Степняк одобрительно усмехнулся и сказал что-то тому, кто держал меня. Нож тут же был убран от моего горла, но руку у рта сменила тряпка, а руки мне ловко скрутили веревкой, не позволяя сопротивляться. Я даже ногой толком не могла шевельнуть, потому что ноги ударом сапога вынудили широко расставить. Легкая паника была быстро подавлена, включая мышление.
Количество степняков я не видела, потому драться смысла не было, тем более, когда мне доступны только ноги. Оставалось ждать, когда меня развяжут или хотя бы ослабят бдительность. Потому я позволила закинуть себя поперек седла собственной лошади. В поле моего зрения попало пятеро степняков, но были еще голоса, обладателей которых я не видела, потому очень надеялась, что мои товарищи сейчас не появятся. Степняки взяли свободных лошадей за повод и поскакали в степь, увозя меня от товарищей и едва начавшейся практики. Впрочем, я надеялась, что вскоре смогу сбежать. Нужно только быть терпеливой и иметь холодную голову. И все же, было безумно обидно, что десять лет обучения вот так просто обернулись прахом в первом же серьезном дозоре. Так бездарно попасть в плен... Невольно сжала кулаки. Тут же веревка впилась в запястья, и я расслабилась. И надо признать, виновата я сама. Надо было меньше обижаться, а больше смотреть по сторонам.
Голоса моих товарищей настигли моего слуха, когда они уже не могли догнать степняков. Стало безумно стыдно, что не уберегла лошадей, подставила Крайса, который теперь получит нагоняй за потерю кадета. А еще я боялась, что не смогу убежать раньше, чем отец узнает о том, что со мной произошло. И Ник... Дождется ли он меня теперь? Дождется. Я упрямо тряхнула головой. Я смогу сбежать.
На привал степняки остановились только тогда, когда солнце начало клониться к закату. Меня сняли с лошади, но не развязали, лишь вытащили кляп. Оно и понятно, теперь кричи - не кричи, никто не услышит.
- Как звать? - спросил тот самый степняк, который ощупывал меня.
- Меня не зовут, я сама прихожу, - осклабилась я.
- Глупый баба, - покачал головой степняк. - Ты ехать в мой дом. Меня звать Ансар. Я твой хозяин.
- У меня один хозяин - мой король, - ответила я и отвернулась.
- Глупый баба. Молодой и глупый, - снова покачал головой степняк. - Ансар учить ум.
- Вот и учи ум, пригодится, - усмехнулась я.
Он отошел, и больше никто на меня внимания не обращал. Степняки разделили обязанности. Двое ушли с луками, но вскоре вернулись с каким-то неизвестным мне зверем. Кто-то разводил огонь, кто-то свежевал зверя. Скоро его насадили на вертел и повесили над огнем. Когда ужин был готов, Ансар принес мне кусок мяса. Я гордо вскинула голову и отказалась.
- Надо жрать, - сказал степняк. - Худой баба, глупый баба, совсем плохо.
- Жри сам свое дерьмо, - буркнула я и тут же получила несильную пощечину.
Я стерпела, но запомнила. Ансар не стал настаивать. Он вернулся к своим, а я сидела, сглатывая, потому что есть хотелось, но унижать себя подачками от врага я не собиралась. Когда с ужином было покончено, степняки улеглись спать, выставив часового. Меня так и не удосужились развязать, и я пролежала до рассвета без сна, прислушиваясь к звукам ночной степи и спящего лагеря. Несколько раз я поднимала голову, но тут же наталкивалась на пристальный взгляд часового. А с восходом меня снова закинули поперек седла, и отряд продолжил свой путь.
К концу второго дня мы достигли поселения, напоминавшего небольшой город с одноэтажными глинобитными домами, окруженный высокой стеной. Мы въехали в ворота, и отряд распался. С Ансаром продолжили путь трое. За время дороги я поняла, что эти трое его слуги или сыновья, почитающие отца за господина. Еще четверо принадлежали другому воину - они и отделились от нас.
Ансар вел своих людей и двух лошадей, на одной из которых я по-прежнему лежала поперек седла. Я поглядывала по сторонам, отмечая, что женщин на улице практически не было, а мужчины, проходя мимо, не пялились с любопытством на Ансара и его добычу. Улочки в городке оказались достаточно узкими, и один раз Ансар долго ругался с хозяином повозки, который не желал уступать дорогу. В результате ругалась вся улица, потому что проехать, как и пройти, вскоре никто уже не мог. Гвалт стоял жуткий. Степняки оказались очень эмоциональными. Они кричали, потрясали кулаками, возводили глаза к небу, но в драку никто не лез. Закончилось все тем, что Ансар слез со своего коня, снял меня, перекинул через плечо и свернул на боковую улочку, оставив своих людей разбираться с хозяином повозки. Он еще какое-то время что-то бурчал себе под нос, но вскоре вовсе успокоился, поставил меня на землю и потянул за собой.
- Куда мы идем? - спросила я, потому что надоело молчать.
- Мой дом, - ответил Ансар.
- Тебе лучше вернуть меня, степняк, - я была предельно честна. - Тебе же жить будет проще.
- Ансар уметь объезжать кобылиц, - ответил он, не оборачиваясь.
- Смотри, как бы копытом между глаз не получить, - усмехнулась я.
- Глупый кобылица получает кнут, - Ансар обернулся и с насмешкой посмотрел мне в глаза.
- Сильная кобылица может зашибить ненароком, - в тон ему ответила я.
- Много кнут и кобылица становится мягкой, как шелк, ласковой, как вода в реке Азаль. Глупый кобылица дохнет от гнева хозяина, - со значением закончил свою речь степняк.
- Как бы хозяину раньше не сдохнуть, - мрачно подвела я итог разговору.
Ансар никак не отреагировал на мои слова. Мы дошли до белой стены, которая обносила двухэтажный дом - такие же дома обнаружились дальше от городских ворот. Должно быть, степняк жил в богатом квартале, насколько я поняла из разницы в размерах домов, да и дворов тоже. Ворота распахнул сухонький старичок в длинном халате. Он низко согнулся, приветствуя хозяина. Ансар прошел мимо, не удостоив старичка взглядом. Я с интересом огляделась. Двор был чистый и ничем не вымощен. Под редкими деревьями располагалось что-то типа крытой тканью террасы, где лежали подушки, и стоял низкий круглый столик, совсем как на той террасе, где мы ужинали с Ником. В доме не было ничего примечательного: простенький белый куб с маленькими окнами и хлипкой, на мой взгляд, дверью, из которой выбежала женщина в длинном красном платье, черной косой ниже пояса, в которую было вплетено какое-то неизвестное украшение, прикрепляющееся к обручу с блестящими кругляшками, натянутому на самый лоб. При каждом движении женщина звенела. Причина этого звона стала ясна, когда она упала перед Ансаром на колени и ткнулась лбом в пыль. Подол немного задрался, и я увидела браслеты на ее щиколотках. Женщина что-то сказала, и степняк милостиво улыбнулся, поманил ее и погладил по щеке, отчего взгляд женщины стал более всего похож на взгляд преданной собаки, радующейся ласке хозяина. Только что язык не вывалился изо рта и задом не начала вилять.
- Учись, - Ансар кивнул на женщину. - Был глупый кобылица, стал умный жена. Кнут хозяина много ум учит.
Я фыркнула и отвернулась. Степняк что-то сказал женщине, оставил меня на ее попечение и ушел.
- Мой имя Гайша, - представилась женщина, так же коверкая мой родной язык, как и ее муж. - Я любимый жена господин.
- С чем тебя и поздравляю, - равнодушно отозвалась я.
- Ты рабыня, - в голосе женщины послышалось превосходство.
- Еще так назови и останешься без зубов, - с угрозой прошипела я, и Гайша отпрянула.
- Идти, - кивнула она, больше не пытаясь подчеркнуть свое превосходство.
Я осталась стоять на месте. Женщина заметила это только, когда дошла до двери.
- Идти с мой, - повторила она.
- Зачем? - я посмотрела ей в глаза, и Гайша опустила взгляд.
- Господин злой быть, больно быть, - негромко ответила она. - Мыться, одежда менять.
- Мне моя одежда больше нравится, - непреклонно сказала я.
Она потопталась возле двери, потом воровато оглянулась и быстро направилась ко мне, зашептав в самое ухо.
- Ансар больно бить. Слуг звать, они держать, он бить, больно, - затем задрала рукава, под которыми тоже прятались браслеты, и показала шрамы на руках. - Очень сильно бить.
- За что он тебя? - меня начала распирать ярость.
- Глупый был, строптивый был, лицо господин царапать, - пояснила она.
Я высказала все, что думаю об этом недостойном куске... Впрочем, неважно.
- Ты не идти, он бить. Тебя бить, меня бить, больно бить, - снова зашептала Гайша и умоляюще посмотрела на меня.
- Ладно, - я пошла вслед за ней. - Но мундир не сниму!
- В дом жена господин, старший жена. Она злой, как гадюка. Ее слово - закон. Она говорить, господин бить. - Предупредила женщина.
- Это мы еще поглядим, кто тут кого бить будет, - хмыкнула я и пошла в дом.
Гайша провела меня в комнату, где посреди ковра восседала гора в таком же красном платье. Я сначала не поняла, что это человек, еще больше удивилась, узнав, что это женщина. Женщина-гора оказалась той самой старшей женой. Гайша упала перед ней на колени и поклонилась, что-то заговорив на их языке. Насколько поняла, говорила она обо мне, потому что поросячьи глазки горы обратились ко мне, оглядев с ног до головы.
- Поклониться, - прошептала Гайша. - Старшей жена оказывают такой же почет, как господин.
- Вот еще, - фыркнула я. - На колени я могу встать только перед Единым и перед своим королем. А перед этой горой жира я даже сморкаться не буду, противно.
- Глупый, - зашипела любимая жена.
Чудовище в красном что-то просипела.
- Госпожа гневается, - сообщила мне Гайша.
- Пусть хоть ядом захлебнется, - я развернулась и вышла из комнаты.
Я услышала голос Гайши, которая что-то подобострастно объясняла чудищу, потом догнала меня и сурово посмотрела.
- Господин будет злой, - мрачно сообщила она.
- Еще бы ему добрым быть, когда такое в доме живет. Такая повернется и раздавит. - Я презрительно скривилась, а Гайша вдруг прыснула в кулак, но тут же задавила этот порыв, испуганно глядя по сторонам.
Их купальню я все-таки посетила - противно было после дороги - даже платье согласилась натянуть, но мундир и штаны постирала и повесила сушиться, чтобы утром надеть, и зорко следила, чтобы никто мое обмундирование не умыкнул. Ансара я видела за остаток дня всего два раза. Первый раз он проверил, как меня намыли и переодели, а во второй долго брызгал слюной, объясняя, что к госпоже надо проявлять уважение. Я скептически хмыкнула и перестала его слушать.
- Ты ее сам-то не боишься? - спросила я, когда он замолчал, чтобы перевести дух. - Это же насмешка Единого, а не женщина.
- Первый жена дает Степной Отец, - Ансар вдруг успокоился и сел рядом со мной. - Второй дает желание. Третий сердце.
- А у тебя сколько жен? - полюбопытствовала я.
- Две. Сердце молчит, - ухмыльнулся степняк. - Будешь умный и ласковый, может ты быть третий.
- Для тебя же лучше, чтобы этого не произошло, - весело рассмеялась я. - Серьезно, Ансар, не отпустишь, я тебе дом на уши поставлю.
- Ты рабыня, - ответил степняк. - Рабыня никто, могу бить до смерти. Жена бить до крови, но живой.
- Я воин, степняк, - я холодно посмотрела на него. - Могу башку твою одним ударом проломить, шею свернуть, позвоночник перебить.
- Горячий кобылица, - усмехнулся Ансар, - но глупый. - Он поднялся, еще раз взглянув на меня. - Утром я ехать к повелителю, великому хану Таймазу. Меня не быть три дня. Тебе думать, потом буду ум учить.
Он развернулся и ушел, оставив меня в задумчивости чертить в пыли узоры. Ко мне подошла Гайша. Она посмотрела на мой незамысловатый рисунок из завитушек и села на то место, где недавно сидел ее господин и муж. Я грустно улыбнулась ей. Жалко женщину, вроде неплохая. На улице очень быстро стемнело. Гайша кивнула в сторону дома и отвела меня на кухню, где я получила свою пайку. Отказываться уже не стала, мне нужны силы. Лучше потом гордо всем тут шеи посворачиваю.
- Спать там, - Гайша указала мне не каморку, на полу которой лежал дохленький тюфячок.
Я кивнула, принимая свое временное жилище, но сна долго не было. Я все прокручивала в голове варианты побега. В мундире по улице не пойдешь, сразу скрутят. Мужское платье степняков тоже не подходит, у них у всех лица открыты, опять же быстро скрутят. Хотя можно рвануть ночью, что наиболее верно. Нужно хорошенько все обдумать.
За стенкой послышался плеск воды и тихое пение, пел очень приятный женский голос. Прикинула, кто это может быть, и поняла - Гайша. Чрез некоторое время после того, как плеск прекратился, мимо моей каморки прошла разряженная Гайша с большим подносом на голове, уставленным снедью. Она вся светилась, и я догадалась, что спешит она к мужу. Невольно покраснела и решила скорей уснуть, а то слышимость в этом доме была преотличная.
Но сон по-прежнему не шел. Я все гадала, что сейчас творится в крепости, не сильно ли попало Крайсу, не послали ли известие отцу? Как там Мини, и будут ли меня искать? За этими размышлениями я уснула.
* * *
В крепости «Слава короля» царила мрачная тишина. Только в карцере бесновался капитан Крайс Шеллис, требуя немедленной отправки поискового отряда в степь. Да его сестра, кадет Мини Шеллис, в соседнем карцере орала все, что она думает о майоре Смуре. Сам майор находился в тяжелых раздумьях. «Не заметить» похищение дочери самого генерала Харда он не мог, как и доложить, что степняки захватили кадета Хард. Оправдывал он себя тем, что капитан Шеллис предупредил о недавнем сердечном приступе генерала, потому расстраивать его раньше времени не хотелось, чтобы, не дай Единый, его смерть не оказалась на совести Смура. Но ведь рано или поздно об этом досадном событии все равно узнают и тогда спросят: «А что сделали вы, майор Смур, чтобы вернуть юную Хард ее отцу?». А он пока не знал, что ему сделать. Людей было не так уж и много, чтобы кидать их в степь на поиски рыжей бестолочи. Смур жахнул стакан вина и грохнул его о стол.
- Ненавижу бабье! - выкрикнул он. - Все беды от них!
- Пьешь? - раздался женский голос над его головой, и майор вздрогнул.
- Лери, ты чего, птичка моя? - спросил он, подобострастно улыбнувшись.
- Пьешь, значит, - она сложила руки на груди, и майор втянул голову в плечи. - Ты девочку искать собираешься?
- Да где я ее искать буду, Лери?! - возмутился майор. - Степь большая!
- Значит, будешь пить, - констатировала женщина. - Прикажи выпустить Шеллисов из-под ареста.
- Они мне гарнизон разнесут, пусть остынут сначала, - нахмурился Смур.
- Слушай ты... господин майор! - взорвалась Лери. - Или ты сейчас же выпускаешь Шеллисов и даешь распоряжение отправиться на поиски, или я подам рапорт об отставке, заберу детей и спивайся тут в одиночестве!
- Да и вали! - заорал взбешенный майор.
Лери, молча, развернулась и вышла из его кабинета. Смур некоторое время сидел, держась за бутылку и собираясь налить. Потом вскочил и швырнул бутылку о стену, посмотрел, как вино красными ручейками стекает на пол, и заорал:
- Гиль!
Послышались тяжелые шаги в коридоре, дверь распахнулась, и на пороге появился лейтенант Гиль.
- Шеллисов выпустить. Собрать поисковый отряд. - Приказал он.
- Слушаюсь, - кивнул лейтенант.
- Старшим ставь капитана Смур. Шеллисов в отряд включить, обоих! Хотя стой. – Майор сморщился: – Только капитана. Если еще и эта соплячка пропадет, греха не оберемся.
Количество степняков я не видела, потому драться смысла не было, тем более, когда мне доступны только ноги. Оставалось ждать, когда меня развяжут или хотя бы ослабят бдительность. Потому я позволила закинуть себя поперек седла собственной лошади. В поле моего зрения попало пятеро степняков, но были еще голоса, обладателей которых я не видела, потому очень надеялась, что мои товарищи сейчас не появятся. Степняки взяли свободных лошадей за повод и поскакали в степь, увозя меня от товарищей и едва начавшейся практики. Впрочем, я надеялась, что вскоре смогу сбежать. Нужно только быть терпеливой и иметь холодную голову. И все же, было безумно обидно, что десять лет обучения вот так просто обернулись прахом в первом же серьезном дозоре. Так бездарно попасть в плен... Невольно сжала кулаки. Тут же веревка впилась в запястья, и я расслабилась. И надо признать, виновата я сама. Надо было меньше обижаться, а больше смотреть по сторонам.
Голоса моих товарищей настигли моего слуха, когда они уже не могли догнать степняков. Стало безумно стыдно, что не уберегла лошадей, подставила Крайса, который теперь получит нагоняй за потерю кадета. А еще я боялась, что не смогу убежать раньше, чем отец узнает о том, что со мной произошло. И Ник... Дождется ли он меня теперь? Дождется. Я упрямо тряхнула головой. Я смогу сбежать.
На привал степняки остановились только тогда, когда солнце начало клониться к закату. Меня сняли с лошади, но не развязали, лишь вытащили кляп. Оно и понятно, теперь кричи - не кричи, никто не услышит.
- Как звать? - спросил тот самый степняк, который ощупывал меня.
- Меня не зовут, я сама прихожу, - осклабилась я.
- Глупый баба, - покачал головой степняк. - Ты ехать в мой дом. Меня звать Ансар. Я твой хозяин.
- У меня один хозяин - мой король, - ответила я и отвернулась.
- Глупый баба. Молодой и глупый, - снова покачал головой степняк. - Ансар учить ум.
- Вот и учи ум, пригодится, - усмехнулась я.
Он отошел, и больше никто на меня внимания не обращал. Степняки разделили обязанности. Двое ушли с луками, но вскоре вернулись с каким-то неизвестным мне зверем. Кто-то разводил огонь, кто-то свежевал зверя. Скоро его насадили на вертел и повесили над огнем. Когда ужин был готов, Ансар принес мне кусок мяса. Я гордо вскинула голову и отказалась.
- Надо жрать, - сказал степняк. - Худой баба, глупый баба, совсем плохо.
- Жри сам свое дерьмо, - буркнула я и тут же получила несильную пощечину.
Я стерпела, но запомнила. Ансар не стал настаивать. Он вернулся к своим, а я сидела, сглатывая, потому что есть хотелось, но унижать себя подачками от врага я не собиралась. Когда с ужином было покончено, степняки улеглись спать, выставив часового. Меня так и не удосужились развязать, и я пролежала до рассвета без сна, прислушиваясь к звукам ночной степи и спящего лагеря. Несколько раз я поднимала голову, но тут же наталкивалась на пристальный взгляд часового. А с восходом меня снова закинули поперек седла, и отряд продолжил свой путь.
Глава 13
К концу второго дня мы достигли поселения, напоминавшего небольшой город с одноэтажными глинобитными домами, окруженный высокой стеной. Мы въехали в ворота, и отряд распался. С Ансаром продолжили путь трое. За время дороги я поняла, что эти трое его слуги или сыновья, почитающие отца за господина. Еще четверо принадлежали другому воину - они и отделились от нас.
Ансар вел своих людей и двух лошадей, на одной из которых я по-прежнему лежала поперек седла. Я поглядывала по сторонам, отмечая, что женщин на улице практически не было, а мужчины, проходя мимо, не пялились с любопытством на Ансара и его добычу. Улочки в городке оказались достаточно узкими, и один раз Ансар долго ругался с хозяином повозки, который не желал уступать дорогу. В результате ругалась вся улица, потому что проехать, как и пройти, вскоре никто уже не мог. Гвалт стоял жуткий. Степняки оказались очень эмоциональными. Они кричали, потрясали кулаками, возводили глаза к небу, но в драку никто не лез. Закончилось все тем, что Ансар слез со своего коня, снял меня, перекинул через плечо и свернул на боковую улочку, оставив своих людей разбираться с хозяином повозки. Он еще какое-то время что-то бурчал себе под нос, но вскоре вовсе успокоился, поставил меня на землю и потянул за собой.
- Куда мы идем? - спросила я, потому что надоело молчать.
- Мой дом, - ответил Ансар.
- Тебе лучше вернуть меня, степняк, - я была предельно честна. - Тебе же жить будет проще.
- Ансар уметь объезжать кобылиц, - ответил он, не оборачиваясь.
- Смотри, как бы копытом между глаз не получить, - усмехнулась я.
- Глупый кобылица получает кнут, - Ансар обернулся и с насмешкой посмотрел мне в глаза.
- Сильная кобылица может зашибить ненароком, - в тон ему ответила я.
- Много кнут и кобылица становится мягкой, как шелк, ласковой, как вода в реке Азаль. Глупый кобылица дохнет от гнева хозяина, - со значением закончил свою речь степняк.
- Как бы хозяину раньше не сдохнуть, - мрачно подвела я итог разговору.
Ансар никак не отреагировал на мои слова. Мы дошли до белой стены, которая обносила двухэтажный дом - такие же дома обнаружились дальше от городских ворот. Должно быть, степняк жил в богатом квартале, насколько я поняла из разницы в размерах домов, да и дворов тоже. Ворота распахнул сухонький старичок в длинном халате. Он низко согнулся, приветствуя хозяина. Ансар прошел мимо, не удостоив старичка взглядом. Я с интересом огляделась. Двор был чистый и ничем не вымощен. Под редкими деревьями располагалось что-то типа крытой тканью террасы, где лежали подушки, и стоял низкий круглый столик, совсем как на той террасе, где мы ужинали с Ником. В доме не было ничего примечательного: простенький белый куб с маленькими окнами и хлипкой, на мой взгляд, дверью, из которой выбежала женщина в длинном красном платье, черной косой ниже пояса, в которую было вплетено какое-то неизвестное украшение, прикрепляющееся к обручу с блестящими кругляшками, натянутому на самый лоб. При каждом движении женщина звенела. Причина этого звона стала ясна, когда она упала перед Ансаром на колени и ткнулась лбом в пыль. Подол немного задрался, и я увидела браслеты на ее щиколотках. Женщина что-то сказала, и степняк милостиво улыбнулся, поманил ее и погладил по щеке, отчего взгляд женщины стал более всего похож на взгляд преданной собаки, радующейся ласке хозяина. Только что язык не вывалился изо рта и задом не начала вилять.
- Учись, - Ансар кивнул на женщину. - Был глупый кобылица, стал умный жена. Кнут хозяина много ум учит.
Я фыркнула и отвернулась. Степняк что-то сказал женщине, оставил меня на ее попечение и ушел.
- Мой имя Гайша, - представилась женщина, так же коверкая мой родной язык, как и ее муж. - Я любимый жена господин.
- С чем тебя и поздравляю, - равнодушно отозвалась я.
- Ты рабыня, - в голосе женщины послышалось превосходство.
- Еще так назови и останешься без зубов, - с угрозой прошипела я, и Гайша отпрянула.
- Идти, - кивнула она, больше не пытаясь подчеркнуть свое превосходство.
Я осталась стоять на месте. Женщина заметила это только, когда дошла до двери.
- Идти с мой, - повторила она.
- Зачем? - я посмотрела ей в глаза, и Гайша опустила взгляд.
- Господин злой быть, больно быть, - негромко ответила она. - Мыться, одежда менять.
- Мне моя одежда больше нравится, - непреклонно сказала я.
Она потопталась возле двери, потом воровато оглянулась и быстро направилась ко мне, зашептав в самое ухо.
- Ансар больно бить. Слуг звать, они держать, он бить, больно, - затем задрала рукава, под которыми тоже прятались браслеты, и показала шрамы на руках. - Очень сильно бить.
- За что он тебя? - меня начала распирать ярость.
- Глупый был, строптивый был, лицо господин царапать, - пояснила она.
Я высказала все, что думаю об этом недостойном куске... Впрочем, неважно.
- Ты не идти, он бить. Тебя бить, меня бить, больно бить, - снова зашептала Гайша и умоляюще посмотрела на меня.
- Ладно, - я пошла вслед за ней. - Но мундир не сниму!
- В дом жена господин, старший жена. Она злой, как гадюка. Ее слово - закон. Она говорить, господин бить. - Предупредила женщина.
- Это мы еще поглядим, кто тут кого бить будет, - хмыкнула я и пошла в дом.
Гайша провела меня в комнату, где посреди ковра восседала гора в таком же красном платье. Я сначала не поняла, что это человек, еще больше удивилась, узнав, что это женщина. Женщина-гора оказалась той самой старшей женой. Гайша упала перед ней на колени и поклонилась, что-то заговорив на их языке. Насколько поняла, говорила она обо мне, потому что поросячьи глазки горы обратились ко мне, оглядев с ног до головы.
- Поклониться, - прошептала Гайша. - Старшей жена оказывают такой же почет, как господин.
- Вот еще, - фыркнула я. - На колени я могу встать только перед Единым и перед своим королем. А перед этой горой жира я даже сморкаться не буду, противно.
- Глупый, - зашипела любимая жена.
Чудовище в красном что-то просипела.
- Госпожа гневается, - сообщила мне Гайша.
- Пусть хоть ядом захлебнется, - я развернулась и вышла из комнаты.
Я услышала голос Гайши, которая что-то подобострастно объясняла чудищу, потом догнала меня и сурово посмотрела.
- Господин будет злой, - мрачно сообщила она.
- Еще бы ему добрым быть, когда такое в доме живет. Такая повернется и раздавит. - Я презрительно скривилась, а Гайша вдруг прыснула в кулак, но тут же задавила этот порыв, испуганно глядя по сторонам.
Их купальню я все-таки посетила - противно было после дороги - даже платье согласилась натянуть, но мундир и штаны постирала и повесила сушиться, чтобы утром надеть, и зорко следила, чтобы никто мое обмундирование не умыкнул. Ансара я видела за остаток дня всего два раза. Первый раз он проверил, как меня намыли и переодели, а во второй долго брызгал слюной, объясняя, что к госпоже надо проявлять уважение. Я скептически хмыкнула и перестала его слушать.
- Ты ее сам-то не боишься? - спросила я, когда он замолчал, чтобы перевести дух. - Это же насмешка Единого, а не женщина.
- Первый жена дает Степной Отец, - Ансар вдруг успокоился и сел рядом со мной. - Второй дает желание. Третий сердце.
- А у тебя сколько жен? - полюбопытствовала я.
- Две. Сердце молчит, - ухмыльнулся степняк. - Будешь умный и ласковый, может ты быть третий.
- Для тебя же лучше, чтобы этого не произошло, - весело рассмеялась я. - Серьезно, Ансар, не отпустишь, я тебе дом на уши поставлю.
- Ты рабыня, - ответил степняк. - Рабыня никто, могу бить до смерти. Жена бить до крови, но живой.
- Я воин, степняк, - я холодно посмотрела на него. - Могу башку твою одним ударом проломить, шею свернуть, позвоночник перебить.
- Горячий кобылица, - усмехнулся Ансар, - но глупый. - Он поднялся, еще раз взглянув на меня. - Утром я ехать к повелителю, великому хану Таймазу. Меня не быть три дня. Тебе думать, потом буду ум учить.
Он развернулся и ушел, оставив меня в задумчивости чертить в пыли узоры. Ко мне подошла Гайша. Она посмотрела на мой незамысловатый рисунок из завитушек и села на то место, где недавно сидел ее господин и муж. Я грустно улыбнулась ей. Жалко женщину, вроде неплохая. На улице очень быстро стемнело. Гайша кивнула в сторону дома и отвела меня на кухню, где я получила свою пайку. Отказываться уже не стала, мне нужны силы. Лучше потом гордо всем тут шеи посворачиваю.
- Спать там, - Гайша указала мне не каморку, на полу которой лежал дохленький тюфячок.
Я кивнула, принимая свое временное жилище, но сна долго не было. Я все прокручивала в голове варианты побега. В мундире по улице не пойдешь, сразу скрутят. Мужское платье степняков тоже не подходит, у них у всех лица открыты, опять же быстро скрутят. Хотя можно рвануть ночью, что наиболее верно. Нужно хорошенько все обдумать.
За стенкой послышался плеск воды и тихое пение, пел очень приятный женский голос. Прикинула, кто это может быть, и поняла - Гайша. Чрез некоторое время после того, как плеск прекратился, мимо моей каморки прошла разряженная Гайша с большим подносом на голове, уставленным снедью. Она вся светилась, и я догадалась, что спешит она к мужу. Невольно покраснела и решила скорей уснуть, а то слышимость в этом доме была преотличная.
Но сон по-прежнему не шел. Я все гадала, что сейчас творится в крепости, не сильно ли попало Крайсу, не послали ли известие отцу? Как там Мини, и будут ли меня искать? За этими размышлениями я уснула.
* * *
В крепости «Слава короля» царила мрачная тишина. Только в карцере бесновался капитан Крайс Шеллис, требуя немедленной отправки поискового отряда в степь. Да его сестра, кадет Мини Шеллис, в соседнем карцере орала все, что она думает о майоре Смуре. Сам майор находился в тяжелых раздумьях. «Не заметить» похищение дочери самого генерала Харда он не мог, как и доложить, что степняки захватили кадета Хард. Оправдывал он себя тем, что капитан Шеллис предупредил о недавнем сердечном приступе генерала, потому расстраивать его раньше времени не хотелось, чтобы, не дай Единый, его смерть не оказалась на совести Смура. Но ведь рано или поздно об этом досадном событии все равно узнают и тогда спросят: «А что сделали вы, майор Смур, чтобы вернуть юную Хард ее отцу?». А он пока не знал, что ему сделать. Людей было не так уж и много, чтобы кидать их в степь на поиски рыжей бестолочи. Смур жахнул стакан вина и грохнул его о стол.
- Ненавижу бабье! - выкрикнул он. - Все беды от них!
- Пьешь? - раздался женский голос над его головой, и майор вздрогнул.
- Лери, ты чего, птичка моя? - спросил он, подобострастно улыбнувшись.
- Пьешь, значит, - она сложила руки на груди, и майор втянул голову в плечи. - Ты девочку искать собираешься?
- Да где я ее искать буду, Лери?! - возмутился майор. - Степь большая!
- Значит, будешь пить, - констатировала женщина. - Прикажи выпустить Шеллисов из-под ареста.
- Они мне гарнизон разнесут, пусть остынут сначала, - нахмурился Смур.
- Слушай ты... господин майор! - взорвалась Лери. - Или ты сейчас же выпускаешь Шеллисов и даешь распоряжение отправиться на поиски, или я подам рапорт об отставке, заберу детей и спивайся тут в одиночестве!
- Да и вали! - заорал взбешенный майор.
Лери, молча, развернулась и вышла из его кабинета. Смур некоторое время сидел, держась за бутылку и собираясь налить. Потом вскочил и швырнул бутылку о стену, посмотрел, как вино красными ручейками стекает на пол, и заорал:
- Гиль!
Послышались тяжелые шаги в коридоре, дверь распахнулась, и на пороге появился лейтенант Гиль.
- Шеллисов выпустить. Собрать поисковый отряд. - Приказал он.
- Слушаюсь, - кивнул лейтенант.
- Старшим ставь капитана Смур. Шеллисов в отряд включить, обоих! Хотя стой. – Майор сморщился: – Только капитана. Если еще и эта соплячка пропадет, греха не оберемся.
