«Наверное было тяжело потерять семью, не иметь возможности общаться открыто с родными, исполняя запрет собственной матери». В глазах она заметила некий проблеск, его до сих пор печалило это. Ей же было до крайности любопытно узнать чуть больше о своей бабке, бессердечная фигура притягивала своей секретностью, но расспрашивать отца она больше не стала, ему и так было как минимум не по себе от разговоров о ней, это откровенно было написано у него на лице. Она облокотилась о мягкое кресло и под укачивания поезда и завывания ветра за окном, который боролся с разигравшейся метелью, уснула. Сон оказался крепким, целительным, глубоким, с проблесками хождений по неизведанным местам, встреч с неизвестными людьми, странного золотого сияния и ощущения радости.
«Бродяга» запрыгнул к ней на колени, и она вздрогнула всем телом от неожиданности. «Комок шерсти совсем обнаглел!». Она посмотрела на отца, который мирно сопел, скрестив на груди руки, и потрепала по голове кота, который стал ласково бодать её в ответ. За окном появились горы на горизонте, а впереди их ожидал мост, растянувшийся на многие километры, проходивший сквозь них. Пропасть, раскинувшаяся под мостом, поражала глубиной и бескрайним снежным покрывалом. Поезд слегка сбавил скорость, как бы предупреждая пассажиров о том, что участок дороги опасный и полон поворотов. Она завороженно смотрела в окошко, не заметив как они достигли нужной станции.
Кот, растопырив лапы в разные стороны, не желал вновь помещаться в контейнер, но выхода у него не было. Люди неспешно покидали свои места. И они также, не торопясь, вышли из вагона, разминая затёкшие в пути ноги. Вокзал Люцерна был не таким впечатляющим и не сравнится с размахом столицы, но всё же он оказался чистым, аккуратным и более современным. Они шли по платформе, отец взял на себя обязанность таскать её багаж, что выглядело довольно мило. Воздух был свежим, бодрящим, прохладный ветерок дул в лицо, солнце клонилось за горизонт, окрашивая небо в ярко-оранжевый.
– Твой дядя Стефан должен нас встретить. Но он всегда опаздывает. В этом я даже не сомневался. – Ворчал отец, являясь по своей натуре личностью педантичной. Похоже, что дядя был слеплен из другого теста. – Не слушай его россказни дорогая. Он бывает до неприличия надоедлив и всегда любил фантазировать. Иногда мне кажется, что он не видит разницы между выдумкой и реальностью. - «Забавно. Значит дядя Стефан единственный в нашей семье у кого есть фантазия?».
Издалека, в начале платформы, им махал высоченный, худой мужчина в шапке ушанке, выкрикивая что-то, чего они не могли расслышать. Из за этого прохожие от него шарахались по сторонам. Отец закатил глаза и замычал. Несомненно он любил брата, но скорее всего в глубине души, и размер её глубины определить было пока что невозможно.
– Кристоф братишка! Сколько лет! – Он чуть не снёс с платформы отца, запрыгнув на него и весело расхохотавшись идеальной, белозубой улыбкой.
– Ну хватит! Ты привлекаешь к нам внимание! – Сетовал отец, хмурясь и кривя лицом, но глаза выдавали его искреннюю радость.
– Да ну, перестань! Плевать на них! Я так рад! Столько лет мы не виделись брат! Да и скрываться нам больше незачем. – Понизил он тон на последнем предложении. – Ах! А это юная Катарина! Приятно познакомиться! Ты так красива дорогая! Именно так я себе тебя и представлял! Просто копия своего отца! Надеюсь ты не унаследовала от него ворчливость? – Радостно спрашивал он.
– Мне тоже очень приятно. – Улыбнулась она.
– Умная девочка! – Он хлопнул её по плечу, немного не рассчитав, и тысячу раз извинился, пока они выходили с территории вокзала в город.
Возле здания их ожидала массивного вида иномарка с огромными колёсами и удлинённым кузовом. Стефан закинул в неё чемоданы и отворил им двери, оставив их нараспашку.
– Прыгайте! Сейчас всего пять часов. Поедем к нам пообедаем и потом рванем в нотариат. Время есть. Заодно сбросим багаж и усатого. Вы же у нас остановитесь? Скажи да братишка. – Заискивающе вопрошал он.
Отец его немного помучил и лишь затем сказал правду, дядя Стефан просиял и заржал как конь. Катарина сидела на заднем сидении вместе с котом, там поместилось бы человек десять такого же телосложения как и она. С детства она имела некую привычку оценивать заинтересовавшего её человека исподтишка, чем сейчас и занималась. Дядя был на голову выше отца, учитывая тот факт, что последний обладал высоким ростом. Также худощав, черты лица схожи с отцовскими, но более мягкие, пластичные, нос не такой заострённый, имел светлые волосы, только не тронутые сединой, и зелёного цвета глаза. «А ведь это такая редкость», - вспомнилось ей вдруг из курса биологии. И дядя конечно же был моложе отца, как в итоге сам подтвердил на целых семь лет. Широчайшая улыбка украшала его долговязую внешность, и Катарина подозревала, что у него была такого же размаха ещё и душа. «Поживём увидим», - подумала она на манер отца. Кота она выпустила, тот встал на задние лапки, разглядывая то, что творится за окном. И она последовала его примеру, погружаясь в картинку, и отгораживаясь от громогласных возгласов дяди и мощного потока информации, который из него изливался. Город интриговал, восхищал великолепием, причудливостью размеров и форм, притягательностью древности. Уютные улочки, оживлённые, слегка припорошенные снегом, домики, тесно прижатые к соседям, река Ройс, раскинувшая свои владения. Она разъединяла город надвое и уже слегка начала покрываться ледяной коркой. Машина медленно и легко катила колёса, а она не могла перестать наслаждаться этим местом. Оно казалось родным, до боли знакомым, словно она жила здесь когда-то давно. Взору открывались старинные постройки, храмы с золотыми куполами и остроконечными башнями, мосты, имевшие многовековую историю и ценность. На всём этом фоне вдалеке протянулись Альпы, как бы ограждая городок от назойливых ветров и представляя собой стратегическое преимущество в случае нападения. Вершины гор были украшены снежными головными уборами и немного размыты туманом, обволакивающим всё вокруг. Солнце уже почти скрылось за ними и выглядело как жёлтое пятно на холсте начинающего художника. Люцерн имел и современную сторону, не уступавшую старинной по своей красоте: бутики, рестораны, музеи, деловые центры, многие из них выглядели как произведение искусства. Она шумно вздохнула, тяга к прекрасному повергала её в творческую кому, и ей требовалось время, чтобы всё впитать, переварить и составить общую картину. Дядя выехал на центральную улицу, желая продемонстрировать племяннице центр города, и они встряли в небольшую пробку, созданную из за неумелых водителей и крошечного дорожно-транспортного происшествия. Отец начал бубнить, но его негодование никого не волновало, потому что дядю Стефана невозможно было перебить, тот говорил без остановки.
– Как тебе город Катарина? Красивый правда? Ты ещё мосты вблизи не видела – произведения искусства. Устрою тебе потом углублённую экскурсию, если твой ворчун не против. В Люцерне есть на что посмотреть. Пока ждём когда растащат туристов, хочешь расскажу историю?
– С чего ты взял, что это туристы? – Поинтересовалась она, понемногу возвращаясь из того очарования в которое зрительно окунулась.
– А кто же ещё? Местные давно переобули резину, так что либо туристы, либо итальянцы, последние безответственные по своей натуре. Так вот. История. Когда-то давным давно на месте нашего прекрасного города, название которого кстати переводится как «светящийся», находилась маленькая деревня. Однажды, жители деревни увидели в небе ангела, который держал в руке фонарь. Ангел освятил им дорогу и привёл к месту, на котором впоследствии был построен храм. Возле него и вырос город. Так то. Хочешь верь, а хочешь нет. – Она задумалась и ничего не ответила.
У дяди Стефана в запасе было множество историй, но к их счастью пробка закончилась, и они быстро достигли пункта назначения.
Массивный дом был расположен на небольшом возвышении чуть поодаль от остальных, отсюда открывался умопомрачительный вид на долину и горы. Суета будто осталась позади, их окружил лесной массив со всех сторон. Резиденция, так она назвала бы особняк, открывшийся взору. Семья дяди жила богато и имела во владениях бескрайние акры земли, что являлось большой редкостью для местного населения, домики здесь стояли в основном, как говорится «голова на голове». Он припарковал машину возле входа, на пороге тут же появился человек ожидавший приезда. Дядя отдал ему ключи от машины, человек, оказавшийся прислугой, достал чемоданы из багажника, сел за руль и скрылся из вида. Катарина выпустила кота, который вынюхивал под ближайшей елью, а после уселся сделать свои дела. «Пришёл в себя всё-таки». Дядя раскинул руки в стороны.
– Добро пожаловать домой! – Отец заулыбался во весь рот.
На пороге их встретила приземистая женщина, любезно забрала верхнюю одежду и контейнер кота. Они прошли в дом. Убранство и богатство жилища Стефана шокировало её. Она ещё никогда в жизни не видела ничего подобного. Фрески, лепнина, колонны, картины известных художников, скульптуры, люстры огромных размеров отливавшие золотом, винтовые лестницы, множество комнат. Это оказался настоящий улей, напичканный дорогущими музейными экспонатами. Уродливый снаружи и ослепительный внутри.
– Не удивлюсь если здесь имеется зимний сад или что-то вроде того. – Сказала она вслух, забывшись.
– Ну конечно имеется.
– Кто вы? – Спросила она вульгарно и прямо, сама от себя того не ожидая.
– Дорогая. Наша семья одна из богатейших в здешних краях. Я, скажем так, бизнесмен. Занимаюсь магазинчиками, небольшими лавками. Но это лишь ради развлечения и пользы для общества. Мы с Кристофом богаты от рождения, потомки королей как никак! Да братец? – Отвечал дядя ничуть не смутившись её прямотой.
– О Боже! Началось! – Раздражался отец. – Не слушай его, он не может знать этого наверняка. Это выдумки.
– А вот и нет! Я делал тест ДНК пару лет назад, специалисты составляли семейное древо. Ты удивишься, но тебе в нём тоже нашлось место Кристоф. – Отец лишь хмыкнул в ответ. – Если хочешь знать, мы могли бы и вовсе не работать, наше состояние обеспечит не одно поколение, но так слишком скучно жить. Хотя твой отец был лишён привилегий и денег в своё не опрометчивое время. – Отец раскраснелся, буквально побагровел.
– Я и без богатства прекрасно сплавляюсь. – Отрезал он сердито.
– Не сомневаюсь братишка. Сара приготовь нам быстро что-нибудь перекусить! – Пухлая женщина в фартучке скрылась за дверью и загремела посудой.
Они расположились в простором, светлом зале, за дубовым, длинным столом, покрытым скатертью цвета бордо, и украшенным изящными канделябрами, выполненными из чистого золота с изображениями маленьких ангелов. «Как пошло», - подумала она, радуясь тому, что больше не выражает мысли в слух.
– Где все? – Поинтересовался отец, выражая участие.
– Они в городе. У детей школа, кружки, жена шляется по салонам красоты. Сказала, что хочет выглядеть великолепно в день оглашения завещания старой ведьмы. – Отец хмыкнул, опустив глаза, в которых промелькнула тень огорчения.
– Я смотрю бабуля пользовалась популярностью. – Вырвалось у неё вновь, да ещё и с набитым ртом, пухлая кухарка на удивление быстро организовала обед. Оба повернулись в её сторону. – Извините я не хотела. – «Да что это со мной творится сегодня?». Такой резкой и беспардонной она никогда не была, из неё прямо в буквальном смысле вылезало нечто, что она не могла контролировать.
– Твоя бабушка была волевой, сильной и очень упрямой женщиной Катарина. Это всё потрясающие качества, нужные. Но она была черства к нам, своим детям, также как и к любым другим чужим людям. Наращивая деловую хватку, с годами она совсем растеряла чувственность, присущую женщине. Моя жена терпела мать до самого конца, её тоже можно понять. – С совершенно отсутствующим взглядом сказал он.
«Да, она им была всем как кость в горле! Теперь я ещё сильнее жалею, что не знала её при жизни».
– А последние годы она отказывалась жить с нами, рвалась в эту свою развалюху в Фибурге. Я конечно же запретил. Так она сбегала несколько раз, представляешь Кристоф? Совсем выжила из ума. Одна в дряхлом доме она не продержалась бы и дня! Столько нервов было потрачено! Я ловил её буквально на полпути! – Катарина чуть не подавилась жаркое.
– Так может стоило отпустить? Всё-таки то была её, можно сказать, последняя воля.
– Ты ещё слишком юна, чтобы судить о таких вещах дорогая. – Довольно грубо ответил Стефан.
Она открыла было рот, но отец предостерегающе посмотрел, этот взгляд означал скорее: «Не надо. Всё выдумка, помнишь? Что я тебе говорил». И она лишь пожала плечами.
Большие настенные часы пробили, пришло время собираться на оглашение завещания. Они встали из за стола. По дороге к двери она заметила, что кот устроился на диване в прихожей. «Ну хоть кто-то чувствует себя здесь как дома». Лишённый души дом не внушал ей доверия. Дядя снова стал весёлым, разговорчивым и беспечным, позабыв неприятную беседу. Отец одобрительно приобнял её за плечи и шепнул на ухо: «Умница. Будь выше этого». Внутри тут же поселилось знакомое с детства чувство бесконечной радости, за спиной будто бы выросли крылья. Все эти годы ей так сильно не хватало этого - папиной гордости и его присутствия в жизни. Она вдруг вспомнила почившего мужа. Если бы он только видел как она богата, знал, что она по папиной линии потомок самих королей, голубая кровь, он бы наверняка надулся как жаба, пытаясь перешагнуть через нахлынувшую на него зависть. Только сейчас она стала осознавать, что супруг имел множество дурных человеческих качеств, которые она попросту не замечала или не желала замечать. В конце-то концов, при жизни он компенсировал это в двойном размере плюсами. А она всегда сравнивала его с отцом, тем, которого помнила, и проводила невидимую параллель, жалея, что тот не обладает его педантичностью и честностью к себе и окружающим.
Нотариат находился в центре города. Стефан мчался по заснеженной дороге, то и дело поглядывая на часы. Похоже он неверно рассчитал время в пути, или просто нервничал, гадая, что же ему оставила старая стерва. По крайней мере его теперь было не слышно. Их семейные отношения выглядели своего рода откровением: «Кого же она любила больше?». В воздухе повисло напряжение, тишина давила и угнетала. А за окном дети резвились в снегу, прохожие веселились, собираясь возле наряженных, сказочных красавиц. Катарина хотела бы присоединиться к ним, вместо того, чтобы находиться в одной машине с родными, которые бросали друг на друга мимолётные, многозначительные взгляды. Она поняла одно – дядя, в отличии от отца, был испорчен деньгами. И не смотря на свою дружелюбность и наигранную открытость, являлся по натуре совершенно другим человеком, совсем не таким, каким он себя им представлял. Узнавать его тайны и истинную суть она не хотела.
Они подъехали к зданию нотариата с опозданием в десять минут, без промедления поднялись по празднично украшенному крыльцу и оказались в просторном холле. При входе находилась небольшая стойка регистрации, женщина за ней, привлекательной внешности, еле-еле успевала отвечать на звонки аж трёх телефонов.
«Бродяга» запрыгнул к ней на колени, и она вздрогнула всем телом от неожиданности. «Комок шерсти совсем обнаглел!». Она посмотрела на отца, который мирно сопел, скрестив на груди руки, и потрепала по голове кота, который стал ласково бодать её в ответ. За окном появились горы на горизонте, а впереди их ожидал мост, растянувшийся на многие километры, проходивший сквозь них. Пропасть, раскинувшаяся под мостом, поражала глубиной и бескрайним снежным покрывалом. Поезд слегка сбавил скорость, как бы предупреждая пассажиров о том, что участок дороги опасный и полон поворотов. Она завороженно смотрела в окошко, не заметив как они достигли нужной станции.
Кот, растопырив лапы в разные стороны, не желал вновь помещаться в контейнер, но выхода у него не было. Люди неспешно покидали свои места. И они также, не торопясь, вышли из вагона, разминая затёкшие в пути ноги. Вокзал Люцерна был не таким впечатляющим и не сравнится с размахом столицы, но всё же он оказался чистым, аккуратным и более современным. Они шли по платформе, отец взял на себя обязанность таскать её багаж, что выглядело довольно мило. Воздух был свежим, бодрящим, прохладный ветерок дул в лицо, солнце клонилось за горизонт, окрашивая небо в ярко-оранжевый.
– Твой дядя Стефан должен нас встретить. Но он всегда опаздывает. В этом я даже не сомневался. – Ворчал отец, являясь по своей натуре личностью педантичной. Похоже, что дядя был слеплен из другого теста. – Не слушай его россказни дорогая. Он бывает до неприличия надоедлив и всегда любил фантазировать. Иногда мне кажется, что он не видит разницы между выдумкой и реальностью. - «Забавно. Значит дядя Стефан единственный в нашей семье у кого есть фантазия?».
Издалека, в начале платформы, им махал высоченный, худой мужчина в шапке ушанке, выкрикивая что-то, чего они не могли расслышать. Из за этого прохожие от него шарахались по сторонам. Отец закатил глаза и замычал. Несомненно он любил брата, но скорее всего в глубине души, и размер её глубины определить было пока что невозможно.
– Кристоф братишка! Сколько лет! – Он чуть не снёс с платформы отца, запрыгнув на него и весело расхохотавшись идеальной, белозубой улыбкой.
– Ну хватит! Ты привлекаешь к нам внимание! – Сетовал отец, хмурясь и кривя лицом, но глаза выдавали его искреннюю радость.
– Да ну, перестань! Плевать на них! Я так рад! Столько лет мы не виделись брат! Да и скрываться нам больше незачем. – Понизил он тон на последнем предложении. – Ах! А это юная Катарина! Приятно познакомиться! Ты так красива дорогая! Именно так я себе тебя и представлял! Просто копия своего отца! Надеюсь ты не унаследовала от него ворчливость? – Радостно спрашивал он.
– Мне тоже очень приятно. – Улыбнулась она.
– Умная девочка! – Он хлопнул её по плечу, немного не рассчитав, и тысячу раз извинился, пока они выходили с территории вокзала в город.
Возле здания их ожидала массивного вида иномарка с огромными колёсами и удлинённым кузовом. Стефан закинул в неё чемоданы и отворил им двери, оставив их нараспашку.
– Прыгайте! Сейчас всего пять часов. Поедем к нам пообедаем и потом рванем в нотариат. Время есть. Заодно сбросим багаж и усатого. Вы же у нас остановитесь? Скажи да братишка. – Заискивающе вопрошал он.
Отец его немного помучил и лишь затем сказал правду, дядя Стефан просиял и заржал как конь. Катарина сидела на заднем сидении вместе с котом, там поместилось бы человек десять такого же телосложения как и она. С детства она имела некую привычку оценивать заинтересовавшего её человека исподтишка, чем сейчас и занималась. Дядя был на голову выше отца, учитывая тот факт, что последний обладал высоким ростом. Также худощав, черты лица схожи с отцовскими, но более мягкие, пластичные, нос не такой заострённый, имел светлые волосы, только не тронутые сединой, и зелёного цвета глаза. «А ведь это такая редкость», - вспомнилось ей вдруг из курса биологии. И дядя конечно же был моложе отца, как в итоге сам подтвердил на целых семь лет. Широчайшая улыбка украшала его долговязую внешность, и Катарина подозревала, что у него была такого же размаха ещё и душа. «Поживём увидим», - подумала она на манер отца. Кота она выпустила, тот встал на задние лапки, разглядывая то, что творится за окном. И она последовала его примеру, погружаясь в картинку, и отгораживаясь от громогласных возгласов дяди и мощного потока информации, который из него изливался. Город интриговал, восхищал великолепием, причудливостью размеров и форм, притягательностью древности. Уютные улочки, оживлённые, слегка припорошенные снегом, домики, тесно прижатые к соседям, река Ройс, раскинувшая свои владения. Она разъединяла город надвое и уже слегка начала покрываться ледяной коркой. Машина медленно и легко катила колёса, а она не могла перестать наслаждаться этим местом. Оно казалось родным, до боли знакомым, словно она жила здесь когда-то давно. Взору открывались старинные постройки, храмы с золотыми куполами и остроконечными башнями, мосты, имевшие многовековую историю и ценность. На всём этом фоне вдалеке протянулись Альпы, как бы ограждая городок от назойливых ветров и представляя собой стратегическое преимущество в случае нападения. Вершины гор были украшены снежными головными уборами и немного размыты туманом, обволакивающим всё вокруг. Солнце уже почти скрылось за ними и выглядело как жёлтое пятно на холсте начинающего художника. Люцерн имел и современную сторону, не уступавшую старинной по своей красоте: бутики, рестораны, музеи, деловые центры, многие из них выглядели как произведение искусства. Она шумно вздохнула, тяга к прекрасному повергала её в творческую кому, и ей требовалось время, чтобы всё впитать, переварить и составить общую картину. Дядя выехал на центральную улицу, желая продемонстрировать племяннице центр города, и они встряли в небольшую пробку, созданную из за неумелых водителей и крошечного дорожно-транспортного происшествия. Отец начал бубнить, но его негодование никого не волновало, потому что дядю Стефана невозможно было перебить, тот говорил без остановки.
– Как тебе город Катарина? Красивый правда? Ты ещё мосты вблизи не видела – произведения искусства. Устрою тебе потом углублённую экскурсию, если твой ворчун не против. В Люцерне есть на что посмотреть. Пока ждём когда растащат туристов, хочешь расскажу историю?
– С чего ты взял, что это туристы? – Поинтересовалась она, понемногу возвращаясь из того очарования в которое зрительно окунулась.
– А кто же ещё? Местные давно переобули резину, так что либо туристы, либо итальянцы, последние безответственные по своей натуре. Так вот. История. Когда-то давным давно на месте нашего прекрасного города, название которого кстати переводится как «светящийся», находилась маленькая деревня. Однажды, жители деревни увидели в небе ангела, который держал в руке фонарь. Ангел освятил им дорогу и привёл к месту, на котором впоследствии был построен храм. Возле него и вырос город. Так то. Хочешь верь, а хочешь нет. – Она задумалась и ничего не ответила.
У дяди Стефана в запасе было множество историй, но к их счастью пробка закончилась, и они быстро достигли пункта назначения.
Массивный дом был расположен на небольшом возвышении чуть поодаль от остальных, отсюда открывался умопомрачительный вид на долину и горы. Суета будто осталась позади, их окружил лесной массив со всех сторон. Резиденция, так она назвала бы особняк, открывшийся взору. Семья дяди жила богато и имела во владениях бескрайние акры земли, что являлось большой редкостью для местного населения, домики здесь стояли в основном, как говорится «голова на голове». Он припарковал машину возле входа, на пороге тут же появился человек ожидавший приезда. Дядя отдал ему ключи от машины, человек, оказавшийся прислугой, достал чемоданы из багажника, сел за руль и скрылся из вида. Катарина выпустила кота, который вынюхивал под ближайшей елью, а после уселся сделать свои дела. «Пришёл в себя всё-таки». Дядя раскинул руки в стороны.
– Добро пожаловать домой! – Отец заулыбался во весь рот.
На пороге их встретила приземистая женщина, любезно забрала верхнюю одежду и контейнер кота. Они прошли в дом. Убранство и богатство жилища Стефана шокировало её. Она ещё никогда в жизни не видела ничего подобного. Фрески, лепнина, колонны, картины известных художников, скульптуры, люстры огромных размеров отливавшие золотом, винтовые лестницы, множество комнат. Это оказался настоящий улей, напичканный дорогущими музейными экспонатами. Уродливый снаружи и ослепительный внутри.
– Не удивлюсь если здесь имеется зимний сад или что-то вроде того. – Сказала она вслух, забывшись.
– Ну конечно имеется.
– Кто вы? – Спросила она вульгарно и прямо, сама от себя того не ожидая.
– Дорогая. Наша семья одна из богатейших в здешних краях. Я, скажем так, бизнесмен. Занимаюсь магазинчиками, небольшими лавками. Но это лишь ради развлечения и пользы для общества. Мы с Кристофом богаты от рождения, потомки королей как никак! Да братец? – Отвечал дядя ничуть не смутившись её прямотой.
– О Боже! Началось! – Раздражался отец. – Не слушай его, он не может знать этого наверняка. Это выдумки.
– А вот и нет! Я делал тест ДНК пару лет назад, специалисты составляли семейное древо. Ты удивишься, но тебе в нём тоже нашлось место Кристоф. – Отец лишь хмыкнул в ответ. – Если хочешь знать, мы могли бы и вовсе не работать, наше состояние обеспечит не одно поколение, но так слишком скучно жить. Хотя твой отец был лишён привилегий и денег в своё не опрометчивое время. – Отец раскраснелся, буквально побагровел.
– Я и без богатства прекрасно сплавляюсь. – Отрезал он сердито.
– Не сомневаюсь братишка. Сара приготовь нам быстро что-нибудь перекусить! – Пухлая женщина в фартучке скрылась за дверью и загремела посудой.
Они расположились в простором, светлом зале, за дубовым, длинным столом, покрытым скатертью цвета бордо, и украшенным изящными канделябрами, выполненными из чистого золота с изображениями маленьких ангелов. «Как пошло», - подумала она, радуясь тому, что больше не выражает мысли в слух.
– Где все? – Поинтересовался отец, выражая участие.
– Они в городе. У детей школа, кружки, жена шляется по салонам красоты. Сказала, что хочет выглядеть великолепно в день оглашения завещания старой ведьмы. – Отец хмыкнул, опустив глаза, в которых промелькнула тень огорчения.
– Я смотрю бабуля пользовалась популярностью. – Вырвалось у неё вновь, да ещё и с набитым ртом, пухлая кухарка на удивление быстро организовала обед. Оба повернулись в её сторону. – Извините я не хотела. – «Да что это со мной творится сегодня?». Такой резкой и беспардонной она никогда не была, из неё прямо в буквальном смысле вылезало нечто, что она не могла контролировать.
– Твоя бабушка была волевой, сильной и очень упрямой женщиной Катарина. Это всё потрясающие качества, нужные. Но она была черства к нам, своим детям, также как и к любым другим чужим людям. Наращивая деловую хватку, с годами она совсем растеряла чувственность, присущую женщине. Моя жена терпела мать до самого конца, её тоже можно понять. – С совершенно отсутствующим взглядом сказал он.
«Да, она им была всем как кость в горле! Теперь я ещё сильнее жалею, что не знала её при жизни».
– А последние годы она отказывалась жить с нами, рвалась в эту свою развалюху в Фибурге. Я конечно же запретил. Так она сбегала несколько раз, представляешь Кристоф? Совсем выжила из ума. Одна в дряхлом доме она не продержалась бы и дня! Столько нервов было потрачено! Я ловил её буквально на полпути! – Катарина чуть не подавилась жаркое.
– Так может стоило отпустить? Всё-таки то была её, можно сказать, последняя воля.
– Ты ещё слишком юна, чтобы судить о таких вещах дорогая. – Довольно грубо ответил Стефан.
Она открыла было рот, но отец предостерегающе посмотрел, этот взгляд означал скорее: «Не надо. Всё выдумка, помнишь? Что я тебе говорил». И она лишь пожала плечами.
Большие настенные часы пробили, пришло время собираться на оглашение завещания. Они встали из за стола. По дороге к двери она заметила, что кот устроился на диване в прихожей. «Ну хоть кто-то чувствует себя здесь как дома». Лишённый души дом не внушал ей доверия. Дядя снова стал весёлым, разговорчивым и беспечным, позабыв неприятную беседу. Отец одобрительно приобнял её за плечи и шепнул на ухо: «Умница. Будь выше этого». Внутри тут же поселилось знакомое с детства чувство бесконечной радости, за спиной будто бы выросли крылья. Все эти годы ей так сильно не хватало этого - папиной гордости и его присутствия в жизни. Она вдруг вспомнила почившего мужа. Если бы он только видел как она богата, знал, что она по папиной линии потомок самих королей, голубая кровь, он бы наверняка надулся как жаба, пытаясь перешагнуть через нахлынувшую на него зависть. Только сейчас она стала осознавать, что супруг имел множество дурных человеческих качеств, которые она попросту не замечала или не желала замечать. В конце-то концов, при жизни он компенсировал это в двойном размере плюсами. А она всегда сравнивала его с отцом, тем, которого помнила, и проводила невидимую параллель, жалея, что тот не обладает его педантичностью и честностью к себе и окружающим.
Глава 4. Наследство
Нотариат находился в центре города. Стефан мчался по заснеженной дороге, то и дело поглядывая на часы. Похоже он неверно рассчитал время в пути, или просто нервничал, гадая, что же ему оставила старая стерва. По крайней мере его теперь было не слышно. Их семейные отношения выглядели своего рода откровением: «Кого же она любила больше?». В воздухе повисло напряжение, тишина давила и угнетала. А за окном дети резвились в снегу, прохожие веселились, собираясь возле наряженных, сказочных красавиц. Катарина хотела бы присоединиться к ним, вместо того, чтобы находиться в одной машине с родными, которые бросали друг на друга мимолётные, многозначительные взгляды. Она поняла одно – дядя, в отличии от отца, был испорчен деньгами. И не смотря на свою дружелюбность и наигранную открытость, являлся по натуре совершенно другим человеком, совсем не таким, каким он себя им представлял. Узнавать его тайны и истинную суть она не хотела.
Они подъехали к зданию нотариата с опозданием в десять минут, без промедления поднялись по празднично украшенному крыльцу и оказались в просторном холле. При входе находилась небольшая стойка регистрации, женщина за ней, привлекательной внешности, еле-еле успевала отвечать на звонки аж трёх телефонов.
