Ничего полезного. Худые полусогнутые спины в тряпье. Тихие разговоры о хозяйстве. Таша не появлялась.
- А где Мошка? – удивился Лука.
- Мошка?
- Ну помнишь, я рассказывал про девчонку, которую мы подобрали со сломанной ногой? Или с вывихом? Не знаю, что там у неё было… Она нам ещё «чёрное сердце» подарила.
Дима неуверенно кивнул. Что-то припоминалось крикливое и лохматое.
- Может, тоже «хычи» ищет?
Временами местные мужчины, женщины и дети уходили на поверхность и возвращались обратно. И из обрывков разговоров становилось понятно, что на земле те долго находиться не могли – несколько часов, или даже минут, и нужен отдых в тёмном месте. Уходили они за «хычами», и Лука вспомнил, что так Мошка называла Анюткины «звёздочки». Но теперь девчонки не было.
- Мошка рассказывала, что она на верху может находиться долго. Нет у неё… аллергии… что ли? Или что у них тут за проблема? Не знаю, короче. Но Мошка приспособилась больше других соплеменников, - вспоминал Лука. – Вот, наверное, и лазит сейчас по земле, ищет «хычи».
Лука и Дима нашли себе пристанище на каких-то деревянных сооружениях под потолком. В соседней конуре. Наверху отверстия удачно открывали вид в мрачноватую, тускло освещённую огнём печи и несколькими настенными лампами, людную комнату.
- Человек двадцать. Да?
- Ну, это, наверное, не все. И Мошкиной матери не видно. Я, правда, её не очень запомнил. Больше визги…
- Значит, где-то у них ещё место… Смотри, какая-то новая старуха… Я имею в виду, что её раньше здесь не было.
- Я понял.
- Смотри, какая грозная.
- Тихо…
Тюря подошла к печи, заглянула внутрь, поворошила огонь, сунула нос во все чугунки.
- Где похлёбка для девки?
Тощая тётка стала что-то показывать.
Дима молча ткнул Луку в бок, призывая ко вниманию. Но Лука и сам насторожился.
Старуха взяла небольшой котелок.
- Хватит жечь свет, - кивнула в сторону настенных ламп, которые едва освещали тёмные углы.
И две девки послушно бросились гасить светильники. Стало чуть темнее, но не особо. От светильников было немного проку.
Лука напряжённо ждал. Что дальше? Куда повернёт старуха? Если в ту сторону, откуда пришла, они с Дмитрием, конечно, попробуют её догнать. В обход людской комнаты есть какие-то переходы, может, и получится.
Старуха повернула к ним.
В проходах не было полной тьмы – тусклые лампы и отверстия-вентиляторы давали немного света. И теперь, когда глаза уже привыкли, можно было различить бабку, ковыляющую мимо и что-то бурчащую под нос.
Лука и Дима подождали, пока она скроется за ближайшим поворотом и бесшумно спустились с деревянной конструкции. Двинулись следом.
Шли недолго. Лука запоминал путь. Был уверен, что двигаются к Таше. Она тут, скорее всего, пленница. Только бы не подвёл Дмитрий, не превратился бы в неповоротливого Димона, который, хоть и ловит какие-то сигналы, но напоминает при этом медведя в посудной лавке.
Повернул голову. Всё нормально. Глаза парня блеснули напряжённо и внимательно.
От старухи держались на расстоянии поворота. Ждали, когда она заковыляет за ближайший, потом на цыпочках бросались следом. Осторожно выглядывали и снова ждали. Пока, за очередным поворотом, чуть не уткнулись ей в спину.
Не уткнулись. Затормозили. Отошли назад. Но успели заметить, как старуха ковырялась у деревянной двери, а потом услышали, как загремел засов.
Теперь, когда цель оказалась под носом, стало особенно страшно всё испортить.
Лука молча потянул Диму в боковой тёмный коридор.
- Подождём здесь, - шепнул на ухо.
Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре послышался глухой звук задвигающегося засова, и старуха проковыляла назад. Постояли ещё.
- Дим, ты будь на стрёме, я с засовом…
- Понял, - Дмитрий шагнул следом за старухой.
Лука подошёл к двери. Крепкая. Пощупал засов… Надо как-то аккуратней.
Но совсем бесшумно не получалось. Пришлось толкать медленно, чуть ли не по миллиметру. Но время шло, и дело двигалось.
Когда осталось совсем чуть-чуть, Лука замер. А что, если они ошибаются? А что, если за дверью вовсе не Таша. А что, если здесь «крысы» держат какого-нибудь местного монстра?
Лука дёрнул последний сантиметр задвижки.
С самоваром ничего не вышло. Ржавая, гнутая, дырявая посудина не смогла удержать в себе зеленоватую воду.
- Да не надо… У нас есть, - и ребята осторожно полезли в рюкзаки за своими припасами.
Было неловко угощать хозяйку в её же доме, когда она изо всех сил старалась быть гостеприимной. Но Кира, похоже, перестала заморачиваться над этими нюансами. Обнаружив свой самовар в плачевном состоянии, она сдалась и сунула длинный нос в открытые рюкзаки гостей.
- Шо эта? – любопытный вопрос, как приветствие, встречал каждую штуку.
И если сначала ребята пытались вытащить кое-что только для скромного завтрака – на дворе не темнело, мальчики поняли, что розовое небо указывало на утро, то потом вошли во вкус.
Кире хотелось увидеть, пощупать, понюхать всё. Каждое человеческое изобретение вызывало у неё бурный восторг и чуть менее бурную зависть. И ребята стали демонстрировать свои припасы так, словно сами их изобрели.
- Вот это картриджи, - Лёша растянул пластиковую ленту.
- Карты..жи, - клюнула Кира пятачком.
- Смотри, тут написано… Ты читать умеешь?
- Умею, - не моргнув глазом соврала Кира.
- Ну…, - Лёша не поверил, - смотри на цвета. Синий и всё оттенки – это сладости всякие.
- Всякие?
- Хочешь… Вот чего ты хочешь? Мороженое хочешь?
- Мороженое? – Кира поглядела с великим подозрением на Лёшу. – А ты?
- Я? Естественно. Кто же его не хочет?
- Тогда давай.
- Вот, гляди сюда… Петь, ты будешь?
- Буду…
- Мы берём три порции, вставляем в синтезатор. И… пожалуйста, вот вам мороженое.
Глаза Киры полезли под лоб, когда она взяла свою долю разноцветных шариков.
- Я во сюда поставлю, - потянулась к пеньку.
- Нет! Это есть надо.
- Есть? – Кира снова глянула с подозрением, и Лёша первым показал пример.
Но к разочарованию мальчиков, едок из Киры оказался неважный. Вместо того, чтобы упасть в обморок от небывалой вкуснотищи, она равнодушно укусила один из шариков за розовый бок и, широко раскрывая рот, покатала кусок из стороны в сторону. Брови её нахмурились, глаза задумчиво закосили в угол.
- А… хочешь курочку гриль? – засуетился Лёша, видя, что с мороженым не угодил.
- Гриль? Хочу…
Но и, минуту спустя, жареную хрустящую корочку она так же хмуро помусолила.
- А хотите грибочков? – радостно спохватилась кикимора и, не дождавшись ответа, смахнула щетинистыми пальцами поганки с ближайшего пенька и протянула ребятам.
- Не-ет. Мы лучше курочку.
- А ещё что там?
Но пыл угас. Что ещё там?
- Тут много всего…
- А пряжа есть?
- Нитки с иголками, вроде, где-то были...
Из рюкзака Лёша вынул небольшую чёрную коробку. Инструменты. Вспомнился отец в редкие трезвые минуты и в ещё более редком добром настроении.
- Слышишь… Кира... Хочешь, мы попробуем твой домик подправить?
- Да-а…
Но это «да» прозвучало очень неуверенно. Почти так же неуверенно, как и предложение.
Инструменты ребятам в руках держать приходилось, а вот работать...
Хорошо, что лучевая пила разрезала только дерево, иначе мальчики вряд ли бы выжили в этот день.
Сначала хотели только подремонтировать Кирин старый дом, но потом плюнули на эту затею. Там было непонятно даже, с какой стороны начинать, и что делать. Уж лучше попробовать что-то новое. Выбрали ровный участок неподалёку и решили наготовить побольше бревен, в потом, как из брусочков конструктора, что-нибудь слепить.
- Только давай не круглые, а квадратные. Ну… в смысле прямоугольные… Блин, не знаю, как эта фигура называется.
- Цилиндр, что ли?
- Нет, цилиндр как раз круглый… Как-то по-другому.
- Ну я понял… Что-то не очень мы с тобой в школе учились.
- Пол… Надо, чтобы и пол был, - спохватился Петька.
Доски после лучевой пилы, выходили волнистые до безобразия. Вернее, руки не удерживали ровную линию, так и норовили повилять из стороны в сторону. За руками виляла и пила, и на выходе получался интересный результат. Но Кире нравилось. Она с раскрытым ртом наблюдала за результатом действий неумелых мастеров, вооружённых супер-технологическими инструментами, и почти впала в гипнотический транс.
- Давай самые кривые оставим на крышу, а поровнее выберем на пол.
- А щели между досками? Дождь же будет литься.
- На крыше ты имеешь в виду? Сверху можно на эти щели ещё доску.
- Точно…
- Стол ещё нужен и… лавка какая-нибудь.
- И печку как-то придумать.
- Как её придумать?
- Не знаю. Какие-то кирпичи нужны. Или камни.
- Кира, есть поблизости камни?
- У-у-у, у речки полно.
- Так тяни их сюда.
- Мигом, - и Кира исчезла в кустах.
Ребятам без неё стало чуть спокойней. Они сами ничего толком не умели, а под пристальными взглядами будущей домохозяйки, руки делались крюками не хуже, чем у той же домохозяйки.
- Слушай, а от печки не загорится вся наша конструкция?
- Надо, чтобы горячие камни не касались досок.
- А как?
- Может… глиной обмазать вокруг камней?
- А дым куда?
- В крыше отверстие небольшое оставить?
- Хорошо бы трубу какую-нибудь.
- Да где её взять? Отверстие будем делать. Знаешь, типа дверочки. Открыл, когда печь топится, и закрыл, когда дождь пошёл.
- И окна надо сообразить пошире.
- Ты думаешь, ей свет нужен?
- Ну она же любит прясть что-то там.
- Ага… Только у неё не очень получается. Видал её платье?
Ребята развеселились.
- Из неё прялка… или прятка…
- Пряха, - помог Лёша.
- Из неё пряха, как из нас строители, - ребята покатились со смеху, уронив на землю бревно, обрезанное со всех сторон до кривого параллепипеда.
И всё же домик был готов. Конечно, они за несколько часов не управились бы без помощи инструментов последнего поколения. Но… управились.
Ребята с великой гордостью оглядели со всех сторон его кривые стены с разнокалиберными окнами без стёкол, его односкатную крышу набекрень, которая придавала домику вид озорного гриба, его почти белые нехоженные ступеньки и не верили своим глазам. Но помалкивали. Тщеславные мысли озвучили совсем другие персонажи.
- Гляньте-ка, получилось.
- Да ещё перильца покрасили красным цветом.
Но ребята не стали долго слушать, пошли печку испытывать.
Вечером, сидя на полу вокруг горячих камней, угощали хозяйку чаем из синтезатора и печеньем оттуда же.
- Нам пора дальше.
- Во завтра с утречка и пойдёте. Только знаете, что я вам скажу…, - кикимора задумалась. – Не отдаст леший вашу девку. И вам несдобровать. Он-то, конечно, слыхал, что вы тут у меня гостите. Вот и ждёт теперь небось, готовится.
Ребята молчали. Ждали, что кикимора дальше скажет. И та, после долгого раздумья, начала:
- Оно так-то понятно… Как же не понять? Жизня наша лесная чуть не оборвалась одно время. Раньше-то сколько всякого сброда в лесу водилось. И-и-и, так и кишели. А потом люди перестали в лес ходить. А то, бывало, хто и придёт, а в нас не верит. Даже если шутковать начнём, человек плевать хотел на наши шутки. Говорит, видно что-то съел, ай заболел, а нас и не замечал. Вот тут-то мы пропадать и стали. А как же? Как же нам жить, коли вы нас не признаёте, не величаете?
Глаза кикимора опечалились, заблестели. Она тяжко вздохнула и продолжила рассказ.
- А леший наш самый что ни на есть настоящий. Ещё с древних времён. Старше меня, старше лешачихи. Мы-то с ней кто?
- Кто? – полюбопытствовал Петя. Вот это ребятам и хотелось бы знать.
- Мы так… Девки бывшие.
- Какие девки?
- Проклятые. А леший во-о-он, ещё первых людей видал. Во какой. Издавна появился. Лешачиху себе взял... Жил – не тужил. А потом хоть пропадай. Леса опустели. Люди не ходят, зверей почти не осталось, одни железяки катаются. Думала, что и нам конец настанет. Он бы и настал, если бы не…
«Взрыв», - догадались ребята.
- …мир заснул. И мы остались. А людей не стало совсем. Но это уже не страшно. Так-то бы всё и было бы. Не крепко весело, а что делать?
Ребята перестали понимать.
- А тут леший узнал, что вы появились. Ох… Мы не знали, то ли радоваться, то ли горевать. Как же быть? Нихто не ведал. Мир-то, получается, проснулся. А что дале? То ли нам вконец пропадать, то ли снова разведёмся. Вот леший и позвал девку-то. Говорит, сильная.
Кира замолчала, уставилась своими лупастыми моргалками на тлеющие угли между камней. Мальчики тоже туда посмотрели. Глаза закрывались. Спать… Спать…
Улеглись прямо на приятно пахнущем полу. Тепло. Хорошо. Спать…
Кира подождала некоторое время. Потом тихо полезла в Лёшин рюкзак. Вынула длинную ленту с картриджами, посмотрела, сунула назад. Вынула синтезатор, поколебалась, нет, обратно положила. Достала увесистую коробку с инструментами и шмыгнула за дверь.
Бабушка Ульяна всю жизнь от начальства старалась держаться подальше.
Это даже было несправедливо. Словно не давала человеку ни единого шанса, сразу определяла его в неприятные и вредные. Хотя иногда давала, и прислушивалась-приглядывалась. А потом всё равно определяла его туда же к остальным.
Может, начальство бабушке Ульяне попадалось не то, а может глаз у неё был недобрый – всё возможно, но только фразу из старого кинофильма – «подальше от начальства, поближе к кухне», она воспринимала как дельный совет и всегда ему следовала.
Но не часто. Какое начальство в глухой деревне? В молодости оно ещё было, потом уплыло.
В последний раз она их видела, когда приезжали за ней, чтобы сунуть в «яйцо». И то она так и не поняла – то ли приехавшие были не совсем начальством, то ли начальство в последние времена стало другим. Были они без портфелей, правда, при костюмах и галстуках, но не разглагольствовали, блестя маслянистыми глазками, о правильных вещах так, словно эти правильные вещи они несли в себе и распространяли изо всех сил, а без них никто бы не догадался.
А тут вот он!
Сначала не разобрала, когда он полупрозрачным призраком проплыл мимо. А потом разглядела. Несмотря на чёрно-белый вариант, был он самым настоящим начальником в старомодном стиле – при портфеле, при костюме, при пузе, вот только толстые щёчки обвисли печально. Да из глаз на бабушку Ульяну вылилась тоскливая растерянность, словно человек заблудился.
Никогда бы бабуля не подошла к нему, если бы не страх за Артёма. Боялась, что опять прицепится к парню, а тому пропадай.
То, что прицепиться могут к ней, и пропадать придётся уже не Артёму, такой вариант не рассматривала, а самоуверенно подумала, что запросто разберётся и на раз-два угомонит незваного пришельца.
- Чего надо? – под грубостью спрятала растерянность… И страх.
«Начальник» молча раскрыл рот.
- Не понимаю, - отмахнулась бабуля и даже обрадовалась. Может, теперь он пойдёт своей дорогой, искать того, кто понимает?
Но тот указал пальцем на спящих вдалеке её спутников.
Бабуля разочаровано вздохнула. Не прошёл вариант. А вот страх прошёл. Призрак не набросился, гремя цепями, и не впился в шею, высасывая последние капли крови.
- Говори, что надо, - смягчилась бабуля, и «начальник» шагнул к ней ближе.
Глаза. Теперь бабуля смогла вглядеться в них внимательней, пытаясь усмотреть суть этого существа.
Несчастен… Напуган… Но уже привык… Нет, не может привыкнуть…
- Да что случилось?
Неосторожные слова вырвались, казалось, из самого сердца. И навстречу из глаз брызнула темнота.
- А где Мошка? – удивился Лука.
- Мошка?
- Ну помнишь, я рассказывал про девчонку, которую мы подобрали со сломанной ногой? Или с вывихом? Не знаю, что там у неё было… Она нам ещё «чёрное сердце» подарила.
Дима неуверенно кивнул. Что-то припоминалось крикливое и лохматое.
- Может, тоже «хычи» ищет?
Временами местные мужчины, женщины и дети уходили на поверхность и возвращались обратно. И из обрывков разговоров становилось понятно, что на земле те долго находиться не могли – несколько часов, или даже минут, и нужен отдых в тёмном месте. Уходили они за «хычами», и Лука вспомнил, что так Мошка называла Анюткины «звёздочки». Но теперь девчонки не было.
- Мошка рассказывала, что она на верху может находиться долго. Нет у неё… аллергии… что ли? Или что у них тут за проблема? Не знаю, короче. Но Мошка приспособилась больше других соплеменников, - вспоминал Лука. – Вот, наверное, и лазит сейчас по земле, ищет «хычи».
Лука и Дима нашли себе пристанище на каких-то деревянных сооружениях под потолком. В соседней конуре. Наверху отверстия удачно открывали вид в мрачноватую, тускло освещённую огнём печи и несколькими настенными лампами, людную комнату.
- Человек двадцать. Да?
- Ну, это, наверное, не все. И Мошкиной матери не видно. Я, правда, её не очень запомнил. Больше визги…
- Значит, где-то у них ещё место… Смотри, какая-то новая старуха… Я имею в виду, что её раньше здесь не было.
- Я понял.
- Смотри, какая грозная.
- Тихо…
Тюря подошла к печи, заглянула внутрь, поворошила огонь, сунула нос во все чугунки.
- Где похлёбка для девки?
Тощая тётка стала что-то показывать.
Дима молча ткнул Луку в бок, призывая ко вниманию. Но Лука и сам насторожился.
Старуха взяла небольшой котелок.
- Хватит жечь свет, - кивнула в сторону настенных ламп, которые едва освещали тёмные углы.
И две девки послушно бросились гасить светильники. Стало чуть темнее, но не особо. От светильников было немного проку.
Лука напряжённо ждал. Что дальше? Куда повернёт старуха? Если в ту сторону, откуда пришла, они с Дмитрием, конечно, попробуют её догнать. В обход людской комнаты есть какие-то переходы, может, и получится.
Старуха повернула к ним.
В проходах не было полной тьмы – тусклые лампы и отверстия-вентиляторы давали немного света. И теперь, когда глаза уже привыкли, можно было различить бабку, ковыляющую мимо и что-то бурчащую под нос.
Лука и Дима подождали, пока она скроется за ближайшим поворотом и бесшумно спустились с деревянной конструкции. Двинулись следом.
Шли недолго. Лука запоминал путь. Был уверен, что двигаются к Таше. Она тут, скорее всего, пленница. Только бы не подвёл Дмитрий, не превратился бы в неповоротливого Димона, который, хоть и ловит какие-то сигналы, но напоминает при этом медведя в посудной лавке.
Повернул голову. Всё нормально. Глаза парня блеснули напряжённо и внимательно.
От старухи держались на расстоянии поворота. Ждали, когда она заковыляет за ближайший, потом на цыпочках бросались следом. Осторожно выглядывали и снова ждали. Пока, за очередным поворотом, чуть не уткнулись ей в спину.
Не уткнулись. Затормозили. Отошли назад. Но успели заметить, как старуха ковырялась у деревянной двери, а потом услышали, как загремел засов.
Теперь, когда цель оказалась под носом, стало особенно страшно всё испортить.
Лука молча потянул Диму в боковой тёмный коридор.
- Подождём здесь, - шепнул на ухо.
Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре послышался глухой звук задвигающегося засова, и старуха проковыляла назад. Постояли ещё.
- Дим, ты будь на стрёме, я с засовом…
- Понял, - Дмитрий шагнул следом за старухой.
Лука подошёл к двери. Крепкая. Пощупал засов… Надо как-то аккуратней.
Но совсем бесшумно не получалось. Пришлось толкать медленно, чуть ли не по миллиметру. Но время шло, и дело двигалось.
Когда осталось совсем чуть-чуть, Лука замер. А что, если они ошибаются? А что, если за дверью вовсе не Таша. А что, если здесь «крысы» держат какого-нибудь местного монстра?
Лука дёрнул последний сантиметр задвижки.
Глава 144
С самоваром ничего не вышло. Ржавая, гнутая, дырявая посудина не смогла удержать в себе зеленоватую воду.
- Да не надо… У нас есть, - и ребята осторожно полезли в рюкзаки за своими припасами.
Было неловко угощать хозяйку в её же доме, когда она изо всех сил старалась быть гостеприимной. Но Кира, похоже, перестала заморачиваться над этими нюансами. Обнаружив свой самовар в плачевном состоянии, она сдалась и сунула длинный нос в открытые рюкзаки гостей.
- Шо эта? – любопытный вопрос, как приветствие, встречал каждую штуку.
И если сначала ребята пытались вытащить кое-что только для скромного завтрака – на дворе не темнело, мальчики поняли, что розовое небо указывало на утро, то потом вошли во вкус.
Кире хотелось увидеть, пощупать, понюхать всё. Каждое человеческое изобретение вызывало у неё бурный восторг и чуть менее бурную зависть. И ребята стали демонстрировать свои припасы так, словно сами их изобрели.
- Вот это картриджи, - Лёша растянул пластиковую ленту.
- Карты..жи, - клюнула Кира пятачком.
- Смотри, тут написано… Ты читать умеешь?
- Умею, - не моргнув глазом соврала Кира.
- Ну…, - Лёша не поверил, - смотри на цвета. Синий и всё оттенки – это сладости всякие.
- Всякие?
- Хочешь… Вот чего ты хочешь? Мороженое хочешь?
- Мороженое? – Кира поглядела с великим подозрением на Лёшу. – А ты?
- Я? Естественно. Кто же его не хочет?
- Тогда давай.
- Вот, гляди сюда… Петь, ты будешь?
- Буду…
- Мы берём три порции, вставляем в синтезатор. И… пожалуйста, вот вам мороженое.
Глаза Киры полезли под лоб, когда она взяла свою долю разноцветных шариков.
- Я во сюда поставлю, - потянулась к пеньку.
- Нет! Это есть надо.
- Есть? – Кира снова глянула с подозрением, и Лёша первым показал пример.
Но к разочарованию мальчиков, едок из Киры оказался неважный. Вместо того, чтобы упасть в обморок от небывалой вкуснотищи, она равнодушно укусила один из шариков за розовый бок и, широко раскрывая рот, покатала кусок из стороны в сторону. Брови её нахмурились, глаза задумчиво закосили в угол.
- А… хочешь курочку гриль? – засуетился Лёша, видя, что с мороженым не угодил.
- Гриль? Хочу…
Но и, минуту спустя, жареную хрустящую корочку она так же хмуро помусолила.
- А хотите грибочков? – радостно спохватилась кикимора и, не дождавшись ответа, смахнула щетинистыми пальцами поганки с ближайшего пенька и протянула ребятам.
- Не-ет. Мы лучше курочку.
- А ещё что там?
Но пыл угас. Что ещё там?
- Тут много всего…
- А пряжа есть?
- Нитки с иголками, вроде, где-то были...
Из рюкзака Лёша вынул небольшую чёрную коробку. Инструменты. Вспомнился отец в редкие трезвые минуты и в ещё более редком добром настроении.
- Слышишь… Кира... Хочешь, мы попробуем твой домик подправить?
- Да-а…
Но это «да» прозвучало очень неуверенно. Почти так же неуверенно, как и предложение.
Инструменты ребятам в руках держать приходилось, а вот работать...
Глава 145
Хорошо, что лучевая пила разрезала только дерево, иначе мальчики вряд ли бы выжили в этот день.
Сначала хотели только подремонтировать Кирин старый дом, но потом плюнули на эту затею. Там было непонятно даже, с какой стороны начинать, и что делать. Уж лучше попробовать что-то новое. Выбрали ровный участок неподалёку и решили наготовить побольше бревен, в потом, как из брусочков конструктора, что-нибудь слепить.
- Только давай не круглые, а квадратные. Ну… в смысле прямоугольные… Блин, не знаю, как эта фигура называется.
- Цилиндр, что ли?
- Нет, цилиндр как раз круглый… Как-то по-другому.
- Ну я понял… Что-то не очень мы с тобой в школе учились.
- Пол… Надо, чтобы и пол был, - спохватился Петька.
Доски после лучевой пилы, выходили волнистые до безобразия. Вернее, руки не удерживали ровную линию, так и норовили повилять из стороны в сторону. За руками виляла и пила, и на выходе получался интересный результат. Но Кире нравилось. Она с раскрытым ртом наблюдала за результатом действий неумелых мастеров, вооружённых супер-технологическими инструментами, и почти впала в гипнотический транс.
- Давай самые кривые оставим на крышу, а поровнее выберем на пол.
- А щели между досками? Дождь же будет литься.
- На крыше ты имеешь в виду? Сверху можно на эти щели ещё доску.
- Точно…
- Стол ещё нужен и… лавка какая-нибудь.
- И печку как-то придумать.
- Как её придумать?
- Не знаю. Какие-то кирпичи нужны. Или камни.
- Кира, есть поблизости камни?
- У-у-у, у речки полно.
- Так тяни их сюда.
- Мигом, - и Кира исчезла в кустах.
Ребятам без неё стало чуть спокойней. Они сами ничего толком не умели, а под пристальными взглядами будущей домохозяйки, руки делались крюками не хуже, чем у той же домохозяйки.
- Слушай, а от печки не загорится вся наша конструкция?
- Надо, чтобы горячие камни не касались досок.
- А как?
- Может… глиной обмазать вокруг камней?
- А дым куда?
- В крыше отверстие небольшое оставить?
- Хорошо бы трубу какую-нибудь.
- Да где её взять? Отверстие будем делать. Знаешь, типа дверочки. Открыл, когда печь топится, и закрыл, когда дождь пошёл.
- И окна надо сообразить пошире.
- Ты думаешь, ей свет нужен?
- Ну она же любит прясть что-то там.
- Ага… Только у неё не очень получается. Видал её платье?
Ребята развеселились.
- Из неё прялка… или прятка…
- Пряха, - помог Лёша.
- Из неё пряха, как из нас строители, - ребята покатились со смеху, уронив на землю бревно, обрезанное со всех сторон до кривого параллепипеда.
И всё же домик был готов. Конечно, они за несколько часов не управились бы без помощи инструментов последнего поколения. Но… управились.
Ребята с великой гордостью оглядели со всех сторон его кривые стены с разнокалиберными окнами без стёкол, его односкатную крышу набекрень, которая придавала домику вид озорного гриба, его почти белые нехоженные ступеньки и не верили своим глазам. Но помалкивали. Тщеславные мысли озвучили совсем другие персонажи.
- Гляньте-ка, получилось.
- Да ещё перильца покрасили красным цветом.
Но ребята не стали долго слушать, пошли печку испытывать.
Вечером, сидя на полу вокруг горячих камней, угощали хозяйку чаем из синтезатора и печеньем оттуда же.
- Нам пора дальше.
- Во завтра с утречка и пойдёте. Только знаете, что я вам скажу…, - кикимора задумалась. – Не отдаст леший вашу девку. И вам несдобровать. Он-то, конечно, слыхал, что вы тут у меня гостите. Вот и ждёт теперь небось, готовится.
Ребята молчали. Ждали, что кикимора дальше скажет. И та, после долгого раздумья, начала:
- Оно так-то понятно… Как же не понять? Жизня наша лесная чуть не оборвалась одно время. Раньше-то сколько всякого сброда в лесу водилось. И-и-и, так и кишели. А потом люди перестали в лес ходить. А то, бывало, хто и придёт, а в нас не верит. Даже если шутковать начнём, человек плевать хотел на наши шутки. Говорит, видно что-то съел, ай заболел, а нас и не замечал. Вот тут-то мы пропадать и стали. А как же? Как же нам жить, коли вы нас не признаёте, не величаете?
Глаза кикимора опечалились, заблестели. Она тяжко вздохнула и продолжила рассказ.
- А леший наш самый что ни на есть настоящий. Ещё с древних времён. Старше меня, старше лешачихи. Мы-то с ней кто?
- Кто? – полюбопытствовал Петя. Вот это ребятам и хотелось бы знать.
- Мы так… Девки бывшие.
- Какие девки?
- Проклятые. А леший во-о-он, ещё первых людей видал. Во какой. Издавна появился. Лешачиху себе взял... Жил – не тужил. А потом хоть пропадай. Леса опустели. Люди не ходят, зверей почти не осталось, одни железяки катаются. Думала, что и нам конец настанет. Он бы и настал, если бы не…
«Взрыв», - догадались ребята.
- …мир заснул. И мы остались. А людей не стало совсем. Но это уже не страшно. Так-то бы всё и было бы. Не крепко весело, а что делать?
Ребята перестали понимать.
- А тут леший узнал, что вы появились. Ох… Мы не знали, то ли радоваться, то ли горевать. Как же быть? Нихто не ведал. Мир-то, получается, проснулся. А что дале? То ли нам вконец пропадать, то ли снова разведёмся. Вот леший и позвал девку-то. Говорит, сильная.
Кира замолчала, уставилась своими лупастыми моргалками на тлеющие угли между камней. Мальчики тоже туда посмотрели. Глаза закрывались. Спать… Спать…
Улеглись прямо на приятно пахнущем полу. Тепло. Хорошо. Спать…
Кира подождала некоторое время. Потом тихо полезла в Лёшин рюкзак. Вынула длинную ленту с картриджами, посмотрела, сунула назад. Вынула синтезатор, поколебалась, нет, обратно положила. Достала увесистую коробку с инструментами и шмыгнула за дверь.
Глава 146
Бабушка Ульяна всю жизнь от начальства старалась держаться подальше.
Это даже было несправедливо. Словно не давала человеку ни единого шанса, сразу определяла его в неприятные и вредные. Хотя иногда давала, и прислушивалась-приглядывалась. А потом всё равно определяла его туда же к остальным.
Может, начальство бабушке Ульяне попадалось не то, а может глаз у неё был недобрый – всё возможно, но только фразу из старого кинофильма – «подальше от начальства, поближе к кухне», она воспринимала как дельный совет и всегда ему следовала.
Но не часто. Какое начальство в глухой деревне? В молодости оно ещё было, потом уплыло.
В последний раз она их видела, когда приезжали за ней, чтобы сунуть в «яйцо». И то она так и не поняла – то ли приехавшие были не совсем начальством, то ли начальство в последние времена стало другим. Были они без портфелей, правда, при костюмах и галстуках, но не разглагольствовали, блестя маслянистыми глазками, о правильных вещах так, словно эти правильные вещи они несли в себе и распространяли изо всех сил, а без них никто бы не догадался.
А тут вот он!
Сначала не разобрала, когда он полупрозрачным призраком проплыл мимо. А потом разглядела. Несмотря на чёрно-белый вариант, был он самым настоящим начальником в старомодном стиле – при портфеле, при костюме, при пузе, вот только толстые щёчки обвисли печально. Да из глаз на бабушку Ульяну вылилась тоскливая растерянность, словно человек заблудился.
Никогда бы бабуля не подошла к нему, если бы не страх за Артёма. Боялась, что опять прицепится к парню, а тому пропадай.
То, что прицепиться могут к ней, и пропадать придётся уже не Артёму, такой вариант не рассматривала, а самоуверенно подумала, что запросто разберётся и на раз-два угомонит незваного пришельца.
- Чего надо? – под грубостью спрятала растерянность… И страх.
«Начальник» молча раскрыл рот.
- Не понимаю, - отмахнулась бабуля и даже обрадовалась. Может, теперь он пойдёт своей дорогой, искать того, кто понимает?
Но тот указал пальцем на спящих вдалеке её спутников.
Бабуля разочаровано вздохнула. Не прошёл вариант. А вот страх прошёл. Призрак не набросился, гремя цепями, и не впился в шею, высасывая последние капли крови.
- Говори, что надо, - смягчилась бабуля, и «начальник» шагнул к ней ближе.
Глаза. Теперь бабуля смогла вглядеться в них внимательней, пытаясь усмотреть суть этого существа.
Несчастен… Напуган… Но уже привык… Нет, не может привыкнуть…
- Да что случилось?
Неосторожные слова вырвались, казалось, из самого сердца. И навстречу из глаз брызнула темнота.
