Казалось, сама мысль об возможном отказе со стороны его избранницы была для него подобна смерти. Для него такие переживания были новы. Никогда он не испытывал столь сильных чувств: ни в юности, ни с Тешей. Да, сейчас ему даже любовь к покойной жене казалась лёгким увлечением.
В покои тихонько постучали, отчего ведьмак нахмурился и напрягся. Он никого не ждал, да и время – ночь глубокая. Случилось что? Пожалуй, только в этом случае его мог побеспокоить кто-то из челяди.
Только вот за дверью обнаружился отнюдь не служка – перед ним стояла его невеста. Как она сюда пробралась, в мужскую половину? Его заселили рядом с братьями, оттого он прекрасно знал, сколько стражи стоит сейчас на входе и переходах. Однако его избранница всё же была перед ним.
- Мира? – растерянно переспросил мужчина, оглядывая девушку в неприметном мешковатом одеянии. – Что ты тут делаешь?
- Пришла к тебе. – хрипло ответила ведьма и потёрла шею, будто ей было больно говорить. – Можно зайти? В коридорах жуткий сквозняк, я сильно замёрзла, покуда к тебе добралась.
Демьян в тот же миг отодвинулся и пропустил девушку в спальные покои. Не дай боги, его избранница заболеет, стоя у него на пороге. Он себе такого не простит.
- У меня есть травяной отвар, я сейчас подогрею.
Ведьмак было засуетился, однако был остановлен лёгким касанием к руке.
- Потом, не сейчас. – нарушил тишину мягкий женский голос. – Я пришла за другим.
Мужчина недоумённо приподнял бровь, ожидая объяснений, только вот его зеленоглазка говорить ничего не собиралась. Юная ведьма решила не вести скучные разговоры, не ходит вокруг да около, как делали все дворцовые девицы. Она дёрнула за неприметные завязки на платье, и оно с тихим шелестом упало, оставив её полностью обнажённой.
На мгновение ему показалось, что у него перестало биться сердце. Слишком его возлюбленная была красива в теплых отблесках свечей, слишком неземная. Перед ним будто стояла не женщина из плоти и крови, а обманчивое видение, сон, что отображал его самые потаённые желания.
- Не по нраву тебе? – раздался голос его невесты, разбив звенящую тишину комнаты.
Вопрос вывел его из немого оцепенения, вернул ему возможность двигаться. Он схватил валявшееся на кровати покрывало и накинул его на свою темноволосую ведьму. Ибо смотреть на неё обнажённую было выше его сил, да и в покоях было прохладно.
- Не люба? – Велимира вцепилась в его руки, что держали расшитый покров на её плечах.
Голос девушки звенел от напряжения, и, казалось, готов был сорваться, а зелёных глазах промелькнула боль.
- Мира, – прошептал Демьян. – конечно люба, конечно по нраву. Я дышать забываю, когда на тебя гляжу. Только неправильно это, вот так, втихаря, это неуважение к тебе. – мужчина замер, напряженно размышляя, а потом всё же произнёс: - Мне наказали не говорить, но что уж тут. Я не шутил, когда просил тебя стать моей женой. Завтра объявят о нашей свадьбе, и через седмицу я внесу тебя к себе покои законной супругой. – на лице Велимиры отразилось удивление, а потом понимание, и это подбило ведьмака продолжить дальше: - Думаю, тебе известно о договоре твоей матери с царём. И, возможно, ты представляла свою жизнь совсем по-иному. Я, к сожалению, не царевич, я – воин. Поэтому не столь богат, не имею столь пышных хором и такого множества слуг. Но я обещаю, что сделаю всё, чтобы в моём доме ты чувствовала себя царевной, самой ценной и любимой.
- Мне будет достаточно последнего, ведь у царевен часто несчастлива судьба: их выдают замуж за нелюбимых. – отозвалась ведьма. – Так значит завтра всё решится. Хорошо. Только это ничего не меняет. Подари мне эту ночь, Демьян. Не как жене, не как невесте, а как возлюбленной.
- Мира...
- Я помню, неуважение. Только вот об этом уважении во всём этом проклятом городе думаешь только ты. – с горькой насмешкой сказала девушка. – И это заставляет любить тебя ещё сильнее. Богиня ко мне сильно милостива, раз свела меня с тобой. Ибо я потеряла голову от чувств к тебе. Если это успокоит твою совесть, мы обручимся у главной жрицы ранним утром, едва встанет солнце. А сейчас люби меня, Демьян, люби так, будто мы больше никогда не встретимся.
Велимира говорила со столь сильным надрывом и смотрела на него с такой жаждой, что он сдался. Не смог ответить «нет», не смог ослушаться этой просьбы. Когда она глядела на него своими зелёными омутами, он вовсе не мог ей отказать не в чём.
Утро же они действительно встретили в храме, после чего в его покои ведьма вошла уже являясь его невестой. Наверняка, их осудят. Злые языки будут долго болтать о его несдержанности, о его неуважении к традициям, о том, что он соблазнил неопытную девицу. Только ему было уже всё равно, через седмицу, сразу после свадьбы, он увезёт Велимиру отсюда. Подальше от её властной матери, подальше от сплетен, от царских указов и дворцовых интриг. Они уедут из стольного града, что обоим им казался тюрьмой, и там, возле величественных лесных просторов, начнут свою лучшую жизнь. Осталось лишь немного подождать.
Скандал из-за его необдуманного ночного решения, и вправду, был громкий. И очень диковинный поначалу, ибо искали его избранницу отнюдь не у него, а в покоях Дамира. По рассказам братца, пришедшие к нему бабы во главе с ведьмой Ядвигой перевернули его комнату едва ли не вверх дном. И очень удивились, когда никого не нашли. Однако крик подняли знатный – свара завязалась надолго.
Так надолго, что ему даже удалось передать смущённую Велимиру на поруки царице. Девушка с радостью согласилась переждать оставшиеся дни до свадьбы во дворце, дабы не встречаться с взбешённой матерью.
Демьян только облегчённо выдохнул от разумности своей невесты, ведь старая ведьма была действительно в ярости, особенно, когда ей сообщили, что по утру произошла помолвка между ним и её дочерью. Её налитые кровью глаза, перекошенное лицо и вздувшиеся жилы на руках и шее поистине ужасали и приводили в оцепенение намного сильнее, чем сыпавшиеся из женского рта проклятия.
Ядвига теряла власть. И эта потеря для неё была поистине непереносимой.
Однако женщина всё же сумела через какое-то время взять себя в руки и успокоиться, после чего почти сразу потребовав отвести её к дочери. Только вот царь в этой просьбе ей отказал. Вспомнил обычай, по которому невеста должна провести седмицу в доме родичей жениха. И добавил, что он не тот человек, кто будет нарушать традиции. Проклятия ведьмы, бросаемые в сторону Демьяна, привели к совсем иному итогу, чем тот, на который она рассчитывала.
После чего женщина взбеленилась ещё пуще, погрозила государю уже божьей карой и выбежала из палат. Казалось, буря прошла, только вот к вечеру по столице поползли слухи. О коварстве царя, о том, что он покрывает насильника, о том, как сделал пленницей невинную девицу.
Ядвига в интригах была хороша, с этим спорить было сложно. Грамотно науськивала толпу, рассказывая жалостливую историю об обесчещенной дочери, что заперли в темнице и хотят на рассвете убить, дабы она не пролила свет на коварство правящей семьи. Грязь лилась на голову царя бурным потоком. Советники даже опасались бунта, столь разбушевался народ. А сыскари вновь заговорили о чёрной магии, с помощью которой ведьма одурманила людей.
Успокоились волнения лишь к следующему утру. Царские языки не зря ели свой хлеб. Оттого в народ пустили другую байку: о матери, что помешалась из-за замужества единственной дочери. О том, что бедная девица едва смогла вырваться из-под удушающей заботы родительницы к возлюбленному, с которым они и обратились за благословением к царской чете, а после их одобрения обручились. А дурная бабища, вместо того, чтобы за дочь радоваться, решила оклеветать государя да будущего зятя. А последний-то вовсе не душегуб и голодранец, как она бает, а прославленный воин, Демьян Бессмертный, что со степной нечистью борется, люд простой защищает. Окончательно же утихомирило жителей стольного града объявление о свадьбе и дармовой выпивки в честь такого празднества.
Причина вспыхнувшего в народе бурления всё это время пряталась в тереме. И в отличие от царской семьи и приближенных к трону советников, которых действия ведьмы поставили в тупик, Велимира прекрасно понимала почему её родительница начала творить такое безрассудство: у Ядвиги забрали и возможность взять большую власть, и любимую игрушку, с помощью которой она могла эту власть заполучить.
Оттого распоряжение царя запереть её до свадьбы на женской половине, а после празднества сразу же отправить в мужнин удел, для неё было благом. Лучше она и придумать не могла. Девушка была уверена, что со временем, едва Ядвига поймёт, что с помощью дочери до трона ей более не добраться, она станет для своей родительницы не так интересна. А ещё более остынет пыл ведьмы, когда Велимира снимет колдовской ошейник, что та на неё нацепила.
Но как это провернуть она не знала, надеялась, что со временем распутает чёрные чары настолько, что сможет его скинуть. Пока же приходилось терпеть и дикий жар, и жуткую боль, что он ей причинял. Всё же Ядвига не оставляла попыток до неё дотянуться любым способом, даже через чёртов ошейник. Жаль, что ни сказать, ни намекнуть о нём она не могла – запрет стоял. Так, возможно, и ей бы подсобили, и на родительницу её нашлась бы управа.
В отличие от Ядвиги Велимира была довольна тем, как повернулась её судьба, довольна своим будущим мужем и уж точно довольна расставанием с матерью. Оттого приказам царя не противилась и любые наказы царицы выполняла. В тереме вела себя тише воды, ниже травы, надеясь, что до свадьбы о ней и вовсе забудут. Только вот надежды её не сбылись, по повелению царицы её вместе с остальной свитой государыни вытащили в храм, где она нос к носу столкнулась с Умилой.
Та её как увидала, так глаз не отводила всё то время, что служба шла, а после и вовсе перехватила в одном из коридоров.
- Велимира, тебя матушка Стояна ищет. Просила к ней к пруду подойти, сказать ей что-то тебе надобно. – выпалила юная жрица на одном дыхании, теребя непонятный свёрток в руке, а потом уж, немного отдышавшись, подняла и иную тему: - Все только о свадьбе твоей и говорят. Ну ты и учудила! Нет, Демьян Бессмертный мужчина видный, но ты же за царевича могла замуж выйти. Дамир-то и побогаче и помоложе будет.
- Тебя забыла спросить, с кем мне постель делить. – огрызнулась ведьма раздраженно, а после подозрительно уставилась на собеседницу: - А с чего это матушке Стояне меня у пруда ждать? Почему не в комнате у неё?
Умила, услыхав такой вопрос, глупо захлопала глазами и словно впала в ступор, но потом всё же выдала:
- А мне почём знать? Как сказала, так передаю.
- Никуда не пойду, покуда клятву не дашь. – решительно заявила Велимира, опасаясь, что это приглашение может быть уловкой её родительницы.
Ведь ей было хорошо известно, что её «подруженька» на вещи дорогие падка да речи красивые. А Ядвига запросто могла её и тем, и тем подкупить. Однако девушка не отрицала вероятность, что отправить дурочку к ней могла и матушка Стояна. Всё же с Умилой она заговорила, так как хорошо её знала, а вот другую жрицу могла и не подпустить к себе. Однако просто так на слово ведьма верить никому не собиралась.
- Из-за такого пустяка клятвами воздух сотрясать? – фыркнула её собеседница, но наткнувшись на холодный взгляд, пробурчала: - Клянусь.
- Нет, — оборвала Велимира это невнятное бормотание. – богиней смерти клянись, жизнью своей, что ко мне тебя именно матушка Стояна отправила.
- Ты головой ударилась? На кой чёрт из-за тебя мне богиню беспокоить? Будто от переданных мною слов жизнь твоя зависит!
- Может, и зависит, не тебе судить. Только без данной тобою клятвы, что правду баешь, никуда я с места не сдвинусь. В любом случае, богиня на такие мелочи обращает внимание лишь в одном случае, когда ложь откровенную её именем подкрепляют. Только тогда кару ждать следует. Тебе ли не знать?
- Хорошо. – зло процедила девица после недолгого молчания. - Клянусь богиней и своей жизнью, что к тебе меня прислала именно матушка Стояна.
Ведьма внимательно поглядела на юную жрицу. Однако после произнесённой клятвы взбешённая её просьбой девица, как стояла гордо выпятив подбородок, так и осталась стоять. Не упала замертво, не захлебнулась кровью, не стала биться в припадке – ничего с ней не произошло из того, что бывает с теми, кто нарушает клятву.
Хотя такую, связанную с богиней, Велимира ещё ни у кого не брала. Редко свои слова люди подтверждали, призывая в свидетели именно эту всесильную. Страшно больно всем было с платой столкнуться, ежели приврал чуток, поэтому Умила не просто так не хотела её давать. Обучавшие их жрецы с малых лет предупреждали о том, насколько все должны быть кристально честны при даче именно этого зарока. Баяли, что если соврёшь, прикрываясь самой смертью, то ни жизни долгой, ни посмертия спокойного тебе не видать. Ведь богиня ненавидела лжецов.
Девушка выждала ещё какое-то время, однако Умила стояла пред ней живая-живёхонькая, лишь лицо недовольно кривила, обиду показывая. Если бы слукавила, то помереть была уже должна, не так ли? Всё-таки матушка Стояна ей послание передала, ну и славно. С ней она с удовольствием повидается.
- Где именно ждёт? – уже спокойно спросила Велимира.
- У ивы. – фыркнула жрица, и отвернулась, видно, ожидая извинений.
Только вот ведьма просить прощения не собиралась. Ей не было дела до показного недовольства собеседницы, да и до самой Умилы, по правде говоря, ей тоже не было дела. Через пару дней она больше никогда не увидит дурочку, не услышит её глупые речи, так зачем терять время да извиняться? Лучше с главной жрицей подольше побеседовать, попрощаться толком. Поэтому девушка лишь вновь кинула холодный взгляд на свою бывшую спутницу и направилась к указанному ею месту.
Едва Велимира скрылась за поворотом, её собеседница облегчённо выдохнула. Удалось, ей удалось! Теперь и плату можно в руки взять, а то Ядвига была сильной ведьмой, зачаровала всё так, что покуда свою часть уговора она, Умила, не выполнит, то и вещицу в руки взять не сможет.
А вещица была невероятна, от такой голову потерять – раз плюнуть. В свёртке, что она держала в руках был гребень красоты неописуемой: сам из чистого золота сделан, украшен камнями драгоценными, изумрудами, рубинами большими. Царицы был достоин, а достался ей, простой жрице. Ради такого и соврать не зазорно, особенно, надменной Велимире.
Два года она за этой так называемой царевной ходила. Уж нагляделась на то, как она людей ни во что не ставит, даже мать свою. А та так для неё старалась, такие дары дарила, такие ткани, украшения – любо-дорого поглядеть было. А эта гордячка даже бровью не вела на богатство это и благодарила всегда сквозь зубы, будто одолжение делала. Вот что значит, с золотой ложкой во рту родилась!
Вот Умила бы на её месте такой заботе, таким подаркам бы до конца жизни была бы благодарна, в ноги бы родительнице кланялась, любое пожелание её исполняла. Она не чета Велимире, она была бы хорошей дочерью. Жаль, судьба иначе распорядилась.
Думая так, юная жрица направлялась в свой укромный уголок, что ей выделили при храме. Именно там она и хранила все свои богатства, что умудрилась заполучить за последние пару лет.
В покои тихонько постучали, отчего ведьмак нахмурился и напрягся. Он никого не ждал, да и время – ночь глубокая. Случилось что? Пожалуй, только в этом случае его мог побеспокоить кто-то из челяди.
Только вот за дверью обнаружился отнюдь не служка – перед ним стояла его невеста. Как она сюда пробралась, в мужскую половину? Его заселили рядом с братьями, оттого он прекрасно знал, сколько стражи стоит сейчас на входе и переходах. Однако его избранница всё же была перед ним.
- Мира? – растерянно переспросил мужчина, оглядывая девушку в неприметном мешковатом одеянии. – Что ты тут делаешь?
- Пришла к тебе. – хрипло ответила ведьма и потёрла шею, будто ей было больно говорить. – Можно зайти? В коридорах жуткий сквозняк, я сильно замёрзла, покуда к тебе добралась.
Демьян в тот же миг отодвинулся и пропустил девушку в спальные покои. Не дай боги, его избранница заболеет, стоя у него на пороге. Он себе такого не простит.
- У меня есть травяной отвар, я сейчас подогрею.
Ведьмак было засуетился, однако был остановлен лёгким касанием к руке.
- Потом, не сейчас. – нарушил тишину мягкий женский голос. – Я пришла за другим.
Мужчина недоумённо приподнял бровь, ожидая объяснений, только вот его зеленоглазка говорить ничего не собиралась. Юная ведьма решила не вести скучные разговоры, не ходит вокруг да около, как делали все дворцовые девицы. Она дёрнула за неприметные завязки на платье, и оно с тихим шелестом упало, оставив её полностью обнажённой.
На мгновение ему показалось, что у него перестало биться сердце. Слишком его возлюбленная была красива в теплых отблесках свечей, слишком неземная. Перед ним будто стояла не женщина из плоти и крови, а обманчивое видение, сон, что отображал его самые потаённые желания.
- Не по нраву тебе? – раздался голос его невесты, разбив звенящую тишину комнаты.
Вопрос вывел его из немого оцепенения, вернул ему возможность двигаться. Он схватил валявшееся на кровати покрывало и накинул его на свою темноволосую ведьму. Ибо смотреть на неё обнажённую было выше его сил, да и в покоях было прохладно.
- Не люба? – Велимира вцепилась в его руки, что держали расшитый покров на её плечах.
Голос девушки звенел от напряжения, и, казалось, готов был сорваться, а зелёных глазах промелькнула боль.
- Мира, – прошептал Демьян. – конечно люба, конечно по нраву. Я дышать забываю, когда на тебя гляжу. Только неправильно это, вот так, втихаря, это неуважение к тебе. – мужчина замер, напряженно размышляя, а потом всё же произнёс: - Мне наказали не говорить, но что уж тут. Я не шутил, когда просил тебя стать моей женой. Завтра объявят о нашей свадьбе, и через седмицу я внесу тебя к себе покои законной супругой. – на лице Велимиры отразилось удивление, а потом понимание, и это подбило ведьмака продолжить дальше: - Думаю, тебе известно о договоре твоей матери с царём. И, возможно, ты представляла свою жизнь совсем по-иному. Я, к сожалению, не царевич, я – воин. Поэтому не столь богат, не имею столь пышных хором и такого множества слуг. Но я обещаю, что сделаю всё, чтобы в моём доме ты чувствовала себя царевной, самой ценной и любимой.
- Мне будет достаточно последнего, ведь у царевен часто несчастлива судьба: их выдают замуж за нелюбимых. – отозвалась ведьма. – Так значит завтра всё решится. Хорошо. Только это ничего не меняет. Подари мне эту ночь, Демьян. Не как жене, не как невесте, а как возлюбленной.
- Мира...
- Я помню, неуважение. Только вот об этом уважении во всём этом проклятом городе думаешь только ты. – с горькой насмешкой сказала девушка. – И это заставляет любить тебя ещё сильнее. Богиня ко мне сильно милостива, раз свела меня с тобой. Ибо я потеряла голову от чувств к тебе. Если это успокоит твою совесть, мы обручимся у главной жрицы ранним утром, едва встанет солнце. А сейчас люби меня, Демьян, люби так, будто мы больше никогда не встретимся.
Велимира говорила со столь сильным надрывом и смотрела на него с такой жаждой, что он сдался. Не смог ответить «нет», не смог ослушаться этой просьбы. Когда она глядела на него своими зелёными омутами, он вовсе не мог ей отказать не в чём.
Утро же они действительно встретили в храме, после чего в его покои ведьма вошла уже являясь его невестой. Наверняка, их осудят. Злые языки будут долго болтать о его несдержанности, о его неуважении к традициям, о том, что он соблазнил неопытную девицу. Только ему было уже всё равно, через седмицу, сразу после свадьбы, он увезёт Велимиру отсюда. Подальше от её властной матери, подальше от сплетен, от царских указов и дворцовых интриг. Они уедут из стольного града, что обоим им казался тюрьмой, и там, возле величественных лесных просторов, начнут свою лучшую жизнь. Осталось лишь немного подождать.
Прода от 27.08.2025, 23:59
Скандал из-за его необдуманного ночного решения, и вправду, был громкий. И очень диковинный поначалу, ибо искали его избранницу отнюдь не у него, а в покоях Дамира. По рассказам братца, пришедшие к нему бабы во главе с ведьмой Ядвигой перевернули его комнату едва ли не вверх дном. И очень удивились, когда никого не нашли. Однако крик подняли знатный – свара завязалась надолго.
Так надолго, что ему даже удалось передать смущённую Велимиру на поруки царице. Девушка с радостью согласилась переждать оставшиеся дни до свадьбы во дворце, дабы не встречаться с взбешённой матерью.
Демьян только облегчённо выдохнул от разумности своей невесты, ведь старая ведьма была действительно в ярости, особенно, когда ей сообщили, что по утру произошла помолвка между ним и её дочерью. Её налитые кровью глаза, перекошенное лицо и вздувшиеся жилы на руках и шее поистине ужасали и приводили в оцепенение намного сильнее, чем сыпавшиеся из женского рта проклятия.
Ядвига теряла власть. И эта потеря для неё была поистине непереносимой.
Однако женщина всё же сумела через какое-то время взять себя в руки и успокоиться, после чего почти сразу потребовав отвести её к дочери. Только вот царь в этой просьбе ей отказал. Вспомнил обычай, по которому невеста должна провести седмицу в доме родичей жениха. И добавил, что он не тот человек, кто будет нарушать традиции. Проклятия ведьмы, бросаемые в сторону Демьяна, привели к совсем иному итогу, чем тот, на который она рассчитывала.
После чего женщина взбеленилась ещё пуще, погрозила государю уже божьей карой и выбежала из палат. Казалось, буря прошла, только вот к вечеру по столице поползли слухи. О коварстве царя, о том, что он покрывает насильника, о том, как сделал пленницей невинную девицу.
Ядвига в интригах была хороша, с этим спорить было сложно. Грамотно науськивала толпу, рассказывая жалостливую историю об обесчещенной дочери, что заперли в темнице и хотят на рассвете убить, дабы она не пролила свет на коварство правящей семьи. Грязь лилась на голову царя бурным потоком. Советники даже опасались бунта, столь разбушевался народ. А сыскари вновь заговорили о чёрной магии, с помощью которой ведьма одурманила людей.
Успокоились волнения лишь к следующему утру. Царские языки не зря ели свой хлеб. Оттого в народ пустили другую байку: о матери, что помешалась из-за замужества единственной дочери. О том, что бедная девица едва смогла вырваться из-под удушающей заботы родительницы к возлюбленному, с которым они и обратились за благословением к царской чете, а после их одобрения обручились. А дурная бабища, вместо того, чтобы за дочь радоваться, решила оклеветать государя да будущего зятя. А последний-то вовсе не душегуб и голодранец, как она бает, а прославленный воин, Демьян Бессмертный, что со степной нечистью борется, люд простой защищает. Окончательно же утихомирило жителей стольного града объявление о свадьбе и дармовой выпивки в честь такого празднества.
Причина вспыхнувшего в народе бурления всё это время пряталась в тереме. И в отличие от царской семьи и приближенных к трону советников, которых действия ведьмы поставили в тупик, Велимира прекрасно понимала почему её родительница начала творить такое безрассудство: у Ядвиги забрали и возможность взять большую власть, и любимую игрушку, с помощью которой она могла эту власть заполучить.
Оттого распоряжение царя запереть её до свадьбы на женской половине, а после празднества сразу же отправить в мужнин удел, для неё было благом. Лучше она и придумать не могла. Девушка была уверена, что со временем, едва Ядвига поймёт, что с помощью дочери до трона ей более не добраться, она станет для своей родительницы не так интересна. А ещё более остынет пыл ведьмы, когда Велимира снимет колдовской ошейник, что та на неё нацепила.
Но как это провернуть она не знала, надеялась, что со временем распутает чёрные чары настолько, что сможет его скинуть. Пока же приходилось терпеть и дикий жар, и жуткую боль, что он ей причинял. Всё же Ядвига не оставляла попыток до неё дотянуться любым способом, даже через чёртов ошейник. Жаль, что ни сказать, ни намекнуть о нём она не могла – запрет стоял. Так, возможно, и ей бы подсобили, и на родительницу её нашлась бы управа.
В отличие от Ядвиги Велимира была довольна тем, как повернулась её судьба, довольна своим будущим мужем и уж точно довольна расставанием с матерью. Оттого приказам царя не противилась и любые наказы царицы выполняла. В тереме вела себя тише воды, ниже травы, надеясь, что до свадьбы о ней и вовсе забудут. Только вот надежды её не сбылись, по повелению царицы её вместе с остальной свитой государыни вытащили в храм, где она нос к носу столкнулась с Умилой.
Прода от 29.08.2025, 09:08
Та её как увидала, так глаз не отводила всё то время, что служба шла, а после и вовсе перехватила в одном из коридоров.
- Велимира, тебя матушка Стояна ищет. Просила к ней к пруду подойти, сказать ей что-то тебе надобно. – выпалила юная жрица на одном дыхании, теребя непонятный свёрток в руке, а потом уж, немного отдышавшись, подняла и иную тему: - Все только о свадьбе твоей и говорят. Ну ты и учудила! Нет, Демьян Бессмертный мужчина видный, но ты же за царевича могла замуж выйти. Дамир-то и побогаче и помоложе будет.
- Тебя забыла спросить, с кем мне постель делить. – огрызнулась ведьма раздраженно, а после подозрительно уставилась на собеседницу: - А с чего это матушке Стояне меня у пруда ждать? Почему не в комнате у неё?
Умила, услыхав такой вопрос, глупо захлопала глазами и словно впала в ступор, но потом всё же выдала:
- А мне почём знать? Как сказала, так передаю.
- Никуда не пойду, покуда клятву не дашь. – решительно заявила Велимира, опасаясь, что это приглашение может быть уловкой её родительницы.
Ведь ей было хорошо известно, что её «подруженька» на вещи дорогие падка да речи красивые. А Ядвига запросто могла её и тем, и тем подкупить. Однако девушка не отрицала вероятность, что отправить дурочку к ней могла и матушка Стояна. Всё же с Умилой она заговорила, так как хорошо её знала, а вот другую жрицу могла и не подпустить к себе. Однако просто так на слово ведьма верить никому не собиралась.
- Из-за такого пустяка клятвами воздух сотрясать? – фыркнула её собеседница, но наткнувшись на холодный взгляд, пробурчала: - Клянусь.
- Нет, — оборвала Велимира это невнятное бормотание. – богиней смерти клянись, жизнью своей, что ко мне тебя именно матушка Стояна отправила.
- Ты головой ударилась? На кой чёрт из-за тебя мне богиню беспокоить? Будто от переданных мною слов жизнь твоя зависит!
- Может, и зависит, не тебе судить. Только без данной тобою клятвы, что правду баешь, никуда я с места не сдвинусь. В любом случае, богиня на такие мелочи обращает внимание лишь в одном случае, когда ложь откровенную её именем подкрепляют. Только тогда кару ждать следует. Тебе ли не знать?
- Хорошо. – зло процедила девица после недолгого молчания. - Клянусь богиней и своей жизнью, что к тебе меня прислала именно матушка Стояна.
Ведьма внимательно поглядела на юную жрицу. Однако после произнесённой клятвы взбешённая её просьбой девица, как стояла гордо выпятив подбородок, так и осталась стоять. Не упала замертво, не захлебнулась кровью, не стала биться в припадке – ничего с ней не произошло из того, что бывает с теми, кто нарушает клятву.
Хотя такую, связанную с богиней, Велимира ещё ни у кого не брала. Редко свои слова люди подтверждали, призывая в свидетели именно эту всесильную. Страшно больно всем было с платой столкнуться, ежели приврал чуток, поэтому Умила не просто так не хотела её давать. Обучавшие их жрецы с малых лет предупреждали о том, насколько все должны быть кристально честны при даче именно этого зарока. Баяли, что если соврёшь, прикрываясь самой смертью, то ни жизни долгой, ни посмертия спокойного тебе не видать. Ведь богиня ненавидела лжецов.
Девушка выждала ещё какое-то время, однако Умила стояла пред ней живая-живёхонькая, лишь лицо недовольно кривила, обиду показывая. Если бы слукавила, то помереть была уже должна, не так ли? Всё-таки матушка Стояна ей послание передала, ну и славно. С ней она с удовольствием повидается.
- Где именно ждёт? – уже спокойно спросила Велимира.
- У ивы. – фыркнула жрица, и отвернулась, видно, ожидая извинений.
Только вот ведьма просить прощения не собиралась. Ей не было дела до показного недовольства собеседницы, да и до самой Умилы, по правде говоря, ей тоже не было дела. Через пару дней она больше никогда не увидит дурочку, не услышит её глупые речи, так зачем терять время да извиняться? Лучше с главной жрицей подольше побеседовать, попрощаться толком. Поэтому девушка лишь вновь кинула холодный взгляд на свою бывшую спутницу и направилась к указанному ею месту.
Едва Велимира скрылась за поворотом, её собеседница облегчённо выдохнула. Удалось, ей удалось! Теперь и плату можно в руки взять, а то Ядвига была сильной ведьмой, зачаровала всё так, что покуда свою часть уговора она, Умила, не выполнит, то и вещицу в руки взять не сможет.
А вещица была невероятна, от такой голову потерять – раз плюнуть. В свёртке, что она держала в руках был гребень красоты неописуемой: сам из чистого золота сделан, украшен камнями драгоценными, изумрудами, рубинами большими. Царицы был достоин, а достался ей, простой жрице. Ради такого и соврать не зазорно, особенно, надменной Велимире.
Два года она за этой так называемой царевной ходила. Уж нагляделась на то, как она людей ни во что не ставит, даже мать свою. А та так для неё старалась, такие дары дарила, такие ткани, украшения – любо-дорого поглядеть было. А эта гордячка даже бровью не вела на богатство это и благодарила всегда сквозь зубы, будто одолжение делала. Вот что значит, с золотой ложкой во рту родилась!
Вот Умила бы на её месте такой заботе, таким подаркам бы до конца жизни была бы благодарна, в ноги бы родительнице кланялась, любое пожелание её исполняла. Она не чета Велимире, она была бы хорошей дочерью. Жаль, судьба иначе распорядилась.
Думая так, юная жрица направлялась в свой укромный уголок, что ей выделили при храме. Именно там она и хранила все свои богатства, что умудрилась заполучить за последние пару лет.
