Но те, кто находился на борту небольшого, всего-то восьмиметрового в длину космического судёнышка, видели в открывавшейся им панораме не только красоту, но и предстоявший им фронт работ.
Это были экологи, вызванные с одной из центральных планет Федерации и посланные сюда, за тысячи световых лет от Земли, для восстановления местного природно-антропогенного баланса. Два месяца назад они узнали об открытии населённого мира у самого края обжитого космоса, затем их отправили лайнером до ближайшей отсюда звёздной системы Миракль, откуда они летели вот уже десять дней на этом корыте. Двадцать пять световых лет за декаду... Как и абсолютное большинство федеральных транспортных средств, катер, естественно, был оснащён варпом, сжимавшим пространство перед судном и растягивавшим обратно за ним. Но по современным меркам тысячекратная сверхсветовая скорость была так мала, что экологи уже издёргались от нетерпения и ожидания часа, когда они, наконец, прибудут. Этого часа.
Но сейчас они шли с выключенным варпом, постепенно замедляясь; противоперегрузочные кресла скоро должны были компенсировать избыточную силу тяжести. Сигнал о заходе на посадку был послан на планету – на местную военную базу и федеральному наблюдателю; космокатер снижался на автопилоте, и экологи могли спокойно поговорить, не заморачиваясь этим моментом.
Что они и делали. Все были разного происхождения, с различными родными языками, однако прекрасно понимали друг друга на английском.
– ...Смотрите, какой тут кратер, – заметил Джордж Каспер, сидя у правого переднего иллюминатора и указывая пальцем на коричневую проплешину в Северном полушарии планеты. – Сюда явно что-то свалилось. Что-то серьёзное...
– И не просто свалилось, – сказал Матвей Туманов, неформальный лидер группы, расположившийся у панели ручного управления, и вывел на высветившийся голографический экран увеличенное изображение многокилометровой воронки. – Видишь, в центре не горка вторичной пыли, как было бы при обычном падении астероида, а оплавленное углубление, свидетельствующее о произошедшем здесь мощном взрыве – скорее всего, ядерном или термоядерном. Наверное, сюда и упал тот первый прилетевший сюда корабль... А вот это, – эколог включил ещё более мощное увеличение и навёл «прицел» камеры на какую-то огромную трубу, торчащую в лесу четырьмя сотнями километров южнее, – судя по всему, реактор второго судна. А вокруг по лесу разбросаны его обломки... А здесь, – на дисплее показался вид ещё одного участка поверхности планеты, – кажется, та деревня, которая и попала почти в эпицентр второго падения...
– Чувствую, нам придётся потрудиться, – проговорила Астрид Линдстрём, сидевшая с левой стороны салона катера по ходу движения и рассматривавшая планету в свой иллюминатор. – По имеющимся сведениям, там хороший такой уровень радиации...
– Ничего, у нас в грузовом отсеке столько всего, что нам надолго хватит, – рассмеялся Матвей и выключил голопроектор. – Главное, чтобы нам не пришлось там сидеть всю жизнь...
Внезапно кораблик потащило вперёд и вбок, перегрузка подскочила на пару единиц; на приборной панели замигали красные лампочки, а бортовой компьютер выдал сведения о гравитационной аномалии. По счастью, все экологи (а было их пятеро: русский, американец, шведка, африканец и японка) были пристёгнуты ремнями безопасности, а потому при нештатной ситуации с ними в первый момент ничего не случилось.
Матвей не растерялся: повернулся вместе с креслом к панели управления, отключил автопилот, схватил штурвал и надавил на педаль газа, выводя аннигиляционный двигатель на повышенный режим мощности. Перегрузка резко усилилась, но затем стала понемногу ослабевать: Матвей постепенно уводил судно прочь от опасного участка пространства.
– Что... это было? – прошептала Астрид.
– Аномалия, – процедил Матвей, стабилизируя полёт катера и стараясь затормозить, чтобы не сильно промахнуться мимо расчётной точки приземления. – Да ещё в такой близости от планеты... Теперь я понимаю, отчего те две экспедиции не могли без проблем зайти на посадку...
Взаимодействие с аномалией изменило вектор и скорость движения космокатера; теперь он снижался по более крутой траектории, чем планировалось и, казалось, готовился разделить судьбу предшественников. Бортовой компьютер подумал и выдал скорректированный курс для посадки в расчётной точке. Матвей старался выйти на оптимальную траекторию, но скорость снижения всё ещё была достаточна высока, как и поступательная.
Катер нёсся навстречу планете, словно брошенный мячик. Но, в отличие от мячика, у него была кое-какая силовая установка. Поэтому ситуация безнадёжной не была. Нештатной, конечно, – но отнюдь не безнадёжной.
– Ну как там? – крикнул Джордж, перекрывая шум двигателя, режим которого Матвей начал понемногу снижать.
– Пока неважно, – скрипнул зубами русский. – Скоро войдём в плотные слои атмосферы, а там нам придётся вообще несладко... Ладно, топлива хватит, а там посмотрим...
Вскоре к гулу мотора добавился тихий, но постепенно усиливающийся свист, издаваемый молекулами воздуха, которые ударялись об обшивку. Перегрузка намного усилилась; экологов вдавило в их специальные кресла. Матвей ругался, выправляя курс катера в соответствии с подсказками компьютера, не решавшегося предлагать совсем уж кардинальные варианты.
Кораблик вошёл в атмосферу планеты.
Следующие полчаса ничего особенного не происходило. Катер преодолел ионосферу, спустился в местную стратосферу. Матвею удалось более-менее стабилизировать снижение, всё больше приближаясь к расчётной траектории. Перегрузка понемногу снижалась, и экологи имели основания считать, что всё уже позади.
Ну, основная часть трудностей полёта действительно осталась позади. Но оставалось ещё кое-что, характерное именно для нижних слоёв атмосферы.
Когда поверхность планеты была всего в десятке с лишним километров под днищем катера, когда последний достаточно замедлился, а группа вздохнула было уже с облегчением, – началась вибрация корпуса, перешедшая затем в лёгкую тряску.
– Турбулентные потоки... – прокомментировала это Мики Ямато, занимавшая место у переборки между салоном и грузовым отсеком. – Не думала, что они здесь настолько сильные, чтобы так нас встряхнуть...
– Ничего, выдержим, – ухмыльнулся Матвей и, ещё немного подержав машину на ручном управлении, снова включил автопилот. Вытер пот со лба и проговорил: – До посадки осталось пятнадцать минут. Всем пристегнуть ремни и сохранять спокойствие.
Катер чуть потрясло, но этим всё и ограничилось. В иллюминаторах цвет неба был уже не чёрный, а представлял собой причудливую смесь зеленоватого, ярко-синего и фиолетового оттенков; леса континента, над которым пролетало судно, становились видны во всё больших подробностях. И где-то там, впереди, маячило место предстоящей посадки...
– ...вот здесь, – сказал Рауль Мванза, сидевший в задней части салона рядом с Мики, рассматривая выведенное на проектор личного браслета увеличенное изображение с бортовой камеры, смотрящей прямо по ходу движения – на восток – и вниз. – Хм, а ничего получше не нашлось?..
– Да тут и военным пришлось подстраиваться под местные условия – вон, видишь, база в горах?.. – ответил Джордж, переключая со своего устройства оптику на другое направление – южное. – А для нас, наверное, здесь место специально расчищали, как могли...
– Как бы то ни было, мы почти у цели, – сказал Матвей, следя за автоматическим моделированием ситуации на бортовом компьютере. – И теперь ничто не помешает нам тут приземлиться.
Километр высоты, пятьсот метров, триста, двести... Экологи ощутили чувство удовлетворения от приближения к цели путешествия и приготовились к посадке.
Внизу замелькали уже чётко различимые верхушки деревьев, припорошённых снегом; они здорово походили на земные, но всё же видно было в них что-то особенное, инопланетное. Скорость упала ещё сильнее; наконец, автопилот отключил маршевый анни-двигатель, включил маневровый ионный, тут же принялся опускать нос космокатера, чтобы ускорить снижение на финальном отрезке пути. Все притихли, с нетерпением ожидая момента соприкосновения.
Вскоре расчётная точка посадки стала видна невооружённым глазом через передний иллюминатор – поляна пятьдесят на пятьдесят метров в лесу на берегу реки, около другой, в разы побольше, где размещалась деревня и вся её «инфраструктура».
Маневровый движок выровнял полёт; катер медленно пролетел совсем низко рядом с деревней, двигатель отключился, в результате чего кораблик по параболе стал падать на «посадочную площадку».
В последний момент вспомогательная силовая установка резко включилась, скомпенсировав вертикальную скорость, отчего пассажиров опять вдавило в кресла, и через полсекунды отключилась уже окончательно.
А космокатер тяжело шлёпнулся в снег (у экологов в этот миг даже лязгнули зубы) и, пропахав носом по инерции неглубокую короткую борозду, остановился.
Какое-то время все продолжали сидеть молча, приходя в себя после посадки, затем опомнились, и в тесноватом салоне катера раздались дружные жидковатые аплодисменты.
– Ф-фух... – выдохнул Матвей и вместе с креслом развернулся лицом к остальным. – Ну что ж, поздравляю с прибытием. Надеюсь, наша помощь здесь пригодится.
* * *
Лес (80 метров к востоку от Сталочной), 30-й год после Звездопада, 24-й день зимы, позднее утро.
Зелма стояла на заснеженной поляне, очищенной от леса за последние несколько дней и отделённой от селения парой рядов деревьев, и смотрела в бледно-голубое небо, ожидая появления катера с экологами. Она была одной из тех, кто получил сигнал об их прибытии в систему (другим и последним был Миронов), поэтому и пришла сюда, чтобы их встретить. Но по сравнению с графиком они немного опаздывали, и Зелма понемногу начинала беспокоиться. Хотя мало ли почему они задерживаются...
Но вот откуда-то с запада послышался характерный шум, издаваемый космическим кораблём, заходящим на посадку. Разведчица вздохнула с облегчением и повернула голову в нужную сторону, чтобы проследить за прибытием группы.
Катер, синея корпусом, снижался над лесом и приближался к расчётной точке приземления на первый взгляд в штатном режиме. Случилось у них что или нет, это не помешало им добраться до места. Значит, всё в порядке. А если и не всё, то это решаемо.
Остроносый кораблик с изображением зелёного ростка на борту – опознавательным знаком Экологического корпуса – пролетел над деревьями чуть к северу от Сталочной и вдруг по параболе стал падать на поляну. Ничего, подумала Зелма, это по плану. Так обычно поступают, чтобы на финальном отрезке пути сбросить поступательную скорость и не пролететь мимо посадочной площадки.
Наконец, катер приземлился. Соприкоснулся с поверхностью и, прокатившись по снегу десяток метров, остановился.
Экологи прибыли на Сталкерру.
Зелма быстрым шагом подошла к космокатеру. Надо было поприветствовать тех, кто находился на борту, и заодно познакомиться с ними: всё-таки не каждый день сюда прилетают практически из центра Федерации.
Прошла примерно пара минут. Затем толстую дверь, ведущую из салона машины наружу, судя по доносившимся звукам, изнутри разблокировали – и распахнули.
Из тёмного проёма на снег новой планеты один за другим вышли все члены группы. Их было пятеро, и, как с некоторым удивлением заметила Зелма, все они очень сильно отличались друг от друга, хоть и были одеты в одинаковые тёмно-зелёные комбинезоны – форму сотрудников Экокорпуса.
Возглавлял компанию, безусловно, высокий русый здоровяк лет тридцати пяти, с виду – явно соотечественник разведчицы. Та даже улыбнулась: выходит, фактически эту звёздную систему контролируют русские.
Другого мужчину Зелма мысленно назвала «хлюпиком»: телосложением он особо не выделялся; а квадратное лицо и наклейка на рукаве в виде полосатого флага с синим квадратом в углу, где вместо старинных пятидесяти звёздочек находилось множество изображений планет, выдавали в нём американца.
Следом из космокатера вышла высокая голубоглазая блондинка, смерившая Видевскую каким-то... потенциально враждебным, что ли, взглядом. Разведчица сжала губы: этнических европейцев она не любила. Особенно если она им по каким-либо причинам не очень нравилась.
Далее вышел африканец. Он один был из всех с тёмной кожей и, образно выражаясь, являлся кем-то вроде белой вороны наоборот, сильно выделяясь среди своих «бледнолицых» коллег. Но, на опытный взгляд Зелмы, он старался держаться как можно незаметнее, чтобы скомпенсировать впечатление. «Что ж, у него это получается», – признала разведчица.
И замыкала цепочку экологов миниатюрная японка с типичной для своего этноса внешностью. Она, как показалось Видевской, была наиболее нейтральной из группы – во всех отношениях. О'кей, значит, относительная стабильность в ближайшие недели, а может, и месяцы работы гарантирована.
Зелма сделала шаг навстречу новоприбывшим и сказала:
– Приветствую вас на Сталкерре. – Нарукавный проектор высветил голограмму удостоверения. – Зелма Видевская, федеральный наблюдатель.
Экологи по очереди представились. Разведчица кивнула, кое-как удержавшись от того, чтобы улыбнуться Матвею, и продолжила:
– Сообщаю вам, что данная планета формально ещё не находится под суверенитетом Федерации, поэтому деятельность вашей группы буду контролировать я. Разумеется, в известных пределах. Законы Федерации здесь пока не вступили в силу, так что гражданское управление осуществляется местными жителями. Постарайтесь не вступать в конфликт с населением во избежание инцидентов. Надеюсь на понимание. Спасибо.
И кивком дала понять, что приветственная речь окончена.
Теперь очередь была за экологами.
Матвей нажал что-то на личном браслете, потом поводил рукой с устройством в воздухе. Раздался слабенький, но отчётливый треск. Судя по всему, эколог измерял уровень радиации.
– Восемьдесят микрорентген в час, – сказал он, взглянув на маленький дисплей. – В шесть раз выше нормы. И как вы тут живёте?
– Вот так, – пожала плечами Зелма. – Лично я не жалуюсь.
– Ну понятно: капитан специальной разведки... – пробормотал Джордж и поёжился от холода: температура была около минус десяти по Цельсию. – Мэтт, – обратился он к Туманову, – давай уже разгружаться, согреемся хоть...
– И то верно, – ответил Матвей и повернулся к остальным членам группы, перешёптывавшимся чуть в стороне: – Всё, хватит болтать, давайте немного поработаем...
– Помощь не нужна? – спросила Зелма.
– Справимся, – сказал Матвей, бросил остальным: – Сейчас грузовой люк открою!.. – и направился внутрь космокатера, в то время как все стали обходить машину сбоку, чтобы начать разгрузку вещей и оборудование лагеря.
– Удачи, – произнесла Зелма напоследок и пошла обратно в деревню.
«Надеюсь, с ними проблем не возникнет», – неожиданно подумала она.
* * *
Деревня Сталочная, в это же время.
Лас и Ксюня были на северной окраине селения и, как обычно, тренировались: юноша учил подругу кидать мачет. Оба по очереди использовали для этого оружие Ласа, и молодой сталкер попадал в дерево гораздо чаще, чем его ученица.
– ...Запомни, здесь не надо бояться, – говорил юноша, держа отведённую назад руку Ксюни с «ножиком» своей и помогая сталочке прицелиться в ствол старой сусьвы, выбранной в качестве мишени.
Это были экологи, вызванные с одной из центральных планет Федерации и посланные сюда, за тысячи световых лет от Земли, для восстановления местного природно-антропогенного баланса. Два месяца назад они узнали об открытии населённого мира у самого края обжитого космоса, затем их отправили лайнером до ближайшей отсюда звёздной системы Миракль, откуда они летели вот уже десять дней на этом корыте. Двадцать пять световых лет за декаду... Как и абсолютное большинство федеральных транспортных средств, катер, естественно, был оснащён варпом, сжимавшим пространство перед судном и растягивавшим обратно за ним. Но по современным меркам тысячекратная сверхсветовая скорость была так мала, что экологи уже издёргались от нетерпения и ожидания часа, когда они, наконец, прибудут. Этого часа.
Но сейчас они шли с выключенным варпом, постепенно замедляясь; противоперегрузочные кресла скоро должны были компенсировать избыточную силу тяжести. Сигнал о заходе на посадку был послан на планету – на местную военную базу и федеральному наблюдателю; космокатер снижался на автопилоте, и экологи могли спокойно поговорить, не заморачиваясь этим моментом.
Что они и делали. Все были разного происхождения, с различными родными языками, однако прекрасно понимали друг друга на английском.
– ...Смотрите, какой тут кратер, – заметил Джордж Каспер, сидя у правого переднего иллюминатора и указывая пальцем на коричневую проплешину в Северном полушарии планеты. – Сюда явно что-то свалилось. Что-то серьёзное...
– И не просто свалилось, – сказал Матвей Туманов, неформальный лидер группы, расположившийся у панели ручного управления, и вывел на высветившийся голографический экран увеличенное изображение многокилометровой воронки. – Видишь, в центре не горка вторичной пыли, как было бы при обычном падении астероида, а оплавленное углубление, свидетельствующее о произошедшем здесь мощном взрыве – скорее всего, ядерном или термоядерном. Наверное, сюда и упал тот первый прилетевший сюда корабль... А вот это, – эколог включил ещё более мощное увеличение и навёл «прицел» камеры на какую-то огромную трубу, торчащую в лесу четырьмя сотнями километров южнее, – судя по всему, реактор второго судна. А вокруг по лесу разбросаны его обломки... А здесь, – на дисплее показался вид ещё одного участка поверхности планеты, – кажется, та деревня, которая и попала почти в эпицентр второго падения...
– Чувствую, нам придётся потрудиться, – проговорила Астрид Линдстрём, сидевшая с левой стороны салона катера по ходу движения и рассматривавшая планету в свой иллюминатор. – По имеющимся сведениям, там хороший такой уровень радиации...
– Ничего, у нас в грузовом отсеке столько всего, что нам надолго хватит, – рассмеялся Матвей и выключил голопроектор. – Главное, чтобы нам не пришлось там сидеть всю жизнь...
Внезапно кораблик потащило вперёд и вбок, перегрузка подскочила на пару единиц; на приборной панели замигали красные лампочки, а бортовой компьютер выдал сведения о гравитационной аномалии. По счастью, все экологи (а было их пятеро: русский, американец, шведка, африканец и японка) были пристёгнуты ремнями безопасности, а потому при нештатной ситуации с ними в первый момент ничего не случилось.
Матвей не растерялся: повернулся вместе с креслом к панели управления, отключил автопилот, схватил штурвал и надавил на педаль газа, выводя аннигиляционный двигатель на повышенный режим мощности. Перегрузка резко усилилась, но затем стала понемногу ослабевать: Матвей постепенно уводил судно прочь от опасного участка пространства.
– Что... это было? – прошептала Астрид.
– Аномалия, – процедил Матвей, стабилизируя полёт катера и стараясь затормозить, чтобы не сильно промахнуться мимо расчётной точки приземления. – Да ещё в такой близости от планеты... Теперь я понимаю, отчего те две экспедиции не могли без проблем зайти на посадку...
Взаимодействие с аномалией изменило вектор и скорость движения космокатера; теперь он снижался по более крутой траектории, чем планировалось и, казалось, готовился разделить судьбу предшественников. Бортовой компьютер подумал и выдал скорректированный курс для посадки в расчётной точке. Матвей старался выйти на оптимальную траекторию, но скорость снижения всё ещё была достаточна высока, как и поступательная.
Катер нёсся навстречу планете, словно брошенный мячик. Но, в отличие от мячика, у него была кое-какая силовая установка. Поэтому ситуация безнадёжной не была. Нештатной, конечно, – но отнюдь не безнадёжной.
– Ну как там? – крикнул Джордж, перекрывая шум двигателя, режим которого Матвей начал понемногу снижать.
– Пока неважно, – скрипнул зубами русский. – Скоро войдём в плотные слои атмосферы, а там нам придётся вообще несладко... Ладно, топлива хватит, а там посмотрим...
Вскоре к гулу мотора добавился тихий, но постепенно усиливающийся свист, издаваемый молекулами воздуха, которые ударялись об обшивку. Перегрузка намного усилилась; экологов вдавило в их специальные кресла. Матвей ругался, выправляя курс катера в соответствии с подсказками компьютера, не решавшегося предлагать совсем уж кардинальные варианты.
Кораблик вошёл в атмосферу планеты.
Следующие полчаса ничего особенного не происходило. Катер преодолел ионосферу, спустился в местную стратосферу. Матвею удалось более-менее стабилизировать снижение, всё больше приближаясь к расчётной траектории. Перегрузка понемногу снижалась, и экологи имели основания считать, что всё уже позади.
Ну, основная часть трудностей полёта действительно осталась позади. Но оставалось ещё кое-что, характерное именно для нижних слоёв атмосферы.
Когда поверхность планеты была всего в десятке с лишним километров под днищем катера, когда последний достаточно замедлился, а группа вздохнула было уже с облегчением, – началась вибрация корпуса, перешедшая затем в лёгкую тряску.
– Турбулентные потоки... – прокомментировала это Мики Ямато, занимавшая место у переборки между салоном и грузовым отсеком. – Не думала, что они здесь настолько сильные, чтобы так нас встряхнуть...
– Ничего, выдержим, – ухмыльнулся Матвей и, ещё немного подержав машину на ручном управлении, снова включил автопилот. Вытер пот со лба и проговорил: – До посадки осталось пятнадцать минут. Всем пристегнуть ремни и сохранять спокойствие.
Катер чуть потрясло, но этим всё и ограничилось. В иллюминаторах цвет неба был уже не чёрный, а представлял собой причудливую смесь зеленоватого, ярко-синего и фиолетового оттенков; леса континента, над которым пролетало судно, становились видны во всё больших подробностях. И где-то там, впереди, маячило место предстоящей посадки...
– ...вот здесь, – сказал Рауль Мванза, сидевший в задней части салона рядом с Мики, рассматривая выведенное на проектор личного браслета увеличенное изображение с бортовой камеры, смотрящей прямо по ходу движения – на восток – и вниз. – Хм, а ничего получше не нашлось?..
– Да тут и военным пришлось подстраиваться под местные условия – вон, видишь, база в горах?.. – ответил Джордж, переключая со своего устройства оптику на другое направление – южное. – А для нас, наверное, здесь место специально расчищали, как могли...
– Как бы то ни было, мы почти у цели, – сказал Матвей, следя за автоматическим моделированием ситуации на бортовом компьютере. – И теперь ничто не помешает нам тут приземлиться.
Километр высоты, пятьсот метров, триста, двести... Экологи ощутили чувство удовлетворения от приближения к цели путешествия и приготовились к посадке.
Внизу замелькали уже чётко различимые верхушки деревьев, припорошённых снегом; они здорово походили на земные, но всё же видно было в них что-то особенное, инопланетное. Скорость упала ещё сильнее; наконец, автопилот отключил маршевый анни-двигатель, включил маневровый ионный, тут же принялся опускать нос космокатера, чтобы ускорить снижение на финальном отрезке пути. Все притихли, с нетерпением ожидая момента соприкосновения.
Вскоре расчётная точка посадки стала видна невооружённым глазом через передний иллюминатор – поляна пятьдесят на пятьдесят метров в лесу на берегу реки, около другой, в разы побольше, где размещалась деревня и вся её «инфраструктура».
Маневровый движок выровнял полёт; катер медленно пролетел совсем низко рядом с деревней, двигатель отключился, в результате чего кораблик по параболе стал падать на «посадочную площадку».
В последний момент вспомогательная силовая установка резко включилась, скомпенсировав вертикальную скорость, отчего пассажиров опять вдавило в кресла, и через полсекунды отключилась уже окончательно.
А космокатер тяжело шлёпнулся в снег (у экологов в этот миг даже лязгнули зубы) и, пропахав носом по инерции неглубокую короткую борозду, остановился.
Какое-то время все продолжали сидеть молча, приходя в себя после посадки, затем опомнились, и в тесноватом салоне катера раздались дружные жидковатые аплодисменты.
– Ф-фух... – выдохнул Матвей и вместе с креслом развернулся лицом к остальным. – Ну что ж, поздравляю с прибытием. Надеюсь, наша помощь здесь пригодится.
* * *
Лес (80 метров к востоку от Сталочной), 30-й год после Звездопада, 24-й день зимы, позднее утро.
Зелма стояла на заснеженной поляне, очищенной от леса за последние несколько дней и отделённой от селения парой рядов деревьев, и смотрела в бледно-голубое небо, ожидая появления катера с экологами. Она была одной из тех, кто получил сигнал об их прибытии в систему (другим и последним был Миронов), поэтому и пришла сюда, чтобы их встретить. Но по сравнению с графиком они немного опаздывали, и Зелма понемногу начинала беспокоиться. Хотя мало ли почему они задерживаются...
Но вот откуда-то с запада послышался характерный шум, издаваемый космическим кораблём, заходящим на посадку. Разведчица вздохнула с облегчением и повернула голову в нужную сторону, чтобы проследить за прибытием группы.
Катер, синея корпусом, снижался над лесом и приближался к расчётной точке приземления на первый взгляд в штатном режиме. Случилось у них что или нет, это не помешало им добраться до места. Значит, всё в порядке. А если и не всё, то это решаемо.
Остроносый кораблик с изображением зелёного ростка на борту – опознавательным знаком Экологического корпуса – пролетел над деревьями чуть к северу от Сталочной и вдруг по параболе стал падать на поляну. Ничего, подумала Зелма, это по плану. Так обычно поступают, чтобы на финальном отрезке пути сбросить поступательную скорость и не пролететь мимо посадочной площадки.
Наконец, катер приземлился. Соприкоснулся с поверхностью и, прокатившись по снегу десяток метров, остановился.
Экологи прибыли на Сталкерру.
Зелма быстрым шагом подошла к космокатеру. Надо было поприветствовать тех, кто находился на борту, и заодно познакомиться с ними: всё-таки не каждый день сюда прилетают практически из центра Федерации.
Прошла примерно пара минут. Затем толстую дверь, ведущую из салона машины наружу, судя по доносившимся звукам, изнутри разблокировали – и распахнули.
Из тёмного проёма на снег новой планеты один за другим вышли все члены группы. Их было пятеро, и, как с некоторым удивлением заметила Зелма, все они очень сильно отличались друг от друга, хоть и были одеты в одинаковые тёмно-зелёные комбинезоны – форму сотрудников Экокорпуса.
Возглавлял компанию, безусловно, высокий русый здоровяк лет тридцати пяти, с виду – явно соотечественник разведчицы. Та даже улыбнулась: выходит, фактически эту звёздную систему контролируют русские.
Другого мужчину Зелма мысленно назвала «хлюпиком»: телосложением он особо не выделялся; а квадратное лицо и наклейка на рукаве в виде полосатого флага с синим квадратом в углу, где вместо старинных пятидесяти звёздочек находилось множество изображений планет, выдавали в нём американца.
Следом из космокатера вышла высокая голубоглазая блондинка, смерившая Видевскую каким-то... потенциально враждебным, что ли, взглядом. Разведчица сжала губы: этнических европейцев она не любила. Особенно если она им по каким-либо причинам не очень нравилась.
Далее вышел африканец. Он один был из всех с тёмной кожей и, образно выражаясь, являлся кем-то вроде белой вороны наоборот, сильно выделяясь среди своих «бледнолицых» коллег. Но, на опытный взгляд Зелмы, он старался держаться как можно незаметнее, чтобы скомпенсировать впечатление. «Что ж, у него это получается», – признала разведчица.
И замыкала цепочку экологов миниатюрная японка с типичной для своего этноса внешностью. Она, как показалось Видевской, была наиболее нейтральной из группы – во всех отношениях. О'кей, значит, относительная стабильность в ближайшие недели, а может, и месяцы работы гарантирована.
Зелма сделала шаг навстречу новоприбывшим и сказала:
– Приветствую вас на Сталкерре. – Нарукавный проектор высветил голограмму удостоверения. – Зелма Видевская, федеральный наблюдатель.
Экологи по очереди представились. Разведчица кивнула, кое-как удержавшись от того, чтобы улыбнуться Матвею, и продолжила:
– Сообщаю вам, что данная планета формально ещё не находится под суверенитетом Федерации, поэтому деятельность вашей группы буду контролировать я. Разумеется, в известных пределах. Законы Федерации здесь пока не вступили в силу, так что гражданское управление осуществляется местными жителями. Постарайтесь не вступать в конфликт с населением во избежание инцидентов. Надеюсь на понимание. Спасибо.
И кивком дала понять, что приветственная речь окончена.
Теперь очередь была за экологами.
Матвей нажал что-то на личном браслете, потом поводил рукой с устройством в воздухе. Раздался слабенький, но отчётливый треск. Судя по всему, эколог измерял уровень радиации.
– Восемьдесят микрорентген в час, – сказал он, взглянув на маленький дисплей. – В шесть раз выше нормы. И как вы тут живёте?
– Вот так, – пожала плечами Зелма. – Лично я не жалуюсь.
– Ну понятно: капитан специальной разведки... – пробормотал Джордж и поёжился от холода: температура была около минус десяти по Цельсию. – Мэтт, – обратился он к Туманову, – давай уже разгружаться, согреемся хоть...
– И то верно, – ответил Матвей и повернулся к остальным членам группы, перешёптывавшимся чуть в стороне: – Всё, хватит болтать, давайте немного поработаем...
– Помощь не нужна? – спросила Зелма.
– Справимся, – сказал Матвей, бросил остальным: – Сейчас грузовой люк открою!.. – и направился внутрь космокатера, в то время как все стали обходить машину сбоку, чтобы начать разгрузку вещей и оборудование лагеря.
– Удачи, – произнесла Зелма напоследок и пошла обратно в деревню.
«Надеюсь, с ними проблем не возникнет», – неожиданно подумала она.
* * *
Деревня Сталочная, в это же время.
Лас и Ксюня были на северной окраине селения и, как обычно, тренировались: юноша учил подругу кидать мачет. Оба по очереди использовали для этого оружие Ласа, и молодой сталкер попадал в дерево гораздо чаще, чем его ученица.
– ...Запомни, здесь не надо бояться, – говорил юноша, держа отведённую назад руку Ксюни с «ножиком» своей и помогая сталочке прицелиться в ствол старой сусьвы, выбранной в качестве мишени.
