Широкий проспект, над которым проходили дорожные потоки всех уровней, завалило разбитыми аэрокарами, такси и аэробасами. Всеми, кто в момент отключения магнитного поля находился в потоке. Первые упавшие под весом последующих деформировались до неузнаваемости. Весь проспект представлял собой огромную гору из искорёженного металла, закалённого стекла и человеческих тел. Но за серой дымкой эта жуткая картина показывалась не целиком. И от того пробирала ужасом до самых костей, открывая взору фрагмент за фрагментом.
Винсент повёл их в обход импровизированной свалки, но взгляды так или иначе обращались в сторону стихийного кладбища, проглядывающего сквозь пелену.
Туман непостоянен, словно дыхание живого организма. Он двигался, подрагивал, перемещался, сгущался и рассеивался. И за его завесой могло спрятаться всё, что угодно.
Виола вздрогнула от примерещившихся красных глаз. Моргнула в надежде скинуть призрачное видение. Но красные глаза разгорелись сильнее и приобрели остальную плоть. Виола вцепилась в Винсента и замерла на месте, боясь произнести и слово вслух.
Винсент тоже остановился, проследив за её испуганным взглядом.
На окутанной туманом вершине горы из металлолома сидела тёмная тень в багровом балахоне и наблюдала за путниками. Из-под плотного капюшона пышной копной выглядывали длинные каштановые кудри. Алые глаза сверкали в мрачной дымке. В руках тень крутила костяной кинжал, играясь.
Винсент пристально смотрел на вирсуи. Его глаза зажглись огненными кольцами, а тело напряглось, готовое к схватке.
Но вирсуи понаблюдала ещё какое-то время, развернулась и скрылась на другой стороне свалки.
Винсент подтолкнул своих зазевавшихся спутников. Задерживаться не стоит. Появилась одна вирсуи, значит, через минуту тут возникнет уже целая стая. Но почему она не напала? Не то, чтобы Виолу расстроил этот факт. Но это весьма необычное поведение для кровососов.
– Мне тоже нужно было взять какое-нибудь оружие, – с сожалением заметила Виола.
– Не нужно, – возразил Винсент. – Я твоё оружие.
Она не стала спорить, а лишь покачала головой и погрузилась в свои мрачные размышления.
Эти слова с такой лёгкостью сорвались с его губ, словно он не вкладывал в них тайный смысл, а говорил буквально. Кого он из себя изображает? Рыцаря из древних сказок? Или монстра, пытающегося показать себя с лучшей стороны?
«Я твоё оружие»
Что это значит? Что он принадлежит ей или что он ограничивает её? Только ему решать, как и чем ей защищаться? Виоле не нравилось, когда кто-то решал за неё. Но она никогда с этим и не спорила. Быть тихой и не выделяться, исполнять все условия, играть по правилам, лишь бы её не трогали или оставили в покое.
«Я твоё оружие»
Как праведный огненный меч, готовый рассечь всех противников. Готовый сражаться без устали. Но даже если так…
Мир изменчив. Изменчивы люди, изменчивы даже монстры. Как быстро переменились все одноклассники Виолы, моментом исчезнув из её жизни, будто и не было их никогда. Так же может исчезнуть любой. Особенно в этом новом мире, где чудовища реальны, и где люди не менее чудовищны.
Виола не верила в то, что Винсент всегда сможет оставаться её мечом. Виола даже допускала пугающую мысль: однажды этот меч погубит её. Она чувствовала, что так и будет, даже если он продолжит убеждать её в обратном. Слова – это просто слова.
Но пока другого выбора у неё нет. Пусть она будет слабой и беззащитной, а Винсент пусть будет её оружием.
Её жизнь до недавних пор казалась простой и понятной, размеренной, даже немного серой. А потом появился он, полный тайной силы и знаний, настоящий беспокойный огонь в закрытом сосуде. За холодной серостью глаз и рассудительным молчанием в нём скрывался убийственный ураган. Виола на его фоне просто бледный мотылёк без права голоса.
Когда Винсент сказал про пересеченную местность, Виола представляла равнины, горы и речки. Но в реальности им пришлось преодолевать захламлённые площади, заросшие дикими травами и кустарниками.
Бледные травинки и тонкие серые стебли продирались сквозь потрескавшиеся уличные плиты и асфальт, доказывая всем свою тягу к жизни. По блеклым и затянувшимся мхом и вьюном силуэтам угадывались останки древнего города. Фонарные столбы, оплетённые плющом, изображали из себя усыхающие деревья. Местами под насыпями песка, поросшего сорняками, выглядывали корпуса диковинных машин. Они чем-то напоминали аэрокары, но кардинально отличались от них. Нечто похожее Виола видела в старых фильмах, там люди перемещались в автомобилях на колёсах.
– Мы близко, – утешил Винсент.
Виола не видела цель, куда они шли, но обратила внимание, что на площади туман стал разреженным, пронизываемый солнечными лучами. И вроде даже смрадный воздух очистился.
– Ах, ты ж дрянь! – заорал вдруг Алекс, подпрыгнув и взвизгнув как девчонка.
Виола успела увидеть лишь длинный голый хвост, скрывшийся в густой траве.
– Крыса, долбанная крыса, – охрипшим голосом простонал Алекс.
Винсент начал крутить головой. Его глаза вспыхнули при дневном свете, а это дурной знак.
– Бежим, – крикнул борнали и, не выпуская руки Виолы, побежал.
Алекс с трудом поспевал за ними. Когда Виола обернулась, он отстал уже слишком сильно. Впереди туман расступился, и во весь рост показалось странное угловатое сооружение, похожее на высокий подъезд с множеством дверей, от которых остались только металлические рамы.
Винсент ловко проскочил внутрь, а Виола затормозила в проходе, снова оглянувшись.
Алекс приближался так быстро, насколько ему позволяла его комплекция и накопившаяся усталость. Оставалось двадцать шагов. И вдруг его сбила с ног худая фигура в песочной хламиде.
Виола вскрикнула, тут же закрыв рот рукой.
Алекс упал на спину и отчаянно боролся, не давая напавшей на него твари укусить себя. Но вирсуи сильнее любого человека, это знают и школьники. И хоть судьба Алекса была определена, Виола не могла отвести взгляда.
Винсент застыл в ожидании, Виола держалась за него, но не двигалась с места.
– Помоги ему, – прошептала она.
Он заметно колебался. Если он поможет Алексу, это вынудит его оставить Виолу в опасности. Поэтому Виола осознанно повторила просьбу и умоляющее взглянула на Винсента.
Борнали вздохнул и стремительно бросился на помощь, почти на бегу сдёргивая вирсуи за шиворот. Алекс, мельтеша ногами, отполз в сторону от схлестнувшихся монстров.
Винсент нанёс серию ударов и, подхватив с земли обронённый металлический прут, вонзил его в глаз вирсуи, пробив череп насквозь.
Алекс неуклюже поднялся на ноги, подошёл к телу в хламиде, обиженно пнул его и с трудом вытащил свой прут арматуры из головы чудовища. По рукаву Алекса от плеча до локтя расползлось алое пятно, рубашка порвалась в том месте. Вирсуи всё-таки успел вонзить свои клыки.
– Я теперь умру или превращусь в кровопийцу? – в ужасе спросил Алекс, подходя к Виоле.
– Просто царапина. От этого не превращаются, – сухо заметил Винсент.
Виола аккуратно заглянула в рану: рваные края и кровотечение. Но артерии и вены не задеты. Здесь не помешали бы дезинфекция и наложение швов, но у Виолы ничего с собой не было, даже антисептика для очистки рук. Она оторвала повреждённый рукав от рубашки Алекса, потом разорвала его ещё на две части и получившимися неровными лоскутами перебинтовала раненое плечо. Далеко от идеала, но лучше чем ничего. Лишь бы кровотечение остановилось.
Здоровой рукой Алекс крепко держал свой металлический прут со следами чёрной крови вирсуи, словно королевский жезл. Виолу поражал харизмой этот неказистый и очень везучий парень.
Винсент первым спустился вниз по тёмным ступеням, то и дело проверяя идут ли за ним остальные. Виола ступала осторожно. Чем глубже они уходили, тем гуще становилась мгла. Смешанный запах сырости и креозота пришёл на смену смраду.
Виола не представляла, какой план Винсент нарисовал у себя в голове, но пока всё выглядело очень шатко. Они спускались глубоко под землю, где царил мрак, где в туннеле могли роиться сонные вирсуи, а другие – преследовать их, прибежав на крик Алекса.
Сколько им идти по этому туннелю? Три километра? Это невыносимо далеко и долго. Горло уже пересохло от жажды, а живот сдавливали спазмы. Интересно, похож ли голод борнали на обычный человеческий? Или он во много раз сильнее?
Когда ступени закончились, возникла ровная платформа и во тьме начали проявляться серые очертания. Виола не умела видеть в темноте, как борнали, но однажды в школе она провела эксперимент. Учась в начальном классе, она и ещё несколько девочек спустились в подвал под женской раздевалкой и просидели там за закрытой дверью без окон достаточно долго. Сначала чернота была такая, что хоть глаз выколи, а потом произошло чудо. Глаза привыкли и из черноты появились контуры предметов и фигур. И чем дольше они там сидели, тем яснее выражалась картинка. А потом их нашла уборщица и выгнала прочь.
Вот и теперь. Виола шла, аккуратно ступая по широким гранитным плитам, а по бокам уже различались края платформы. Винсент, сверкая своими огненными кольцами глаз, спрыгнул с платформы на пути, подозвал Виолу с Алексом, помог им спуститься вниз. И они все вместе продолжили путь в желобе между рельсами.
– Здесь оглушительно тихо, – заметил Алекс.
– Пусть так и останется, – намекнул Винсент.
Виола очень радовалась этой тишине. Тишина означала спокойствие и, что рядом нет чудовищ и злых людей, желающих полакомиться человечиной. Можно предположить, что в тишине чудовища дремали, тем более, что сейчас на улице день только разгорался. Но Виола держала Винсента за руку и чувствовала, как он расслаблен. И это успокаивало.
Значит, опасности нет…
Туннель расширился и показался край платформы конечной станции. В этот момент Винсент услышал приглушенный шелест и шипение, доносящееся с разных сторон. Похоже на шорох листвы в ветреный день. Но под землёй не росли деревья.
Сердце ускорило свой ритм. В груди сильно сжалась тревога, как пружина, готовая в любой момент распрямиться во всю свою длину, выстрелить.
Винсент завёл доверившихся ему людей в логово чудовищ. И если у него самого ещё оставался шанс выбраться живым, то его спутники теперь обречены.
Шипение усиливалось, в темноте засветились красные глаза, вспыхивая то тут, то там. Как адские звёзды на чёрном небосклоне.
Виола и Алекс вжались в бока Винсента, будто это могло защитить их от острых зубов.
– Простите, – с сожалением произнёс он, догадываясь, что это станет последним словом, которое услышат его спутники в своей жизни.
Вирсуи окружали. Они были уже и на платформе, и в туннеле. Кольцо сжималось, но никто пока не нападал.
Сзади раздался свист. Сначала прозвучал простой короткий звук, словно сорвавшийся с губ по ошибке. Выскочил и тут же приглушился. Но от этого звука вирсуи замельтешили, переглядываясь. Шипение прекратилось на секунду. А потом зазвучала целая мелодия художественного свиста, эхом разносящаяся по всему туннелю. И вирсуи стали пятиться, скрываясь во тьме. Но они не уходили, просто расступались.
Благодаря этому открылся проход на платформу. Винсент подсадил Виолу, потом Алекса и забрался сам. Вирсуи продолжали пятиться, словно уклоняясь от насвистывания.
Ребята ступали уже на середине платформы, когда насвистывание стало ближе, и за спиной распознались шаги. Винсент обернулся. Свист прекратился. В шести метрах от него, словно тень, стояла вирсуи в тёмном балахоне, из-под капюшона вылезали длинные кудри.
– Уходите, они вас не тронут, – произнёс низкий женский голос.
«Кто ты?», – хотел спросить Винсент, но решил не терять времени. Он схватил Виолу и Алекса за руки, и втроём они добежали до конца платформы. Перескакивая через ступени, они забрались по широкой лестнице.
За углом после длинного мраморного коридора открылся просторный вестибюль, в который сквозь мутные узкие стёкла скудно просачивался дневной свет.
Выйдя на улицу через перекосившиеся двери, слетевшие с петель, и встав под прямые солнечные лучи, все устало выдохнули.
– Что это было? – хрипло спросила Виола.
Винсент впервые не знал, что ответить. Тяжелый ком засел где-то в горле, лишая возможности говорить. Да и что он мог сказать? Что ошибся и завёл их всех в тупик? Прямо в лапы целой стаи сонных вирсуи. И что помогло им настоящее чудо? Иначе он не мог никак объяснить явление той, которая открыла им проход. Её мотивы оставались загадкой. И это раздражало, зудело навязчивой мыслью. Непонимание дезориентирует так же как потеря слуха и зрения.
Зачем она помогла? Почему? Кто она? Вопросы роились в голове, но их нужно вытрясти, отбросить. Путь ещё не завершён. И осталась его самая тяжелая часть.
Жаркое солнце нещадно палило с ясного неба. Под ногами лежала потрескавшаяся почва, за спиной торчал одинокий полуразрушенный подземный выход со станции метро, чьё название стёрлось и забылось в веках. И ещё дальше, в километре отсюда виднелась высокая неприступная стена, возвышающаяся, как плоская гора. Граница Мегаполиса, однажды воздвигнутая для защиты, но сейчас исполняющая роль тюремной ограды для всего населения города.
Стена осталась позади, путники покинули город. Но впереди открывалась бескрайняя пустыня. Настоящие барханы раскалённого песка и полное ощущение безнадёжности. Винсент взял на свои плечи тяжёлую ношу в виде жизней двух людей.
Они хрупки и смертны
Сделал он это осознанно или под властью неизведанных до тех пор чувств? Он и сам не понимал.
Винсент обмотал вокруг головы и шеи свой палантин на подобии восточного шемага, чтобы остались видны только глаза, и попросил сделать так же Виолу и Алекса. Но городские люди, неопытные в таких делах, лишь сильнее вспотели и запутались в ткани. Винсенту пришлось им по очереди завязывать платки, словно детям. Как когда-то ему самому, ещё совсем маленькому, завязывала тётя Дженнет перед каждым походом в пустыню.
Виола едва стояла на ногах, она уцепилась за локоть Винсента, почти повиснув на нём. Винсент не возражал и предложил нести её на руках. Но она возразила, сказала, пойдёт своими ногами.
Алекс молча брёл рядом, придерживая раненное плечо. Место укуса по-прежнему кровоточило, парень выглядел бледным и обессиленным, но держался, как мог.
Сложно поддавалось определению, сколько часов они уже брели по горячим пескам. Солнце всё ещё пекло, хоть и клонилось к закату. Ветер усиливался, бросаясь обжигающим жаром в лицо. Там где ветра не было, знойный воздух поддёргивался рябью. А на горизонте клубились песчаные вихри.
Эти вихри грозили прийти вместе с ночью и накрыть путников с головой. Но в глубине души притаилась крошечная надежда, что получится дойти до убежища прежде, чем разразится буря.
Порывы ветра становились сильнее. Теперь они приносили не только огненный воздух, но и поднимали песок, бросали его измождённым путникам в глаза. Идти приходилось с прикрытыми веками. И всё же Винсент то и дело оглядывал своих спутников.
Алекс постоянно падал и поднимался, опираясь на свой обломок арматуры, как на спасительную трость. Но арматура утопала в песке, и Алекс падал снова и снова, на своё раненное плечо. Боль отрезвляла его, не давая потерять сознание.
Виола напоминала сомнамбулу.
Винсент повёл их в обход импровизированной свалки, но взгляды так или иначе обращались в сторону стихийного кладбища, проглядывающего сквозь пелену.
Туман непостоянен, словно дыхание живого организма. Он двигался, подрагивал, перемещался, сгущался и рассеивался. И за его завесой могло спрятаться всё, что угодно.
Виола вздрогнула от примерещившихся красных глаз. Моргнула в надежде скинуть призрачное видение. Но красные глаза разгорелись сильнее и приобрели остальную плоть. Виола вцепилась в Винсента и замерла на месте, боясь произнести и слово вслух.
Винсент тоже остановился, проследив за её испуганным взглядом.
На окутанной туманом вершине горы из металлолома сидела тёмная тень в багровом балахоне и наблюдала за путниками. Из-под плотного капюшона пышной копной выглядывали длинные каштановые кудри. Алые глаза сверкали в мрачной дымке. В руках тень крутила костяной кинжал, играясь.
Винсент пристально смотрел на вирсуи. Его глаза зажглись огненными кольцами, а тело напряглось, готовое к схватке.
Но вирсуи понаблюдала ещё какое-то время, развернулась и скрылась на другой стороне свалки.
Винсент подтолкнул своих зазевавшихся спутников. Задерживаться не стоит. Появилась одна вирсуи, значит, через минуту тут возникнет уже целая стая. Но почему она не напала? Не то, чтобы Виолу расстроил этот факт. Но это весьма необычное поведение для кровососов.
– Мне тоже нужно было взять какое-нибудь оружие, – с сожалением заметила Виола.
– Не нужно, – возразил Винсент. – Я твоё оружие.
Она не стала спорить, а лишь покачала головой и погрузилась в свои мрачные размышления.
Эти слова с такой лёгкостью сорвались с его губ, словно он не вкладывал в них тайный смысл, а говорил буквально. Кого он из себя изображает? Рыцаря из древних сказок? Или монстра, пытающегося показать себя с лучшей стороны?
«Я твоё оружие»
Что это значит? Что он принадлежит ей или что он ограничивает её? Только ему решать, как и чем ей защищаться? Виоле не нравилось, когда кто-то решал за неё. Но она никогда с этим и не спорила. Быть тихой и не выделяться, исполнять все условия, играть по правилам, лишь бы её не трогали или оставили в покое.
«Я твоё оружие»
Как праведный огненный меч, готовый рассечь всех противников. Готовый сражаться без устали. Но даже если так…
Мир изменчив. Изменчивы люди, изменчивы даже монстры. Как быстро переменились все одноклассники Виолы, моментом исчезнув из её жизни, будто и не было их никогда. Так же может исчезнуть любой. Особенно в этом новом мире, где чудовища реальны, и где люди не менее чудовищны.
Виола не верила в то, что Винсент всегда сможет оставаться её мечом. Виола даже допускала пугающую мысль: однажды этот меч погубит её. Она чувствовала, что так и будет, даже если он продолжит убеждать её в обратном. Слова – это просто слова.
Но пока другого выбора у неё нет. Пусть она будет слабой и беззащитной, а Винсент пусть будет её оружием.
Её жизнь до недавних пор казалась простой и понятной, размеренной, даже немного серой. А потом появился он, полный тайной силы и знаний, настоящий беспокойный огонь в закрытом сосуде. За холодной серостью глаз и рассудительным молчанием в нём скрывался убийственный ураган. Виола на его фоне просто бледный мотылёк без права голоса.
Когда Винсент сказал про пересеченную местность, Виола представляла равнины, горы и речки. Но в реальности им пришлось преодолевать захламлённые площади, заросшие дикими травами и кустарниками.
Бледные травинки и тонкие серые стебли продирались сквозь потрескавшиеся уличные плиты и асфальт, доказывая всем свою тягу к жизни. По блеклым и затянувшимся мхом и вьюном силуэтам угадывались останки древнего города. Фонарные столбы, оплетённые плющом, изображали из себя усыхающие деревья. Местами под насыпями песка, поросшего сорняками, выглядывали корпуса диковинных машин. Они чем-то напоминали аэрокары, но кардинально отличались от них. Нечто похожее Виола видела в старых фильмах, там люди перемещались в автомобилях на колёсах.
– Мы близко, – утешил Винсент.
Виола не видела цель, куда они шли, но обратила внимание, что на площади туман стал разреженным, пронизываемый солнечными лучами. И вроде даже смрадный воздух очистился.
– Ах, ты ж дрянь! – заорал вдруг Алекс, подпрыгнув и взвизгнув как девчонка.
Виола успела увидеть лишь длинный голый хвост, скрывшийся в густой траве.
– Крыса, долбанная крыса, – охрипшим голосом простонал Алекс.
Винсент начал крутить головой. Его глаза вспыхнули при дневном свете, а это дурной знак.
– Бежим, – крикнул борнали и, не выпуская руки Виолы, побежал.
Алекс с трудом поспевал за ними. Когда Виола обернулась, он отстал уже слишком сильно. Впереди туман расступился, и во весь рост показалось странное угловатое сооружение, похожее на высокий подъезд с множеством дверей, от которых остались только металлические рамы.
Винсент ловко проскочил внутрь, а Виола затормозила в проходе, снова оглянувшись.
Алекс приближался так быстро, насколько ему позволяла его комплекция и накопившаяся усталость. Оставалось двадцать шагов. И вдруг его сбила с ног худая фигура в песочной хламиде.
Виола вскрикнула, тут же закрыв рот рукой.
Алекс упал на спину и отчаянно боролся, не давая напавшей на него твари укусить себя. Но вирсуи сильнее любого человека, это знают и школьники. И хоть судьба Алекса была определена, Виола не могла отвести взгляда.
Винсент застыл в ожидании, Виола держалась за него, но не двигалась с места.
– Помоги ему, – прошептала она.
Он заметно колебался. Если он поможет Алексу, это вынудит его оставить Виолу в опасности. Поэтому Виола осознанно повторила просьбу и умоляющее взглянула на Винсента.
Борнали вздохнул и стремительно бросился на помощь, почти на бегу сдёргивая вирсуи за шиворот. Алекс, мельтеша ногами, отполз в сторону от схлестнувшихся монстров.
Винсент нанёс серию ударов и, подхватив с земли обронённый металлический прут, вонзил его в глаз вирсуи, пробив череп насквозь.
Алекс неуклюже поднялся на ноги, подошёл к телу в хламиде, обиженно пнул его и с трудом вытащил свой прут арматуры из головы чудовища. По рукаву Алекса от плеча до локтя расползлось алое пятно, рубашка порвалась в том месте. Вирсуи всё-таки успел вонзить свои клыки.
– Я теперь умру или превращусь в кровопийцу? – в ужасе спросил Алекс, подходя к Виоле.
– Просто царапина. От этого не превращаются, – сухо заметил Винсент.
Виола аккуратно заглянула в рану: рваные края и кровотечение. Но артерии и вены не задеты. Здесь не помешали бы дезинфекция и наложение швов, но у Виолы ничего с собой не было, даже антисептика для очистки рук. Она оторвала повреждённый рукав от рубашки Алекса, потом разорвала его ещё на две части и получившимися неровными лоскутами перебинтовала раненое плечо. Далеко от идеала, но лучше чем ничего. Лишь бы кровотечение остановилось.
Здоровой рукой Алекс крепко держал свой металлический прут со следами чёрной крови вирсуи, словно королевский жезл. Виолу поражал харизмой этот неказистый и очень везучий парень.
Винсент первым спустился вниз по тёмным ступеням, то и дело проверяя идут ли за ним остальные. Виола ступала осторожно. Чем глубже они уходили, тем гуще становилась мгла. Смешанный запах сырости и креозота пришёл на смену смраду.
Виола не представляла, какой план Винсент нарисовал у себя в голове, но пока всё выглядело очень шатко. Они спускались глубоко под землю, где царил мрак, где в туннеле могли роиться сонные вирсуи, а другие – преследовать их, прибежав на крик Алекса.
Сколько им идти по этому туннелю? Три километра? Это невыносимо далеко и долго. Горло уже пересохло от жажды, а живот сдавливали спазмы. Интересно, похож ли голод борнали на обычный человеческий? Или он во много раз сильнее?
Когда ступени закончились, возникла ровная платформа и во тьме начали проявляться серые очертания. Виола не умела видеть в темноте, как борнали, но однажды в школе она провела эксперимент. Учась в начальном классе, она и ещё несколько девочек спустились в подвал под женской раздевалкой и просидели там за закрытой дверью без окон достаточно долго. Сначала чернота была такая, что хоть глаз выколи, а потом произошло чудо. Глаза привыкли и из черноты появились контуры предметов и фигур. И чем дольше они там сидели, тем яснее выражалась картинка. А потом их нашла уборщица и выгнала прочь.
Вот и теперь. Виола шла, аккуратно ступая по широким гранитным плитам, а по бокам уже различались края платформы. Винсент, сверкая своими огненными кольцами глаз, спрыгнул с платформы на пути, подозвал Виолу с Алексом, помог им спуститься вниз. И они все вместе продолжили путь в желобе между рельсами.
– Здесь оглушительно тихо, – заметил Алекс.
– Пусть так и останется, – намекнул Винсент.
Виола очень радовалась этой тишине. Тишина означала спокойствие и, что рядом нет чудовищ и злых людей, желающих полакомиться человечиной. Можно предположить, что в тишине чудовища дремали, тем более, что сейчас на улице день только разгорался. Но Виола держала Винсента за руку и чувствовала, как он расслаблен. И это успокаивало.
Значит, опасности нет…
Глава 25. За городом
Туннель расширился и показался край платформы конечной станции. В этот момент Винсент услышал приглушенный шелест и шипение, доносящееся с разных сторон. Похоже на шорох листвы в ветреный день. Но под землёй не росли деревья.
Сердце ускорило свой ритм. В груди сильно сжалась тревога, как пружина, готовая в любой момент распрямиться во всю свою длину, выстрелить.
Винсент завёл доверившихся ему людей в логово чудовищ. И если у него самого ещё оставался шанс выбраться живым, то его спутники теперь обречены.
Шипение усиливалось, в темноте засветились красные глаза, вспыхивая то тут, то там. Как адские звёзды на чёрном небосклоне.
Виола и Алекс вжались в бока Винсента, будто это могло защитить их от острых зубов.
– Простите, – с сожалением произнёс он, догадываясь, что это станет последним словом, которое услышат его спутники в своей жизни.
Вирсуи окружали. Они были уже и на платформе, и в туннеле. Кольцо сжималось, но никто пока не нападал.
Сзади раздался свист. Сначала прозвучал простой короткий звук, словно сорвавшийся с губ по ошибке. Выскочил и тут же приглушился. Но от этого звука вирсуи замельтешили, переглядываясь. Шипение прекратилось на секунду. А потом зазвучала целая мелодия художественного свиста, эхом разносящаяся по всему туннелю. И вирсуи стали пятиться, скрываясь во тьме. Но они не уходили, просто расступались.
Благодаря этому открылся проход на платформу. Винсент подсадил Виолу, потом Алекса и забрался сам. Вирсуи продолжали пятиться, словно уклоняясь от насвистывания.
Ребята ступали уже на середине платформы, когда насвистывание стало ближе, и за спиной распознались шаги. Винсент обернулся. Свист прекратился. В шести метрах от него, словно тень, стояла вирсуи в тёмном балахоне, из-под капюшона вылезали длинные кудри.
– Уходите, они вас не тронут, – произнёс низкий женский голос.
«Кто ты?», – хотел спросить Винсент, но решил не терять времени. Он схватил Виолу и Алекса за руки, и втроём они добежали до конца платформы. Перескакивая через ступени, они забрались по широкой лестнице.
За углом после длинного мраморного коридора открылся просторный вестибюль, в который сквозь мутные узкие стёкла скудно просачивался дневной свет.
Выйдя на улицу через перекосившиеся двери, слетевшие с петель, и встав под прямые солнечные лучи, все устало выдохнули.
– Что это было? – хрипло спросила Виола.
Винсент впервые не знал, что ответить. Тяжелый ком засел где-то в горле, лишая возможности говорить. Да и что он мог сказать? Что ошибся и завёл их всех в тупик? Прямо в лапы целой стаи сонных вирсуи. И что помогло им настоящее чудо? Иначе он не мог никак объяснить явление той, которая открыла им проход. Её мотивы оставались загадкой. И это раздражало, зудело навязчивой мыслью. Непонимание дезориентирует так же как потеря слуха и зрения.
Зачем она помогла? Почему? Кто она? Вопросы роились в голове, но их нужно вытрясти, отбросить. Путь ещё не завершён. И осталась его самая тяжелая часть.
Жаркое солнце нещадно палило с ясного неба. Под ногами лежала потрескавшаяся почва, за спиной торчал одинокий полуразрушенный подземный выход со станции метро, чьё название стёрлось и забылось в веках. И ещё дальше, в километре отсюда виднелась высокая неприступная стена, возвышающаяся, как плоская гора. Граница Мегаполиса, однажды воздвигнутая для защиты, но сейчас исполняющая роль тюремной ограды для всего населения города.
Стена осталась позади, путники покинули город. Но впереди открывалась бескрайняя пустыня. Настоящие барханы раскалённого песка и полное ощущение безнадёжности. Винсент взял на свои плечи тяжёлую ношу в виде жизней двух людей.
Они хрупки и смертны
Сделал он это осознанно или под властью неизведанных до тех пор чувств? Он и сам не понимал.
Винсент обмотал вокруг головы и шеи свой палантин на подобии восточного шемага, чтобы остались видны только глаза, и попросил сделать так же Виолу и Алекса. Но городские люди, неопытные в таких делах, лишь сильнее вспотели и запутались в ткани. Винсенту пришлось им по очереди завязывать платки, словно детям. Как когда-то ему самому, ещё совсем маленькому, завязывала тётя Дженнет перед каждым походом в пустыню.
Виола едва стояла на ногах, она уцепилась за локоть Винсента, почти повиснув на нём. Винсент не возражал и предложил нести её на руках. Но она возразила, сказала, пойдёт своими ногами.
Алекс молча брёл рядом, придерживая раненное плечо. Место укуса по-прежнему кровоточило, парень выглядел бледным и обессиленным, но держался, как мог.
Сложно поддавалось определению, сколько часов они уже брели по горячим пескам. Солнце всё ещё пекло, хоть и клонилось к закату. Ветер усиливался, бросаясь обжигающим жаром в лицо. Там где ветра не было, знойный воздух поддёргивался рябью. А на горизонте клубились песчаные вихри.
Эти вихри грозили прийти вместе с ночью и накрыть путников с головой. Но в глубине души притаилась крошечная надежда, что получится дойти до убежища прежде, чем разразится буря.
Порывы ветра становились сильнее. Теперь они приносили не только огненный воздух, но и поднимали песок, бросали его измождённым путникам в глаза. Идти приходилось с прикрытыми веками. И всё же Винсент то и дело оглядывал своих спутников.
Алекс постоянно падал и поднимался, опираясь на свой обломок арматуры, как на спасительную трость. Но арматура утопала в песке, и Алекс падал снова и снова, на своё раненное плечо. Боль отрезвляла его, не давая потерять сознание.
Виола напоминала сомнамбулу.
