тощая, почти прозрачная, готовая в любой момент погибнуть. Дверца захлопнулась, ударив по барабанным перепонкам, обдав запахом сырости и нечистот, когда Рудый продолжил говорить:
— Оделась? Чего там возиться-то? Халат накинула и готово!
— Я закончила, - сообщила Инга, аккуратно складывая мокрую одежду на пол возле дивана.
— Вот и умница, теперь можно разговаривать. Да кто там опять? – Выкрикнул Рудый, когда в дверь снова постучали.
— Иван Дмитриевич, я чай принесла и одежду для вашей гостьи, - отозвались, с другой стороны.
Девушка была одной из новеньких, Инга еще не успела толком с ней познакомиться и теперь мысленно благодарила остальных сотрудниц за проявленное милосердие. Застань они ее в подобном виде, вряд ли смогли бы относиться с прежним уважением. Ей даже стало грустно от того, что больше не получится работать с ними. Как не крути, коллектив здесь сложился замечательный, несмотря на общую атмосферу и репутацию заведения.
— Скажи, чтобы никто больше не ломился, у меня важная встреча. – Рудый кивнул на Ингу, девушка понимающе промолчала и выскользнула, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Пей, - не предложил, скорее приказал он, одним пальцем двигая чашку к краю стола. – Ты мне живая нужна и здоровая. Только попробуй с воспалением легких слечь.
Настроение Ивана Дмитриевича резко переменилось. Больше не было «милочки», в голосе звенел металл и скорее всего именно теперь перед Ингой стоял настоящий Рудый, не пытающийся казаться кем-то другим. У нее аж ноги подкосились, настолько мощная энергетика исходила от него в тот момент. То была злая, агрессивная энергетика, ничего общего не имеющая с мужеством и достоинством. Теперь он превратился в жестокого хищника, показавшего оскал.
Не замечая, как обжигается, Инга почти залпом выпила чай, но ожидаемого тепла не настало, напротив, все внутренности выстудило настолько глубоко, что казалось тронь и зазвенят, а ударь чуть сильнее, так и вовсе рассыплются ледяным крошевом.
— Напилась? Тогда садись и слушай, что я тебе скажу. Сразу поясню: выбора у тебя нет. Тебе придется сделать то, что я тебе велю. Поняла? Ну же, поняла или нет?
Он подошел так близко, что Инга смогла рассмотреть каждую морщинку на его лице. Холод сковал ее полностью, даже пошевелиться теперь казалось подвигом.
— Можешь просто кивнуть, чтобы я понял. – Рудый отстранился, стало немного легче. Даже кивнуть получилось. – Выходит, поняла. Перебивать меня не нужно, я все о тебе знаю и отпираться не получится. Любишь фильмы про шпионов?
Инга не любила, но все равно кивнула.
— Прекрасно. Раз так, у тебя появилась отличная возможность побыть на месте героини одного из них. У меня много врагов, милочка, они меня злят и раздражают. Я привык держать все под контролем и знать о каждом движении, каждой, даже самой мелкой букашки. Увы, не всегда такое возможно, девчата, которых ты прекрасно знаешь, помогают мне в чем-то, но они шлюхи и им веры особой нет. А вот ты чистенькая и свежая, как ветерок на Лазурном побережье Франции. Бывала там? – Рудый посмотрел на нее с интересом, только то был интерес орнитолога, завидевшего новую птичку в, казалось бы, давно знакомом месте. – Не напрягайся, знаю, что не была. Я все о тебе знаю. Поняла уже небось, к чему я клоню?
— Я больше не вернусь в ту комнату. Можете убить меня прямо здесь и сейчас, только не заставляйте встречаться с такими, как тот мужчина. – Нижняя губа предательски задрожала, а на смену сковывающему холоду пришла волна жара, прокатившаяся по телу. – Умоляю!
Инга упала на колени, подползла к Рудому, обнимая его за ноги.
— Встань, идиотка! – Он отпихнул ее. – Раньше нужно было башкой думать, когда бутылкой на уважаемого человека замахнулась. Я ведь в самом деле тебе помочь хотел, сама все испортила.
— Иван Дмитриевич, прошу вас! - заскулила Инга, не смея встать с колен. – Я умру, если все повторится!
— Все вы так говорите, а потом от члена вилами не отгонишь. Да и чего ты разнылась, не девственница же уже. Хотя, напрасно не заявила тогда на урода, пусть бы понял какая она - любовь против воли.
Это было как удар под дых. Инга и подумать не могла, что он знает ее настолько ...хорошо. О той истории не догадывалась даже мама. О том, что ее изнасиловал тот, кому она безоговорочно верила, Инга не рассказал никому, хотя и прошло почти четыре года, она смогла сохранить в тайне постыдный факт. Долгое время само слово «насилие» отторгалось ее сознанием. Ее ведь не ловили ночью на улице, не тащили в подворотню. Все было даже красиво. Лишь одно «но» - она оказалась не готова, о чем и сообщила тогда. Откуда ей было знать, как быстро может поменяться мужчина, получивший отказ в самый пик возбуждения. Инга не успела опомниться, как оказалась поваленной на кровать, как все еще любимый человек раздвинул ей ноги и порвав трусики, грубо вошел, лишив самого сокровенного.
Он потом извинялся, плакал и уговаривал не рассказывать о случившемся. Он и представить себе не мог, что Инга не рассказала бы ничего и никому даже под страхом смерти. Это же такой позор! Она верила, что пронесет тайну через всю свою жизнь и заберет с собой в могилу. Как Рудый мог пронюхать о таком?
— Не ломай голову, милая, все равно не догадаешься. – Рудый словно читал ее мысли, получая от процесса извращённое удовольствие.
— Я имею право получить ответ! - Сжав кулаки, она вскочила на ноги. – Никто не знал, и я никому не рассказывала.
— Глупая птичка, - рассмеялся он, - в процессе ведь принимали участие двое. А что знают двое, знает и свинья.
— Вы чудовище! Бессердечный монстр! – Инга не поняла, как начала колотить кулачками в грудь Рудого.
Некоторое время он стоял не шевелясь, а потом вдруг схватил и сжал ее запястья с такой силой, что она вскрикнула от боли.
— Никогда не смей поднимать на меня руку, милочка. На сей раз прощаю, в следующий переломаю кости.
Он не пытался запугать, не использовал фигуру речи, Рудый предупреждал, не оставляя возможности сомневаться в своих словах. Сказал переломает, значит переломает.
— Не распускай сопли, тебе может даже понравится мое первое задание. – Рудый упивался властью над ней, цедил каждую эмоцию совсем как дорогое вино, с каждой каплей опустошая саму Ингу. – Ты ведь с Тимуриком дружишь, так сказать? Здесь я оплошал, не стал копаться, потому еще не знаю о ваших взаимоотношениях всего, но теперь мне и стараться не нужно, сама все выдашь.
— Вы ошибаетесь, - еще не понимая, чем ей грозит неожиданное и странное знакомство, возразила Инга, - нас ничего не связывает. Он сбил меня на дороге и просто отвез в травмпункт.
— Ну да, золотце, отвез и привез, а сегодня вдруг подхватил тебя у моего клуба, и вы вместе отправились в гости к твоей разлюбезной тетушке.
— Откуда…
— Перестань, я ведь все объяснил. Давай так, ты начинаешь шпионить за Тимуром, а я прощаю тебе неприятную ситуацию с моим гостем. Договорились?
— Нет.
— Ты бессмертная, куколка? Или умом тронулась? Я делаю тебе предложение исключительно из уважения к твоей матушке. Как думаешь, она уже доехала до деревни?
Отпираться дальше не имело смысла. Рудый очертил границу, показал свои возможности и не Инге с ним тягаться. Но почему же так жжет в груди? Отчего так хочется взвыть и бросаться на стены?
— Я действительно совсем не знаю этого человека, Иван Дмитриевич. Почему вы мне не верите?
— Может, потому что ты мне врешь, куколка?
«Как вы прожили столько лет и не научились нормально врать?» - пронеслось пулей у уха, и Инга вздрогнула.
— Не вру, клянусь. Чем мне доказать вам свою правоту?
— Угомонись, не нужно ничего доказывать. – Рудый опустился в кресло, жестом велел Инге сесть на стул, напротив. – Если не знакома, значит, придется знакомиться. Ты крепко влипла, милочка, хуже мухи в варенье, там хоть смерть сладкая. Твоя таковой не будет, поверь мне. Я дам тебе инструкции, будешь действовать по ним и ни шагу в сторону. Усекла? Отчитываться станешь раз в неделю. И мне плевать какими способами ты достанешь нужную мне информацию.
— Иван Дмитриевич, но я правда не знаю кто он такой и не смогу вам помочь. Хотите, я полы буду мыть во всем клубе? Я не боюсь физического труда, только поручите.
— Я уже поручил. Приступить тебе лучше бы поскорее, мое терпение не железное. Или выбирай второй вариант.
— Какой? Я на все согласна!
— Не бросайся словами, куколка, - по-отечески пожурил Рудый. – Второй вариант вымолить прощение у того, кого шандарахнула бутылкой по темечку. Правда, в таком случае я не смогу простить тебе основной долг и его все равно придется отработать. И там мы снова вернёмся к нашему нынешнему разговору.
— Когда я должна приступить к выполнению вашего задания?
Инга присутствовала в кабинете и одновременно унеслась куда-то далеко, наблюдая за происходящим со стороны. Перед ней сидела девушка только внешне похожая на нее саму, внутри у той второй все выгорело до безжизненного пепелища.
