Часть - В ожидании
– Я ему человеческим языком объясняю: в персях томленье, трепетанье, росой дрожит испарина на лбу, и пламенем гранатовым ланиты полыхают… Любому же понятно – все симптомы любовной лихорадки.
– А он?
– У вас, говорит, уважаемая, тахикардия. Образ жизни, говорит, ведёте неправильный.
– Наглец!
– Нахал!
– Прагматик!
– Ой, девчоночки, а что я вспомнила…
– Смотри-ка! Он и тебе то же, что и мне, втирал-то. Мне про этот самый образ жизни, почитай, каждый раз глаголет. А чего с ним не так, с тем образом-то? Встала, отварчику выпила и вверенную территорию досматривать.
– А он?
– А он говорит, вредны такие отварчики в моём-то возрасте… Возрасте, девоньки! Вы такое слышали?
– Нахал!
– Наглец!
– Невежа!
– Вот! У меня прабабка этим отварчиком по сей день пробавляется. Скольким добрым молодцам головы-то закружила…
– А скольким не закружила?
– Так, то недобрые были.
– Ой, девчоночки, а что я вспомнила…
– Погодь ты со своим «вспомнила», покамест я своё не позабыла. О чём вот я?
– Об отварчике. Рецепт дать обещала.
– Э, нет. Я хоть и с этим… Как-то же он называл её, память девичью-то, только словом заумным…
– Склероз?
– Маразм?
– Тю, девоньки, ещё б я такое запоминала! Оно мне надо? А про рецепт-то помню. Тайна он, семейная. Секрет фирмы Залесских. Да леший с ним, с тем отварчиком…
– Это какой такой леший? Уж не Савельич ли?
– Чего бы вашему Савельичу в наших краях-то делать? Нам Пантелеймоныча хватает. На двоих-то отварчику не напасёшься. Да и леший с ними.
– Третий? Это кто же ж ещё? Поди, Кузьмич. То-то я гляжу, он в Залесье зачастил. А оно вон что, отварчик у них там на троих…
– Ой, девчоночки, а что я вспомнила…
– Да погодь ты! Я ж опять, про образ-то жизненный не досказала. Он мне прямо так и заявил: вредит вам техника. Мол, за мониторами сидеть – это совсем не то, что своим ходом досмотр-то вести. Ножками, мол, надо, ножками.
– Наглец!
– Нахал!
– Эксплуататор!
– Вот! Я ж с десятого веку-то на метле. Какие ножки?
– Это ты верно. Уже никакие. А были… На твои ножки даже Горыныч огонь распускал.
– Так он и сейчас распускает, да поболе, чем тогда. Ему дамы в теле больше по вкусу-то. Да леший с ним…
– Который?
– Все. У него места много, поместятся. А я ж про метлу опять же. Нельзя, мол, на метле, транспорт она, стало быть, техника, а техника мне вредно. Это он мне такое… Я ему на пальцах уже объясняла, техника – то пылесос, а метла – оно ж другое, оно ж как лошадь-то, не приручишь – не оседлаешь. А он своё гнёт, транспорт и всё тут. Ещё и с неэргономичным посадочным местом. Неэргономичным, девоньки!
– Нахал!
– Наглец!
– Метлофоб!
– А чего у нас Синедольская молчит? Девоньки, да она спит! Вот же… спящая красавица! Пихните её, кто поближе, нашла, где дрыхнуть!
– Ой, девчоночки, а что я вспомнила…
– А мне эскулап этот…
– Не выражайся! У нас Приречная ещё маловечная, таким словам не обученная.
– Приречная, уши закрой. Мне этот эскулап вес ограничить велел. Сказал, бабам тяжести таскать противопоказано, не женское это дело.
– Наглец!
– Нахал!
– Шовинист!
– Я ему говорю, вы ступное производство на поток поставили, а теперь про женщин вспомнили? Ступы, что ручной работы были, на каждой версте не глохли, их до гаража на себе тащить не приходилось. А он своё гнёт, типа, радикулит мой оттуда. Будто я сама не знаю, прямо тайну египетских пирамид открыл…
– О, кстати. Пирамидальная, я тебе пирамидону купила. Заскочишь опосля, заберёшь. Я бы сюда прихватила, так отберёт же ж изверг.
– Изверг!
– Изверг!
– Однозначно, изверг.
– Ох, девоньки, кто же ж придумал беду-то эту профосмотровую на наши головы? Вот бы в глазоньки его бесстыжие посмотреть! Где ж оно видано-то, чтоб честных ведьм по каким-то докторишкам таскали, на ЛФК всякую загоняли? Культура у них, понимаешь ли, физически-лечебная!
– Эх…
– Ах…
– Ой, девчоночки, а что я вспомнила…
– Да что?!!
– Шарлатанушка наш…
– Кто?
– Сосновоборная, это что сейчас было? Шарлатанушка?
– Ну… Да ладно вам, девочки, он такой хорошенький… А вчера сообщение прислал…
– О, как! И чего это он тебе сообщения шлёт?
– А вы же телефоны ему не оставили. Вот и…
– Ещё не хватало телефоны кому попало раздавать. Не напасёшься телефонов на всех-то. Что пишет?
– Послали его…
– Наконец-то!
– Приречная, уши закрой!
– Не так послали. Просто послали, к драконам, опытом делиться. Не будет сегодня ЛФК, на ту неделю занятие переносится. Он вам просил переслать, а я забыла…
Часть - Где-то на орбите
Небольшой бонус к «Лучшему подарку солнца»
– Энтони Иванова, старший специалист предверхнего звена Координационного центра Лиги молодых планет.
В стандартном представлении исключалось всё лишнее. Например, статусное сау-Плар или неадаптированное имя. Впрочем, за всё время работы в коорцентре Лампы сообщить его Энтони хотелось впервые, вот ему, развернувшему виртвизор идентификатора, строго затребовавшему:
– Представьтесь, – и, выслушав, уточнившему: – Полную информацию.
На серебрящийся прямоугольник она едва взглянула, только имя узнать, а в тёмную лазурь глаз могла бы смотреть вечно.
– Эндчтаоуоние сау-Плар Иуоауоа. Год рождения – 6556 по отсчёту ЛМП, интервал рождения – от первой декады третьего по третью декаду шестого малого цикла, код планеты рождения в Едином классификаторе населённых объектов: 2-9/8-46*8-VА. На службу призвана…
От сухих фактов пересыхало горло и слова текли медленно, словно пески Тулнейсовой реки, царапали язык, спотыкались о губы… Энтони это не нравилось, не случалось с ней прежде таких казусов. Уж чем-чем, а речью старший специалист коорцентра владела в совершенстве. На семидесяти процентах существующих в Лиге диалектов. Лучший показатель в Лампе после её шефа.
Всё когда-нибудь заканчивается, и мучительный отчёт о собственной персоне закончился, и выяснилось, что Энтони не хотела, чтобы он заканчивался. Она хотела сражаться с вышедшим из подчинения языком, смотреть в тёмную лазурь глаз и сияющей звездой перекатывать в мыслях имя, звонкое и яркое, как звёзды. Этьюаль.
Сам же возмутитель спокойствия старшего специалиста, сверив сказанное ей с данными личного блока, всяческий интерес к Энтони утратил. И ладно бы просто утратил! Он его на Вилинтс кев Н'Зиерек переключил. Теперь та, кокетливо облизывая губы, бойко выдавала полную информацию и дышала. Так дышала, что одна пуговка форменной блузы уже расстегнулась и вторая начала выбираться из петельки. Как же Энтони злилась на эти пуговки, форму и себя, когда-то яро отстаивавшую именно такой фасон формы, с узкими блузами и пуговками.
И за непрофессионализм злилась. Ей бы сейчас думать о причинах, по каким Объединённые созвездия заинтересовались Лигой молодых планет вообще и её Координационным центром в частности. Сильно заинтересовались. До полной блокировки доступа к данным и личных опросов сотрудников. На фоне недавнего общения с солнечным и сопровождения Маддиореды на планетную встречу выглядело всё это чрезвычайно интересно и… И не настолько интересно, как обладатель тёмно-лазурных глаз и искрящегося имени Этьюаль, успевающий отдавать приказы своим подчинённым, опрашивать подчинённых Мадди и игнорировать призывно-тоскующий взгляд Энтони. Правда, не менее призывные взгляды остальных, включая Вилинтс, он тоже игнорировал.
Нельзя сказать, что девушки Лампы были слишком падки на мужчин или совсем лишены мужского внимания. Полгода на орбите не тот срок, что заставит забыть о приличиях, а Маддиореда не тот шеф, что потерпит подобную забывчивость. Те же блузки, будь они неладны, еле-еле отстоять у неё смогли. Удивительное, кстати, изобретение планеты 3-9/8-47*7-ZА, безотказно действующее на представителей противоположного пола гуманоидных рас даже через экраны виртвизоров. Да, при определённой строгости нравов, варьирующейся в соответствии с устоями социума миров рождения и регулируемой внутренним уставом коорцентра Лампы, в удовольствии лёгкого флирта его сотрудницы себе не отказывали. Но только лёгкого. А теперь…
Энтони многое могла бы понять. Что полгода всё-таки не так мало, а перед притягательностью звёздных, даже сглаженной нейтрализующими её экранами, устоит разве что каменная статуя и то не факт. Что реакция девушек из ЛМП на парней из Объединённых не равно реакция парней из Объединённых на девушек из ЛМП. Что звёздные здесь по долгу службы, а значит отвлекаться на всякие мелочи типа самих собой расстёгивающихся пуговок на облегающих блузках… Чётко Энтони понимала две вещи. Что сразу же после возвращения в нормальный режим работы нужно поднимать вопрос о замене фасона формы, и что она влюбилась.
Порой мироздание необычайно благоволит влюблённым. Энтони мироздание подарило час наедине с Этьюалем. Уединение было полное, в кабине релаксаций и восстановления душевного равновесия, а час – концентрированный, сжатый до полутора оборотов, эквивалентных трём четвертям земной минуты, и весь ушедший на передачу информации по планете Земля. Недавний взлом базы данных, восстановленные, невосстановленные и задвоившиеся файлы, детали сопровождения Маддиореды в её планетных визитах. Ничего непредсказуемого. Ждать других вопросов было смешно и наивно. Энтони ждала. Чётко отвечала на заданные и ждала других. Каких? Сама не знала. Что-то вроде: «Что вы делаете сегодня вечером?», пользовавшегося большой популярностью на планете 3-9/8-47*7-ZА. А лучше: «Не составите ли компанию за ужином?». Она бы составила. И за ужином, и за всеми прочими трапезами, и во всех промежутках между ними. Если бы он только намекнул…
Он намекнул:
– Можете быть свободны, сау-Плар Иванова.
Из релаксационной кабины Энтони выпорхнула, словно все гравитационные системы коорцентра разом отключились, и теребящей пуговку Вилинтс транслировала счастливую мысль, несколько приукрасив в ней действительность. Или немного предвосхитив события. Немного. «Сау-Плар» он ведь заметил и сам добавил в обращение. В общем, отвечать на свою порцию вопросов давняя её подруга-соперница отправилась в полной уверенности, что Этьюаль не просто обратил внимание на статус свободной женщины, а обещал Энтони длительное совместное времяпрепровождение с последующими перспективами сверхдлительного парного сосуществования. Проще говоря, предложил сау-Плар Ивановой избавиться от «сау-Плар» и стать его девушкой, как обозначали это опять же на Земле.
Предвосхищённые Энтони события оказались, скорее, предвиденными и долго ждать себя не заставили. В своих мечтах о глазах тёмной лазури, руках, сильных и изящных, и, должно быть, нежных и ласковых, и словах, таких же нежных и ласковых, какими обязаны быть руки, она едва успела подойти к пониманию, что мечты мечтами, а в реальности Этьюаль здесь по делам далёким от любовных переживаний и вряд ли в ближайшее время изыщет время для них, как сам он эту реальность опроверг, вновь пригласил её для приватной беседы. Не просто пригласил, позвал ментально, легко проникнув в ауру и ещё раз подтвердив, что подходят друг другу они идеально. А вложенное в призыв предложение обустроить кабинку на свой вкус уже не намекало, оно кричало, что тема этой беседы к предыдущей отношения иметь не будет.
Над антуражем их первого свидания размышляла Энтони недолго, он в память запал ещё в тот день, когда она и Вилинтс сопровождали Маддиореду на встречу с девушкой, чьи задвоившиеся данные привели в коорцентр ЛМП особистов Объединённых созвездий. К Мадди и той девушке у Энтони сложилось странное отношение. С одной стороны, ничего хорошего, что звёздные трясут верхушку Лампы, да ещё с планетой, подошедшей к развилке, и с прорывом пустотников в комплекте, не было. С другой… Этьюаль. Встреча с ним стоила любых неприятностей. Так что сложно, да. А со старым сквером, где та встреча проходила, сложностей не было, он Энтони покорил.
Она подключилась к блоку управления кабины релаксации и сосредоточилась. Очень хотелось воссоздать всё в точности. Золото листвы, ещё украшавшей деревья и уже укрывавшей землю мягким ковром. Не обжигающие, но невероятно тёплые лучи солнца, пронизывающие воздух, и само солнце в безоблачной синеве. Аккуратную скамью с изогнутыми ножками и Мадди… Нет, присутствие шефа ЛМП на их свидании определённо было лишним. А вот стиль одежды… Элегантность и нарочитая старомодность как нельзя лучше подходили к скверу, к его атмосфере. Немного убрать избыточную строгость и добавить каплю игривости…
Энтони очень старалась не упустить ни одной детали, повторить в мельчайших подробностях всё, врезавшееся в память в тот день. И оно повторялось, выплеталось, складывалось, заполняло проекционную модель. Ещё немного, совсем чуть-чуть… Всё. Готово.
Сенсор, запускающий пространственное расширение, встретил пальцы непривычной шероховатостью вместо привычной гладкости. Энтони эту неправильность отметила и немедленно её забыла, замерла, не веря глазам. Этого не могло быть, никогда таких сбоев в настройке релакс-кабины не случалось. Тщательно воссозданная картина рушилась, замещалось другой, хоть и из того же дня. Серое небо с серыми тучами, серая слякоть блёклого прилеска у бесцветного города, где они ждали совпадения с девушкой, которую нужно было проводить к Мадди. И оттягивающий руку древний чемодан. Энтони не понимала, что происходит, и чемодан этот не понимала, хотела бросить его, избавиться от тяжести и бежать налегке…
Куда бежать она тоже не понимала. Разум толкал вперёд, в серую слякотную хмарь. Сердце тянуло назад, в свой рабочий модуль. И это было совершенно неправильно. В соответствии со всей информацией, почерпнутой из самых разнообразных источников, и элементарной логикой всё должно было быть наоборот. Сердце обязано было вести к любимому, невзирая на все препятствия, а разум ему противиться. Вопиющее нарушение канонов повергло Энтони в полную растерянность, чем немедленно воспользовался чемодан, вдруг отрастивший собственную руку, ухвативший ею старшего специалиста коорцентра ЛМП за талию и резко дёрнувший куда-то назад.
На цифру, застывшую на дисплее обратного отсчёта, Энтони смотрела не отрываясь. До выхода в открытый космос ей оставалось шестнадцать земных секунд. После выхода она прожила бы ещё девять. Это не пугало. Это просто не поддавалось осмыслению. Совсем. Как не поддавался осмыслению чемодан. Откуда он взялся? Зато очень чётко вырисовывался фасон новой формы. Глухое чёрное платье. Кажется, такие носили в заведениях, называемых монастырями. Кажется. Нужно будет уточнить. Об этом она сказала вслух, ещё не видя, есть ли рядом кто-то, кому она это сказала. Оказалось, что есть, и даже не один, и всем им намного интереснее другое уточнение: как и почему она оказалась в шлюзовом отсеке. Энтони непременно объяснила бы, если бы ей самой кто-нибудь это объяснил.
Следы ментального влияния обнаружили сразу. Того, кто им воспользовался, искали дольше. Ненамного. Первой под подозрение попадала Маддиореда. Для шефа координационного центра Лиги молодых планет такое воздействие делом было плёвым и достаточно мотивированным. При условии, что Энтони имеет отношение к её интригам. Энтони его не имела. Её непричастность проверили и перепроверили всеми доступными способами.
