Ариша знала об этом, но пошла на риск. «Неужели зря я проделала этот путь? Не для того, чтобы дать ей умереть!» Она призвала силы, воздух всколыхнулся, предметы поднялись и закружились, сияющие искры залили помещение, глаза зажглись красным, руки, подрагивая, засветились. Сила ощущалась физически: невероятная, могущественная, всеобъемлющая. Она витала, создавая ветерок и поднимая им волосы.
Ариша коснулась старухи, и направила энергию из каждой своей клетки, каждого уголка существа. Мощным потоком, она вливалась в смертельные раны, заполняя собой её тело, вдыхая жизнь. Девушка думала о любимых, ощущала истощение, голова кружилась и болела, организм высох, словно ему не хватало воды, руки пронзала острая боль. Сжимая челюсти, она терпела: «Я смогу. Справлюсь. Несмотря ни на что. Я сильнее этого!» Красный сменился глубоким алым, из рук вырывались лучи, и она уже с трудом удерживала их над нужным местом. Затем она перенесла руку с головы прямо к сердцу, и опустила чуть ниже. Ничего не произошло. Она пыталась снова и снова, пока не поняла, что сердце замедляет ход, паника охватила её разум. «Я не позволю тебе умереть!»
Это была не просто борьба за умирающую, а проверка возможностей и сильнейший адреналин, пульсировавший в венах. В таком состоянии остановиться было невозможно. У Ариши словно открылось второе дыхание. Резким движением она прижала руку вплотную к груди Халипы, и пробила её лучом. Крик боли вырвался вместе с ним, и девушка безжизненно повалилась назад.
Битва вот-вот должна была начаться. Они расползлись по туннелям, как крысы, готовые к атаке. Серый сжимал клинок так, что вспотела ладонь. Он выдохнул, стараясь успокоиться. Нервничать в бою —не слыть победителем. А у него ещё вся жизнь впереди — с ней. Вспомнилась ночь: страстные объятия, поцелуи, глаза и губы. Он будет сражаться ради неё! И умрёт, если потребуется!
Смерть его не страшила. А если всё-таки сгинет — искупит вину за боль, которую причинял, ударяя по её самолюбию. Теперь он всё осознал, и был готов понести наказание. Каким-то образом Серый чувствовал, что она тоже думает о нём. Нет. Конечно, это не являлось силой или чем-то сверхъестественным. Он же просто человек, поражённый радиацией, как и все другие. Только где-то в глубине души у него зажёгся огонёк, освещающий путь, беспредельная радость наполнила изнутри, чего не случалось с ним ранее.
«Кто-то отдал приказ. Пора. Да прольётся кровь!» Воины двинулись по туннелю, окружая «чужеземцев». Они настигли их внезапно, заставая врасплох. Кто-то в панике пытался сбежать, но не мог найти выхода. Кто-то отчаянно бросился в бой. Сгустки силы разных даров рассекали воздух, ударяясь о туннели. Камни водопадами сыпались вниз, заваливая выходы. Кровь текла рекой, делая место неестественным, жутким. Несколько раз он пропускал атаку и отлетал на добрых пару метров. С трудом поднимаясь, он вновь рвался в бой, разрезая шеи и спины. Лицо перепачкалось в крови и грязи, и его приходилось вытирать рукавом, чтобы хоть что-то увидеть.
Ведя схватку с гибкой и сильной бунтаркой, он заметил здоровяка необъятных размеров, перемещавшегося в пространстве. Исчезая и появляясь, он наносил удары сокрушительной мощи. Его следующей целью оказался Нарут. Он выглядел слабым и пытался удержаться на ногах защищаясь. «Он долго не спал», — подумал Серый и стал продвигаться в их сторону. Здоровяк рычал как бык, брызжа слюной и совершая бросок за броском, стальные мышцы блестели. В какой-то момент он подпрыгнул, оттолкнувшись от земли, взмыл под купол пещеры и с неистовой скоростью пикировал, совершая несколько ударов подряд. Нарут пропустил практически все, и корчился на земле.
Выставив клинок, Серый запрыгнул на спину противнику, и воткнул его под лопатку. Тот взвыл и стал перемещаться, вертеться, пытаясь скинуть его со спины. Они переносились с места на место, картинки мелькали перед глазами. Серый додавил рукоять до упора, и тот рухнул. Он вытащил кинжал из успокоившегося, затихшего тела. «Где это я?»
Дом был незнакомым, полы прогнили. Осторожно ступая, он решил осмотреться. В доме оказалось множество этажей и комнат, что выдавало богатого хозяина. Серый обходил помещения осторожно, не понимая, куда его перенёс противник. Вокруг стояла пыльная, видавшая виды мебель. Он провёл рукой по столу, стирая толстый слой, и обнаружил драгоценные камни, засверкавшие, быть может, впервые за множество лет. «Наверное, давно здесь никто не бывал». Спускаясь по винтовой лестнице, он заметил картины, завешанные простынями, и полюбопытствовал, сдернув ткань. Это были портреты существ: шеи и головы их были увешаны золотом, одежды изысканны.
Серый внимательно их рассматривал, и на последнем узнал того самого здоровяка, павшего в схватке. На картине он был изображён худым, длинные сальные волосы свисали сосульками с крупной головы. В потрескавшейся раме лежал конверт, пожелтевший от времени. Серый помедлил, вертя в руках старый конверт. «В конце концов, это не моё дело». Однако любопытство взяло верх, и он его вскрыл.
Внутри лежало письмо, такое же старое. Он выудил бумагу двумя пальцами, опасаясь, что рассыпется, и прочитал:
«Здравствуй мой сын, кровь моя и плоть. Если ты читаешь это, значит, меня уже нет, а ты всё же решил вернуться домой. Он принадлежит тебе по праву, как и моё состояние. Среди множества отпрысков, ты оказался самым стойким. Остальные умерли от различных болезней. Так бывает, когда в семье проблемы с генетикой. Надеюсь, ты простил глупую старуху за трудности, испытанные тобой по моей вине. Лишь умирая, начинаешь понимать, что в жизни сделал правильно, а что нет. Отныне ты богаче самого совета старейшин. Я скопила приличное состояние. Теперь твоя жизнь станет немного проще. Деньги творят чудеса. Не совершай моих ошибок, сынок! Не трать жизнь понапрасну! Не бойся быть собой, своей сути и чувств! С любовью, мама».
Серый вздохнул и присел на ступенях. «Так значит, здоровяк затеял переворот, не зная, что сказочно богат? Интересно, если бы знал, что-нибудь изменилось?» История была грустной, как и тот факт, что Рахалир вернулся умирать именно сюда, хотя и не горел желанием находиться здесь при жизни. Случайный гость печально смотрел на письмо. Он знал, что тоже хотел бы умереть дома, а не на Богом забытой планете. В этом они с противником оказались похожи. Ещё он задумался, почему письмо было написано на языке землян. И тут вспомнил Фарагора, как-то объяснявшего, что «старо-земляне» не имеют собственного языка. У них он похож на импульсы. И если бы они писали письма, те состояли бы из палочек и чёрточек, и сами запутались бы в изъяснениях.
Он вышел из дома и, не представляя, куда идти дальше, брёл по дороге, окружённой густыми зарослями растения. Такое укусило его, как только они прибыли на Орион. Серый не взял ничего, хотя мог, ведь богатства никому не принадлежали. Но и не ему тоже. Он подумал о Вике, и улыбка расползлась у него по лицу. Битва, скорее всего, окончена. Он выжил. Осталось только её найти. Несколько часов монотонной ходьбы и ни одного знакомого места, ни существа, подсказавшего бы дорогу. Он смертельно устал, и прилёг под огромное дерево. С неба покапывало, а оно было способно укрыть его от дождя.
Швед попытался встать, но ноги его не слушались, отказываясь служить плохому хозяину. Дурное предчувствие не покидало его даже теперь, в реальном мире. Мила метала глазами молнии. Супруг не слушался и не соблюдал постельный режим. «Фарагор потерял с ней связь. Что-то не так». Он пытался связаться с дочерью много-много раз, но попытки оказались напрасными. У Милы тоже не выходило. Он должен был что-то предпринять, но не мог.
Он посмотрел на жену, нервно перебиравшую в руках жемчужное ожерелье, и прищурился:
— Мне интересно. А как она смогла отправиться на Орион? Она что умеет водить аэролёт? —Мила виновато потупила взгляд.
— С ней полетел Барс.
Швед вскочил на ноги, те подвели, и он упал, ударившись коленом. Она подскочила помочь, но он гневно отбросил её руку, взгляд холодных тёмно-серых глаз пронзил насквозь.
— Ты позволила! Поверить не могу! Она возможно мертва! — Мила рыдала отворачиваясь, но он не собирался её жалеть.
Гнев быстро его утомил, и он откинулся на спинку кровати, пытаясь успокоиться. Она поднялась с колен и покинула комнату, утирая на ходу слёзы. В дверях появился Зир. Выглядел он не лучше его самого: осунувшееся лицо казалось таким худым, какое невозможно иметь даже «старо-землянину». Он протянул длинную руку и помог ему вернуться на кровать.
— Есть новости от Ари? — красные глаза обеспокоено бегали.
— Нет. Я не смог с ней связаться. Что-то не так. Кстати, спасибо за помощь. Ты нашёл меня там и разбудил. Я это помню.
— Да, пожалуйста. Я сделал то, что должен, —наклонился он, избегая взгляда. — Я хочу отправиться на Орион. Не могу ждать, пока она там. Неизвестность хуже всего.
— Хорошо, если ты достаточно восстановился. Потому что выглядишь почти так же, как я. А это не лучшая из моих форм. — Зир кивнул. — Можешь вылетать прямо сейчас. Мне будет спокойнее знать, что есть кто-то, кто сможет о ней позаботиться, пока я не встану на ноги.
Они пожали руки, и Зир ушёл, оставив его наедине с тёмными мыслями, которые отчаянно пробивали брешь в душе. То, что дочь в опасности было, итак, понятно, сердце родителя не обмануть. Вопрос в том, в какой степени была велика опасность.
Вика судорожно хватала ртом воздух, не зная, что предпринять. Она подхватила подругу, когда та падала, и теперь пыталась привести её в чувства, хлопая по щекам. Женщина, ожидавшая снаружи, уже наполовину забралась в комнатку. Вика вытащила Аришу в зал и уложила её голову себе на колени, и плакала. Выглядела подруга ужасно: белое как мел лицо, красные от крови глаза, из носа вытекала алая струйка, кожа обжигала холодом. Она силилась нащупать пульс, но не могла сосредоточиться, перед глазами расплывалось. «Я не могу потерять тебя сейчас! Не могу! Ты мне нужна!» Соленые, горькие слёзы катились по лицу, и Вика прижимала её к себе всё сильнее.
Наконец, послышались шаги, и в зале возникли несколько женщин. Они подхватили Аришу и понесли. Вика старалась не отставать. Ей было наплевать на Халипу, ведь подруга заплатила слишком большую цену. «Её жизнь стоит тысячи таких, как Халипа!», — злилась она на себя за то, что позволила Арише исцелять. В глубине души она знала, что подруге будет, как минимум, очень плохо. Как максимум происходил именно сейчас.
Женщины положили девушку на кровать. Суетясь, они быстро пересекали комнату. Вика не успевала следить за их действиями. Всё ещё шокированная, она будет вспоминать моменты размытыми пятнами, как будто они произошли за одно мгновение. Она вспомнила сон. Теперь ей стало понятно его значение. Вселенная предупредила её о защите необходимой близкому человеку, а она пренебрегла посланием, и теперь должна расплатиться сполна. Женщины подносили глиняные чашки к губам Ариши, растирали жижами полностью обнажённое тело, а поверх субстанции накладывали неизвестные растения. Одна из них, та самая, что встретила Вику в первый день, взяла её за руку и вывела из комнаты силой.
— Пусти меня, стерва! Я нужна ей! Что вы делаете? —кидаясь, кричала она.
— Успокойся. Мы пытаемся помочь. Ты сейчас там ни к чему. Только мешаешь. И у стервы есть имя — Дака, — оглядывала она её с головы до ног, оценивая степень неуравновешенности. Вика догадалась и поостыла.
— Извини. Что с ней будет?
— Она сильна, как и её отец. Даже очень. Обычно, воскрешая, такие, как она, умирают сами. Такая участь настигла её прабабку. Я хорошо её знала. — Только сейчас Вика заметила, что «старо-землянка» достаточно древняя, хоть возраст и не бросался в глаза. — Как я сказала, она сильна, но выдержит ли последствия дара, не известно. Сейчас мы делаем всё возможное, и если разрушительная часть силы не затронет сердце, сможем помочь.
— А если затронет? — голос сорвался.
— Она не проснётся и не умрёт. Останется, как есть навсегда. Худший финал из всех возможных.
Вика вспомнила Мессия. «Макс ведь смог выбраться, и скоро прибудет на Орион, если сможет восстановиться. А ещё в этих штучках силён Нарут. Он сможет помочь, если его не убили». Она припрятала крохотную, но бесконечно сильную надежду глубоко в сердце.
Часы сменялись, но никто не выходил из комнаты. Усталость и напряжение начинали брать верх, паранойя сводила её с ума. Вика думала о Сером и остальных, отгораживаясь от худшей из ситуаций. «Живы ли? Вернуться?» Как же она ненавидела бездействовать! Хотелось бежать, бороться, делать хоть что-то, а не ждать приговора. Из комнатки вышла Дака и передала ей кружку с ароматным питьём — оно пахло мёдом и специями.
— Это чай. Тебе нужно отдохнуть. Пойдём со мной.
— Нет, я лучше побуду здесь, — благодарно приняла она чашку, рассматривая Даку: сгорблена, суха, морщины у глаз и рта, разрез глаз чуть уже, чем у других.
— Просто хочу, чтобы ты знала — у неё получилось. Халипа жива. Раны затянулись не до конца, но ей намного лучше. Потрясающе! Никто и подумать не мог, что у такого могущественного правителя, родиться более одаренная дочь! — Вика сжала зубы.
— Теперь это не важно. Если она умрёт…
— Не думай об этом, — перебила Дака. — Постарайся думать об исцелении. Вселенная принимает заказы от своих детей круглосуточно. Нехорошие мысли могут стать реальностью. — Она принялась пить чай, не желая спорить.
Вика уснула с чашкой в руках. Сон походил на предыдущий, только кострище пылало, испепеляя всё живое. Она приблизилась, лицо обдало жаром. Костёр тут же погас, будто его затушил великан. А на его месте стояла Ари, обнаженная, вся в золе с головы до ног, из носа у неё текла кровь, красные глаза ввалились в череп. Вику трясло мелкой дрожью.
— Ари…
— У нас получилось?
— Да, но ты не проснулась, — она плакала.
— Стой там. Есть черта, которую живым переступать нельзя, — глаза вертелись в глазницах в разные стороны, издавая неприятный звук.
— Ты не мертва. Ты спишь.
— Пока да. Но я чувствую, что скоро умру. Я видела свет. Я знаю всё. Невозможно передать это чувство, Вик! Ты будто часть всего, и повсюду! Это как чувствовать силы, только в разы приятнее! — довольно замычала она, прикрывая веки.
— Ты не можешь сдаться! Борись, мать твою! Задумала бросить меня одну? А как же Зир? Как он без тебя? А родители?! — кричала она.
— Такие мелочи. По сравнению с тем, что будет дальше. С этим чувством. — Вика схватила подругу за руки и изо всех сил встряхнула. Ариша быстро заморгала.
— Очнись и борись! Ты сможешь! Твой отец смог! И у тебя получится! Не бросай меня, Ари, прошу!
Картинка сменилась, и она оказалась возле тайного туннеля. Ошарашенная увиденным, Вика побрела знакомой дорогой. Ноги сами привели её в комнату Шведа, который, побагровев лицом, пытался подчинить себе ноги. Он поднимался и падал, крича от боли, но попыток не прекращал. Девушка подошла ближе, и он, сощурившись, посмотрел в её сторону.
Ариша коснулась старухи, и направила энергию из каждой своей клетки, каждого уголка существа. Мощным потоком, она вливалась в смертельные раны, заполняя собой её тело, вдыхая жизнь. Девушка думала о любимых, ощущала истощение, голова кружилась и болела, организм высох, словно ему не хватало воды, руки пронзала острая боль. Сжимая челюсти, она терпела: «Я смогу. Справлюсь. Несмотря ни на что. Я сильнее этого!» Красный сменился глубоким алым, из рук вырывались лучи, и она уже с трудом удерживала их над нужным местом. Затем она перенесла руку с головы прямо к сердцу, и опустила чуть ниже. Ничего не произошло. Она пыталась снова и снова, пока не поняла, что сердце замедляет ход, паника охватила её разум. «Я не позволю тебе умереть!»
Это была не просто борьба за умирающую, а проверка возможностей и сильнейший адреналин, пульсировавший в венах. В таком состоянии остановиться было невозможно. У Ариши словно открылось второе дыхание. Резким движением она прижала руку вплотную к груди Халипы, и пробила её лучом. Крик боли вырвался вместе с ним, и девушка безжизненно повалилась назад.
***
Битва вот-вот должна была начаться. Они расползлись по туннелям, как крысы, готовые к атаке. Серый сжимал клинок так, что вспотела ладонь. Он выдохнул, стараясь успокоиться. Нервничать в бою —не слыть победителем. А у него ещё вся жизнь впереди — с ней. Вспомнилась ночь: страстные объятия, поцелуи, глаза и губы. Он будет сражаться ради неё! И умрёт, если потребуется!
Смерть его не страшила. А если всё-таки сгинет — искупит вину за боль, которую причинял, ударяя по её самолюбию. Теперь он всё осознал, и был готов понести наказание. Каким-то образом Серый чувствовал, что она тоже думает о нём. Нет. Конечно, это не являлось силой или чем-то сверхъестественным. Он же просто человек, поражённый радиацией, как и все другие. Только где-то в глубине души у него зажёгся огонёк, освещающий путь, беспредельная радость наполнила изнутри, чего не случалось с ним ранее.
«Кто-то отдал приказ. Пора. Да прольётся кровь!» Воины двинулись по туннелю, окружая «чужеземцев». Они настигли их внезапно, заставая врасплох. Кто-то в панике пытался сбежать, но не мог найти выхода. Кто-то отчаянно бросился в бой. Сгустки силы разных даров рассекали воздух, ударяясь о туннели. Камни водопадами сыпались вниз, заваливая выходы. Кровь текла рекой, делая место неестественным, жутким. Несколько раз он пропускал атаку и отлетал на добрых пару метров. С трудом поднимаясь, он вновь рвался в бой, разрезая шеи и спины. Лицо перепачкалось в крови и грязи, и его приходилось вытирать рукавом, чтобы хоть что-то увидеть.
Ведя схватку с гибкой и сильной бунтаркой, он заметил здоровяка необъятных размеров, перемещавшегося в пространстве. Исчезая и появляясь, он наносил удары сокрушительной мощи. Его следующей целью оказался Нарут. Он выглядел слабым и пытался удержаться на ногах защищаясь. «Он долго не спал», — подумал Серый и стал продвигаться в их сторону. Здоровяк рычал как бык, брызжа слюной и совершая бросок за броском, стальные мышцы блестели. В какой-то момент он подпрыгнул, оттолкнувшись от земли, взмыл под купол пещеры и с неистовой скоростью пикировал, совершая несколько ударов подряд. Нарут пропустил практически все, и корчился на земле.
Выставив клинок, Серый запрыгнул на спину противнику, и воткнул его под лопатку. Тот взвыл и стал перемещаться, вертеться, пытаясь скинуть его со спины. Они переносились с места на место, картинки мелькали перед глазами. Серый додавил рукоять до упора, и тот рухнул. Он вытащил кинжал из успокоившегося, затихшего тела. «Где это я?»
Дом был незнакомым, полы прогнили. Осторожно ступая, он решил осмотреться. В доме оказалось множество этажей и комнат, что выдавало богатого хозяина. Серый обходил помещения осторожно, не понимая, куда его перенёс противник. Вокруг стояла пыльная, видавшая виды мебель. Он провёл рукой по столу, стирая толстый слой, и обнаружил драгоценные камни, засверкавшие, быть может, впервые за множество лет. «Наверное, давно здесь никто не бывал». Спускаясь по винтовой лестнице, он заметил картины, завешанные простынями, и полюбопытствовал, сдернув ткань. Это были портреты существ: шеи и головы их были увешаны золотом, одежды изысканны.
Серый внимательно их рассматривал, и на последнем узнал того самого здоровяка, павшего в схватке. На картине он был изображён худым, длинные сальные волосы свисали сосульками с крупной головы. В потрескавшейся раме лежал конверт, пожелтевший от времени. Серый помедлил, вертя в руках старый конверт. «В конце концов, это не моё дело». Однако любопытство взяло верх, и он его вскрыл.
Внутри лежало письмо, такое же старое. Он выудил бумагу двумя пальцами, опасаясь, что рассыпется, и прочитал:
«Здравствуй мой сын, кровь моя и плоть. Если ты читаешь это, значит, меня уже нет, а ты всё же решил вернуться домой. Он принадлежит тебе по праву, как и моё состояние. Среди множества отпрысков, ты оказался самым стойким. Остальные умерли от различных болезней. Так бывает, когда в семье проблемы с генетикой. Надеюсь, ты простил глупую старуху за трудности, испытанные тобой по моей вине. Лишь умирая, начинаешь понимать, что в жизни сделал правильно, а что нет. Отныне ты богаче самого совета старейшин. Я скопила приличное состояние. Теперь твоя жизнь станет немного проще. Деньги творят чудеса. Не совершай моих ошибок, сынок! Не трать жизнь понапрасну! Не бойся быть собой, своей сути и чувств! С любовью, мама».
Серый вздохнул и присел на ступенях. «Так значит, здоровяк затеял переворот, не зная, что сказочно богат? Интересно, если бы знал, что-нибудь изменилось?» История была грустной, как и тот факт, что Рахалир вернулся умирать именно сюда, хотя и не горел желанием находиться здесь при жизни. Случайный гость печально смотрел на письмо. Он знал, что тоже хотел бы умереть дома, а не на Богом забытой планете. В этом они с противником оказались похожи. Ещё он задумался, почему письмо было написано на языке землян. И тут вспомнил Фарагора, как-то объяснявшего, что «старо-земляне» не имеют собственного языка. У них он похож на импульсы. И если бы они писали письма, те состояли бы из палочек и чёрточек, и сами запутались бы в изъяснениях.
Он вышел из дома и, не представляя, куда идти дальше, брёл по дороге, окружённой густыми зарослями растения. Такое укусило его, как только они прибыли на Орион. Серый не взял ничего, хотя мог, ведь богатства никому не принадлежали. Но и не ему тоже. Он подумал о Вике, и улыбка расползлась у него по лицу. Битва, скорее всего, окончена. Он выжил. Осталось только её найти. Несколько часов монотонной ходьбы и ни одного знакомого места, ни существа, подсказавшего бы дорогу. Он смертельно устал, и прилёг под огромное дерево. С неба покапывало, а оно было способно укрыть его от дождя.
***
Швед попытался встать, но ноги его не слушались, отказываясь служить плохому хозяину. Дурное предчувствие не покидало его даже теперь, в реальном мире. Мила метала глазами молнии. Супруг не слушался и не соблюдал постельный режим. «Фарагор потерял с ней связь. Что-то не так». Он пытался связаться с дочерью много-много раз, но попытки оказались напрасными. У Милы тоже не выходило. Он должен был что-то предпринять, но не мог.
Он посмотрел на жену, нервно перебиравшую в руках жемчужное ожерелье, и прищурился:
— Мне интересно. А как она смогла отправиться на Орион? Она что умеет водить аэролёт? —Мила виновато потупила взгляд.
— С ней полетел Барс.
Швед вскочил на ноги, те подвели, и он упал, ударившись коленом. Она подскочила помочь, но он гневно отбросил её руку, взгляд холодных тёмно-серых глаз пронзил насквозь.
— Ты позволила! Поверить не могу! Она возможно мертва! — Мила рыдала отворачиваясь, но он не собирался её жалеть.
Гнев быстро его утомил, и он откинулся на спинку кровати, пытаясь успокоиться. Она поднялась с колен и покинула комнату, утирая на ходу слёзы. В дверях появился Зир. Выглядел он не лучше его самого: осунувшееся лицо казалось таким худым, какое невозможно иметь даже «старо-землянину». Он протянул длинную руку и помог ему вернуться на кровать.
— Есть новости от Ари? — красные глаза обеспокоено бегали.
— Нет. Я не смог с ней связаться. Что-то не так. Кстати, спасибо за помощь. Ты нашёл меня там и разбудил. Я это помню.
— Да, пожалуйста. Я сделал то, что должен, —наклонился он, избегая взгляда. — Я хочу отправиться на Орион. Не могу ждать, пока она там. Неизвестность хуже всего.
— Хорошо, если ты достаточно восстановился. Потому что выглядишь почти так же, как я. А это не лучшая из моих форм. — Зир кивнул. — Можешь вылетать прямо сейчас. Мне будет спокойнее знать, что есть кто-то, кто сможет о ней позаботиться, пока я не встану на ноги.
Они пожали руки, и Зир ушёл, оставив его наедине с тёмными мыслями, которые отчаянно пробивали брешь в душе. То, что дочь в опасности было, итак, понятно, сердце родителя не обмануть. Вопрос в том, в какой степени была велика опасность.
***
Вика судорожно хватала ртом воздух, не зная, что предпринять. Она подхватила подругу, когда та падала, и теперь пыталась привести её в чувства, хлопая по щекам. Женщина, ожидавшая снаружи, уже наполовину забралась в комнатку. Вика вытащила Аришу в зал и уложила её голову себе на колени, и плакала. Выглядела подруга ужасно: белое как мел лицо, красные от крови глаза, из носа вытекала алая струйка, кожа обжигала холодом. Она силилась нащупать пульс, но не могла сосредоточиться, перед глазами расплывалось. «Я не могу потерять тебя сейчас! Не могу! Ты мне нужна!» Соленые, горькие слёзы катились по лицу, и Вика прижимала её к себе всё сильнее.
Наконец, послышались шаги, и в зале возникли несколько женщин. Они подхватили Аришу и понесли. Вика старалась не отставать. Ей было наплевать на Халипу, ведь подруга заплатила слишком большую цену. «Её жизнь стоит тысячи таких, как Халипа!», — злилась она на себя за то, что позволила Арише исцелять. В глубине души она знала, что подруге будет, как минимум, очень плохо. Как максимум происходил именно сейчас.
Женщины положили девушку на кровать. Суетясь, они быстро пересекали комнату. Вика не успевала следить за их действиями. Всё ещё шокированная, она будет вспоминать моменты размытыми пятнами, как будто они произошли за одно мгновение. Она вспомнила сон. Теперь ей стало понятно его значение. Вселенная предупредила её о защите необходимой близкому человеку, а она пренебрегла посланием, и теперь должна расплатиться сполна. Женщины подносили глиняные чашки к губам Ариши, растирали жижами полностью обнажённое тело, а поверх субстанции накладывали неизвестные растения. Одна из них, та самая, что встретила Вику в первый день, взяла её за руку и вывела из комнаты силой.
— Пусти меня, стерва! Я нужна ей! Что вы делаете? —кидаясь, кричала она.
— Успокойся. Мы пытаемся помочь. Ты сейчас там ни к чему. Только мешаешь. И у стервы есть имя — Дака, — оглядывала она её с головы до ног, оценивая степень неуравновешенности. Вика догадалась и поостыла.
— Извини. Что с ней будет?
— Она сильна, как и её отец. Даже очень. Обычно, воскрешая, такие, как она, умирают сами. Такая участь настигла её прабабку. Я хорошо её знала. — Только сейчас Вика заметила, что «старо-землянка» достаточно древняя, хоть возраст и не бросался в глаза. — Как я сказала, она сильна, но выдержит ли последствия дара, не известно. Сейчас мы делаем всё возможное, и если разрушительная часть силы не затронет сердце, сможем помочь.
— А если затронет? — голос сорвался.
— Она не проснётся и не умрёт. Останется, как есть навсегда. Худший финал из всех возможных.
Вика вспомнила Мессия. «Макс ведь смог выбраться, и скоро прибудет на Орион, если сможет восстановиться. А ещё в этих штучках силён Нарут. Он сможет помочь, если его не убили». Она припрятала крохотную, но бесконечно сильную надежду глубоко в сердце.
Часы сменялись, но никто не выходил из комнаты. Усталость и напряжение начинали брать верх, паранойя сводила её с ума. Вика думала о Сером и остальных, отгораживаясь от худшей из ситуаций. «Живы ли? Вернуться?» Как же она ненавидела бездействовать! Хотелось бежать, бороться, делать хоть что-то, а не ждать приговора. Из комнатки вышла Дака и передала ей кружку с ароматным питьём — оно пахло мёдом и специями.
— Это чай. Тебе нужно отдохнуть. Пойдём со мной.
— Нет, я лучше побуду здесь, — благодарно приняла она чашку, рассматривая Даку: сгорблена, суха, морщины у глаз и рта, разрез глаз чуть уже, чем у других.
— Просто хочу, чтобы ты знала — у неё получилось. Халипа жива. Раны затянулись не до конца, но ей намного лучше. Потрясающе! Никто и подумать не мог, что у такого могущественного правителя, родиться более одаренная дочь! — Вика сжала зубы.
— Теперь это не важно. Если она умрёт…
— Не думай об этом, — перебила Дака. — Постарайся думать об исцелении. Вселенная принимает заказы от своих детей круглосуточно. Нехорошие мысли могут стать реальностью. — Она принялась пить чай, не желая спорить.
Вика уснула с чашкой в руках. Сон походил на предыдущий, только кострище пылало, испепеляя всё живое. Она приблизилась, лицо обдало жаром. Костёр тут же погас, будто его затушил великан. А на его месте стояла Ари, обнаженная, вся в золе с головы до ног, из носа у неё текла кровь, красные глаза ввалились в череп. Вику трясло мелкой дрожью.
— Ари…
— У нас получилось?
— Да, но ты не проснулась, — она плакала.
— Стой там. Есть черта, которую живым переступать нельзя, — глаза вертелись в глазницах в разные стороны, издавая неприятный звук.
— Ты не мертва. Ты спишь.
— Пока да. Но я чувствую, что скоро умру. Я видела свет. Я знаю всё. Невозможно передать это чувство, Вик! Ты будто часть всего, и повсюду! Это как чувствовать силы, только в разы приятнее! — довольно замычала она, прикрывая веки.
— Ты не можешь сдаться! Борись, мать твою! Задумала бросить меня одну? А как же Зир? Как он без тебя? А родители?! — кричала она.
— Такие мелочи. По сравнению с тем, что будет дальше. С этим чувством. — Вика схватила подругу за руки и изо всех сил встряхнула. Ариша быстро заморгала.
— Очнись и борись! Ты сможешь! Твой отец смог! И у тебя получится! Не бросай меня, Ари, прошу!
Картинка сменилась, и она оказалась возле тайного туннеля. Ошарашенная увиденным, Вика побрела знакомой дорогой. Ноги сами привели её в комнату Шведа, который, побагровев лицом, пытался подчинить себе ноги. Он поднимался и падал, крича от боли, но попыток не прекращал. Девушка подошла ближе, и он, сощурившись, посмотрел в её сторону.
