Под звуки менуэта Александра и Арман-Филипп вышли на середину залы. После нескольких па она сказала:
-Вы прекрасно танцуете.
-С такой очаровательной мадемуазель это совсем нетрудно, - Арман-Филипп поймал себя на мысли, что он мог бы сказать ей больше. А эти фразы были настолько просты и обыденны, что вряд ли она поверила бы в их искренность.
-Куртуазничаете, месье? - В глазах Александры загорелся лукавый огонёк.
-А что ещё делать, когда мы танцуем? - Арман-Филипп галантно взял Александру за руку, выполняя одно из танцевальных движений. - В конце концов, во время менуэта не говорят о серьёзных вещах?
-Не могу с вами не согласиться, - на её губах снова появилась улыбка. - Менуэт коварен и, если мы увлечемся обсуждением вещей более сложных, то рискуем стать посмешищем для всех гостей.
Когда они кончили танцевать, Александра сказала, что ей сделалось ужасно душно, и попросила Армана-Филиппа проводить её на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. На самом же деле это случилось из-за маркграфа. Всё время, что они танцевали, он не сводил с них глаз, стоя в самом углу залы.
-Мадемуазель, я вижу, у вас появился французский амант, - маркграф не преминул остановить Александру с Арманом-Филиппом. - А я-то думал, почему вы отказали бравому голштинцу. Чёрт с вашей Францией и с её посольством! - Александра почувствовала, что от него пахнет выпивкой. - Мы должны думать о Голштинии, об этом великом, пусть и небольшом герцогстве. Пробьёт час, и наша отважная армия завоюет всю Европу. Виват Голштинии! - И, взяв с подноса лакея хрустальный бокал, Шильдкраут опустошил его в мгновение ока.
Эта тирада повергла гостей в недоумение. Александра не ожидала такого от маркграфа. В растерянности она замерла и не могла вымолвить ни слова.
-Вы оскорбили Францию и эту девушку, сударь, - выпалил Арман-Филипп. - Я требую, чтобы вы прилюдно извинились перед представителями Французского посольства и мадемуазель Беспаловой.
-Я не вижу в этом никакого резона, - хмыкнул Шильдкраут. Александра вздрогнула. Она предполагала, что дело ничем хорошим не закончится.
-С французами шутки плохи, - многозначительно заметил Арман-Филипп и вместе с Александрой покинул залу. Маркграф протрезвел. Всё это напоминало прелюдию к дуэли. Если Арман-Филипп бросит ему вызов, то он будет только рад принять его. Проучит маленько француза и докажет свою храбрость Александре. А если поединка не будет, то он это спокойно переживёт. В конце концов, на счету маркграфа достаточно успешных дуэлей.
-Благодарю вас, что вступились за меня, - сказала Александра Арману-Филиппу, когда они уже вышли на террасу. Уже вечерело, и там было довольно прохладно. - Но я надеюсь, вы не собираетесь драться с ним? Вы так напряжённо говорили с маркграфом, что я подумала,будто это у вас в мыслях. - В её голосе было слышно волнение.
-Собираюсь, мадемуазель, - твёрдо сказал Арман-Филипп. - Он задел вашу честь и честь моей страны. Думаете, это всё можно простить подлецу?
Александра промолчала и невольно спросила себя, отчего её волнует судьба этого человека. «Он поступил благородно по отношению ко мне», - подумала она. Арман-Филипп мог бы не заступиться за неё и дать возможность маркграфу выставить её на посмешище.
-Велико вероятие, что он убьёт вас, сударь. Он злой и нечестный человек, - сказала Александра, посмотрев на Армана-Филиппа. Сейчас он был исполнен решительности.
-Не опережайте события, мадемуазель. Пока что я даже не прислал ему письма с вызовом на дуэль, - сказал Арман-Филипп, взяв руку Александры в свою. На удивление, она не выразила возмущения и не отдёрнула её. С минуту стояли молча. Продолжать разговор о дуэли было бы глупо.
-А что вас больше всего удивило в Петербурге? - спросила Александра, чтобы прервать неловкое молчание.
-Нева, мадемуазель. Таких широких рек у нас нету, - ответил Арман-Филипп.
-Я думала, что вы, как и любой француз, начнёте с русских женщин, - с улыбкой сказала Александра.
-Вы правы. Женщины здесь прекрасны, но и во Франции они ничем не хуже, - галантно парировал Арман-Филипп. - А вы были во Франции? - он решил перевести разговор в другое русло.
-Была, - без энтузиазма ответила Александра. - Я ездила туда по настоянию батюшки, чтобы завершить своё образование. У вас красивая страна, ваш язык прекрасен, но я истосковалась по России.
«Зачем я так разоткровенничалась с ним»? - задалась вопросом Александра. С другой стороны, не может же она хранить молчание, когда собеседник настроен поговорить с ней и не имеет никаких плохих намерений.
-Мадемуазель, мне кажется, я злоупотребил вашим вниманием, - сказал Арман-Филипп, подумав, что он слишком много времени провел наедине с Александрой. Возможно, ей уже успело надоесть его общество. - Мне нужно покинуть бал, так как меня ждут важные дела. Вдобавок, если нас застанут вдвоём, то станут болтать невесть что!
В ответ Александра улыбнулась:
-Надеюсь, мы ещё не раз свидимся, сударь.
***
В ту же ночь маркграф получил письмо от Армана-Филиппа, которое ему доставил д’Эсте. Оно содержало вызов на дуэль. Выбор места, времени и оружия оставался на усмотрение противника.
-Тогда передайте графу, что я готов с ним драться в семь часов утра, в Летнем саду. Там нам никто не будет чинить препятствий. А в качестве оружия я выбираю шпагу, - на лице Шильдкраута появилась довольная улыбка. Он уже видел себя победителем, а Армана-Филиппа - испуганным и молящим о пощаде.
-Я рад, что мы быстро пришли к соглашению. У вас будет секундант? - Д’Эсте переживал за Армана-Филиппа, так как подозревал, что маркграф окажется серьёзным соперником, но говорил, как всегда, спокойно и уверенно. Он прекрасно умел сохранять самообладание.
-Поручик Семеновского полка граф Курский,- сказал маркграф, неприязненно посмотрев на д’Эсте. Тот понял, что пришло время откланяться Шильдкрауту:
-В таком случае, до встречи.
Арман-Филипп с напускным хладнокровием выслушал всё то, что сказал ему д’Эсте по поводу времени и места поединка. На самом деле, он сильно волновался. Его учили фехтовать с детства, но он никогда не дрался на дуэлях. А что, если это закончится его смертью? Он же слышал, что маркграф нечестный человек.
-Я вижу, ты побледнел. Испугался, видно? - д’Эсте сел рядом с Арманом-Филиппом. «Опять я сам себя выдал. Не научился хорошо притворяться», - раздражённо подумал он.
-Отступать не в моих правилах, - начал храбриться Арман-Филипп. От волнения он даже покраснел. - Это для Дюваля и Шетарди. - Арман-Филипп протянул д’Эсте два запечатанных письма. - А это для Александры. Отправь их адресатам, если со мной что-то случится. - При этих словах голос Армана-Филиппа дрогнул.
Взяв письма, д’Эсте заметил:
-Не думай о смерти, мой друг, когда у тебя появилась новая возлюбленная.
На следующее утро Александра проснулась с тяжёлым сердцем. Ей приснилось, будто бы маркграф смертельно ранил Армана-Филиппа, а её увёз с собой в Голштинию. На утренней службе она услышала, что маркграф дрался на дуэли с каким-то французом. Однако исхода поединка эти господа не знали, что заставило Александру волноваться ещё сильнее.
В тот день она была сама не своя. Удивительно! Судьба Армана-Филипп никогда особенно её не волновала. Он ей чужой человек. С другой стороны, при воспоминаниях о вчерашнем вечере ей становилось приятно. Он осмелился бросить вызов самому маркграфу Шильдкрауту. От мысли, что теперь Арман-Филипп, может быть, лежит в земле, Александре стало не по себе. Единственное, что радовало, так это отсутствие при дворе Шильдкраута. «Может быть, он смертельно ранил этого негодяя»? - вдруг подумалось ей. Если бы маркграф вышел победителем из поединка, то, как считала Александра, он не преминул бы рассказать об этом великому князю, а это бы требовало его появления во дворце.
Около полудня, не имея вестей, она написала письмо шевалье д’Эсте и отослала его со слугой во Французское посольство. Ближе к вечеру пришёл ответ. «Какие будут авизии*? Дурные или хорошие»? - думала она,распечатывая письмо трясущимися от волнения руками.
Мадемуазель Беспалова,
Я не ожидал, что вы так будете переживать из-за моей персоны. Право же, мне несколько неловко. Опустив описание самого поединка, напишу лишь, что дуэль закончилась моей победой, а на щеке маркграфа красуется царапина от моей шпаги. Полагаю, вы скоро сможете её лицезреть.
Ваш верный слуга,
Граф де ла Рантье.
Письмо написано самим Арманом-Филиппом. Сердце Александры пело от радости. Наконец-то она всё узнала. Он жив. С ним всё хорошо. Представив себе Шильдкраута с царапиной на лице, она злорадно подумала, что эта отметина станет ему заслуженной наградой за подлость и распущенность.
Словарик:
Авизии - новости
ГЛАВА 26
После дуэли Арман-Филипп пребывал в приподнятом расположении духа. Он не только остался в живых, но ещё и вышел победителем из поединка, довольно быстро приставив к горлу маркграфа отцовскую шпагу. Шильдкраут получил заслуженную отметину, а он - письмо от Александры. Барон де Бретёй, как всегда, ворчал на своего секретаря. Мол, вместо того, чтобы делами заниматься, он шпагой размахивает. «Пусть завидует, сколько душе угодно», - думал Арман-Филипп.
-Не даром я говорил тебе, что шпаге не надобно в ножнах лежать. А Венера твоя, должно быть, скоро растает, раз так волновалась, - сказал д’Эсте. Кажется, после этой дуэли он с ещё большей симпатией стал относиться к Арману-Филиппу.
-Даже не знаю, что сказать, мой друг. Александра вряд ли полюбит меня за одну лишь дуэль, - Арман-Филипп воскресил её образ в своём воображении. Темноволосая, стройная, с лукавым взглядом, умная. Словом, не ровня оставленной и отставленной Атенаис.
-Думаю, мой друг, у вас ещё всё впереди. - Д’Эсте многозначительно подмигнул Арману-Филиппу. - Ты сообщил Дювалю об этом поединке?
-В том письме, которое я просил тебя отправить, я успел только с ним попрощаться на случай если я погибну, - сказал Арман-Филипп. - Но сейчас меня беспокоит ещё одно: я услышал, что в России дуэли под запретом, а это значит, что меня, возможно, ждёт наказание. - В его голосе слышалось волнение.
-Как говорят в России и у нас во Франции, не спеши делить шкуру неубитого медведя. Насколько я знаю, наказания редко приводят в исполнение, - успокоил его д’Эсте.
На следующий день после дуэли размеренную жизнь во Французском посольстве нарушил визит императорского курьера. Ко всеобщему удивлению, письмо он привез не для посла, а для Армана-Филиппа. Это было приглашение на личную аудиенцию к государыне. Сначала Арман-Филипп не поверил своим глазам, а потом понял, что над его головой сгущаются тучи. Пусть причина не была обозначена, но он прекрасно понимал, о чём пойдёт речь. Он стал подозревать, что эта дуэль не сойдёт ему с рук.
Арман-Филипп выглядел мрачным, погруженным в свои печальные думы. Разумеется, это не ускользнуло от де Бретёя, любившего подкалывать секретаря.
-Вы ещё нуждаетесь в моих услугах, сударь? - спросил Арман-Филипп.
-Уже нет, граф. Лучше идите и собирайте свои вещи. Подозреваю, вы повторите судьбу своего наставника маркиза Шетарди. За исключением того, что он был послом, а вы всего лишь секретарь, - ответил де Бретёй. В его голосе слышалось злорадство.
Эти слова больно укололи Армана-Филиппа. Зачем посол поступает так жестоко по отношению к нему и потешается над абсолютно несмешными вещами.
-Однако господин Рюльер ещё не выздоровел, и вы нуждаетесь в моих услугах? - Арман-Филипп понимал, что хватается за соломинку.
-Не желаю вас разочаровывать, - пухлое лицо посла порозовело от удовольствия, - но он уже идёт на поправку. К тому же мне было бы легче без вас, нежели с вами. Посему не волнуйтесь - без вашего присутствия русско-французские отношения не пострадают.
Он проглотил эти слова как горькую пилюлю. Он знал о полнейшем отсутствии такта у де Бретёя, поэтому не расстроился.
-В таком случае, позвольте вам откланяться и пожелать удачи. Думаю, она вам ох как пригодится. - В его голосе слышалось неприкрытое ехидство.
Откланявшись де Бретёю, Арман-Филипп отправился собирать вещи. Аудиенция у Елизаветы Петровны, затем требование в течении двадцати четырёх часов покинуть Петербург и всё. На этом его дипломатической карьере придёт конец. Что ждёт Армана-Филиппа во Франции? Его родители уже давно в могиле, Атенаис не в счёт, Дюваль вряд ли обрадуется такому позорному возвращению своего приятеля. Ведь Арман-Филипп был уверен, что именно он порекомендовал его кандидатуру и вся ответственность лежала на нём. «Как всё несправедливо. Из-за этой дуэли пострадает и мой друг», - расстроенно подумал Арман-Филипп. Он не совершил ничего плохого - вступился за Францию и Александру, а поступок истолковали неверно. При мысли о «первой русской мадемуазель» ему стало совсем тошно. Едва успев расположить девушку к себе, он вынужден её покинуть. Шетарди вряд ли понравится такой расклад событий, ведь он хотел, чтобы Арман-Филипп добился славы и расположения влиятельных особ, а не позорного возвращения обратно во Францию.
«Неужели я получил такие прекрасные возможности лишь для того, чтобы их потерять»? - печально подумал Арман-Филипп.
-Чем ты занимаешься, друг мой? - за его спиной раздался голос д’Эсте.
-Вещи собираю, - коротко ответил Арман-Филипп, складывая в сундук один из костюмов, сшитых для него по заказу мадам де Помпадур.
-Какой резон тебе собираться в путь? Неужто опять с бароном повздорил? - пытливо спросил д’Эсте, подойдя ближе.
-Пока ты был в отлучке, из дворца прибыл гонец с письмом. Сегодня вечером я должен явиться на аудиенцию к самой Государыне Всероссийской! - последние два слова он выделил голосом. Говорил Арман-Филипп взволнованно, д’Эсте оставался спокойным и флегматичным.
-Не к добру это. Вряд ли сама Елизавета Петровна стала без резона приглашать тебя на аудиенцию. Разговор обещает быть серьёзным, - задумчиво сказал он. - Но если посмотреть на дело иначе, то Императрица пока что ничего не сказала тебе касаемо своих намерений, а следовательно, собираться в путь рано.
Армана-Филиппа не сильно утешили слова друга:
-Скажи на милость, а что делать, если меня всё-таки отправят обратно во Францию?
-Мы сделаем вот как, - д’Эсте говорил так, будто у него есть чёткий план, - ты отправляешься на аудиенцию к Ея Величеству, затем, если тебя высылают, пишешь письмо Шетарди. Помнится, как-то ты говорил, что хотел бы служить в королевской гвардии. С содержанием я тебе помогу. Уверен, что маркиз поймёт тебя, тем более, что он сам пережил позорную высылку.
Арман-Филипп понял ход мыслей д’Эсте, и у него появилась крохотная надежда на благополучный исход дела:
-То есть надо подать всё так, будто я жертва обстоятельств, а не зачинщик дуэли?
-А ты всё понял с полуслова, - одобрительно сказал д’Эсте. - Важно не как всё было на самом деле, а как мы это преподнесем.
***
Слова, сказанные д’Эсте, несколько приободрили Армана-Филиппа.