Но градус веселья снизился, когда Иван стал заигрывать с Юлей.
- Что ты приуныла? Пойдём танцевать? – потянул Влад.
- Устала. Я же на каблуках весь день.
- Ладно… Я тогда с пацанами.
Катя даже вздохнула с облегчением. Весь день как привязанные. Оказывается – непросто это. А как же всю жизнь? Почему-то эта мысль вызвала неясную тоску. Ого! А ведь так ждала этого события.
Иван подхватил Юлю на руки…
«Надеюсь, он уронит эту корову».
Юля – любимая подружка, теперь же была ненавистна. Ненавистна её красногубая улыбка, ненавистны и груди, которые явно не помещались в предназначенном для них месте и всё норовили вырваться на свободу. Ненавистны и руки Ивана, которые обследовали уже всё золотистое платье.
Катя поднялась. Надо… надо подумать. Что-то её мутит.
Она пошла вглубь дома. Так… коридор. Открыла одну дверь – сауна. Тут веселье. Пошла дальше. Комната. Темно, но явно кто-то есть. Ещё дальше. Последняя комната была освещена и пуста. Её-то Кате и надо. Она прикрыла дверь и выключила свет. Она просто посидит в тишине.
Дверь распахнулась неслышно, но свет из коридора ворвался вместе с мужчиной. Впрочем, ненадолго. Дверь тут же закрылась.
У Кати забилось сердце. Она поняла, кто вошёл.
Тут же жадные руки обхватили её за тонкую талию, прижали.
- Иван, не надо… - но голос не способен обмануть. Голос был слабый и дрожащий. Иван не стал слушать.
Катя понимала, что нельзя… Но так трудно, почти невозможно, сказать нет... Как хотелось ещё немного… Ещё…
Голос сзади обдал ледяным потоком:
- Вот вы где… Не беспокойтесь, я ухожу…
Это был голос мужа. Это были его последние слова, адресованные ей…
Катя бежала. Белое платье цеплялось за все углы и стулья. Туфля одна соскочила, она отшвырнула и вторую. Ей хотелось сказать, что это ошибка. Что он неправильно понял. Что она просто… просто…
Влада уже не было видно на дороге.
Катя подбежала к машине, открыла дверцу, ключ в зажигании, завела мотор.
Месяц назад она получила права, и вот её первая самостоятельная поездка. Она запуталась в педалях, но разобралась, тронулась.
Куда?
Катя повернула голову и посмотрела на Артёма.
Артём только теперь понял, что это не кино. Помада девушки размазана, вокруг глаз чернота. Он весь вечер был рядом с ней, и теперь сидел на пассажирском месте. И вопрос «куда?» задал он.
Катя поглядела… в пустоту. Ей показалось, что Влад рядом. Или не Влад? Шампанское затуманивало голову.
Она выехала за ворота… Скорее. Скорее!
- Нет… Если ты за своим женихом… или мужем, так он не мог так быстро уйти, - Артём попытался объяснить девушке то, что и так было понятно.
Но Катя не слышала. Она всё набирала скорость.
- Не гони, - Артём закричал, когда едва вписались в поворот.
Но автомобиль продолжал мчаться.
И тут…
Артём едва успел заметить. А уж среагировать хмельная Катя не успела…
Они остановились. Нет, не машина. Время зависло, и они в нём. Чужое перепуганное лицо, ярко освещённое фарами. Рука, поднимающаяся, чтобы защититься, но ясно, что она не успеет…
Артём снова посмотрел на девушку. Теперь она приняла более привычный облик – кадр из чёрно-белого кино.
- Помоги мне…
- Я принесла ещё цветов, - озабоченная Мошка сунула под нос Таше несколько ромашек. – Ты должна быть красивой.
Комната, в которой находилась Таша, была небольшая и чуть светлее, чем другие. Для девушки не пожалели какой-то желтоватый светильник.
Для неё? Не совсем.
Скоро сюда должен прийти жених.
С тех пор, как она появилась перед подземным обществом со своим глупым «добрый день», прошли, должно быть, сутки. И события завертелись вокруг неё снежным комом.
Встретили её весьма насторожено. Но потом высунулся из угла острый Мошкин нос.
- Вот она! Та самая, чистая, - девчонка ткнула пальцем в Ташу.
И девушку окружили невысокие женщины, на вид весьма болезненные. Таше и на следующий день не хотелось вспоминать… Они тараторили, щупали и толкали Ташу. И это всё продолжалось и продолжалось. Напрасно она пыталась объяснить, что она здесь случайно и не по своей воле. Напрасно она просила о помощи. Её слова, возможно, выслушивались, но во внимание не принимались.
Таше стало плохо. Полутьма, гомон, мелькание рук, непрерывные толчки, глаза, носы, гнилые зубы. Таше стало казаться, что это не с ней. Какое-то странное чувство и неприятное. Она пыталась вернуть себя в реальность, но в такой компании не получалось. Этот ужас не заканчивался.
- Тихо!
И всё разом закончилось. И все расступились. Седая дряхлая старуха приковыляла к ней. Вгляделась в лицо.
- Руша, Косой, отведите молодку в каземат.
Двое мужчин чуть покрепче других, подхватили её под руки. Она не сопротивлялась. Мир уплывал, тёмные стены угрожающе надвигались, земляной пол бросался в лицо.
Следующее, что запомнила - она летит в мягкую сухую траву. Потом Таша услышала, как заперли дверь. Девушка закрыла глаза и провалилась в небытие.
Очнулась оттого, что кто-то дёргал её за пальцы. Открыла глаза – Мошка. Сидит, улыбается. Рядом на полу свеча.
- Вставай. Пойдём в другую комнату. Там лучше.
Таша не стала спорить.
В другой комнате было, по крайней мере, светлее.
- Ты не обижайся, что тебя заперли. Не знали, что делать, - Мошка заглянула Таше в глаза, выискивая обиду. Таша попыталась улыбнуться.
- А теперь знаете?
- Ага. Сегодня вечером к тебе придёт король. Он посмотрит…
…Легенды о чистых людях в подземелье ходили всегда, но племя думало, что это легенды.
Мошкиным рассказам сначала особо не поверили. Перепутала девчонка, встретила искусственных людей, зачем-то понадобилась им, побывала некоторое время в их обществе, и померещилось, что это чистые.
Но Мошка не просто так болталась тогда в рюкзаке за спиной Артёма. Она прислушивалась и приглядывалась. А когда снова попала к своим, сумела почти доказать, что чистые существуют. Мамаша тоже вставила своё неуверенное слово.
И после того, как Таша сама предстала перед изумлёнными глазами, местное общество решало, как этот нежданный визит обернуть в свою пользу. Решало весь день и всю ночь. То, что это шанс для них всех, было ясно. Про это бабки уже давно сказки насочиняли.
И в сказках этих нередким счастливым концом было - поженилась их принцесса на чистом Иване, и было у них много детей, и эти дети были здоровы. И эти дети снова смогли жить-поживать на земной поверхности. И в конце концов все вышли из подземелья.
То, что тёмные люди - так они сами себя называли, вырождаются, что болезни и бессилие одолели, было понятно. И спасти их могла только чистая кровь.
А тут Таша сама к ним свалилась. Ну разве не судьба? А то, что она что-то бормочет своё, так пускай бормочет.
Всеми этими сведениями довольная Мошка щедро делилась со своей слушательницей, нисколько не сомневаясь, что эта слушательница разделяет большинство из них. А с чем пока не согласна… так это – пока.
Таша слушала. Она теперь понимала, что этим людям бесполезно что-то объяснять. Поэтому начала действовать осторожней.
Уже то, что ей, в качестве подруги, выделили Мошку, была большая удача. А Мошка вовсю старалась угодить. И весь день таскала Таше то какую-то бурду, отведай, мол, вкусно, то пахнущую примесями воду – неудивительно, что они тут все больные, а потом цветы. Пора наряжаться для жениха.
Таша бесцельно перебирала ромашки, слушала девчонку.
Мошку не узнать. Там, наверху, она была недоверчивая, как дикий зверёк. Здесь же она вовсю старалась быть гостеприимной.
- Он на самом деле не король, а князь. Королём это он так себя называет.
Скромно, подумалось Таше, но потом решила поправить:
- Тогда, наверное, принц.
- Почему принц?
- Короли – это те, кто уже женат. А принцы ещё нет.
- А-а, - поняла догадливая Мошка. – Ну так он уже женат.
- Как? Он же меня хочет смотреть?
- Ну и что? Будешь второй женой, - Мошка не видела проблем, между тем проблемы просто окружили Ташу.
- Понятно…
- Помнишь Рушку?
Таше смутно припомнилась глазастенькая молодая женщина с редкими волосами, заплетёнными в тощую косу.
- Это жена? – догадалась.
- Ага.
Судя по недобрым взглядам Рушки, не одной Таше не нравилась идея предстоящей свадьбы. Надо что-то решать.
- Мошка, у вас как-то понимают по часам?
- Как это?
- Да… Ладно… Это я просто, - Таша помолчала, пытаясь сообразить.
Но Мошка и сама была сообразительная:
- Это когда ночь и день? И когда «слёзы земли» на небе?
- Точно.
- Ну «слёзы» скоро будут.
- Мошка… Вот вы не можете долго на солнце, а я не могу долго без солнца.
- Да ну… - растерялась Мошка. – Чистые всё могут.
- Нет. Не всё. И я скоро без солнца вот прямо здесь свалюсь и больше не встану.
Мошка раскрыла рот и перепугано посмотрела на Ташу.
- Да, Мошка. И вот чувствую, что скоро так всё и случится.
- А что делать?
- Нужно меня вывести наверх.
Мошка вскочила и умчалась из комнаты.
- Постой, - закричала вслед Таша, но было уже поздно.
Перестаралась.
Вскоре в комнату ввалила недавняя толпа женщин.
- Сейчас мы выведем тебя на солнце, - Мошка заглянула в глаза Таши, пытаясь в них рассмотреть, сколько времени осталось до того, как та рухнет на пол. – Только тебе глаза завяжут.
- Поняла.
Когда Ташу вели за руки к свету, она старалась считать шаги и повороты. Но… слишком много было поворотов.
- Держись руками здесь, - указал ей скрипучий голос. – Поднимайся. Это лестница.
Таша полезла. И вскоре почувствовала нежное солнечное обволакивание, а в уши ворвался летний шум.
- Теперь можно снимать повязку?
- Снимай.
Глазам было больно. Таша села в траву, пытаясь заново привыкнуть к яркому свету. А как же те? Оглянулась.
Женщины тоже выбрались и теперь прикрывали лицо ладонями.
Таша встала, огляделась. Поляна. Дальше лес.
В кармане нащупала рацию.
- Мошка, пошли цветы поищем.
- Так я тебе уже принесла…
- Ну… надо много.
Встала не только Мошка. За цветами, по-видимому, решило тронуться всё общество.
- Мы тут недалеко. На той стороне поляны походим. Там колокольчики, - Таша попыталась остановить назойливых женщин.
- Никуда она не убежит, - сказала и своё слово Мошка.
Но к Таше решительно подошла вчерашняя старуха.
- Дай руку.
Таша протянула ладонь. Женщина щёлкнула браслет на запястье.
- Вот теперь не убежит, - и повернула к своим соплеменницам.
- Кто это? – тихо спросила Таша, как только они с Мошкой отошли к колокольчикам.
- Это Тюря – мать твоего жениха.
- А это? – Таша дёрнула рукой с браслетом.
Мошкины глаза виновато скользнули в сторону:
- Ну… чтоб ты не сбежала…
- Мошка, - крикнула Тюря, - мы внизу подождём.
- Ладно.
- Только недолго.
- Ладно.
И тут мир окрасился разноцветьем. Сколько раз Таша это видела, а привыкнуть не могла. «Слёзы земли». Но теперь не время любоваться.
- Мошка, я отойду… Мне надо.
- Ладно, - снова согласилась Мошка и завалилась в траву.
А через какую-то минуту Таша лихорадочно пыталась справиться с рацией.
- Андрей…
- Таша! - тут же ответ. Словно ждал.
- Андрей?
- Нет, это Лука. Ты где?
- Привет, - сердце встрепенулось нечаянной радостью. – Я у Мошки под землёй. Мне нужна помощь.
- Понял. Держись. Я иду…
Домик был небольшой. Уютно пристроился на полянке. И несмотря на то, что солнце его ярко освещало, окна всё равно желтели от внутреннего света.
Анютка остановилась. Шар полетел к травянисто-цветочной крыше и нырнул в трубу.
Дошли, значит.
Перед домой протекал ручей. Дорожка, по которой бежала Анютка, мостиком перекидывалась через него, а потом тянулась до самой террасы, мимо пеньков и широкого дуба. За домом лес густел, там дороги не было.
- Мыша, мы с тобой бежали-бежали и прибежали.
Анютка поднялась на мостик. Остановилась. Журчание ручейка на минуту отвлекло. Перегнулась через перила.
Водичка прозрачно-голубая, а в ней плавают золотые рыбки.
Хорошо…
Не успела додумать своё «хорошо», как на мгновение мелькнула другая картина. Темно. Не потому, что ночь, а потому, что пасмурно, туманно и деревья закрывают свет. А водицы в ручье почти нет, так сочится что-то мокро-грязное, и в этой грязи копаются чёрные вонючие жуки.
Анютка отпрянула, но мир снова стал сказочно-прекрасным.
- Обман всё это, - разочаровано пожаловалась Мыше.
Девочка несмело пошла дальше. Она бы и рада куда-нибудь свернуть, но где найти выход? Нужно как-то разбираться с тем, что есть. С этими мыслями она дёрнула за кольцо на двери.
Дверь со скрипом широко раскрылась, и Анютка замерла на пороге.
Печка. Такую она видела на картинке давным-давно. Бабушка копается в ней рогатой палкой. Дед сидит на лавке, валенок чинит. Девушка в зелёном платье у окна прядёт. Кот лежит вверху на печи.
Все обернулись на скрип. Даже кот.
- Вы волшебники? – вместо приветствия спросила Анютка. Ей хотелось разобраться.
- А как же! – дед прищурил и без того морщинистое лицо в улыбке.
- Заходи, Анюта, заморилась, небось, целый день по лесу скакать, - бабуля вытащила из печи… колобок.
Анютка приоткрыла рот от изумления. С пылу, с жару, весь такой румяненький. От двери не видно, но глазки должны быть.
- Заходи, - кивнула и девица от своей прялки.
Анюта перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь…
- Мы давно о внучке мечтаем. Старые стали, помочь некому. А с другой стороны, секреты и тайны передать некому.
- А Кира? – Анютка кивнула на девушку. Та оставила свою пряжу, уселась за стол.
На столе самовар. Вокруг блины и пироги, а посредине тот самый колобок. Сам кругленький, глазки кругленькие, носик-ротик кругленькие и так вкусно пахнет, что Анютке даже не удивительно, что в сказке такого сразу же захотели съесть.
- А Кира в гости зашла. Она сама по себе.
Кира кивнула острым носом.
- Я в гости пришла, дальше живу. Вдоль ручья ежели пойдёшь, то прямо на мою избушку наткнёшься.
- Ну что же ты не ешь? Бери колобок. Для тебя специально испекла.
Но Анютке жалко портить такое чудо. Потянулась за ягодкой-малинкой, да уронила её под стол. Нырнула за ней.
- Сильная девка… - голос бабушки перестал быть старческо-ласковым.
- Прапрабабка её шороху наводила, - поддакнула Кира.
Анютка замерла.
- А ты откуда знаешь? – в вопросе деда не было любопытства, было желание поставить молодку на место.
- Так у неё род такой. Издревле интересовались тайными делами. Там и не одна прабабка.
- А тебе об этом ворона накаркала?
- Может, и ворона...
- Хватит, - буркнула бабушка. – Вы ещё космы друг другу повыдирайте. За день не нагавкались.
И где-то поверх этих грубых слов послышалось бабушкино:
- Что ты, внученька? Не нашла ягодку? Ну пускай себе, я потом вымету.
Они разговаривают и друг с другом, и со мной, поняла Анютка.
- У неё разные в роду были.
Вынырнула. И едва сдержала крик. Быстро сообразила опустить глаза.
Надо успокоиться…
От добродушного морщинистого лица деда не осталось и следа. Вместо этого – отвратительная свиная рожа. У бабки и Киры не лучше.
- Бери пирожок.
Анютка кое-что поняла. Если прямо смотреть, но компания кажется симпатичной. Если сделать глазами чуть по-другому, словно смотришь вдаль, то видны совсем другие морды. Вот это волшебники!
И со слухом похожее получалось. Они разговаривали с ней, она отвечала им. Всё, как обычно. Но и в то же самое время вели другой разговор. И у неё получалось его тоже слышать. Как будто другими ушами.
- Что ты приуныла? Пойдём танцевать? – потянул Влад.
- Устала. Я же на каблуках весь день.
- Ладно… Я тогда с пацанами.
Катя даже вздохнула с облегчением. Весь день как привязанные. Оказывается – непросто это. А как же всю жизнь? Почему-то эта мысль вызвала неясную тоску. Ого! А ведь так ждала этого события.
Иван подхватил Юлю на руки…
«Надеюсь, он уронит эту корову».
Юля – любимая подружка, теперь же была ненавистна. Ненавистна её красногубая улыбка, ненавистны и груди, которые явно не помещались в предназначенном для них месте и всё норовили вырваться на свободу. Ненавистны и руки Ивана, которые обследовали уже всё золотистое платье.
Катя поднялась. Надо… надо подумать. Что-то её мутит.
Она пошла вглубь дома. Так… коридор. Открыла одну дверь – сауна. Тут веселье. Пошла дальше. Комната. Темно, но явно кто-то есть. Ещё дальше. Последняя комната была освещена и пуста. Её-то Кате и надо. Она прикрыла дверь и выключила свет. Она просто посидит в тишине.
Дверь распахнулась неслышно, но свет из коридора ворвался вместе с мужчиной. Впрочем, ненадолго. Дверь тут же закрылась.
У Кати забилось сердце. Она поняла, кто вошёл.
Тут же жадные руки обхватили её за тонкую талию, прижали.
- Иван, не надо… - но голос не способен обмануть. Голос был слабый и дрожащий. Иван не стал слушать.
Катя понимала, что нельзя… Но так трудно, почти невозможно, сказать нет... Как хотелось ещё немного… Ещё…
Голос сзади обдал ледяным потоком:
- Вот вы где… Не беспокойтесь, я ухожу…
Это был голос мужа. Это были его последние слова, адресованные ей…
Катя бежала. Белое платье цеплялось за все углы и стулья. Туфля одна соскочила, она отшвырнула и вторую. Ей хотелось сказать, что это ошибка. Что он неправильно понял. Что она просто… просто…
Влада уже не было видно на дороге.
Катя подбежала к машине, открыла дверцу, ключ в зажигании, завела мотор.
Месяц назад она получила права, и вот её первая самостоятельная поездка. Она запуталась в педалях, но разобралась, тронулась.
Куда?
Катя повернула голову и посмотрела на Артёма.
Артём только теперь понял, что это не кино. Помада девушки размазана, вокруг глаз чернота. Он весь вечер был рядом с ней, и теперь сидел на пассажирском месте. И вопрос «куда?» задал он.
Катя поглядела… в пустоту. Ей показалось, что Влад рядом. Или не Влад? Шампанское затуманивало голову.
Она выехала за ворота… Скорее. Скорее!
- Нет… Если ты за своим женихом… или мужем, так он не мог так быстро уйти, - Артём попытался объяснить девушке то, что и так было понятно.
Но Катя не слышала. Она всё набирала скорость.
- Не гони, - Артём закричал, когда едва вписались в поворот.
Но автомобиль продолжал мчаться.
И тут…
Артём едва успел заметить. А уж среагировать хмельная Катя не успела…
Они остановились. Нет, не машина. Время зависло, и они в нём. Чужое перепуганное лицо, ярко освещённое фарами. Рука, поднимающаяся, чтобы защититься, но ясно, что она не успеет…
Артём снова посмотрел на девушку. Теперь она приняла более привычный облик – кадр из чёрно-белого кино.
- Помоги мне…
Глава 83
- Я принесла ещё цветов, - озабоченная Мошка сунула под нос Таше несколько ромашек. – Ты должна быть красивой.
Комната, в которой находилась Таша, была небольшая и чуть светлее, чем другие. Для девушки не пожалели какой-то желтоватый светильник.
Для неё? Не совсем.
Скоро сюда должен прийти жених.
С тех пор, как она появилась перед подземным обществом со своим глупым «добрый день», прошли, должно быть, сутки. И события завертелись вокруг неё снежным комом.
Встретили её весьма насторожено. Но потом высунулся из угла острый Мошкин нос.
- Вот она! Та самая, чистая, - девчонка ткнула пальцем в Ташу.
И девушку окружили невысокие женщины, на вид весьма болезненные. Таше и на следующий день не хотелось вспоминать… Они тараторили, щупали и толкали Ташу. И это всё продолжалось и продолжалось. Напрасно она пыталась объяснить, что она здесь случайно и не по своей воле. Напрасно она просила о помощи. Её слова, возможно, выслушивались, но во внимание не принимались.
Таше стало плохо. Полутьма, гомон, мелькание рук, непрерывные толчки, глаза, носы, гнилые зубы. Таше стало казаться, что это не с ней. Какое-то странное чувство и неприятное. Она пыталась вернуть себя в реальность, но в такой компании не получалось. Этот ужас не заканчивался.
- Тихо!
И всё разом закончилось. И все расступились. Седая дряхлая старуха приковыляла к ней. Вгляделась в лицо.
- Руша, Косой, отведите молодку в каземат.
Двое мужчин чуть покрепче других, подхватили её под руки. Она не сопротивлялась. Мир уплывал, тёмные стены угрожающе надвигались, земляной пол бросался в лицо.
Следующее, что запомнила - она летит в мягкую сухую траву. Потом Таша услышала, как заперли дверь. Девушка закрыла глаза и провалилась в небытие.
Очнулась оттого, что кто-то дёргал её за пальцы. Открыла глаза – Мошка. Сидит, улыбается. Рядом на полу свеча.
- Вставай. Пойдём в другую комнату. Там лучше.
Таша не стала спорить.
В другой комнате было, по крайней мере, светлее.
- Ты не обижайся, что тебя заперли. Не знали, что делать, - Мошка заглянула Таше в глаза, выискивая обиду. Таша попыталась улыбнуться.
- А теперь знаете?
- Ага. Сегодня вечером к тебе придёт король. Он посмотрит…
…Легенды о чистых людях в подземелье ходили всегда, но племя думало, что это легенды.
Мошкиным рассказам сначала особо не поверили. Перепутала девчонка, встретила искусственных людей, зачем-то понадобилась им, побывала некоторое время в их обществе, и померещилось, что это чистые.
Но Мошка не просто так болталась тогда в рюкзаке за спиной Артёма. Она прислушивалась и приглядывалась. А когда снова попала к своим, сумела почти доказать, что чистые существуют. Мамаша тоже вставила своё неуверенное слово.
И после того, как Таша сама предстала перед изумлёнными глазами, местное общество решало, как этот нежданный визит обернуть в свою пользу. Решало весь день и всю ночь. То, что это шанс для них всех, было ясно. Про это бабки уже давно сказки насочиняли.
И в сказках этих нередким счастливым концом было - поженилась их принцесса на чистом Иване, и было у них много детей, и эти дети были здоровы. И эти дети снова смогли жить-поживать на земной поверхности. И в конце концов все вышли из подземелья.
То, что тёмные люди - так они сами себя называли, вырождаются, что болезни и бессилие одолели, было понятно. И спасти их могла только чистая кровь.
А тут Таша сама к ним свалилась. Ну разве не судьба? А то, что она что-то бормочет своё, так пускай бормочет.
Всеми этими сведениями довольная Мошка щедро делилась со своей слушательницей, нисколько не сомневаясь, что эта слушательница разделяет большинство из них. А с чем пока не согласна… так это – пока.
Таша слушала. Она теперь понимала, что этим людям бесполезно что-то объяснять. Поэтому начала действовать осторожней.
Уже то, что ей, в качестве подруги, выделили Мошку, была большая удача. А Мошка вовсю старалась угодить. И весь день таскала Таше то какую-то бурду, отведай, мол, вкусно, то пахнущую примесями воду – неудивительно, что они тут все больные, а потом цветы. Пора наряжаться для жениха.
Таша бесцельно перебирала ромашки, слушала девчонку.
Мошку не узнать. Там, наверху, она была недоверчивая, как дикий зверёк. Здесь же она вовсю старалась быть гостеприимной.
- Он на самом деле не король, а князь. Королём это он так себя называет.
Скромно, подумалось Таше, но потом решила поправить:
- Тогда, наверное, принц.
- Почему принц?
- Короли – это те, кто уже женат. А принцы ещё нет.
- А-а, - поняла догадливая Мошка. – Ну так он уже женат.
- Как? Он же меня хочет смотреть?
- Ну и что? Будешь второй женой, - Мошка не видела проблем, между тем проблемы просто окружили Ташу.
- Понятно…
- Помнишь Рушку?
Таше смутно припомнилась глазастенькая молодая женщина с редкими волосами, заплетёнными в тощую косу.
- Это жена? – догадалась.
- Ага.
Судя по недобрым взглядам Рушки, не одной Таше не нравилась идея предстоящей свадьбы. Надо что-то решать.
- Мошка, у вас как-то понимают по часам?
- Как это?
- Да… Ладно… Это я просто, - Таша помолчала, пытаясь сообразить.
Но Мошка и сама была сообразительная:
- Это когда ночь и день? И когда «слёзы земли» на небе?
- Точно.
- Ну «слёзы» скоро будут.
- Мошка… Вот вы не можете долго на солнце, а я не могу долго без солнца.
- Да ну… - растерялась Мошка. – Чистые всё могут.
- Нет. Не всё. И я скоро без солнца вот прямо здесь свалюсь и больше не встану.
Мошка раскрыла рот и перепугано посмотрела на Ташу.
- Да, Мошка. И вот чувствую, что скоро так всё и случится.
- А что делать?
- Нужно меня вывести наверх.
Мошка вскочила и умчалась из комнаты.
- Постой, - закричала вслед Таша, но было уже поздно.
Перестаралась.
Вскоре в комнату ввалила недавняя толпа женщин.
- Сейчас мы выведем тебя на солнце, - Мошка заглянула в глаза Таши, пытаясь в них рассмотреть, сколько времени осталось до того, как та рухнет на пол. – Только тебе глаза завяжут.
- Поняла.
Когда Ташу вели за руки к свету, она старалась считать шаги и повороты. Но… слишком много было поворотов.
- Держись руками здесь, - указал ей скрипучий голос. – Поднимайся. Это лестница.
Таша полезла. И вскоре почувствовала нежное солнечное обволакивание, а в уши ворвался летний шум.
- Теперь можно снимать повязку?
- Снимай.
Глазам было больно. Таша села в траву, пытаясь заново привыкнуть к яркому свету. А как же те? Оглянулась.
Женщины тоже выбрались и теперь прикрывали лицо ладонями.
Таша встала, огляделась. Поляна. Дальше лес.
В кармане нащупала рацию.
- Мошка, пошли цветы поищем.
- Так я тебе уже принесла…
- Ну… надо много.
Встала не только Мошка. За цветами, по-видимому, решило тронуться всё общество.
- Мы тут недалеко. На той стороне поляны походим. Там колокольчики, - Таша попыталась остановить назойливых женщин.
- Никуда она не убежит, - сказала и своё слово Мошка.
Но к Таше решительно подошла вчерашняя старуха.
- Дай руку.
Таша протянула ладонь. Женщина щёлкнула браслет на запястье.
- Вот теперь не убежит, - и повернула к своим соплеменницам.
- Кто это? – тихо спросила Таша, как только они с Мошкой отошли к колокольчикам.
- Это Тюря – мать твоего жениха.
- А это? – Таша дёрнула рукой с браслетом.
Мошкины глаза виновато скользнули в сторону:
- Ну… чтоб ты не сбежала…
- Мошка, - крикнула Тюря, - мы внизу подождём.
- Ладно.
- Только недолго.
- Ладно.
И тут мир окрасился разноцветьем. Сколько раз Таша это видела, а привыкнуть не могла. «Слёзы земли». Но теперь не время любоваться.
- Мошка, я отойду… Мне надо.
- Ладно, - снова согласилась Мошка и завалилась в траву.
А через какую-то минуту Таша лихорадочно пыталась справиться с рацией.
- Андрей…
- Таша! - тут же ответ. Словно ждал.
- Андрей?
- Нет, это Лука. Ты где?
- Привет, - сердце встрепенулось нечаянной радостью. – Я у Мошки под землёй. Мне нужна помощь.
- Понял. Держись. Я иду…
Глава 84
Домик был небольшой. Уютно пристроился на полянке. И несмотря на то, что солнце его ярко освещало, окна всё равно желтели от внутреннего света.
Анютка остановилась. Шар полетел к травянисто-цветочной крыше и нырнул в трубу.
Дошли, значит.
Перед домой протекал ручей. Дорожка, по которой бежала Анютка, мостиком перекидывалась через него, а потом тянулась до самой террасы, мимо пеньков и широкого дуба. За домом лес густел, там дороги не было.
- Мыша, мы с тобой бежали-бежали и прибежали.
Анютка поднялась на мостик. Остановилась. Журчание ручейка на минуту отвлекло. Перегнулась через перила.
Водичка прозрачно-голубая, а в ней плавают золотые рыбки.
Хорошо…
Не успела додумать своё «хорошо», как на мгновение мелькнула другая картина. Темно. Не потому, что ночь, а потому, что пасмурно, туманно и деревья закрывают свет. А водицы в ручье почти нет, так сочится что-то мокро-грязное, и в этой грязи копаются чёрные вонючие жуки.
Анютка отпрянула, но мир снова стал сказочно-прекрасным.
- Обман всё это, - разочаровано пожаловалась Мыше.
Девочка несмело пошла дальше. Она бы и рада куда-нибудь свернуть, но где найти выход? Нужно как-то разбираться с тем, что есть. С этими мыслями она дёрнула за кольцо на двери.
Дверь со скрипом широко раскрылась, и Анютка замерла на пороге.
Печка. Такую она видела на картинке давным-давно. Бабушка копается в ней рогатой палкой. Дед сидит на лавке, валенок чинит. Девушка в зелёном платье у окна прядёт. Кот лежит вверху на печи.
Все обернулись на скрип. Даже кот.
- Вы волшебники? – вместо приветствия спросила Анютка. Ей хотелось разобраться.
- А как же! – дед прищурил и без того морщинистое лицо в улыбке.
- Заходи, Анюта, заморилась, небось, целый день по лесу скакать, - бабуля вытащила из печи… колобок.
Анютка приоткрыла рот от изумления. С пылу, с жару, весь такой румяненький. От двери не видно, но глазки должны быть.
- Заходи, - кивнула и девица от своей прялки.
Анюта перешагнула через порог и прикрыла за собой дверь…
- Мы давно о внучке мечтаем. Старые стали, помочь некому. А с другой стороны, секреты и тайны передать некому.
- А Кира? – Анютка кивнула на девушку. Та оставила свою пряжу, уселась за стол.
На столе самовар. Вокруг блины и пироги, а посредине тот самый колобок. Сам кругленький, глазки кругленькие, носик-ротик кругленькие и так вкусно пахнет, что Анютке даже не удивительно, что в сказке такого сразу же захотели съесть.
- А Кира в гости зашла. Она сама по себе.
Кира кивнула острым носом.
- Я в гости пришла, дальше живу. Вдоль ручья ежели пойдёшь, то прямо на мою избушку наткнёшься.
- Ну что же ты не ешь? Бери колобок. Для тебя специально испекла.
Но Анютке жалко портить такое чудо. Потянулась за ягодкой-малинкой, да уронила её под стол. Нырнула за ней.
- Сильная девка… - голос бабушки перестал быть старческо-ласковым.
- Прапрабабка её шороху наводила, - поддакнула Кира.
Анютка замерла.
- А ты откуда знаешь? – в вопросе деда не было любопытства, было желание поставить молодку на место.
- Так у неё род такой. Издревле интересовались тайными делами. Там и не одна прабабка.
- А тебе об этом ворона накаркала?
- Может, и ворона...
- Хватит, - буркнула бабушка. – Вы ещё космы друг другу повыдирайте. За день не нагавкались.
И где-то поверх этих грубых слов послышалось бабушкино:
- Что ты, внученька? Не нашла ягодку? Ну пускай себе, я потом вымету.
Они разговаривают и друг с другом, и со мной, поняла Анютка.
- У неё разные в роду были.
Вынырнула. И едва сдержала крик. Быстро сообразила опустить глаза.
Надо успокоиться…
От добродушного морщинистого лица деда не осталось и следа. Вместо этого – отвратительная свиная рожа. У бабки и Киры не лучше.
- Бери пирожок.
Анютка кое-что поняла. Если прямо смотреть, но компания кажется симпатичной. Если сделать глазами чуть по-другому, словно смотришь вдаль, то видны совсем другие морды. Вот это волшебники!
И со слухом похожее получалось. Они разговаривали с ней, она отвечала им. Всё, как обычно. Но и в то же самое время вели другой разговор. И у неё получалось его тоже слышать. Как будто другими ушами.
