– Хм, – уполномоченный задумчиво поиграл тростью, ловя набалдашником солнечные блики, – тогда как вы узнали, что ваша невеста ушла за булавками, и с собой у нее не было денег?
– Я ее приучил записки оставлять, если из дома планирует выйти, – не без гордости заявила эта мечта всех наивных простушек. – А деньги… так я много на расходы никогда не давал. А зачем? У меня во всех лавках счета. Не стоит вводить женщину в искушение. Они такие слабые до трат.
Тут я удержала ехидный смешок с огромным трудом. Редкостный благодетель выискался. Хотя, несмотря на воспитание, у меня напрашивалось совсем другое слово.
– Я бы хотел увидеть записку, – Моранси привычно проигнорировал мое невербальное мнение. – Вы уверены, что ее написала именно ваша невеста?
– Конечно, – пожал плечами толстяк. – А кто еще? Она у меня не особо грамотная. Пишет немного коряво. Так что спутать сложно. А записка… так нет ее.
– Как это? – удивился уполномоченный. – Пропала?
– Скажете тоже, – фыркнул промышленник. – Просто я думаю об окружающей среде. Ну и об экономии. Бумага нынче дорогая. – Я тактично подумал, что пара монет прямо разорят этого скупердяя. – У меня доска для заметок на кухне висит. Она на ней мелом и писала.
Моранси чуть заметно поморщился. Слова, написанные мелом, всегда будут немного отличаться от тех, которые человек выведет самописным пером на бумаге. Особенно, если он неграмотный. Да и послание за три дня должно было осыпаться. Поэтому смысла в графической экспертизе нет.
Кстати, Моранси человек не только слова, но и действия. Шутки про мою любовь к детективным романам он сам и пресёк, выкинув все книги из моего дома. Иногда даже самый умный мужчина может быть наивным глупцом. У дядюшки шикарная библиотека. Там можно найти книги по любой тематике. В общем, Поль Моранси думает, что он отличный тактик, но я-то стратегом получше буду. Вдова и разведенка – это бесценный опыт существования в мире мужчин.
– А есть ли какая-нибудь ценная вещь невесты, которую она часто носила с собой? – решила закончить неприятный визит как можно быстрее я.
– Понятия не имею, – раздраженно бросил любящий жених. – Из деревни я ее забрал с одним кулем одежды. И все. Кроме трех платьев, у нее приданого и не было. Только я их приказал выкинуть и купил новые. Они слишком потрепанные и невзрачные были.
– Украшения? – мрачно спросила я, уже заранее догадываясь об ответе.
– Я пока ничего не дарил, – промышленник взглянул на меня высокомерно. – Дорогие подарки получает только жена. Невеста вроде как на испытательном сроке. А если расстанемся, получается, выкинутые на ветер деньги.
– А кольцо? – Моранси стукнул тростью по раскрытой ладони. – На помолвку вы должны были подарить ей хотя бы кольцо. Мы можем попробовать поискать его в ломбардах и у ростовщиков.
– Обычное медное, – без капли раскаяния сказал Эрлье. – Нормальное она бы получила после свадьбы. Как уже сказал, я не вкладываю деньги в ненадежные проекты. Но его дома нет, я сразу проверил ее шкатулки.
– А больше из дома ничего не пропало? – уполномоченный окинул придирчивым взглядом гостиную.
Даже по интерьеру было отчетливо видно, что хозяин жуткий скупердяй. Ничего лишнего, и никакой дорогой обивки мебели. Парочка картин, приобретенных явно у художника, что называется, “с улицы”. Вазы без каких-либо претензий на дорогой материал. Цветы и те ненастоящие, чтобы не тратиться на воду и не покупать новые.
– Я все ценное храню в сейфе, – гордо заявил промышленник. – Конечно, я проверил – все на своих местах. И пропала-то эта дура неудачно. Я в кои-то веки решил организовать прием. Лет десять этого не делал. А тут собрался потратиться. Свадьба, все же это серьезно – раз в жизни. Два раза вкладываться в такие мероприятия я не собираюсь. Мне что, самому заниматься подготовкой? Да есть ли теперь смысл? Вдруг она умерла? Это мне сначала новую искать надо.
– Ваша доброта трогает меня до глубины души, – все же не удержалась я. – Редко найдешь такого заботливого жениха. – Эрлье сначала важно раздулся, но после ироничного хмыка Моранси подозрительно прищурился. – А что касаемо подготовки… неужели у вас слуги настолько некомпетентные?
– Слуги? – неприятно удивился промышленник. – Зачем они, если есть невеста. Для чего, по-вашему, нужна в принципе жена? Не пылинки же с нее сдувать.
Мы с Моранси быстро переглянулись. Так себе дилемма: искать несчастную невесту, или отпустить на волю счастливую свободную девушку.
Я с трудом растянула губы в совершенно неискренней улыбке. Судя по озадаченно поднятым бровям Моранси, начальник слегка в шоке от моей несдержанности.
– Все же нам нужна вещь, которую часто трогала пропавшая, – сухим тоном напомнила я о цели визита. – С нее можно считать события, предшествующие исчезновению.
Ноэль Эрлье подобрался, если так можно назвать попытку втянуть живот, подался вперед и хищно блеснул маленьким глазками:
– Ретромант? У вас есть ретромант.
У меня возникло совершенно иррациональное желание соврать. Причем с самым невинным видом. А еще снять с Моранси фрак и завернуться в него. Мое скромное платье почему-то резко стало очень неприличным.
Но я, не моргнув и глазом, небрежно склонила голову, приветствуя, чем и вызвала небывалую печаль у промышленника.
– Женщина? – уточнил Эрлье таким обиженным тоном, что мне захотелось ему отсыпать несколько монет в виде подати. На паперти промышленнику равных не было бы.
– В аренду не сдается, – поспешил внести ясность уполномоченный. – Слишком уж дорогой сотрудник мадам Агата. А обдирать налогоплательщиков Ставленник не позволяет.
В итоге, ничего внятного от жениха мы не добились. Даже малюсенького портрета невесты не нашлось.
Зато в мобиль я садилась без всякой опаски, потому что кипела от злости.
– Мечта, а не муж, – ехидно заметил Моранси. – Да, мадам Агата?
– Вы себе мужа ищите? – я удивленно округлила глаза. – Это, право, несколько неожиданно.
Вот тоже хочу завести себе трость, чтобы выразительно ей похлопывать по ладони.
На рабочем месте царила привычная атмосфера: Люсиль с видом последнего охранника бастиона сидела за столом с прямой спиной, бросая на посетителей кровожадные взгляды. Тройка следователей с бумагами в папках, нежно прижимаемых к груди, смотрели на нее с опаской, тихонько проклиная бюрократический ад. Если в деле фигурирует какая-то громкая фамилия, бедняги обязаны свериться с Моранси, не пересекаются ли дела обычных следователей с самим господином уполномоченным по особо важным делам. Сам Поль каждый раз плюется и жалуется, что тратит время на подобные глупости. А еще ругает систему образования и грозиться прикупить в отдел грамматические справочники. В общем, у него после таких визитов всегда портится настроение.
Люсиль бросила на меня жалобный взгляд, когда наша парочка вплыла в приемную. Точнее, я старательно пыталась не бежать за кем-то уж больно длинноногим. Трудно сохранять невозмутимый вид, когда щеки раскраснелись от быстрой ходьбы. Кстати, еще один плюс в пользу трости – ей можно случайно организовать отдых начальству, случайно уронив под ноги. И вовсе не от злобы, а из сострадания – Моранси полезно отдыхать. Ну или мне от него тоже замечательно отдохнуть.
– Господа, – я со скупой улыбкой протянул руку, намекая, что папки лучше отдать мне раньше, чем до них доберется уполномоченный.
Меня обласкали благодарными взглядами и грянули дружно:
– Мадам Гренье.
Моранси поморщился и нетерпеливо бросил:
– Перекличку окончили, все свободны.
Увы, нас с Люсиль это не касалось. Надо заметить, что уполномоченный не всегда прибывает в скверном расположении духа, бывают и просветления. Правда, крайне редко.
Чудодейственное заклинание «Где Флоран?» явило помощника уполномоченного в кабинет быстрее, чем за вздох.
– Наш корсет действительно шили на заказ с требованием сделать его повульгарнее! – прямо с порога громогласно заявил Флоран, заставляя нас вздрогнуть.
– Зайди-ка, – поманил помощника тростью Моранси. Даже у меня возникло желание затащить парня за грудки в кабинет и захлопнуть за ним дверь, отрезая случайных слушателей. Дело о подкинутом корсете грозит перерасти из личной проблемы Ставленника в нашу общую угрозу для репутации. – Людская фантазия слишком обширна, чтобы питать ее такими слухами. – Если что, я скажу, что это твой корсет. Понятно?
– Простите, – повинился Флоран с чуть вспыхнувшими ушами.
– Не переживайте, – поспешила вернуть относительный мир и покой в кабинет уполномоченного по особо важным делам. И дело вовсе не в альтруизме, страдать в итоге больше всех буду я. – Тут присутствуют минимум две женщины, которые могут носить указанный предмет одежды без порицания общества.
– Еще лучше, – вздохнул Моранси. – Мадам Агата, вы хотите, чтобы вас считали моей содержанкой?
– А вы думаете, будто не считают? – я иронично приподняла бровь. – Не все, конечно. Но вот, к примеру, позавчера приходила Кэрол Джус с дочерью. Помните, господин Поль?
– У которой косоглазие? – задумчиво нахмурил лоб уполномоченный.
– Это девица вам глазки строила, – насмешливо фыркнула я. – Так вот, после того, как вы отказались искать браслет, украденный в толпе воришкой, мадам изволила поинтересоваться, не накладно ли держать любовницу на работе?
– Да? – неприятно удивился Моранси. – Кажется, она сетовала на мое равнодушие и холодность. Хотя я не понимаю, почему должен жертвовать рабочим временем на поимку мелкого карманника, и тем самым отнимать насущный хлеб у стражи. Наоборот, я очень душевный человек – забочусь о тех, кто ниже по званию.
– Вы просто не поняли ее намека в вопросе разделения личного и рабочего времени, – широко улыбнулась я.
Поль Моранси нервным жестом повел плечами, сбрасывая лишнюю информацию:
– М-да, чем толще женщина, тем тоньше ее намеки. Мадам Агата, может, нам на вас табличку повесить?
– Думаете, поможет? – я аж скривилась от собственного скепсиса. – Люди на заборе одно слово прочитают и сразу целую историю додумывают. Мне с моим статусом можно просто по улице пройтись, чтобы собрать коллекцию сплетен. Зачем провоцировать окружающих на новые свершения?
– Кхм, – не выдержал Флоран, от нетерпения уже истоптавший новенький ковер в кабинете, – так по поводу корсета…
– Погоди, – отмахнулся Моранси, – мне сначала надо выпить чашечку…
– Кофе? – услужливо подсказала Люсиль.
– И кофе тоже, – обреченно посмотрел на потолок уполномоченный. – Чувствую, меня ждет непростой день.
– А нас? – скромно решил уточнить Флоран.
Я тихонько порадовалась наивности парня. Ему до уровня начальника еще лет десять расти.
– А вас и подавно, – припечатал Поль Моранси.
– Мадам, я в восхищении, – посетитель сально улыбнулся. Такой высокой оценки заслужила не вся я, а только зона скромного декольте, куда он и прилип взглядом.
– Восхищаться в рабочее время запрещается, – громогласно объявил Моранси, неожиданно входя в приемную.
Судя по складке на лбу, дело с пропавшей невестой так и не сдвинулось с мертвой точки. А поскольку ни морги, ни врачи не смогли поднять настроение Моранси, за девушку следует порадоваться. Наверное.
Посетитель так быстро сбежал, что складывалось впечатление, будто он приходил на меня посмотреть. Люсиль за своим столом только негромко фыркнула и демонстративно поправила прическу.
Моранси окинул приемную тяжелым взглядом, дабы убедиться, что из желающих иметь приватную беседу с уполномоченным не осталось даже тараканов, и, подхватив меня под локоть, повел на выход.
– Мадам Агата, а вы в курсе, что корсет может заказать мужчина сам себе? – задал внезапный вопрос уполномоченный.
– В лечебных целях? – с толикой наивности уточнила я.
– Понятия не имею, – устало признался Моранси. – Со слов швеи, некто, похожий на Ставленника, заказал себе подарок. И лжи в этом я не увидел.
– Вы сказали, что корсет был женским, – напомнила я о несостыковке версий. – Мужская и женская модель отличается.
– Да? – Морнаси замер на лестнице.
Мне тоже пришлось остановиться, ведь мой локоть находился все еще в плену. А пересчитать копчиком ступеньки при попытке вырваться из мертвой хватки на свободу – развеселить еще и врачей. Главной новостью я уже не стану, но репутацию поддержу.
– Конечно. Талия, выемки под грудь. Цель женского – одно уменьшить, а второе увеличить. У мужчин, особенно с фигурой Ставленника, сколько не утягивай – талии не будет. Боюсь, его живот победит жесткие ребра корсета. Да сама ситуация… И записка… У меня родился вопрос: Ставленник пьет?
– Мадам Агата, вы же были замужем за научным деятелем. Откуда такая непотребщина? – Моранси с наигранной укоризной покачал головой. – Скажете тоже, пьет. Запомните, благородные мужчины дегустируют напитки вне зависимости от количества. И нет. Ему по должности не положено. И сразу скажу, все осмотры у врачей он проходит вовремя. Никаких психических отклонений замечено не было. Особенно с подменой личности. И не стыдно вам, мадам Агата, грешить на порядочного человека? Швея же сказала – похожий на Ставленника. И то она не уверена. Если вы думаете, будто каждый житель в городе узнает его с первой секунды, то зря.
Обычно Моранси с чувством собственной значимости заботливого начальника отвозил меня с работы на мобиле прямо до дома, но сегодня просто посадил в наемную машину и, пожелав нескучного вечера, хлопнул дверью. Тонкую издевку я оценила, когда возле своего дома наткнулась на засаду.
Милые жители Тихого тупика милые только на первый взгляд. Героическое прошлое большинства из них заставляет преступников в тюрьме вытирать скупые слезы зависти.
Безобидная с виду старушка, Элоиз Мало, отлично владеющая спицами для вязания и не только, особенно в качестве метательного оружия, вела неспешную беседу со стариком Эмоном Флавьеном, до удивительного похожим на легендарного взломщика сейфов. Со стороны картина казалась вполне мирной, но я-то знала, что засада устроена на мою скромную персону. Жители Тихого тупика отлично были осведомлены о заносчивости тетушки Клары и уважали нелюдимость дядюшки Карла, поэтому все новости в главном доме на улице узнавали у меня, как у ближайшей соседки и родственницы.
– Добрый вечер, – растянула я губы в фальшивой улыбке.
– Все трудишься, Агаточка? – с мнимой заботой спросила в ответ Мало. И тут скорее порицался не тот факт, что я работающая женщина, а место моей службы. Да и мой начальник не вызывал теплых чувств у людей с определенным складом жизни. – Много преступлений сегодня раскрыли?
Рассказывать о вероломном нападении на Ставленника посредствам корсета было несколько неэтично, поэтому я только повела плечом:
– Ничего существенного. Разве что у Эрлье невеста пропала.
– Я бы тоже сбежал от него, – проскрипел Флавьен, демонстрирую редкие желтые от табака зубы в кривой улыбке. – Жмот он первостепенный. Не удивлюсь, если он невесте решил купить свадебное платье с чьего-то плеча.
– Может предложил? – уточнила я. Главное при беседе с информаторами не спугнуть его желание посплетничать.
– Агата, – на меня взглянули с укоризной, – ты думаешь, будто этот женоненавистник станет спрашивать мнение у девушки? Да и вообще, откровенно говоря, я думал, что Эрлье так и помрет один.
– Я ее приучил записки оставлять, если из дома планирует выйти, – не без гордости заявила эта мечта всех наивных простушек. – А деньги… так я много на расходы никогда не давал. А зачем? У меня во всех лавках счета. Не стоит вводить женщину в искушение. Они такие слабые до трат.
Тут я удержала ехидный смешок с огромным трудом. Редкостный благодетель выискался. Хотя, несмотря на воспитание, у меня напрашивалось совсем другое слово.
– Я бы хотел увидеть записку, – Моранси привычно проигнорировал мое невербальное мнение. – Вы уверены, что ее написала именно ваша невеста?
– Конечно, – пожал плечами толстяк. – А кто еще? Она у меня не особо грамотная. Пишет немного коряво. Так что спутать сложно. А записка… так нет ее.
– Как это? – удивился уполномоченный. – Пропала?
– Скажете тоже, – фыркнул промышленник. – Просто я думаю об окружающей среде. Ну и об экономии. Бумага нынче дорогая. – Я тактично подумал, что пара монет прямо разорят этого скупердяя. – У меня доска для заметок на кухне висит. Она на ней мелом и писала.
Моранси чуть заметно поморщился. Слова, написанные мелом, всегда будут немного отличаться от тех, которые человек выведет самописным пером на бумаге. Особенно, если он неграмотный. Да и послание за три дня должно было осыпаться. Поэтому смысла в графической экспертизе нет.
Кстати, Моранси человек не только слова, но и действия. Шутки про мою любовь к детективным романам он сам и пресёк, выкинув все книги из моего дома. Иногда даже самый умный мужчина может быть наивным глупцом. У дядюшки шикарная библиотека. Там можно найти книги по любой тематике. В общем, Поль Моранси думает, что он отличный тактик, но я-то стратегом получше буду. Вдова и разведенка – это бесценный опыт существования в мире мужчин.
– А есть ли какая-нибудь ценная вещь невесты, которую она часто носила с собой? – решила закончить неприятный визит как можно быстрее я.
– Понятия не имею, – раздраженно бросил любящий жених. – Из деревни я ее забрал с одним кулем одежды. И все. Кроме трех платьев, у нее приданого и не было. Только я их приказал выкинуть и купил новые. Они слишком потрепанные и невзрачные были.
– Украшения? – мрачно спросила я, уже заранее догадываясь об ответе.
– Я пока ничего не дарил, – промышленник взглянул на меня высокомерно. – Дорогие подарки получает только жена. Невеста вроде как на испытательном сроке. А если расстанемся, получается, выкинутые на ветер деньги.
– А кольцо? – Моранси стукнул тростью по раскрытой ладони. – На помолвку вы должны были подарить ей хотя бы кольцо. Мы можем попробовать поискать его в ломбардах и у ростовщиков.
– Обычное медное, – без капли раскаяния сказал Эрлье. – Нормальное она бы получила после свадьбы. Как уже сказал, я не вкладываю деньги в ненадежные проекты. Но его дома нет, я сразу проверил ее шкатулки.
– А больше из дома ничего не пропало? – уполномоченный окинул придирчивым взглядом гостиную.
Даже по интерьеру было отчетливо видно, что хозяин жуткий скупердяй. Ничего лишнего, и никакой дорогой обивки мебели. Парочка картин, приобретенных явно у художника, что называется, “с улицы”. Вазы без каких-либо претензий на дорогой материал. Цветы и те ненастоящие, чтобы не тратиться на воду и не покупать новые.
– Я все ценное храню в сейфе, – гордо заявил промышленник. – Конечно, я проверил – все на своих местах. И пропала-то эта дура неудачно. Я в кои-то веки решил организовать прием. Лет десять этого не делал. А тут собрался потратиться. Свадьба, все же это серьезно – раз в жизни. Два раза вкладываться в такие мероприятия я не собираюсь. Мне что, самому заниматься подготовкой? Да есть ли теперь смысл? Вдруг она умерла? Это мне сначала новую искать надо.
– Ваша доброта трогает меня до глубины души, – все же не удержалась я. – Редко найдешь такого заботливого жениха. – Эрлье сначала важно раздулся, но после ироничного хмыка Моранси подозрительно прищурился. – А что касаемо подготовки… неужели у вас слуги настолько некомпетентные?
– Слуги? – неприятно удивился промышленник. – Зачем они, если есть невеста. Для чего, по-вашему, нужна в принципе жена? Не пылинки же с нее сдувать.
Мы с Моранси быстро переглянулись. Так себе дилемма: искать несчастную невесту, или отпустить на волю счастливую свободную девушку.
Я с трудом растянула губы в совершенно неискренней улыбке. Судя по озадаченно поднятым бровям Моранси, начальник слегка в шоке от моей несдержанности.
– Все же нам нужна вещь, которую часто трогала пропавшая, – сухим тоном напомнила я о цели визита. – С нее можно считать события, предшествующие исчезновению.
Ноэль Эрлье подобрался, если так можно назвать попытку втянуть живот, подался вперед и хищно блеснул маленьким глазками:
– Ретромант? У вас есть ретромант.
У меня возникло совершенно иррациональное желание соврать. Причем с самым невинным видом. А еще снять с Моранси фрак и завернуться в него. Мое скромное платье почему-то резко стало очень неприличным.
Но я, не моргнув и глазом, небрежно склонила голову, приветствуя, чем и вызвала небывалую печаль у промышленника.
– Женщина? – уточнил Эрлье таким обиженным тоном, что мне захотелось ему отсыпать несколько монет в виде подати. На паперти промышленнику равных не было бы.
– В аренду не сдается, – поспешил внести ясность уполномоченный. – Слишком уж дорогой сотрудник мадам Агата. А обдирать налогоплательщиков Ставленник не позволяет.
В итоге, ничего внятного от жениха мы не добились. Даже малюсенького портрета невесты не нашлось.
Зато в мобиль я садилась без всякой опаски, потому что кипела от злости.
– Мечта, а не муж, – ехидно заметил Моранси. – Да, мадам Агата?
– Вы себе мужа ищите? – я удивленно округлила глаза. – Это, право, несколько неожиданно.
Вот тоже хочу завести себе трость, чтобы выразительно ей похлопывать по ладони.
На рабочем месте царила привычная атмосфера: Люсиль с видом последнего охранника бастиона сидела за столом с прямой спиной, бросая на посетителей кровожадные взгляды. Тройка следователей с бумагами в папках, нежно прижимаемых к груди, смотрели на нее с опаской, тихонько проклиная бюрократический ад. Если в деле фигурирует какая-то громкая фамилия, бедняги обязаны свериться с Моранси, не пересекаются ли дела обычных следователей с самим господином уполномоченным по особо важным делам. Сам Поль каждый раз плюется и жалуется, что тратит время на подобные глупости. А еще ругает систему образования и грозиться прикупить в отдел грамматические справочники. В общем, у него после таких визитов всегда портится настроение.
Люсиль бросила на меня жалобный взгляд, когда наша парочка вплыла в приемную. Точнее, я старательно пыталась не бежать за кем-то уж больно длинноногим. Трудно сохранять невозмутимый вид, когда щеки раскраснелись от быстрой ходьбы. Кстати, еще один плюс в пользу трости – ей можно случайно организовать отдых начальству, случайно уронив под ноги. И вовсе не от злобы, а из сострадания – Моранси полезно отдыхать. Ну или мне от него тоже замечательно отдохнуть.
– Господа, – я со скупой улыбкой протянул руку, намекая, что папки лучше отдать мне раньше, чем до них доберется уполномоченный.
Меня обласкали благодарными взглядами и грянули дружно:
– Мадам Гренье.
Моранси поморщился и нетерпеливо бросил:
– Перекличку окончили, все свободны.
Увы, нас с Люсиль это не касалось. Надо заметить, что уполномоченный не всегда прибывает в скверном расположении духа, бывают и просветления. Правда, крайне редко.
Чудодейственное заклинание «Где Флоран?» явило помощника уполномоченного в кабинет быстрее, чем за вздох.
– Наш корсет действительно шили на заказ с требованием сделать его повульгарнее! – прямо с порога громогласно заявил Флоран, заставляя нас вздрогнуть.
– Зайди-ка, – поманил помощника тростью Моранси. Даже у меня возникло желание затащить парня за грудки в кабинет и захлопнуть за ним дверь, отрезая случайных слушателей. Дело о подкинутом корсете грозит перерасти из личной проблемы Ставленника в нашу общую угрозу для репутации. – Людская фантазия слишком обширна, чтобы питать ее такими слухами. – Если что, я скажу, что это твой корсет. Понятно?
– Простите, – повинился Флоран с чуть вспыхнувшими ушами.
– Не переживайте, – поспешила вернуть относительный мир и покой в кабинет уполномоченного по особо важным делам. И дело вовсе не в альтруизме, страдать в итоге больше всех буду я. – Тут присутствуют минимум две женщины, которые могут носить указанный предмет одежды без порицания общества.
– Еще лучше, – вздохнул Моранси. – Мадам Агата, вы хотите, чтобы вас считали моей содержанкой?
– А вы думаете, будто не считают? – я иронично приподняла бровь. – Не все, конечно. Но вот, к примеру, позавчера приходила Кэрол Джус с дочерью. Помните, господин Поль?
– У которой косоглазие? – задумчиво нахмурил лоб уполномоченный.
– Это девица вам глазки строила, – насмешливо фыркнула я. – Так вот, после того, как вы отказались искать браслет, украденный в толпе воришкой, мадам изволила поинтересоваться, не накладно ли держать любовницу на работе?
– Да? – неприятно удивился Моранси. – Кажется, она сетовала на мое равнодушие и холодность. Хотя я не понимаю, почему должен жертвовать рабочим временем на поимку мелкого карманника, и тем самым отнимать насущный хлеб у стражи. Наоборот, я очень душевный человек – забочусь о тех, кто ниже по званию.
– Вы просто не поняли ее намека в вопросе разделения личного и рабочего времени, – широко улыбнулась я.
Поль Моранси нервным жестом повел плечами, сбрасывая лишнюю информацию:
– М-да, чем толще женщина, тем тоньше ее намеки. Мадам Агата, может, нам на вас табличку повесить?
– Думаете, поможет? – я аж скривилась от собственного скепсиса. – Люди на заборе одно слово прочитают и сразу целую историю додумывают. Мне с моим статусом можно просто по улице пройтись, чтобы собрать коллекцию сплетен. Зачем провоцировать окружающих на новые свершения?
– Кхм, – не выдержал Флоран, от нетерпения уже истоптавший новенький ковер в кабинете, – так по поводу корсета…
– Погоди, – отмахнулся Моранси, – мне сначала надо выпить чашечку…
– Кофе? – услужливо подсказала Люсиль.
– И кофе тоже, – обреченно посмотрел на потолок уполномоченный. – Чувствую, меня ждет непростой день.
– А нас? – скромно решил уточнить Флоран.
Я тихонько порадовалась наивности парня. Ему до уровня начальника еще лет десять расти.
– А вас и подавно, – припечатал Поль Моранси.
Прода от 20 октября
ГЛАВА 3
– Мадам, я в восхищении, – посетитель сально улыбнулся. Такой высокой оценки заслужила не вся я, а только зона скромного декольте, куда он и прилип взглядом.
– Восхищаться в рабочее время запрещается, – громогласно объявил Моранси, неожиданно входя в приемную.
Судя по складке на лбу, дело с пропавшей невестой так и не сдвинулось с мертвой точки. А поскольку ни морги, ни врачи не смогли поднять настроение Моранси, за девушку следует порадоваться. Наверное.
Посетитель так быстро сбежал, что складывалось впечатление, будто он приходил на меня посмотреть. Люсиль за своим столом только негромко фыркнула и демонстративно поправила прическу.
Моранси окинул приемную тяжелым взглядом, дабы убедиться, что из желающих иметь приватную беседу с уполномоченным не осталось даже тараканов, и, подхватив меня под локоть, повел на выход.
– Мадам Агата, а вы в курсе, что корсет может заказать мужчина сам себе? – задал внезапный вопрос уполномоченный.
– В лечебных целях? – с толикой наивности уточнила я.
– Понятия не имею, – устало признался Моранси. – Со слов швеи, некто, похожий на Ставленника, заказал себе подарок. И лжи в этом я не увидел.
– Вы сказали, что корсет был женским, – напомнила я о несостыковке версий. – Мужская и женская модель отличается.
– Да? – Морнаси замер на лестнице.
Мне тоже пришлось остановиться, ведь мой локоть находился все еще в плену. А пересчитать копчиком ступеньки при попытке вырваться из мертвой хватки на свободу – развеселить еще и врачей. Главной новостью я уже не стану, но репутацию поддержу.
– Конечно. Талия, выемки под грудь. Цель женского – одно уменьшить, а второе увеличить. У мужчин, особенно с фигурой Ставленника, сколько не утягивай – талии не будет. Боюсь, его живот победит жесткие ребра корсета. Да сама ситуация… И записка… У меня родился вопрос: Ставленник пьет?
– Мадам Агата, вы же были замужем за научным деятелем. Откуда такая непотребщина? – Моранси с наигранной укоризной покачал головой. – Скажете тоже, пьет. Запомните, благородные мужчины дегустируют напитки вне зависимости от количества. И нет. Ему по должности не положено. И сразу скажу, все осмотры у врачей он проходит вовремя. Никаких психических отклонений замечено не было. Особенно с подменой личности. И не стыдно вам, мадам Агата, грешить на порядочного человека? Швея же сказала – похожий на Ставленника. И то она не уверена. Если вы думаете, будто каждый житель в городе узнает его с первой секунды, то зря.
Обычно Моранси с чувством собственной значимости заботливого начальника отвозил меня с работы на мобиле прямо до дома, но сегодня просто посадил в наемную машину и, пожелав нескучного вечера, хлопнул дверью. Тонкую издевку я оценила, когда возле своего дома наткнулась на засаду.
Милые жители Тихого тупика милые только на первый взгляд. Героическое прошлое большинства из них заставляет преступников в тюрьме вытирать скупые слезы зависти.
Безобидная с виду старушка, Элоиз Мало, отлично владеющая спицами для вязания и не только, особенно в качестве метательного оружия, вела неспешную беседу со стариком Эмоном Флавьеном, до удивительного похожим на легендарного взломщика сейфов. Со стороны картина казалась вполне мирной, но я-то знала, что засада устроена на мою скромную персону. Жители Тихого тупика отлично были осведомлены о заносчивости тетушки Клары и уважали нелюдимость дядюшки Карла, поэтому все новости в главном доме на улице узнавали у меня, как у ближайшей соседки и родственницы.
– Добрый вечер, – растянула я губы в фальшивой улыбке.
– Все трудишься, Агаточка? – с мнимой заботой спросила в ответ Мало. И тут скорее порицался не тот факт, что я работающая женщина, а место моей службы. Да и мой начальник не вызывал теплых чувств у людей с определенным складом жизни. – Много преступлений сегодня раскрыли?
Рассказывать о вероломном нападении на Ставленника посредствам корсета было несколько неэтично, поэтому я только повела плечом:
– Ничего существенного. Разве что у Эрлье невеста пропала.
– Я бы тоже сбежал от него, – проскрипел Флавьен, демонстрирую редкие желтые от табака зубы в кривой улыбке. – Жмот он первостепенный. Не удивлюсь, если он невесте решил купить свадебное платье с чьего-то плеча.
– Может предложил? – уточнила я. Главное при беседе с информаторами не спугнуть его желание посплетничать.
– Агата, – на меня взглянули с укоризной, – ты думаешь, будто этот женоненавистник станет спрашивать мнение у девушки? Да и вообще, откровенно говоря, я думал, что Эрлье так и помрет один.
