Тем временем работа по ремонту сооружений поселения шла полным ходом. Немыслимая физическая сила Гектора наконец нашла себе достойное применение. Молодой человек бегал с тяжеленными бревнами на плечах, словно они не весили ничего. Он был способен длительное время в одиночку держать перекрытие дома, пока другие мужчины не соорудят добротную несущую стену или прочные подпирающие балки. Генералы Лейнгель и Мерит поднимали рухнувшие заборы и восстанавливали их целостность. Иган же взял на себя ремонт крыш, окон и дверей, ловко обращаясь с молотком и гвоздями, что ни за что нельзя было предположить, будто этот рукастый и трудолюбивый человек является правителем могущественнейшей в Свободных Землях страны.
На закате было решено отложить работы до наступления утра. Спасителям деревни приготовили хоть и скромный, но очень вкусный ужин, и они, наевшись вдоволь, отправились отдыхать. Дариане пришлось остаться во временном госпитале на тот случай, если пострадавшим понадобится ее помощь. Она легла на тюфяки рядом с маленькими сиротками, а они тесно прижались к ней с обеих сторон, нуждаясь в тепле и заботе Д’Амары. Чуть только веки девушки сомкнулись, она крепко уснула.
Какой-то мужчина хриплым голосом просил к нему подойти, но как назло в помещении в этот момент никого не оказалось. Ницифера не хотела будить Дариану, потому вмиг исчезла, а уже вскоре вернулась вместе с Иганом. Молодой человек помог тому жителю, перевернув его на другой бок, а затем воздействием магии снял боль в спине несчастного. Когда в комнате снова стало тихо, Иган подошел к мирно спящим детям и Дариане, на его лице тотчас отобразилась чистая, добрая улыбка. Он осторожно наклонился и с особой нежностью поцеловал возлюбленную, а затем укрыл всех троих легким хлопковым одеялом.
- Ницифера, тебе тоже стоит отдохнуть. Этот день был длинным для всех нас, - тихо сказал Лорд Аттем.
Она бросила на него гневный взгляд и ответила
- Керы не ведают физической усталости, мы не нуждаемся в отдыхе, не испытываем потребности в еде или питье.
- Я говорю не о физическом состоянии, Ницифера, - доброжелательно продолжил он. – Этот день утомил тебя духовно. Доброй ночи.
Иган вышел на улицу, оставляя Нициферу наедине с правдой, которую она принимать не просто не хотела, но боялась. Однако где-то внутри звучало тихое эхо слов Лорда Аттема, им вторил какой-то едва различимый ритмичный стук. Ницифера впервые не исчезла на ночные часы ожидания. Она почему-то все реже желала возвращаться к своему одиночеству, которым прежде так насаждалась. Этой ночью Кера осталась сидеть у кровати, где посапывали чудесные малыши, согреваемые теплом Вечной Любви.
С приходом нового дня деревня оживилась. Мужчины продолжили возводить разрушенные конструкции, менять опаленную солому на крышах. Женщины же занялись уборкой домов и дворов, стиркой белья, приготовлением пищи. Дариана с самого рассвета обошла оставшихся в госпитале пострадавших, а затем вызвалась помогать по хозяйству. Как два маленьких гусенка за ней по пятам всюду следовали белокурые Полли и ее брат Джей, то и дело резвясь и играя. Дариана слушала их заливистый смех и в какой-то мере облегченно вздыхала при мысли, что они еще слишком малы для осознания страшной трагедии, которая произошла в их семье. А затем ее сердце вновь одолевала печаль за судьбу двоих крошечных сирот. Девушка решила отвлечь себя работой и, схватив корзину с только что выстиранным бельем, вышла на улицу. Она огляделась в поисках друзей и Игана, но за всеобщей беготней в этом большом муравейнике было трудно выследить кого-то определенного. Дариана спустилась с крыльца и направилась к бельевым веревкам. Когда же девушка принялась развешивать чистое белье, пахнущее свежестью и розовым мылом, к ней присоединилась Эльза, женщина, которая помогала вчера накормить малышей. Жительница деревни также принесла полный таз белья и стала развешивать на вешала сорочки, простыни, наволочки. Джей и Полли тем временем затеяли игру в догонялки вокруг Дарианы, а порой, звонко хохоча, подбегали и к Эльзе. Тогда взрослые ненадолго оставляли свои дела, и принимались весело подзадоривать резвящихся детишек и хлопать в ладоши. Ницифера стояла совсем рядом, ей вдруг тоже захотелось напевать этим малышам шутливые песенки о единорогах и их гривах цвета радуги, пританцовывая и смеясь. Однако желание Керы быстро улетучилось, не потому что она снова заперла свои чувства в дальний ящик под строгим контролем разума, нет. Причиной резкой перемены в ее настроении стал начатый Эльзой разговор.
- Дариана, милая, а у вас с Иганом есть дети? – без злого умысла поинтересовалась женщина, наблюдая, как та завязывает шнурок на ботинке Полли.
Не поднимая глаз, девушка ответила:
- Нет, Эльза, мы ведь с Иганом даже не женаты…
- Правда? А ведь я серьезно полагала, что он тебе супруг, а твое чудесное кольцо послужило явным тому доказательством, - недоуменно покачала головой женщина.
- Он просил моей руки, но до свадьбы дело не дошло…- она хотела добавить «пока не дошло», но вдруг осеклась.
- Ну, ничего, вы еще так молоды, успеете! – воскликнула Эльза, накинув пододеяльник на веревки. Она восприняла молчание Дарианы как поощрение продолжать разговор по душам и продолжила: - Эти сиротки тебя просто обожают с того момента, как только увидели, почувствовали тепло, идущее изнутри. Однажды ты станешь чудесной матерью, окружив своих деток заботой и любовью, на какие только способна, а в твоем сердце нежных чувств с избытком, если ты даже с чужими чумазыми малышами как с родными возишься.
Эльза развесила последнюю простыню из своего таза и тотчас засеменила обратно к дому, а Дариана так и осталась стоять с рубашкой в руках, думая о словах женщины. Она не решалась обернуться на Нициферу, но не потому что испытывала ненависть к ней за появление в их только что наладившейся жизни, нет. Д’Амара отчего-то знала, что в этот момент ненависть испытывает как раз Ницифера. Ненависть к самой себе.
Пребывая глубоко в своих мыслях, Дариана не заметила, что Иган наблюдает за ними уже некоторое время, и от его зоркого глаза не могла укрыться эта разительная перемена в настроении возлюбленной. Он крикнул что-то мужчинам, помогавшим вставлять новые оконные рамы, и быстрым шагом направился через двор. Дети очень обрадовались новому зрителю их потешных игр и мгновенно облепили Игана. Молодой человек подхватил Полли и Джея на руки и покружился на месте, чем вызвал безудержную радость у малышей. Они с еще большим задором принялись бегать по лужайке.
- Дариана, любимая, все хорошо? – тихо спросил Иган, едва касаясь ее подбородка кончиками пальцев. Она не ответила, тогда молодой человек снова заговорил: - Расскажи мне, что произошло…
Девушка подняла на него глаза цвета неба, в которых застыла печаль, и прошептала:
- Иган, не оставляй меня… Умоляю, только не оставляй меня…
От этой отчаянной мольбы у Лорда Аттема внутри все перевернулось. На какое-то время он даже потерял способность говорить, пытаясь понять причину, которая заставила Дариану произносить слова, разрывающие ему сердце. Он бережно обхватил ладонями ее прекрасное лицо и с крайним беспокойством заговорил:
- Я не знаю, что вынудило тебя произносить те слова, но я желаю, чтобы ты сейчас очень внимательно меня выслушала, Дариана Анвиль! Никогда, ты слышишь, никогда я не оставлю тебя, ведь это попросту невозможно ни духовно, ни физически. Я тобой живу, дышу, чувствую, думаю. Только одной тобой, любимая! Открываю глаза на рассвете, и твой дивный образ уже передо мной, а когда день сменяет ночь, то ты являешься в мои сновидения, тем самым не покидая моих мыслей ни на мгновение. И это лишь капля в море в сравнении с тем, что испытывает мое сердце, согретое твоей любовью, твоей магией! Ну скажи мне, как я могу оставить ту, без которой меня и нет вовсе, оставить свою Вечную Любовь?!
- Иган, я говорю не о твоем желании покинуть меня, а обо всех тех обстоятельствах, что мешают нашему счастью, неизменно преследуют, желая разлучить. Прости, но я больше не могу делать вид, будто ничего не происходит. С каждым новым днем проклятие приближает нашу разлуку, и ежесекундно в моей душе все множится непреодолимый страх. Я боюсь, что настанет момент, когда не услышу твой нежный голос, так по-особенному приятно зовущий меня по имени, боюсь, что не увижу отражения этого чудесного мира в любимых серых глазах, что не коснутся меня твои заботливые объятия, в коих я привыкла засыпать!
Она уткнулась лицом в его широкую грудь, крепко вцепившись в хлопковую ткань рубашки, словно сама стала точно таким же маленьким напуганным ребенком, как Полли и Джей. Иган обнял Дариану и ласково зашептал:
- Тише, любимая Д’Амара… Нет во всех трех мирах ни одного такого обстоятельства, нет и магии, которые способны были бы разлучить нас с тобой. Мы ведь повенчаны Небом и словом Творца, а сильнее этого нет ничего. Даже если судьба однажды разлучит нас, я сумею отыскать к тебе дорогу сквозь самый густой мрак, сквозь завесу небытия, я вернусь к тебе, моя прекрасная Вечная Любовь. Ты должна помнить об этом и хранить в душе нерушимую надежду, даже если все против нас, даже если мир рухнет, всегда, Дариана! А теперь я хочу, чтобы ты немного отдохнула, потому мы немедленно отправляемся в длительную прогулку. Только ты и я. Очень давно мы не оставались наедине, настало время это исправить.
Иган поднял с земли бельевую корзину и наперегонки с малышами забежал в дом. Оставив на Эльзу и Марию заботу о непоседах, он увлек возлюбленную подальше от поселения.
Ницифера тяжело вздохнула, смотря вслед удаляющимся Игану и Дариане. Сейчас так легко было снова стать тем Стражем Проклятий, каким она явилась в мир живых, какой она и должна была оставаться. Вечная Любовь ушла, и ее место тотчас заняло гнетущее одиночество. Кера погрузилась в глубокие размышления и побрела в обратную сторону. Разум ее был полон противоречивых убеждений. За долгие тысячи лет своего существования она, казалось, достигла высшей мудрости, но теперь выясняется, что есть еще целая вселенная, которая совсем не знакома Ницифере, целый мир, где вся ее мудрость оказалась бесполезным рудиментом. Имя этому миру – человеческое сердце.
Тихий монотонный стук внутри у Нициферы словно бы стал громче, четче, когда она вспоминала печальное лицо Дарианы, ее мольбы и нежные слова утешения Игана. А теперь этот стук доносится еще откуда-то извне, будто стараясь заглушить тот, что звучал в ее груди. Кера была так увлечена собственными мыслями, что не заметила, как забрела в лес за деревней, и, вернувшись в реальность, она быстро определила источник звучных ударов, вторивших ее внутреннему трепету.
Посреди осинника Осмар Лейнгель рубил могучий ствол дерева. Этот человек был еще одной загадкой для Нициферы, поскольку он каким-то образом мог видеть ее наряду с Иганом и Дарианой. Однако он из троих больше всего был расстроен этим обстоятельством. Если Иган всячески пытался доказать ей, что Керы заблуждаются, полагая, будто неспособны испытывать чувств, Дариана убедить не пыталась, но ее отношение всегда добросердечно и снисходительно к Ницифере, несмотря на «род деятельности» Керы. А вот Лейнгель необычайно холоден к ней. Его взгляд всегда суров и полон упрека, обращение к ней сухое и то лишь по крайней необходимости. Ницифера миллионы раз видела подобное поведение по отношению к себе, но раньше ее это нисколько не волновало. Сейчас же все иначе, вот только почему?..
Осмар опустил топор и, вытерев пот со лба, обернулся. Он был опытным воином и мог заметить даже немой взгляд в спину.
- Зачем ты пришла сюда? – сухо спросил генерал.
Ницифера беспомощно опустила плечи и тихо-тихо ответила:
- Я не старалась искать встречи с кем-либо, просто случайно набрела на это место.
- А где госпожа Дариана и Лорд Аттем? – настороженно спросил он. – Почему ты не с ними?
- Мне кажется, им сейчас лучше побыть вдвоем, - произнесла Кера, не желая уточнять подробностей. – По-моему, ей нездоровится…
- И ты имеешь к этому самое прямое отношение, не так ли?! – язвительно и невероятно проницательно заметил Лейнгель.
Кера была приведена в ярость его интонацией, осудительным взглядом и холодностью. Гнев, как прочие человеческие чувства, были чужды Ницифере, и точно так же, как и с остальными, она не была способна совладать и с ним. В зеленых глазах мелькнула вспышка ярости, и Кера разразилась громким криком, который, казалось, можно было услышать даже в далеком Таргаре. Если бы, конечно, кто-то кроме Игана, Дарианы и Лейнгеля вообще мог слышать голос Керы.
- Да что с вами вообще происходит?! Почему всех так волнует ее здоровье, настроение, судьба? Чего вы так о ней печетесь, словно бы без нее вам жизни не будет, словно перестанет светить солнце, а мир живых накроет непроглядная тьма?! Она всего лишь человек, а вы ее к божествам прировняли своими восхвалениями! Вы – люди – так смешны в своем стремлении поклоняться идолам!
Осмар некоторое время молча смотрел, как разгорается костер гнева в глазах Нициферы, а затем просто отвернулся, поднял топор и продолжил рубить осиновый ствол. Такая реакция еще больше распалила злость Керы, на которую она вновь не смогла найти управу.
- Почему ты молчишь?! – выкрикнула она, не желая мириться с его безразличием. – Скажи же, почему ты решил связать свою судьбу с ней, встал на колени перед обычной смертной?! Ты мне ответишь?
- Нет, – сказал он, размахиваясь посильнее, чтобы нанести новый удар по неподдающемуся дереву.
- Почему? – уже тише спросила Кера, ощущая, как гнев внутри постепенно угасает.
- Тебе не понять моих мотивов никогда, так для чего я буду попусту сотрясать воздух?
- А ты дай мне шанс…- одними губами прошептала она.
Эти слова заставили Осмара задуматься, заслуживает ли бесчувственная Кера право хотя бы попытаться понять мир, который живет эмоциями. Снова отставив топор, Лейнгель приблизился к Ницифере, и чуть только он заговорил, тотчас в его глазах теплом отражалось каждое произнесенное слово:
- Ты права, говоря о том, что нам, людям, обязательно нужно чему-то или кому-то поклоняться. Для одних большую ценность представляют материальные блага: деньги, драгоценности, власть; для других же мерилом святости являются чувства, благородные, искренние, сильные чувства. Дариана Анвиль – источник тех чувств, которым поклоняюсь я. Большую часть жизни она не помнила ни единого события из своего прошлого, оставшись сиротой и будучи постоянно преследуемой силами Мрака. Однако она не сдалась, не испугалась, а бросила вызов Высшему Злу. Эта бесстрашная девушка не могла вспомнить даже собственного имени, но всегда ее поступки совершались под руководством милосердия и совести. Ни мгновения она не станет колебаться, заслоняя любимых людей от смертельного удара своим собственным сердцем снова и снова. Или пожертвует жизнью, лишь бы подарить человечеству хоть призрачную надежду на спасение. Творец избрал ее душу из всех прочих и велел принести людям самое сильное и святое чувство, имя которому Вечная Любовь. Потому солнце действительно померкнет, а землю накроет непроглядный мрак, если однажды Д’Амара покинет
На закате было решено отложить работы до наступления утра. Спасителям деревни приготовили хоть и скромный, но очень вкусный ужин, и они, наевшись вдоволь, отправились отдыхать. Дариане пришлось остаться во временном госпитале на тот случай, если пострадавшим понадобится ее помощь. Она легла на тюфяки рядом с маленькими сиротками, а они тесно прижались к ней с обеих сторон, нуждаясь в тепле и заботе Д’Амары. Чуть только веки девушки сомкнулись, она крепко уснула.
Какой-то мужчина хриплым голосом просил к нему подойти, но как назло в помещении в этот момент никого не оказалось. Ницифера не хотела будить Дариану, потому вмиг исчезла, а уже вскоре вернулась вместе с Иганом. Молодой человек помог тому жителю, перевернув его на другой бок, а затем воздействием магии снял боль в спине несчастного. Когда в комнате снова стало тихо, Иган подошел к мирно спящим детям и Дариане, на его лице тотчас отобразилась чистая, добрая улыбка. Он осторожно наклонился и с особой нежностью поцеловал возлюбленную, а затем укрыл всех троих легким хлопковым одеялом.
- Ницифера, тебе тоже стоит отдохнуть. Этот день был длинным для всех нас, - тихо сказал Лорд Аттем.
Она бросила на него гневный взгляд и ответила
- Керы не ведают физической усталости, мы не нуждаемся в отдыхе, не испытываем потребности в еде или питье.
- Я говорю не о физическом состоянии, Ницифера, - доброжелательно продолжил он. – Этот день утомил тебя духовно. Доброй ночи.
Иган вышел на улицу, оставляя Нициферу наедине с правдой, которую она принимать не просто не хотела, но боялась. Однако где-то внутри звучало тихое эхо слов Лорда Аттема, им вторил какой-то едва различимый ритмичный стук. Ницифера впервые не исчезла на ночные часы ожидания. Она почему-то все реже желала возвращаться к своему одиночеству, которым прежде так насаждалась. Этой ночью Кера осталась сидеть у кровати, где посапывали чудесные малыши, согреваемые теплом Вечной Любви.
С приходом нового дня деревня оживилась. Мужчины продолжили возводить разрушенные конструкции, менять опаленную солому на крышах. Женщины же занялись уборкой домов и дворов, стиркой белья, приготовлением пищи. Дариана с самого рассвета обошла оставшихся в госпитале пострадавших, а затем вызвалась помогать по хозяйству. Как два маленьких гусенка за ней по пятам всюду следовали белокурые Полли и ее брат Джей, то и дело резвясь и играя. Дариана слушала их заливистый смех и в какой-то мере облегченно вздыхала при мысли, что они еще слишком малы для осознания страшной трагедии, которая произошла в их семье. А затем ее сердце вновь одолевала печаль за судьбу двоих крошечных сирот. Девушка решила отвлечь себя работой и, схватив корзину с только что выстиранным бельем, вышла на улицу. Она огляделась в поисках друзей и Игана, но за всеобщей беготней в этом большом муравейнике было трудно выследить кого-то определенного. Дариана спустилась с крыльца и направилась к бельевым веревкам. Когда же девушка принялась развешивать чистое белье, пахнущее свежестью и розовым мылом, к ней присоединилась Эльза, женщина, которая помогала вчера накормить малышей. Жительница деревни также принесла полный таз белья и стала развешивать на вешала сорочки, простыни, наволочки. Джей и Полли тем временем затеяли игру в догонялки вокруг Дарианы, а порой, звонко хохоча, подбегали и к Эльзе. Тогда взрослые ненадолго оставляли свои дела, и принимались весело подзадоривать резвящихся детишек и хлопать в ладоши. Ницифера стояла совсем рядом, ей вдруг тоже захотелось напевать этим малышам шутливые песенки о единорогах и их гривах цвета радуги, пританцовывая и смеясь. Однако желание Керы быстро улетучилось, не потому что она снова заперла свои чувства в дальний ящик под строгим контролем разума, нет. Причиной резкой перемены в ее настроении стал начатый Эльзой разговор.
- Дариана, милая, а у вас с Иганом есть дети? – без злого умысла поинтересовалась женщина, наблюдая, как та завязывает шнурок на ботинке Полли.
Не поднимая глаз, девушка ответила:
- Нет, Эльза, мы ведь с Иганом даже не женаты…
- Правда? А ведь я серьезно полагала, что он тебе супруг, а твое чудесное кольцо послужило явным тому доказательством, - недоуменно покачала головой женщина.
- Он просил моей руки, но до свадьбы дело не дошло…- она хотела добавить «пока не дошло», но вдруг осеклась.
- Ну, ничего, вы еще так молоды, успеете! – воскликнула Эльза, накинув пододеяльник на веревки. Она восприняла молчание Дарианы как поощрение продолжать разговор по душам и продолжила: - Эти сиротки тебя просто обожают с того момента, как только увидели, почувствовали тепло, идущее изнутри. Однажды ты станешь чудесной матерью, окружив своих деток заботой и любовью, на какие только способна, а в твоем сердце нежных чувств с избытком, если ты даже с чужими чумазыми малышами как с родными возишься.
Эльза развесила последнюю простыню из своего таза и тотчас засеменила обратно к дому, а Дариана так и осталась стоять с рубашкой в руках, думая о словах женщины. Она не решалась обернуться на Нициферу, но не потому что испытывала ненависть к ней за появление в их только что наладившейся жизни, нет. Д’Амара отчего-то знала, что в этот момент ненависть испытывает как раз Ницифера. Ненависть к самой себе.
Пребывая глубоко в своих мыслях, Дариана не заметила, что Иган наблюдает за ними уже некоторое время, и от его зоркого глаза не могла укрыться эта разительная перемена в настроении возлюбленной. Он крикнул что-то мужчинам, помогавшим вставлять новые оконные рамы, и быстрым шагом направился через двор. Дети очень обрадовались новому зрителю их потешных игр и мгновенно облепили Игана. Молодой человек подхватил Полли и Джея на руки и покружился на месте, чем вызвал безудержную радость у малышей. Они с еще большим задором принялись бегать по лужайке.
- Дариана, любимая, все хорошо? – тихо спросил Иган, едва касаясь ее подбородка кончиками пальцев. Она не ответила, тогда молодой человек снова заговорил: - Расскажи мне, что произошло…
Девушка подняла на него глаза цвета неба, в которых застыла печаль, и прошептала:
- Иган, не оставляй меня… Умоляю, только не оставляй меня…
От этой отчаянной мольбы у Лорда Аттема внутри все перевернулось. На какое-то время он даже потерял способность говорить, пытаясь понять причину, которая заставила Дариану произносить слова, разрывающие ему сердце. Он бережно обхватил ладонями ее прекрасное лицо и с крайним беспокойством заговорил:
- Я не знаю, что вынудило тебя произносить те слова, но я желаю, чтобы ты сейчас очень внимательно меня выслушала, Дариана Анвиль! Никогда, ты слышишь, никогда я не оставлю тебя, ведь это попросту невозможно ни духовно, ни физически. Я тобой живу, дышу, чувствую, думаю. Только одной тобой, любимая! Открываю глаза на рассвете, и твой дивный образ уже передо мной, а когда день сменяет ночь, то ты являешься в мои сновидения, тем самым не покидая моих мыслей ни на мгновение. И это лишь капля в море в сравнении с тем, что испытывает мое сердце, согретое твоей любовью, твоей магией! Ну скажи мне, как я могу оставить ту, без которой меня и нет вовсе, оставить свою Вечную Любовь?!
- Иган, я говорю не о твоем желании покинуть меня, а обо всех тех обстоятельствах, что мешают нашему счастью, неизменно преследуют, желая разлучить. Прости, но я больше не могу делать вид, будто ничего не происходит. С каждым новым днем проклятие приближает нашу разлуку, и ежесекундно в моей душе все множится непреодолимый страх. Я боюсь, что настанет момент, когда не услышу твой нежный голос, так по-особенному приятно зовущий меня по имени, боюсь, что не увижу отражения этого чудесного мира в любимых серых глазах, что не коснутся меня твои заботливые объятия, в коих я привыкла засыпать!
Она уткнулась лицом в его широкую грудь, крепко вцепившись в хлопковую ткань рубашки, словно сама стала точно таким же маленьким напуганным ребенком, как Полли и Джей. Иган обнял Дариану и ласково зашептал:
- Тише, любимая Д’Амара… Нет во всех трех мирах ни одного такого обстоятельства, нет и магии, которые способны были бы разлучить нас с тобой. Мы ведь повенчаны Небом и словом Творца, а сильнее этого нет ничего. Даже если судьба однажды разлучит нас, я сумею отыскать к тебе дорогу сквозь самый густой мрак, сквозь завесу небытия, я вернусь к тебе, моя прекрасная Вечная Любовь. Ты должна помнить об этом и хранить в душе нерушимую надежду, даже если все против нас, даже если мир рухнет, всегда, Дариана! А теперь я хочу, чтобы ты немного отдохнула, потому мы немедленно отправляемся в длительную прогулку. Только ты и я. Очень давно мы не оставались наедине, настало время это исправить.
Иган поднял с земли бельевую корзину и наперегонки с малышами забежал в дом. Оставив на Эльзу и Марию заботу о непоседах, он увлек возлюбленную подальше от поселения.
Ницифера тяжело вздохнула, смотря вслед удаляющимся Игану и Дариане. Сейчас так легко было снова стать тем Стражем Проклятий, каким она явилась в мир живых, какой она и должна была оставаться. Вечная Любовь ушла, и ее место тотчас заняло гнетущее одиночество. Кера погрузилась в глубокие размышления и побрела в обратную сторону. Разум ее был полон противоречивых убеждений. За долгие тысячи лет своего существования она, казалось, достигла высшей мудрости, но теперь выясняется, что есть еще целая вселенная, которая совсем не знакома Ницифере, целый мир, где вся ее мудрость оказалась бесполезным рудиментом. Имя этому миру – человеческое сердце.
Тихий монотонный стук внутри у Нициферы словно бы стал громче, четче, когда она вспоминала печальное лицо Дарианы, ее мольбы и нежные слова утешения Игана. А теперь этот стук доносится еще откуда-то извне, будто стараясь заглушить тот, что звучал в ее груди. Кера была так увлечена собственными мыслями, что не заметила, как забрела в лес за деревней, и, вернувшись в реальность, она быстро определила источник звучных ударов, вторивших ее внутреннему трепету.
Посреди осинника Осмар Лейнгель рубил могучий ствол дерева. Этот человек был еще одной загадкой для Нициферы, поскольку он каким-то образом мог видеть ее наряду с Иганом и Дарианой. Однако он из троих больше всего был расстроен этим обстоятельством. Если Иган всячески пытался доказать ей, что Керы заблуждаются, полагая, будто неспособны испытывать чувств, Дариана убедить не пыталась, но ее отношение всегда добросердечно и снисходительно к Ницифере, несмотря на «род деятельности» Керы. А вот Лейнгель необычайно холоден к ней. Его взгляд всегда суров и полон упрека, обращение к ней сухое и то лишь по крайней необходимости. Ницифера миллионы раз видела подобное поведение по отношению к себе, но раньше ее это нисколько не волновало. Сейчас же все иначе, вот только почему?..
Осмар опустил топор и, вытерев пот со лба, обернулся. Он был опытным воином и мог заметить даже немой взгляд в спину.
- Зачем ты пришла сюда? – сухо спросил генерал.
Ницифера беспомощно опустила плечи и тихо-тихо ответила:
- Я не старалась искать встречи с кем-либо, просто случайно набрела на это место.
- А где госпожа Дариана и Лорд Аттем? – настороженно спросил он. – Почему ты не с ними?
- Мне кажется, им сейчас лучше побыть вдвоем, - произнесла Кера, не желая уточнять подробностей. – По-моему, ей нездоровится…
- И ты имеешь к этому самое прямое отношение, не так ли?! – язвительно и невероятно проницательно заметил Лейнгель.
Кера была приведена в ярость его интонацией, осудительным взглядом и холодностью. Гнев, как прочие человеческие чувства, были чужды Ницифере, и точно так же, как и с остальными, она не была способна совладать и с ним. В зеленых глазах мелькнула вспышка ярости, и Кера разразилась громким криком, который, казалось, можно было услышать даже в далеком Таргаре. Если бы, конечно, кто-то кроме Игана, Дарианы и Лейнгеля вообще мог слышать голос Керы.
- Да что с вами вообще происходит?! Почему всех так волнует ее здоровье, настроение, судьба? Чего вы так о ней печетесь, словно бы без нее вам жизни не будет, словно перестанет светить солнце, а мир живых накроет непроглядная тьма?! Она всего лишь человек, а вы ее к божествам прировняли своими восхвалениями! Вы – люди – так смешны в своем стремлении поклоняться идолам!
Осмар некоторое время молча смотрел, как разгорается костер гнева в глазах Нициферы, а затем просто отвернулся, поднял топор и продолжил рубить осиновый ствол. Такая реакция еще больше распалила злость Керы, на которую она вновь не смогла найти управу.
- Почему ты молчишь?! – выкрикнула она, не желая мириться с его безразличием. – Скажи же, почему ты решил связать свою судьбу с ней, встал на колени перед обычной смертной?! Ты мне ответишь?
- Нет, – сказал он, размахиваясь посильнее, чтобы нанести новый удар по неподдающемуся дереву.
- Почему? – уже тише спросила Кера, ощущая, как гнев внутри постепенно угасает.
- Тебе не понять моих мотивов никогда, так для чего я буду попусту сотрясать воздух?
- А ты дай мне шанс…- одними губами прошептала она.
Эти слова заставили Осмара задуматься, заслуживает ли бесчувственная Кера право хотя бы попытаться понять мир, который живет эмоциями. Снова отставив топор, Лейнгель приблизился к Ницифере, и чуть только он заговорил, тотчас в его глазах теплом отражалось каждое произнесенное слово:
- Ты права, говоря о том, что нам, людям, обязательно нужно чему-то или кому-то поклоняться. Для одних большую ценность представляют материальные блага: деньги, драгоценности, власть; для других же мерилом святости являются чувства, благородные, искренние, сильные чувства. Дариана Анвиль – источник тех чувств, которым поклоняюсь я. Большую часть жизни она не помнила ни единого события из своего прошлого, оставшись сиротой и будучи постоянно преследуемой силами Мрака. Однако она не сдалась, не испугалась, а бросила вызов Высшему Злу. Эта бесстрашная девушка не могла вспомнить даже собственного имени, но всегда ее поступки совершались под руководством милосердия и совести. Ни мгновения она не станет колебаться, заслоняя любимых людей от смертельного удара своим собственным сердцем снова и снова. Или пожертвует жизнью, лишь бы подарить человечеству хоть призрачную надежду на спасение. Творец избрал ее душу из всех прочих и велел принести людям самое сильное и святое чувство, имя которому Вечная Любовь. Потому солнце действительно померкнет, а землю накроет непроглядный мрак, если однажды Д’Амара покинет
