Брабатус же шёл отстранённо, брёл впереди всех, будто нас и не существовало. Анна и Шакс держались поближе ко мне. И если в Анне я ощущала желание удовлетворения амбиций, то от Шакса исходила искренняя поддержка. Я чувствовала это, потому что Шакс обладал сверхспособностями передавать эмоции и чувства ментально — те, какие выгодно ему. Или те, какие он хотел передать.
Мы уже несколько минут шли по коридорам, петляющим то направо, то налево. Эти коридоры с серо-зелёными стенами, кое-где покрытыми непонятными знаками, символами, иероглифами, сопровождали нас после того, как мы спустились.
— Куда подевалась эта груда металлолома? Вы как хотите, а я пошла его искать. Ещё не хватало, чтобы он присвоил мои сокровища! — Анна резво исчезла из виду.
Она непредсказуемая, капризная барышня-призрак: могла появляться и исчезать, когда ей заблагорассудится. Шакс внезапно остановился и положил мне руку на плечо:
— Не переживай о горгульях, Смельчак. Если ты дойдёшь до Чёрного ромба и снимешь проклятье Бафомета, они воспрянут.
— Хочешь сказать, это поможет Астру побыстрее поправиться? — с сомнением поглядела я на палача. — Его рана очень не хорошая, хоть я и не разбираюсь в физиологии Существ Ночи.
— Горгульи выносливее, чем люди. Особенно вот эти, горгульи-воры.
Подумав, я согласилась:
— Горгульи-воры — отщепенцы, изгои из своего клана. Им и надо быть выносливыми, чтобы выживать.
— Каждый из нас был преступником и отщепенцем. То, что нас повёл хороший человек — шанс искупления. Я буду умирать с осознанием, что всё не зря, что я помогал тебе.
— Шакс, ты не будешь умирать. Более того, ты не сможешь умереть! — посмотрела я на палача.
— Есть миссия. Есть цель. Как только она станет выполнена — меня не станет.
— Эй вы, палач и Смельчак! Где вы там запропастились!? — голос Анны раздался звонким эхом впереди.
Мы поспешили туда, так и не договорив. Я была готова обрушить на Шакса шквал упрёков: Астр чуть не погиб, так палач ещё и вздумал говорить о смерти!? Но не до таких разговоров. Когда мы подошли к Анне и Брабатусу, ожидающим нас, увидели свод огромной пещеры, снизу заполненной водой.
Мой фонарь осветил широкое пространство, несколько десятков метров в диаметре. Перед нами обрыв, пропасть с водой, а из воды торчали колонны — на расстоянии примерно шага-двух одна от другой, в разном порядке. Будто гигантские волнорезы.
— Тебе нужно перебраться на тот берег, смелая девица, — поучительно-чопорным тоном произнёс Брабатус. Над водой и под сводом раздалось поучительно-чопорное эхо.
— Лучше не мели мне тут языком, а сам и перебирайся. А то жду-не дождусь, как ты грохнешься туда вниз и заржавеешь! — взвилась Анна.
— С висельниками я не разговариваю.
— Только что разговорился, болван-чурбан! — глумилась пиратка.
Шакс и я уже не обращали на них внимания, подошли к краю. Как бы мне сейчас понадобилась помощь горгулий! Я бы попросила перенести их над озером. Вернуться за Мелькором, попросить, чтобы перенёс, а потом снова подежурил у Астра? Но мы столько времени сюда шли, и если пойдём обратно — потеряем ещё время. Каждая минута дорога. Шакс же тихо предупредил:
— Перейти непросто. Сверху Стрекозы, снизу Глубокие.
— Какие Стрекозы, карамба!?
— Иди быстро и держи саблю наготове, — теперь Шакс это рявкнул. Он как никто другой заинтересован в успехе предприятия. Я поняла, что если что — он первый мне поможет.
Я разбежалась и перепрыгнула пространство, отделяющее меня от первой ближайшей колонны-"волнореза".
Поверхность стоячих в воде колонн или столбов явно искусственного происхождения относительно ровная. Понятия не имею, кто, когда и с какой целью соорудил эти столбы. Возможно, на них была крыша, которая со временем обрушилась, либо здесь был мост, который тоже истончился. Я соизмерила расстояние на глаз до следующей колонны и прыгнула. Про себя возблагодарила тренировки на секретной базе ТДВГ: иначе я бы и шагу не смогла ступить. Первые колонны широкие, их поверхность, на которую можно прыгнуть, составляла примерно сантиметров 70-80 в диаметре.
Я с лёгкостью переместилась по пяти или шести колоннам, а далее начались трудности. Сверху послышался свист, по нарастающей, и на меня из-под тёмного свода пещеры спикировало нечто большое и длинное, с прозрачными крыльями. Облетев меня, это нечто зависло в воздухе на расстоянии метров двух, разглядывая фасеточными глазами. Я увидела, что это стрекоза, только размером больше двух или трёх орлов.
Вспомнила, как смотрела документальную передачу о древности нашей Земли. Что когда-то деревья были размером с горы, а насекомые — ростом с тигров и волков. Потом они все вымерли, потому что климат стал меняться, либо потому что их вытеснили другие виды растений и животных, более привычного нам размера. И когда стрекоза с энтузиазмом полетела на меня, чтобы укусить или убить, я выставила вперёд саблю и сделала защитный взмах-выпад. Стрекозу это отпугнуло, но не слишком. Она просто отлетела от меня, принялась облетать вокруг, подбираясь сзади.
А снизу послышалось уже знакомое бульканье. В следующий миг из воды высунулась зубастая зелёная чешуйчатая морда Глубокого. Этот Глубокий привёл компанию — рядом показалась ещё такая же морда. Они запрокидывали головы, таращили на меня алчные глаза и ждали, пока я упаду. Стрекоза снова полетела на меня, и я ударила по ней саблей. Я поняла их тактику: скорее всего, они дружат между собой, в симбиозе. И план у них прост: Стрекоза скидывает меня Глубоким в качестве еды, взамен получает что-то от них, например мои обгрызенные останки.
— Детка, не дрейфь! — Анна Бони с боевым кличем возникла на соседней колонне и принялась размахивать руками, привлекая внимание стрекозы: — Эй ты, букашка! Ползи к мамочке!
Стрекоза заинтересовалась пираткой, тем более та заплясала настоящую свистопляску. Я получила возможность перепрыгнуть на следующую колонну. Она была значительно уже, чем предыдущие, и я чуть не упала. Пока Анна издевалась над стрекозой, заставляя её пролетать сквозь своё непроницаемое призрачное тело, на меня тем временем вылетела вторая стрекоза, оказавшаяся больше по размеру.
Я начала махать саблей перед собой, не давая ей возможности приблизиться. Тогда она принялась летать вокруг. Я повернулась и тоже махала саблей. Глубоких внизу уже скопилось штук шесть. Они не интересовались колонной, на которой гарцевала Анна, но очень интересовались колонной, на которой вращала саблей я. Тогда Шакс медленно и плавно опустился вниз, встав прямо на воду. Его возможности жителя тонкого мира это позволяли. Снова его прозрачное тело засветилось огненным пламенем, глаза накалились. Глубокие, недовольно и утробно урча, принялись с неохотой отплывать от моей колонны. Кто-то из них унырнул.
На соседней колонне оказался Брабатус, ловко и изящно перепрыгнув туда:
— Всё приходится всё время делать за других! — возмутился он. Но его можно простить за ворчание: он взял мою стрекозу на себя!
Его меч совершил большую дугу и задел крыло громадному насекомому.
Стрекоза отстала от меня и напала на рыцаря. Я перепрыгнула на следующую колонну, потом ещё на одну. Анна прыгала за мной по другим колоннам, веселясь и хохоча, заманивая стрекозу не понятно куда. Она забавлялась от души. В какой-то момент, раздразнив насекомое до предела, она снова стала осязаемой и плотной, и залепила существу кулаком прямо в фасеточный глаз. Стрекоза издала жалобное жужжание и улетела во тьму. Брабатус тем временем разделался со второй налётчицей, буквально покрошив её мечом вниз. Глубокие получили хороший суп на обед: оставив меня, они жадными коршунами набросились на куски Стрекозы. Вода внизу забурлила от их алчности, желания выдрать еду друг у друга.
Я тем временем допрыгнула до рубежа — противоположного берега. Шакс поддержал меня, подставив руку. Брабатус тоже перепрыгнул не менее ловко с колонны, как и Анна, пребывающая на пике ража развлечений:
— Ах, как давно я так не веселилась! Эй, Брабби, а ведь мы сработались, я даже удивляюсь, как!
— Я не имею ничего общего с тобой, и впредь отказываюсь иметь, висельница, — ответил Брабатус, который совсем не поддержал солидарность и энтузиазм Анны.
— Какие мы нежные! Но согласись, мы действовали сообща. Не такой уж ты и пропащий, как оказалось! — Анна совсем раздобрела.
— Я помогаю этой смелой девице, потому что хочу вернуть всё на круги своя. Ты помогаешь, потому что тебе нужны твои сокровища, — чопорно отвечал рыцарь.
Мы тем временем углубились в очередную пещеру. Здесь сыро, как после дождя, стены то тут, то там покрыты плесенью. От стен и из глубин петляющего перед нами коридора шёл смрад и ощущение угрозы. Я почувствовала накатывающий безотчётный страх. Никак не могла понять его причину, шла, освещая фонарём путь. Шакс объяснил тихо:
— Владения демона-жука. Нужно, чтобы кто-то из нас стал приманкой. Иначе мы не пройдём.
— Приманкой? Что это значит? — я сразу напряглась. Мне не понравилось, что сказал палач.
Напряглись и Анна с Брабатусом, у которых запросто могли наладиться сейчас отношения, раз у Анны такое хорошее настроение и она пошла на мировую.
— Это значит, что демон-жук не пропустит нас, пока кто-нибудь не пойдёт с ним, в его норы. Это может быть живой или мёртвый. Так было написано Хубертусом Лысым.
— Шакс, это ведь то, что ты прочитал, вернее, перевёл, но решил приберечь напоследок, не рассказывать?
Палач не ответил. Он прошёл немного вперёд, остановился и проговорил тихо и глухо:
— Если я здесь останусь, это нежелательно тебе, Смельчак. Ты не узнаешь, что ждёт дальше, об этом знаю только я. И я не смогу защитить тебя во время битвы с Дагоном. Я пойду до конца, — последняя фраза была произнесена тоном, не терпящим возражений.
Брабатус подошёл ко мне и во всеуслышание заявил:
— Я же говорил! Предатели и интриганы окружают тебя, наивная дева! Вот она, подлая мерзкая натура, вылезла, проявила себя. Он воспользовался преимуществом, прочитал бредовые рукописи лысого монаха, и внушает тебе, что ты без него ни шагу не сможешь ступить! А всё потому что он тебя заманивает к Дагону, в самый последний момент он устроит тебе подлянку!
— Ну-ну, груда железа, между прочим из всех присутствующих я сама сомневаюсь в тебе больше всех! Ты только и делаешь, что кичишься своей праведностью, любовью к порядку. Мол, мы все висельники, воры, головорезы — один ты святоша! Как будто я не догадываюсь, что из себя вы представляете, рыцари Чёрной Розы! Не потому ли ваша роза чёрная, потому как подгнила изнутри? — Анна налетела на Брабатуса.
Шакс тут же перегородил ей путь и в усмиряющем жесте поднял руку, приказав:
— Вы оба сейчас вредите Смельчаку, отнимая время на бесполезные разговоры. Брабатус, меня не волнует, что ты говоришь обо мне. А тебя не должно волновать, что о тебе говорит Анна.
— Какие мы умные вдруг стали! Прям мудрецы! — саркастически хмыкнула Повелительница Морей.
— Кто-то из вас обоих должен остаться на этом рубеже. И решите это не вы, и даже не я. Смельчак, — это Шакс произнёс с мрачной торжественностью и в упор зыркнул на меня огненными глазами.
Я вздохнула. Мой спуск в Катакомбу всё больше и больше шёл наперекосяк, представлялся сплошной неудачей. Я не дошла до Дагона, а уже не верила, что вернусь и что всё кончится благополучно. Но мысль о том, что Астр едва не погиб, пытаясь мне помочь в схватке с Шестилапым, да и все остальные сейчас самоотверженно идут со мной, поддерживают меня, придала мне силы духа.
— Шакс, не мог бы ты подробнее рассказать, что ты знаешь про этого демона-жука? Может быть, есть шанс сразиться с ним по-другому, обмануть его, без необходимости приносить кого-то в жертву?
— Такого шанса нет, — покачал головой палач. — Это раб Дагона высшей иерархии, ему нужна дань. Плата за вход на другие уровни Катакомбы. Дагон предусмотрел, что тебе будут помогать, Смельчак, и он сделает всё, чтобы до него дошла только ты одна, а все твои спутники так или иначе исчезли.
— То есть он как тот Червь, раз победить его нельзя. Получится ли убежать от него? — задалась я вопросом.
— Нет. Мы в его владениях, он искажает пространство. Начнёшь бежать — попадёшь снова сюда же.
— И он точно пропустит нас, если мы дадим ему дань?
— Да, мы сможем пройти. Он будет занят своей данью.
— Что случится с тем, кто пойдёт в его нору?
— Если это будет живой человек — будет медленно умирать, в муках. Если это будет мертвец, дух, призрак — останется в плену, привязан к норам. Как Жак, который привязан к своей зале. Но если ты победишь Дагона — у него будет шанс освободиться: вместе с Дагоном падёт власть его рабов.
Повисло долгое продолжительное молчание. Я думала. Шакс поставил перед фактом, что он тут не останется. Я остаться не могла — у меня есть обязательства перед Миленой и этими ребятами: я вроде обещала им завалить Дагона. В который раз подумала о том, что слишком много взвалила на свои хрупкие плечи.
Пока я думала, Шакс и Брабатус молча стояли и ждали, что я скажу. Где была Анна — я поняла не сразу. Подозревала, что она стоит за мной или бродит в соседних коридорах. Внезапно Анна возникла передо мной и заявила:
— Палач прав. Пространство уже исказилось. Мы отсюда не выберемся, пока не покормим его кем-то из нас. Я проверила, хода ни назад, ни вперёд нет. Мы взаперти. Там, откуда мы пришли и было стрекозиное озеро — теперь стены.
То, что рассказывала призрак пиратки, звучало как фантастическая сказка. Но я ей верила. За эту бесконечную ночь я уже слишком многое увидела в Катакомбе и увижу ещё немало.
Снова подвисло молчание, напряжённое. Никто не давил на меня. Но все ждали ответа. Я сама на себя давила — нужно принимать решение, и быстрее — время идёт. Я потерялась во времени. По моим расчётам, мы находимся в Катакомбе уже два часа. А может и все четыре. То есть рассвет тоже через два часа. Или через четыре. Нам ещё нужно каким-то образом вернуться отсюда.
Но сейчас слишком глупо думать о возвращении. Так кого же оставить на съедение демону-жуку? Шакса оставлять не хотелось. Из всей компании он представлялся единственно надёжным товарищем. Анна наверняка заартачится и станет неуправляемой: в глубине души я побаивалась её, она представлялась мне себе на уме, хоть и очень нравилась мне. Я бы не хотела оставлять её. Оставался Брабатус. Вот если мне поговорить с ним, призвать в качестве аргумента его доблесть, честь, самоотверженность... Я уже хотела обратиться к Брабатусу, как вдруг Анна Бони удивила меня:
— Отставить. Я пойду к жуку.
Первые секунды я подумала, что у меня слуховые галлюцинации.
— Что?..
— Что слышала, детка. К жуку отправляюсь я, и точка, — заявила она.
Больше всего удивился Брабатус — ещё сильнее меня:
— Что я слышу! Висельница наконец-то захотела покаяться, искупиться!
— Не твоё дело, железяка, — огрызнулась Анна.
Шакс же хладнокровно и невозмутимо двинулся вперёд, сопроводив ёмкой фразой:
— Демон-жук ждёт.
— Анна, — я растерялась. Происходящие события разворачивались стремительно. Уговаривать Повелительницу Морей остаться не имело смысла — тогда пришлось бы уговаривать Брабатуса отдать себя демону. Вместо этих уговоров я спросила: — Но зачем? То есть почему ты так решила? Мы же так и не дошли до сокровищ...
Мы уже несколько минут шли по коридорам, петляющим то направо, то налево. Эти коридоры с серо-зелёными стенами, кое-где покрытыми непонятными знаками, символами, иероглифами, сопровождали нас после того, как мы спустились.
— Куда подевалась эта груда металлолома? Вы как хотите, а я пошла его искать. Ещё не хватало, чтобы он присвоил мои сокровища! — Анна резво исчезла из виду.
Она непредсказуемая, капризная барышня-призрак: могла появляться и исчезать, когда ей заблагорассудится. Шакс внезапно остановился и положил мне руку на плечо:
— Не переживай о горгульях, Смельчак. Если ты дойдёшь до Чёрного ромба и снимешь проклятье Бафомета, они воспрянут.
— Хочешь сказать, это поможет Астру побыстрее поправиться? — с сомнением поглядела я на палача. — Его рана очень не хорошая, хоть я и не разбираюсь в физиологии Существ Ночи.
— Горгульи выносливее, чем люди. Особенно вот эти, горгульи-воры.
Подумав, я согласилась:
— Горгульи-воры — отщепенцы, изгои из своего клана. Им и надо быть выносливыми, чтобы выживать.
— Каждый из нас был преступником и отщепенцем. То, что нас повёл хороший человек — шанс искупления. Я буду умирать с осознанием, что всё не зря, что я помогал тебе.
— Шакс, ты не будешь умирать. Более того, ты не сможешь умереть! — посмотрела я на палача.
— Есть миссия. Есть цель. Как только она станет выполнена — меня не станет.
— Эй вы, палач и Смельчак! Где вы там запропастились!? — голос Анны раздался звонким эхом впереди.
Мы поспешили туда, так и не договорив. Я была готова обрушить на Шакса шквал упрёков: Астр чуть не погиб, так палач ещё и вздумал говорить о смерти!? Но не до таких разговоров. Когда мы подошли к Анне и Брабатусу, ожидающим нас, увидели свод огромной пещеры, снизу заполненной водой.
Мой фонарь осветил широкое пространство, несколько десятков метров в диаметре. Перед нами обрыв, пропасть с водой, а из воды торчали колонны — на расстоянии примерно шага-двух одна от другой, в разном порядке. Будто гигантские волнорезы.
— Тебе нужно перебраться на тот берег, смелая девица, — поучительно-чопорным тоном произнёс Брабатус. Над водой и под сводом раздалось поучительно-чопорное эхо.
— Лучше не мели мне тут языком, а сам и перебирайся. А то жду-не дождусь, как ты грохнешься туда вниз и заржавеешь! — взвилась Анна.
— С висельниками я не разговариваю.
— Только что разговорился, болван-чурбан! — глумилась пиратка.
Шакс и я уже не обращали на них внимания, подошли к краю. Как бы мне сейчас понадобилась помощь горгулий! Я бы попросила перенести их над озером. Вернуться за Мелькором, попросить, чтобы перенёс, а потом снова подежурил у Астра? Но мы столько времени сюда шли, и если пойдём обратно — потеряем ещё время. Каждая минута дорога. Шакс же тихо предупредил:
— Перейти непросто. Сверху Стрекозы, снизу Глубокие.
— Какие Стрекозы, карамба!?
— Иди быстро и держи саблю наготове, — теперь Шакс это рявкнул. Он как никто другой заинтересован в успехе предприятия. Я поняла, что если что — он первый мне поможет.
Я разбежалась и перепрыгнула пространство, отделяющее меня от первой ближайшей колонны-"волнореза".
Поверхность стоячих в воде колонн или столбов явно искусственного происхождения относительно ровная. Понятия не имею, кто, когда и с какой целью соорудил эти столбы. Возможно, на них была крыша, которая со временем обрушилась, либо здесь был мост, который тоже истончился. Я соизмерила расстояние на глаз до следующей колонны и прыгнула. Про себя возблагодарила тренировки на секретной базе ТДВГ: иначе я бы и шагу не смогла ступить. Первые колонны широкие, их поверхность, на которую можно прыгнуть, составляла примерно сантиметров 70-80 в диаметре.
Я с лёгкостью переместилась по пяти или шести колоннам, а далее начались трудности. Сверху послышался свист, по нарастающей, и на меня из-под тёмного свода пещеры спикировало нечто большое и длинное, с прозрачными крыльями. Облетев меня, это нечто зависло в воздухе на расстоянии метров двух, разглядывая фасеточными глазами. Я увидела, что это стрекоза, только размером больше двух или трёх орлов.
Вспомнила, как смотрела документальную передачу о древности нашей Земли. Что когда-то деревья были размером с горы, а насекомые — ростом с тигров и волков. Потом они все вымерли, потому что климат стал меняться, либо потому что их вытеснили другие виды растений и животных, более привычного нам размера. И когда стрекоза с энтузиазмом полетела на меня, чтобы укусить или убить, я выставила вперёд саблю и сделала защитный взмах-выпад. Стрекозу это отпугнуло, но не слишком. Она просто отлетела от меня, принялась облетать вокруг, подбираясь сзади.
А снизу послышалось уже знакомое бульканье. В следующий миг из воды высунулась зубастая зелёная чешуйчатая морда Глубокого. Этот Глубокий привёл компанию — рядом показалась ещё такая же морда. Они запрокидывали головы, таращили на меня алчные глаза и ждали, пока я упаду. Стрекоза снова полетела на меня, и я ударила по ней саблей. Я поняла их тактику: скорее всего, они дружат между собой, в симбиозе. И план у них прост: Стрекоза скидывает меня Глубоким в качестве еды, взамен получает что-то от них, например мои обгрызенные останки.
— Детка, не дрейфь! — Анна Бони с боевым кличем возникла на соседней колонне и принялась размахивать руками, привлекая внимание стрекозы: — Эй ты, букашка! Ползи к мамочке!
Стрекоза заинтересовалась пираткой, тем более та заплясала настоящую свистопляску. Я получила возможность перепрыгнуть на следующую колонну. Она была значительно уже, чем предыдущие, и я чуть не упала. Пока Анна издевалась над стрекозой, заставляя её пролетать сквозь своё непроницаемое призрачное тело, на меня тем временем вылетела вторая стрекоза, оказавшаяся больше по размеру.
Я начала махать саблей перед собой, не давая ей возможности приблизиться. Тогда она принялась летать вокруг. Я повернулась и тоже махала саблей. Глубоких внизу уже скопилось штук шесть. Они не интересовались колонной, на которой гарцевала Анна, но очень интересовались колонной, на которой вращала саблей я. Тогда Шакс медленно и плавно опустился вниз, встав прямо на воду. Его возможности жителя тонкого мира это позволяли. Снова его прозрачное тело засветилось огненным пламенем, глаза накалились. Глубокие, недовольно и утробно урча, принялись с неохотой отплывать от моей колонны. Кто-то из них унырнул.
На соседней колонне оказался Брабатус, ловко и изящно перепрыгнув туда:
— Всё приходится всё время делать за других! — возмутился он. Но его можно простить за ворчание: он взял мою стрекозу на себя!
Его меч совершил большую дугу и задел крыло громадному насекомому.
Стрекоза отстала от меня и напала на рыцаря. Я перепрыгнула на следующую колонну, потом ещё на одну. Анна прыгала за мной по другим колоннам, веселясь и хохоча, заманивая стрекозу не понятно куда. Она забавлялась от души. В какой-то момент, раздразнив насекомое до предела, она снова стала осязаемой и плотной, и залепила существу кулаком прямо в фасеточный глаз. Стрекоза издала жалобное жужжание и улетела во тьму. Брабатус тем временем разделался со второй налётчицей, буквально покрошив её мечом вниз. Глубокие получили хороший суп на обед: оставив меня, они жадными коршунами набросились на куски Стрекозы. Вода внизу забурлила от их алчности, желания выдрать еду друг у друга.
Я тем временем допрыгнула до рубежа — противоположного берега. Шакс поддержал меня, подставив руку. Брабатус тоже перепрыгнул не менее ловко с колонны, как и Анна, пребывающая на пике ража развлечений:
— Ах, как давно я так не веселилась! Эй, Брабби, а ведь мы сработались, я даже удивляюсь, как!
— Я не имею ничего общего с тобой, и впредь отказываюсь иметь, висельница, — ответил Брабатус, который совсем не поддержал солидарность и энтузиазм Анны.
— Какие мы нежные! Но согласись, мы действовали сообща. Не такой уж ты и пропащий, как оказалось! — Анна совсем раздобрела.
— Я помогаю этой смелой девице, потому что хочу вернуть всё на круги своя. Ты помогаешь, потому что тебе нужны твои сокровища, — чопорно отвечал рыцарь.
Мы тем временем углубились в очередную пещеру. Здесь сыро, как после дождя, стены то тут, то там покрыты плесенью. От стен и из глубин петляющего перед нами коридора шёл смрад и ощущение угрозы. Я почувствовала накатывающий безотчётный страх. Никак не могла понять его причину, шла, освещая фонарём путь. Шакс объяснил тихо:
— Владения демона-жука. Нужно, чтобы кто-то из нас стал приманкой. Иначе мы не пройдём.
— Приманкой? Что это значит? — я сразу напряглась. Мне не понравилось, что сказал палач.
Напряглись и Анна с Брабатусом, у которых запросто могли наладиться сейчас отношения, раз у Анны такое хорошее настроение и она пошла на мировую.
— Это значит, что демон-жук не пропустит нас, пока кто-нибудь не пойдёт с ним, в его норы. Это может быть живой или мёртвый. Так было написано Хубертусом Лысым.
— Шакс, это ведь то, что ты прочитал, вернее, перевёл, но решил приберечь напоследок, не рассказывать?
Палач не ответил. Он прошёл немного вперёд, остановился и проговорил тихо и глухо:
— Если я здесь останусь, это нежелательно тебе, Смельчак. Ты не узнаешь, что ждёт дальше, об этом знаю только я. И я не смогу защитить тебя во время битвы с Дагоном. Я пойду до конца, — последняя фраза была произнесена тоном, не терпящим возражений.
Брабатус подошёл ко мне и во всеуслышание заявил:
— Я же говорил! Предатели и интриганы окружают тебя, наивная дева! Вот она, подлая мерзкая натура, вылезла, проявила себя. Он воспользовался преимуществом, прочитал бредовые рукописи лысого монаха, и внушает тебе, что ты без него ни шагу не сможешь ступить! А всё потому что он тебя заманивает к Дагону, в самый последний момент он устроит тебе подлянку!
— Ну-ну, груда железа, между прочим из всех присутствующих я сама сомневаюсь в тебе больше всех! Ты только и делаешь, что кичишься своей праведностью, любовью к порядку. Мол, мы все висельники, воры, головорезы — один ты святоша! Как будто я не догадываюсь, что из себя вы представляете, рыцари Чёрной Розы! Не потому ли ваша роза чёрная, потому как подгнила изнутри? — Анна налетела на Брабатуса.
Шакс тут же перегородил ей путь и в усмиряющем жесте поднял руку, приказав:
— Вы оба сейчас вредите Смельчаку, отнимая время на бесполезные разговоры. Брабатус, меня не волнует, что ты говоришь обо мне. А тебя не должно волновать, что о тебе говорит Анна.
— Какие мы умные вдруг стали! Прям мудрецы! — саркастически хмыкнула Повелительница Морей.
— Кто-то из вас обоих должен остаться на этом рубеже. И решите это не вы, и даже не я. Смельчак, — это Шакс произнёс с мрачной торжественностью и в упор зыркнул на меня огненными глазами.
Я вздохнула. Мой спуск в Катакомбу всё больше и больше шёл наперекосяк, представлялся сплошной неудачей. Я не дошла до Дагона, а уже не верила, что вернусь и что всё кончится благополучно. Но мысль о том, что Астр едва не погиб, пытаясь мне помочь в схватке с Шестилапым, да и все остальные сейчас самоотверженно идут со мной, поддерживают меня, придала мне силы духа.
— Шакс, не мог бы ты подробнее рассказать, что ты знаешь про этого демона-жука? Может быть, есть шанс сразиться с ним по-другому, обмануть его, без необходимости приносить кого-то в жертву?
— Такого шанса нет, — покачал головой палач. — Это раб Дагона высшей иерархии, ему нужна дань. Плата за вход на другие уровни Катакомбы. Дагон предусмотрел, что тебе будут помогать, Смельчак, и он сделает всё, чтобы до него дошла только ты одна, а все твои спутники так или иначе исчезли.
— То есть он как тот Червь, раз победить его нельзя. Получится ли убежать от него? — задалась я вопросом.
— Нет. Мы в его владениях, он искажает пространство. Начнёшь бежать — попадёшь снова сюда же.
— И он точно пропустит нас, если мы дадим ему дань?
— Да, мы сможем пройти. Он будет занят своей данью.
— Что случится с тем, кто пойдёт в его нору?
— Если это будет живой человек — будет медленно умирать, в муках. Если это будет мертвец, дух, призрак — останется в плену, привязан к норам. Как Жак, который привязан к своей зале. Но если ты победишь Дагона — у него будет шанс освободиться: вместе с Дагоном падёт власть его рабов.
Повисло долгое продолжительное молчание. Я думала. Шакс поставил перед фактом, что он тут не останется. Я остаться не могла — у меня есть обязательства перед Миленой и этими ребятами: я вроде обещала им завалить Дагона. В который раз подумала о том, что слишком много взвалила на свои хрупкие плечи.
Пока я думала, Шакс и Брабатус молча стояли и ждали, что я скажу. Где была Анна — я поняла не сразу. Подозревала, что она стоит за мной или бродит в соседних коридорах. Внезапно Анна возникла передо мной и заявила:
— Палач прав. Пространство уже исказилось. Мы отсюда не выберемся, пока не покормим его кем-то из нас. Я проверила, хода ни назад, ни вперёд нет. Мы взаперти. Там, откуда мы пришли и было стрекозиное озеро — теперь стены.
То, что рассказывала призрак пиратки, звучало как фантастическая сказка. Но я ей верила. За эту бесконечную ночь я уже слишком многое увидела в Катакомбе и увижу ещё немало.
Снова подвисло молчание, напряжённое. Никто не давил на меня. Но все ждали ответа. Я сама на себя давила — нужно принимать решение, и быстрее — время идёт. Я потерялась во времени. По моим расчётам, мы находимся в Катакомбе уже два часа. А может и все четыре. То есть рассвет тоже через два часа. Или через четыре. Нам ещё нужно каким-то образом вернуться отсюда.
Но сейчас слишком глупо думать о возвращении. Так кого же оставить на съедение демону-жуку? Шакса оставлять не хотелось. Из всей компании он представлялся единственно надёжным товарищем. Анна наверняка заартачится и станет неуправляемой: в глубине души я побаивалась её, она представлялась мне себе на уме, хоть и очень нравилась мне. Я бы не хотела оставлять её. Оставался Брабатус. Вот если мне поговорить с ним, призвать в качестве аргумента его доблесть, честь, самоотверженность... Я уже хотела обратиться к Брабатусу, как вдруг Анна Бони удивила меня:
— Отставить. Я пойду к жуку.
Первые секунды я подумала, что у меня слуховые галлюцинации.
— Что?..
— Что слышала, детка. К жуку отправляюсь я, и точка, — заявила она.
Больше всего удивился Брабатус — ещё сильнее меня:
— Что я слышу! Висельница наконец-то захотела покаяться, искупиться!
— Не твоё дело, железяка, — огрызнулась Анна.
Шакс же хладнокровно и невозмутимо двинулся вперёд, сопроводив ёмкой фразой:
— Демон-жук ждёт.
— Анна, — я растерялась. Происходящие события разворачивались стремительно. Уговаривать Повелительницу Морей остаться не имело смысла — тогда пришлось бы уговаривать Брабатуса отдать себя демону. Вместо этих уговоров я спросила: — Но зачем? То есть почему ты так решила? Мы же так и не дошли до сокровищ...
