- Это мы про одну и ту же Василису говорим? – переспросила вдруг насмешливо старуха, а потом обратилась к стоящему рядом ведьмаку: - Дружочек, это он мне про твою сестру сейчас сказ бает? Про мастерицу в ядах да в проклятьях смертельных? Про ту, что ещё и при сильном желании мертвеца поднять может? Эту нежную натуру мы сейчас обсуждаем?
- Её родимую. – подтвердил Костий, давя улыбку.
- Нет, а ты ещё спрашиваешь, почему я узы эти брачные проклятьем считаю? – повернувшись вновь ко мне вопросила старуха, а потом и возмущённо воскликнула, всплеснув руками: - Да они последний разум забирают! Нежная натура! Ты погляди! Моя ученица да нежная натура! Смех, да и только! Да она за свою жизнь столько раненных видела, столько мертвецов, что тебе и не снилось!
- Ну так это я же, а не какие-то чужие люди. – раздражённо пробурчал в ответ на её негодование.
Вот, казалось бы, что тут непонятного? Ясно, что до сторонних людей моей квакушке дела нет. Но с близкими она же иная совсем: нежная, отзывчивая, мягкая.
- Ой ты, боги мои! Посмотрите на него: это же я! – не сдерживая ироничную улыбку, передразнила меня Яга. – Сразу понятно, царевич. С золотой ложкой во рту вырос. Но ничего, перевоспитаем. А сейчас к делу вернёмся. Ко мне подойди, погляжу на тебя. Говоришь, что эта девка тебя так подрала?
Яга меня осмотрела, поцокала, раны ворожбой проверив, перевязала руку да выдала мне две настойки: одну пить на случай жара, а второй раны протирать.
- А зелье это мне раны затянет как? Совсем следов не останется? - насел я на ведьму, едва заполучил в руки вожделенные пузырьки.
Та глянула на меня насмешливо и не скрывая ехидства уверила в том, что лицу моему рубцы не грозят – она не шарлатанка какая деревенская. От данного заверения настроение моё пошло в гору, но старая карга, увидев такое дело, не преминула нагадить, заметив:
- Я бы на твоём месте больше не за шрамы переживала бы, а за то, чтобы в нежить не обратиться. Ежели с девкой этой всё так, как вы мне тут описали, то тварь новая, неизвестно, как навредить обычному человеку может. - и полюбовавшись на моё побледневшее лицо, усмехнулась довольно. Но потом, видно, ведьма что-то покумекала, отчего посерьезнела и, прищурившись, выдала уж совсем что-то странное: - Хотя, меня до сих пор гложут сомнения, не решили ли вы, мальчики, пошутить так надо мной?
- Ты, тётушка, уж неверующую из себя не строй. - раздался голос Костия. - В этот раз не удастся тебе слепой да глухой притвориться. Когда меня в прорыв такие же твари едва ли не до смерти задрали, ты даже пальцем прикоснуться ко мне не пожелала. Видать, чтобы не узреть лишнего, что глаза твои колоть будет. Да и над рассказом моим явно не задумывалась, что я тебе после боя поведал. Сестра меня тогда излечила, дай боги ей здравия, ибо ты нашла причину от дела этого, с упырями связанного, увильнуть. И какую ж удумала? Кости тебе видите ли батюшка мой не принёс, хотя даже не он тебе их задолжал, а прошлый хозяин иглы.
Услышав про останки, да ещё Ягой потребованные сразу после прорыва, я с неимоверным интересом стал вслушиваться в беседу. Уж не про фаланги предка моего шурин бает, что я змеем из батюшкиной сокровищницы вытаскивал для Василисы? Похоже на то. Кстати, не думал, что Кощеев сын тогда так сильно пострадал. Хоть Лиска и упоминала о его ранах, но не о том, что при смерти её брат находился. Но, вспомнив, как упырица сегодня на ведьмаков повлияла, да сколь сильна она была, то удивляться нечему.
- Так твой отец сам изъявил желание новым владельцем артефакта стать, что я, по-твоему, отговаривать его должна была? С какой стати, ежели он сам хочет? Ну, а если он считал, что владеть иглой – это забава лёгкая, то не мои проблемы. Раз стал Бессмертным, то, пожалуйста, и обязанности свои исполняй. – заявила в ответ старуха на упрёк ведьмака.
- Действительно. – протянул он язвительно, но потом вернулся к тому, о чём изначально беседа шла. – Вот только, согласись, не в костях-то дело было. Они – попытка отсрочить для тебя неизбежные проблемы. А проблемы эти, судя по тому, сколь усиленно ты меня дураком пыталась выставить, для тебя огромны. Только вот я хорошо помню, на чём мы тогда сошлись. Что если притащу тебе хоть одну эту нежить особую, тогда ты и поверишь мне, что зараза такая вообще существует. Я своё обещание выполнил, перед тобой она, а ты вновь нос воротишь. Так дело не пойдёт.
Яга, услышав такие речи, упёрла руки в боки и возмущенно воззрилась на ведьмака:
- Так ты мне тело девки непонятной приволок. И что-то она не сильно-то смахивает на того жуткого монстра, что вы мне тут описываете. Вон, смотри, черепа мои на неё светом льют, а она не горит и даже не тлеет! А защитники мои так зачарованы, что любую нежить до уголёчка сжигают!
- В том-то и дело, тётушка, — вдруг зло улыбнулся Костий. – что не тлеет оно от черепов твоих охранных, но коли ты принесёшь тот, что на костяной стене находится да глазницами своими пустыми в навь смотрит, то совсем иную картину увидишь.
- С чего бы? – насмешливо отозвалась на это Яга, видно, полностью уверенная в своей правоте. – Черепа на заборе моём также зачарованы, не вижу смысла ту защиту дырявить.
- Почти так же, тётушка, они у тебя зачарованы. В эти – кивнул ведьмак на забор с мёртвыми головами – ты сил вливаешь намного меньше. Каплю, я бы сказал, по сравнению с тем морем, что тратишь на те, что возле червоточины службу свою несут.
- Тю, для нежити из яви без разницы, где капля моей силы, а где море.
- Для этой нежити разница есть. Ты повнимательней к голове упырицы присмотрись, да к горлу, которое она себе разодрала. Али ты думаешь у меня ведьмаки такие безрукие, да мечи у них столь тупые, чтобы ей ими раны такие оставить?
Яга на это надменно отозвалась:
- Горло её я и без твоих подсказок разглядела.
Но к голове потом всё же присмотрелась внимательнее, или же вид сделала, что вняла словам Кощеевого сына. Как оказалось, всё же рассматривала, ибо через пару мгновений старая карга вдруг нахмурилась, пошептала что-то над тварью и потом зыркнула недовольно.
- Она отравлена. – то ли вывод сделала, то ли нас с Костием обвинила.
- Именно, тётушка. Да не ядом каким отравлена, как ты тут можешь начать утверждать, а истинной царской кровью. Как в царевича нашего впилась, так и поплохело девке-то. Иначе бы голову ей срубить не удалось – не тот противник, тварь эта, у кого в ближнем бою можно выиграть.
Про кровь я шурину поведал лично, покуда лишних ушей не наблюдалось. Он сведения эти принял с огромным воодушевлением, радостно даже. Мне тогда показалось, что связано было его волнение с тем, что ещё один способ умерщвления для монстров найден. Даже мысли нехорошие в голову полезли: не будут ли с меня кровушку цедить и как отраву против нежити использовать. Но, нет, видно, ведьмака обрадовало такое положение дел вовсе не поэтому.
Костий стоял, улыбался холодно и словно ждал чего-то от ведьмы. И, судя по вспыхнувшему минутой позже торжеству в его глазах, наконец-то дождался. На единый миг лицо старухи исказилось, и на нём явственно проступил страх. Нет, не страх – безграничный ужас. Неужто хозяйка волшебного леса ещё может испытывать такое чувство? Вот уж не думал. Произошло это столь стремительно, что, не наблюдай пристально я за Ягой, и не заметил бы – слишком быстро она взяла себя в руки и вновь натянула на себя маску невозмутимости.
- Сказать, что это значит, тётушка? – вкрадчивым шёпотом вопросил Кощеев сын, видно, желая окончательно добить оборону, что держала против его доводов карга.
- Уж за дуру совсем меня не держи! – огрызнулась та. – Ладно, проверю, что уж тут с тобой делать. Достанешь же до печёнок!
И вот так, будто сделав одолжение, она повернулась к нам спиной и направилась к прорехе, на которую я имел сомнительную честь любоваться сегодня целых пол дня.
- Тётушка, — вдруг окликнул её Костий и, не скрывая насмешки, спросил: – а как же защита?
- Переживёт. – буркнула в ответ Яга. – Царевич над ней сегодня знатно потрудился, так что не будет ей ничего без одного черепа. – сказала и окончательно скрылась в темноте.
Интересное дело. Это получается, черепа данные, что на заборе у старой карги висят, не только нежить отпугивают, но её и уничтожают сразу. Видно, их ведьма делала по образу тех, что в костяной стене лежат. А что? Зачем огород городить, новое что-то придумывать, когда и старые чары неплохо себя показали.
Только вот сжигают до уголёчка, как выразилась хозяйка волшебного леса, они, как оказалось, уже не всех. С упырями этими странными не так что-то пошло. Не видят «защитники» Яги монстров данных, за обычных людей их принимают. Оттого и пропустить к ней легко могут. А справится ли старуха со столь вёртким да сильным противником – не известно. Знаний да силы колдовской у неё может и вдосталь, да тело подвести может. Хотя, я бы ставил на то, что одна зараза другую не возьмёт, но кто его знает? При таком положении дел, как у меня сейчас, лучше уж знакомая ведьма, чем столь своеобразное порождение нави. Всё же знания да умения карги бесценны, да и «зло» она уже привычное, почти родное. И какой бы мерзкой пакостницей не была, вред её хоть предсказать в большинстве своём можно, ежели подумать хорошо.
Я вновь глянул на черепа, зеленоватый свет из глазниц которых ярко освещал место, где лежало обезглавленное тело девки. То ли ворожба на них Ягой наведённая слаба изначально, как прозрачно намекнул об этом своей «тётушке» Костий, то ли и вовсе бесполезна она. Ибо никакого тления не наблюдалось и в помине.
- Думаешь, с забора череп её в прах развеет? – с неким сомнением спросил я у стоящего рядом мужчины.
- В прах али в угли – не знаю. Но то, что вред причинит, уверен. – отозвался шурин и замолк, неотрывно глядя в темноту, ожидая, когда вернётся ведьма.
Но молчание его долго не продлилось, видно, вид убитой твари пробудил у Кощеевого сына тягу к размышлениям.
– Самим богам эта червоточина уже неугодна. – начал задумчиво он. – Так вновь переплести судьбы тех, кто неотрывно с ней связан, что это, если не провидение? Мой отец, будучи владельцем иглы, знать не знал, про то, какой вклад в сдерживание нежити делает царская семья. Твой батюшка, по твоему уверению, тоже понятия не имел, об истинной цели ритуала пускания стрел. Яга всё знает, конечно, всё ведает, да только пальцем бы не пошевелила для того, чтобы нам помочь. Или же пошевелила бы, но стребовала с нас столько за своё содействие, что вовек бы не расплатились. Но и тут боги постарались – наши то, что нас всех связывает, что нам всем дорого, и чем мы все никогда не рискнём пожертвовать.
- И что же это за диво? – перевёл я недоумённый взгляд на Костия.
- Василиса. Мне она сестра любимая, тебе – супруга. Да непростая, узами ты с ней истинными связан: от всего откажешься, но её не предашь. А Яге она ученицей приходится.
- С нами-то понятно. А вот с Ягой ты загнул. У неё этих учеников да учениц столько было-то! Не держится же она за каждого. Сгинул, да и ладно – не усвоил науку значит. – отозвался я, припомнив, как ведьма обучает.
- Таких, как Василиса, не было. – неожиданно возразил мне шурин. – Обычно учеников она берёт, когда им тринадцать вёсен стукнет, не раньше. Не любит она детей, раздражают её они сильно. Да и смысла обучать их особого нет, покуда дар в полную силу не вошёл. Только вот сестру мою нелюбовь эта не коснулась. Яга её с трёх лет выпестовала. Лиска дитём малым будучи заболела сильно, даже родители ничем ей помочь не смогли. Пришлось «тётушку» звать. Та поначалу с моего отца за помощь свою едва ли не все артефакты да книги учёные стребовала, что у нас в семье имелись, только вот, как увидала Василису, так всё – пропала будто. От оговоренной ранее платы отказалась, вместо этого попросила сестру мою в ученицы взять, сразу как говорить она хорошо начнёт. Для отца это предложение просто подарком являлось. Лиска сильной уродилась, это сразу было понятно, поэтому и наставница нужна была знающая. А у Яги учиться – честь великая. Знаний она не жалеет, дар в полной мере помогает раскрыть, все грани его обнажая. Недовольной этим предложением была лишь матушка. Думается мне, ей казалось, что ведьма у неё дочь отнять хотела. Старуху ведь от сестры не отогнать было, она каждый день к нам захаживала, дабы с Лиской понянчиться. Матушка ревновала просто страшно. У них с ведьмой из-за соперничества этого до сих пор отношения хуже некуда. Так что для Яги Василиса не просто ученица, она ей словно дочь родная. Именно поэтому старуха нас с тобой и терпит. Знает, что не простит ей сестра моя, ежели она нам вред причинит. А иначе давно уж бы избавилась. Уверяю, любви к нам она не питает.
Услышав объяснения эти, мне наконец-то понятно стало, отчего же моё восприятие старой карги было столь отличным от Василисиного. Супружница моя наставницу свою уважала, доверяла ей, тёплые чувства к ней испытывала, лучшей считала. А почему бы и нет, если она, как оказывается, в любимицах у Яги ходила? Отношение к тем, к кому у тебя склонность сердечная имеется, всегда особое, бережливое. Старуха квакушке моей и позволяла наверняка многое, и на ошибки да проступки сквозь пальцы смотрела.
А я вот о хозяйке волшебного леса узнал от матери. А к ней ведьма отнеслась в привычной ей манере: использовала себе на благо. Ежели девица сама к ней в руки пришла, зачем возможность упускать клятву с неё стребовать. Не всегда же сразу предскажешь, как судьба у должника повернуться может, авось и пригодится человечек, коли в люди пробьётся. Моя матушка, на счастье старухи, пробилась не просто в люди, а в царицы.
Может и прав Костий, что провидение богов это. Ведь даже сама Яга сокрушалась, что не могла Василиса парой мне стать, будто разные мы с квакушкой моей слишком.
Такие раздумья и помогли мне время скоротать до прихода старухи. Та действительно воротилась от костяной стены с черепом. Не упустила случая меня поддеть, напомнив, что в каком-то там колене родственником он мне приходится, ну и собратом по несчастной судьбе тоже. На что я скривился и, не сдержавшись, язвительно ответил:
- Это хорошо, приятно даже, что ты, бабушка, моё родовое древо, как своё, знаешь. Ведаешь, кто из убиенных кем мне когда-то при жизни приходился, но давай к делу перейдём.
Старуха на моё замечание фыркнула, но ругань решила не начинать, а занялась черепом. Надела его на кол, так, чтобы свет падал ровно на нежить не земле лежащую. Сперва ничего не происходило, отчего Яга уже стала на нас насмешливо поглядывать. Предполагаю, уже прикидывая в своей голове, что с нас взять за то, что мы её потревожили понапрасну. Но, в тот момент, когда Костий уж совсем отчаялся, что прекрасно было понятно по его сжатым до боли ладоням, кожа на лице упырицы начала медленно тлеть.
И как только стало понятно, что никакой это не морок да не игры уставшего разума, ведьма спала с лица. Сразу же засуетилась вокруг мертвячки, стала её чарами проверять и так и этак. Ругалась при этом страшно, да такой отборной бранью, что у меня аж уши покраснели. Какие оказывается многогранные познания у старухи, поразительно просто. Хоть и этому учись, дабы блеснуть словами новыми перед братьями.
- Её родимую. – подтвердил Костий, давя улыбку.
- Нет, а ты ещё спрашиваешь, почему я узы эти брачные проклятьем считаю? – повернувшись вновь ко мне вопросила старуха, а потом и возмущённо воскликнула, всплеснув руками: - Да они последний разум забирают! Нежная натура! Ты погляди! Моя ученица да нежная натура! Смех, да и только! Да она за свою жизнь столько раненных видела, столько мертвецов, что тебе и не снилось!
- Ну так это я же, а не какие-то чужие люди. – раздражённо пробурчал в ответ на её негодование.
Вот, казалось бы, что тут непонятного? Ясно, что до сторонних людей моей квакушке дела нет. Но с близкими она же иная совсем: нежная, отзывчивая, мягкая.
- Ой ты, боги мои! Посмотрите на него: это же я! – не сдерживая ироничную улыбку, передразнила меня Яга. – Сразу понятно, царевич. С золотой ложкой во рту вырос. Но ничего, перевоспитаем. А сейчас к делу вернёмся. Ко мне подойди, погляжу на тебя. Говоришь, что эта девка тебя так подрала?
Прода от 17.04.2025, 02:13
Яга меня осмотрела, поцокала, раны ворожбой проверив, перевязала руку да выдала мне две настойки: одну пить на случай жара, а второй раны протирать.
- А зелье это мне раны затянет как? Совсем следов не останется? - насел я на ведьму, едва заполучил в руки вожделенные пузырьки.
Та глянула на меня насмешливо и не скрывая ехидства уверила в том, что лицу моему рубцы не грозят – она не шарлатанка какая деревенская. От данного заверения настроение моё пошло в гору, но старая карга, увидев такое дело, не преминула нагадить, заметив:
- Я бы на твоём месте больше не за шрамы переживала бы, а за то, чтобы в нежить не обратиться. Ежели с девкой этой всё так, как вы мне тут описали, то тварь новая, неизвестно, как навредить обычному человеку может. - и полюбовавшись на моё побледневшее лицо, усмехнулась довольно. Но потом, видно, ведьма что-то покумекала, отчего посерьезнела и, прищурившись, выдала уж совсем что-то странное: - Хотя, меня до сих пор гложут сомнения, не решили ли вы, мальчики, пошутить так надо мной?
- Ты, тётушка, уж неверующую из себя не строй. - раздался голос Костия. - В этот раз не удастся тебе слепой да глухой притвориться. Когда меня в прорыв такие же твари едва ли не до смерти задрали, ты даже пальцем прикоснуться ко мне не пожелала. Видать, чтобы не узреть лишнего, что глаза твои колоть будет. Да и над рассказом моим явно не задумывалась, что я тебе после боя поведал. Сестра меня тогда излечила, дай боги ей здравия, ибо ты нашла причину от дела этого, с упырями связанного, увильнуть. И какую ж удумала? Кости тебе видите ли батюшка мой не принёс, хотя даже не он тебе их задолжал, а прошлый хозяин иглы.
Услышав про останки, да ещё Ягой потребованные сразу после прорыва, я с неимоверным интересом стал вслушиваться в беседу. Уж не про фаланги предка моего шурин бает, что я змеем из батюшкиной сокровищницы вытаскивал для Василисы? Похоже на то. Кстати, не думал, что Кощеев сын тогда так сильно пострадал. Хоть Лиска и упоминала о его ранах, но не о том, что при смерти её брат находился. Но, вспомнив, как упырица сегодня на ведьмаков повлияла, да сколь сильна она была, то удивляться нечему.
- Так твой отец сам изъявил желание новым владельцем артефакта стать, что я, по-твоему, отговаривать его должна была? С какой стати, ежели он сам хочет? Ну, а если он считал, что владеть иглой – это забава лёгкая, то не мои проблемы. Раз стал Бессмертным, то, пожалуйста, и обязанности свои исполняй. – заявила в ответ старуха на упрёк ведьмака.
- Действительно. – протянул он язвительно, но потом вернулся к тому, о чём изначально беседа шла. – Вот только, согласись, не в костях-то дело было. Они – попытка отсрочить для тебя неизбежные проблемы. А проблемы эти, судя по тому, сколь усиленно ты меня дураком пыталась выставить, для тебя огромны. Только вот я хорошо помню, на чём мы тогда сошлись. Что если притащу тебе хоть одну эту нежить особую, тогда ты и поверишь мне, что зараза такая вообще существует. Я своё обещание выполнил, перед тобой она, а ты вновь нос воротишь. Так дело не пойдёт.
Яга, услышав такие речи, упёрла руки в боки и возмущенно воззрилась на ведьмака:
- Так ты мне тело девки непонятной приволок. И что-то она не сильно-то смахивает на того жуткого монстра, что вы мне тут описываете. Вон, смотри, черепа мои на неё светом льют, а она не горит и даже не тлеет! А защитники мои так зачарованы, что любую нежить до уголёчка сжигают!
- В том-то и дело, тётушка, — вдруг зло улыбнулся Костий. – что не тлеет оно от черепов твоих охранных, но коли ты принесёшь тот, что на костяной стене находится да глазницами своими пустыми в навь смотрит, то совсем иную картину увидишь.
- С чего бы? – насмешливо отозвалась на это Яга, видно, полностью уверенная в своей правоте. – Черепа на заборе моём также зачарованы, не вижу смысла ту защиту дырявить.
- Почти так же, тётушка, они у тебя зачарованы. В эти – кивнул ведьмак на забор с мёртвыми головами – ты сил вливаешь намного меньше. Каплю, я бы сказал, по сравнению с тем морем, что тратишь на те, что возле червоточины службу свою несут.
- Тю, для нежити из яви без разницы, где капля моей силы, а где море.
- Для этой нежити разница есть. Ты повнимательней к голове упырицы присмотрись, да к горлу, которое она себе разодрала. Али ты думаешь у меня ведьмаки такие безрукие, да мечи у них столь тупые, чтобы ей ими раны такие оставить?
Яга на это надменно отозвалась:
- Горло её я и без твоих подсказок разглядела.
Но к голове потом всё же присмотрелась внимательнее, или же вид сделала, что вняла словам Кощеевого сына. Как оказалось, всё же рассматривала, ибо через пару мгновений старая карга вдруг нахмурилась, пошептала что-то над тварью и потом зыркнула недовольно.
- Она отравлена. – то ли вывод сделала, то ли нас с Костием обвинила.
- Именно, тётушка. Да не ядом каким отравлена, как ты тут можешь начать утверждать, а истинной царской кровью. Как в царевича нашего впилась, так и поплохело девке-то. Иначе бы голову ей срубить не удалось – не тот противник, тварь эта, у кого в ближнем бою можно выиграть.
Про кровь я шурину поведал лично, покуда лишних ушей не наблюдалось. Он сведения эти принял с огромным воодушевлением, радостно даже. Мне тогда показалось, что связано было его волнение с тем, что ещё один способ умерщвления для монстров найден. Даже мысли нехорошие в голову полезли: не будут ли с меня кровушку цедить и как отраву против нежити использовать. Но, нет, видно, ведьмака обрадовало такое положение дел вовсе не поэтому.
Костий стоял, улыбался холодно и словно ждал чего-то от ведьмы. И, судя по вспыхнувшему минутой позже торжеству в его глазах, наконец-то дождался. На единый миг лицо старухи исказилось, и на нём явственно проступил страх. Нет, не страх – безграничный ужас. Неужто хозяйка волшебного леса ещё может испытывать такое чувство? Вот уж не думал. Произошло это столь стремительно, что, не наблюдай пристально я за Ягой, и не заметил бы – слишком быстро она взяла себя в руки и вновь натянула на себя маску невозмутимости.
- Сказать, что это значит, тётушка? – вкрадчивым шёпотом вопросил Кощеев сын, видно, желая окончательно добить оборону, что держала против его доводов карга.
- Уж за дуру совсем меня не держи! – огрызнулась та. – Ладно, проверю, что уж тут с тобой делать. Достанешь же до печёнок!
И вот так, будто сделав одолжение, она повернулась к нам спиной и направилась к прорехе, на которую я имел сомнительную честь любоваться сегодня целых пол дня.
- Тётушка, — вдруг окликнул её Костий и, не скрывая насмешки, спросил: – а как же защита?
- Переживёт. – буркнула в ответ Яга. – Царевич над ней сегодня знатно потрудился, так что не будет ей ничего без одного черепа. – сказала и окончательно скрылась в темноте.
Прода от 20.04.2025, 18:44
Интересное дело. Это получается, черепа данные, что на заборе у старой карги висят, не только нежить отпугивают, но её и уничтожают сразу. Видно, их ведьма делала по образу тех, что в костяной стене лежат. А что? Зачем огород городить, новое что-то придумывать, когда и старые чары неплохо себя показали.
Только вот сжигают до уголёчка, как выразилась хозяйка волшебного леса, они, как оказалось, уже не всех. С упырями этими странными не так что-то пошло. Не видят «защитники» Яги монстров данных, за обычных людей их принимают. Оттого и пропустить к ней легко могут. А справится ли старуха со столь вёртким да сильным противником – не известно. Знаний да силы колдовской у неё может и вдосталь, да тело подвести может. Хотя, я бы ставил на то, что одна зараза другую не возьмёт, но кто его знает? При таком положении дел, как у меня сейчас, лучше уж знакомая ведьма, чем столь своеобразное порождение нави. Всё же знания да умения карги бесценны, да и «зло» она уже привычное, почти родное. И какой бы мерзкой пакостницей не была, вред её хоть предсказать в большинстве своём можно, ежели подумать хорошо.
Я вновь глянул на черепа, зеленоватый свет из глазниц которых ярко освещал место, где лежало обезглавленное тело девки. То ли ворожба на них Ягой наведённая слаба изначально, как прозрачно намекнул об этом своей «тётушке» Костий, то ли и вовсе бесполезна она. Ибо никакого тления не наблюдалось и в помине.
- Думаешь, с забора череп её в прах развеет? – с неким сомнением спросил я у стоящего рядом мужчины.
- В прах али в угли – не знаю. Но то, что вред причинит, уверен. – отозвался шурин и замолк, неотрывно глядя в темноту, ожидая, когда вернётся ведьма.
Но молчание его долго не продлилось, видно, вид убитой твари пробудил у Кощеевого сына тягу к размышлениям.
– Самим богам эта червоточина уже неугодна. – начал задумчиво он. – Так вновь переплести судьбы тех, кто неотрывно с ней связан, что это, если не провидение? Мой отец, будучи владельцем иглы, знать не знал, про то, какой вклад в сдерживание нежити делает царская семья. Твой батюшка, по твоему уверению, тоже понятия не имел, об истинной цели ритуала пускания стрел. Яга всё знает, конечно, всё ведает, да только пальцем бы не пошевелила для того, чтобы нам помочь. Или же пошевелила бы, но стребовала с нас столько за своё содействие, что вовек бы не расплатились. Но и тут боги постарались – наши то, что нас всех связывает, что нам всем дорого, и чем мы все никогда не рискнём пожертвовать.
- И что же это за диво? – перевёл я недоумённый взгляд на Костия.
- Василиса. Мне она сестра любимая, тебе – супруга. Да непростая, узами ты с ней истинными связан: от всего откажешься, но её не предашь. А Яге она ученицей приходится.
- С нами-то понятно. А вот с Ягой ты загнул. У неё этих учеников да учениц столько было-то! Не держится же она за каждого. Сгинул, да и ладно – не усвоил науку значит. – отозвался я, припомнив, как ведьма обучает.
- Таких, как Василиса, не было. – неожиданно возразил мне шурин. – Обычно учеников она берёт, когда им тринадцать вёсен стукнет, не раньше. Не любит она детей, раздражают её они сильно. Да и смысла обучать их особого нет, покуда дар в полную силу не вошёл. Только вот сестру мою нелюбовь эта не коснулась. Яга её с трёх лет выпестовала. Лиска дитём малым будучи заболела сильно, даже родители ничем ей помочь не смогли. Пришлось «тётушку» звать. Та поначалу с моего отца за помощь свою едва ли не все артефакты да книги учёные стребовала, что у нас в семье имелись, только вот, как увидала Василису, так всё – пропала будто. От оговоренной ранее платы отказалась, вместо этого попросила сестру мою в ученицы взять, сразу как говорить она хорошо начнёт. Для отца это предложение просто подарком являлось. Лиска сильной уродилась, это сразу было понятно, поэтому и наставница нужна была знающая. А у Яги учиться – честь великая. Знаний она не жалеет, дар в полной мере помогает раскрыть, все грани его обнажая. Недовольной этим предложением была лишь матушка. Думается мне, ей казалось, что ведьма у неё дочь отнять хотела. Старуху ведь от сестры не отогнать было, она каждый день к нам захаживала, дабы с Лиской понянчиться. Матушка ревновала просто страшно. У них с ведьмой из-за соперничества этого до сих пор отношения хуже некуда. Так что для Яги Василиса не просто ученица, она ей словно дочь родная. Именно поэтому старуха нас с тобой и терпит. Знает, что не простит ей сестра моя, ежели она нам вред причинит. А иначе давно уж бы избавилась. Уверяю, любви к нам она не питает.
Услышав объяснения эти, мне наконец-то понятно стало, отчего же моё восприятие старой карги было столь отличным от Василисиного. Супружница моя наставницу свою уважала, доверяла ей, тёплые чувства к ней испытывала, лучшей считала. А почему бы и нет, если она, как оказывается, в любимицах у Яги ходила? Отношение к тем, к кому у тебя склонность сердечная имеется, всегда особое, бережливое. Старуха квакушке моей и позволяла наверняка многое, и на ошибки да проступки сквозь пальцы смотрела.
А я вот о хозяйке волшебного леса узнал от матери. А к ней ведьма отнеслась в привычной ей манере: использовала себе на благо. Ежели девица сама к ней в руки пришла, зачем возможность упускать клятву с неё стребовать. Не всегда же сразу предскажешь, как судьба у должника повернуться может, авось и пригодится человечек, коли в люди пробьётся. Моя матушка, на счастье старухи, пробилась не просто в люди, а в царицы.
Может и прав Костий, что провидение богов это. Ведь даже сама Яга сокрушалась, что не могла Василиса парой мне стать, будто разные мы с квакушкой моей слишком.
Такие раздумья и помогли мне время скоротать до прихода старухи. Та действительно воротилась от костяной стены с черепом. Не упустила случая меня поддеть, напомнив, что в каком-то там колене родственником он мне приходится, ну и собратом по несчастной судьбе тоже. На что я скривился и, не сдержавшись, язвительно ответил:
- Это хорошо, приятно даже, что ты, бабушка, моё родовое древо, как своё, знаешь. Ведаешь, кто из убиенных кем мне когда-то при жизни приходился, но давай к делу перейдём.
Старуха на моё замечание фыркнула, но ругань решила не начинать, а занялась черепом. Надела его на кол, так, чтобы свет падал ровно на нежить не земле лежащую. Сперва ничего не происходило, отчего Яга уже стала на нас насмешливо поглядывать. Предполагаю, уже прикидывая в своей голове, что с нас взять за то, что мы её потревожили понапрасну. Но, в тот момент, когда Костий уж совсем отчаялся, что прекрасно было понятно по его сжатым до боли ладоням, кожа на лице упырицы начала медленно тлеть.
И как только стало понятно, что никакой это не морок да не игры уставшего разума, ведьма спала с лица. Сразу же засуетилась вокруг мертвячки, стала её чарами проверять и так и этак. Ругалась при этом страшно, да такой отборной бранью, что у меня аж уши покраснели. Какие оказывается многогранные познания у старухи, поразительно просто. Хоть и этому учись, дабы блеснуть словами новыми перед братьями.
