Эви пренебрежительно хмыкнула.
— Что тебя насмешило, Эви? – строго произнёс Рихард.
— Совсем ничего, Учитель, – театрально продекламировала панта.
— Хорошо. Потому что ты – единственная, кто видел потенциал нашего врага в действии. Если мы собираемся усилиями оставшихся пант спецотряда освободить наших товарищей из заточения, ты можешь оценить наши шансы на успех в процентах?
Девочка развела руками.
— Сто процентов.
— Вы видите? Эви уверена в нашей победе! – торжествующе воскликнул Кастанеда.
— Но они же продули!
Ребят охватило возбуждение, все наперебой что-то кричали, спорили, махали руками и чуть ли не ходили на головах. А Эви всё стояла, зажавшись, и безотрывно разглядывала траву под ногами. У неё не было никаких причин не доверять Эриху Кастанеде. И она осознала, что от всего, происходящего в спецотряде, ей становится противно. Она более не могла чувствовать себя здесь, как дома. Подняв наконец глаза и увидев, что директор направляется к ней, она вдруг сорвалась с места и… просто сбежала.
— Эви, постой! Нам надо поговорить!..
«Наслушалась уже, Учитель», – печально подумала панта. Быстро оказавшись в посёлке, она вбежала в здание школы. Уроки уже закончились, шли только факультативные занятия. Было тихо. Только из спортзала доносились удары мяча, наверное, там занимались физкультурой естественные ребята. Проскользнув по лестнице, Эви подошла к двери в кабинет директора и с помощью жёсткой проволоки взломала замок. Выбрав сразу в качестве своей основной цели компьютер и направляясь к столу, Эви невольно кинула взгляд на картину, висящую на стене. На ней был изображён газовый гриб атомного взрыва. Картина, на которую она мало внимания обращала раньше, хотя бывала в этом кабинете не раз. «Бомба, хм… Всё-таки, о чём же он знал, а о чём – нет?»
У Эви заняло не больше 20 минут подобрать пароль на машине директора и войти в систему. Здесь были папки с учебными планами, личные дела учеников за всю историю школы, кое-какие лекции из курса штурмового отряда, которые они уже прослушали на занятиях. Но ничего, помимо лекций, на тему эльксаримов. «Он что, действительно ничего не знает о них? Даже не пытался собрать никакой информации? Да как он вообще намеревался победить, не изучив своего врага?! Не мудрено, что наша атака провалилась…» Эви чувствовала досаду за ребят, которые пострадали из-за вопиющего невежества своего тренера. Тщетно проведя поиск в скрытых папках и файлах, она принялась просматривать личные дела учеников. И тут её внимание привлекла директория, почему-то скрытая целиком. Дело 8-летней давности под именем «Бенджамин Беккер». С фотографии на Эви смотрел подтянутого телосложения подросток в спортивной майке, с густыми тёмными волосами. Из-под чёлки глядели коричневато-зелёные глаза с выразительными ресницами, а линия рта была слегка искривлена, будто в печальной усмешке. Сведения об этом мальчике, который, судя по записям, являлся пантой и членом спецотряда, обрывались в возрасте 16-ти лет, и не было никаких данных об окончании школы или полученном сертификате об образовании. Исходя из дела, Бенджамин недоучился в школе последний год. Рядом с файлом дела, в той же директории, лежал какой-то видеофайл. Эви запустила воспроизведение.
Экран сделался тёмным, и в полумраке она различила силуэт мальчика. Он стоял, расставив ноги на ширине плеч и опустив голову. Несомненно, это был Бенджамин Беккер. Присмотревшись, панта узнала и место, где было отснято видео: крыша школы, а точнее, верхняя центральная башенка. Камера снимала откуда-то сверху, а юноша стоял на бордюре.
— Я – Бенджамин Беккер, – произнёс он, устремив взгляд в камеру. – Мне 16 лет. Сегодня я понял, что не могу больше жить…
У Эви похолодело внутри от ужаса. Рука перестала слушаться и упала со стола, выпустив компьютерную мышь. «Он… покончил с собой?!» Она продолжала смотреть на экран, где 16-тилетний парень рассказывал о своих чувствах, своём опыте – и глаза её расширялись всё больше, а лицо всё больше бледнело. «Не может быть… Это… то же самое! – ужасалась девочка. – Он… такой же, как я!» До самого конца она надеялась, что трагедии всё же не произойдёт, что кто-нибудь придёт или что-нибудь случится и спасёт этого несчастного мальчика от того, что он собирается сделать. Но чуда так и не произошло…
Когда Рихард Кастанеда вошёл в свой кабинет, он застал там Эви, сидевшей перед компьютером за его собственным столом. По бледному лицу девочки стекали слёзы. Учитель кинулся к ней и, бросив взгляд на экран, увидел пылающий горизонт и проглянувший из-за него краешек рассветного солнца.
— Эви, что ты здесь делаешь? – строго спросил он у панты, но та была не в состоянии отвечать.
— Бенджамин… Беккер… – чуть слышно прошептали её губы. – Из-за неполной гармонии… покончил с собой… Из-за инстинкта…
— Эви, ты заблуждаешься. Никакого инстинкта здесь нет…
Рихард по-отечески погладил панту по голове, но та вдруг вскочила, отшатнувшись от него.
— Что?!. – лицо её исказилось гримасой боли и ненависти. – Вы же видели!.. Он был таким же, как я, он чувствовал то же самое… Почему вы допустили это, Учитель?! Учитель… Я же… Я же рассказывала вам о том, что чувствую. Я всем делилась с вами! Как вы можете отрицать?!
— Дочка, ты просто запуталась. К тебе приходили, да? Ты не должна их слушать. С твоим владением техниками контроля, я уверен, мы сможем…
— В чём вы уверены?.. Вы сейчас мою жизнь размениваете, а, Учитель?! – изломанным голосом прокричала панта. – Что со мной будет в шестнадцать?! Вы же меня музой своей называли, Учитель…
— Эви, только скажи мне, что они тебе наговорили, и мы вместе разберёмся…
Панта вдруг размахнулась и со всей силы ударила кулаком по оштукатуренной стене кабинета. Штукатурка посыпалась на пол. Упала капля крови. А девочка повернулась снова к Кастанеде. Взгляд её был печален.
— Нет никаких «мы», Учитель, – произнесла она тихо. – Я была дурой, что столько лет верила вам. Теперь я вижу, кто мой враг.
Она вышла в тёмный коридор и направилась к лестнице. Рихард выбежал за ней следом.
— Эви, очнись! Ты что же, хочешь сделаться хладнокровной убийцей?! Ты же лидер – неужели ты готова стать безвольной пешкой в руках генерала?! – в отчаянии выкрикнул он. – Опомнись же!
Он подбежал и замахнулся, намереваясь отрезвить панту пощёчиной, но та остановила его руку. Рихард скривился от боли.
— Вам не кажется, что у меня нет выбора? – холодным голосом произнесла Эви. – Ах да, я ещё могу сигануть с крыши школы.
Что-то хрустнуло, и Кастанеда издал стон. Он отчаянно попытался разжать второй рукой пальцы панты, сжимавшие его посиневшую конечность, но та уже сама освободила его и, отвернувшись, направилась прочь.
— Я ненавижу вас, Учитель.
В глазах её стояли слёзы.
Ясная погода испортилась, и небо над полуостровом стремительно заволокли пришедшие со стороны океана тучи. Печальным очищающим душем спустился холодный зимний дождь. Цветы в траве закрыли свои нежные венчики, чтобы их не покалечил карающий град крупных капель. Панта сидела под корнями исполинского дерева, в уютной пещерке, и созерцала потоки дождя, обрушившиеся на тренировочную площадку спецотряда. Это место больше не будет ей родным. Здесь не будет друзей. Пелена дождя очистит здесь всё, а вскоре – вся её прошлая жизнь должна будет раствориться в реке времени… Когда хочется плакать – но больше некому доверить свои слёзы. Это просто был очень печальный дождь. Печальный день. И печальные призраки гигантских деревьев мрачными колоннами проступали из пелены – им не вернёт уже жизни этот запоздалый дождь.
Когда ливень закончился, Эви отвернулась, и перед её внутренним взором сразу предстал Бенджамин Беккер, проявившись из темноты. «Беккер… Миссис Беккер? – вспомнила вдруг она. – Это та самая женщина, о которой я слышала, что она потеряла двоих детей. Не знала, что один из них покончил с собой… Говорят, она слегка помешалась, и всё бродит по лесу, мечтая найти своего пропавшего младшего сына… Постойте-ка… вчера вечером – это была она?! Её сына звали Брон… Брон Беккер. Надеюсь, хоть он сейчас счастлив…» – подумала Эви, вспомнив эльксарима-водолаза. Она снова задумалась о будущем. «Надо хотя бы сказать маме, что со мной всё в порядке… чтобы ей не пришлось сходить с ума и шататься по лесу, как миссис Беккер. И все остальные родители эльксаримов… Это несправедливо. Они заслуживают знать. Как… я попрощаюсь с ней?» Она вставила наушники в уши и включила тяжёлый металл, который всегда помогал развеяться в трудные времена. «А Учитель, наверное, предпочёл бы, чтобы я покончила с собой, типа, как герой! Герой – штаны с дырой! Не на такую напал…» Она усмехнулась сама себе и, развернувшись снова к выходу, кинула взгляд в небо. Какой-то далёкий силуэт заставил её присмотреться. На вершине одной из секвой… кто-то был. На непомерно головокружительной высоте, человек сидел на ветке дерева, недвижно, словно причудливо изогнутый сучок. Эви взяла свой смартфон и, наведя объектив, приблизила изображение до максимума. Выпучив глаза, она тут же убрала его и, вжавшись в дерево, спряталась в глубине своего укрытия. Сердце её бешено колотилось, во рту пересохло, а в желудке трепетало, словно там плавали крохотные живые рыбки. «Эльксарим… в маске! Это он! Господи Иисусе, что он здесь забыл?!»
Девочке захотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю. «Эльксарим в маске! Он ведь… не заметил меня? Только не говорите, что он меня заметил! Ну нет, это исключено…» Она совсем было уверилась в невозможности подобного, и только успела успокоить своё разогнавшееся сердце – как вдруг что-то загородило свет, падающий из входа в пещерку. Невероятно, это был киборг! Отшатнувшись от неожиданности, Эви едва не вскрикнула: она не уловила ни единого звука, который мог бы выдать его приближение! Эльксарим словно телепортировался сюда прямо с верхушки лесного исполина! Он присел на корточки, и под его рубашкой, на уровне пояса, поперёк туловища пробежал малиновый огонёк. Эви невольно засмотрелась на юного киборга. На вид он казался её ровесником. Металлическая маска, закрывавшая область его глаз, имела прозрачный экран, а внутри будто пузырилась таинственная малиновая жидкость. Чёрные жёсткие волосы были зачёсаны назад и казались прилизанными гелем. По бокам головы ясно виднелись провода, пара которых с каждой стороны соединяла «маску» с устройством, опоясывающим шею эльксарима. Из-под штанин виднелись какие-то весьма странные металлические ботинки с меховой подошвой. Вероятно, именно этот густой мех и особая подошва позволяли ему передвигаться столь бесшумно. Хотя Эви не могла видеть его глаз (и это заметно смущало девочку при контакте), кожа и волосы эльксарима выдавали в нём представителя монголоидной расы. Он в упор уставился на Эви и склонил на бок голову.
— Нарушитель обнаружен.
Густо покраснев, панта опустила взгляд в землю и смущённо поправила волосы.
— Чего тебе? Ничего я не нарушала. Это моё место! – воскликнула она.
— Как давно ты здесь? – спросил эльксарим в ответ.
— С половины четвёртого, – ответила девочка, не поднимая глаз.
— Классное укрытие. Я тебя не увидел, – подметил киборг. – Ты была здесь ещё до дождя? Тогда понятно, как ты избежала моих лазеров. Я их только час назад протянул. Я должен быть внимательней.
Эви рассмотрела его руку: подушечки каждого пальца были словно пропитаны металлом, а между ними протянулись проводки, делая кисть руки эльксарима слегка похожей на утиную лапку.
— Лазеры?.. Зачем? Чем ты тут занимаешься вообще?! – с подозрением переспросила Эви.
— Ничем. Просто так.
Киборг вылез из пещерки и вытянулся в полный рост. Панта вышла следом за ним.
— Просто так?! То есть, ты здесь не по заданию?
— Тренируюсь, – признался эльксарим в маске. – Я люблю иногда побыть один.
— И полазать по деревьям, да? – вырвалось у Эви.
«Чёрт! Какая глупость! Что я такое несу?!» – панта готова была провалиться сквозь землю от стыда. Эльксарим не ответил. Вместо этого он подошёл к стволу самой высокой секвойи и прислонился, будто слушая. Эви заметила, как при этом погас и сделался серым экран его «маски». Затем он юрко, словно ящерица, забрался на несколько метров вверх, цепляясь пальцами за незаметные шероховатости ствола, встал на толстую ветвь и продвинулся ещё на некоторую высоту прыжками, после чего спустился на землю. А потом коснулся поверхности ствола вытянутым указательным пальцем и, не отрывая его, обошёл дерево кругом. И вдруг раздался страшный треск! У Эви от неожиданности волосы встали на голове дыбом. Оторопев, она наблюдала за тем, как ствол исполинского дерева начал заваливаться на бок. Он оказался срезан!
— А-а! Секвойя! Секвойя падает! – в панике забегала она, оказывая пальцем на дерево. – Беги!!!
Но эльксарим совершенно спокойно стоял в метре от падающего лесного великана. Вспорхнула, наверное, целая стая птиц, и с оглушительным треском старая секвойя рухнула в гущу леса. Эви оглядела идеально ровный срез ствола и возмущённо уставилась на эльксарима.
— Знаешь, что?! Это дерево тут тысячу лет росло, пока тебе вдруг не понадобилось зачем-то его спилить! И чем тебе, скажи на милость, оно так помешало?!
Она деловито расставила руки в бока. Мальчик повернул было к ней свой таинственный взор, и снова посмотрел на поваленное дерево. Поставил руки в бока, точь-в-точь как сама девочка, и вдруг сказал:
— Однажды были орёл и кицунэ…
— Чего? – Эви не сразу расслышала.
— Орёл и кицунэ, – повторил он чётче. – Орёл смеялся над кицунэ, потому что тот не умел летать, и кицунэ злился на орла – но не мог поймать его. В один день орёл поймал мышь и взлетел на дерево, чтобы её съесть. Вдруг он понял, что зря сел на это дерево, потому что оно слишком сухое, и стоит ему оттолкнуться, чтобы взлететь – как оно упадёт, и орёл рискует запутаться в ветвях и повредить себе крылья. «Что же мне теперь делать?! – сказал орёл. – Как мне выбраться отсюда?» А мышь сказала: «Не ешь меня, орёл, и я помогу тебе». Орёл поверил мыши и отпустил её. Но мышь обманула его и убежала. Случилось так, что кицунэ поймал эту мышь. «Послушай, кицунэ, – сказала мышь, – я видела, что орёл сидит на дереве и не может взлететь. Должно быть, он сломал крыло. Если ты отпустишь меня, я покажу тебе дорогу». Тогда кицунэ отпустил мышь и сказал: «Хорошо, показывай дорогу». Мышь привела его к дереву, где всё ещё сидел орёл и думал, как ему взлететь. Кицунэ ударил дерево хвостом – и оно упало. В тот же миг мышь хотела шмыгнуть в свою нору, но кицунэ обманул её – он снова поймал её и съел. Потом взглянул – а орёл уже парит над утёсом и кричит: «Спасибо, что освободил меня, кицунэ!»
Эльксарим в маске замолчал, оставив Эви в недоумении по поводу прослушанной неожиданно басни.
— И что это означает? – не понимая, переспросила она. – Кицунэ – это что за зверь такой?
— Лис.
— Получается, ты кицунэ, что ли?
— Нет, – ответил эльксарим. – Я не кицунэ.
— Почему? Дерево ведь срубил…
Мальчик повернул голову в сторону ближайшей секвойи из тех, что ещё возвышались над площадкой, и Эви заметила, как огонёк в его экране загорелся ярким малиновым светом.
— Что тебя насмешило, Эви? – строго произнёс Рихард.
— Совсем ничего, Учитель, – театрально продекламировала панта.
— Хорошо. Потому что ты – единственная, кто видел потенциал нашего врага в действии. Если мы собираемся усилиями оставшихся пант спецотряда освободить наших товарищей из заточения, ты можешь оценить наши шансы на успех в процентах?
Девочка развела руками.
— Сто процентов.
— Вы видите? Эви уверена в нашей победе! – торжествующе воскликнул Кастанеда.
— Но они же продули!
Ребят охватило возбуждение, все наперебой что-то кричали, спорили, махали руками и чуть ли не ходили на головах. А Эви всё стояла, зажавшись, и безотрывно разглядывала траву под ногами. У неё не было никаких причин не доверять Эриху Кастанеде. И она осознала, что от всего, происходящего в спецотряде, ей становится противно. Она более не могла чувствовать себя здесь, как дома. Подняв наконец глаза и увидев, что директор направляется к ней, она вдруг сорвалась с места и… просто сбежала.
— Эви, постой! Нам надо поговорить!..
«Наслушалась уже, Учитель», – печально подумала панта. Быстро оказавшись в посёлке, она вбежала в здание школы. Уроки уже закончились, шли только факультативные занятия. Было тихо. Только из спортзала доносились удары мяча, наверное, там занимались физкультурой естественные ребята. Проскользнув по лестнице, Эви подошла к двери в кабинет директора и с помощью жёсткой проволоки взломала замок. Выбрав сразу в качестве своей основной цели компьютер и направляясь к столу, Эви невольно кинула взгляд на картину, висящую на стене. На ней был изображён газовый гриб атомного взрыва. Картина, на которую она мало внимания обращала раньше, хотя бывала в этом кабинете не раз. «Бомба, хм… Всё-таки, о чём же он знал, а о чём – нет?»
У Эви заняло не больше 20 минут подобрать пароль на машине директора и войти в систему. Здесь были папки с учебными планами, личные дела учеников за всю историю школы, кое-какие лекции из курса штурмового отряда, которые они уже прослушали на занятиях. Но ничего, помимо лекций, на тему эльксаримов. «Он что, действительно ничего не знает о них? Даже не пытался собрать никакой информации? Да как он вообще намеревался победить, не изучив своего врага?! Не мудрено, что наша атака провалилась…» Эви чувствовала досаду за ребят, которые пострадали из-за вопиющего невежества своего тренера. Тщетно проведя поиск в скрытых папках и файлах, она принялась просматривать личные дела учеников. И тут её внимание привлекла директория, почему-то скрытая целиком. Дело 8-летней давности под именем «Бенджамин Беккер». С фотографии на Эви смотрел подтянутого телосложения подросток в спортивной майке, с густыми тёмными волосами. Из-под чёлки глядели коричневато-зелёные глаза с выразительными ресницами, а линия рта была слегка искривлена, будто в печальной усмешке. Сведения об этом мальчике, который, судя по записям, являлся пантой и членом спецотряда, обрывались в возрасте 16-ти лет, и не было никаких данных об окончании школы или полученном сертификате об образовании. Исходя из дела, Бенджамин недоучился в школе последний год. Рядом с файлом дела, в той же директории, лежал какой-то видеофайл. Эви запустила воспроизведение.
Экран сделался тёмным, и в полумраке она различила силуэт мальчика. Он стоял, расставив ноги на ширине плеч и опустив голову. Несомненно, это был Бенджамин Беккер. Присмотревшись, панта узнала и место, где было отснято видео: крыша школы, а точнее, верхняя центральная башенка. Камера снимала откуда-то сверху, а юноша стоял на бордюре.
— Я – Бенджамин Беккер, – произнёс он, устремив взгляд в камеру. – Мне 16 лет. Сегодня я понял, что не могу больше жить…
У Эви похолодело внутри от ужаса. Рука перестала слушаться и упала со стола, выпустив компьютерную мышь. «Он… покончил с собой?!» Она продолжала смотреть на экран, где 16-тилетний парень рассказывал о своих чувствах, своём опыте – и глаза её расширялись всё больше, а лицо всё больше бледнело. «Не может быть… Это… то же самое! – ужасалась девочка. – Он… такой же, как я!» До самого конца она надеялась, что трагедии всё же не произойдёт, что кто-нибудь придёт или что-нибудь случится и спасёт этого несчастного мальчика от того, что он собирается сделать. Но чуда так и не произошло…
Когда Рихард Кастанеда вошёл в свой кабинет, он застал там Эви, сидевшей перед компьютером за его собственным столом. По бледному лицу девочки стекали слёзы. Учитель кинулся к ней и, бросив взгляд на экран, увидел пылающий горизонт и проглянувший из-за него краешек рассветного солнца.
— Эви, что ты здесь делаешь? – строго спросил он у панты, но та была не в состоянии отвечать.
— Бенджамин… Беккер… – чуть слышно прошептали её губы. – Из-за неполной гармонии… покончил с собой… Из-за инстинкта…
— Эви, ты заблуждаешься. Никакого инстинкта здесь нет…
Рихард по-отечески погладил панту по голове, но та вдруг вскочила, отшатнувшись от него.
— Что?!. – лицо её исказилось гримасой боли и ненависти. – Вы же видели!.. Он был таким же, как я, он чувствовал то же самое… Почему вы допустили это, Учитель?! Учитель… Я же… Я же рассказывала вам о том, что чувствую. Я всем делилась с вами! Как вы можете отрицать?!
— Дочка, ты просто запуталась. К тебе приходили, да? Ты не должна их слушать. С твоим владением техниками контроля, я уверен, мы сможем…
— В чём вы уверены?.. Вы сейчас мою жизнь размениваете, а, Учитель?! – изломанным голосом прокричала панта. – Что со мной будет в шестнадцать?! Вы же меня музой своей называли, Учитель…
— Эви, только скажи мне, что они тебе наговорили, и мы вместе разберёмся…
Панта вдруг размахнулась и со всей силы ударила кулаком по оштукатуренной стене кабинета. Штукатурка посыпалась на пол. Упала капля крови. А девочка повернулась снова к Кастанеде. Взгляд её был печален.
— Нет никаких «мы», Учитель, – произнесла она тихо. – Я была дурой, что столько лет верила вам. Теперь я вижу, кто мой враг.
Она вышла в тёмный коридор и направилась к лестнице. Рихард выбежал за ней следом.
— Эви, очнись! Ты что же, хочешь сделаться хладнокровной убийцей?! Ты же лидер – неужели ты готова стать безвольной пешкой в руках генерала?! – в отчаянии выкрикнул он. – Опомнись же!
Он подбежал и замахнулся, намереваясь отрезвить панту пощёчиной, но та остановила его руку. Рихард скривился от боли.
— Вам не кажется, что у меня нет выбора? – холодным голосом произнесла Эви. – Ах да, я ещё могу сигануть с крыши школы.
Что-то хрустнуло, и Кастанеда издал стон. Он отчаянно попытался разжать второй рукой пальцы панты, сжимавшие его посиневшую конечность, но та уже сама освободила его и, отвернувшись, направилась прочь.
— Я ненавижу вас, Учитель.
В глазах её стояли слёзы.
Ясная погода испортилась, и небо над полуостровом стремительно заволокли пришедшие со стороны океана тучи. Печальным очищающим душем спустился холодный зимний дождь. Цветы в траве закрыли свои нежные венчики, чтобы их не покалечил карающий град крупных капель. Панта сидела под корнями исполинского дерева, в уютной пещерке, и созерцала потоки дождя, обрушившиеся на тренировочную площадку спецотряда. Это место больше не будет ей родным. Здесь не будет друзей. Пелена дождя очистит здесь всё, а вскоре – вся её прошлая жизнь должна будет раствориться в реке времени… Когда хочется плакать – но больше некому доверить свои слёзы. Это просто был очень печальный дождь. Печальный день. И печальные призраки гигантских деревьев мрачными колоннами проступали из пелены – им не вернёт уже жизни этот запоздалый дождь.
Когда ливень закончился, Эви отвернулась, и перед её внутренним взором сразу предстал Бенджамин Беккер, проявившись из темноты. «Беккер… Миссис Беккер? – вспомнила вдруг она. – Это та самая женщина, о которой я слышала, что она потеряла двоих детей. Не знала, что один из них покончил с собой… Говорят, она слегка помешалась, и всё бродит по лесу, мечтая найти своего пропавшего младшего сына… Постойте-ка… вчера вечером – это была она?! Её сына звали Брон… Брон Беккер. Надеюсь, хоть он сейчас счастлив…» – подумала Эви, вспомнив эльксарима-водолаза. Она снова задумалась о будущем. «Надо хотя бы сказать маме, что со мной всё в порядке… чтобы ей не пришлось сходить с ума и шататься по лесу, как миссис Беккер. И все остальные родители эльксаримов… Это несправедливо. Они заслуживают знать. Как… я попрощаюсь с ней?» Она вставила наушники в уши и включила тяжёлый металл, который всегда помогал развеяться в трудные времена. «А Учитель, наверное, предпочёл бы, чтобы я покончила с собой, типа, как герой! Герой – штаны с дырой! Не на такую напал…» Она усмехнулась сама себе и, развернувшись снова к выходу, кинула взгляд в небо. Какой-то далёкий силуэт заставил её присмотреться. На вершине одной из секвой… кто-то был. На непомерно головокружительной высоте, человек сидел на ветке дерева, недвижно, словно причудливо изогнутый сучок. Эви взяла свой смартфон и, наведя объектив, приблизила изображение до максимума. Выпучив глаза, она тут же убрала его и, вжавшись в дерево, спряталась в глубине своего укрытия. Сердце её бешено колотилось, во рту пересохло, а в желудке трепетало, словно там плавали крохотные живые рыбки. «Эльксарим… в маске! Это он! Господи Иисусе, что он здесь забыл?!»
Глава 13 - Орёл и кицунэ
Девочке захотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю. «Эльксарим в маске! Он ведь… не заметил меня? Только не говорите, что он меня заметил! Ну нет, это исключено…» Она совсем было уверилась в невозможности подобного, и только успела успокоить своё разогнавшееся сердце – как вдруг что-то загородило свет, падающий из входа в пещерку. Невероятно, это был киборг! Отшатнувшись от неожиданности, Эви едва не вскрикнула: она не уловила ни единого звука, который мог бы выдать его приближение! Эльксарим словно телепортировался сюда прямо с верхушки лесного исполина! Он присел на корточки, и под его рубашкой, на уровне пояса, поперёк туловища пробежал малиновый огонёк. Эви невольно засмотрелась на юного киборга. На вид он казался её ровесником. Металлическая маска, закрывавшая область его глаз, имела прозрачный экран, а внутри будто пузырилась таинственная малиновая жидкость. Чёрные жёсткие волосы были зачёсаны назад и казались прилизанными гелем. По бокам головы ясно виднелись провода, пара которых с каждой стороны соединяла «маску» с устройством, опоясывающим шею эльксарима. Из-под штанин виднелись какие-то весьма странные металлические ботинки с меховой подошвой. Вероятно, именно этот густой мех и особая подошва позволяли ему передвигаться столь бесшумно. Хотя Эви не могла видеть его глаз (и это заметно смущало девочку при контакте), кожа и волосы эльксарима выдавали в нём представителя монголоидной расы. Он в упор уставился на Эви и склонил на бок голову.
— Нарушитель обнаружен.
Густо покраснев, панта опустила взгляд в землю и смущённо поправила волосы.
— Чего тебе? Ничего я не нарушала. Это моё место! – воскликнула она.
— Как давно ты здесь? – спросил эльксарим в ответ.
— С половины четвёртого, – ответила девочка, не поднимая глаз.
— Классное укрытие. Я тебя не увидел, – подметил киборг. – Ты была здесь ещё до дождя? Тогда понятно, как ты избежала моих лазеров. Я их только час назад протянул. Я должен быть внимательней.
Эви рассмотрела его руку: подушечки каждого пальца были словно пропитаны металлом, а между ними протянулись проводки, делая кисть руки эльксарима слегка похожей на утиную лапку.
— Лазеры?.. Зачем? Чем ты тут занимаешься вообще?! – с подозрением переспросила Эви.
— Ничем. Просто так.
Киборг вылез из пещерки и вытянулся в полный рост. Панта вышла следом за ним.
— Просто так?! То есть, ты здесь не по заданию?
— Тренируюсь, – признался эльксарим в маске. – Я люблю иногда побыть один.
— И полазать по деревьям, да? – вырвалось у Эви.
«Чёрт! Какая глупость! Что я такое несу?!» – панта готова была провалиться сквозь землю от стыда. Эльксарим не ответил. Вместо этого он подошёл к стволу самой высокой секвойи и прислонился, будто слушая. Эви заметила, как при этом погас и сделался серым экран его «маски». Затем он юрко, словно ящерица, забрался на несколько метров вверх, цепляясь пальцами за незаметные шероховатости ствола, встал на толстую ветвь и продвинулся ещё на некоторую высоту прыжками, после чего спустился на землю. А потом коснулся поверхности ствола вытянутым указательным пальцем и, не отрывая его, обошёл дерево кругом. И вдруг раздался страшный треск! У Эви от неожиданности волосы встали на голове дыбом. Оторопев, она наблюдала за тем, как ствол исполинского дерева начал заваливаться на бок. Он оказался срезан!
— А-а! Секвойя! Секвойя падает! – в панике забегала она, оказывая пальцем на дерево. – Беги!!!
Но эльксарим совершенно спокойно стоял в метре от падающего лесного великана. Вспорхнула, наверное, целая стая птиц, и с оглушительным треском старая секвойя рухнула в гущу леса. Эви оглядела идеально ровный срез ствола и возмущённо уставилась на эльксарима.
— Знаешь, что?! Это дерево тут тысячу лет росло, пока тебе вдруг не понадобилось зачем-то его спилить! И чем тебе, скажи на милость, оно так помешало?!
Она деловито расставила руки в бока. Мальчик повернул было к ней свой таинственный взор, и снова посмотрел на поваленное дерево. Поставил руки в бока, точь-в-точь как сама девочка, и вдруг сказал:
— Однажды были орёл и кицунэ…
— Чего? – Эви не сразу расслышала.
— Орёл и кицунэ, – повторил он чётче. – Орёл смеялся над кицунэ, потому что тот не умел летать, и кицунэ злился на орла – но не мог поймать его. В один день орёл поймал мышь и взлетел на дерево, чтобы её съесть. Вдруг он понял, что зря сел на это дерево, потому что оно слишком сухое, и стоит ему оттолкнуться, чтобы взлететь – как оно упадёт, и орёл рискует запутаться в ветвях и повредить себе крылья. «Что же мне теперь делать?! – сказал орёл. – Как мне выбраться отсюда?» А мышь сказала: «Не ешь меня, орёл, и я помогу тебе». Орёл поверил мыши и отпустил её. Но мышь обманула его и убежала. Случилось так, что кицунэ поймал эту мышь. «Послушай, кицунэ, – сказала мышь, – я видела, что орёл сидит на дереве и не может взлететь. Должно быть, он сломал крыло. Если ты отпустишь меня, я покажу тебе дорогу». Тогда кицунэ отпустил мышь и сказал: «Хорошо, показывай дорогу». Мышь привела его к дереву, где всё ещё сидел орёл и думал, как ему взлететь. Кицунэ ударил дерево хвостом – и оно упало. В тот же миг мышь хотела шмыгнуть в свою нору, но кицунэ обманул её – он снова поймал её и съел. Потом взглянул – а орёл уже парит над утёсом и кричит: «Спасибо, что освободил меня, кицунэ!»
Эльксарим в маске замолчал, оставив Эви в недоумении по поводу прослушанной неожиданно басни.
— И что это означает? – не понимая, переспросила она. – Кицунэ – это что за зверь такой?
— Лис.
— Получается, ты кицунэ, что ли?
— Нет, – ответил эльксарим. – Я не кицунэ.
— Почему? Дерево ведь срубил…
Мальчик повернул голову в сторону ближайшей секвойи из тех, что ещё возвышались над площадкой, и Эви заметила, как огонёк в его экране загорелся ярким малиновым светом.
