Тихий смешок, вторая его рука ложится на грудь, сначала легко и невесомо обводя округлость, потом сжимая сосок, отчего сбивается дыхание, а вся кожа становится болезненно-чувствительной. Одновременно с этим в плен его губ попал уже указательный пальчик. Я тихо охнула оттого, что его немного пососали… потом средний. Легко, едва ощутимо лаская зыком подушечку, посылая по телу невесомые искорки удовольствия. Не знаю.. с одной стороны, не было сводящих с ума ощущений, как при более смелых ласках, но… я начинала дрожать. Именно то, что он сейчас делал с моими руками, заставляло дышать все чаще, прикусывать губу, зажмуриваться… казалось, что между нами было такое, после чего стесняться уже поздно, но все равно.
- Моя, - почти неслышно прозвучало в комнате, и я ощутила, как с пальца соскользнуло кольцо, открывая ему все мои эмоции, чувства.
- Мой, - ответный шепот, и пальцы запутываются в прохладных волосах, ощущаю, как он поглаживает меня по спине, пропускает сквозь пальцы выбившийся завиток, но шпильки из прически не вытаскивает. Когда понимаю почему, то меня охватывает трепет. Волосы очень длинные, потому Феликс даже вечером всегда сам заплетал их в косу… да и если днем я сидела с распущенными, а у Кика были какие-то развратные планы, то он сначала прибирал мои локоны.
Совершенно незаметно платье оказалось расстегнуто, и Феликс медленно стянул его до талии, оставляя меня в одном бюстгальтере. Бюстик был местный, очень ажурный, красивый, сексуальный. Из-за того, что мою кожу и его руки разделяло лишь тонюсенькое кружево, становилось так… невыносимо. Что он так рядом, но не касается. Совсем рядом, тяжело дышит мне в плечо, опирается руками об стол по обе стороны от меня
- Юля… - почти простонал Кик. – Я… не смогу сейчас просто поиграть. Я не сдержусь. Ты хочешь этого? Вот так?
- Да, - выдохнула, прижимаясь к нему, обнимая, соскальзывая руками до его ладоней, снимая кольцо, чтобы задохнуться от силы охватившего меня желания. Перехватила его руки, положила себе на бедра, которые он тут же почти до боли сжал. Выпрямился, начав покрывать поцелуями мое плечо, поднимаясь все выше и выше, к шее, к уху, чтобы выдохнуть:
- Ты уверена? – прикусил мочку, отчего я только беспомощно всхлипнула, немного судорожно кивнув. – В моем кабинете, на этом столе, со мной… таким. Я не смогу обернуться, слишком слаб контроль. Все равно вернусь в истинную форму.
Открыла глаза, встретив его взор, и выдохнула.
- Я же люблю тебя, глупый. Любым люблю.
- Ты лучшее, что у меня было, есть и будет, - хрипло прошептал риалан в ответ. – Никому и никогда не отдам, Юля. Я даже его убью, и плевать, что это, в принципе, невозможно.
Я даже не успела задуматься, почему же Леля нельзя убить, потому что уже вряд ли о чем могла думать, кроме того, что Кик рядом.
Осторожные, едва ощутимые прикосновения к коже, за которыми я тянусь, как цветок за солнцем, чуть более сильное касание, отчего выгибаю спину, чтобы через миг ощутить, как губы мужчины прижимаются к шее, а потом скользят все ниже и ниже, пока не достигают краешка кружева. Он не стал отодвигать его и накрыл ртом сосок, но я вздрогнула… отчего? Кружево стало шершавым, болезненно натирая тело, мешая, заставляя мечтать, наконец, избавиться от этой тряпки… почувствовать прикосновения на обнаженной коже. Он подцепил пальцем лямочку и, поцеловав оставшуюся на коже розоватую отметину, медленно спустил белоснежное кружево с тела, обнажая грудь, накрывая губами сосок, и я тихо застонала от контраста ощущений.
- Чувствительная, - он выпрямился, неотрывно глядя мне в глаза, скользя руками по телу, и вдруг заговорил: - Знаешь, наверное, сейчас все испорчу. Я… считал, что любил Мину. Но к тебе иное. Мину мне хотелось беречь и никому не отдавать, но я был готов её отпустить, если она посчитает, что ей лучше с другим. Тебя... нет, я не смогу, Юля. Я на очень многое пойду, лишь бы ты осталась. Только если пойму, что ни малейшей искры ко мне нет, то, наверное, отступлю. И то не знаю, не знаю, не знаю! – он прерывисто выдохнул, до боли сжимая меня в объятиях. – Важна, нужна, ты естественна, как дыхание, пока рядом, пока со мной, жизнь полна, все нормально. Даже перестаю так гореть, задумываться, что может быть иначе. Но когда понимаю, что может… Это мука, милая. Мина была водой. Но я выжил, меня вытащили, я научился пить другие «напитки». Но не дышать невозможно, Юленька… и я не знаю, как назвать это чувство. Я просто никогда его не чувствовал.
А я... я просто поцеловала и начала расстегивать пуговицы на его жилете. Я хочу быть с ним. Здесь и сейчас. Какая разница, где? Постель это или что-то иное. Это он, это я, и вот все, что имеет сейчас значение. А чувство.. ты еще назовешь его, Феликс. А я подожду, я, конечно, гордая, но ты и так сказал мне сейчас очень много. Просто, видимо, слово «люблю» - для тебя не просто слово.
Дальше… дальше было очень-очень личное.
Сверкающая сеть, которая на миг вспыхнула по периметру кабинета, никого не впустит сюда и не даст услышать то, что происходит здесь.
Диванчик был неудобным, стол тем более, потому постелью послужил ковер, на который лег белоснежный мягкий плед. Платье осталось вместе с туфлями на паркете, а я была в одной сорочке, которую давно спустили с плеч, и сейчас она болталась на талии, трусиках, чулках и… в его руках. Его руки были самым важным, самым ценным. Тьма вокруг, потому что я закрыла глаза, ведь Кик так просил не задергивать шторы…
- Ты и солнце, - жаркий шепот обжигал, несмотря на то, что дыхание мужчины было прохладным. – Нежная, ласковая, но иногда безжалостная. Зачем ты всегда от меня уходишь?
- Всех не обогрею, но некоторых могу… и хочу, - отозвалась, понимая, о ком он, и сразу попросила. – Кик, хороший мой… не надо звать в нашу постель третьего. Сейчас тут мы, и заметь, вспоминаю его не я. И да, Ле…
Он не ответил, он только прижался губами, не позволяя с моих сорваться чужому имени, и опрокинул на плед, одновременно скользя руками по бедру, развязывая подвязку и медленно стаскивая чулок, лаская кожу, отчего с губ срывается прерывистый вздох.
Второй на ноге тоже не задержался, как и я не продержалась долго с закрытыми глазами. Искушение все видеть было слишком сильно. Правда, первое, что я осознала - это то, что милый все еще в рубашке!
Положение исправили весьма быстро, как и со штанами тоже. Белье я пока стаскивать не решилась… раньше не решалась, да и сейчас как-то смелости не хватало. Как я слышала, лицезрение этого самого, часто весьма способствует пробуждению закономерных опасений, «уцелею ли», а если учесть, что Кик был мужчиной… одаренным природой, скажем так… потому я просто притянула его ближе к себе… и следующие минуты потерялись в объятиях, поцелуях и… как ни странно, смехе. Да, мне было хорошо так, что я улыбалась, а то и смеялась. И мы никак не могли определиться, кто же будет сверху. Потому что то Феликс прижимал меня к ковру, целуя так, что хотелось только продолжения, то я опрокидывала его рядом, оседлывала бедра и… очень провокационно изгибалась, потираясь ягодицами о внушительную выпуклость на его белье. В этот раз не надо было сдерживаться, стесняться или думать, мы уже все решили. Мы знаем, к чему идем, и сейчас просто… играем.
Впрочем, игры закончились весьма быстро, сразу, как только я все же добралась… до того, что меня так интриговало и пугало одновременно. Пробежалась пальчиками по животу, отчего мужчина сразу с легким стоном закрыл глаза, а уж когда нерешительно погладила… то самое, то застонал уже в открытую и тут же сгреб меня в охапку, со словами:
- Хоть один разик для начала, а потом уже изучай. А то доведешь, буду нетерпелив, и тебе будет больно.
Видимо, Кик решил, что этот самый разик лучше бы поскорее, потому как сначала поцеловал так, что я уже почти на все разом была согласна, а потом накрыл губами сосок, одновременно скользнув рукой между ног, проводя по уже влажной ткани белья, отчего я тихо всхлипнула и закусила костяшку пальца.
- Юля, Юленька, - мочку уха прикусили, потом шейку, как раз в нужном месте, отчего меня выгнуло на ковре. – Нежная моя…
- Кик, - охнула, прикусывая губу, чувствуя, как отчаянно мешается сорочка, а белье так вообще, невероятно грубое и ненужное.
- Да?
- Сними, - выдохнула, невидяще глядя в потолок, который с каждой секундой из белоснежного превращался в какое-то подобие звездного неба наоборот. Не свет на тьме, а тьма на свете.
Мужчина послушался, мое белье отлетело в сторону, и теперь… да, теперь все правильно, теперь охх… так, как надо. Он прижимался так близко, что я ощущала, что Кик тоже совершенно обнажен, но это не смущало ни капли, наоборот, я повернулась к нему, закидывая ногу на бедро, поцеловала, гладя плечи и грудь, с удовольствием ощущала, как властно ложится на попу его рука. Когда он накрыл меня своим телом, то это немного отрезвило и я напряглась, но меня снова целовали, снова ласкали так, что я забыла обо всем, кроме его имени, которое с дыханием срывалось с губ.
Когда почувствовала давление внизу, а потом и резкую боль, то было уже поздно. Только зашипела, вцепляясь в его плечи, смаргивая навернувшиеся слезы. Или это еще раньше, от удовольствия?
- Тихо-тихо, - сипло проговорил Феликс, часто дыша и покрывая мое лицо поцелуями, а я подняла руку, останавливая его, потянулась к губам.
Первое движение, которое отозвалось все той же, но более глухой болью, потом... потом стало легче. Потом я закрыла глаза, отрешаясь от своего, погружаясь в его чувства, в его эмоции и ощущения, все то, что своей силой просто смывало мою боль.
Повинуясь древнему инстинкту, немного выгнула поясницу и закинула ноги ему на бедра, скрестив лодыжки, отчего он стал входить его глубже.. еще больнее для меня, еще острее для него. Да, его затапливало удовольствием, как волной поднимало, и я задыхалась вместе с ним. Оттого, что да, он был большой, и мне было больно, оттого, что я узкая, жаркая, и наслаждение туманило разум. Хотелось приподнять роскошные бедра, войти глубже, резче, сильнее. Хотелось оттолкнуть мужчину, потому что даже то, что сейчас было, было слишком. Мои мысли.. его…. Все смешалось, все потерялось.
Желала обнять, потому что чем ближе, тем приятнее, соприкосновение с его телом дарило ЕМУ же удовольствие, которое передавалось мне, заставляло подчиняться желаниям и самой же получать, разделять, стонать от его ощущений, которые были и моими.
Все закончилось просто ослепительно. По телу дрожь, по венам яд, внизу живота сладкая судорога, общий стон, который заканчивается, как только наши губы соединяются.
Потом… потом просто лежим. Он меня обнимает, прижимает, гладит все тело, словно не может отпустить, поверить, что уже все, я уже окончательно его и больше ничья. Или и правда так думает? Ведь кольца где-то валяются, мы открыты друг для друга.
- Солнышко, - чуть слышно прошептал мужчина.
- Ага…- задумчиво кивнула я, все еще не поднимая глаз от его груди, потом пошевелилась, поморщилась оттого, что неприятно, ну и.. мокро, и задумчиво выдала: - А надо бы в душ…
- А душа-то и нет… - также задумчиво откликнулся мужчина. – Но есть одноразовый портал домой.
Мужчина поднялся, как был, обнаженным, прогулялся до шкафчиков, и я невольно залюбовалась великолепным телом. Особенно тем, что так и не судьба было пощупать… видом сзади!
Из шкафа был извлечен еще один белый плед, который, слава богу, был как раз чуть ниже места спереди, которое тоже сегодня было не судьба пощупать. Кикимор укутал меня в мягкую ткань и я спросила:
- Откуда они у тебя в таком количестве, да еще и беленькие? – села, посмотрела на кровавые разводы на пледике номер раз и покраснела.
- Люблю, - спокойно отозвался риалан, неторопливо одеваясь. – Шерсть очень мягкая, мне это нравится.
Я только кивнула и смотрела, как полуголый мужчина собирает уже мои вещи. Игриво посмотрел на меня, крутанул на пальце трусики и, не реагируя на мое возмущение, закинул всю одежду в шкаф, потом подошел, подхватывая меня на руки, прижимая к обнаженной груди, и шагнул в черную дымку, которая вырвалась из маленького камешка, стоило ему со стуком удариться об пол.
Вышли мы в полузнакомой комнате. В спальне Феликса. Я тут была один раз, и то в дверях, когда искала риалана, чтобы потрясти на тему какого-то вааажного вопроса. Настолько важного, что даже в спальню к нему поперлась, и настолько важного, что сейчас, хоть убей, его не вспомню. Меня, не спуская с рук, занесли в ванную… и тут я малость зависла. Потому что ванная Кика была почти как моя спальня в Нефритовом, и имела тут… ну, естественно, не совсем привычные для моего взгляда, но волне узнаваемые душевую кабину и… что-то вроде джакузи.
Меня посадили на высокую лавочку, и на сей раз я даже не поморщилась, между ног, конечно, ныло, но уже не так сильно, как недавно. Правда, плед не удержала, и он сполз, обнажая меня до талии. Я, конечно, сразу натянула его обратно, но заметила взгляд Феликса… и поняла, что не морщиться было надо, а лучше стонать в голос о том, как же болит, потому что сверкающие глаза болотника обещали мне массу впечатлений в ближайшем будущем.
- Неа! – сразу предупредила кикимора я.
- Ну-у-у-у, - как-то слишком задумчиво протянул мужчина и обошел джакузи, поочередно открывая краны, наполняя емкость водой. Не глядя, взял один из бутылечков, выливая часть тягучей темной жидкости, отчего вода начала покрываться пеной, а по комнате поплыл знакомый аромат полыни и хризантем. Который как-то не в ту сторону меня ориентировал. Я почему-то поерзала снова. Он это заметил и медленно пошел ко мне.
- Кик, вот точно нет! – решительно заявила я.
- Точно да, - мурлыкнул бессовестный жабних, опускаясь у моих ног, поглаживая ступни, икры и коленки, распахивая белоснежный пледик. С одной стороны, чего уж тут стесняться, у нас только что все было, а с другой…
Кстати, про «все было».
- - Феликс, - ласково улыбнулась я. – Ответь-ка мне на один вопросик.
- Все, что угодно, - пробормотал он, приникая губами к открывшейся коленке.
Я вздрогнула, но не дрогнула, и смело продолжила расспросы:
- Кажется, мне кто-то обещал, что до отъезда Мины или падения лалов никакого секса! – да, это было мелочно, но не подразнить я не могла! – Я девушка, существо слабое, ты меня совращал невесть как, естественно, не устояла. Но ты-то!
- Юлечка, - рассмеялся он, выпрямляясь, притягивая к себе и нежно целуя шейку, потом ушко, и вкрадчиво проговорил. – Да разве ж это был секс? Мы занимались любовью… но если хочешь, то что такое секс я тебе потом покажу. Вот как раз после отъезда, да… Он резко цапнул меня за ухо, притом да, за кончик, отчего меня прошило молнией желания, и резко сдернул с плеч одеяние, оставляя совсем обнаженной. Подхватил на руки и осторожно опустил в воду. Я едва слышно зашипела. Вода была горячая и в некоторых и так нежных сейчас местах сильно защипало.
- Гад! – с ходу обласкала виновника всех бед.
- Гад, - спокойно согласился кикимор… начиная расстегивать штаны! – Но любимый, сама сказала.
- Ты что делаешь?! – вот теперь уже реально перепугалась я. Потому что флирт-флиртом, а повторять все прямо сейчас я как-то морально не готова. За штанами последовали трусы… притом смущаться, что обнаженности, что возбуждения, он и не думал.
- Моя, - почти неслышно прозвучало в комнате, и я ощутила, как с пальца соскользнуло кольцо, открывая ему все мои эмоции, чувства.
- Мой, - ответный шепот, и пальцы запутываются в прохладных волосах, ощущаю, как он поглаживает меня по спине, пропускает сквозь пальцы выбившийся завиток, но шпильки из прически не вытаскивает. Когда понимаю почему, то меня охватывает трепет. Волосы очень длинные, потому Феликс даже вечером всегда сам заплетал их в косу… да и если днем я сидела с распущенными, а у Кика были какие-то развратные планы, то он сначала прибирал мои локоны.
Совершенно незаметно платье оказалось расстегнуто, и Феликс медленно стянул его до талии, оставляя меня в одном бюстгальтере. Бюстик был местный, очень ажурный, красивый, сексуальный. Из-за того, что мою кожу и его руки разделяло лишь тонюсенькое кружево, становилось так… невыносимо. Что он так рядом, но не касается. Совсем рядом, тяжело дышит мне в плечо, опирается руками об стол по обе стороны от меня
- Юля… - почти простонал Кик. – Я… не смогу сейчас просто поиграть. Я не сдержусь. Ты хочешь этого? Вот так?
- Да, - выдохнула, прижимаясь к нему, обнимая, соскальзывая руками до его ладоней, снимая кольцо, чтобы задохнуться от силы охватившего меня желания. Перехватила его руки, положила себе на бедра, которые он тут же почти до боли сжал. Выпрямился, начав покрывать поцелуями мое плечо, поднимаясь все выше и выше, к шее, к уху, чтобы выдохнуть:
- Ты уверена? – прикусил мочку, отчего я только беспомощно всхлипнула, немного судорожно кивнув. – В моем кабинете, на этом столе, со мной… таким. Я не смогу обернуться, слишком слаб контроль. Все равно вернусь в истинную форму.
Открыла глаза, встретив его взор, и выдохнула.
- Я же люблю тебя, глупый. Любым люблю.
- Ты лучшее, что у меня было, есть и будет, - хрипло прошептал риалан в ответ. – Никому и никогда не отдам, Юля. Я даже его убью, и плевать, что это, в принципе, невозможно.
Я даже не успела задуматься, почему же Леля нельзя убить, потому что уже вряд ли о чем могла думать, кроме того, что Кик рядом.
Осторожные, едва ощутимые прикосновения к коже, за которыми я тянусь, как цветок за солнцем, чуть более сильное касание, отчего выгибаю спину, чтобы через миг ощутить, как губы мужчины прижимаются к шее, а потом скользят все ниже и ниже, пока не достигают краешка кружева. Он не стал отодвигать его и накрыл ртом сосок, но я вздрогнула… отчего? Кружево стало шершавым, болезненно натирая тело, мешая, заставляя мечтать, наконец, избавиться от этой тряпки… почувствовать прикосновения на обнаженной коже. Он подцепил пальцем лямочку и, поцеловав оставшуюся на коже розоватую отметину, медленно спустил белоснежное кружево с тела, обнажая грудь, накрывая губами сосок, и я тихо застонала от контраста ощущений.
- Чувствительная, - он выпрямился, неотрывно глядя мне в глаза, скользя руками по телу, и вдруг заговорил: - Знаешь, наверное, сейчас все испорчу. Я… считал, что любил Мину. Но к тебе иное. Мину мне хотелось беречь и никому не отдавать, но я был готов её отпустить, если она посчитает, что ей лучше с другим. Тебя... нет, я не смогу, Юля. Я на очень многое пойду, лишь бы ты осталась. Только если пойму, что ни малейшей искры ко мне нет, то, наверное, отступлю. И то не знаю, не знаю, не знаю! – он прерывисто выдохнул, до боли сжимая меня в объятиях. – Важна, нужна, ты естественна, как дыхание, пока рядом, пока со мной, жизнь полна, все нормально. Даже перестаю так гореть, задумываться, что может быть иначе. Но когда понимаю, что может… Это мука, милая. Мина была водой. Но я выжил, меня вытащили, я научился пить другие «напитки». Но не дышать невозможно, Юленька… и я не знаю, как назвать это чувство. Я просто никогда его не чувствовал.
А я... я просто поцеловала и начала расстегивать пуговицы на его жилете. Я хочу быть с ним. Здесь и сейчас. Какая разница, где? Постель это или что-то иное. Это он, это я, и вот все, что имеет сейчас значение. А чувство.. ты еще назовешь его, Феликс. А я подожду, я, конечно, гордая, но ты и так сказал мне сейчас очень много. Просто, видимо, слово «люблю» - для тебя не просто слово.
Дальше… дальше было очень-очень личное.
Сверкающая сеть, которая на миг вспыхнула по периметру кабинета, никого не впустит сюда и не даст услышать то, что происходит здесь.
Диванчик был неудобным, стол тем более, потому постелью послужил ковер, на который лег белоснежный мягкий плед. Платье осталось вместе с туфлями на паркете, а я была в одной сорочке, которую давно спустили с плеч, и сейчас она болталась на талии, трусиках, чулках и… в его руках. Его руки были самым важным, самым ценным. Тьма вокруг, потому что я закрыла глаза, ведь Кик так просил не задергивать шторы…
- Ты и солнце, - жаркий шепот обжигал, несмотря на то, что дыхание мужчины было прохладным. – Нежная, ласковая, но иногда безжалостная. Зачем ты всегда от меня уходишь?
- Всех не обогрею, но некоторых могу… и хочу, - отозвалась, понимая, о ком он, и сразу попросила. – Кик, хороший мой… не надо звать в нашу постель третьего. Сейчас тут мы, и заметь, вспоминаю его не я. И да, Ле…
Он не ответил, он только прижался губами, не позволяя с моих сорваться чужому имени, и опрокинул на плед, одновременно скользя руками по бедру, развязывая подвязку и медленно стаскивая чулок, лаская кожу, отчего с губ срывается прерывистый вздох.
Второй на ноге тоже не задержался, как и я не продержалась долго с закрытыми глазами. Искушение все видеть было слишком сильно. Правда, первое, что я осознала - это то, что милый все еще в рубашке!
Положение исправили весьма быстро, как и со штанами тоже. Белье я пока стаскивать не решилась… раньше не решалась, да и сейчас как-то смелости не хватало. Как я слышала, лицезрение этого самого, часто весьма способствует пробуждению закономерных опасений, «уцелею ли», а если учесть, что Кик был мужчиной… одаренным природой, скажем так… потому я просто притянула его ближе к себе… и следующие минуты потерялись в объятиях, поцелуях и… как ни странно, смехе. Да, мне было хорошо так, что я улыбалась, а то и смеялась. И мы никак не могли определиться, кто же будет сверху. Потому что то Феликс прижимал меня к ковру, целуя так, что хотелось только продолжения, то я опрокидывала его рядом, оседлывала бедра и… очень провокационно изгибалась, потираясь ягодицами о внушительную выпуклость на его белье. В этот раз не надо было сдерживаться, стесняться или думать, мы уже все решили. Мы знаем, к чему идем, и сейчас просто… играем.
Впрочем, игры закончились весьма быстро, сразу, как только я все же добралась… до того, что меня так интриговало и пугало одновременно. Пробежалась пальчиками по животу, отчего мужчина сразу с легким стоном закрыл глаза, а уж когда нерешительно погладила… то самое, то застонал уже в открытую и тут же сгреб меня в охапку, со словами:
- Хоть один разик для начала, а потом уже изучай. А то доведешь, буду нетерпелив, и тебе будет больно.
Видимо, Кик решил, что этот самый разик лучше бы поскорее, потому как сначала поцеловал так, что я уже почти на все разом была согласна, а потом накрыл губами сосок, одновременно скользнув рукой между ног, проводя по уже влажной ткани белья, отчего я тихо всхлипнула и закусила костяшку пальца.
- Юля, Юленька, - мочку уха прикусили, потом шейку, как раз в нужном месте, отчего меня выгнуло на ковре. – Нежная моя…
- Кик, - охнула, прикусывая губу, чувствуя, как отчаянно мешается сорочка, а белье так вообще, невероятно грубое и ненужное.
- Да?
- Сними, - выдохнула, невидяще глядя в потолок, который с каждой секундой из белоснежного превращался в какое-то подобие звездного неба наоборот. Не свет на тьме, а тьма на свете.
Мужчина послушался, мое белье отлетело в сторону, и теперь… да, теперь все правильно, теперь охх… так, как надо. Он прижимался так близко, что я ощущала, что Кик тоже совершенно обнажен, но это не смущало ни капли, наоборот, я повернулась к нему, закидывая ногу на бедро, поцеловала, гладя плечи и грудь, с удовольствием ощущала, как властно ложится на попу его рука. Когда он накрыл меня своим телом, то это немного отрезвило и я напряглась, но меня снова целовали, снова ласкали так, что я забыла обо всем, кроме его имени, которое с дыханием срывалось с губ.
Когда почувствовала давление внизу, а потом и резкую боль, то было уже поздно. Только зашипела, вцепляясь в его плечи, смаргивая навернувшиеся слезы. Или это еще раньше, от удовольствия?
- Тихо-тихо, - сипло проговорил Феликс, часто дыша и покрывая мое лицо поцелуями, а я подняла руку, останавливая его, потянулась к губам.
Первое движение, которое отозвалось все той же, но более глухой болью, потом... потом стало легче. Потом я закрыла глаза, отрешаясь от своего, погружаясь в его чувства, в его эмоции и ощущения, все то, что своей силой просто смывало мою боль.
Повинуясь древнему инстинкту, немного выгнула поясницу и закинула ноги ему на бедра, скрестив лодыжки, отчего он стал входить его глубже.. еще больнее для меня, еще острее для него. Да, его затапливало удовольствием, как волной поднимало, и я задыхалась вместе с ним. Оттого, что да, он был большой, и мне было больно, оттого, что я узкая, жаркая, и наслаждение туманило разум. Хотелось приподнять роскошные бедра, войти глубже, резче, сильнее. Хотелось оттолкнуть мужчину, потому что даже то, что сейчас было, было слишком. Мои мысли.. его…. Все смешалось, все потерялось.
Желала обнять, потому что чем ближе, тем приятнее, соприкосновение с его телом дарило ЕМУ же удовольствие, которое передавалось мне, заставляло подчиняться желаниям и самой же получать, разделять, стонать от его ощущений, которые были и моими.
Все закончилось просто ослепительно. По телу дрожь, по венам яд, внизу живота сладкая судорога, общий стон, который заканчивается, как только наши губы соединяются.
Потом… потом просто лежим. Он меня обнимает, прижимает, гладит все тело, словно не может отпустить, поверить, что уже все, я уже окончательно его и больше ничья. Или и правда так думает? Ведь кольца где-то валяются, мы открыты друг для друга.
- Солнышко, - чуть слышно прошептал мужчина.
- Ага…- задумчиво кивнула я, все еще не поднимая глаз от его груди, потом пошевелилась, поморщилась оттого, что неприятно, ну и.. мокро, и задумчиво выдала: - А надо бы в душ…
- А душа-то и нет… - также задумчиво откликнулся мужчина. – Но есть одноразовый портал домой.
Мужчина поднялся, как был, обнаженным, прогулялся до шкафчиков, и я невольно залюбовалась великолепным телом. Особенно тем, что так и не судьба было пощупать… видом сзади!
Из шкафа был извлечен еще один белый плед, который, слава богу, был как раз чуть ниже места спереди, которое тоже сегодня было не судьба пощупать. Кикимор укутал меня в мягкую ткань и я спросила:
- Откуда они у тебя в таком количестве, да еще и беленькие? – села, посмотрела на кровавые разводы на пледике номер раз и покраснела.
- Люблю, - спокойно отозвался риалан, неторопливо одеваясь. – Шерсть очень мягкая, мне это нравится.
Я только кивнула и смотрела, как полуголый мужчина собирает уже мои вещи. Игриво посмотрел на меня, крутанул на пальце трусики и, не реагируя на мое возмущение, закинул всю одежду в шкаф, потом подошел, подхватывая меня на руки, прижимая к обнаженной груди, и шагнул в черную дымку, которая вырвалась из маленького камешка, стоило ему со стуком удариться об пол.
Глава 15
Вышли мы в полузнакомой комнате. В спальне Феликса. Я тут была один раз, и то в дверях, когда искала риалана, чтобы потрясти на тему какого-то вааажного вопроса. Настолько важного, что даже в спальню к нему поперлась, и настолько важного, что сейчас, хоть убей, его не вспомню. Меня, не спуская с рук, занесли в ванную… и тут я малость зависла. Потому что ванная Кика была почти как моя спальня в Нефритовом, и имела тут… ну, естественно, не совсем привычные для моего взгляда, но волне узнаваемые душевую кабину и… что-то вроде джакузи.
Меня посадили на высокую лавочку, и на сей раз я даже не поморщилась, между ног, конечно, ныло, но уже не так сильно, как недавно. Правда, плед не удержала, и он сполз, обнажая меня до талии. Я, конечно, сразу натянула его обратно, но заметила взгляд Феликса… и поняла, что не морщиться было надо, а лучше стонать в голос о том, как же болит, потому что сверкающие глаза болотника обещали мне массу впечатлений в ближайшем будущем.
- Неа! – сразу предупредила кикимора я.
- Ну-у-у-у, - как-то слишком задумчиво протянул мужчина и обошел джакузи, поочередно открывая краны, наполняя емкость водой. Не глядя, взял один из бутылечков, выливая часть тягучей темной жидкости, отчего вода начала покрываться пеной, а по комнате поплыл знакомый аромат полыни и хризантем. Который как-то не в ту сторону меня ориентировал. Я почему-то поерзала снова. Он это заметил и медленно пошел ко мне.
- Кик, вот точно нет! – решительно заявила я.
- Точно да, - мурлыкнул бессовестный жабних, опускаясь у моих ног, поглаживая ступни, икры и коленки, распахивая белоснежный пледик. С одной стороны, чего уж тут стесняться, у нас только что все было, а с другой…
Кстати, про «все было».
- - Феликс, - ласково улыбнулась я. – Ответь-ка мне на один вопросик.
- Все, что угодно, - пробормотал он, приникая губами к открывшейся коленке.
Я вздрогнула, но не дрогнула, и смело продолжила расспросы:
- Кажется, мне кто-то обещал, что до отъезда Мины или падения лалов никакого секса! – да, это было мелочно, но не подразнить я не могла! – Я девушка, существо слабое, ты меня совращал невесть как, естественно, не устояла. Но ты-то!
- Юлечка, - рассмеялся он, выпрямляясь, притягивая к себе и нежно целуя шейку, потом ушко, и вкрадчиво проговорил. – Да разве ж это был секс? Мы занимались любовью… но если хочешь, то что такое секс я тебе потом покажу. Вот как раз после отъезда, да… Он резко цапнул меня за ухо, притом да, за кончик, отчего меня прошило молнией желания, и резко сдернул с плеч одеяние, оставляя совсем обнаженной. Подхватил на руки и осторожно опустил в воду. Я едва слышно зашипела. Вода была горячая и в некоторых и так нежных сейчас местах сильно защипало.
- Гад! – с ходу обласкала виновника всех бед.
- Гад, - спокойно согласился кикимор… начиная расстегивать штаны! – Но любимый, сама сказала.
- Ты что делаешь?! – вот теперь уже реально перепугалась я. Потому что флирт-флиртом, а повторять все прямо сейчас я как-то морально не готова. За штанами последовали трусы… притом смущаться, что обнаженности, что возбуждения, он и не думал.
