Но разговор с матерью напомнил то, о чём не хотелось вспоминать – об Инне. На душе стало муторно, конечно, он Инне слова плохого не сказал, она сама почему-то решила уйти: может что-то почувствовала, а может, правда, разлюбила – Митя не хотел об этом размышлять, мысли об Инне неприятно царапали душу, но, вернувшись от родителей, всё же поинтересовался у Алины:
– Как там у Инны дела?
– Нормально. Она на связь не выходит, но я у отца узнавала: говорит, она ему звонила, у неё всё в порядке.
– Она как-то резко вдруг ушла, все вещи оставила. Ты бы отвезла ей.
– «Резко вдруг ушла», – передразнила Алина. – Мить, ты полный идиот?
– Почему? – опешил Митя.
Алина только пожала плечами и пошла в спальню собирать Иннины вещи.
С того дня прошло почти два месяца, Инна так и не позвонила. А Алина нуждалась в сестре: должен же был кто-то Алину понять, поддержать, с кем-то надо было посоветоваться. И это могла сделать только Инна, она всегда была рядом, а теперь исчезла. Алина просила, уговаривала, требовала от отца телефон сестры, но отец грустно вздыхал и отвечал одно и то же: «Инна просила тебе новый номер не давать. Что-то вы, девочки, не поделили. Не переживай, ты же знаешь, Инна долго не обижается, сама тебе позвонит». Но Инна не звонила.
Алина долго бездействовать не могла, виновницей всех проблем она посчитала мать: мало того, что с Климом разлучила, так ещё и с покупкой квартиры тянет – предлагает варианты, которые Алину никак не устраивают. Кипучая энергия Алины требовала выхода. Объявив Мите, что ей нужны деньги на занятия с преподавателем, Алина заказала большие постеры. На глянцевом листе была фотография Лидии с яркой подписью «Она спит с женихом дочери». Расклейщикам были даны адреса домов и офиса, где, Алина узнавала, мать бывает ежедневно. Плакаты были расклеены по всем подъездам дома Клима (пусть все жители знают, кто мимо них проходит), внутри многоэтажного офисного здания (все сотрудники должны быть проинформированы), ну, и свой родной дом тоже следовало оповестить.
На следующий день после расклейки плакатов позвонил отец:
– Это ты устроила? – голос Славы дрожал.
Алина удивилась: отец был такой унылый, потухший последнее время, а тут столько экспрессии!
– Папуль, ты о чём?
– Это ты похабщиной весь подъезд увешала?
– Я не понимаю, о чём ты.
– Всё ты прекрасно понимаешь! Весь дом про нашу семью говорит.
– И что же такого наш дом говорит? Какую-нибудь неправду, наверное, рассказывают?
Отец нажал отбой. Алине был весело: если отца так пробрало, то приятно представить реакцию матери.
Сутки спустя позвонила Лидия. Началось с истеричного крика, а потом полились слёзы:
– Ну, зачем же ты так? Разве так можно? Доченька, я понимаю, каково тебе, но и ты меня пойми. Клим с тобой всё равно жить бы не стал, поменял на другую такую же молоденькую дурочку.
– А то, что он поменял меня на старую дуру, должно успокоить?
– Алишенька, я не хотела, чтобы так вышло. Это Клима решение.
– Клим самовлюблённый дурак, – заявила Алина, хотя так не думала, но хотелось ещё больше позлить мать.
– Он не дурак, он серьёзный человек, личный юрист Агатова…
– Ты мне квартиру в нормальном доме собираешься покупать? – перебила Алина.
– Конечно. В субботу поедешь, ещё одну посмотришь. Алиша, мы с тобой поговорить должны, ты же ни разу меня не выслушала…
Алина, довольная, не дав матери договорить, отключила телефон, представляя, как Лидия, опустив голову, идёт в обклеенный её фотографиями офис, возвращается домой. И это с её самолюбием! Но что-то интересное в разговоре прозвучало, что-то новое и важное. Прозвучало, что Клим – юрист Агатова. Алина знала, что Клим ведёт дела какого-то серьёзного человека, но кого именно, он не говорил, он вообще ничего ей не говорил о своей работе. Мать знает, что он служит у Агатова, когда два года назад Клим неожиданно исчез, его бывшая жена звонила Алине, упоминала, как кто-то наехал на его босса. Все в курсе его дел, всем он о себе рассказывал, одна Алина только для постели нужна была. Ничего, она покажет на что способна, а Клим ползать за ней станет. Алина решила: она познакомится с Агатовым (как это сделать, она пока не знала), станет нужна этому миллиардеру, и тогда его подчиненный будет мечтать о близости к ней.
Июль был посвящен изучению материалов об Агатове. В интернете много информации не нашлось – общие сведения, газетные статьи о его преступлениях против экологии, какие-то коррупционные разоблачения, фотографии толстого мужика с обрюзгшим лицом и хмурым взглядом из-под нависшего лба. Алина хмыкнула: «Такая красивая фамилия, и такая непривлекательная внешность!».
Пришлось сказать Мите, что ей нужны большие деньги на занятия с преподавателями – будет заниматься с носителями языка. Деньги потребовались немалые: это за двадцать тысяч частный детектив будет следить за подгулявшим мужем, а чтобы выяснить, в каких заведениях бывает Агатов, тут сотни тысяч нужны. Митя печально вздохнул, но сомневаться в планах любимой не посмел, взял деньги у родителей. Полученная информация не дала конкретного плана, известно стало лишь то, что Агатов посещает только закрытые мероприятия, но иногда ужинает в ресторане «Савва» на первом этаже Метрополя.
Алина сразу же заявила Мите, что она хочет романтический ужин, и не где-нибудь, а в Метрополе! Митя удивился, но повёл любимую в пафосное место. Алина не представляла, как она будет действовать, увидев Агатова, но, главное, пересечься с ним, а там уже решать. Но Агатова в тот вечер в ресторане не было. Алина честно отблагодарила Митю за поход в ресторан – прежде только Клима она награждала такими страстными ласками. Митя, осчастливленный произошедшим, вновь повёл её в Метрополь, и снова Агатов там не ужинал. Вскоре Митя, несмотря на всё сексуальные старания Алины, начал говорить, что они не могут себе позволить несколько раз в неделю ужинать подобным образом: «Салат за тысячу рублей и жареный палтус за полторы – я не миллионер», но Алина обвивала Митю своими нежными руками, прижималась всем телом, и Митя звонил матери, прося денег на непредвиденные расходы.
Однако месяц регулярного посещения Метрополя ничего не дал, кроме бреши в бюджете. Алина так ясно нарисовала себе картину: Клим заходит в кабинет к боссу подписать какие-то бумаги, Агатов сидит в кресле, напоминающем трон, а на подлокотник игриво пристроилась Алина, Клим понимает свою ошибку, умоляет Алину простить его, и они снова вместе. Столько раз эта картина, обрастая всё новыми подробностями, рисовалась воображением Алины, что отказаться от неё она не могла.
Тем дождливым августовским днём Алина достала учебники, но не открывала их, а смотрела на затянутое серыми тучами небо и злилась на погоду, на мать, которая тянет с покупкой квартиры для дочери, на Митьку, который не хочет водить её в Метрополь, срывая проект знакомства с Агатовым, на самого Агатова, который никак не может приехать поужинать, когда в зале сидит Алина.
Позвонил Митя:
– Аленька, ты сейчас где?
– В Караганде. Что ты хотел?
– Чтобы ты была дома.
– Ну, я дома.
– Тогда сейчас Ветров подъедет. Там, у компьютера, коробочка серая с дисками. Отдай ему тот, на котором двойка написана.
– Хорошо. Отдам.
Антон Ветров появился через полчаса, обрадовался, увидев Алину.
– Так вы с Митей снова вместе! А я и не знал, он ничего не говорил.
Алина рассматривала Антона: почему ей показалось в прошлом году, что он чем-то неуловимо напоминает Клима? Ничего общего с Климом у него нет!
Ветров забрал диск, но уходить явно не собирался:
– Кофейком не угостишь?
– Вон кофемашина стоит, вари.
– Какая ты не гостеприимная, – вздохнул Антон.
– Мне заниматься надо, через месяц пересдача.
– Ты весь месяц будешь над учебниками корпеть? Может, сходим куда-нибудь?
Алина подумала, что, чем сидеть дома и смотреть на пейзаж с дождём, лучше принять предложение Антона.
– Давай в Пушкинский музей съездим, там сейчас выставка венецианской живописи, – одногруппницы Алины уже сходили и делились впечатлениями, а ей было нечего по этому поводу сказать.
– В музей? – Антон удивленно поднял брови, – Ну, поехали.
Дождь не прекращался, то затихая, но с новой силой ударяя по лобовому стеклу машины. Алина весело болтала с Антоном, кокетничала, шутила, а в её мозгу пульсировали планы, как уговорить Митю занять у родителей денег и на следующей неделе несколько раз поужинать в Метрополе – вдруг Агатов именно на следующей неделе туда приедет. Напротив Кропоткинской столкнулись несколько машин, авария была нестрашной, но создала пробку, в которой застрял автомобиль Антона. Алина посмотрела направо, на величественное здание Храма Христа Спасителя. Рядом с кафедральным собором остановилось несколько машин, дверцу огромного майбаха распахнул крупный мужчина, по виду охранник, и из автомобиля вышел Агатов. Алина сразу узнала его: толстый, лысый, нос сливой. Агатов не спеша шёл к храму, охранник держал над ним раскрытый зонт.
– Ну, наконец тронулись, – радостно объявил Антон.
– Стой! Останови! – отчаянно закричала Алина. – Мне в церковь надо!
Её спутник обалдело обернулся:
–Ты же, вроде, в музей хотела? Уже почти приехали.
Алина его не слушала, пытаясь открыть дверцу. Автомобиль, проехав несколько метров, вновь стал в пробке, девушка выскочила на проезжую часть, обернулась к Антону: «Не жди меня, я помолюсь, потом сама домой поеду» – и побежала к Храму. Минуты хватило, чтобы промокнуть насквозь, но Алина ликовала: месяц караулить Агатова в ресторане и случайно увидеть его на улице – на ловца и зверь бежит!
В храме Алина не сразу нашла Агатова, сначала заметила охранника, а потом в нескольких метрах от него увидела объект своих ожиданий. Агатов ставил свечу перед иконой Николая Чудотворца, Алина сняла шейный платок, прикрыла волосы и робко встала рядом, потом потянулась поправить наклонившуюся свечу, задела рукавом Агатова, тихо пробормотала: «Извините, Павел Андреевич». Она ожидала, что Агатов удивиться, поинтересуется, откуда она знает его имя, но он скользнул по девушке равнодушным взглядом, перекрестился на икону и пошел к выходу. Надо было срочно что-то придумать!
– Павел Андреевич, я прошу дать мне интервью!
Агатов не обернулся, охранник взял девушку под локоть:
– По всем вопросам обращайтесь в пресс-службу.
Алина вышла из Храма следом за Агатовым, с отчаянием глядя на удаляющуюся спину.
– Павел Андреевич, мне необходимо с Вами поговорить. Ведь Вы мой кумир!
Агатов оглянулся:
– В каком смысле?
Сбиваясь, Алина принялась рассказывать, как она восхищается жизнью Агатова: своим трудом он создал, можно сказать, целую империю. Агатов для Алины идеал человека-труженика, символ мудрости, эталон честности и порядочности.
Агатов с охранником смотрели на Алину как на умалишённую.
– Чем же я привлёк Ваше внимание? – наконец поинтересовался Агатов.
– Я случайно увидела в интернете Вашу фотографию. Захотелось узнать, кто этот интересный мужчина. Я стала читать о Вас и была покорена Вашим умом, Вашими достижениями. Поэтому я мечтаю поговорить с Вами, задать важные для меня вопросы.
Агатов кивнул охраннику, тот взял сумку Алины, открыл и стал изучать содержимое, достал паспорт, начал внимательно читать каждую страницу. Алина стояла под проливным дождём и терпеливо ждала окончание обыска, укрыться под зонтом Агатов её не приглашал. Охранник вернул Алине сумку, что-то шепнул своему начальнику.
– Вы какое издание представляете?
– Я студентка, но хотела бы…
– Хорошо, я дам Вам возможность взять у меня интервью, – не дослушал Агатов. – Подходите сегодня к восьми часам в ресторан «Савва». Это в Метрополе.
Агатов с охранником удалялись к машине, а Алина, счастливо улыбаясь, стояла под проливным дождём. Картина встречи с Климом в кабинете Агатова становилась реальнее с каждой минутой. Клим будет локти кусать, умолять, и она снизойдёт… Вспомнился чей-то интернет-статус «Однажды в правильном месте наступит нужный час».
Даниловск был обыкновенным районным центром, каких тысячи в нашей стране, – на главной улице стояли чудом сохранившиеся купеческие особнячки, отданные под нужны местной администрации или украшенные по обшарпанному фасаду рекламными баннерами и вывесками магазинов, вдоль речки Даниловки тянулись пятиэтажки и покосившиеся деревянные домики частного сектора. Мишкин со страхом смотрел на Инну: вдруг ей всё это придётся не по душе и она уедет в Москву. Но Инне Даниловск понравился – деревья в праздничной осенней листве, дома с палисадниками, белая церковка, отражающаяся в реке – тихо и спокойно.
Товарищ Мишкина заведовал центральной районной больницей, по его приглашению Дмитрий Игоревич и прибыл в провинциальный городок на должность заведующего отделением травматологии. Инна до последней минуты сомневалась в своем решении поехать с Мишкиным. В том, что ей необходимо покинуть места, где всё напоминало о крушении её надежд, Инна была уверена, а вот насколько правильно то, что едет с Дмитрием Игоревичем, она не знала.
Вначале Инна предполагала, что доктор Мишкин просто хорошо к ней относится как к сотруднику, именно поэтому и берёт её с собой, зная, что те полгода, что она пробудет у него в отделении, он сможет в работе на неё полностью положиться. Конец августа Инна посвятила вопросам, которые необходимо было решить до отъезда: оформляла академический отпуск, регистрировалась в новой квартире, купленной отцом (как и предупреждала Алина, Инна оказалась со Славой в требующей ремонта малогабаритке на окраине).
Вечером за несколько дней до намеченного отъезда Мишкин заехал за Инниным паспортом, чтобы взять билеты на поезд. Он не планировал задерживаться в гостях, но Инна сама предложила Мишкину чай с печеньем: ей было неудобно отдать в дверях паспорт и закрыть дверь. Они сидели на кухне и пили чай, сидели очень близко, потому что кухня в Ритиной квартире была крохотной. Говорили об уходящем лете, удивительно дождливом и холодном, говорили о Рите, какая она хорошая подруга – Рита дежурила в больнице, но дважды звонила узнать, об Иннином самочувствии (на самом деле Рита, скучая, звонила узнать, ушёл ли Мишкин и что он рассказывал).
– Инна, ты молодец, что решила рожать, несмотря… – Мишкин запнулся – Извини, что я про это спрашиваю, но ты же едешь со мной, и я хотел бы знать: отец твоего ребёнка будет предъявлять на него права?
– Он ничего не знает, – тихо ответила Инна. Сколько раз она думала об этом: обида обидой, но Митя вправе знать, что станет отцом, но нужна ли ему эта новость о ребёнке от женщины, которой он ни разу не позвонил, не узнал, как она живёт.
– Тогда я ещё раз тебе скажу: у ребёнка должен быть отец. Я понимаю, что не могу рассчитывать на любовь такой девушки, как ты. Но скажи честно: я тебе не противен?
Инна изумлённо смотрела на Мишкина. Они сидели так близко, что ей показалось: она слышит, как громко застучало его сердце.
– Я как-то нечаянно услышал, как вы с Ритой смеялись надо мной, и это понятно, я действительно бываю смешон. Но прошло время, может быть, ты изменила своё мнение?
– Да что Вы, Дмитрий Игоревич, это случайно тогда получилось. Вы извините, пожалуйста! Я Вас всегда очень уважала, Вы же очень хороший, очень добрый.
– Как там у Инны дела?
– Нормально. Она на связь не выходит, но я у отца узнавала: говорит, она ему звонила, у неё всё в порядке.
– Она как-то резко вдруг ушла, все вещи оставила. Ты бы отвезла ей.
– «Резко вдруг ушла», – передразнила Алина. – Мить, ты полный идиот?
– Почему? – опешил Митя.
Алина только пожала плечами и пошла в спальню собирать Иннины вещи.
С того дня прошло почти два месяца, Инна так и не позвонила. А Алина нуждалась в сестре: должен же был кто-то Алину понять, поддержать, с кем-то надо было посоветоваться. И это могла сделать только Инна, она всегда была рядом, а теперь исчезла. Алина просила, уговаривала, требовала от отца телефон сестры, но отец грустно вздыхал и отвечал одно и то же: «Инна просила тебе новый номер не давать. Что-то вы, девочки, не поделили. Не переживай, ты же знаешь, Инна долго не обижается, сама тебе позвонит». Но Инна не звонила.
Алина долго бездействовать не могла, виновницей всех проблем она посчитала мать: мало того, что с Климом разлучила, так ещё и с покупкой квартиры тянет – предлагает варианты, которые Алину никак не устраивают. Кипучая энергия Алины требовала выхода. Объявив Мите, что ей нужны деньги на занятия с преподавателем, Алина заказала большие постеры. На глянцевом листе была фотография Лидии с яркой подписью «Она спит с женихом дочери». Расклейщикам были даны адреса домов и офиса, где, Алина узнавала, мать бывает ежедневно. Плакаты были расклеены по всем подъездам дома Клима (пусть все жители знают, кто мимо них проходит), внутри многоэтажного офисного здания (все сотрудники должны быть проинформированы), ну, и свой родной дом тоже следовало оповестить.
На следующий день после расклейки плакатов позвонил отец:
– Это ты устроила? – голос Славы дрожал.
Алина удивилась: отец был такой унылый, потухший последнее время, а тут столько экспрессии!
– Папуль, ты о чём?
– Это ты похабщиной весь подъезд увешала?
– Я не понимаю, о чём ты.
– Всё ты прекрасно понимаешь! Весь дом про нашу семью говорит.
– И что же такого наш дом говорит? Какую-нибудь неправду, наверное, рассказывают?
Отец нажал отбой. Алине был весело: если отца так пробрало, то приятно представить реакцию матери.
Сутки спустя позвонила Лидия. Началось с истеричного крика, а потом полились слёзы:
– Ну, зачем же ты так? Разве так можно? Доченька, я понимаю, каково тебе, но и ты меня пойми. Клим с тобой всё равно жить бы не стал, поменял на другую такую же молоденькую дурочку.
– А то, что он поменял меня на старую дуру, должно успокоить?
– Алишенька, я не хотела, чтобы так вышло. Это Клима решение.
– Клим самовлюблённый дурак, – заявила Алина, хотя так не думала, но хотелось ещё больше позлить мать.
– Он не дурак, он серьёзный человек, личный юрист Агатова…
– Ты мне квартиру в нормальном доме собираешься покупать? – перебила Алина.
– Конечно. В субботу поедешь, ещё одну посмотришь. Алиша, мы с тобой поговорить должны, ты же ни разу меня не выслушала…
Алина, довольная, не дав матери договорить, отключила телефон, представляя, как Лидия, опустив голову, идёт в обклеенный её фотографиями офис, возвращается домой. И это с её самолюбием! Но что-то интересное в разговоре прозвучало, что-то новое и важное. Прозвучало, что Клим – юрист Агатова. Алина знала, что Клим ведёт дела какого-то серьёзного человека, но кого именно, он не говорил, он вообще ничего ей не говорил о своей работе. Мать знает, что он служит у Агатова, когда два года назад Клим неожиданно исчез, его бывшая жена звонила Алине, упоминала, как кто-то наехал на его босса. Все в курсе его дел, всем он о себе рассказывал, одна Алина только для постели нужна была. Ничего, она покажет на что способна, а Клим ползать за ней станет. Алина решила: она познакомится с Агатовым (как это сделать, она пока не знала), станет нужна этому миллиардеру, и тогда его подчиненный будет мечтать о близости к ней.
Июль был посвящен изучению материалов об Агатове. В интернете много информации не нашлось – общие сведения, газетные статьи о его преступлениях против экологии, какие-то коррупционные разоблачения, фотографии толстого мужика с обрюзгшим лицом и хмурым взглядом из-под нависшего лба. Алина хмыкнула: «Такая красивая фамилия, и такая непривлекательная внешность!».
Пришлось сказать Мите, что ей нужны большие деньги на занятия с преподавателями – будет заниматься с носителями языка. Деньги потребовались немалые: это за двадцать тысяч частный детектив будет следить за подгулявшим мужем, а чтобы выяснить, в каких заведениях бывает Агатов, тут сотни тысяч нужны. Митя печально вздохнул, но сомневаться в планах любимой не посмел, взял деньги у родителей. Полученная информация не дала конкретного плана, известно стало лишь то, что Агатов посещает только закрытые мероприятия, но иногда ужинает в ресторане «Савва» на первом этаже Метрополя.
Алина сразу же заявила Мите, что она хочет романтический ужин, и не где-нибудь, а в Метрополе! Митя удивился, но повёл любимую в пафосное место. Алина не представляла, как она будет действовать, увидев Агатова, но, главное, пересечься с ним, а там уже решать. Но Агатова в тот вечер в ресторане не было. Алина честно отблагодарила Митю за поход в ресторан – прежде только Клима она награждала такими страстными ласками. Митя, осчастливленный произошедшим, вновь повёл её в Метрополь, и снова Агатов там не ужинал. Вскоре Митя, несмотря на всё сексуальные старания Алины, начал говорить, что они не могут себе позволить несколько раз в неделю ужинать подобным образом: «Салат за тысячу рублей и жареный палтус за полторы – я не миллионер», но Алина обвивала Митю своими нежными руками, прижималась всем телом, и Митя звонил матери, прося денег на непредвиденные расходы.
Однако месяц регулярного посещения Метрополя ничего не дал, кроме бреши в бюджете. Алина так ясно нарисовала себе картину: Клим заходит в кабинет к боссу подписать какие-то бумаги, Агатов сидит в кресле, напоминающем трон, а на подлокотник игриво пристроилась Алина, Клим понимает свою ошибку, умоляет Алину простить его, и они снова вместе. Столько раз эта картина, обрастая всё новыми подробностями, рисовалась воображением Алины, что отказаться от неё она не могла.
Тем дождливым августовским днём Алина достала учебники, но не открывала их, а смотрела на затянутое серыми тучами небо и злилась на погоду, на мать, которая тянет с покупкой квартиры для дочери, на Митьку, который не хочет водить её в Метрополь, срывая проект знакомства с Агатовым, на самого Агатова, который никак не может приехать поужинать, когда в зале сидит Алина.
Позвонил Митя:
– Аленька, ты сейчас где?
– В Караганде. Что ты хотел?
– Чтобы ты была дома.
– Ну, я дома.
– Тогда сейчас Ветров подъедет. Там, у компьютера, коробочка серая с дисками. Отдай ему тот, на котором двойка написана.
– Хорошо. Отдам.
Антон Ветров появился через полчаса, обрадовался, увидев Алину.
– Так вы с Митей снова вместе! А я и не знал, он ничего не говорил.
Алина рассматривала Антона: почему ей показалось в прошлом году, что он чем-то неуловимо напоминает Клима? Ничего общего с Климом у него нет!
Ветров забрал диск, но уходить явно не собирался:
– Кофейком не угостишь?
– Вон кофемашина стоит, вари.
– Какая ты не гостеприимная, – вздохнул Антон.
– Мне заниматься надо, через месяц пересдача.
– Ты весь месяц будешь над учебниками корпеть? Может, сходим куда-нибудь?
Алина подумала, что, чем сидеть дома и смотреть на пейзаж с дождём, лучше принять предложение Антона.
– Давай в Пушкинский музей съездим, там сейчас выставка венецианской живописи, – одногруппницы Алины уже сходили и делились впечатлениями, а ей было нечего по этому поводу сказать.
– В музей? – Антон удивленно поднял брови, – Ну, поехали.
Дождь не прекращался, то затихая, но с новой силой ударяя по лобовому стеклу машины. Алина весело болтала с Антоном, кокетничала, шутила, а в её мозгу пульсировали планы, как уговорить Митю занять у родителей денег и на следующей неделе несколько раз поужинать в Метрополе – вдруг Агатов именно на следующей неделе туда приедет. Напротив Кропоткинской столкнулись несколько машин, авария была нестрашной, но создала пробку, в которой застрял автомобиль Антона. Алина посмотрела направо, на величественное здание Храма Христа Спасителя. Рядом с кафедральным собором остановилось несколько машин, дверцу огромного майбаха распахнул крупный мужчина, по виду охранник, и из автомобиля вышел Агатов. Алина сразу узнала его: толстый, лысый, нос сливой. Агатов не спеша шёл к храму, охранник держал над ним раскрытый зонт.
– Ну, наконец тронулись, – радостно объявил Антон.
– Стой! Останови! – отчаянно закричала Алина. – Мне в церковь надо!
Её спутник обалдело обернулся:
–Ты же, вроде, в музей хотела? Уже почти приехали.
Алина его не слушала, пытаясь открыть дверцу. Автомобиль, проехав несколько метров, вновь стал в пробке, девушка выскочила на проезжую часть, обернулась к Антону: «Не жди меня, я помолюсь, потом сама домой поеду» – и побежала к Храму. Минуты хватило, чтобы промокнуть насквозь, но Алина ликовала: месяц караулить Агатова в ресторане и случайно увидеть его на улице – на ловца и зверь бежит!
В храме Алина не сразу нашла Агатова, сначала заметила охранника, а потом в нескольких метрах от него увидела объект своих ожиданий. Агатов ставил свечу перед иконой Николая Чудотворца, Алина сняла шейный платок, прикрыла волосы и робко встала рядом, потом потянулась поправить наклонившуюся свечу, задела рукавом Агатова, тихо пробормотала: «Извините, Павел Андреевич». Она ожидала, что Агатов удивиться, поинтересуется, откуда она знает его имя, но он скользнул по девушке равнодушным взглядом, перекрестился на икону и пошел к выходу. Надо было срочно что-то придумать!
– Павел Андреевич, я прошу дать мне интервью!
Агатов не обернулся, охранник взял девушку под локоть:
– По всем вопросам обращайтесь в пресс-службу.
Алина вышла из Храма следом за Агатовым, с отчаянием глядя на удаляющуюся спину.
– Павел Андреевич, мне необходимо с Вами поговорить. Ведь Вы мой кумир!
Агатов оглянулся:
– В каком смысле?
Сбиваясь, Алина принялась рассказывать, как она восхищается жизнью Агатова: своим трудом он создал, можно сказать, целую империю. Агатов для Алины идеал человека-труженика, символ мудрости, эталон честности и порядочности.
Агатов с охранником смотрели на Алину как на умалишённую.
– Чем же я привлёк Ваше внимание? – наконец поинтересовался Агатов.
– Я случайно увидела в интернете Вашу фотографию. Захотелось узнать, кто этот интересный мужчина. Я стала читать о Вас и была покорена Вашим умом, Вашими достижениями. Поэтому я мечтаю поговорить с Вами, задать важные для меня вопросы.
Агатов кивнул охраннику, тот взял сумку Алины, открыл и стал изучать содержимое, достал паспорт, начал внимательно читать каждую страницу. Алина стояла под проливным дождём и терпеливо ждала окончание обыска, укрыться под зонтом Агатов её не приглашал. Охранник вернул Алине сумку, что-то шепнул своему начальнику.
– Вы какое издание представляете?
– Я студентка, но хотела бы…
– Хорошо, я дам Вам возможность взять у меня интервью, – не дослушал Агатов. – Подходите сегодня к восьми часам в ресторан «Савва». Это в Метрополе.
Агатов с охранником удалялись к машине, а Алина, счастливо улыбаясь, стояла под проливным дождём. Картина встречи с Климом в кабинете Агатова становилась реальнее с каждой минутой. Клим будет локти кусать, умолять, и она снизойдёт… Вспомнился чей-то интернет-статус «Однажды в правильном месте наступит нужный час».
ГЛАВА 18
Даниловск был обыкновенным районным центром, каких тысячи в нашей стране, – на главной улице стояли чудом сохранившиеся купеческие особнячки, отданные под нужны местной администрации или украшенные по обшарпанному фасаду рекламными баннерами и вывесками магазинов, вдоль речки Даниловки тянулись пятиэтажки и покосившиеся деревянные домики частного сектора. Мишкин со страхом смотрел на Инну: вдруг ей всё это придётся не по душе и она уедет в Москву. Но Инне Даниловск понравился – деревья в праздничной осенней листве, дома с палисадниками, белая церковка, отражающаяся в реке – тихо и спокойно.
Товарищ Мишкина заведовал центральной районной больницей, по его приглашению Дмитрий Игоревич и прибыл в провинциальный городок на должность заведующего отделением травматологии. Инна до последней минуты сомневалась в своем решении поехать с Мишкиным. В том, что ей необходимо покинуть места, где всё напоминало о крушении её надежд, Инна была уверена, а вот насколько правильно то, что едет с Дмитрием Игоревичем, она не знала.
Вначале Инна предполагала, что доктор Мишкин просто хорошо к ней относится как к сотруднику, именно поэтому и берёт её с собой, зная, что те полгода, что она пробудет у него в отделении, он сможет в работе на неё полностью положиться. Конец августа Инна посвятила вопросам, которые необходимо было решить до отъезда: оформляла академический отпуск, регистрировалась в новой квартире, купленной отцом (как и предупреждала Алина, Инна оказалась со Славой в требующей ремонта малогабаритке на окраине).
Вечером за несколько дней до намеченного отъезда Мишкин заехал за Инниным паспортом, чтобы взять билеты на поезд. Он не планировал задерживаться в гостях, но Инна сама предложила Мишкину чай с печеньем: ей было неудобно отдать в дверях паспорт и закрыть дверь. Они сидели на кухне и пили чай, сидели очень близко, потому что кухня в Ритиной квартире была крохотной. Говорили об уходящем лете, удивительно дождливом и холодном, говорили о Рите, какая она хорошая подруга – Рита дежурила в больнице, но дважды звонила узнать, об Иннином самочувствии (на самом деле Рита, скучая, звонила узнать, ушёл ли Мишкин и что он рассказывал).
– Инна, ты молодец, что решила рожать, несмотря… – Мишкин запнулся – Извини, что я про это спрашиваю, но ты же едешь со мной, и я хотел бы знать: отец твоего ребёнка будет предъявлять на него права?
– Он ничего не знает, – тихо ответила Инна. Сколько раз она думала об этом: обида обидой, но Митя вправе знать, что станет отцом, но нужна ли ему эта новость о ребёнке от женщины, которой он ни разу не позвонил, не узнал, как она живёт.
– Тогда я ещё раз тебе скажу: у ребёнка должен быть отец. Я понимаю, что не могу рассчитывать на любовь такой девушки, как ты. Но скажи честно: я тебе не противен?
Инна изумлённо смотрела на Мишкина. Они сидели так близко, что ей показалось: она слышит, как громко застучало его сердце.
– Я как-то нечаянно услышал, как вы с Ритой смеялись надо мной, и это понятно, я действительно бываю смешон. Но прошло время, может быть, ты изменила своё мнение?
– Да что Вы, Дмитрий Игоревич, это случайно тогда получилось. Вы извините, пожалуйста! Я Вас всегда очень уважала, Вы же очень хороший, очень добрый.
