– заискивающе вопросил Мефодий, и быстро скрылся, получив утвердительный ответ.
Я же всё не могла взять в толк. Причём здесь батюшка да матушка моя. Что вообще случилось? Призвав силу, обвела потемневшим взглядом комнату, чтобы волшбу чужую увидеть, и задохнулась от удивления. В мою подушку на спальном ложе вошла золотая стрела. А уж чар на неё было наложено столько, что глаза рябили от их яркости. Как я только не заметила сразу? Пару мгновений ушло на осознание того, что сейчас произошло, как меня пробил холодный пот. Царевич. Стрела точно его. Только какого чёрта здесь, в моём доме? На болото ж должна была прилететь, да и то, завтра.
- Мефодий, — возопила я, приходя в ужас от того, что этот молодец удалой, чтоб его черти побрали, сюда прискакать может. – неси собранные мной пожитки для дела, быстро! Да и артефакт для переноса вещей не забудь!
Я же на ходу, надевала сарафан и обувку, да амулеты всевозможные, чтобы ко всему быть подготовленной. Через мгновение домовой принёс мне небольшую сумочку, непростую, волшебную, в которой все мои припасы да вещи нужные и поместились. И уже только после того, как я была полностью готова к отбытию на болота, взяла артефакт, который в постели моей оказался.
Как только я его коснулась, по мне прошлась магия, закололи аж кончики пальцев, и стрела резко погасла. Повертев её немного в руках, ожидая ещё каких сюрпризов, но не дождавшись, слава богам, я бегом направилась к зеркалу, на ходу давая указания Мефодию:
- Пелагее скажешь, чтобы отправила вестника к мастеру, дабы окно починил. Негоже терем студить. Конец весны, конечно, но ночи холодные. Я, пожалуй, через месяц вернусь. Перед прибытием весточку пришлю, пирогов моих любимых наготовите.
И попрощавшись с духом, шагнула во тьму, а через пару мгновений вышла возле ивы со стрелой в руке. Кинула со злостью её на землю, а сама уселась на корень дерева и открыла сумочку. Зная своего домового, кашу и молоко мне всё равно положили. Ведь как это, хозяйка непонятно куда отправилась и голодная. Ну комаров мне в своём земноводном обличье есть не надо, и то славно.
Знатно позавтракав, я раскинула сеть в округе, чтобы и царевича не пропустить, да и ко встрече с местными обитателями быть готовой, если таковые до вечера появятся. Всё же днём болото почти безопасно для такой, как я, если не считать саму топь и уж совсем глухие места. Благодаря навьей крови, нечисть ко мне достаточно благожелательно относится. За свою, конечно, не примут, да и не нужна мне такая радость в жизни. Но, если правила с ними соблюдать, то они никогда тронуть не посмеют. А с совсем уж разума не имеющими, например, с покойниками поднятыми, я волшбой могу управиться. Да, и оберегов на мне тьма: все пальцы кольцами унизаны, несколько нитей бус на шее, серьги в ушах да браслеты на руках. Уж пришлось надеть всё лучшее сразу, не стоит в тётушкиных кознях здоровьем своим рисковать.
Из своей бездонной сумки я достала небольшое покрывало тканное и, прислонившись к иве, накинула его на себя. Выспаться было нужно, как никогда, ибо ночью придётся с хозяевами топей знакомится, а с ними ухо востро нужно держать. Не хотелось бы из-за недосыпа себе проблем нажить, всё же неизвестно, как быстро сюда мой царевич прискачет. Хотя, сейчас, по окружающему меня пейзажу, никак нельзя было представить насколько ещё более гиблым быть может это место, если заглянешь сюда в тёмное время суток. Пока же вокруг летали стрекозы, зеленели камыши да кувшинки, а майское тёплое солнышко согревало меня своими лучами. Наслаждаясь этой картиной, я и не заметила, как уснула, всё же усталость от последних нервных дней давала о себе знать.
Проснулась я резко, от легкой щекотки: нитей моего заклинания, раскинутого до самого леса, кто-то аккуратно касался. Медленно уходил день. Дневное светило уже почти скрылось за горизонтом, и совсем скоро длинные тени станут гуще, пока совсем не пропадут, сливаясь с ночной тьмой. Как и в прошлое моё пребывание здесь, ближе к вечеру на болотах воцарилась тишина. Оглушающая, зловещая, она давила, заставляла напряжённо сидеть и пытаться уловить любой шорох. Ибо такое безмолвие там, где есть жизнь, было слишком неестественным. Сама природа будто пыталось предупредить заблудшего путника: беги отсюда, пока можешь унести ноги.
Я спешно перекусывала, понимая, что с приходом темноты времени на это уже не будет. Уже сейчас ощущала на задворках сознания, как там, ближе к густой чащобе, потихоньку просыпается нечисть. Когда стемнело окончательно, то ещё стоящую гробовую тишину стали прерывать редкие, казавшиеся из-за этого очень резкими, звуки: плеск воды, тихое шептание, плач, а иногда и издевательское хихиканье.
Но постепенно болотная топь оживала. Над водой появлялись блуждающие огоньки, а воздух наполнялся сладковатым ароматом, через который всё равно можно было учуять истинный гнилостный запах этих мест. Хохот звучал всё чаще, как и заунывные стоны. Полная луна, взошедшая из-за леса, достаточно хорошо освещала местность, и поэтому были видны быстро двигающиеся тени за корягами.
На моём лице расползлась ленивая улыбка. Интересно, кто первый решит нарушить мой покой? Ведь нетерпение и интерес нечисти к забредшей сюда ведьме было прямо телесно осязаемые. Под моей рукой уже давно были разложены ленты, гребни, буханки хлеба и сладкая каша в небольшом глиняном горшочке. Ведь нельзя же приходить без гостинцев на чужую территорию, тем более я без приглашения.
Чары предупредили меня о том, что кто-то из местных уже совсем рядом со мной. И, действительно, совсем скоро в камышах зашуршали и перед моими очами предстал ребёнок. Девочка, в порванной и давно отсыревшей одежде, но на которой ещё были видны любовно вышитые обережные узоры. Она посмотрела на меня своим мутным взором и утвердительно сказала:
- Ты - новенькая. Живая. Не звали.
Она долго растягивала гласные и говорила короткими фразами. Уж месяца два, как мавка. Этими существами становились дети, в основном одарённые, которые умерли не своей смертью, насильственной, тяжелой. И из-за этого не смогли уйти, слишком много эмоций, слишком много боли.
Глядя на неё, я почувствовала, как у меня сжалось сердце. Эту девочку я знала. С полгода назад ко мне приводили её, чтобы я ритуал удержания силы провела. Слишком рано волшба у ребёнка откликнулась. Насколько я знаю, защищалась от мальчишек и от страха ударила по одному из них чарами. Родители как раз с этих мест и прибыли, из Гнили, если не ошибаюсь.
- Здравствуй, красавица, — обратилась я к ней, растягивая губы в горькой улыбке. – я ж не с пустыми руками пришла, с гостинцами.
- Подарки. – так же протяжно вымолвила она, и её глаза радостно загорелись, когда она увидела ворох разноцветных лент. – Хочу. Красную хочу. Как мой сарафан.
Протянула ей выбранный ею подарок, и аккуратно спросила, пытаясь выяснить, что произошло с бедной малышкой:
- Ты же рядом живёшь?
- Рядом. В Гнилях. Веселина я. Веся. Но сейчас вот там живу. – подняла девочка руку и указала куда-то в лес. – Под корягой. С русалками. Они меня отправили. Сказали, ты сильная. Боятся тебя. А я маленькая. Меня не обидишь.
Глупое дитя. Если б ты на меня бросилась, я бы тебя по ветру развеяла, не раздумывая. А русалки именно поэтому тебя и отправили, чтобы самим не подставляться. Они – хитрые бестии. Хоть на серьёзные козни и не способны, но мелкие каверзы совершают за милую душу. Однако русалки, мне сейчас не так интересны, как причины, почему девчонка оказалась здесь. Родители её выглядели вполне разумными, было видно, что дочь любили. Не думаю, что они её в болоте утопили.
- А скажи мне, Веся, а как ты сюда попала?
Девчонка нахмурилась, не переставая теребить в руках ленту и пытаться повязать её на свою растрёпанную косу.
- Дядько Ратмир меня здесь бросил. – ответила она. Предложения становились длиннее, видимо, подстраивалась под меня. С русалками речь, действительно, забудешь, только короткими фразами и будешь говорить. – Я хотела вернуться. Но не получается. Дальше леса выйти не могу. Не пускает что-то. А меня маменька зовёт. Ищет меня. Плачет. – мавка вдруг резко замолчала, а потом с надеждой уставилась на меня. – Поможешь мне? Скажешь, где маменьке и папеньке меня найти?
- Помогу, почему бы не помочь. – тем более, что девчонка пока окончательно ни разум, ни память о жизни своей не потеряла. Так что нужно только обидчика её наказать, да тело из болота достать, чтобы захоронить по правилам. Сама тогда и исчезнет, спокойно к предкам отправится. Думаю, Костию весточку передам, чтобы занялся. – Но не сейчас, я жду здесь своего друга. Как только он меня заберёт, так сразу к родителям твоим и отправлюсь. А пока русалок зови, передай им, что у меня ленты есть различные да гребни для их волос расписные. Будем хороводы водить и песни петь, а то скучно у вас здесь.
На мои слова мавка улыбнулась, явив мне свои заострённые зубы и, торопливо кивнув, скрылась с моих глаз.
(не вычитано)
Всего через час то место, где я расположилась, стало просто местом притяжения для всех водных дев. Редко кто их радует подарками в этой глуши, а случайно заблудившегося селянина таких гостинцев не спросишь. Между тем, несмотря на то, что русалки давно уже были представительницами мира нави, любовь к красивым вещам да украшениям у них осталась неизменной, как и любой девицы, не важно, живая она или мёртвая. А в чем удовольствие свои красивые густые волосы рыбьими костями чесать? Я бы на их месте тоже, возможно, бесилась, да и отыгрывалась на тех, кто своими воплями страха привычный покой нарушает.
Через местных красавиц также передала болотнику и лешему угощение, хлеб да кашу, дабы уважить хозяев. Да попросила их, чтобы путника, царевича моего злосчастного, особо не запутывали, по дебрям и топям не водили. А то сидеть мне здесь придётся, пока продукты мои не кончатся. А мне лишний день свою силу на сеть колдовскую, да отпугивание комаров тратить не хотелось.
Русалки пели, водили хороводы и громко смеялись. И больше своим нравом походили на детей, чем на несчастных утопленниц, да насмерть проклятых или убитых невест. Песен они знали много и разных: то о несчастной любви исполнят, то детские песенки вспомнят, а ближе к утру даже частушки матерные на ум им пришли. Это явно небольшого ума селяне их научили, пока дёру от них давали. Знаю я эту байку, что бранью можно нечистых духов оттолкнуть. Глупость полнейшая, скорее уж больше заинтересовать, вдруг, что новое люди придумали. Мне кажется, что эту сказку о защите с помощью крепкого словца сами навьи дети и придумали. Лешие али водяные подсуетились, чтобы на их гулянках ночных вот такие незаурядные песенки и звучали, от которых любая приличная девица в обморок упадёт от стыда за услышанное.
Когда веселье было в самом разгаре, и черти болотные уже вовсю плясали в мавками и русалками, я подозвала к себе самую старшую из водных девиц.
- Скажи, красавица, а много ли у вас таких, как Веся? – указала я на недавно убитую девчонку. – Новенькие которые?
- Нет. – мелодичным голоском ответила утопленница. – Одна. Все старые. Остальные по двадцать зим с нами уже. Не помнят себя. А эта плачет. Мешает нам. Никак не забыть не может. Из-за платья поганого. А снять его не даёт.
Вышивка. Пронеслось у меня в сознании. Видимо она силой напитана. Наверняка мать вышивала, а насколько я помню, ведьма она не слабая. В таких селениях, вроде этой деревеньки Гнили, расположенных возле гиблых мест, в узор на одежде всегда вплетают особый заговор. Чтобы если умер человек, он сразу к богам отправился, а если убили, то он в злого духа, жаждущего людской крови, не превратился. Мавка – это, конечно, тоже нечисть. Но относительно безобидная, с ней договориться можно. Тем более, пока она свою прошлую жизнь помнит, то никого специально топить или заманивать на болота не будет шутки ради. Хуже было бы, если бы упырём стала. У того, никакого разума нет, в людском понимании, только жажда крови.
- Убей её. Сил нет. Мешает. Плачет. Маму зовёт. – в прекрасном голосе русалки появилось раздражение, а миловидное лицо исказила злость.
А как ей не быть. Эти духи как можно скорее хотят убрать то, что плохие эмоции у них вызывает. Ведь в нечисть они не от счастливого бытия превратились и не из-за лёгкой смерти. Поэтому всю боль, обиду, ненависть, которую они при жизни испытывали, после перерождения в детей нави они желают забыть, как можно быстрее. Чтобы хоть будучи русалками, им не приходилось страдать. Теперь их удел веселье, песни и пляски. А также шутки, иногда довольно жестокие, которые заканчиваются смертью несчастного, с кем они развлечься решили. Чаще такие розыгрыши случаются с теми, кто русалке кого-то напомнил, обидчика аль любимого человека, в общем, того, кто поднимает в глубине её холодной души сильную боль. И тогда она звереет, вымещает всю ярость на того, кто посмел отвлечь её мысли от радостных утех. Видимо, мавка со своим плачем по матери заметно их злила, но так как вроде своя, убивать сами не хотели. Решили чужими руками избавиться.
- Если ты мне поможешь, я избавлю вас от её общества. – медленно протянула я.
На мои слова в глазах русалки вспыхнула радость.
- Помогу. Сегодня? – заискивающе спросила она, желая избавиться от негодной ей девчонки как можно быстрее.
- На днях. Только её надо не развеять, а правильно упокоить. Уверенна, ищут её. Будут к вам колдуны, да ведьмаки шастать, пока труп ребёнка не найдут. А вдруг ненароком кого из вас убьют? Не хотелось бы, чтобы такие красавицы случайно погибли. – решила я немного приукрасить ситуацию, дабы русалки раньше времени мавку не извели, не дождавшись от меня помощи.
Русалка нахмурилась, но потом понимающе кивнула, видимо, оценив возможность быть навсегда уничтоженной. А жажда жизни, пусть и такой непривычной для людей, в ней была ой как сильна.
- Помочь чем? – спросила нечисть.
- А ты расскажи мне, помнишь ли ты, как Веся у вас появилась? Может, видела, кто её принёс?
- Появилась, как листочки начали распускаться. – понято, как я предположила, около двух месяцев назад. – Я одна из первых проснулась. Мужчину видела. Не как ты. Другого. Неприятного.
Понятно. Колдун сюда девчонку притащил. Нечисть светлых не любит, и кидается на них чаще, уморить пытается. Именно поэтому в отрядах, которые неразумную нежить зачищает, чаще ведьмаки служат. Им иногда навьи дети сами помогают, чуя родственную кровь, на нужное место выводят. А колдунам дороги путают, в чащобу заводят, всячески пакостят. Так как те часто об гостинцах забывают, да об уважении к местным обитателям, на силу свою больше надеются. Интересно, тот ли это дядько Ратмир, о котором Веся говорила?
- Видела, куда он труп кинул?
- В болото. Там. У леса. – махнула она рукой.
Это было плохо. Людям не вытащить, русалки тоже не захотят мараться, в топи лезть. Придётся болотника просить, а они почти все с мерзейшим характером. Надеюсь, Костий подход к нему сможет найти. Но как же это будет долго.
- Ты будешь вытаскивать? – отвлёк меня от мыслей вопрос старшей русалки.
- Нет. Ведьмаков пришлю.
- С болотником не договоритесь. Паскудный он к людям.
Я же всё не могла взять в толк. Причём здесь батюшка да матушка моя. Что вообще случилось? Призвав силу, обвела потемневшим взглядом комнату, чтобы волшбу чужую увидеть, и задохнулась от удивления. В мою подушку на спальном ложе вошла золотая стрела. А уж чар на неё было наложено столько, что глаза рябили от их яркости. Как я только не заметила сразу? Пару мгновений ушло на осознание того, что сейчас произошло, как меня пробил холодный пот. Царевич. Стрела точно его. Только какого чёрта здесь, в моём доме? На болото ж должна была прилететь, да и то, завтра.
- Мефодий, — возопила я, приходя в ужас от того, что этот молодец удалой, чтоб его черти побрали, сюда прискакать может. – неси собранные мной пожитки для дела, быстро! Да и артефакт для переноса вещей не забудь!
Я же на ходу, надевала сарафан и обувку, да амулеты всевозможные, чтобы ко всему быть подготовленной. Через мгновение домовой принёс мне небольшую сумочку, непростую, волшебную, в которой все мои припасы да вещи нужные и поместились. И уже только после того, как я была полностью готова к отбытию на болота, взяла артефакт, который в постели моей оказался.
Как только я его коснулась, по мне прошлась магия, закололи аж кончики пальцев, и стрела резко погасла. Повертев её немного в руках, ожидая ещё каких сюрпризов, но не дождавшись, слава богам, я бегом направилась к зеркалу, на ходу давая указания Мефодию:
- Пелагее скажешь, чтобы отправила вестника к мастеру, дабы окно починил. Негоже терем студить. Конец весны, конечно, но ночи холодные. Я, пожалуй, через месяц вернусь. Перед прибытием весточку пришлю, пирогов моих любимых наготовите.
И попрощавшись с духом, шагнула во тьму, а через пару мгновений вышла возле ивы со стрелой в руке. Кинула со злостью её на землю, а сама уселась на корень дерева и открыла сумочку. Зная своего домового, кашу и молоко мне всё равно положили. Ведь как это, хозяйка непонятно куда отправилась и голодная. Ну комаров мне в своём земноводном обличье есть не надо, и то славно.
Знатно позавтракав, я раскинула сеть в округе, чтобы и царевича не пропустить, да и ко встрече с местными обитателями быть готовой, если таковые до вечера появятся. Всё же днём болото почти безопасно для такой, как я, если не считать саму топь и уж совсем глухие места. Благодаря навьей крови, нечисть ко мне достаточно благожелательно относится. За свою, конечно, не примут, да и не нужна мне такая радость в жизни. Но, если правила с ними соблюдать, то они никогда тронуть не посмеют. А с совсем уж разума не имеющими, например, с покойниками поднятыми, я волшбой могу управиться. Да, и оберегов на мне тьма: все пальцы кольцами унизаны, несколько нитей бус на шее, серьги в ушах да браслеты на руках. Уж пришлось надеть всё лучшее сразу, не стоит в тётушкиных кознях здоровьем своим рисковать.
Из своей бездонной сумки я достала небольшое покрывало тканное и, прислонившись к иве, накинула его на себя. Выспаться было нужно, как никогда, ибо ночью придётся с хозяевами топей знакомится, а с ними ухо востро нужно держать. Не хотелось бы из-за недосыпа себе проблем нажить, всё же неизвестно, как быстро сюда мой царевич прискачет. Хотя, сейчас, по окружающему меня пейзажу, никак нельзя было представить насколько ещё более гиблым быть может это место, если заглянешь сюда в тёмное время суток. Пока же вокруг летали стрекозы, зеленели камыши да кувшинки, а майское тёплое солнышко согревало меня своими лучами. Наслаждаясь этой картиной, я и не заметила, как уснула, всё же усталость от последних нервных дней давала о себе знать.
Проснулась я резко, от легкой щекотки: нитей моего заклинания, раскинутого до самого леса, кто-то аккуратно касался. Медленно уходил день. Дневное светило уже почти скрылось за горизонтом, и совсем скоро длинные тени станут гуще, пока совсем не пропадут, сливаясь с ночной тьмой. Как и в прошлое моё пребывание здесь, ближе к вечеру на болотах воцарилась тишина. Оглушающая, зловещая, она давила, заставляла напряжённо сидеть и пытаться уловить любой шорох. Ибо такое безмолвие там, где есть жизнь, было слишком неестественным. Сама природа будто пыталось предупредить заблудшего путника: беги отсюда, пока можешь унести ноги.
Я спешно перекусывала, понимая, что с приходом темноты времени на это уже не будет. Уже сейчас ощущала на задворках сознания, как там, ближе к густой чащобе, потихоньку просыпается нечисть. Когда стемнело окончательно, то ещё стоящую гробовую тишину стали прерывать редкие, казавшиеся из-за этого очень резкими, звуки: плеск воды, тихое шептание, плач, а иногда и издевательское хихиканье.
Но постепенно болотная топь оживала. Над водой появлялись блуждающие огоньки, а воздух наполнялся сладковатым ароматом, через который всё равно можно было учуять истинный гнилостный запах этих мест. Хохот звучал всё чаще, как и заунывные стоны. Полная луна, взошедшая из-за леса, достаточно хорошо освещала местность, и поэтому были видны быстро двигающиеся тени за корягами.
На моём лице расползлась ленивая улыбка. Интересно, кто первый решит нарушить мой покой? Ведь нетерпение и интерес нечисти к забредшей сюда ведьме было прямо телесно осязаемые. Под моей рукой уже давно были разложены ленты, гребни, буханки хлеба и сладкая каша в небольшом глиняном горшочке. Ведь нельзя же приходить без гостинцев на чужую территорию, тем более я без приглашения.
Чары предупредили меня о том, что кто-то из местных уже совсем рядом со мной. И, действительно, совсем скоро в камышах зашуршали и перед моими очами предстал ребёнок. Девочка, в порванной и давно отсыревшей одежде, но на которой ещё были видны любовно вышитые обережные узоры. Она посмотрела на меня своим мутным взором и утвердительно сказала:
- Ты - новенькая. Живая. Не звали.
Она долго растягивала гласные и говорила короткими фразами. Уж месяца два, как мавка. Этими существами становились дети, в основном одарённые, которые умерли не своей смертью, насильственной, тяжелой. И из-за этого не смогли уйти, слишком много эмоций, слишком много боли.
Глядя на неё, я почувствовала, как у меня сжалось сердце. Эту девочку я знала. С полгода назад ко мне приводили её, чтобы я ритуал удержания силы провела. Слишком рано волшба у ребёнка откликнулась. Насколько я знаю, защищалась от мальчишек и от страха ударила по одному из них чарами. Родители как раз с этих мест и прибыли, из Гнили, если не ошибаюсь.
- Здравствуй, красавица, — обратилась я к ней, растягивая губы в горькой улыбке. – я ж не с пустыми руками пришла, с гостинцами.
- Подарки. – так же протяжно вымолвила она, и её глаза радостно загорелись, когда она увидела ворох разноцветных лент. – Хочу. Красную хочу. Как мой сарафан.
Протянула ей выбранный ею подарок, и аккуратно спросила, пытаясь выяснить, что произошло с бедной малышкой:
- Ты же рядом живёшь?
- Рядом. В Гнилях. Веселина я. Веся. Но сейчас вот там живу. – подняла девочка руку и указала куда-то в лес. – Под корягой. С русалками. Они меня отправили. Сказали, ты сильная. Боятся тебя. А я маленькая. Меня не обидишь.
Глупое дитя. Если б ты на меня бросилась, я бы тебя по ветру развеяла, не раздумывая. А русалки именно поэтому тебя и отправили, чтобы самим не подставляться. Они – хитрые бестии. Хоть на серьёзные козни и не способны, но мелкие каверзы совершают за милую душу. Однако русалки, мне сейчас не так интересны, как причины, почему девчонка оказалась здесь. Родители её выглядели вполне разумными, было видно, что дочь любили. Не думаю, что они её в болоте утопили.
- А скажи мне, Веся, а как ты сюда попала?
Девчонка нахмурилась, не переставая теребить в руках ленту и пытаться повязать её на свою растрёпанную косу.
- Дядько Ратмир меня здесь бросил. – ответила она. Предложения становились длиннее, видимо, подстраивалась под меня. С русалками речь, действительно, забудешь, только короткими фразами и будешь говорить. – Я хотела вернуться. Но не получается. Дальше леса выйти не могу. Не пускает что-то. А меня маменька зовёт. Ищет меня. Плачет. – мавка вдруг резко замолчала, а потом с надеждой уставилась на меня. – Поможешь мне? Скажешь, где маменьке и папеньке меня найти?
- Помогу, почему бы не помочь. – тем более, что девчонка пока окончательно ни разум, ни память о жизни своей не потеряла. Так что нужно только обидчика её наказать, да тело из болота достать, чтобы захоронить по правилам. Сама тогда и исчезнет, спокойно к предкам отправится. Думаю, Костию весточку передам, чтобы занялся. – Но не сейчас, я жду здесь своего друга. Как только он меня заберёт, так сразу к родителям твоим и отправлюсь. А пока русалок зови, передай им, что у меня ленты есть различные да гребни для их волос расписные. Будем хороводы водить и песни петь, а то скучно у вас здесь.
На мои слова мавка улыбнулась, явив мне свои заострённые зубы и, торопливо кивнув, скрылась с моих глаз.
Прода от 03.03.2024, 17:15
(не вычитано)
Всего через час то место, где я расположилась, стало просто местом притяжения для всех водных дев. Редко кто их радует подарками в этой глуши, а случайно заблудившегося селянина таких гостинцев не спросишь. Между тем, несмотря на то, что русалки давно уже были представительницами мира нави, любовь к красивым вещам да украшениям у них осталась неизменной, как и любой девицы, не важно, живая она или мёртвая. А в чем удовольствие свои красивые густые волосы рыбьими костями чесать? Я бы на их месте тоже, возможно, бесилась, да и отыгрывалась на тех, кто своими воплями страха привычный покой нарушает.
Через местных красавиц также передала болотнику и лешему угощение, хлеб да кашу, дабы уважить хозяев. Да попросила их, чтобы путника, царевича моего злосчастного, особо не запутывали, по дебрям и топям не водили. А то сидеть мне здесь придётся, пока продукты мои не кончатся. А мне лишний день свою силу на сеть колдовскую, да отпугивание комаров тратить не хотелось.
Русалки пели, водили хороводы и громко смеялись. И больше своим нравом походили на детей, чем на несчастных утопленниц, да насмерть проклятых или убитых невест. Песен они знали много и разных: то о несчастной любви исполнят, то детские песенки вспомнят, а ближе к утру даже частушки матерные на ум им пришли. Это явно небольшого ума селяне их научили, пока дёру от них давали. Знаю я эту байку, что бранью можно нечистых духов оттолкнуть. Глупость полнейшая, скорее уж больше заинтересовать, вдруг, что новое люди придумали. Мне кажется, что эту сказку о защите с помощью крепкого словца сами навьи дети и придумали. Лешие али водяные подсуетились, чтобы на их гулянках ночных вот такие незаурядные песенки и звучали, от которых любая приличная девица в обморок упадёт от стыда за услышанное.
Когда веселье было в самом разгаре, и черти болотные уже вовсю плясали в мавками и русалками, я подозвала к себе самую старшую из водных девиц.
- Скажи, красавица, а много ли у вас таких, как Веся? – указала я на недавно убитую девчонку. – Новенькие которые?
- Нет. – мелодичным голоском ответила утопленница. – Одна. Все старые. Остальные по двадцать зим с нами уже. Не помнят себя. А эта плачет. Мешает нам. Никак не забыть не может. Из-за платья поганого. А снять его не даёт.
Вышивка. Пронеслось у меня в сознании. Видимо она силой напитана. Наверняка мать вышивала, а насколько я помню, ведьма она не слабая. В таких селениях, вроде этой деревеньки Гнили, расположенных возле гиблых мест, в узор на одежде всегда вплетают особый заговор. Чтобы если умер человек, он сразу к богам отправился, а если убили, то он в злого духа, жаждущего людской крови, не превратился. Мавка – это, конечно, тоже нечисть. Но относительно безобидная, с ней договориться можно. Тем более, пока она свою прошлую жизнь помнит, то никого специально топить или заманивать на болота не будет шутки ради. Хуже было бы, если бы упырём стала. У того, никакого разума нет, в людском понимании, только жажда крови.
- Убей её. Сил нет. Мешает. Плачет. Маму зовёт. – в прекрасном голосе русалки появилось раздражение, а миловидное лицо исказила злость.
А как ей не быть. Эти духи как можно скорее хотят убрать то, что плохие эмоции у них вызывает. Ведь в нечисть они не от счастливого бытия превратились и не из-за лёгкой смерти. Поэтому всю боль, обиду, ненависть, которую они при жизни испытывали, после перерождения в детей нави они желают забыть, как можно быстрее. Чтобы хоть будучи русалками, им не приходилось страдать. Теперь их удел веселье, песни и пляски. А также шутки, иногда довольно жестокие, которые заканчиваются смертью несчастного, с кем они развлечься решили. Чаще такие розыгрыши случаются с теми, кто русалке кого-то напомнил, обидчика аль любимого человека, в общем, того, кто поднимает в глубине её холодной души сильную боль. И тогда она звереет, вымещает всю ярость на того, кто посмел отвлечь её мысли от радостных утех. Видимо, мавка со своим плачем по матери заметно их злила, но так как вроде своя, убивать сами не хотели. Решили чужими руками избавиться.
- Если ты мне поможешь, я избавлю вас от её общества. – медленно протянула я.
На мои слова в глазах русалки вспыхнула радость.
- Помогу. Сегодня? – заискивающе спросила она, желая избавиться от негодной ей девчонки как можно быстрее.
- На днях. Только её надо не развеять, а правильно упокоить. Уверенна, ищут её. Будут к вам колдуны, да ведьмаки шастать, пока труп ребёнка не найдут. А вдруг ненароком кого из вас убьют? Не хотелось бы, чтобы такие красавицы случайно погибли. – решила я немного приукрасить ситуацию, дабы русалки раньше времени мавку не извели, не дождавшись от меня помощи.
Русалка нахмурилась, но потом понимающе кивнула, видимо, оценив возможность быть навсегда уничтоженной. А жажда жизни, пусть и такой непривычной для людей, в ней была ой как сильна.
- Помочь чем? – спросила нечисть.
- А ты расскажи мне, помнишь ли ты, как Веся у вас появилась? Может, видела, кто её принёс?
- Появилась, как листочки начали распускаться. – понято, как я предположила, около двух месяцев назад. – Я одна из первых проснулась. Мужчину видела. Не как ты. Другого. Неприятного.
Понятно. Колдун сюда девчонку притащил. Нечисть светлых не любит, и кидается на них чаще, уморить пытается. Именно поэтому в отрядах, которые неразумную нежить зачищает, чаще ведьмаки служат. Им иногда навьи дети сами помогают, чуя родственную кровь, на нужное место выводят. А колдунам дороги путают, в чащобу заводят, всячески пакостят. Так как те часто об гостинцах забывают, да об уважении к местным обитателям, на силу свою больше надеются. Интересно, тот ли это дядько Ратмир, о котором Веся говорила?
- Видела, куда он труп кинул?
- В болото. Там. У леса. – махнула она рукой.
Это было плохо. Людям не вытащить, русалки тоже не захотят мараться, в топи лезть. Придётся болотника просить, а они почти все с мерзейшим характером. Надеюсь, Костий подход к нему сможет найти. Но как же это будет долго.
- Ты будешь вытаскивать? – отвлёк меня от мыслей вопрос старшей русалки.
- Нет. Ведьмаков пришлю.
- С болотником не договоритесь. Паскудный он к людям.
