Хеймдалль уже успел доложить ему: Фригг сумела каким-то образом обойти все настройки запуска Биврёста, правда, полностью запустить мост у неё не получилось. В Мидгард улетел лишь лёгкий световой луч, чьей мощи хватило только для пересылки кратковременной иллюзии. Разговаривать с женой на эту тему Один не хотел, так как чувствовал: разговор может закончиться очередной размолвкой. Локи, стервец, даже своим отсутствием умудрялся осложнять ему жизнь. Ситуация дошла до того, что в минуту слабости ВсеОтец попытался как-то вернуть трикстера в Асгард, да с ужасом понял: он не в состоянии сделать это, так как Локи что-то удерживало в Мидгарде. Чужая магия была настолько сильна, что Один не сумел даже пробиться в сознание наказанному. А вот у Фригг, похоже, это получилось!
Взглянул на жену. Во взгляде любимой женщины не было ни намека на любовь, только ненависть. Этот взгляд стал последней каплей. Обреченно махнув рукой, Один поспешил покинуть зал, но на пороге на миг задержался и проговорил, стараясь не смотреть в сторону Фригг:
— Мне очень жаль. Но малыш вырос. Прими это.
Потом помолчал и добавил:
— Я не хотел отправлять Локи в Мидгард. Предложение выбора появилось само собой, во время вынесения приговора, как будто кто-то подсказал мне его. Я не думал, что Локи выберет Мидгард после всего того, что там натворил. Я хотел подержать его какое-то время в темнице, а потом найти повод выпустить и дать возможность загладить вину… И...
Я не могу вернуть его обратно.
Произнеся эти страшные для Фригг слова, Один всё же осмелился взглянуть на жену, а потом добавил:
— Делай, что хочешь. Хеймдалль, помоги ей… — и быстро вышел.
Фригг как будто только и ждала этого разрешения. Не успели захлопнуться за Одином створы, как она с решительным видом повернулась к застывшему Стражу…
Стефан не знал, что на него нашло. Он не имел привычку разговаривать с небесами и, уж тем более, с богами. Неизвестно, как долго бы он еще вел этот странный монолог, но перед глазами на миг вдруг сверкнул радужный луч, а у ног что-то звякнуло. Селянин наклонился и поднял с земли необычной красоты браслет. Украшение состояло из нескольких изящно переплетенных цепочек с хрустальными шариками-подвесками. Несложно было догадаться, что этот неожиданный подарок предназначался принцу.
Стефан вложил браслет в руку Локи и осторожно сжал ему пальцы в кулак. Трикстер даже не проснулся, только сильнее стиснул кулак.
Усталость всё же дала о себе знать. Стефан не стал забираться в шалаш и прилёг также неподалёку от практически потухшего костра. Сон сморил его, стоило лишь прикрыть глаза.
Когда Стефан проснулся, Локи ещё спал, по-прежнему не разжимая кулак с браслетом. Селянин только подумал, будить ли его, но Солнце опередило, пробившись своими лучами сквозь крону дерева. От лучей, попавших на лицо, Локи забавно поморщился, недовольно заворочался, попытавшись руками закрыть глаза. Кулак немного разжался, и выпавший конец цепочки скользнул по его щеке. Лёгкое прикосновение металла произвело неожиданный эффект: Локи окончательно проснулся и, резко сев, разжал пальцы. Браслет упал на колени. Целая гамма эмоций отразилась на лице принца. Осторожно, будто не веря своим глазам, он прикоснулся к украшению. Убедившись, что это не сон, Локи погладил браслет, как если бы тот был живой и мог отреагировать на ласку.
Вернувшись от родника, Софья уже было открыла рот, чтобы что-то спросить, но Стефан, приложив палец к губам, призвал её к молчанию. Девушка осторожно обошла ничего не замечающего Локи и присела рядом с отцом.
А Локи всё гладил и гладил браслет. Тонкие изящные пальцы легко скользили по цепочкам, постукивая, проходили по бусинам и вновь возвращались к металлу. Эти, казалось, ничего не значащие движения, явно доставляли трикстеру удовольствие.
Наигравшись браслетом, Локи попробовал его надеть, но не совладал с застёжкой. Ему на помощь пришла Софья. Быстро справившись с тугим замком, она залюбовалась необычной для неё вещью:
— Какой красивый браслет!
— Да… Красивый… — задумчиво ответил Локи, потом вновь опустил взгляд на украшение и чуть слышно прошептал:
— Спасибо… мама…
Фригг… Ты сделала воистину королевский подарок. Интересно, Один в курсе, что ты передала мне хрустальный браслет? Вообще, знал ли он о том, какой силой наделено это украшение, а точнее — его кристаллы?
Горный хрусталь холодного голубоватого оттенка — единственный минерал, найденный в Йотунхейме. И если для асов бусины из этого камня были обычным украшением, для Локи они значили гораздо больше.
Трикстер вспомнил, как его в детстве успокаивала игра с браслетом после стычек с хамоватым и неуклюжим братом. Блеск бусин гипнотизировал, вводил в оцепенение и не только успокаивал, но и прочищал сознание. Появляющаяся ясность ума позволяла трезво оценить ситуацию и придумать какую-нибудь изящную каверзу в ответ на грубую силу Тора.
Позднее, с началом углублённых занятий магией, Локи не раз замечал, как браслет создаёт своеобразную защиту, делая владельца практически неуязвимым для чужой магии, при этом подпитывая его силу. Трикстер грустно усмехнулся. А он-то все тогда никак не мог понять, почему кристаллы помогали ему и только ему! Наивно верил словам Фригг, что кристаллы выбрали его за его таланты. А они всего лишь чувствовали «своего».
Как бы то ни было, сейчас браслет оказался очень даже кстати. И чтобы проверить, действует ли он, как и прежде, Локи закрыл глаза, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что ощущение чужого присутствия внутри исчезло. Магия ведьмы не действовала больше на трикстера, подавляя его собственную магию. Вместе с ней исчезли и необъяснимые злость и желание отомстить. Хотя, может быть, всё же стоило подумать насчёт мести? Какой именно, Локи не знал, но ничуть не сомневался, что со временем сумеет разрешить и этот вопрос.
Очнувшись от своих воспоминаний, принц обнаружил, что Стефан с дочерью молча сидят и терпеливо смотрят на него. Первым нарушил молчание сам Локи:
— Наверное, нам пора попрощаться. Вы итак уже потратили на меня много времени, хотя наверняка в поселении у вас есть дела. Вы возвращаетесь туда, а я…
— А ты идёшь с нами! — твёрдым, не терпящим возражения тоном перебил принца Стефан.
— Но… — Локи не нашёл что сказать, настолько неожиданной для него стала реплика селянина.
— Ты имеешь какое-то отношение к ведьминым словам. Предсказание ли это, заговор или проклятье — неважно. В любом случае, это касается и тебя.
— Но как отнесутся к моему появлению в поселении?
— Нервно! — Стефан усмехнулся. — Но неужели тебе самому не интересна эта ведьмина загадка?
— Ну… Интересна. — Локи пожал плечами, а потом, не удержавшись, добавил:
— Только я могу представлять для вас опасность, ведь я вновь стал магом. И, боюсь, что злым магом. Магом, жаждущим мести.
На последних словах лицо трикстера исказила настолько жёсткая гримаса, что Софья тихонько охнула и отступила, спрятавшись за спину отца. Стефана же, казалось, не напугали ни предостережение асгардского бога, ни выражение лица. Он понимал, что внутри Локи идёт серьёзная борьба не только двух магий двух разных миров, но и двух стихий — Добра и Зла. Селянин чувствовал, что должен помочь Локи справиться с его демонами и заклятием старухи. Почему? На этот вопрос он не знал ответа, да и не особо стремился узнать.
Приведя поляну в порядок, троица неспешно двинулась в сторону поселения. Шагая по дороге, Локи краем глаза заметил мелькающие сквозь ветви кустов серые тела: волки сопровождали людей и не скрывали своего присутствия. Легкая улыбка тронула губы трикстера, придав лицу лукавое выражение. Если бы в этот момент его увидел кто-нибудь из Асгарда, то понял бы, что принц доволен: всё идёт, как по его желанию, если даже не лучше.
Ведьма была старой, очень старой. Она жила гораздо больше, чем можно было подумать, глядя на неё. Несколько десятков лет она, как одежду, носила морок, обманывающий селян. Но годы шли, Зеркало Жизни понемногу мутнело, недвусмысленно намекая, что надо бы подумать и о «наследнике». Соседский мальчишка, навязавшийся ей в услужение, не рассматривался и как запасной вариант. Да, в нём жила некая Сила, но Сила тёмная и настолько опасная, что вызывала испуг даже у видавшей виды колдуньи.
Он не должен был выжить: преждевременные роды и обвитая вокруг шеи пуповина давали мало шансов. Он не дышал и старухе пришлось приложить немало усилий, чтобы молодая мать наконец-то услышала первый детский крик. И лишь когда младенец хрипло закричал, его обмыли и ведьма увидела Знак. На свет появился маленький колдун, которого само Мироздание пыталось лишить возможности жить, и которого она, дурёха, спасла. Прикоснувшись пальцем к маленькой уродливой родинке, на которую больше никто не обратил внимания, ведьма «увидела»… В считанные секунды перед ней пронеслись расплывчатые сцены двух жизней, связующим звеном которых была она. Ведьма поняла ещё одно: она держала на руках свою Смерть и ничего не могла с этим поделать. А вот не могла ли? Остаток ночи она провела перед Зеркалом и за Книгой, но на рассвете легла успокоенная.
Мальчик рос хилым и болезненным, страдающим необъяснимыми припадками, которые вызывали у старших братьев, крепких и здоровых, чувство брезгливости. Среди ровесников он был изгоем не только из-за физической немощи, но и из-за странного поведения. И ребятишек можно было понять: кому охота слышать его постоянные бахвальства о том, что он станет всеми уважаемым Колдуном, когда вырастет.
Мальчишки издевались, братья посмеивались, мать, замученная ведением хозяйства, давно махнула на младшенького рукой. Отец же смотрел на сына с нескрываемым отвращением и лишь однажды бросил благосклонный взгляд, когда Кир помог ему занять пост старосты. Но после этого стал сторониться его ещё больше, не скрывая своего страха.
Мальчик вырос, но так и не смог перерасти свою мечту стать Колдуном. От ведьмы он сумел перенять некоторые простенькие заклинания, надеясь со временем освоить и нечто более серьёзное. Одержимость мечтой была настолько высока, что никакие препятствия не смогли бы его остановить.
Когда стало известно, что староста сгинул на болотах, ведьма насторожилась. Он знал местность, как свои пять пальцев, и вряд ли в здравом уме отправился бы на болота, где не росла клюква для сборов и не водилась птица, годная для охоты. Истину она увидела в глазах мальчика, с довольным видом слушающего разговоры взрослых о том, что новым старостой может стать его отец.
Внеочередные выборы старосты смутили многих. Когда жизнь идет как по накатанной колее, быстро привыкаешь к тому, что дни похожи друг на друга. Что их ожидало? Ведьма, казалось, не удивилась приходу селян и их вопросу.
То, что сказала тогда ведьма, запомнили многие, но не понял никто. Слова про странную бегущую лису, способную принести что-то в поселение, старуха не стала пояснять. Добавила лишь, что от самих людей зависит, принесет ли лиса в их жизнь хорошее или плохое.
Все последующие годы ведьма ждала и искала. Несмотря на старую затаенную обиду на односельчан, она не решилась пустить дело на самотёк. Ведь от этого зависела и её жизнь, и её смерть, и, как бы это странно не звучало, её жизнь после смерти.
Старуху радовало, что, хотя Кир был весьма сообразительным отроком, понять пометки на календаре он не смог. Этими пометками ведьма обозначала дни и часы, наиболее благоприятные для поисков.
В такие дни она, наложив на избу заклинание запертой двери, располагалась со свечой перед Зеркалом, делала начитку поиска огонька родственной души и выжидала, когда в мутном стекле появятся отражения дрожащего пламени. Как правило, ничего не происходило, и потому, дождавшись предрассветного уханья совы в сарае, ведьма гасила свечу, а огарок выкидывала в печь. Иногда рядом с зеркальной свечой появлялась какая-нибудь фигура, которая тщательно изучалось. Увы. Время шло, а то самое единственное отражение всё не появлялось. Всё чаще ведьма чувствовала разочарование: «Измельчал народ! Перестали рождаться вожди. Силы воли в них не хватает, стремление к власти в них настолько слабо, что никакая магия не сумеет развить её до достойных величин.»
Женщина бросала грустный взгляд на календарь и, вычеркнув очередную дату, вновь начинала листать Книгу, в стремлении найти на её страницах пускай бы легкую, но подсказку.
Дат становилось всё меньше…
Этот день был помечен как самый неудачный из поисковых. С утра ведьме неможилось более привычного. В назначенный час она, кряхтя громче обычного, дошаркала до Зеркала и зажгла свечу. Дрожание руки напугало её до прерывистого дыхания. Уже почти решив прервать наговор поиска, ведьма все же оставила зажженной свечу скорее для успокоения, чем для поиска. Зеркало откликнулось семью огоньками, представляющими магию семи миров. Вот только огоньки эти светились пустым светом, не давая никакой надежды…
В сарае, закатившись неистовым криком, вдруг забилась в панике сова, а внезапно появившийся порыв ветра грохнул ставней так громко, что старуха вздрогнула и испуганно ухватилась за Страж-Камень, шепча охранную молитву. Резко встав со скамьи, она чуть не сшибла со стола свечу, но рука сама замерла на половине дороги. Мутное стекло Зеркала отражало уже не семь, а восемь свечей. Огонёк восьмого мира был мал и слаб, но притягивал взгляд. Он! Это был тот самый ответный свет, который столько лет ждала ведьма.
Осторожно, чтобы не спугнуть его, ведьма погасила свечи в других мирах, не особо заботясь о состоянии здоровья тех, кто их зажёг. Восьмое пламя, как будто получив больше свободы, постепенно разрослось, осветив скромно обставленную зАлу и лежащего на топчане молодого человека. Можно было подумать, что он спит, но вдруг молодой человек обернулся и ведьма утонула в его светлых голубых глазах, обжигающих холодом. Длинные, цвета воронова крыла волосы в свете свечи бликанули рыжим отливом…
— Идут! Они идут!
Слова бегущих ребятишек вызвали панику среди селян. С того памятного дня, когда вздорный чужак был бит и выкинут за ворота, спокойная жизнь в поселении так и не смогла наладиться. А история о волках, защищающих Локи, хоть и показалась малоправдоподобной, но добавила нервозности. Ни у кого уже не оставалось сомнений, что обладающий магией подчинения зверя колобродник наверняка найдёт способ отомстить.
Главные ворота теперь открывались редко. Матери боялись отпускать детей за пределы поселения и только самые отчаянные мальчишки, подзуживая друг друга, выбирались ненадолго по ягоды или на рыбалку. Да и мужчины как-то разом подрастеряли свою смелость. Все ждали.
О том, что их ждут, Локи почувствовал, ещё не дойдя до ворот. Человеческий страх, казалось, витал в воздухе, уплотняя его. «Что ж, закрепим!» — трикстер улыбнулся и, сделав соответствующий мысленный посыл, подошел к воротам уже в своём «штутгардском» обличии. Такое внезапное изменение внешности произвело эффект даже на Стефана, который думал, что уже привык к выходкам принца.
Взглянул на жену. Во взгляде любимой женщины не было ни намека на любовь, только ненависть. Этот взгляд стал последней каплей. Обреченно махнув рукой, Один поспешил покинуть зал, но на пороге на миг задержался и проговорил, стараясь не смотреть в сторону Фригг:
— Мне очень жаль. Но малыш вырос. Прими это.
Потом помолчал и добавил:
— Я не хотел отправлять Локи в Мидгард. Предложение выбора появилось само собой, во время вынесения приговора, как будто кто-то подсказал мне его. Я не думал, что Локи выберет Мидгард после всего того, что там натворил. Я хотел подержать его какое-то время в темнице, а потом найти повод выпустить и дать возможность загладить вину… И...
Я не могу вернуть его обратно.
Произнеся эти страшные для Фригг слова, Один всё же осмелился взглянуть на жену, а потом добавил:
— Делай, что хочешь. Хеймдалль, помоги ей… — и быстро вышел.
Фригг как будто только и ждала этого разрешения. Не успели захлопнуться за Одином створы, как она с решительным видом повернулась к застывшему Стражу…
***
Стефан не знал, что на него нашло. Он не имел привычку разговаривать с небесами и, уж тем более, с богами. Неизвестно, как долго бы он еще вел этот странный монолог, но перед глазами на миг вдруг сверкнул радужный луч, а у ног что-то звякнуло. Селянин наклонился и поднял с земли необычной красоты браслет. Украшение состояло из нескольких изящно переплетенных цепочек с хрустальными шариками-подвесками. Несложно было догадаться, что этот неожиданный подарок предназначался принцу.
Стефан вложил браслет в руку Локи и осторожно сжал ему пальцы в кулак. Трикстер даже не проснулся, только сильнее стиснул кулак.
Прода от 17.10.2019, 21:55
Глава 12
Усталость всё же дала о себе знать. Стефан не стал забираться в шалаш и прилёг также неподалёку от практически потухшего костра. Сон сморил его, стоило лишь прикрыть глаза.
Когда Стефан проснулся, Локи ещё спал, по-прежнему не разжимая кулак с браслетом. Селянин только подумал, будить ли его, но Солнце опередило, пробившись своими лучами сквозь крону дерева. От лучей, попавших на лицо, Локи забавно поморщился, недовольно заворочался, попытавшись руками закрыть глаза. Кулак немного разжался, и выпавший конец цепочки скользнул по его щеке. Лёгкое прикосновение металла произвело неожиданный эффект: Локи окончательно проснулся и, резко сев, разжал пальцы. Браслет упал на колени. Целая гамма эмоций отразилась на лице принца. Осторожно, будто не веря своим глазам, он прикоснулся к украшению. Убедившись, что это не сон, Локи погладил браслет, как если бы тот был живой и мог отреагировать на ласку.
Вернувшись от родника, Софья уже было открыла рот, чтобы что-то спросить, но Стефан, приложив палец к губам, призвал её к молчанию. Девушка осторожно обошла ничего не замечающего Локи и присела рядом с отцом.
А Локи всё гладил и гладил браслет. Тонкие изящные пальцы легко скользили по цепочкам, постукивая, проходили по бусинам и вновь возвращались к металлу. Эти, казалось, ничего не значащие движения, явно доставляли трикстеру удовольствие.
Наигравшись браслетом, Локи попробовал его надеть, но не совладал с застёжкой. Ему на помощь пришла Софья. Быстро справившись с тугим замком, она залюбовалась необычной для неё вещью:
— Какой красивый браслет!
— Да… Красивый… — задумчиво ответил Локи, потом вновь опустил взгляд на украшение и чуть слышно прошептал:
— Спасибо… мама…
Фригг… Ты сделала воистину королевский подарок. Интересно, Один в курсе, что ты передала мне хрустальный браслет? Вообще, знал ли он о том, какой силой наделено это украшение, а точнее — его кристаллы?
Горный хрусталь холодного голубоватого оттенка — единственный минерал, найденный в Йотунхейме. И если для асов бусины из этого камня были обычным украшением, для Локи они значили гораздо больше.
Трикстер вспомнил, как его в детстве успокаивала игра с браслетом после стычек с хамоватым и неуклюжим братом. Блеск бусин гипнотизировал, вводил в оцепенение и не только успокаивал, но и прочищал сознание. Появляющаяся ясность ума позволяла трезво оценить ситуацию и придумать какую-нибудь изящную каверзу в ответ на грубую силу Тора.
Позднее, с началом углублённых занятий магией, Локи не раз замечал, как браслет создаёт своеобразную защиту, делая владельца практически неуязвимым для чужой магии, при этом подпитывая его силу. Трикстер грустно усмехнулся. А он-то все тогда никак не мог понять, почему кристаллы помогали ему и только ему! Наивно верил словам Фригг, что кристаллы выбрали его за его таланты. А они всего лишь чувствовали «своего».
Как бы то ни было, сейчас браслет оказался очень даже кстати. И чтобы проверить, действует ли он, как и прежде, Локи закрыл глаза, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что ощущение чужого присутствия внутри исчезло. Магия ведьмы не действовала больше на трикстера, подавляя его собственную магию. Вместе с ней исчезли и необъяснимые злость и желание отомстить. Хотя, может быть, всё же стоило подумать насчёт мести? Какой именно, Локи не знал, но ничуть не сомневался, что со временем сумеет разрешить и этот вопрос.
Очнувшись от своих воспоминаний, принц обнаружил, что Стефан с дочерью молча сидят и терпеливо смотрят на него. Первым нарушил молчание сам Локи:
— Наверное, нам пора попрощаться. Вы итак уже потратили на меня много времени, хотя наверняка в поселении у вас есть дела. Вы возвращаетесь туда, а я…
— А ты идёшь с нами! — твёрдым, не терпящим возражения тоном перебил принца Стефан.
— Но… — Локи не нашёл что сказать, настолько неожиданной для него стала реплика селянина.
— Ты имеешь какое-то отношение к ведьминым словам. Предсказание ли это, заговор или проклятье — неважно. В любом случае, это касается и тебя.
— Но как отнесутся к моему появлению в поселении?
— Нервно! — Стефан усмехнулся. — Но неужели тебе самому не интересна эта ведьмина загадка?
— Ну… Интересна. — Локи пожал плечами, а потом, не удержавшись, добавил:
— Только я могу представлять для вас опасность, ведь я вновь стал магом. И, боюсь, что злым магом. Магом, жаждущим мести.
На последних словах лицо трикстера исказила настолько жёсткая гримаса, что Софья тихонько охнула и отступила, спрятавшись за спину отца. Стефана же, казалось, не напугали ни предостережение асгардского бога, ни выражение лица. Он понимал, что внутри Локи идёт серьёзная борьба не только двух магий двух разных миров, но и двух стихий — Добра и Зла. Селянин чувствовал, что должен помочь Локи справиться с его демонами и заклятием старухи. Почему? На этот вопрос он не знал ответа, да и не особо стремился узнать.
Приведя поляну в порядок, троица неспешно двинулась в сторону поселения. Шагая по дороге, Локи краем глаза заметил мелькающие сквозь ветви кустов серые тела: волки сопровождали людей и не скрывали своего присутствия. Легкая улыбка тронула губы трикстера, придав лицу лукавое выражение. Если бы в этот момент его увидел кто-нибудь из Асгарда, то понял бы, что принц доволен: всё идёт, как по его желанию, если даже не лучше.
Прода от 18.10.2019, 12:48
Глава 13, без которой бы не было 1-12
Ведьма была старой, очень старой. Она жила гораздо больше, чем можно было подумать, глядя на неё. Несколько десятков лет она, как одежду, носила морок, обманывающий селян. Но годы шли, Зеркало Жизни понемногу мутнело, недвусмысленно намекая, что надо бы подумать и о «наследнике». Соседский мальчишка, навязавшийся ей в услужение, не рассматривался и как запасной вариант. Да, в нём жила некая Сила, но Сила тёмная и настолько опасная, что вызывала испуг даже у видавшей виды колдуньи.
Он не должен был выжить: преждевременные роды и обвитая вокруг шеи пуповина давали мало шансов. Он не дышал и старухе пришлось приложить немало усилий, чтобы молодая мать наконец-то услышала первый детский крик. И лишь когда младенец хрипло закричал, его обмыли и ведьма увидела Знак. На свет появился маленький колдун, которого само Мироздание пыталось лишить возможности жить, и которого она, дурёха, спасла. Прикоснувшись пальцем к маленькой уродливой родинке, на которую больше никто не обратил внимания, ведьма «увидела»… В считанные секунды перед ней пронеслись расплывчатые сцены двух жизней, связующим звеном которых была она. Ведьма поняла ещё одно: она держала на руках свою Смерть и ничего не могла с этим поделать. А вот не могла ли? Остаток ночи она провела перед Зеркалом и за Книгой, но на рассвете легла успокоенная.
Мальчик рос хилым и болезненным, страдающим необъяснимыми припадками, которые вызывали у старших братьев, крепких и здоровых, чувство брезгливости. Среди ровесников он был изгоем не только из-за физической немощи, но и из-за странного поведения. И ребятишек можно было понять: кому охота слышать его постоянные бахвальства о том, что он станет всеми уважаемым Колдуном, когда вырастет.
Мальчишки издевались, братья посмеивались, мать, замученная ведением хозяйства, давно махнула на младшенького рукой. Отец же смотрел на сына с нескрываемым отвращением и лишь однажды бросил благосклонный взгляд, когда Кир помог ему занять пост старосты. Но после этого стал сторониться его ещё больше, не скрывая своего страха.
Мальчик вырос, но так и не смог перерасти свою мечту стать Колдуном. От ведьмы он сумел перенять некоторые простенькие заклинания, надеясь со временем освоить и нечто более серьёзное. Одержимость мечтой была настолько высока, что никакие препятствия не смогли бы его остановить.
Когда стало известно, что староста сгинул на болотах, ведьма насторожилась. Он знал местность, как свои пять пальцев, и вряд ли в здравом уме отправился бы на болота, где не росла клюква для сборов и не водилась птица, годная для охоты. Истину она увидела в глазах мальчика, с довольным видом слушающего разговоры взрослых о том, что новым старостой может стать его отец.
Внеочередные выборы старосты смутили многих. Когда жизнь идет как по накатанной колее, быстро привыкаешь к тому, что дни похожи друг на друга. Что их ожидало? Ведьма, казалось, не удивилась приходу селян и их вопросу.
То, что сказала тогда ведьма, запомнили многие, но не понял никто. Слова про странную бегущую лису, способную принести что-то в поселение, старуха не стала пояснять. Добавила лишь, что от самих людей зависит, принесет ли лиса в их жизнь хорошее или плохое.
Прода от 18.10.2019, 21:11
Все последующие годы ведьма ждала и искала. Несмотря на старую затаенную обиду на односельчан, она не решилась пустить дело на самотёк. Ведь от этого зависела и её жизнь, и её смерть, и, как бы это странно не звучало, её жизнь после смерти.
Старуху радовало, что, хотя Кир был весьма сообразительным отроком, понять пометки на календаре он не смог. Этими пометками ведьма обозначала дни и часы, наиболее благоприятные для поисков.
В такие дни она, наложив на избу заклинание запертой двери, располагалась со свечой перед Зеркалом, делала начитку поиска огонька родственной души и выжидала, когда в мутном стекле появятся отражения дрожащего пламени. Как правило, ничего не происходило, и потому, дождавшись предрассветного уханья совы в сарае, ведьма гасила свечу, а огарок выкидывала в печь. Иногда рядом с зеркальной свечой появлялась какая-нибудь фигура, которая тщательно изучалось. Увы. Время шло, а то самое единственное отражение всё не появлялось. Всё чаще ведьма чувствовала разочарование: «Измельчал народ! Перестали рождаться вожди. Силы воли в них не хватает, стремление к власти в них настолько слабо, что никакая магия не сумеет развить её до достойных величин.»
Женщина бросала грустный взгляд на календарь и, вычеркнув очередную дату, вновь начинала листать Книгу, в стремлении найти на её страницах пускай бы легкую, но подсказку.
Дат становилось всё меньше…
Этот день был помечен как самый неудачный из поисковых. С утра ведьме неможилось более привычного. В назначенный час она, кряхтя громче обычного, дошаркала до Зеркала и зажгла свечу. Дрожание руки напугало её до прерывистого дыхания. Уже почти решив прервать наговор поиска, ведьма все же оставила зажженной свечу скорее для успокоения, чем для поиска. Зеркало откликнулось семью огоньками, представляющими магию семи миров. Вот только огоньки эти светились пустым светом, не давая никакой надежды…
В сарае, закатившись неистовым криком, вдруг забилась в панике сова, а внезапно появившийся порыв ветра грохнул ставней так громко, что старуха вздрогнула и испуганно ухватилась за Страж-Камень, шепча охранную молитву. Резко встав со скамьи, она чуть не сшибла со стола свечу, но рука сама замерла на половине дороги. Мутное стекло Зеркала отражало уже не семь, а восемь свечей. Огонёк восьмого мира был мал и слаб, но притягивал взгляд. Он! Это был тот самый ответный свет, который столько лет ждала ведьма.
Осторожно, чтобы не спугнуть его, ведьма погасила свечи в других мирах, не особо заботясь о состоянии здоровья тех, кто их зажёг. Восьмое пламя, как будто получив больше свободы, постепенно разрослось, осветив скромно обставленную зАлу и лежащего на топчане молодого человека. Можно было подумать, что он спит, но вдруг молодой человек обернулся и ведьма утонула в его светлых голубых глазах, обжигающих холодом. Длинные, цвета воронова крыла волосы в свете свечи бликанули рыжим отливом…
Прода от 19.10.2019, 12:01
Глава 14
— Идут! Они идут!
Слова бегущих ребятишек вызвали панику среди селян. С того памятного дня, когда вздорный чужак был бит и выкинут за ворота, спокойная жизнь в поселении так и не смогла наладиться. А история о волках, защищающих Локи, хоть и показалась малоправдоподобной, но добавила нервозности. Ни у кого уже не оставалось сомнений, что обладающий магией подчинения зверя колобродник наверняка найдёт способ отомстить.
Главные ворота теперь открывались редко. Матери боялись отпускать детей за пределы поселения и только самые отчаянные мальчишки, подзуживая друг друга, выбирались ненадолго по ягоды или на рыбалку. Да и мужчины как-то разом подрастеряли свою смелость. Все ждали.
О том, что их ждут, Локи почувствовал, ещё не дойдя до ворот. Человеческий страх, казалось, витал в воздухе, уплотняя его. «Что ж, закрепим!» — трикстер улыбнулся и, сделав соответствующий мысленный посыл, подошел к воротам уже в своём «штутгардском» обличии. Такое внезапное изменение внешности произвело эффект даже на Стефана, который думал, что уже привык к выходкам принца.
