К великому её разочарованию, дверь была уже восстановлена после недавних разрушений, и запиралась на кодовый замок, а у девочки, разумеется, не было ни карты, ни отпирающей комбинации. И это притом, что Кастанеда наверняка находился там! Пройдясь по коридору, она с досадой обнаружила, что здесь почти везде всё заперто на всяческие навороченные замки. «Ну и пусть, – решила она наконец. – Не стоит мне тут шариться, а то ещё наткнусь на тот сводящий с ума камушек». Она уже хотела было подождать у двери на лавочке, как вдруг из лифта вышел мужчина в белом лабораторном халате, с закрытым ведром в руке, и спешно направился к заветной двери.
— Скажите, – остановила его Эви, – профессор Кастанеда сейчас там?
— Там. Но он занят, – коротко ответил человек в халате, торопливо обходя девочку.
Он вставил карту в замок, и Эви едва удержалась от порыва проскочить через дверь вместе с ним – так ей было любопытно.
— Извини, малышка: седьмой уровень доступа, – объяснил сотрудник, видимо, прочитав это желание по её лицу.
Пришлось всё-таки покориться и ждать. Устроившись на лавке поудобнее, панта сосредоточилась на собственном внутреннем состоянии и не открывала глаз, пока не услышала звук отворяющейся двери. Заветная дверь открылась изнутри, и оттуда вышел высокий эльксарим с ободом на голове. Тёмные волосы росли у киборга только выше обода и были собраны в хвост на макушке. На руках он нёс что-то, напоминающее тело, закрытое тканью. Следом появился кто-то в оранжевом скафандре, какие Эви доводилось видеть в фильмах об эпидемиях или всякого рода заражениях. Этот скафандр остановился, увидев девочку, и голосом Кастанеды попросил эльксарима:
— Давай, Ульм, не фони тут.
Тот подошёл к соседней двери, помеченной знаком радиации, и, приложив палец к детектору, прошёл.
— Фух-х…
Из скафандра сперва показалась голова профессора, потом он весь вылез и, так же приложив палец к замку, забросил сложенный скафандр за соседнюю дверь.
— Что там? – не удержалась от вопроса Эви. – Ещё какой-то уровень доступа?
— Девятый, – ответил Эрих, устало опустившись на лавочку рядом с ней.
Сел и замер, обхватив руками голову, уставив застывший взгляд в пол у себя под ногами.
— Что? Не получилось, что ли?! – перепугалась Эви. – Он умер?!
— Похоже, получилось… – пробормотал Кастанеда. – Но я НИЧЕГО не понял.
— Зачем тогда вы его простынёй закрыли? – не поняла панта. – И отнесли туда, в девятый уровень? И что это был за спецкостюм такой?!
Она засыпала бедного профессора вопросами, хотя было очевидно, что и сам он совершенно сбит с толку.
— У него чёртов ядерный реактор в голове! – воскликнул он наконец. – Я не понимаю… ЗАЧЕМ?! Он радиоактивен, как ядро атомной электростанции! И что я теперь должен с ним делать?!
— Так он же от лучевой болезни умрёт! – ужаснулась Эви.
Кастанеда посмотрел на неё снисходительно и вдруг спросил:
— Тебе, конечно же, не приходилось подвергаться ионизирующему облучению?
— Конечно, нет. К чему это? – не поняла панта.
— К тому, что на пант и эльксаримов оно действует совершенно иначе. Вы же ядерные мутанты, подумай сама. Эльксарим никогда не заболеет лучевой болезнью, – объяснил Эрих. – Чего не скажешь о нас… То, что он эльксарим, означает, что у него есть потребность в гармоническом балансе, но не могу же я так запросто выпускать его наружу с таким-то фоном! Я просто не понимаю… должен быть какой-то выход, – он нервно прикусил ноготь.
— Как вообще у человека может быть ядерный реактор, да ещё в голове? – недоумевала панта.
— Не имею ни малейшего представления! – согласился с ней Эрих. – Я вообще не понимаю принципа его работы. Хотя в ядерной физике вроде не полный ноль. Каким образом устройство объёмом с грецкий орех может ТАК излучать?! Откуда?! Это же невозможно! Скажи мне такое ещё часа три назад – я бы только посмеялся. А теперь не до смеха… Он… он кардинально отличается от всех остальных. Я никогда, никогда не видел подобного метаболизма! Он совершенно другой…
Похоже, профессор был полностью обескуражен.
— Ну а оружие у него какое? – спросила Эви.
Кастанеда помотал головой.
— Почти ничего. Ты не поверишь, только выдвижные шипы, причём они явно предназначены для защиты. У него нет никакого атакующего оружия! И как я должен сообщить об этом генералу, который возлагал на него такие надежды? Он будет в бешенстве.
— Разве высокий элькса-потенциал не означает высокую мощность оружия? – переспросила девочка.
— Генерал, видимо, именно так и думает, – кисло усмехнулся Эрих. – Но элькса-потенциал – интегральная характеристика. Сюда входит среди прочего сложность организации кибернетической системы, так что, с этой позиции как раз всё логично. Согласись, сложнее ядерного реактора со всем поддерживающим аппаратом трудно себе что-то представить. Вот только в чём… в чём, чёрт возьми, его предназначение?! Он явно не является оружием.
— А он не рванёт? – испуганно спросила Эви.
Кастанеда помотал головой.
— Да шут его поймёт. Интуиция мне подсказывает, что должны присутствовать некие совершенные механизмы стабилизации. Кибернетика эльксаримов всегда предельно биосовместима, ну, понятное дело, в отношении их же организмов. Едва ли оно может нести опасность само для себя. Должно быть стабильно. Но зачем… Зачем?!
Некоторое время они просидели молча, после чего Кастанеда поднялся с места и обратился к Эви:
— Ладно, нам пора бы подумать о планах на завтра. Пошли.
Он привёл её на -3-й этаж и пригласил в кабинет выпить чаю. Достал из стола вазочку с конфетами.
— Конфетками соблазняете? – прищурилась Эви. – Может, я на диете?
— Не надо. Диеты – не для таких юных девочек, – ответил Кастанеда. – Кстати, где носит Рихарда? Те две турели, что вы вынесли снаружи, кстати, уже снова рабочие. Завтра прибудет подкрепление, и вашим придётся опять расправляться с целой толпой роботов, чтобы добраться до своих. А послезавтра, думаю, генерал велит мне начать превращать их в эльксаримов. Не мешало бы моему братцу поторопиться. Он вообще собирается освобождать их?
Панта равнодушно пожала плечами, отправив в рот шоколадную конфету.
— Собирался.
— А тебя не интересует судьба друзей? Не хочешь их увидеть?
— Честно – мне всё равно. Я не хочу вспоминать о прошлом и о тех, кто был тогда рядом. Учитель, друзья… Хочу просто всех их забыть, – открыто призналась Эви.
— Правда? И тебе наплевать, если они не справятся и погибнут в бою? – не веря, переспросил Эрих.
— Пофиг, – Эви со вкусом запила конфету чаем.
— Ты не была похожа на того, кто бросает друзей.
— Так я изменилась. Надоело отвечать за других.
Эрих почему-то взглянул на неё с улыбкой.
— Завтра точно изменишься. Но я всё-таки хотел бы отпустить их. Работы невпроворот в последнее время.
Эви затихла, напряжённо гипнотизируя свою кружку с чаем.
— Не волнуйся. Всё будет в порядке, – заверил её Кастанеда. – С твоим потенциалом, при адекватном ассистировании, должно пройти как по маслу. Вот у Кассенди я, кроме шипов, ничего вообще не сделал. Сложнейший ядерный реактор – он сам сформировал. А то сто двадцать – у тебя сто тридцать два. Ты справишься. Хотя я предпочёл бы обойтись без реакторов на этот раз, – пошутил он.
— Уж чего не контролирую, того не обещаю, – улыбнулась панта.
Она вспомнила вдруг ещё кое-что интересное и сразу спросила:
— Профессор. Почему эльксаримы всё время говорят «встретимся на той стороне»? Что это означает?
— А ты не поняла? – удивился Кастанеда. – По-моему, они вполне логично выражаются.
— Так что именно значит «на той стороне»?
— После элькса-мутации.
Возвращаясь к себе после разговора с профессором, Эви невольно остановилась возле соседней двери. В комнате Рона не было света, но были слышны звуки динамичной музыки. Некоторое время помедлив в нерешительности, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
— Не подходи ближе, – донёсся голос эльксарима из темноты. – Я закончу.
Можно было ничего и не говорить. Эви замерла на пороге в оцепенении, увидев феерическую картину. Это было похоже на огненное шоу. Всполохи красно-оранжевого огня рассекали темноту и плясали, бросая отсветы на стены, мебель и призрачную фигуру мальчика, закованного в доспехи. Прошло не больше минуты, и всё исчезло.
— Всё. Можешь включать.
Выключатель располагался так же, как и в её комнате, панта без труда нащупала его на стене за дверью и зажгла свет. Сделав шаг, она услышала, как что-то хрустнуло под ботинком, и наклонилась, чтобы рассмотреть.
— Жуки?..
Весь пол в комнате оказался усеян крохотными насекомыми. У того, что подняла девочка, не было головы. Музыка продолжала играть, создавая в сознании Эви шлейф от увиденного чуда.
— И что это была за магия? – спросила она.
— Магия?
Рон сложил вместе руки, соприкоснувшись подушечками пальцев, а потом развёл их снова, и Эви увидела, как между его пальцами протянулись светящиеся оранжевые нити. Они колыхались и мерцали, будто были сделаны из чего-то нематериального.
— Это?
Эви заворожённо протянула руку, но нити тут же исчезли.
— Лучше не надо, – предостерёг её эльксарим. – Если не хочешь кончить, как эти жуки.
— Что это? – заинтригованно спросила панта.
— Плазменные нити.
— И что, даже голову отрезать может? Человеку, а не жуку.
— Легко.
— Опасная штука. А зачем жуки?
— Когда я выпускаю нити на улице, на них всегда слетаются мухи и мотыльки, – объяснил Рон. – Только эти жуки почему-то улетают. Поэтому я использую их.
— Понятно. Хотя думаю, смотрелось бы гораздо эффектнее, если бы это были светлячки, – высказалась Эви.
— Светлячки всегда летят прямо на нити. Извини, что не получилось эффектного шоу, – отозвался Рон в привычной для него ироничной манере.
Он закинул руку назад, проведя вдоль линии позвоночника. Металлические доспехи вдруг развалились и с грохотом упали на пол. Перед Эви остался обыкновенный мальчик, одетый в одни только шорты. Ну, если не считать того, что всё его юное тело осталось исчерчено тонкими полосами металла с разъёмами, да кое-где словно покрыто мягким серебристым металлом вместо кожи. Он потянулся и развалился на кровати. Панта рассмотрела груду железа, оставшуюся на полу, подняла один из элементов брони. Деталь оказалась достаточно лёгкой для своего объёма, но тем не менее, всё снаряжение эльксарима должно было обладать внушительным весом. Она вновь перевела взгляд на мальчика и подметила стройность его телосложения. Его тело выглядело гармонично развитым. Ничего похожего на перекачанные мускулы. «Может, он ещё слишком маленький, чтобы выглядеть качком?» – поразмыслила панта. Однако и среди старших эльксаримов Эви не помнила никого с фигурой культуриста. «Видимо, в этом нет никакой надобности, когда у тебя и так металл в мышцах», – логично рассудила она.
— Рон, вот показался бы ты мне сразу в таком виде – я бы тебя не узнала, – сказала девочка, почесав в затылке.
— Иногда меня не узнают, – подтвердил эльксарим.
Эви прошла по хрустящим жукам и заняла стул перед компьютером.
— Как ты думаешь, Рон… я выживу? – задумчиво спросила она.
— Не знаю. Откуда мне это знать? – прямо ответил киборг.
— Мог бы хоть немного поддержать, знаешь ли!
Эльксарим приподнялся и посмотрел ей в глаза. Всё тот же бездонный взгляд, лицо, на котором не различить ни тени эмоций…
— Прости. Я в этом не слишком силён, – сказал вдруг он. – С этим лучше к Ульму или к Орису. Или к Хаттори.
— Ты опять со своими шуточками?! – Эви рассмеялась и толкнула эльксарима в бок.
Мальчик улыбнулся на миг, завалившись, и снова посмотрел ей в лицо.
— Могу сказать одно: ради гармонии стоит пойти на любой риск.
— Эта гармония – такая классная штука? – тихо переспросила Эви.
Эльксарим приблизился и произнёс:
— Ты знаешь, что это такое.
— Что?! Откуда мне знать? Ведь я не могла этого почувствовать! – поразилась Эви.
— Это не то, что ты чувствуешь. Это то, чего ты ищешь.
Музыка всё ещё лилась из динамиков компьютера. Эви закрыла глаза и попыталась представить, растворившись в её тихом звучании. «Чего я ищу? Рихард Кастанеда говорил мне, что зачастую сильные желают ещё большей силы. Но я ищу не пустую силу. Преодолеть предел. Раскрыть свой потенциал. Ощутить наконец, что всё на своих местах. И ещё. Достичь слияния. Каждый раз, ощущая воздействие природной среды, я чувствую всё большее отчуждение, я чувствую этот зов, на который не могу ответить. Оно проникает в меня. Что это? Я не знаю. Оно неуловимо. Я ищу его, это всепроникающее, но неуловимое пока для меня чувство. Я знаю его. Знаю, что хочу его ощутить».
— Рон. Значит, ты и все эльксаримы, вы чувствуете это слияние со средой, которого я пока не могу достичь? – спросила она прямо.
— Похоже на то, – сразу ответил мальчик.
— А оно стабильно? Никогда не пропадает? – с недоверием спросила панта.
— Стабильно. Со мной никогда не было такого, чтобы оно исчезало, – подтвердил Рон. А потом он вдруг опустил голову, и его голос сделался едва слышным. – Но Гаррис рассказывал, что с ним однажды такое случилось.
Эви заинтригованно посмотрела ему в лицо и увидела, что его бездонные глаза расширились, словно от страха. «Рон… боится? Не могу поверить!»
— Как?.. Когда?! Отчего?! – воскликнула она шёпотом.
Губы эльксарима приоткрылись, и он увлажнил их языком, а потом произнёс:
— Гармонический дисбаланс.
— То есть, лишение взаимодействия с одним из компонентов среды? Эрих говорил об этом…
— Да. Его просто заперли. Гармонический дисбаланс – это то, чего я больше всего боюсь, – всё так же тихо проговорил Рональд.
— Не думала, что эльксаримы вообще чего-то боятся… Так что случилось с Гаррисом? Когда… ну… оно пропало.
— С ума сошёл.
Эви невольно вздрогнула. «Гаррис?! Да… Не хотелось бы встретиться с Гаррисом, у которого снесло крышу».
— И что он вытворил?! – шёпотом воскликнула она.
— Освободился.
— Как?!
— При помощи своего оружия.
— Серьёзно?! Без разрешения?! – панта в ужасе выпучила глаза.
— Я же сказал, он сошёл с ума. От того, что не чувствовал Гармонии, – шёпотом повторил эльксарим. – Как только баланс был восстановлен – всё прошло.
— Обалдеть… И сколько же он просидел взаперти, прежде чем это случилось? – спросила Эви.
— Неделю, – ответил Рон.
— Неделю провести в закрытом помещении?! Да тут любой бы спятил, – расхохоталась она, пытаясь разрядить обстановку.
От того, что Рон испуган, ей становилось не по себе. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы отвлечь его от этой тяжёлой темы.
— Я в порядке, – прозвучал вдруг его голос. – Меня никто пока не запирал.
Панта встрепенулась.
— Блин! Как вы это делаете? Мысли читаете, что ли?!
— Нет. У тебя на лице написано.
Видимо, чтобы вывести эльксарима из равновесия, всё-таки мало «страшной темы» разговора: Рон снова острил, как ни в чём не бывало. Но уже выйдя из его комнаты, Эви вдруг вспомнила кое-что, прислонилась к стене и замерла. В груди у неё всё сжалось от тревоги.
«Кассенди…»
Зайдя в помещение радиоизолятора, профессор Кастанеда сел по-турецки перед мальчиком, который играл в игрушки на бетонном полу. Коврик валялся рядом, сбитый в комок. Помещение освещала одна только тусклая настенная лампа – но и та периодически гасла, издавая потрескивание. В возникавшей при этом темноте казалось, будто солнечная пушистая шевелюра мальчика испускает собственное свечение.
— Скажите, – остановила его Эви, – профессор Кастанеда сейчас там?
— Там. Но он занят, – коротко ответил человек в халате, торопливо обходя девочку.
Он вставил карту в замок, и Эви едва удержалась от порыва проскочить через дверь вместе с ним – так ей было любопытно.
— Извини, малышка: седьмой уровень доступа, – объяснил сотрудник, видимо, прочитав это желание по её лицу.
Пришлось всё-таки покориться и ждать. Устроившись на лавке поудобнее, панта сосредоточилась на собственном внутреннем состоянии и не открывала глаз, пока не услышала звук отворяющейся двери. Заветная дверь открылась изнутри, и оттуда вышел высокий эльксарим с ободом на голове. Тёмные волосы росли у киборга только выше обода и были собраны в хвост на макушке. На руках он нёс что-то, напоминающее тело, закрытое тканью. Следом появился кто-то в оранжевом скафандре, какие Эви доводилось видеть в фильмах об эпидемиях или всякого рода заражениях. Этот скафандр остановился, увидев девочку, и голосом Кастанеды попросил эльксарима:
— Давай, Ульм, не фони тут.
Тот подошёл к соседней двери, помеченной знаком радиации, и, приложив палец к детектору, прошёл.
— Фух-х…
Из скафандра сперва показалась голова профессора, потом он весь вылез и, так же приложив палец к замку, забросил сложенный скафандр за соседнюю дверь.
— Что там? – не удержалась от вопроса Эви. – Ещё какой-то уровень доступа?
— Девятый, – ответил Эрих, устало опустившись на лавочку рядом с ней.
Сел и замер, обхватив руками голову, уставив застывший взгляд в пол у себя под ногами.
— Что? Не получилось, что ли?! – перепугалась Эви. – Он умер?!
— Похоже, получилось… – пробормотал Кастанеда. – Но я НИЧЕГО не понял.
— Зачем тогда вы его простынёй закрыли? – не поняла панта. – И отнесли туда, в девятый уровень? И что это был за спецкостюм такой?!
Она засыпала бедного профессора вопросами, хотя было очевидно, что и сам он совершенно сбит с толку.
— У него чёртов ядерный реактор в голове! – воскликнул он наконец. – Я не понимаю… ЗАЧЕМ?! Он радиоактивен, как ядро атомной электростанции! И что я теперь должен с ним делать?!
— Так он же от лучевой болезни умрёт! – ужаснулась Эви.
Кастанеда посмотрел на неё снисходительно и вдруг спросил:
— Тебе, конечно же, не приходилось подвергаться ионизирующему облучению?
— Конечно, нет. К чему это? – не поняла панта.
— К тому, что на пант и эльксаримов оно действует совершенно иначе. Вы же ядерные мутанты, подумай сама. Эльксарим никогда не заболеет лучевой болезнью, – объяснил Эрих. – Чего не скажешь о нас… То, что он эльксарим, означает, что у него есть потребность в гармоническом балансе, но не могу же я так запросто выпускать его наружу с таким-то фоном! Я просто не понимаю… должен быть какой-то выход, – он нервно прикусил ноготь.
— Как вообще у человека может быть ядерный реактор, да ещё в голове? – недоумевала панта.
— Не имею ни малейшего представления! – согласился с ней Эрих. – Я вообще не понимаю принципа его работы. Хотя в ядерной физике вроде не полный ноль. Каким образом устройство объёмом с грецкий орех может ТАК излучать?! Откуда?! Это же невозможно! Скажи мне такое ещё часа три назад – я бы только посмеялся. А теперь не до смеха… Он… он кардинально отличается от всех остальных. Я никогда, никогда не видел подобного метаболизма! Он совершенно другой…
Похоже, профессор был полностью обескуражен.
— Ну а оружие у него какое? – спросила Эви.
Кастанеда помотал головой.
— Почти ничего. Ты не поверишь, только выдвижные шипы, причём они явно предназначены для защиты. У него нет никакого атакующего оружия! И как я должен сообщить об этом генералу, который возлагал на него такие надежды? Он будет в бешенстве.
— Разве высокий элькса-потенциал не означает высокую мощность оружия? – переспросила девочка.
— Генерал, видимо, именно так и думает, – кисло усмехнулся Эрих. – Но элькса-потенциал – интегральная характеристика. Сюда входит среди прочего сложность организации кибернетической системы, так что, с этой позиции как раз всё логично. Согласись, сложнее ядерного реактора со всем поддерживающим аппаратом трудно себе что-то представить. Вот только в чём… в чём, чёрт возьми, его предназначение?! Он явно не является оружием.
— А он не рванёт? – испуганно спросила Эви.
Кастанеда помотал головой.
— Да шут его поймёт. Интуиция мне подсказывает, что должны присутствовать некие совершенные механизмы стабилизации. Кибернетика эльксаримов всегда предельно биосовместима, ну, понятное дело, в отношении их же организмов. Едва ли оно может нести опасность само для себя. Должно быть стабильно. Но зачем… Зачем?!
Некоторое время они просидели молча, после чего Кастанеда поднялся с места и обратился к Эви:
— Ладно, нам пора бы подумать о планах на завтра. Пошли.
Он привёл её на -3-й этаж и пригласил в кабинет выпить чаю. Достал из стола вазочку с конфетами.
— Конфетками соблазняете? – прищурилась Эви. – Может, я на диете?
— Не надо. Диеты – не для таких юных девочек, – ответил Кастанеда. – Кстати, где носит Рихарда? Те две турели, что вы вынесли снаружи, кстати, уже снова рабочие. Завтра прибудет подкрепление, и вашим придётся опять расправляться с целой толпой роботов, чтобы добраться до своих. А послезавтра, думаю, генерал велит мне начать превращать их в эльксаримов. Не мешало бы моему братцу поторопиться. Он вообще собирается освобождать их?
Панта равнодушно пожала плечами, отправив в рот шоколадную конфету.
— Собирался.
— А тебя не интересует судьба друзей? Не хочешь их увидеть?
— Честно – мне всё равно. Я не хочу вспоминать о прошлом и о тех, кто был тогда рядом. Учитель, друзья… Хочу просто всех их забыть, – открыто призналась Эви.
— Правда? И тебе наплевать, если они не справятся и погибнут в бою? – не веря, переспросил Эрих.
— Пофиг, – Эви со вкусом запила конфету чаем.
— Ты не была похожа на того, кто бросает друзей.
— Так я изменилась. Надоело отвечать за других.
Эрих почему-то взглянул на неё с улыбкой.
— Завтра точно изменишься. Но я всё-таки хотел бы отпустить их. Работы невпроворот в последнее время.
Эви затихла, напряжённо гипнотизируя свою кружку с чаем.
— Не волнуйся. Всё будет в порядке, – заверил её Кастанеда. – С твоим потенциалом, при адекватном ассистировании, должно пройти как по маслу. Вот у Кассенди я, кроме шипов, ничего вообще не сделал. Сложнейший ядерный реактор – он сам сформировал. А то сто двадцать – у тебя сто тридцать два. Ты справишься. Хотя я предпочёл бы обойтись без реакторов на этот раз, – пошутил он.
— Уж чего не контролирую, того не обещаю, – улыбнулась панта.
Она вспомнила вдруг ещё кое-что интересное и сразу спросила:
— Профессор. Почему эльксаримы всё время говорят «встретимся на той стороне»? Что это означает?
— А ты не поняла? – удивился Кастанеда. – По-моему, они вполне логично выражаются.
— Так что именно значит «на той стороне»?
— После элькса-мутации.
Возвращаясь к себе после разговора с профессором, Эви невольно остановилась возле соседней двери. В комнате Рона не было света, но были слышны звуки динамичной музыки. Некоторое время помедлив в нерешительности, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
— Не подходи ближе, – донёсся голос эльксарима из темноты. – Я закончу.
Можно было ничего и не говорить. Эви замерла на пороге в оцепенении, увидев феерическую картину. Это было похоже на огненное шоу. Всполохи красно-оранжевого огня рассекали темноту и плясали, бросая отсветы на стены, мебель и призрачную фигуру мальчика, закованного в доспехи. Прошло не больше минуты, и всё исчезло.
— Всё. Можешь включать.
Выключатель располагался так же, как и в её комнате, панта без труда нащупала его на стене за дверью и зажгла свет. Сделав шаг, она услышала, как что-то хрустнуло под ботинком, и наклонилась, чтобы рассмотреть.
— Жуки?..
Весь пол в комнате оказался усеян крохотными насекомыми. У того, что подняла девочка, не было головы. Музыка продолжала играть, создавая в сознании Эви шлейф от увиденного чуда.
— И что это была за магия? – спросила она.
— Магия?
Рон сложил вместе руки, соприкоснувшись подушечками пальцев, а потом развёл их снова, и Эви увидела, как между его пальцами протянулись светящиеся оранжевые нити. Они колыхались и мерцали, будто были сделаны из чего-то нематериального.
— Это?
Эви заворожённо протянула руку, но нити тут же исчезли.
— Лучше не надо, – предостерёг её эльксарим. – Если не хочешь кончить, как эти жуки.
— Что это? – заинтригованно спросила панта.
— Плазменные нити.
— И что, даже голову отрезать может? Человеку, а не жуку.
— Легко.
— Опасная штука. А зачем жуки?
— Когда я выпускаю нити на улице, на них всегда слетаются мухи и мотыльки, – объяснил Рон. – Только эти жуки почему-то улетают. Поэтому я использую их.
— Понятно. Хотя думаю, смотрелось бы гораздо эффектнее, если бы это были светлячки, – высказалась Эви.
— Светлячки всегда летят прямо на нити. Извини, что не получилось эффектного шоу, – отозвался Рон в привычной для него ироничной манере.
Он закинул руку назад, проведя вдоль линии позвоночника. Металлические доспехи вдруг развалились и с грохотом упали на пол. Перед Эви остался обыкновенный мальчик, одетый в одни только шорты. Ну, если не считать того, что всё его юное тело осталось исчерчено тонкими полосами металла с разъёмами, да кое-где словно покрыто мягким серебристым металлом вместо кожи. Он потянулся и развалился на кровати. Панта рассмотрела груду железа, оставшуюся на полу, подняла один из элементов брони. Деталь оказалась достаточно лёгкой для своего объёма, но тем не менее, всё снаряжение эльксарима должно было обладать внушительным весом. Она вновь перевела взгляд на мальчика и подметила стройность его телосложения. Его тело выглядело гармонично развитым. Ничего похожего на перекачанные мускулы. «Может, он ещё слишком маленький, чтобы выглядеть качком?» – поразмыслила панта. Однако и среди старших эльксаримов Эви не помнила никого с фигурой культуриста. «Видимо, в этом нет никакой надобности, когда у тебя и так металл в мышцах», – логично рассудила она.
— Рон, вот показался бы ты мне сразу в таком виде – я бы тебя не узнала, – сказала девочка, почесав в затылке.
— Иногда меня не узнают, – подтвердил эльксарим.
Эви прошла по хрустящим жукам и заняла стул перед компьютером.
— Как ты думаешь, Рон… я выживу? – задумчиво спросила она.
— Не знаю. Откуда мне это знать? – прямо ответил киборг.
— Мог бы хоть немного поддержать, знаешь ли!
Эльксарим приподнялся и посмотрел ей в глаза. Всё тот же бездонный взгляд, лицо, на котором не различить ни тени эмоций…
— Прости. Я в этом не слишком силён, – сказал вдруг он. – С этим лучше к Ульму или к Орису. Или к Хаттори.
— Ты опять со своими шуточками?! – Эви рассмеялась и толкнула эльксарима в бок.
Мальчик улыбнулся на миг, завалившись, и снова посмотрел ей в лицо.
— Могу сказать одно: ради гармонии стоит пойти на любой риск.
— Эта гармония – такая классная штука? – тихо переспросила Эви.
Эльксарим приблизился и произнёс:
— Ты знаешь, что это такое.
— Что?! Откуда мне знать? Ведь я не могла этого почувствовать! – поразилась Эви.
— Это не то, что ты чувствуешь. Это то, чего ты ищешь.
Музыка всё ещё лилась из динамиков компьютера. Эви закрыла глаза и попыталась представить, растворившись в её тихом звучании. «Чего я ищу? Рихард Кастанеда говорил мне, что зачастую сильные желают ещё большей силы. Но я ищу не пустую силу. Преодолеть предел. Раскрыть свой потенциал. Ощутить наконец, что всё на своих местах. И ещё. Достичь слияния. Каждый раз, ощущая воздействие природной среды, я чувствую всё большее отчуждение, я чувствую этот зов, на который не могу ответить. Оно проникает в меня. Что это? Я не знаю. Оно неуловимо. Я ищу его, это всепроникающее, но неуловимое пока для меня чувство. Я знаю его. Знаю, что хочу его ощутить».
— Рон. Значит, ты и все эльксаримы, вы чувствуете это слияние со средой, которого я пока не могу достичь? – спросила она прямо.
— Похоже на то, – сразу ответил мальчик.
— А оно стабильно? Никогда не пропадает? – с недоверием спросила панта.
— Стабильно. Со мной никогда не было такого, чтобы оно исчезало, – подтвердил Рон. А потом он вдруг опустил голову, и его голос сделался едва слышным. – Но Гаррис рассказывал, что с ним однажды такое случилось.
Эви заинтригованно посмотрела ему в лицо и увидела, что его бездонные глаза расширились, словно от страха. «Рон… боится? Не могу поверить!»
— Как?.. Когда?! Отчего?! – воскликнула она шёпотом.
Губы эльксарима приоткрылись, и он увлажнил их языком, а потом произнёс:
— Гармонический дисбаланс.
— То есть, лишение взаимодействия с одним из компонентов среды? Эрих говорил об этом…
— Да. Его просто заперли. Гармонический дисбаланс – это то, чего я больше всего боюсь, – всё так же тихо проговорил Рональд.
— Не думала, что эльксаримы вообще чего-то боятся… Так что случилось с Гаррисом? Когда… ну… оно пропало.
— С ума сошёл.
Эви невольно вздрогнула. «Гаррис?! Да… Не хотелось бы встретиться с Гаррисом, у которого снесло крышу».
— И что он вытворил?! – шёпотом воскликнула она.
— Освободился.
— Как?!
— При помощи своего оружия.
— Серьёзно?! Без разрешения?! – панта в ужасе выпучила глаза.
— Я же сказал, он сошёл с ума. От того, что не чувствовал Гармонии, – шёпотом повторил эльксарим. – Как только баланс был восстановлен – всё прошло.
— Обалдеть… И сколько же он просидел взаперти, прежде чем это случилось? – спросила Эви.
— Неделю, – ответил Рон.
— Неделю провести в закрытом помещении?! Да тут любой бы спятил, – расхохоталась она, пытаясь разрядить обстановку.
От того, что Рон испуган, ей становилось не по себе. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы отвлечь его от этой тяжёлой темы.
— Я в порядке, – прозвучал вдруг его голос. – Меня никто пока не запирал.
Панта встрепенулась.
— Блин! Как вы это делаете? Мысли читаете, что ли?!
— Нет. У тебя на лице написано.
Видимо, чтобы вывести эльксарима из равновесия, всё-таки мало «страшной темы» разговора: Рон снова острил, как ни в чём не бывало. Но уже выйдя из его комнаты, Эви вдруг вспомнила кое-что, прислонилась к стене и замерла. В груди у неё всё сжалось от тревоги.
«Кассенди…»
Зайдя в помещение радиоизолятора, профессор Кастанеда сел по-турецки перед мальчиком, который играл в игрушки на бетонном полу. Коврик валялся рядом, сбитый в комок. Помещение освещала одна только тусклая настенная лампа – но и та периодически гасла, издавая потрескивание. В возникавшей при этом темноте казалось, будто солнечная пушистая шевелюра мальчика испускает собственное свечение.
