Девушка со стервозным лицом, было, хотела рвануться вперед в порыве ярости, но Людомир выставил перед ней руку, посмотрел ей в глаза и отрицательно мотнул головой.
— Не надо, Ханна, не ведись на провокации этого хитреца, — спокойно сказал он. — Мы ведь все знаем, что человек по имени Смэйт не какой-то отброс с улицы, а настоящий провидец. Скучно тебе, наверное, все предугадывать, никаких интриг и тайн!
— Да не жалуюсь. Я вижу только варианты, их много. Особенно тех, где вы все лежите, истекая кровью, и молите о пощаде, — хладнокровно ответил Смэйт. — И прежде, чем мы начнем претворять один из вариантов в жизнь, хочу сказать следующее. Твой брат сражался, как девка. Постоянно махал мечом, пытаясь разрубить воздух. Я думал, аристократов тренируют лучше. Тем более, советников Гофрима.
Смэйт заметил, как уголки рта Людомира на миг дернулись вниз, глаза прищурились, нос сморщился, будто уловив неприятный запах. Но эта эмоция проскочила лишь на мгновение после чего маг снова принял показной учтивый вид и продолжил ненужную беседу.
— А я смотрю, ты настолько стар, что не привык уважительно относиться к представителям почтенного рода?
— Было бы, что уважать, парень, — ответил, хмыкнув, Смэйт. — Фреден Варген отравил свою мать и уничтожил документ, в котором она назвала его безродным выродком, рожденным безногой шлюхой. Твой дедушка был весельчаком еще тем, что и привело к рождению своеобразного бастарда. Оттого твой папка и занюхивает всякую мерзость, чтобы хоть иногда забывать о своем происхождении. В общем, знатный род-то он унаследовал, а всех, кто знал правду о нем, закопал в огромной братской могиле. Там сейчас ваш садовник маргаритки поливает. Неудивительно, что начатая так скверно жизнь улетела в очень глубокую колею. Тут и твой братец, охочий до маленьких беспомощных девочек, со своей удобной магией удачи нарисовался. И ты, беззаветно любящий свою сестру, которая и сама является плодом любви её матери и деда. Ты прости, я и продолжить могу, но тошнота к горлу подступает. Да ты не сверкай на меня глазами, пацан. Просто на твоем месте я бы не стал так кичиться своим происхождением, зная откуда оно выползло…
— Заткнись, безродная гниль! — не выдержав, воскликнул Людомир, из-за чего прядь его белокурых волос упала на лоб. — Я спокоен, спокоен. Тебе ли судить о проступках чужих, Смэйт? Загадочный, бессмертный, мудрый маг с даром предвиденья. Ты вот можешь обмануть смерть, а что до остальных? Ты осуждаешь мою семью, но у тебя её вообще нет! Я знаю, кто ты, я читал. Ты дурачок, которому первый король Райсфелла не поверил, изгнал с глаз долой. Только когда сменилось два поколения, над тобой перестали смеяться. Ты посмешище, да, посмешище! Пока все восстанавливали по крупицам почти утерянный мир, ты ходил и пугал всех какими-то бреднями! Друзя, вы не знаете, этот человек отговаривал людей пользоваться магией! Ахахаха!
Подельники аристократа дружно начали гоготать в такт своему главарю. Людомир же, заметно успокоившись, снова аккуратно уложил растрепавшиеся волосы в аккуратный хвостик. Он буравил взглядом Смэйта, выражая искреннюю ненависть и неутолимую жажду убийства.
— Не тебе о чем-то судить, Людомир. Ты живешь на этом свете лишь двадцать пять лет и знаешь лишь, где находятся пилотка твоей сестры и задница короля. А насчет использования магии, так полюбуйся на эти деревья окружающие нас, на всю то Зону возмущения. Как думаешь, почему это все образовалось? Король, видимо, не повернулся еще к тебе лицом и не рассказал, что на самом деле происходит. Но ты продолжай усердствовать. Может, повысят.
— Довольно! Ханна, Стердж, Мина, ваш выход! Докажите свое право быть в моей свите, отомстите за моего брата! — приказал Людомир, указывая рукой на спокойно стоящего Смэйта.
— Как скажешь! Давно уже хотелось пустить ему кровь! — крикнула Ханна и шагнула с остальными вперед.
— Помните то, о чем я говорил! Его сложно удивить, его магия вам известна. Действуйте, как можно, решительнее! Не оставляйте никаких вариантов!
Смэйт улыбнулся, игра началась. Варианты были известны, но вся суть в том, что это лишь пути. Главное, это понять, по какому пойдут твои противники.
— Я уже видел таких, как ты, Смэйт! — воскликнул мужчина со шрамом на лице, которого звали Стердж. — Заносчивых, горделивых магов с необузданной силой. И знаешь, что я осознал? Вас всех губит одно и то же – самоуверенность и нежелание идти дальше достигнутой вершины к звездам! Не останавливаться, не расслабляться – вот удел по-настоящему сильных. У сильных же изначально нет никакой цели! Но цель – это самое главное, стремление – вот, что делает нас людьми и дает возможность выжить! Жизнь есть цель, а ты умрешь прямо сейчас. Хладный гроб станет твоим пристанищем.
Стердж широко развел руки в стороны и резко сомкнул. Вокруг Смэйта образовалось некое подобие метели, снег окружил его со всех сторон, круг холода резко сомкнулся. Улыбка с лица мага холода исчезла вмиг: снежное кольцо, которое должно было заморозить противника до самых костей, просто рассыпалось. Смэйт спокойно стоял на месте, спрятав руки в карманы своего черного пальто, смотрел с вызовом на Стерджа.
— Теперь я понимаю. Предвидящий последствия, предусмотрительный маг, готовый ко всему. Еще и пользуешься мерзкими научными приблудами! Честно, считаешь? — язвительно спросил Стердж, прищурившись.
— Прости, но для дуэли вас слишком много на меня одного. Тут речь не о чести, а о выживаемости. Пальто, кстати, первый класс, могу посоветовать отличного портного в Строммо, — улыбаясь, ответил Смэйт. — Но, боюсь, времени на долгие объяснения нет. Судя по тому, что та стервозная леди стоит, прикрыв ясны очи, сейчас меня попытаются удивить пространственным заклинанием.
Не успел он договорить, как земля под его ногами начала ощутимо нагреваться. От магии холода защититься было просто благодаря приобретенной в Строммо одежде с зачарованием на сопротивляемость любому погодному климату. Но вот лава, которая вот-вот появится под его ногами, требовала иного подхода.
— Как насчет поиграть в «пол-это лава», сладкий? — ласково промурлыкала Ханна, облизнув губы. — А ты красавчик, как я посмотрю, даже жалко. Могли бы весело провести время в уединенном месте, я бы объяснила свое отношение к грубиянам!
Земля будто разверзла свою пасть, являя раскаленные внутренности. Смэйт успел вовремя кинуть два металлических шарика, которые тут же раскрылись и превратились в плоские коричневые каменные платформы, выдерживающие даже самые высокие температуры. Он встал двумя ногами прямо на них. Мага камня, который зачаровал их, Смэйт знал лично и даже помог ему однажды. Теперь же он спас его собственную жизнь.
— Да как же ты достал со своей наукой! Я покажу тебе силу магии стужи! — воскликнул недовольный Стердж. — Вдохни же кристаллы абсолютного холода.
Смэйт ощутил, как воздух вокруг будто стал осязаемым. Он уже видел такое, это очень неприятный магический прием. Маг до последнего надеялся, что с этими тремя не будет данного варианта развития событий. Смэйт собрался с силами и задержал дыхание.
— Тебя могут спасти одежда и твои гаджеты. Но от самого воздуха тебе не спастись. Ты можешь поддерживать температуру тела, но вот дышать тебе необходимо. И как только ты вдохнешь, твои внутренности внутри превратятся в лед и треснут, словно хрупкое стекло. А теперь твой выход, Мина. Атакуем все вместе.
Времени было мало, задержать дыхание Смэйт мог лишь на две минуты. Он знал, что ангелоподобная девушка Мина обладает магией растений, и в следующий момент он будет связан по рукам и ногам. Ждать этого Смэйт не собирался, пора уже было приступать к решительным действиям. Обратный отсчет начался, достаточное количество магического запаса сил необходимо было сохранить до прихода в Колоннд. Но с этими магами он мог справиться с минимальными потерями.
Как и приказал Стердж, все трое магов атаковали одновременно, обнажив свои клинки. Однако Смэйт тут же извлек колбочку с зеленой жидкостью и вылил прямо на платформы себе под ноги. Камни у него под ногами зашипели и взорвались, уничтожив начавшие пробиваться сквозь них ростки Мины и придав его последующему прыжку нужную высоту. Смэйт зацепился за ветку и рывком взобрался наверх. Здесь было безопасно, ведь покрытые фиолетовым кристаллическим веществом деревья были тверже всех известных веществ в этом мире. Их неоднократно пытались уничтожить, но никакой магии это не удалось, что уж говорить о лаве, плещущейся под ногами. Подельники Людомира быстро сократили дистанцию, из-за чего лавовая поверхность исчезла. И вот теперь, пришло время действовать. Первым навзничь упал Стердж с небольшим ножом, торчащим прямо из глаза. Альтернативный бросок, который совершил, уворачиваясь от удара Ханны, Смэйт виделся Стерджу направленным вниз, но это был лишь образ варианта. Тот приготовился отбивать снизу, а прилетело сверху. Воздух тут же очистился от магии покойника, и Смэйт снова смог вздохнуть.
Увидев замертво павшего Стерджа, Ханна с криком ярости кинулась на него. Смэйт краем глаза заметил, как стоящий до этого без движения в позе стороннего наблюдателя Людомир, прикрыл рукой лицо на этом моменте. В этот же момент Мина, чье лицо из ангельски-спокойного превратилось в гневно-суровое, обрушила на убийцу Стерджа всю мощь своих корней, которые тут же окружили его. Смэйт тут же извлек из скрытых ножен за поясом узкий компактный клинок, который тут же раскрылся и трансформировался в полноценный меч, на котором все еще были капли крови Велемира. Корни были тут же разрублены, а сам маг отпрыгнул в сторону, тут же разрубив яростно нападающую Ханну пополам. Она никогда не была хорошей мечницей, полагаясь в основном лишь на свою сокрушительную лавовую магию. Её пылающий ненавистью взгляд, как и взгляд ангелоподобной Мины, задыхающейся от последующего удара рукоятью меча в кадык, Смэйт узнал без труда. Это были глаза женщин, на глазах которых убили любимого обеими человека – Стерджа. Сейчас он хотел, чтобы рядом оказался его старый друг Принс Мангод, который бы поделился их историей, болью, что их связывала. Смэйт не мог знать, что Стердж, Ханна и Мина были с самого раннего детства беспризорниками, чьи родители были повстанцами, восставшими против короля Западного берега тридцать лет назад. База оппозиционеров была разрушена, все её жители, даже просто мирные семьи, проживающие на территории, были жестоко убиты в назидание остальным. Король никогда не брезговал кардинальными методами. Подсылая своих убийц. Однако Стерджу, Ханне и Мине удалось скрыться благодаря тогдашнему главе повстанцев. Он помог им скрыться. Троице приходилось вести бродяжий образ жизни, учась выживать в реальном жестоком мире. Лишь одно помогло им не погибнуть и стать сильнее – единство. Они всегда были вместе и поддерживали друг друга. Стердж, самый старший, всегда говорил, что они не погибнут, пока у них есть цель. Перед ними постоянно ставились задачи, которые они старались выполнить: найти пропитание, найти кров, тренировать свою магию и становиться сильнее, найти свое место в жизни. Троица неразлучных друзей со временем превратилась из напуганных, почти беспомощных детей в достаточно сильных, сплоченных магов. Ханна первой влюбилась в своего лидера. Стердж сразу ответил ей взаимностью, начались отношения. Мина, которая была гораздо младше и скромнее их обоих позже тоже влюбилась в Стерджа и заявила это Ханне. Тогда лидер их отряда выживания взял на себя право решать, с кем остаться, и сказал, что не станет выбирать. Заявил, что не против встречаться с обеими, ведь они есть одно целое. В итоге, двадцатилетний Стердж уделял внимание и восемнадцатилетней Ханне, и пятнадцатилетней Мине и любил их обеих одинаково горячо и страстно. Стердж всегда искал способ развиться, попасть на вершину общества. И когда появился Людомир, он решил, что это тот самый шанс стать им кем-то значимыми. Несмотря на его высокомерие, издевательства, насилие над Ханной и Миной, троица друзей все терпела и стиснув зубы в самые трудные минуты, следовала за своим главарем, выполняла любые, даже самые противные им миссии. За пять лет это закалило их и выжгло ту искреннюю доброту, наивность и веру в людей, заменив их холодным расчетом, практичностью и равнодушием к своим жертвам. Пока Людомир разговаривал со Смэйтом, Стердж внимательно слушал. Несмотря на то, что он сказал своему противнику, будто у того нет цели, он солгал. Посмотрев в глаза Смэйта, увидев его в первый раз, он увидел огонь ярости вокруг него. Стердж увидел, что цель его противника настолько им движет, что смирился со своим последующим поражением. Он знал, что только смерть сможет вернуть ему, Ханне и Мине человечность вновь. Они достигли последней цели.
Людомир, который до этого не принимал никакого участия в произошедшем, и стоял, облокотившись об дерево, принял уверенную стойку. Издевательская улыбка не сходила с его лица, но глаза при этом пылали гневом. Он быстро подошел к поверженным соратникам, не выпуская Смэйта из поля зрения. Трупы Стерджа, застывшего в неестественно вывернутой позе, и разрубленной на две части Ханны лежали рядом. Людомир сплюнул на тело мага холода и пнул верхнюю часть мертвой девушки, отбросив её дальше. Рядом послышался страдальческий стон задыхающейся и дергающейся Мины. Людомир подошел к ней, она протянула к нему руку, во взгляде был призыв о помощи. Он посмотрел на Смэйта, достал пузырек с заживляющим снадобьем, задумался в нерешительности. А затем усмехнулся, поставил ногу на горло Мины и резко вдавил в землю. Девушка еще немного подергалась, а затем затихла. Людомир с досады пнул её мертвое тело, а затем встал прямо напротив спокойно стоящего напротив чуть дальше Смэйта, который и не думал предпринимать какие-то попытки атаки, наблюдая за действиями высокородного мага.
— Ты не ценишь даже своих людей, — нарушил воцарившееся молчание Смэйт. — Быть соратником такой мерзости – это само по себе самоубийство. Ты мог вмешаться, спасти их всех, но выбрал лишь наблюдать, как люди, которые считали тебя наставником и были готовы на все ради тебя, просто умирали один за другим. Это какие-то комплексы, Людомир? В детстве не было настоящих друзей?
— Не тебе заявлять мне о дружбе, долголетний мудрый господин! — дразняще поклонившись, воскликнул Людомир. — Это не я живу столько лет, чтобы считать остальное человечество лишь фоном. Или, скажешь, не так? Тебе нет дела до этих магов, ты их хладнокровно убил! Но мне говорили, что ты силен, а по итогу, ты даже не обезоружил или ранил, хотя мог… Ты просто убил, потому что тебе плевать. Ты и в грош не ставишь человеческую жизнь, лицемерная тварь!
— Тут ты прав, мне безразличны судьбы остальных людей. У меня своя задача в этом мире, и живу я достаточно долго, чтобы принимать естественные правила. Смерть – это банальность. И я убил этих людей не за тем, чтобы показать свою силу. А по причине того, чтобы освободить. Я видел их взгляды, их жесты. Мысли я читать не умею, но видел варианты, где они проклинают тебя и обвиняют в потере всякой человечности. Все могло выглядеть куда драматичнее. И еще, Людомир, я, безусловно, бессердечная сволочь, но вот только при всех моих недостатках, я никогда не убивал своих соратников.
— Не надо, Ханна, не ведись на провокации этого хитреца, — спокойно сказал он. — Мы ведь все знаем, что человек по имени Смэйт не какой-то отброс с улицы, а настоящий провидец. Скучно тебе, наверное, все предугадывать, никаких интриг и тайн!
— Да не жалуюсь. Я вижу только варианты, их много. Особенно тех, где вы все лежите, истекая кровью, и молите о пощаде, — хладнокровно ответил Смэйт. — И прежде, чем мы начнем претворять один из вариантов в жизнь, хочу сказать следующее. Твой брат сражался, как девка. Постоянно махал мечом, пытаясь разрубить воздух. Я думал, аристократов тренируют лучше. Тем более, советников Гофрима.
Смэйт заметил, как уголки рта Людомира на миг дернулись вниз, глаза прищурились, нос сморщился, будто уловив неприятный запах. Но эта эмоция проскочила лишь на мгновение после чего маг снова принял показной учтивый вид и продолжил ненужную беседу.
— А я смотрю, ты настолько стар, что не привык уважительно относиться к представителям почтенного рода?
— Было бы, что уважать, парень, — ответил, хмыкнув, Смэйт. — Фреден Варген отравил свою мать и уничтожил документ, в котором она назвала его безродным выродком, рожденным безногой шлюхой. Твой дедушка был весельчаком еще тем, что и привело к рождению своеобразного бастарда. Оттого твой папка и занюхивает всякую мерзость, чтобы хоть иногда забывать о своем происхождении. В общем, знатный род-то он унаследовал, а всех, кто знал правду о нем, закопал в огромной братской могиле. Там сейчас ваш садовник маргаритки поливает. Неудивительно, что начатая так скверно жизнь улетела в очень глубокую колею. Тут и твой братец, охочий до маленьких беспомощных девочек, со своей удобной магией удачи нарисовался. И ты, беззаветно любящий свою сестру, которая и сама является плодом любви её матери и деда. Ты прости, я и продолжить могу, но тошнота к горлу подступает. Да ты не сверкай на меня глазами, пацан. Просто на твоем месте я бы не стал так кичиться своим происхождением, зная откуда оно выползло…
— Заткнись, безродная гниль! — не выдержав, воскликнул Людомир, из-за чего прядь его белокурых волос упала на лоб. — Я спокоен, спокоен. Тебе ли судить о проступках чужих, Смэйт? Загадочный, бессмертный, мудрый маг с даром предвиденья. Ты вот можешь обмануть смерть, а что до остальных? Ты осуждаешь мою семью, но у тебя её вообще нет! Я знаю, кто ты, я читал. Ты дурачок, которому первый король Райсфелла не поверил, изгнал с глаз долой. Только когда сменилось два поколения, над тобой перестали смеяться. Ты посмешище, да, посмешище! Пока все восстанавливали по крупицам почти утерянный мир, ты ходил и пугал всех какими-то бреднями! Друзя, вы не знаете, этот человек отговаривал людей пользоваться магией! Ахахаха!
Подельники аристократа дружно начали гоготать в такт своему главарю. Людомир же, заметно успокоившись, снова аккуратно уложил растрепавшиеся волосы в аккуратный хвостик. Он буравил взглядом Смэйта, выражая искреннюю ненависть и неутолимую жажду убийства.
— Не тебе о чем-то судить, Людомир. Ты живешь на этом свете лишь двадцать пять лет и знаешь лишь, где находятся пилотка твоей сестры и задница короля. А насчет использования магии, так полюбуйся на эти деревья окружающие нас, на всю то Зону возмущения. Как думаешь, почему это все образовалось? Король, видимо, не повернулся еще к тебе лицом и не рассказал, что на самом деле происходит. Но ты продолжай усердствовать. Может, повысят.
— Довольно! Ханна, Стердж, Мина, ваш выход! Докажите свое право быть в моей свите, отомстите за моего брата! — приказал Людомир, указывая рукой на спокойно стоящего Смэйта.
— Как скажешь! Давно уже хотелось пустить ему кровь! — крикнула Ханна и шагнула с остальными вперед.
— Помните то, о чем я говорил! Его сложно удивить, его магия вам известна. Действуйте, как можно, решительнее! Не оставляйте никаких вариантов!
Смэйт улыбнулся, игра началась. Варианты были известны, но вся суть в том, что это лишь пути. Главное, это понять, по какому пойдут твои противники.
— Я уже видел таких, как ты, Смэйт! — воскликнул мужчина со шрамом на лице, которого звали Стердж. — Заносчивых, горделивых магов с необузданной силой. И знаешь, что я осознал? Вас всех губит одно и то же – самоуверенность и нежелание идти дальше достигнутой вершины к звездам! Не останавливаться, не расслабляться – вот удел по-настоящему сильных. У сильных же изначально нет никакой цели! Но цель – это самое главное, стремление – вот, что делает нас людьми и дает возможность выжить! Жизнь есть цель, а ты умрешь прямо сейчас. Хладный гроб станет твоим пристанищем.
Стердж широко развел руки в стороны и резко сомкнул. Вокруг Смэйта образовалось некое подобие метели, снег окружил его со всех сторон, круг холода резко сомкнулся. Улыбка с лица мага холода исчезла вмиг: снежное кольцо, которое должно было заморозить противника до самых костей, просто рассыпалось. Смэйт спокойно стоял на месте, спрятав руки в карманы своего черного пальто, смотрел с вызовом на Стерджа.
— Теперь я понимаю. Предвидящий последствия, предусмотрительный маг, готовый ко всему. Еще и пользуешься мерзкими научными приблудами! Честно, считаешь? — язвительно спросил Стердж, прищурившись.
— Прости, но для дуэли вас слишком много на меня одного. Тут речь не о чести, а о выживаемости. Пальто, кстати, первый класс, могу посоветовать отличного портного в Строммо, — улыбаясь, ответил Смэйт. — Но, боюсь, времени на долгие объяснения нет. Судя по тому, что та стервозная леди стоит, прикрыв ясны очи, сейчас меня попытаются удивить пространственным заклинанием.
Не успел он договорить, как земля под его ногами начала ощутимо нагреваться. От магии холода защититься было просто благодаря приобретенной в Строммо одежде с зачарованием на сопротивляемость любому погодному климату. Но вот лава, которая вот-вот появится под его ногами, требовала иного подхода.
— Как насчет поиграть в «пол-это лава», сладкий? — ласково промурлыкала Ханна, облизнув губы. — А ты красавчик, как я посмотрю, даже жалко. Могли бы весело провести время в уединенном месте, я бы объяснила свое отношение к грубиянам!
Земля будто разверзла свою пасть, являя раскаленные внутренности. Смэйт успел вовремя кинуть два металлических шарика, которые тут же раскрылись и превратились в плоские коричневые каменные платформы, выдерживающие даже самые высокие температуры. Он встал двумя ногами прямо на них. Мага камня, который зачаровал их, Смэйт знал лично и даже помог ему однажды. Теперь же он спас его собственную жизнь.
— Да как же ты достал со своей наукой! Я покажу тебе силу магии стужи! — воскликнул недовольный Стердж. — Вдохни же кристаллы абсолютного холода.
Смэйт ощутил, как воздух вокруг будто стал осязаемым. Он уже видел такое, это очень неприятный магический прием. Маг до последнего надеялся, что с этими тремя не будет данного варианта развития событий. Смэйт собрался с силами и задержал дыхание.
— Тебя могут спасти одежда и твои гаджеты. Но от самого воздуха тебе не спастись. Ты можешь поддерживать температуру тела, но вот дышать тебе необходимо. И как только ты вдохнешь, твои внутренности внутри превратятся в лед и треснут, словно хрупкое стекло. А теперь твой выход, Мина. Атакуем все вместе.
Времени было мало, задержать дыхание Смэйт мог лишь на две минуты. Он знал, что ангелоподобная девушка Мина обладает магией растений, и в следующий момент он будет связан по рукам и ногам. Ждать этого Смэйт не собирался, пора уже было приступать к решительным действиям. Обратный отсчет начался, достаточное количество магического запаса сил необходимо было сохранить до прихода в Колоннд. Но с этими магами он мог справиться с минимальными потерями.
Как и приказал Стердж, все трое магов атаковали одновременно, обнажив свои клинки. Однако Смэйт тут же извлек колбочку с зеленой жидкостью и вылил прямо на платформы себе под ноги. Камни у него под ногами зашипели и взорвались, уничтожив начавшие пробиваться сквозь них ростки Мины и придав его последующему прыжку нужную высоту. Смэйт зацепился за ветку и рывком взобрался наверх. Здесь было безопасно, ведь покрытые фиолетовым кристаллическим веществом деревья были тверже всех известных веществ в этом мире. Их неоднократно пытались уничтожить, но никакой магии это не удалось, что уж говорить о лаве, плещущейся под ногами. Подельники Людомира быстро сократили дистанцию, из-за чего лавовая поверхность исчезла. И вот теперь, пришло время действовать. Первым навзничь упал Стердж с небольшим ножом, торчащим прямо из глаза. Альтернативный бросок, который совершил, уворачиваясь от удара Ханны, Смэйт виделся Стерджу направленным вниз, но это был лишь образ варианта. Тот приготовился отбивать снизу, а прилетело сверху. Воздух тут же очистился от магии покойника, и Смэйт снова смог вздохнуть.
Увидев замертво павшего Стерджа, Ханна с криком ярости кинулась на него. Смэйт краем глаза заметил, как стоящий до этого без движения в позе стороннего наблюдателя Людомир, прикрыл рукой лицо на этом моменте. В этот же момент Мина, чье лицо из ангельски-спокойного превратилось в гневно-суровое, обрушила на убийцу Стерджа всю мощь своих корней, которые тут же окружили его. Смэйт тут же извлек из скрытых ножен за поясом узкий компактный клинок, который тут же раскрылся и трансформировался в полноценный меч, на котором все еще были капли крови Велемира. Корни были тут же разрублены, а сам маг отпрыгнул в сторону, тут же разрубив яростно нападающую Ханну пополам. Она никогда не была хорошей мечницей, полагаясь в основном лишь на свою сокрушительную лавовую магию. Её пылающий ненавистью взгляд, как и взгляд ангелоподобной Мины, задыхающейся от последующего удара рукоятью меча в кадык, Смэйт узнал без труда. Это были глаза женщин, на глазах которых убили любимого обеими человека – Стерджа. Сейчас он хотел, чтобы рядом оказался его старый друг Принс Мангод, который бы поделился их историей, болью, что их связывала. Смэйт не мог знать, что Стердж, Ханна и Мина были с самого раннего детства беспризорниками, чьи родители были повстанцами, восставшими против короля Западного берега тридцать лет назад. База оппозиционеров была разрушена, все её жители, даже просто мирные семьи, проживающие на территории, были жестоко убиты в назидание остальным. Король никогда не брезговал кардинальными методами. Подсылая своих убийц. Однако Стерджу, Ханне и Мине удалось скрыться благодаря тогдашнему главе повстанцев. Он помог им скрыться. Троице приходилось вести бродяжий образ жизни, учась выживать в реальном жестоком мире. Лишь одно помогло им не погибнуть и стать сильнее – единство. Они всегда были вместе и поддерживали друг друга. Стердж, самый старший, всегда говорил, что они не погибнут, пока у них есть цель. Перед ними постоянно ставились задачи, которые они старались выполнить: найти пропитание, найти кров, тренировать свою магию и становиться сильнее, найти свое место в жизни. Троица неразлучных друзей со временем превратилась из напуганных, почти беспомощных детей в достаточно сильных, сплоченных магов. Ханна первой влюбилась в своего лидера. Стердж сразу ответил ей взаимностью, начались отношения. Мина, которая была гораздо младше и скромнее их обоих позже тоже влюбилась в Стерджа и заявила это Ханне. Тогда лидер их отряда выживания взял на себя право решать, с кем остаться, и сказал, что не станет выбирать. Заявил, что не против встречаться с обеими, ведь они есть одно целое. В итоге, двадцатилетний Стердж уделял внимание и восемнадцатилетней Ханне, и пятнадцатилетней Мине и любил их обеих одинаково горячо и страстно. Стердж всегда искал способ развиться, попасть на вершину общества. И когда появился Людомир, он решил, что это тот самый шанс стать им кем-то значимыми. Несмотря на его высокомерие, издевательства, насилие над Ханной и Миной, троица друзей все терпела и стиснув зубы в самые трудные минуты, следовала за своим главарем, выполняла любые, даже самые противные им миссии. За пять лет это закалило их и выжгло ту искреннюю доброту, наивность и веру в людей, заменив их холодным расчетом, практичностью и равнодушием к своим жертвам. Пока Людомир разговаривал со Смэйтом, Стердж внимательно слушал. Несмотря на то, что он сказал своему противнику, будто у того нет цели, он солгал. Посмотрев в глаза Смэйта, увидев его в первый раз, он увидел огонь ярости вокруг него. Стердж увидел, что цель его противника настолько им движет, что смирился со своим последующим поражением. Он знал, что только смерть сможет вернуть ему, Ханне и Мине человечность вновь. Они достигли последней цели.
Людомир, который до этого не принимал никакого участия в произошедшем, и стоял, облокотившись об дерево, принял уверенную стойку. Издевательская улыбка не сходила с его лица, но глаза при этом пылали гневом. Он быстро подошел к поверженным соратникам, не выпуская Смэйта из поля зрения. Трупы Стерджа, застывшего в неестественно вывернутой позе, и разрубленной на две части Ханны лежали рядом. Людомир сплюнул на тело мага холода и пнул верхнюю часть мертвой девушки, отбросив её дальше. Рядом послышался страдальческий стон задыхающейся и дергающейся Мины. Людомир подошел к ней, она протянула к нему руку, во взгляде был призыв о помощи. Он посмотрел на Смэйта, достал пузырек с заживляющим снадобьем, задумался в нерешительности. А затем усмехнулся, поставил ногу на горло Мины и резко вдавил в землю. Девушка еще немного подергалась, а затем затихла. Людомир с досады пнул её мертвое тело, а затем встал прямо напротив спокойно стоящего напротив чуть дальше Смэйта, который и не думал предпринимать какие-то попытки атаки, наблюдая за действиями высокородного мага.
— Ты не ценишь даже своих людей, — нарушил воцарившееся молчание Смэйт. — Быть соратником такой мерзости – это само по себе самоубийство. Ты мог вмешаться, спасти их всех, но выбрал лишь наблюдать, как люди, которые считали тебя наставником и были готовы на все ради тебя, просто умирали один за другим. Это какие-то комплексы, Людомир? В детстве не было настоящих друзей?
— Не тебе заявлять мне о дружбе, долголетний мудрый господин! — дразняще поклонившись, воскликнул Людомир. — Это не я живу столько лет, чтобы считать остальное человечество лишь фоном. Или, скажешь, не так? Тебе нет дела до этих магов, ты их хладнокровно убил! Но мне говорили, что ты силен, а по итогу, ты даже не обезоружил или ранил, хотя мог… Ты просто убил, потому что тебе плевать. Ты и в грош не ставишь человеческую жизнь, лицемерная тварь!
— Тут ты прав, мне безразличны судьбы остальных людей. У меня своя задача в этом мире, и живу я достаточно долго, чтобы принимать естественные правила. Смерть – это банальность. И я убил этих людей не за тем, чтобы показать свою силу. А по причине того, чтобы освободить. Я видел их взгляды, их жесты. Мысли я читать не умею, но видел варианты, где они проклинают тебя и обвиняют в потере всякой человечности. Все могло выглядеть куда драматичнее. И еще, Людомир, я, безусловно, бессердечная сволочь, но вот только при всех моих недостатках, я никогда не убивал своих соратников.
