- А как же твоя бабка в потёмках собиралась яйца искать? – откликнулся на весёлый рассказ белобрысый парень и подошёл ближе.
- А ты мою бабку не знаешь?
- Знаю… Даш, помню когда-то это бабка за нами, малыми, гонялась. С крапивой. Помнишь, Захар? Мы с тобой грядки разорили, хотели горохом угоститься. Я ещё тогда понял, что бабка своего не упустит. Нас ведь догнала.
- Ну, меня дома догнала.
- Меня из-за угла сарая на другой день встретила. И угостила… Правда не горохом…
Вскоре маленький кружок значительно расширился. На весёлый разговор подходили парни и девушки.
«А ведь они стараются Дашу поддержать, - поняла вдруг Мара. – Все понимают, что происходит. И теперь парни, сознательно или нет, пытаются вырвать Дашу из той пропасти, в которую её толкает Ожана».
И у ребят это явно получалось. Там, где девушки, Настя, Мара и Ива, оказывались бессильны, парни имели успех. Даша чуть порозовела от всеобщего доброго внимания и слабо улыбалась.
- Ведут…, - кто-то прервал разговор.
И тут же все оглянулись.
Из темноты медленно вышли девушки. Две из них вели за руки третью. Третья была обнажёна. На руках и ногах пестрели ленты и цветы. Огромный венок укрывал не только голову, но и глаза.
«Это Ожана, - поняла Мара. – Смело…».
Ожана остановилась и замерла, давая возможность посмотреть на себя. Теперь, в ночь на купалу, можно.
Мара невольно залюбовалась совершенными линиями обнажённого тела. И парни, по всей вероятности, тоже. Всеобщее внимание было обеспеченно.
Пока Ожана стояла перед огнём, две её подруги с кувшином в руках быстро обошли всех юношей и девушек. Каждый бросил в него какой-то мелкий предмет.
Бросила и Даша колечко, бросила Настя какую-то застёжку из одежды.
Вскоре эти девушки остановились перед Марой. Та растерялась. В кувшин полагалось бросить личную вещь? Но у Мары ничего нет… Вспомнила! Резинка для волос, замаскированная Дашиной лентой. Её ловко стянула, мгновение поколебалась и кинула в узкое горлышко.
Девушки пошли дальше.
Когда собрали вещи всех присутствующих, в полной тишине началось гадание.
Одна девушка вытаскивала предмет из кувшина, отдавала его ведунье, хозяин этого предмета выходил вперёд, и та вещала. И судя по изумлённому вздохам, делала это весьма успешно.
Мара с улыбкой наблюдала, как обнажённая красавица без труда называла имена суженых. И молодые люди отходили, в большинстве своём довольные и ведуньей, и предсказаниями.
Но вот девушка вынула жёлтую ленту, и Ива, вытянувшись в струнку от напряжения, пошла за своей порцией счастья.
- Не видать тебе в это лето жениха, - чуть насмешливо пропела Ожана, и плечи Ивы огорчённо поникли. Под негромкие смешки она поспешила на своё место.
Мара сочувственно улыбнулась. Женихов все хотят.
А к Ожане уже несмело направилась Даша. Все замерли.
А Мара нахмурилась. Не подсматривает ли ведунья? Между стебельками пышного венка очень даже можно наблюдать за доверчивыми односельчанами.
- Жених был, да сплыл, - объявила Ожана. – Не желает брать в жёны подменыша.
Это был… словно удар. Словно пощёчина.
Даша закрыла лицо ладонями и отошла.
Мара почувствовала злость. Какая же гадость эта гадалка. Да чего же она хочет? Да сколько в ней жестокости. Оглядела парней и девушек. Почему они терпят?
А парни и девушки уже смотрели на неё.
Не сразу Мара поняла, что теперь в руки к юной ведьме отправилась её резинка.
Мара прищурила глаза. Что же! Пусть попробует угадать, если уж такая прорицательная!
Ноздри Ожаны нервно задёргались.
«У неё в ход идут все органы чувств», - отстранённо и холодно подумала Мара. Она стояла недалеко от ведьмочки, чуть ближе, чем девушки и юноши до неё. Пусть у Ожаны будет больше шансов.
- Ничего не понимаю…
Эти слова Ожана прошептала. Мара не услышала - угадала по движению губ. И усмехнулась.
«Это тебе не девчонок пугать, - злорадно усмехнулась Мара. – Давай, думай, гадай, шамань, или что ты там делаешь? Покажи на что способна!»
Пальцы Ожаны быстро перебирали синюю резинку для волос. Она опустила голову, словно пыталась её разглядеть. И снова у Мары закралось подозрение, что девушка подсматривает и всех водит за нос. Сквозь множество стебельков и цветов запросто можно найти щёлочку.
- Это…, - единственное слово Ожаны прозвучало неуверенно.
Мара не оглядывалась, но чувствовала по напряжённой тишине, насколько всех заинтересовал неожиданный поворот в гадании.
– …но у меня нет сестры…, - Ожана словно кому-то ответила. Себе?
Теперь и Мара посерьёзнела. Молодая ведунья почуяла родственную связь? Или как-то угадала её мысли?
- Кто здесь? – вдруг пронзительно закричала Ожана и сорвала венок.
Под ним была повязка. Оказывается, всё это время её глаза были плотно прикрыты. Ожана сорвала и повязку. Несколько секунд болезненно щурилась, привыкая к свету, потом поглядела вокруг.
- Кто здесь?.. Кто здесь стоял только что? – Ожана ткнула пальцем в сторону Мары. – Только что здесь кто-то стоял!
«Она меня не видит? – ошеломлённая Мара ничего не понимала.
- Чья эта штука? – Ожана подняла вверх резинку.
- Это её! – одна из девушек-помощниц подошла к Маре и указала на неё пальцем.
- Кого её? Там нет никого, - Ожана уже визжала.
Тут уж все подошли к девушкам, окружили широким кольцом.
- Как нет никого?
- Она что? Не видит?
- Ожана, что ты говоришь?
- Вот же она…
- А нас видишь?
- Перехожая… Третьего дня пришла.
- Даша её привела…
В Мару было направлено столько указывающих пальцев, что Ожана поняла, в каком направлении искать невидимку. Она сделала шаг… потом другой…
Мара почувствовала, как закружилась голова. Внезапная мысль испугала:
«Это не по-настоящему… На самом деле я умираю… Не было никакого переброса в будущее… И в прошлом меня нет. Я лежу на кровати в своей комнате, а больной мозг дарит мне на прощанье занимательные сюжеты…».
Ожана вытянула руку. На ладони лежала синяя резинка. Девушка пристально смотрела на Мару, вот только глаза, не встретив никакого препятствия, глядели вдаль, будто незрячие.
«А ведь меня здесь и вправду нет… По крайней мере, тут быть я не должна. Вот поэтому она меня и не видит. Она действительно… прорицательница».
Мара протянула руку за своей резинкой. Но ладонь Ожаны крупно затряслась, она снова вскрикнула, повернулась и побежала.
Перепуганная Мара молча смотрела вслед. Она видела, как чёрная волна густых волос красиво колыхалась, надёжно укрывая сзади всё тело чуть ли не до пят. Потом стали видно только босые ноги, и вскоре девушка вовсе скрылась в темноте.
«А раньше она меня видела? Мне казалось, что она намерено не обращает на меня внимания. А тут всё может быть гораздо сложнее…».
- Что это с ней? – в наступившей тишине ясно прозвучал чей-то вопрос.
Но ответить никто не решился.
- Вот так праздник…
- А где Даша?
Мара поглядела по сторонам. Где Даша? Увидела, как Настя побежала в рощу – там, на пригорке, Даша сидела в начале вечера. Но теперь её не было.
- Она сказала…, - полненькая чернявая девица попыталась объяснить и замолчала.
- Что сказала? Ты знаешь?
- Какбутточки, - закивала девица.
- Говори…
- Она сказала, что пойдёт к лешему… Дашу выручать…
- Что? Какую Дашу?
Чернявка пожала плечами:
- Она сказала, что раз она подменыш, то пойдёт настоящую Дашу искать.
Это было уже слишком.
- На другой день Веда сама пошла в селение, - Баюн почесал пухлой рукой свой толстый живот и надолго замолчал.
На ночлег остановились у знакомого озера. Впереди одуванчиковое поле, дальше гора. Осталось меньше дня ходу. За всё время не встретили никого из своих. Вообще никого не встретили… днём.
Ночью не спали. Бабуля не спала – злилась. Временами резко открывала глаза, проверяя, не зависает ли поблизости какая-нибудь полупрозрачная незваная фигура.
Дед не спал, подсматривал за бабкой. Не убежит ли она куда-нибудь в одуванчиковое поле привидений гонять?
Артём спал.
А потом и дед заснул. Просто закрыл глаза, думая, что в очередной раз моргает, а открыл, когда солнечные лучи золотили берёзовые листья над головой, и где-то в их зелёных кудрях пернатый певец выводил свои шедевры.
Матвей сел. Огляделся. И тянущая тоска змеюкой поползла в сердце. Тихо… Мирно… Неправильно.
Правильно, когда ложка негромко звякает о стенки котелка, и Ульяна перепугано оглядывается – не разбудила ли кого?
А сейчас костёр одиноко догорал, поглощая искусственный уголь.
Дед встал, щенок тихонько заскулил, Артём тоже заморгал:
- Доброе утро. А где бабуля?
И от этого вопроса ещё тяжелее стало на душе. Парень тоже заметил нестыковку.
- Может, за водой пошла?
Но в это не верилось.
Матвей обулся, пошёл искать.
- Куда она могла деться?
Оглянулся – Артём сзади. Тоже вертит головой.
Заметили оба почти одновременно. Правда, не сразу поняли, что бабуля. Вдалеке лежало… Кто-то лежал. Кто-то из них, из переселенцев. Поняли по камуфляжному костюму.
Дальше идти было страшно, ноги не слушались. Но шли.
Она. Узнали по яркому белому платочку. Их у бабули несколько, и все белые. И ей было трудно объяснить, что они портили весь камуфляж.
- Куда мне за модой гнаться? И так сойдёт, - не понимала она намёка, когда Жора указывал ей на это несоответствие.
И вот теперь этот платок помог понять, что бабуля нашлась.
Дед отстал от Артёма. Просто с ногами стало хуже.
«Вот так и до инсульта недалеко», - испугал он себя ещё больше.
Артём побежал.
Дед, не мигая, наблюдал, как склонился парень, как прижался ухом к впалой груди, как пытался на запястье нащупать пульс. Потом развязал платок, стал трогать шею.
«Плохо дело», - понял Матвей.
Деталей не видел. Но, по мере приближения, всматривался в лицо Артёма. И нахмуренные брови оставляли мало надежды.
- Есть!
- Что есть? – то ли сказал дед, то ли каркнул.
- Пульс… Слабый.
Артём просунул одну руку под шею, вторую под колени. Матвей не сразу сообразил, что он делает, а когда понял, бросился на помощь. Но Артём уже поднял бабулю.
- Давай помогу, - засуетился дед.
- Она лёгкая.
Артём пошёл. А дед плёлся сзади и смотрел на белый платок. И неясное подозрение что-то пыталось ему подсказать. Но затуманенная болью голова долго не принимала никаких мыслей.
«Вот также совсем недавно мы с ней тянули Артёма. Думали, что не выдюжит парень. Но он молодой. А эта… Где ей набраться сил?»
Но догадка всё же нашла щёлочку и с ходу шарахнула по мозгам. Дед даже остановился и разинул рот.
Артём уложил бабулю сверху на её неубранный спальник, а дед всё стоял, хлопал глазами.
- Ты чего? – ещё больше нахмурился Артём.
- Я… кажется… понял.
Матвей просеменил мелкими шагами, сел на траву сбоку от бабули.
- Что ты понял?
- Ты… ты не будешь знать… Откуда? Но сколько-то дней назад…, - дед замолчал, пытаясь посчитать, - не помню… Короче, Артём… ты точно так же лежал. И почти без признаков жизни… И только пульс слабый… указывал, что живой. Мы тогда подумали, что от сотрясения… А теперь…
- Ты думаешь, это какая-то болезнь? Что мы заразились чем-то?
- Может, и болезнь, может, и заразились… Но тут не обошлось без привидений.
- Без кого? – Артём ещё больше нахмурился и пристально вгляделся в деда, совсем как тот недавно заглядывал в бабулины глаза, отыскивая в них признаки начинающей деменции.
- Не-е, погоди на меня так смотреть… Тут дело точно нечисто. Я и сам сначала не поверил, пока не удостоверился. А если ты ничего не помнишь, значит, я тебе расскажу, что знаю. Ну-ка, поройся в этом кармане.
Дед ткнул пальцем. Артём послушно полез, куда ему указали, вынул колечко. Простенькое, погнутое, с белым камушком.
- Откуда оно у тебя?
- Без понятия. Не было раньше. После урагана появилось. Может, ветром занесло?
- А Ульяна мне рассказала другую историю.
- Какую? – в глазах Артёма отразился страх. Страх перед неведомым, непонятным.
- Она видела, как ночью ты разговаривал с привидениями, и оно бросило его тебе, - дед снова ткнул пальцем в кольцо. – Ты поднял и положил в карман.
Матвей приготовился к недоверию, какое сам испытал, когда услышал эту историю от бабули. Но недоверия не было. Глаза парня затуманились.
- Я что-то помню… Смутное… Я думал, что мне приснилось…
- А вчера ночью я видел, как Ульяна с призраком ругалась.
- Что?
- Орала на него…
- Постой… Ведь мы с Лукой видели что-то… в поле. Когда ещё на плоту возвращались, потом на отмели ночевали. Было что-то непонятное. Ещё Димон сказал, что «оно» кого-то зацепило. Я тогда подумал, что меня… Потом всё завертелось… после урагана, я и думать забыл. Мало ли что…
Артём задумался. Дед не мешал. Сидел молча, тоже думал.
- А потом что-то… Помню смутно, едва-едва… Чья-то свадьба, авария… Всё это похоже на сон.
- Вот и бабуля теперь так же спит.
- На этот раз её зацепило?
- Не знаю… Похоже, что она сама зацепилась. Если бы ты только слышал, как она ругалась.
- И что делать?
- А ты не помнишь, как выкарабкался?
Артём снова замолчал.
- Помню… Помню два крыла… У меня за спиной. Они вырвали меня… Бред?
- Не знаю, - дед приуныл. Вряд ли у бабули появятся два крыла. Откуда? – Только знаешь что? Мы тогда тебя за руки держали… Чтобы ты понимал, что не один…
Артём поглядел на морщинистое лицо старой женщины. Пересел поближе. Замер на мгновение, а потом взял обеими руками коричневую, грубую, всю в бурых пятнах, бабулину руку.
Дед потянулся ко второй руке.
«Здесь Риты нет», - вдруг отчётливо вспомнил Артём.
Сказать, что она была красива – значит, ничего толком не сказать. Она была сказочной красоты. Тонкая, хрупкая, огромноглазая, с пухлыми губами и широким ртом – как раз таким, какой так и хочется поцеловать.
Никита смутился. Тысяча вопросов, какие ему только что хотелось задать, теперь рассыпались в невидимый прах. Зато появилась парочка новых – кто она такая и что здесь делает? Но не задал. И не то, что решил сначала подождать, что скажет она, а просто забыл, как они задаются, эти вопросы.
Она стояла в длинной голубой накидке до пят и тоже молчала. Тонкие красивые пальцы пробегали по ткани на груди, словно поправляя её, но Никите показалось, что это нервное движение от волнения. Он поднялся с пола. Нога в гипсе болела, но эта боль чуть отвлекла. Парень немного пришёл в себя.
- Добрый день, - чуть поклонился головой.
- Неужели вы ещё остались?
Голос! Никита вскинул удивлённые глаза. Голос прекрасен. Чуть низкий, нежный, мелодичный.
- Кто остались? – спросил и смутился. В его голосе и прохрипело что-то, и присвистнуло, и каркнуло. Да уж. Лучше бы промолчал.
- Чистые. Ты ведь не робот?
Девица чуть склонила голову набок, немного опустила длинные прямые ресницы, определяя его вид.
- Нет… Ты человек.
- И ты человек, - в голове стало немного проясняться.
- Теперь уже… не совсем. А впрочем… неважно. Меня зовут Лея.
- Никита... Хотелось бы знать, почему меня посадили на цепь… как собаку.
- Как собаку? Разве собак сажают на цепи? И они сидят? – Лея широко распахнула глазищи в наивной удивлении.
- Ну…, - смутился Никита. Ему не хотелось знакомить такую девушку с жестокой стороной человеческой жизни. - …бывало. Но мне бы не хотелось на цепи…
Лея медленно подошла. Близко-близко. Никита едва сдержался, чтобы не сделать шаг назад. Но девушка внезапно и резко села на пол. Она стала трогать тяжёлый браслет на ноге Никиты.
- А ты мою бабку не знаешь?
- Знаю… Даш, помню когда-то это бабка за нами, малыми, гонялась. С крапивой. Помнишь, Захар? Мы с тобой грядки разорили, хотели горохом угоститься. Я ещё тогда понял, что бабка своего не упустит. Нас ведь догнала.
- Ну, меня дома догнала.
- Меня из-за угла сарая на другой день встретила. И угостила… Правда не горохом…
Вскоре маленький кружок значительно расширился. На весёлый разговор подходили парни и девушки.
«А ведь они стараются Дашу поддержать, - поняла вдруг Мара. – Все понимают, что происходит. И теперь парни, сознательно или нет, пытаются вырвать Дашу из той пропасти, в которую её толкает Ожана».
И у ребят это явно получалось. Там, где девушки, Настя, Мара и Ива, оказывались бессильны, парни имели успех. Даша чуть порозовела от всеобщего доброго внимания и слабо улыбалась.
- Ведут…, - кто-то прервал разговор.
И тут же все оглянулись.
Из темноты медленно вышли девушки. Две из них вели за руки третью. Третья была обнажёна. На руках и ногах пестрели ленты и цветы. Огромный венок укрывал не только голову, но и глаза.
«Это Ожана, - поняла Мара. – Смело…».
Ожана остановилась и замерла, давая возможность посмотреть на себя. Теперь, в ночь на купалу, можно.
Мара невольно залюбовалась совершенными линиями обнажённого тела. И парни, по всей вероятности, тоже. Всеобщее внимание было обеспеченно.
Пока Ожана стояла перед огнём, две её подруги с кувшином в руках быстро обошли всех юношей и девушек. Каждый бросил в него какой-то мелкий предмет.
Бросила и Даша колечко, бросила Настя какую-то застёжку из одежды.
Вскоре эти девушки остановились перед Марой. Та растерялась. В кувшин полагалось бросить личную вещь? Но у Мары ничего нет… Вспомнила! Резинка для волос, замаскированная Дашиной лентой. Её ловко стянула, мгновение поколебалась и кинула в узкое горлышко.
Девушки пошли дальше.
Когда собрали вещи всех присутствующих, в полной тишине началось гадание.
Одна девушка вытаскивала предмет из кувшина, отдавала его ведунье, хозяин этого предмета выходил вперёд, и та вещала. И судя по изумлённому вздохам, делала это весьма успешно.
Мара с улыбкой наблюдала, как обнажённая красавица без труда называла имена суженых. И молодые люди отходили, в большинстве своём довольные и ведуньей, и предсказаниями.
Но вот девушка вынула жёлтую ленту, и Ива, вытянувшись в струнку от напряжения, пошла за своей порцией счастья.
- Не видать тебе в это лето жениха, - чуть насмешливо пропела Ожана, и плечи Ивы огорчённо поникли. Под негромкие смешки она поспешила на своё место.
Мара сочувственно улыбнулась. Женихов все хотят.
А к Ожане уже несмело направилась Даша. Все замерли.
А Мара нахмурилась. Не подсматривает ли ведунья? Между стебельками пышного венка очень даже можно наблюдать за доверчивыми односельчанами.
- Жених был, да сплыл, - объявила Ожана. – Не желает брать в жёны подменыша.
Это был… словно удар. Словно пощёчина.
Даша закрыла лицо ладонями и отошла.
Мара почувствовала злость. Какая же гадость эта гадалка. Да чего же она хочет? Да сколько в ней жестокости. Оглядела парней и девушек. Почему они терпят?
А парни и девушки уже смотрели на неё.
Не сразу Мара поняла, что теперь в руки к юной ведьме отправилась её резинка.
Мара прищурила глаза. Что же! Пусть попробует угадать, если уж такая прорицательная!
Глава 132
Ноздри Ожаны нервно задёргались.
«У неё в ход идут все органы чувств», - отстранённо и холодно подумала Мара. Она стояла недалеко от ведьмочки, чуть ближе, чем девушки и юноши до неё. Пусть у Ожаны будет больше шансов.
- Ничего не понимаю…
Эти слова Ожана прошептала. Мара не услышала - угадала по движению губ. И усмехнулась.
«Это тебе не девчонок пугать, - злорадно усмехнулась Мара. – Давай, думай, гадай, шамань, или что ты там делаешь? Покажи на что способна!»
Пальцы Ожаны быстро перебирали синюю резинку для волос. Она опустила голову, словно пыталась её разглядеть. И снова у Мары закралось подозрение, что девушка подсматривает и всех водит за нос. Сквозь множество стебельков и цветов запросто можно найти щёлочку.
- Это…, - единственное слово Ожаны прозвучало неуверенно.
Мара не оглядывалась, но чувствовала по напряжённой тишине, насколько всех заинтересовал неожиданный поворот в гадании.
– …но у меня нет сестры…, - Ожана словно кому-то ответила. Себе?
Теперь и Мара посерьёзнела. Молодая ведунья почуяла родственную связь? Или как-то угадала её мысли?
- Кто здесь? – вдруг пронзительно закричала Ожана и сорвала венок.
Под ним была повязка. Оказывается, всё это время её глаза были плотно прикрыты. Ожана сорвала и повязку. Несколько секунд болезненно щурилась, привыкая к свету, потом поглядела вокруг.
- Кто здесь?.. Кто здесь стоял только что? – Ожана ткнула пальцем в сторону Мары. – Только что здесь кто-то стоял!
«Она меня не видит? – ошеломлённая Мара ничего не понимала.
- Чья эта штука? – Ожана подняла вверх резинку.
- Это её! – одна из девушек-помощниц подошла к Маре и указала на неё пальцем.
- Кого её? Там нет никого, - Ожана уже визжала.
Тут уж все подошли к девушкам, окружили широким кольцом.
- Как нет никого?
- Она что? Не видит?
- Ожана, что ты говоришь?
- Вот же она…
- А нас видишь?
- Перехожая… Третьего дня пришла.
- Даша её привела…
В Мару было направлено столько указывающих пальцев, что Ожана поняла, в каком направлении искать невидимку. Она сделала шаг… потом другой…
Мара почувствовала, как закружилась голова. Внезапная мысль испугала:
«Это не по-настоящему… На самом деле я умираю… Не было никакого переброса в будущее… И в прошлом меня нет. Я лежу на кровати в своей комнате, а больной мозг дарит мне на прощанье занимательные сюжеты…».
Ожана вытянула руку. На ладони лежала синяя резинка. Девушка пристально смотрела на Мару, вот только глаза, не встретив никакого препятствия, глядели вдаль, будто незрячие.
«А ведь меня здесь и вправду нет… По крайней мере, тут быть я не должна. Вот поэтому она меня и не видит. Она действительно… прорицательница».
Мара протянула руку за своей резинкой. Но ладонь Ожаны крупно затряслась, она снова вскрикнула, повернулась и побежала.
Перепуганная Мара молча смотрела вслед. Она видела, как чёрная волна густых волос красиво колыхалась, надёжно укрывая сзади всё тело чуть ли не до пят. Потом стали видно только босые ноги, и вскоре девушка вовсе скрылась в темноте.
«А раньше она меня видела? Мне казалось, что она намерено не обращает на меня внимания. А тут всё может быть гораздо сложнее…».
- Что это с ней? – в наступившей тишине ясно прозвучал чей-то вопрос.
Но ответить никто не решился.
- Вот так праздник…
- А где Даша?
Мара поглядела по сторонам. Где Даша? Увидела, как Настя побежала в рощу – там, на пригорке, Даша сидела в начале вечера. Но теперь её не было.
- Она сказала…, - полненькая чернявая девица попыталась объяснить и замолчала.
- Что сказала? Ты знаешь?
- Какбутточки, - закивала девица.
- Говори…
- Она сказала, что пойдёт к лешему… Дашу выручать…
- Что? Какую Дашу?
Чернявка пожала плечами:
- Она сказала, что раз она подменыш, то пойдёт настоящую Дашу искать.
Это было уже слишком.
- На другой день Веда сама пошла в селение, - Баюн почесал пухлой рукой свой толстый живот и надолго замолчал.
Глава 133
На ночлег остановились у знакомого озера. Впереди одуванчиковое поле, дальше гора. Осталось меньше дня ходу. За всё время не встретили никого из своих. Вообще никого не встретили… днём.
Ночью не спали. Бабуля не спала – злилась. Временами резко открывала глаза, проверяя, не зависает ли поблизости какая-нибудь полупрозрачная незваная фигура.
Дед не спал, подсматривал за бабкой. Не убежит ли она куда-нибудь в одуванчиковое поле привидений гонять?
Артём спал.
А потом и дед заснул. Просто закрыл глаза, думая, что в очередной раз моргает, а открыл, когда солнечные лучи золотили берёзовые листья над головой, и где-то в их зелёных кудрях пернатый певец выводил свои шедевры.
Матвей сел. Огляделся. И тянущая тоска змеюкой поползла в сердце. Тихо… Мирно… Неправильно.
Правильно, когда ложка негромко звякает о стенки котелка, и Ульяна перепугано оглядывается – не разбудила ли кого?
А сейчас костёр одиноко догорал, поглощая искусственный уголь.
Дед встал, щенок тихонько заскулил, Артём тоже заморгал:
- Доброе утро. А где бабуля?
И от этого вопроса ещё тяжелее стало на душе. Парень тоже заметил нестыковку.
- Может, за водой пошла?
Но в это не верилось.
Матвей обулся, пошёл искать.
- Куда она могла деться?
Оглянулся – Артём сзади. Тоже вертит головой.
Заметили оба почти одновременно. Правда, не сразу поняли, что бабуля. Вдалеке лежало… Кто-то лежал. Кто-то из них, из переселенцев. Поняли по камуфляжному костюму.
Дальше идти было страшно, ноги не слушались. Но шли.
Она. Узнали по яркому белому платочку. Их у бабули несколько, и все белые. И ей было трудно объяснить, что они портили весь камуфляж.
- Куда мне за модой гнаться? И так сойдёт, - не понимала она намёка, когда Жора указывал ей на это несоответствие.
И вот теперь этот платок помог понять, что бабуля нашлась.
Дед отстал от Артёма. Просто с ногами стало хуже.
«Вот так и до инсульта недалеко», - испугал он себя ещё больше.
Артём побежал.
Дед, не мигая, наблюдал, как склонился парень, как прижался ухом к впалой груди, как пытался на запястье нащупать пульс. Потом развязал платок, стал трогать шею.
«Плохо дело», - понял Матвей.
Деталей не видел. Но, по мере приближения, всматривался в лицо Артёма. И нахмуренные брови оставляли мало надежды.
- Есть!
- Что есть? – то ли сказал дед, то ли каркнул.
- Пульс… Слабый.
Артём просунул одну руку под шею, вторую под колени. Матвей не сразу сообразил, что он делает, а когда понял, бросился на помощь. Но Артём уже поднял бабулю.
- Давай помогу, - засуетился дед.
- Она лёгкая.
Артём пошёл. А дед плёлся сзади и смотрел на белый платок. И неясное подозрение что-то пыталось ему подсказать. Но затуманенная болью голова долго не принимала никаких мыслей.
«Вот также совсем недавно мы с ней тянули Артёма. Думали, что не выдюжит парень. Но он молодой. А эта… Где ей набраться сил?»
Но догадка всё же нашла щёлочку и с ходу шарахнула по мозгам. Дед даже остановился и разинул рот.
Артём уложил бабулю сверху на её неубранный спальник, а дед всё стоял, хлопал глазами.
- Ты чего? – ещё больше нахмурился Артём.
- Я… кажется… понял.
Матвей просеменил мелкими шагами, сел на траву сбоку от бабули.
- Что ты понял?
- Ты… ты не будешь знать… Откуда? Но сколько-то дней назад…, - дед замолчал, пытаясь посчитать, - не помню… Короче, Артём… ты точно так же лежал. И почти без признаков жизни… И только пульс слабый… указывал, что живой. Мы тогда подумали, что от сотрясения… А теперь…
- Ты думаешь, это какая-то болезнь? Что мы заразились чем-то?
- Может, и болезнь, может, и заразились… Но тут не обошлось без привидений.
- Без кого? – Артём ещё больше нахмурился и пристально вгляделся в деда, совсем как тот недавно заглядывал в бабулины глаза, отыскивая в них признаки начинающей деменции.
- Не-е, погоди на меня так смотреть… Тут дело точно нечисто. Я и сам сначала не поверил, пока не удостоверился. А если ты ничего не помнишь, значит, я тебе расскажу, что знаю. Ну-ка, поройся в этом кармане.
Дед ткнул пальцем. Артём послушно полез, куда ему указали, вынул колечко. Простенькое, погнутое, с белым камушком.
- Откуда оно у тебя?
- Без понятия. Не было раньше. После урагана появилось. Может, ветром занесло?
- А Ульяна мне рассказала другую историю.
- Какую? – в глазах Артёма отразился страх. Страх перед неведомым, непонятным.
- Она видела, как ночью ты разговаривал с привидениями, и оно бросило его тебе, - дед снова ткнул пальцем в кольцо. – Ты поднял и положил в карман.
Матвей приготовился к недоверию, какое сам испытал, когда услышал эту историю от бабули. Но недоверия не было. Глаза парня затуманились.
- Я что-то помню… Смутное… Я думал, что мне приснилось…
- А вчера ночью я видел, как Ульяна с призраком ругалась.
- Что?
- Орала на него…
- Постой… Ведь мы с Лукой видели что-то… в поле. Когда ещё на плоту возвращались, потом на отмели ночевали. Было что-то непонятное. Ещё Димон сказал, что «оно» кого-то зацепило. Я тогда подумал, что меня… Потом всё завертелось… после урагана, я и думать забыл. Мало ли что…
Артём задумался. Дед не мешал. Сидел молча, тоже думал.
- А потом что-то… Помню смутно, едва-едва… Чья-то свадьба, авария… Всё это похоже на сон.
- Вот и бабуля теперь так же спит.
- На этот раз её зацепило?
- Не знаю… Похоже, что она сама зацепилась. Если бы ты только слышал, как она ругалась.
- И что делать?
- А ты не помнишь, как выкарабкался?
Артём снова замолчал.
- Помню… Помню два крыла… У меня за спиной. Они вырвали меня… Бред?
- Не знаю, - дед приуныл. Вряд ли у бабули появятся два крыла. Откуда? – Только знаешь что? Мы тогда тебя за руки держали… Чтобы ты понимал, что не один…
Артём поглядел на морщинистое лицо старой женщины. Пересел поближе. Замер на мгновение, а потом взял обеими руками коричневую, грубую, всю в бурых пятнах, бабулину руку.
Дед потянулся ко второй руке.
«Здесь Риты нет», - вдруг отчётливо вспомнил Артём.
Глава 134
Сказать, что она была красива – значит, ничего толком не сказать. Она была сказочной красоты. Тонкая, хрупкая, огромноглазая, с пухлыми губами и широким ртом – как раз таким, какой так и хочется поцеловать.
Никита смутился. Тысяча вопросов, какие ему только что хотелось задать, теперь рассыпались в невидимый прах. Зато появилась парочка новых – кто она такая и что здесь делает? Но не задал. И не то, что решил сначала подождать, что скажет она, а просто забыл, как они задаются, эти вопросы.
Она стояла в длинной голубой накидке до пят и тоже молчала. Тонкие красивые пальцы пробегали по ткани на груди, словно поправляя её, но Никите показалось, что это нервное движение от волнения. Он поднялся с пола. Нога в гипсе болела, но эта боль чуть отвлекла. Парень немного пришёл в себя.
- Добрый день, - чуть поклонился головой.
- Неужели вы ещё остались?
Голос! Никита вскинул удивлённые глаза. Голос прекрасен. Чуть низкий, нежный, мелодичный.
- Кто остались? – спросил и смутился. В его голосе и прохрипело что-то, и присвистнуло, и каркнуло. Да уж. Лучше бы промолчал.
- Чистые. Ты ведь не робот?
Девица чуть склонила голову набок, немного опустила длинные прямые ресницы, определяя его вид.
- Нет… Ты человек.
- И ты человек, - в голове стало немного проясняться.
- Теперь уже… не совсем. А впрочем… неважно. Меня зовут Лея.
- Никита... Хотелось бы знать, почему меня посадили на цепь… как собаку.
- Как собаку? Разве собак сажают на цепи? И они сидят? – Лея широко распахнула глазищи в наивной удивлении.
- Ну…, - смутился Никита. Ему не хотелось знакомить такую девушку с жестокой стороной человеческой жизни. - …бывало. Но мне бы не хотелось на цепи…
Лея медленно подошла. Близко-близко. Никита едва сдержался, чтобы не сделать шаг назад. Но девушка внезапно и резко села на пол. Она стала трогать тяжёлый браслет на ноге Никиты.
