Глава 1
Кларк поддел лопаткой очередной панкейк и перевернул его. Надо же, не подгорел. Золотистая корочка радовала глаз. Элис всегда любила панкейки. Конечно, совсем не факт, что у него получится так же вкусно, как у Элис, но, по крайней мере, на вид они казались вполне съедобными. Пока кофемашина цедила американо в чашки, Лиам успел выложить панкейки на тарелки и щедро полить их кленовым сиропом. Осталось отнести приготовленный завтрак в спальню. Кларк потянулся к дверце буфета, чтобы взять поднос, но буквально спиной почувствовал еле уловимое движение и обернулся.
Элис стояла в дверном проеме, прислонившись головой к косяку.
- Меня выманил запах кофе, - она слабо улыбнулась.
- Я хотел принести завтрак в постель, - Кларк не мог скрыть легкого разочарования.
- Я пока еще в состоянии спуститься, я и так провожу слишком много времени в постели, - невесело усмехнулась Элис и, отодвинув стул – даже это далось ей с трудом, села к столу. Тут же перед ней оказалась тарелка с двумя панкейками и чашка кофе.
Элис натянула ниже рукава вязаной кофты, пряча щуплые запястья. Она мерзла, несмотря на то, что за окном нещадно палило июльское солнце, а кондиционер в доме уже давно не включался. Она обхватила чашку ладонями, чувствуя, как блаженное тепло растекается по ее коже, и сделала большой жадный глоток. Все чаще ей казалось, что ее тело покрывается невидимой коркой льда, от которой не спасали ни одеяло, ни обогреватель, но от горячего напитка, почти обжигающего пищевод, лед таял.
- Ешь, - Кларк требовательно придвинул тарелку ближе к ней.
Она покачала головой и виновато улыбнулась.
- Я очень старался. Не говори, что мои труды были напрасны.
Элис медленно отрезала маленький кусочек и отправила в рот. Прожевав, она уверила мужа, что ей понравилось, но по выражению лица можно было подумать, что она жует бумагу. Кларк попробовал свой панкейк – на удивление, было действительно вкусно. Однако Элис отложила приборы и промокнула губы салфеткой.
- Я не хочу
- Тебе нужны силы, - Кларк не собирался сдаваться, и Элис под его требовательным взглядом осилила половину панкейка. Попытка съесть еще немного закончилась рвотным позывом, который ей удалось сдержать. На глазах проступили слезы.
- Прости, не могу больше.
- Ты все равно умница, - на продолжении трапезы Кларк настаивать не стал, опасаясь, как бы ее желудок не избавился от съеденного.
Между ее бровей вдруг залегла глубокая складка. Элис не заметила, что снова трет безымянный палец там, где раньше красовалось обручальное кольцо, а теперь белел тонкий след. Кольцо, ставшее слишком большим, уже несколько месяцев лежало в шкатулке, но привычка крутить его при волнении никуда не делась.
- Не хочу, чтобы ты уезжал.
- Так надо, ты сама знаешь.
- А вдруг… пока тебя не будет дома, я… - ей не хватило смелости договорить, но он понял.
- Нет. С тобой ничего не случится.
- И это говорит нейрохирург?
- Да. И я знаю, о чем говорю.
Когда их разговоры затрагивали опасную тему будущего, Кларк ненавидел свою профессию. Она безжалостно отнимала у него веру в то, что Элис поправится. Но это не мешало им играть в своеобразную игру: он обещал умирающей жене, что все будет хорошо, а она делала вид, что верит ему. Пять счастливых лет супружества пролетели слишком быстро. Неоперабельная опухоль головного мозга, появившаяся будто из ниоткуда, неумолимо высасывала из Элис жизнь. Кларку повезло, что он неплохо зарабатывал и мог оплачивать лечение, но в последнее время болезнь прогрессировала, траты росли, и бюджет их маленькой семьи начинал трещать по швам. На последний курс лучевой терапии Лиаму пришлось занять деньги у родителей, благо, не бедствующих. Кларк не мог смириться с ролью статиста, наблюдающего за тем, как его женщина угасает. Он понимал, что в случае Элис бессильно даже чудо, но в то же время, чтобы спасти ее, хватался за любую соломинку. Ему пришлось подлизать несколько высоко сидящих задниц, потратиться на щедрые подарки, задействовать все связи семьи, чтобы попасть в группу, тестирующую интелликс-М на добровольцах и включить Элис в программу. Да, это был большой риск. Но если выбирать между гарантированной смертью и неизвестностью с призрачным шансом на спасение, Кларк предпочел бы второй вариант.
Элис вяло улыбнулась, спорить с мужем не имело смысла. Она вертела в руках пустую чашку, не решаясь поставить ее на стол и тем самым дать понять Кларку, давно расправившемуся со своей порцией, что завтрак подошел к концу.
- Ты уедешь уже завтра, - вздохнула она, бесцельно вглядываясь в коричневые кофейные разводы на фарфоровых стенках и донце.
- Две недели, и глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь. Не раскисай, Эль, - Кларк обнял Элис за плечи и коснулся губами щеки. – Зато сегодня мы можем провести целый день вместе. Закроемся в спальне, будем смотреть любимые фильмы. Предлагаю приступить к выполнению плана прямо сейчас.
Элис поднялась со стула. Слова мужа нисколько ее не утешили, наоборот, нахлынуло осознание, что этот день может стать последним проведенным вместе. Неожиданно Лиам подхватил ее на руки, так легко, будто она и правда ничего не весила. Он осторожно поднялся по лестнице, и у Элис не возникло и мысли, что он может споткнуться и упасть вместе с ней. Она безусловно доверяла ему. Всегда и во всем.
В спальне Лиам уложил ее прямо на шелковое покрывало и тут же укутал ее ноги пледом – по ледяной коже Кларк догадался - Элис опять замерзает.
- Что посмотрим? – он задумчиво провел пальцами по коробкам с дисками, разложенным по жанрам на подставке, но Элис попросила его о другом.
- Поставь музыку и обними меня.
- Какую? – он повернул вращающуюся подставку другой гранью. Ему повезло – их музыкальные вкусы были схожи: он бы не вынес в доме звучания попсы. Элис тоже любила инструментальную музыку. Однако ее любимые композиторы были живы, а Кларк почитал тех, кто давно покинул этот мир.
- Марию Соул. Я знаю, она тебе не нравится и все такое.
- Да нет, - Кларк пожал плечами, - по сравнению с современным шлаком не такой уж плохой вариант. До великих, конечно, ей не дотянуться.
- Да ну тебя. Еще скажи, что у меня плохой вкус, - Элис швырнула в него декоративной подушкой. Кларк не стал уворачиваться и возмущенно ойкнул, получив по плечу. Под довольный смех Элис он поставил диск и щелкнул кнопкой музыкального центра. Да, у музыки, написанной Марией Соул, было явное преимущество – она очень нравилась Элис и не раздражала Лиама. Подняв с пола подушку, Кларк устроился рядом с Элис, и она тут же прильнула к нему. Лиам невольно подумал о том, как несправедлива жизнь: во многих семьях люди терпят друг друга, грызутся чуть ли не с взаимными пожеланиями смерти, а у них все было идеально. Оказывается, наивно полагать, что счастье находится исключительно в руках человека. Всегда есть место воле случая.
Элис же, разомлев в его объятьях, думала о том, что нестрашно было бы умереть именно так, на руках у любимого.
- Лиам, - шепотом позвала она, и когда он ответил ей невнятным мычанием, нерешительно продолжила: - Пообещай мне, что не останешься в одиночестве.
Рука Кларка, перебиравшая ее поредевшие за время болезни волосы, замерла.
- Потом… когда… - ее голос стал тверже, - найди женщину, которая позаботится о тебе и Эбби. Присмотрись к Бэкки, - Элис чувствовала, как напряглось тело Кларка, как изменилось его дыхание, но договорила, - она красивая. И любит Эбби.
Единственным желанием Кларка было схватить жену за плечи, хорошенько встряхнуть и воскликнуть: что ты несешь? Элис уже смирилась с тем, что он не мог принять. Более того, она уже подобрала кандидатуру на свое место. Слова Элис взбесили Кларка, но взглянув в лицо жены, он устыдился своих эмоций – столько боли было в ее глазах. Он прижал ее крепче, словно она собиралась прямо сейчас ускользнуть от него, и поцеловал в висок.
- Нет, Эль, лучше я пообещаю тебе, что через год ты, я и Эбби будем загорать на золотистом пляже в Майами. Эбби будет лепить пироги из песка, а мы с тобой – любоваться океаном в отблесках заката. На тебе будет широкополая соломенная шляпа с маками, а на носу толстый слой крема от загара, но ты все равно будешь самой красивой женщиной на свете.
- О, нет, та шляпа просто ужасна! Не знаю, о чем думала мама, когда дарила ее.
- Наверное, она думала обо мне. В такой шляпе на тебя не будут заглядываться мужчины. И ты не убежишь от меня к спасателю или серфингисту со стальным прессом.
- Где подушка? – рассмеялась Элис. – У меня стойкое желание запустить в тебя чем-нибудь.
Как и обещал, Кларк провел весь день подле жены. Несколько раз в комнату приходила Бэкки, приносила крошку Би. Ощущение счастливой жизни, утекающей песком сквозь пальцы, не оставляло Кларка. Его мир оказался слишком хрупким как рождественский стеклянный шар: дом внутри все еще приветливо светил желтыми окнами, метель все также вздымалась вверх и осыпалась сверкающим снежком, но по стеклу уже пошли трещины.
Кларк планировал отъезд на четыре часа утра. Он не любил прощания. После них всегда оставался горький осадок, от которого он долго не мог избавиться. Дорожный чемодан был собран еще три дня назад. Бэкки погладила рубашки, и Кларку потребовалось лишь переложить аккуратную стопку в нутро чемодана, добавить белье и средства гигиены – Кларк еще не знал, где остановится. Корпорация обещала предоставить жилье, но какими будут условия, сотрудникам не сообщалось.
Лиам проснулся задолго до звонка будильника. Точнее, он даже не мог сказать, спал ли он: периодически он проваливался в полузабытье, потом выныривал из него и тут же снова оказывался один на один со своими мыслями. Рядом размеренно дышала Элис. Пока она спала, Кларку не нужно было делать хорошую мину при плохой игре. С одной стороны, так было проще. С другой, необходимость одергивать себя всякий раз, когда мысли становились слишком мрачными, отпадала, и Кларка захлестывало волной отчаяния. Он захлебывался им и барахтался в нем. И не было рядом никого, с кем бы он мог поделиться своими чувствами.
Кларк отключил будильник, чтобы сигнал не потревожил сон Элис. Телефон он держал под рукой и периодически поглядывал на экран, следя за временем. Но цифры на табло будто находились в сонном оцепенении и не спешили сменять друг друга.
В голубоватом отсвете экрана лицо Элис казалось неживым. Кларк поймал себя на том, что изредка посматривает, вздымается ли ее грудь. И боялся увидеть, что она неподвижна. Элис уже мало напоминала ту девушку, которую он полюбил. Она стремительно теряла вес, лицо ее утратило миловидность – оно осунулось и постарело, на нем появились морщинки, которые, будь она здорова, появились бы только лет через десять. Волосы, еще год назад рассыпающиеся по плечам золотистым каскадом, теперь чаще всего собирались в жидкий тусклый хвостик. Но все равно Элис оставалась для него самой близкой, самой родной, и он не представлял, как можно вообще жить без нее. Он ненавидел ее болезнь. Пока она побеждала, а он ничего не мог ей противопоставить. Своим пациентам в подобных случаях он бы посоветовал смириться и прожить оставшиеся дни в ладу с собой. Но когда дело коснулось его, он понял, что послал бы врача, давшего подобный совет, куда подальше.
Когда на смартфоне высветилось 03:32, Лиам решил, что пора. Он поправил одеяло на Элис и легко коснулся ее впалой щеки губами. Потом зашел в смежную детскую. Эбби лежала в кроватке и тихонько посапывала, раскинув руки и ноги. На стене ночник отбрасывал мягкий свет. Эбби боялась темноты. Две недели назад ей исполнилось десять месяцев, и Лиам был почему-то уверен, что вот-вот, возможно, даже на днях она сделает первые самостоятельные шаги. Он даже дал наставления Бэкки снять их на видео и скинуть ему. Это было не единственное, о чем он просил девушку, служившую в их доме и нянькой и домработницей. Бэкки нужно было следить, чтобы Элис хоть немного ела, и рассказывать Лиаму о ее рационе и о том, были ли у нее приступы тошноты. О показаниях давления, температуры и общем самочувствии Кларку ежедневно должна была докладывать приходящая медсестра. Несмотря на то, что Кларк подстраховался, ему было страшно оставлять Элис. Но его поездка была ходом конем, способным изменить, казалось бы, предрешенный исход.
Без пяти четыре на его телефон поступило сообщение, что такси ожидает у дома. Кларк уже стоял у дверей, готовый повернуть ручку, когда услышал торопливые шаги на лестнице. Элис в короткой пижамке, поверх которой наскоро накинула шелковый халатик, спускалась к нему.
- Ты не разбудил меня, - она обвинила его и тут же прижалась к его груди, всхлипывая.
Вот этого он тоже не хотел. Слёз.
Он провел рукой по ее мокрой щеке, поцеловал в висок и шепнул на ухо, что любит ее. Элис вцепилась в него еще сильнее, оставляя влажные пятна на пиджаке. Но через пару минут она взяла себя в руки и отстранилась.
И тут же откуда-то сбоку раздался голос Бэкки:
- Мистер Кларк.
Лиам тяжело вздохнул:
- Бэкки, вы тоже явились, чтобы порыдать?
- Нет, - Бэкки смутилась. – На этой неделе обещают аномальную жару. Я вдруг вспомнила, что не положила для вас ни одной хлопковой рубашки с коротким рукавом. Я почему-то подумала об этом только ночью. Мне просто не спалось. Я думала всякое. Я такая растяпа. Почему я не подумала об этом раньше. Я тут же подскочила и погладила вам две рубашки. Хлопковые. Хорошие. Вот, - она протянула ему пакет, который Кларк заметил только сейчас.
- Бэкки, это очень мило. Но мне придется обойтись без них. Мой чемодан забит под завязку, а носить с собой еще и пакет неудобно. Спасибо за заботу, но в Рочестере есть магазины. Так что я не пропаду.
Девушка пробормотала что-то вроде «ну, ладно» и заметно погрустнела, а Лиам, поцеловав жену еще раз, вышел в темень улицы, разбавленную желтоватым светом фонарей, и поспешил к уставшему ждать такси.
Глава 2
Такси остановилось на углу 7-й улицы перед Пенсильвания Плазой. С еще не успевшего посветлеть неба срывались мелкие противные капли. Ветер яростно трепал линялые государственные флаги, колыхающиеся на фасаде здания. А ведь когда Кларк выходил из дома, не было ни намека на дождь. По крайней мере, аномальной жарой, предрекаемой Бэкки, пока не пахло. Кларк почти с удовольствием нырнул в один из входов, ведущих в нутро вокзала, обрадовавшись, что ветер теперь не швыряет дождь в лицо. Но тут же положительные эмоции схлынули. Он всегда ненавидел вокзалы за гнетущую атмосферу обреченности, а этот еще и за то, что более бестолково организовать пространство вряд ли получилось бы. Уродливые толстые колонны, поддерживающие низкий потолок и разбросанные без какого-то порядка по главному залу, и отсутствие дневного света одинаково давили на психику тех, кто покидал город, и тех, кто только прибыл. Главные ворота города, как называли этот вокзал, больше ассоциировались с убогой калиткой, ведущей на скотный двор. Возможно, из-за проблем с вентиляцией пахло здесь тоже не совсем приятно – пережаренными котлетами для гамбургеров, вероятно, из закусочной с нелепой вывеской. Кларк брезгливо поморщился.
Причины нешуточной битвы, развернувшейся за переустройство вокзала, стали для него вполне очевидны.
