Она жаловалась на то, что корсет сдавливает ей грудь, на непонятную слабость и тошноту. Однажды во время завтрака Марго потеряла сознание. Де Линье счёл дело весьма серьёзным и послал за лекарем, к тому же в таком состоянии жена, не любившая врачей, не могла запретить ему это сделать. Осмотрев пациентку, доктор сообщил Роберу радостную новость - Марго ждёт ребёнка.
-Как это случилось? Это чудо. - воскликнул де Линье, как только доктор ушёл, а Марго окончательно стало лучше. Хотя её лицо всё ещё было бледным как гипсовая маска.
-Я должна вам признаться, месье де Линье, - она побледнела ещё сильнее, - что отец моего ребёнка Филипп. Я отдала ему не только свою душу, но и тело.
-Чьим бы ни был этот ребёнок, я буду любить его как своего. - подобно всем творческие личности, де Линье был экспрессивен.
Они замолчали. Обоих переполняла радость. Робера - от того, что он познает семейное счастье, Марго - от того, что у неё будет дочь от любимого человека.
Когда радостная Марго сказала отцу о том, что ждёт ребёнка, ему стало заметно лучше. Глаза заблестели, появились силы.
-Выходит, этот Куиньяк шарлатан. Зря моя свояченица так ему доверяет.
О том, что дочь от Филиппа, она не сказала. Отца не стоило волновать такими подробностями.
Затем радостную новость узнал Фредерик - после той пощёчины он стал несколько побаиваться сестру, поэтому просто поздравил её с тем, что Марго скоро станет матерью. Граф бодро вскочил с постели вопреки всем мольбам лекарей и написал об этом её дяде и тёте в Лимож. Последним был извещен Филипп Шартрский. Выслушав рассказ Марго, он рассмеялся и обнял её:
-Я не знал, что буду так счастлив с тобой. - герцог впервые обратился к ней на “ты”.
-Кстати, - перевела она разговор в другое русло, - ты не предпринимал ничего против мадам Ришарде? - Марго последовала его примеру и тоже перешла на “ты”.
-Ты пропустила всё самое интересное. - рассмеялся он. - Вчера их с Ма Миньон отправили в монастырь Маделонетт.
-Хорошо, что не в тюрьму. - с облегчением вздохнула Марго. Когда противник был побеждён и прижат к стене, она начинала испытывать к нему жалость и желала смягчить его участь.
-Скудная монастырская жизнь преподаст им хороший урок. - заметил довольный Филипп. Он не мог простить им насмешек над Марго, и уже представлял себе, как эти развратницы сидят в холодной монастырской келье, вспоминая все свои грехи.
-А что наш друг Арман д’Акор? Я не видела его с прошлого воскресенья. - поинтересовалась Марго.
-Арман прекрасно себя чувствует и счастлив с супругой. Говорит, что в следующее воскресенье они устроят бал, так как Агнесса большая поклонница подобных увеселений.
Этим ответом Марго была удовлетворена. У всех, как и у неё, всё просто прекрасно.
Стояло солнечное лето 1782 года. Филипп Шартрский не без помощи графа де Бланка открыл Пале-Рояль для всеобщего посещения. Эта торговая галерея вызвала много ненависти - герцога ещё чаще стали на каждом углу называть “принцем-торговцем”, потешались над ним и передразнивали. Единственное - граф Прованский стал его союзником, когда его шеф-повар Антуан Бовильер открыл в Пале-Рояль своё роскошное заведение «Grand Taverne de Londres». Там вкусно кормили, слуги были прекрасно обучены и хорошо одеты, а посетители - довольны.
-Сегодня прекрасный день. - заметил Прованский, наливая себе вина.
-Да, Париж не в пример улыбчив. - по лицу герцога пробежал солнечный лучик.
-Дело в другом. - граф изменился в лице. - Мой ресторан приносит нам обоим немало денег, так что выпьем за дружбу.
Они чокнулись хрустальными бокалами. Затем граф тихо, будто по секрету, сказал:
-У нас с д’Артуа появилась родственница. Мы гадаем, кем мы приходимся ей. Сошлись на том, что дядями. - Прованский хитро подмигнул Филиппу. Тот понял, что он имеет в виду.
-Только прошу вас не распространять про Марго глупые сплетни. - герцог говорил спокойно.
-К чему мне сердить вас, Ваша Светлость? - рассмеялся граф. - О Марго де Бланк сейчас и слышать не хотят, а вот о королеве Марии-Антуанетте - другое дело.
Они распрощались, и герцог покинул ресторан графа, чтобы нанести визит Марго. Они не виделись с ней с весны.
В особняке де Линье герцога ждал холодный приём. Дверь ему открыли не сразу, затем горничная Марго сообщила, что мадам чувствует себя очень плохо и не намерена принимать гостей.
-Вы не думаете, что от моего визита ей может стать лучше? - с присущей ему самоуверенностью спросил Филипп.
-Я узнаю у неё. - ответила горничная и отправилась к Марго. Вернувшись через несколько минут, она сказала, что мадам разрешила войти и проводила Филиппа до дверей её комнаты. Бледная, как полотно, Марго лежала на кровати. Герцог не ожидал увидеть её такой. Он привык, что Марго всегда была весёлой и бодрой. Не верилось, что тяжёлые роды могли настолько обессилить её и уложить в постель.
-Филипп, как же я рада видеть тебя! - лицо Марго просветлело, а на щеках появился румянец.
-Ты взаправду так серьёзно больна, как мне сообщила твоя горничная? - Марго приподнялась на подушках и сказала:
-Это было тяжело, но сейчас я чувствую себя совершенно здоровой.
Марго увиливала от прямого ответа и лукаво улыбалась герцогу. Всю её дурноту, длившуюся около недели, будто рукой сняло.
-Как вы назвали свою дочь? - даже у стен были уши, поэтому Филипп не осмелился сказать “нашу”.
-Людовикой. В честь моей тетушки. - улыбнувшись, ответила она.
-Очень красивое имя. Я бы хотел взглянуть на неё.
Желание Филиппа было исполнено. Няня принесла малышку, завернутую в шелковую ткань и, с разрешения Марго, он взял девочку на руки. “Маленькая Людовика похожа на меня и свою мать. “-подумал Филипп, посмотрев в её голубые глаза - такие же, как и у него. Малышка улыбалась, глядя на герцога.
-Судя по всему, вы ей понравились, месье. - заметила няня, не сдержав улыбки.- До сих пор девочка улыбалась только мадам.
Затем малышку передали счастливой матери. Во время этой сцены Филипп чувствовал, что часть любви к нему Марго перенесла на эту кроху.
Когда няня унесла Людовику, герцог поинтересовался тем, где находится де Линье.
-У моего супруга достаточно много дел. Сегодня он пошёл в гости к одному из своих влиятельных знакомых. Его роман издан, слава, много поклонников. Сейчас Робер, как никогда, счастлив, а я этому рада. - ответила она.
-Знаешь, мне пришла одна идея. Что, если наши свидания будут проходить не в твоём доме или моём Пале-Рояль, а в милом домике, который я подарю тебе? - Марго очень понравилось это предложение:
-В английском стиле. И с такой оранжереей, как у тебя.
-Конечно, любимая. - и герцог нежно поцеловал её в щёку.
Людовику крестили, как только Марго почувствовал себя лучше. Церемония состоялась в церкви Сен-Рок - крёстным отцом стал Арман д’Акор, крестной матерью - его супруга Агнесса. Эти люди знали и держали в секрете тот факт, что девочка - дочь Филиппа.
Крестины прошли спокойно. Марго могла наслаждаться отсутствием памфлетов о себе. В её жизни опять началась светлая полоса. Вскоре после рождения дочки Филипп подарил Марго очаровательный домик в английском стиле в предместье Сен-Жермен.
-Сколько это чудо стоит? - спросила она, когда оказалась внутри. -Ты, должно быть, очень много денег на меня тратишь.
-Разве цена так важна для тебя? - беспечно улыбнувшись, сказал Филипп.
-Я наполовину немка, а мы народ весьма педантичный. - упрямо тряхнув копной рыжих волос, сказала она.
-Быть может, мне лучше было бы подарить тебе домик в немецком стиле? - посмеялся герцог. Марго восприняла его слова всерьёз:
-Можно будет добавить немного прусского в интерьер. Когда я была маленькой, моя мать рассказывала, что, когда она жила в Кёнигсберге, у них на балконе была герань. В Пруссии любят эти цветы. А ещё было много фарфоровых статуэток.
-Это нетрудно устроить, учитывая, что сейчас с деньгами у меня гораздо лучше. - заметил Филипп, подперев щёку рукой. Он делал так всегда, когда задумывался.
С лёгкой руки Марго особняк наполовину пропитался немецким колоритом. Внутри можно было обнаружить старую карту Пруссии, бюст герцога Альбрехта, доставшийся Марго от матери.
-Вижу, ты так же любишь Пруссию, как я - Англию. - сказал герцог, оценив внутреннее убранство.
-Увы, я её никогда не видела, лишь слышала то, что мама рассказывала мне об этой стране. - вздохнула Марго.
-Я слышал, ты рано лишилась матери? - осторожно начал Филипп ю. Погрустнев, Марго ответила:
-Да. Когда я была ещё девочкой, её уложила в постель какая-то странная болезнь. Мама всё время жаловалась на слабость. А потом…-на её глазах появились слёзы. - Я мысленно каялась ночью ей во всех грехах, что совершила, когда заснула, мне приснился чудесный сон, а утром за завтраком отец сообщил печальную новость. С тех пор я боюсь остаться в одиночестве.
-Я лишился матери в 12 лет. Это случилось 8 февраля 1759 года. - Филипп надеялся, что этим он немного утешить Марго,рассказав,что она не одинока в своём несчастье. - А через несколько лет у меня появилась мачеха, - казалось, ему неприятно было вспоминать это. Герцог всё время теребил свои кружевные манжеты, - мадам де Монтессон. Она никогда меня не любила, как, скорее всего, и отец, женившийся на этой шлюхе. - герцог не удержался от грубого выражения. Было понятно, что он ненавидит свою мачеху.
-Она умерла в день казни Марии Стюарт. - про себя отметила Марго, а вслух сказала: - Плохо жить без любви. Без неё мы увядаем как цветы. - и она дотронулась до красных бутонов герани.
-Поэтому я и стал эпикурейцем, начал получать удовольствие от проституток, соблазнял знатных и не очень дам, заслужил репутацию бонвивана и развратника, а теперь, - он посмотрел на Марго, - теперь я окончил свои поиски, ведь у меня есть ты.
Она ничего не ответила. Лишь прижалась к герцогу, давая понять, что всегда будет с ним и простит ему всё что бы он не совершил. Как это напоминало тот момент из его сна. Пугающая, роковая, но такая страстная и нежная любовь. Он не мог бы отказаться от Марго даже при всём своём желании и при всём страхе за себя и за неё.
-Мы будем вместе всегда. - говорил он, гладя её по рыжим волосам.
-Наши судьбы соединены. Звёздам было угодно, чтобы мы встретились. - и они вернулись к смешному. Стали вспоминать ту забавную ночь в карете, и герцог рассказал Марго, как тогда относился к ней.
-Представляешь, я думал, что ты грубая, неотесанная провинциалка
-Как забавно. - улыбнулась Марго. - А я сразу полюбила тебя, хотя ты был немного надменен. А помнишь наш разговор в церкви Сен-Рок? Если бы не ты, я бы не знала, как мне быть.
Филипп улыбнулся, вспомнив, как он рассказывал наивной девушке о том, что брак это не могила. Да, тогда он не знал, как всё далеко зайдёт. Он испытал к ней чувства, но не дог, что любовь может резать сердце подобно остро заточенному ножу. Его же шутка обернулась против него.
-Вы тогда изрядно меня повеселили своей наивностью. - за улыбкой он, как всегда, скрывал собственные переживания. - Кажется, вы повзрослели, и прошло много времени, хотя это было всего лишь год назад. - в его голосе прозвучала нотка ностальгии. - Я жду не дождусь, пока Людовика вырастет, чтобы научить её всему тому, что знаю я.
-Чему именно, Филипп? - Марго, казалось, его слова повеселили.
Ведь Людовике было всего лишь полгода.
-Коммерции, английскому, умению скакать на лошади… - Марго прервала его:
-Через несколько лет тебе представится такая возможность, а сейчас, увы, она ещё слишком маленькая.
Людовика росла девочкой капризной, но не избалованной. Сладкое Марго ей не давала, чтобы не испортить зубы, лечение которых в те времена было болезненным. Сама Марго не ела сладостей при дочери и не разрешала это делать ни де Линье, ни герцогу. По её мнению, взрослые не должны были подавать плохой пример детям. Людовика, однако, не любила ложиться спать в 8 и, когда она научилась говорить, требовала, чтобы ей разрешали сидеть со взрослыми. Гувернантка утверждала, что со временем её характер станет лучше, и она будет соблюдать режим дня.
Сначала Марго радовалась тому, какая прекрасная у неё дочь, наслаждалась тем, что она стала скучна для памфлетистов, а потом её жизнь стала казаться ей очень скучной и размеренной. Она умела выживать, но абсолютно не умела жить и радоваться тому, что имеет. Марго или боялась того, что потеряет всё это быстрее, чем приобрела, или того, что её существование превратится в рутину. Скорее всего, сейчас она опасалась последнего варианта. Режим дня создан, проблем практически нет (за исключением нескольких недоразумений и несерьёзных простуд дочери), всё прекрасно и скучно. Марго столкнулась с тем, что ей практически не за что бороться. Судьба предоставила возможность спокойно жить, не опасаясь ни за что.
Д’Акор тоже страдал от затишья. В его жизни всё было очень спокойно и тихо. Этот день тоже не предвещал ничего интересного, пока Арман не вспомнил свой недавний разговор с Филиппом - тот говорил, что если бы д’Акор выпускал газету, поддерживающую его, то это было бы выгодно им обоим. Газета! Прекрасная мысль. Он всегда любил писать - будь то письма или или записи в дневники. А ещё Арман умел доставать информацию разного рода - факты, сплетни, слухи. Решено. Он предложит герцогу профинансировать свою газету, над названием которой пока что подумает. Вряд ли его верная супруга и амбициозная мать будут против.
В жизни Фредерика де Бланка тоже тоже наступил некий период затишья. Он избегал сестры, старался находить общий язык с отцом, не одобрявшим компанию, которую тот себе избрал. Лоран де Трюдо уже относился к нему как к члену их тайного общества.
-Давно не было сплетен про графиню де Линье. Почему интересно? - нагло ухмыльнувшись, спросил Лоран.
-Потому что не было повода. - не растерявшись, ответил Фредерик.
-Что ж, если повода нет, то его нужно выдумать. - рассмеялся де Трюдо. - Помните, на днях герцог Шартрский попробовал взлететь на воздушном шаре и, испугавшись высоты, быстро приземлился, а Марго, я слышал где-то, подбежала к нему и спросила: “Вы не ушиблись, Ваша Светлость? “Я, правда, не знаю всех подробностей, но это не важно.
Молодые люди смотрели на Трюдо как волки на своего вожака. Умный Лоран нашёл тему. “Сплетню, сплетню”. - читалось во взглядах этих юных оболтусов.
-Я решил написать памфлет и кое-что срифмовал. - продолжил он. Самодовольная улыбка не сходила с лица Лорана. Все с нетерпением ожидали того, что он скажет. Де Трюдо встал и с выражением, как настоящий актёр, принялся читать следующие строки:
“Болеет дорогой супруг,
Вчера его сразил недуг.
Марго, примерная жена,
Довольна этим всем сполна.
Болезнь Линье как божий дар.
Важней всего воздушный шар.
Она кричит:
“Что за нелепость?
Вы не ушиблись, Ваша Светлость?”
Все громко рассмеялись. Интерес к персоне Марго был возрожден.
Словарик:
-Как это случилось? Это чудо. - воскликнул де Линье, как только доктор ушёл, а Марго окончательно стало лучше. Хотя её лицо всё ещё было бледным как гипсовая маска.
-Я должна вам признаться, месье де Линье, - она побледнела ещё сильнее, - что отец моего ребёнка Филипп. Я отдала ему не только свою душу, но и тело.
-Чьим бы ни был этот ребёнок, я буду любить его как своего. - подобно всем творческие личности, де Линье был экспрессивен.
Они замолчали. Обоих переполняла радость. Робера - от того, что он познает семейное счастье, Марго - от того, что у неё будет дочь от любимого человека.
***
Когда радостная Марго сказала отцу о том, что ждёт ребёнка, ему стало заметно лучше. Глаза заблестели, появились силы.
-Выходит, этот Куиньяк шарлатан. Зря моя свояченица так ему доверяет.
О том, что дочь от Филиппа, она не сказала. Отца не стоило волновать такими подробностями.
Затем радостную новость узнал Фредерик - после той пощёчины он стал несколько побаиваться сестру, поэтому просто поздравил её с тем, что Марго скоро станет матерью. Граф бодро вскочил с постели вопреки всем мольбам лекарей и написал об этом её дяде и тёте в Лимож. Последним был извещен Филипп Шартрский. Выслушав рассказ Марго, он рассмеялся и обнял её:
-Я не знал, что буду так счастлив с тобой. - герцог впервые обратился к ней на “ты”.
-Кстати, - перевела она разговор в другое русло, - ты не предпринимал ничего против мадам Ришарде? - Марго последовала его примеру и тоже перешла на “ты”.
-Ты пропустила всё самое интересное. - рассмеялся он. - Вчера их с Ма Миньон отправили в монастырь Маделонетт.
-Хорошо, что не в тюрьму. - с облегчением вздохнула Марго. Когда противник был побеждён и прижат к стене, она начинала испытывать к нему жалость и желала смягчить его участь.
-Скудная монастырская жизнь преподаст им хороший урок. - заметил довольный Филипп. Он не мог простить им насмешек над Марго, и уже представлял себе, как эти развратницы сидят в холодной монастырской келье, вспоминая все свои грехи.
-А что наш друг Арман д’Акор? Я не видела его с прошлого воскресенья. - поинтересовалась Марго.
-Арман прекрасно себя чувствует и счастлив с супругой. Говорит, что в следующее воскресенье они устроят бал, так как Агнесса большая поклонница подобных увеселений.
Этим ответом Марго была удовлетворена. У всех, как и у неё, всё просто прекрасно.
***
Стояло солнечное лето 1782 года. Филипп Шартрский не без помощи графа де Бланка открыл Пале-Рояль для всеобщего посещения. Эта торговая галерея вызвала много ненависти - герцога ещё чаще стали на каждом углу называть “принцем-торговцем”, потешались над ним и передразнивали. Единственное - граф Прованский стал его союзником, когда его шеф-повар Антуан Бовильер открыл в Пале-Рояль своё роскошное заведение «Grand Taverne de Londres». Там вкусно кормили, слуги были прекрасно обучены и хорошо одеты, а посетители - довольны.
-Сегодня прекрасный день. - заметил Прованский, наливая себе вина.
-Да, Париж не в пример улыбчив. - по лицу герцога пробежал солнечный лучик.
-Дело в другом. - граф изменился в лице. - Мой ресторан приносит нам обоим немало денег, так что выпьем за дружбу.
Они чокнулись хрустальными бокалами. Затем граф тихо, будто по секрету, сказал:
-У нас с д’Артуа появилась родственница. Мы гадаем, кем мы приходимся ей. Сошлись на том, что дядями. - Прованский хитро подмигнул Филиппу. Тот понял, что он имеет в виду.
-Только прошу вас не распространять про Марго глупые сплетни. - герцог говорил спокойно.
-К чему мне сердить вас, Ваша Светлость? - рассмеялся граф. - О Марго де Бланк сейчас и слышать не хотят, а вот о королеве Марии-Антуанетте - другое дело.
Они распрощались, и герцог покинул ресторан графа, чтобы нанести визит Марго. Они не виделись с ней с весны.
***
В особняке де Линье герцога ждал холодный приём. Дверь ему открыли не сразу, затем горничная Марго сообщила, что мадам чувствует себя очень плохо и не намерена принимать гостей.
-Вы не думаете, что от моего визита ей может стать лучше? - с присущей ему самоуверенностью спросил Филипп.
-Я узнаю у неё. - ответила горничная и отправилась к Марго. Вернувшись через несколько минут, она сказала, что мадам разрешила войти и проводила Филиппа до дверей её комнаты. Бледная, как полотно, Марго лежала на кровати. Герцог не ожидал увидеть её такой. Он привык, что Марго всегда была весёлой и бодрой. Не верилось, что тяжёлые роды могли настолько обессилить её и уложить в постель.
-Филипп, как же я рада видеть тебя! - лицо Марго просветлело, а на щеках появился румянец.
-Ты взаправду так серьёзно больна, как мне сообщила твоя горничная? - Марго приподнялась на подушках и сказала:
-Это было тяжело, но сейчас я чувствую себя совершенно здоровой.
Марго увиливала от прямого ответа и лукаво улыбалась герцогу. Всю её дурноту, длившуюся около недели, будто рукой сняло.
-Как вы назвали свою дочь? - даже у стен были уши, поэтому Филипп не осмелился сказать “нашу”.
-Людовикой. В честь моей тетушки. - улыбнувшись, ответила она.
-Очень красивое имя. Я бы хотел взглянуть на неё.
Желание Филиппа было исполнено. Няня принесла малышку, завернутую в шелковую ткань и, с разрешения Марго, он взял девочку на руки. “Маленькая Людовика похожа на меня и свою мать. “-подумал Филипп, посмотрев в её голубые глаза - такие же, как и у него. Малышка улыбалась, глядя на герцога.
-Судя по всему, вы ей понравились, месье. - заметила няня, не сдержав улыбки.- До сих пор девочка улыбалась только мадам.
Затем малышку передали счастливой матери. Во время этой сцены Филипп чувствовал, что часть любви к нему Марго перенесла на эту кроху.
Когда няня унесла Людовику, герцог поинтересовался тем, где находится де Линье.
-У моего супруга достаточно много дел. Сегодня он пошёл в гости к одному из своих влиятельных знакомых. Его роман издан, слава, много поклонников. Сейчас Робер, как никогда, счастлив, а я этому рада. - ответила она.
-Знаешь, мне пришла одна идея. Что, если наши свидания будут проходить не в твоём доме или моём Пале-Рояль, а в милом домике, который я подарю тебе? - Марго очень понравилось это предложение:
-В английском стиле. И с такой оранжереей, как у тебя.
-Конечно, любимая. - и герцог нежно поцеловал её в щёку.
ГЛАВА 23. ЗАТИШЬЕ
Людовику крестили, как только Марго почувствовал себя лучше. Церемония состоялась в церкви Сен-Рок - крёстным отцом стал Арман д’Акор, крестной матерью - его супруга Агнесса. Эти люди знали и держали в секрете тот факт, что девочка - дочь Филиппа.
Крестины прошли спокойно. Марго могла наслаждаться отсутствием памфлетов о себе. В её жизни опять началась светлая полоса. Вскоре после рождения дочки Филипп подарил Марго очаровательный домик в английском стиле в предместье Сен-Жермен.
-Сколько это чудо стоит? - спросила она, когда оказалась внутри. -Ты, должно быть, очень много денег на меня тратишь.
-Разве цена так важна для тебя? - беспечно улыбнувшись, сказал Филипп.
-Я наполовину немка, а мы народ весьма педантичный. - упрямо тряхнув копной рыжих волос, сказала она.
-Быть может, мне лучше было бы подарить тебе домик в немецком стиле? - посмеялся герцог. Марго восприняла его слова всерьёз:
-Можно будет добавить немного прусского в интерьер. Когда я была маленькой, моя мать рассказывала, что, когда она жила в Кёнигсберге, у них на балконе была герань. В Пруссии любят эти цветы. А ещё было много фарфоровых статуэток.
-Это нетрудно устроить, учитывая, что сейчас с деньгами у меня гораздо лучше. - заметил Филипп, подперев щёку рукой. Он делал так всегда, когда задумывался.
***
С лёгкой руки Марго особняк наполовину пропитался немецким колоритом. Внутри можно было обнаружить старую карту Пруссии, бюст герцога Альбрехта, доставшийся Марго от матери.
-Вижу, ты так же любишь Пруссию, как я - Англию. - сказал герцог, оценив внутреннее убранство.
-Увы, я её никогда не видела, лишь слышала то, что мама рассказывала мне об этой стране. - вздохнула Марго.
-Я слышал, ты рано лишилась матери? - осторожно начал Филипп ю. Погрустнев, Марго ответила:
-Да. Когда я была ещё девочкой, её уложила в постель какая-то странная болезнь. Мама всё время жаловалась на слабость. А потом…-на её глазах появились слёзы. - Я мысленно каялась ночью ей во всех грехах, что совершила, когда заснула, мне приснился чудесный сон, а утром за завтраком отец сообщил печальную новость. С тех пор я боюсь остаться в одиночестве.
-Я лишился матери в 12 лет. Это случилось 8 февраля 1759 года. - Филипп надеялся, что этим он немного утешить Марго,рассказав,что она не одинока в своём несчастье. - А через несколько лет у меня появилась мачеха, - казалось, ему неприятно было вспоминать это. Герцог всё время теребил свои кружевные манжеты, - мадам де Монтессон. Она никогда меня не любила, как, скорее всего, и отец, женившийся на этой шлюхе. - герцог не удержался от грубого выражения. Было понятно, что он ненавидит свою мачеху.
-Она умерла в день казни Марии Стюарт. - про себя отметила Марго, а вслух сказала: - Плохо жить без любви. Без неё мы увядаем как цветы. - и она дотронулась до красных бутонов герани.
-Поэтому я и стал эпикурейцем, начал получать удовольствие от проституток, соблазнял знатных и не очень дам, заслужил репутацию бонвивана и развратника, а теперь, - он посмотрел на Марго, - теперь я окончил свои поиски, ведь у меня есть ты.
Она ничего не ответила. Лишь прижалась к герцогу, давая понять, что всегда будет с ним и простит ему всё что бы он не совершил. Как это напоминало тот момент из его сна. Пугающая, роковая, но такая страстная и нежная любовь. Он не мог бы отказаться от Марго даже при всём своём желании и при всём страхе за себя и за неё.
-Мы будем вместе всегда. - говорил он, гладя её по рыжим волосам.
-Наши судьбы соединены. Звёздам было угодно, чтобы мы встретились. - и они вернулись к смешному. Стали вспоминать ту забавную ночь в карете, и герцог рассказал Марго, как тогда относился к ней.
-Представляешь, я думал, что ты грубая, неотесанная провинциалка
-Как забавно. - улыбнулась Марго. - А я сразу полюбила тебя, хотя ты был немного надменен. А помнишь наш разговор в церкви Сен-Рок? Если бы не ты, я бы не знала, как мне быть.
Филипп улыбнулся, вспомнив, как он рассказывал наивной девушке о том, что брак это не могила. Да, тогда он не знал, как всё далеко зайдёт. Он испытал к ней чувства, но не дог, что любовь может резать сердце подобно остро заточенному ножу. Его же шутка обернулась против него.
-Вы тогда изрядно меня повеселили своей наивностью. - за улыбкой он, как всегда, скрывал собственные переживания. - Кажется, вы повзрослели, и прошло много времени, хотя это было всего лишь год назад. - в его голосе прозвучала нотка ностальгии. - Я жду не дождусь, пока Людовика вырастет, чтобы научить её всему тому, что знаю я.
-Чему именно, Филипп? - Марго, казалось, его слова повеселили.
Ведь Людовике было всего лишь полгода.
-Коммерции, английскому, умению скакать на лошади… - Марго прервала его:
-Через несколько лет тебе представится такая возможность, а сейчас, увы, она ещё слишком маленькая.
****
Людовика росла девочкой капризной, но не избалованной. Сладкое Марго ей не давала, чтобы не испортить зубы, лечение которых в те времена было болезненным. Сама Марго не ела сладостей при дочери и не разрешала это делать ни де Линье, ни герцогу. По её мнению, взрослые не должны были подавать плохой пример детям. Людовика, однако, не любила ложиться спать в 8 и, когда она научилась говорить, требовала, чтобы ей разрешали сидеть со взрослыми. Гувернантка утверждала, что со временем её характер станет лучше, и она будет соблюдать режим дня.
Сначала Марго радовалась тому, какая прекрасная у неё дочь, наслаждалась тем, что она стала скучна для памфлетистов, а потом её жизнь стала казаться ей очень скучной и размеренной. Она умела выживать, но абсолютно не умела жить и радоваться тому, что имеет. Марго или боялась того, что потеряет всё это быстрее, чем приобрела, или того, что её существование превратится в рутину. Скорее всего, сейчас она опасалась последнего варианта. Режим дня создан, проблем практически нет (за исключением нескольких недоразумений и несерьёзных простуд дочери), всё прекрасно и скучно. Марго столкнулась с тем, что ей практически не за что бороться. Судьба предоставила возможность спокойно жить, не опасаясь ни за что.
****
Д’Акор тоже страдал от затишья. В его жизни всё было очень спокойно и тихо. Этот день тоже не предвещал ничего интересного, пока Арман не вспомнил свой недавний разговор с Филиппом - тот говорил, что если бы д’Акор выпускал газету, поддерживающую его, то это было бы выгодно им обоим. Газета! Прекрасная мысль. Он всегда любил писать - будь то письма или или записи в дневники. А ещё Арман умел доставать информацию разного рода - факты, сплетни, слухи. Решено. Он предложит герцогу профинансировать свою газету, над названием которой пока что подумает. Вряд ли его верная супруга и амбициозная мать будут против.
***
В жизни Фредерика де Бланка тоже тоже наступил некий период затишья. Он избегал сестры, старался находить общий язык с отцом, не одобрявшим компанию, которую тот себе избрал. Лоран де Трюдо уже относился к нему как к члену их тайного общества.
-Давно не было сплетен про графиню де Линье. Почему интересно? - нагло ухмыльнувшись, спросил Лоран.
-Потому что не было повода. - не растерявшись, ответил Фредерик.
-Что ж, если повода нет, то его нужно выдумать. - рассмеялся де Трюдо. - Помните, на днях герцог Шартрский попробовал взлететь на воздушном шаре и, испугавшись высоты, быстро приземлился, а Марго, я слышал где-то, подбежала к нему и спросила: “Вы не ушиблись, Ваша Светлость? “Я, правда, не знаю всех подробностей, но это не важно.
Молодые люди смотрели на Трюдо как волки на своего вожака. Умный Лоран нашёл тему. “Сплетню, сплетню”. - читалось во взглядах этих юных оболтусов.
-Я решил написать памфлет и кое-что срифмовал. - продолжил он. Самодовольная улыбка не сходила с лица Лорана. Все с нетерпением ожидали того, что он скажет. Де Трюдо встал и с выражением, как настоящий актёр, принялся читать следующие строки:
“Болеет дорогой супруг,
Вчера его сразил недуг.
Марго, примерная жена,
Довольна этим всем сполна.
Болезнь Линье как божий дар.
Важней всего воздушный шар.
Она кричит:
“Что за нелепость?
Вы не ушиблись, Ваша Светлость?”
Все громко рассмеялись. Интерес к персоне Марго был возрожден.
Словарик:
