ПРОЛОГ
– Оставь меня! – прохрипел мужчина, с трудом переставляя ноги. Откровенно говоря, последние несколько метров я его буквально тащила на себе.
– Какое благородство, – пыхтя от натуги, огрызнулась я. – Это надо было говорить еще когда мы находились в усадьбе. Или ты думаешь, что преследователи обрадуются твоему полутрупу и забудут о свидетеле в моем лице?
– Я вообще-то младший принц, – скорбным тоном напомнил мой напарник по неприятностям, – а ты со мной фамильярно разговариваешь.
Еловые Сопки – местная достопримечательность, благодаря которой сгинуло народа больше, чем в болотах вокруг моей усадьбы, – уже маячили впереди. Я планировала отсидеться в них, скрываясь от погони. Есть там пара укромных пещер.
– Ты об этом уже раз сто сказал, – я упорно шла вперед. По иронии, сейчас мое единственное спасение – сохранение жизни Кайлена Ашвейка. – Если бы на твоем месте был старший принц, я бы и пальцем не пошевелила. Спасаю тебя исключительно за заслуги перед государством.
– Какая честь, – устало, еле ворочая языком, прошептал мужчина. – А еще говорили, будто Гримхолду повезло с кроткой и воспитанной женой.
– Это я до свадьбы была такой, – поудобнее перехватила Кайлена за талию. Он уже всем весом опирался на меня. – Не трать силы на болтовню. Если переживем ночь, обязательно расскажу тебе свою историю в красках. Будешь знать, какие гнилые люди живут в твоем государстве.
Но сегодня у госпожи Судьбы были какие-то срочные дела, и на нашу парочку она ниспослать удачу не успела. Обидно, ведь до желанного укрытия оставалось каких-то жалких пару десятков метров. Эх, зря только на себе этого кабана тащила. Еще и умру уставшей.
Я недовольно уставилась на морду лошади. Нет, к животному у меня претензий не было, а вот к наезднику – да.
– Дядюшка Эдрик, – фактически выплюнула я сквозь зубы. – Давно вас не видела, и еще столько же бы не видеть. Как ваше здоровье? Надеюсь, кашляете и страдаете подагрой?
Принца Кайлена пришлось бросить на землю. Не до этикета сейчас.
– Не надейся, дорогая племянница, умирать не собираюсь, – хохотнул седой мужчина. Несмотря на возраст, он был подтянут, и держался в седле уверенно. А жаль, хотелось бы полюбоваться его инсультом. – Вообще, идея укрыться здесь неплохая. Одна бы ты точно успела спрятаться. Чего же не бросила этого доходягу? – он небрежно кивнул на принца, который упорно пытался встать на ноги.
– А вы бы меня перестали преследовать после того, как разобрались бы с младшим принцем? – с горькой иронией поинтересовалась я. – Хоть вы, дядюшка, и глава дома Вейлмарков, и все же народ вам не простит смерти их фаворита в гонке за престол. Поэтому свидетели вам не нужны.
– Не люблю я сожалеть об упущенных возможностях, – доверительно сообщил мне родственник. – А с тобой, чую, все же просчитался. Надо было вперед Изольды подсуетиться с опекунством. Глядишь, твое приданое тогда бы бездарно не растратили. Да и брак выгодный для меня можно было организовать. Эх. Ну да ладно. Дел еще много, поэтому будем прощаться.
Всадники, окружившие нас, одобрительно захмыкали.
– Не трогай ее! – все-таки встал на ноги младший принц Кайлен. Мне пришлось его поддержать, пока герой меня заслонял грудью от родственника.
– Ничего личного, – холодно произнес дядя Эдрик. – Порадуйтесь. Ваши жизни спасут страну от гражданской войны.
С тихим свистом он вытащил меч из ножен.
Можно упасть на колени и молить о пощаде. Можно бросаться на лошадей, окруживших нас всадников. Можно попытаться прорваться на свободу. И все равно распрощаться с жизнью, только еще более унизительным способом. Поэтому я просто стояла и смотрела, как закатное солнце красиво бликует на лезвии оружия.
Жаль, госпожа Судьба не дает второго шанса. Уж я бы тогда обязательно отомстила всем: обокравшей меня родне, нелюбимому мужу, его любовнице, даже служанкам в родительском доме. На память я никогда не жаловалась, а жизнь в заброшенной усадьбе еще и доказала, что злость куда лучше доброты.
Холодная сталь коснулась моей шеи. Секундная боль обожгла кожу. И я умерла. Вроде бы.
ГЛАВА 1
У каждого человека есть свой утренний ритуал. Кто-то, только открыв глаза, нуждается в чашечке крепкого кофе, кто-то просит у мироздания еще пять минуток на досып, а я люблю планировать дела на день. Но сегодня меня одолевали не совсем подходящие для раннего часа мысли: может ли человек сойти с ума во сне?
Я никак не могу находиться в этой комнате и любоваться балками потолка, ведь покинула этот дом пять лет назад, и, вообще, буквально пару минут до этого момента меня убили.
Вещий сон о вынужденном замужестве, жизни в заброшенном поместье на болотах и совершенно глупом способе умереть? Ничего себе кошмар. Я чуть буквально не описалась. Вот бы у тетки была радость, когда служанки бы ей показали мокрую простыню. Последний раз я себе такой грешок позволяла в нежном возрасте.
Может ли за одну ночь присниться целая жизнь? Причем настолько красочно, что впору и поседеть.
Я скосила взгляд на маленькую тумбочку возле кровати. Золотая фигурка лисы подмигнула мне изумрудным глазом. Единственное, что у меня осталось от родителей. И ту украли, то ли тетка, то ли слуги. Только когда разбирала скудные пожитки в доме, куда сослал меня муж сразу после свадьбы, фигурки не обнаружила, хотя отчетливо помнила, как бережно убирала ее. Правда, было это во сне, а желание пнуть кого-нибудь со мной осталось.
И кстати, а какое сегодня число? Нужно же мне в дневнике записать дату столь знаменательного события. С ума далеко не каждый день сходят. Вот теперь есть что в календарике обводить красной краской. А то совсем никакой радости в жизни.
Привстав, опираясь на локти, я вытянула шею, чтобы выглянуть в окно. Пейзаж по-прежнему был очень удручающим – мне полагалось разглядывать стену, разделяющую хозяйственные постройки и жилые покои. Мой маленький домик, стоящий за главным зданием, где проживали тетушка с дядей, постоянно находился в тени. Из растений здесь рос только мох на стене забора.
Со стороны кухни отчетливо тянуло чем-то вонючим. Одно время тетка была помешана на здоровом питании. Весьма специфическом, надо заметить. Главным его принципом была экономия на нормальных продуктах. Правда, заботилась Изольда Вейн исключительно о здоровье своей подопечной, то есть меня. Сама же за компанию с дядей Малакоем уплетала жирную и вредную пищу за обе пухлые щеки.
Я втянула такой знакомый и такой вонючий запах гречневой каши с чесноком и тмином. Забавно, но именно желание тетки сэкономить на моем питании под видом заботы помогло мне выжить в заброшенном поместье, ведь дорогой супруг не озаботился моим содержанием. Дословно мне бросили: «Что найдешь, то и жри». А кругом были одни болота. До захудалой деревеньки необходимо добираться часов пять по лесу. На фоне еды, подаваемой в этом доме, даже лесные коренья – ничего так, если их правильно приготовить. А лягушки так вообще деликатес.
Вот за что я действительно благодарна Моргреду Гримхолду, нелюбимому и неуважаемому супругу, так это за двух слуг, которых он сослал вместе со мной: неугодная бывшая экономка и старик-конюх. Вот благодаря последнему я вдоволь наелась мясом зайцев, тетеревов, и пару раз у нас была медвежатина.
И вот если это все мне привиделось во сне, то пора заглянуть к аптекарю у Черного моста. Он единственный, кто не побежит докладывать моим родственникам о помешательстве племянницы. Поговаривают, что он служит самому Белому Клинку.
Ладно, не время заниматься рефлексией, скоро явится кто-то из служанок будить меня. По заведенному порядку я обязана подняться раньше тети и подать той чай. И все это с милой улыбкой и пожеланием нежным голосом хорошего дня.
И в прошлом меня все устраивало. Точнее, мне с детства твердили: «Будь благодарна, сиротка, что на улице не оставили». И я была мягкой, послушной, исполнительной. А потом меня сослали и убили.
Ох, опять меня понесло.
Прихватив статуэтку лисы, я уселась у мутного зеркала, разглядывая свое лицо и не узнавая его. Уже успела забыть, как выглядела без плотного загара и начинающихся мимических морщин. Никогда не думала, что возможно за пять лет постареть на десять. Сейчас на меня из отражения смотрела прежняя нежная двадцатилетняя девушка с нежной кожей и ярко-рыжими волосами, еще не потерявшими блеск и цвет. И на правой кисти нет зарубцевавшегося ожога, которым также наградил меня супруг, обмакнув мою руку в кипящую воду.
На маленьком календарике на стене был месяц росоклин. Ранняя весна. Роса на траве утром превращается в кристальные капельки из-за холода, но скоро уже можно будет ее собирать для умываний.
То-то мне зябко. Я поежилась, накидывая на плечи теплый платок. В моем домике отопление – вещь весьма условная, это же не главное здание, здесь угля можно и не тратить много. Опять же молодость кожи в прохладном помещении лучше сохраняется. А про сырость мы дружно забудем.
Осталось выяснить день. Именно в росоклин пять лет назад и произошла судьбоносная встреча с Моргредом Гримхолдом.
Заслышав топот на пороге, я повернулась ко входу, чтобы подпортить служанке настроение. То, что в этом доме меня не уважала даже прислуга, секретом никогда не было. Особенно им нравилось будить меня по утрам нагло и беспардонно. Еще и демонстративно тихо ворчать себе под нос о лежебоках и тунеядках.
Нанни с довольным лицом шагнула в комнату, чтобы сразу напороться на мой насмешливый взгляд. Миленькая, словно куколка, с отравленным языком. Обожает врать и случайно ломать мои вещи. Один раз даже, после того как Изольда ее наказала за проступок, разлила масло на ступенях в мой домик. Хорошо, что их всего три – лететь мне было недалеко.
– Ой, а вы уже встали? – чуть расстроено спросила служанка. Нравится ей меня из кровати выгонять.
– Да вот, выспалась, – протянула я и непроизвольно накрыла рукой шею. Холодный поцелуй стали все еще отчетливо ощущался. – Я же не какая-нибудь лентяйка, чтобы в кровати валяться.
Моя чуть заметная издевка не прошла мимо главной любительницы обнимать подушку до последнего. Другие служанки не раз жаловались на нежелание Нанни вставать по утрам. Да я ее сама часто ловила в свободное время в кровати.
Верхняя губа девушки дернулась, демонстрируя зубы. Однако она быстро взяла себя в руки и сладко улыбнулась. И как до этого я не замечала такого открытого лицемерия? Действительно, стоило умереть, чтобы прозреть.
– Я вам завтрак принесла, – она мягкими шагами пошла в мою сторону с подносом, хотя столик находился совсем в другой стороне.
Вот если ты собралась сделать пакость, так держи интригу до конца, а то по твоему лицу все прекрасно понятно. Одно радует – еда и напиток в чаше явно давно остыли. Специально несла долго, чтобы мне потом холодное жевать пришлось.
Когда до меня оставалось шагов пять, девушка совершенно ненатурально запнулась и взмахнула подносом. Только, к ее разочарованию, меня перед зеркалом уже не было. Я стояла на пару шагов левее.
Хоть тарелка с кашей упала на пол, не задев меня, но напиток из чаши расплескался по полу, брызгами окрашивая подол домашнего платья в красный цвет. Терпеть не могу этот взвар из засушенных яблок и цветков гибискуса. Полдня потом с покрасневшими щеками ходить приходится.
– Ой, – испуганно прижала руки к груди Нанни, не забывая при этом с невинным видом хлопать ресницами, – простите, госпожа. Вы же знаете, какая я неуклюжая. Только хозяйке не говорите, прошу вас! Она же меня палками прикажет забить!
И я ведь каждый раз велась на эти слезливые мольбы. Как дура.
– Не переживай, – мягко улыбнулась я. Лицедействовать за прошедшие пять лет тоже научилась отлично. – С кем не бывает.
Девушка напоказ облегченно выдохнула. Неприятно признавать, но прежняя я – та еще сердобольная рохля.
Я дала насладиться Нанни радостью от мелкой пакости ровно час.
Когда тетушка Изольда изволила встать и потребовать свой привычный чай, я с видом блаженной идиотки исполнила каждодневную традицию. И какое ей удовольствие от того, что видит с утра мою склоненную голову? Определенно, дядюшка Малакай явно по ночам не дорабатывает. Хотя откуда у него силы на законную супругу, когда есть молоденькая любовница?
– Как ты сегодня спала, Терра? – обманчиво мягким тоном спросила Изольда.
– Как убитая, – честно призналась я. В голосе проскользнули мрачные нотки, поэтому срочно пришлось принимать вид еще большей дурочки. – Тетушка, я хотела с тобой поговорить. Сегодня утром произошел инцидент с Нанни. – Служанка, старательно наливающая чай, вздрогнула. – Она уронила поднос с моим завтраком. Побитую тарелку и чашу не жалко – им цена три огонька. Из-за меди наказывать служанку не стоит. Если информация выйдет за стены забора, то вас, тетушка, посчитают крохоборкой и жадиной.
– Что? – возмутилась Изольда. – Глупая девчонка…
– Дослушайте, – резче, чем было для них привычно, бросила я. Сложно снова стать размазней, когда характер уже закалился в нечеловеческих условиях. Зато тетка захлопнула рот. – Вы знаете, сколько у вас завистниц. Кому-то не по душе ваш удачный брак с дядюшкой, кто-то не любит людей выше себя по положению, а кто-то и вовсе на фоне вас блеклая замарашка. – Простая, как те же три огонька, Изольда раздулась от важности и одобрительно закивала. – Люди готовы переврать все, что угодно. В общем, наказывать Нанни за разбитую посуду не стоит. Однако испорченное платье – это уже серьезный проступок. Тем более, оно мое любимое. – Мне даже удалось изобразить дрожащие губы. – Вы его самолично мне покупали за целый звон!
Тетка чуть чаем не подавилась. Конечно, это она так сказала. На самом деле мое платье и чекана не стоило. Наверное, огоньков в ладонь продавца насыпали, а не золотом или серебром платили.
Изольда перевела прищуренный взгляд на служанку. В этом доме отлично знали, что ничего хорошего не происходит, если хозяйка так смотрит на тебя.
– Это неправда! – Нанни тоже затрясла губами в попытке разжалобить. У нее-то и слезу выдавить получится. – Она сама уронила!
Я сокрушенно вздохнула и покачала головой:
– Ладно, ты хотя бы красивая. В жизни это пригодится. Видела, как мужчины тебе вслед смотрят. Так что глупость тебе простительна.
Глаза Изольды вспыхнули нехорошим огнем. Я – домашняя девочка, которая крайне редко куда-то выходит. То есть видеть, как на служанку пялятся мужчины, могла только здесь. А тетушка очень ревнивая. Конечно же, она ревнует не супруга, а то положение, которое к нему прилагается.
– Достаточно принести платье и посмотреть на брызги. Когда поднос роняет тот, кто его держит, основные разводы будут идти вверх. А если чаша летит вперед, то след от взвара получится по движению выплескивающейся жидкости.
– Не надо нести платье, – сухо обрубила тетушка. – Я тебе и так верю. Значит, за посуду не наказывать, а за одежду назначить палки?
– Я не хочу, чтобы вы прослыли жестокой, – я с умилительным выражением лица потрепала Изольду по кисти. – Достаточно будет заставить Нанни отстирать платье. – Повозиться ей придется основательно. – И было бы неплохо все же поработать с ее выносливостью. Ладно, она уронила поднос при мне. Так это не в первый раз. А если она и перед гостями вас так опозорит?
– У тебя есть предложение? – Тетушка чуть приподняла одну бровь, чтобы не образовывались морщины на лбу.
