- Осмар и Кайл… Они сейчас совершенно точно винят во всем себя… Найди Лейнгеля, скажи, что со мной все хорошо…
- Но ведь это ложь, - рука Стража проклятий чуть вздрогнула.
- Вот и солги! – истошно закричала девушка, еще крепче сжимая запястье Керы. – Такая правда им сейчас ни к чему!
Ницифера тяжело вздохнула и едва кивнула, соглашаясь с Дарианой.
- Ты должна отпустить мою руку, чтобы я могла переместиться…
- Да, конечно, прости… - она расслабила пальцы и бессильно опустилась обратно на земляной пол, неспособная даже на один короткий вздох.
Вокруг воцарилась тишина. Ни звука, ни шороха не доносилось за плотными стенами военной палатки, даже обычно громкое пение цикад никак не обнаруживало себя. И вдруг на мгновение все звуки ночного леса ворвались в ее пыточную камеру, от наслаждения которыми Дариана не сразу поняла, что глотком свежего ночного воздуха обязана позднему гостю, откинувшему полог, чтобы войти.
Ее голубые глаза еще какое-то время отрешенно смотрели на опустившийся край тента, а затем обратились к человеку в капюшоне. Девушка была удивлена, когда гость показал свое лицо. Перед ней стоял тот самый Друид, который сопровождал их из Зубатого Ущелья, а также являлся приятелем Селены. Дариана уже было решила, что он пришел продолжить мучительные пытки, как вдруг он достал из-под плаща флягу с водой и бережно смочил ее пересохшие губы. В этот же момент вернулась Ницифера, с тем же недоумением, что и Дариана, следила за действиями ночного гостя. Друид, не теряя ни секунды, отложил флягу и обратил раскрытые ладони к беспомощной девушке. Магия древнего народа устремилась к рваным ранам и переломам, ушибам и ссадинам, заживляя их, усмиряя боль. Уже через пару минут Дариана смогла двигаться, почти не ощущая болезненности. Незнакомец помог ей сесть и осторожно убрал волосы с лица Д’Амары. Девушка по-прежнему в недоумении наблюдала за Друидом и не могла найти ни одного разумного объяснения, почему вдруг враг проявляет такую заботу.
Незнакомец провел рукой в воздухе, вероятно, применяя какое-то известное лишь одному ему заклинание, а затем тихо заговорил:
- Благословенная Д’Амара, утром она вернется, чтобы продолжить вас истязать. Я наложу чары, ослабляющие боль от ее пыток, тогда вы не будете так страдать. Когда же она уйдет, я вновь вернусь и залечу ваши раны…
Голос Друида был пропитан искренним состраданием. Дариана бессильно улыбнулась спасителю лишь уголками губ.
- Спасибо…- прохрипела она. – Но почему вы помогаете мне? Я полагала, что вы разделяете идеологию Селены, поддерживаете ее.
Незнакомец протянул пленнице флягу с водой и тотчас ответил:
- Мы все идем на какие-то жертвы ради победы над Высшим Злом. Моя жертва, в сравнении с вашей, совершенно ничтожна. Сейчас все мы находимся на своих местах, играем каждый свою роль. Но грядет тот день, когда все изменится, и будут исполнены слова древних пророчеств.
Дариана быстро проглотила отпитую из фляги воду и, уставившись на ночного гостя, переспросила:
- Пророчеств?! Что еще за пророчества?
- К сожалению, Благословенная Д’Амара, вы пока не можете знать о грядущем, велик риск повлиять на ход предписанных событий, а он должен оставаться незыблем, в противном же случае у мира живых вовсе не останется надежды на спасение. Близится час, когда людская вера обратит беспомощный взор к величайшей силе трех миров, к яркому сиянию чистой души, отмеченной самим Творцом – к его Вечной Любви. И вот тогда, в тот переломный момент, все мужество Д’Амары, ее святое чувство должны зажечь в сердцах людей негасимое пламя надежды! – пылко говорил Друид, а затем уже совсем тихо добавил: - Именно тогда и состоится наша следующая встреча, Вечная Любовь…
- Как вас зовут?..
- Мое имя Люциус или Луч Света.
- Вы наречены именем Наивысшего Порядка, - грустно улыбнулась Дариана, и, словно бы пытаясь что-то припомнить, уже сама себе сказала: - где-то я уже слышала нечто похожее…
- Прежде мы с вами встречались лишь раз, у подножия Огненных Гор в день пробуждения Дракона. Должно быть, именно тогда вы и услышали мое имя от Селены, - предположил Друид и пожал плечами.
- Возможно, - согласилась Дариана, но все еще силилась вспомнить.
- Как бы то ни было, это все сейчас совсем не важно. Вы теперь должны отдохнуть и набраться сил, ибо завтрашний день будет гораздо труднее и продолжительнее нынешнего.
С этими словами он поднялся и вышел на улицу, попутно раздавая команды стражникам, охранявшим пленницу. Дариана тотчас же перевела взгляд на Нициферу.
- Я сделала все так, как ты просила… - не дожидаясь вопроса, произнесла Кера.
- Осмар поверил тебе, Ницифера?
- Думаю, нет, но второму он передал слово в слово все, что сообщила я.
- Порой мне кажется, что генерала Лейнгеля обмануть невозможно! - тихо проворчала Дариана, а, заметив молчаливость Керы, испуганно спросила: - У них что-то произошло? Говори, Ницифера, не молчи!
- Иган… - начала Кера, но тут же запнулась, не зная, как бы помягче преподнести новость.
- Что, что ним?! Ницифера, что с Иганом?! – взмолилась Дариана.
- Сейчас все в порядке, не терзайся понапрасну. Они рассказывают, что Иган каким-то образом пришел в себя, чего в принципе не могло произойти, так как концентрация яда в его крови слишком велика. Когда он увидел, что тебя нет, то просто озверел. Чтобы его успокоить, лучникам пришлось вогнать новую порцию жидкого цирила в его тело. Но до того как им удалось скрутить Лорда Аттема, он, едва живой, умудрился убить троих людей в черных масках. Соратники погибших воинов жестоко отомстили Игану, избили, а он, ощущение, будто из стали. Одержимость найти тебя делала его почти невосприимчивым к боли.
Дариана не могла больше слушать все эти мучительные ее сердцу слова. Она медленно опустилась на земляной пол, свернувшись калачиком. Внутри все сжималось от боли, но на этот раз не физической, а душевной. Из ее печальных голубых глаз дорожками сбегали слезы. Она не позволила себе заплакать, когда Селена истязала ее, вытерпела все, что та уготовила ненавистной сопернице в пытку, вынесла бы и больше, но сейчас в сердце Д’Амары бушевала такая агония, какую не причинит ни один самый жестокий и болезненный физический удар.
Утром Селена не пришла, и Дариана не могла себе представить, какое такое важное обстоятельство лишило колдунью удовольствия возобновить пытку с рассветом. Однако, явившись к полудню в довольно скверном расположении духа, она сполна отквитала упущенные часы мести. От истинного гнева Селены девушку спасло лишь заклинание Люциуса, которое оказалось необычайно эффективным. Боль пусть и чувствовалась, но отнюдь не была нестерпимой. Селена с упоением говорила пленнице о беспомощности последней, о ее унизительном положении, коего она, разумеется, заслужила сполна не только за свой дерзкий поступок у Огненных Гор, но и за то, что вообще на свет появилась.
Дариана не прислушивалась к злобным выкрикам спятившей мучительницы, ее мысли и чувства сейчас были в неизвестном гроте с друзьями и Иганом. Иногда девушка отвлекалась на размышления о Люциусе и его словах, полных тайн, новых вопросов и страхов. Так и минули дневные часы, а к вечеру явился один из лучников и сообщил, что в лагерь вернулись Стейф и начальник Рино. Селена вынуждена была незамедлительно закончить пытку и покинула палатку вслед за человеком в маске.
- Можешь мне кое-что пообещать? – внезапно спросила Ницифера, склонившись над измученной Дарианой и снова промокнув кровь ее ран. Девушка лишь вопросительно посмотрела на Керу, тогда та продолжила: - Когда эти цепи спадут, не раздумывая, погаси искру жизни поганой ведьмы!
Ницифера раскопала тайник в земле у несущей балки, где ночью припрятала флягу с водой, и бережно напоила пленницу. Вскоре пришел Люциус. Он снова излечил последствия издевательств на лице и теле Дарианы, но на сей раз в полном молчании, а затем под внушительным конвоем проводил девушку в могильный грот к остальным. Несколько крепких мужчин в масках обступили каменный валун, что заслонял собой вход в пещеру, и разом сдвинули твердыню. Первым вниз спустился лучник с факелом и двое его соратников, на тот случай если пленники что-то замыслили. Затем Люциус едва подтолкнул Дариану, и девушка, повинуясь, ступала по пологому спуску в надежде скоро увидеть Игана и друзей.
Грот этот был очень просторным и освещался множеством факелов по всему своему периметру. Дариана с ужасом рассматривала десятки стеклянных сосудов, выставленных в нишах каменных стен. Она была совершенно уверена, что внутри прозрачных емкостей находились человеческие сердца. Девушка вздрогнула, догадываясь, кому они принадлежали прежде. В центре пещеры возвышалась внушительных размеров надгробная плита с выбитой на ее поверхности надписью:
«Смерть твоя будет отомщена сполна, лишь когда сердца сотни волшебников умолкнут навек, будучи вырваны из груди рукою твоего собственного сына».
Теперь-то Дариана знала, почему отряд магоненавистников не бил их в Зубатом Ущелье. Им необходим ритуал, прежде чем забрать жизни у людей, которым в вину вменяется магическая сила, дарованная самим Творцом.
У дальней стены за всем этим королевским убранством склепа отца полоумного Рино Дариана наконец увидела Игана и остальных. Все шестеро были прочно прикованы цепями к каменной породе, но, к большому облегчению девушки, находились в сознании, и с тем же успокоением смотрели на нее, обрадованные, что с подругой все в порядке. Воспользовавшись недостаточной бдительностью охранников, Д’Амара устремилась к дальней стене и, упав на колени рядом с Иганом, крепко обняла возлюбленного. Лорд Аттем в ответ заключил девушку в объятия, покрывая поцелуями жемчужные волосы Дарианы. Губа и бровь молодого человека были разбиты, руки и плечи перемотаны бинтами, сквозь внушительный слой которых виднелись следы кровавых ран, оставленных черными стрелами. Он внимательно осмотрел лицо возлюбленной, проступающие гематомы на щеках и подбородке, под глазами темные круги – увечья, которые не смогла скрыть даже магия Друида. Иган коснулся губами ее усталых век и с сожалением прошептал:
- Сколько же тебе пришлось вытерпеть, любимая Д’Амара…
Его фраза была скорее утверждением, нежели вопросом, но Дариана не стала тратить время, чтобы убедить Игана в обратном, одними губами она произнесла:
- Я люблю тебя, Ар’Д’Амар…
В ту же минуту послышался шум, а затем звук шагов. Это прибыли Селена, главарь, что зверски втыкал ядовитые стрелы в Игана в ущелье, вероятно, он и являлся начальником Рино, а также бывший наместник Аркадии Стейф. На лицах всех троих играла самодовольная улыбка при виде беспомощных, таких уязвимых врагов. Сообщники подошли ближе к Лорду Аттему и его друзьям, оставляя позади внушительную охрану.
- Ну, вот и свиделись мы с тобой, Иган Аттем, - на правах хозяина первым заговорил Рино. – Для меня этот день ознаменован свершением упоительной мести за гибель отца, а для тебя – заслуженной смертью!
Иган посмотрел на главаря Черных стрел как на безумного и ответил:
- Ты приписываешь мне чужие заслуги. Однако если твой отец при жизни был хотя бы вполовину таким же чудовищем, каким являешься ты, то я, не раздумывая, убил бы вас обоих.
- Чужие заслуги, говоришь?! – рявкнул тот и сбросил маску с лица. – Пять лет тому назад в одной маленькой деревеньке, которая, кстати, располагается не так далеко отсюда, ты безжалостно отобрал жизнь у моего единственного родителя при помощи своей проклятой магии! Ну как, уже начал припоминать события того времени?! Магическое превосходство над людьми неодаренными воспитывает в вас чувство безнаказанности, вседозволенности. Вы, чародеи, возвысили себя до небес в желании распоряжаться судьбами, жизнями лучших из нас подобно самому Творцу!
- Лучшими? – ледяным и властным тоном возразил Лорд Аттем, вперив хищный взгляд в Рино. – Твой отец убивал, грабил, насиловал! Он и его подельники были шайкой отпетых разбойников, отродясь не знавших чести и благородства. Когда я оказался в той деревне, твой отец пировал со своими дружками на пепелище некогда процветавшего поселения. Эти твари не пощадили ни одного ребенка или старика, они поиздевались над всеми теми женщинами на глазах у их мужей, отцов, сыновей, пока все разом не сошли с ума от немыслимого горя! И тех ублюдков ты называешь лучшими? Их я должен был пощадить? На самом деле в тот момент я горько сожалел о том, что смерть пришла к ним гораздо раньше, чем к их жертвам. Они не корчились от мук физических или страданий душевных, на какие обрекли несчастных жителей деревни.
- Он был моим отцом! – взревел Рино, не желая внимать словам пленника. – И теперь пришло время платить, Иган Аттем! Я вырву черное сердце из твоей груди, а затем сделаю то же самое с твоими друзьями. Любой волшебник, попавшийся на моем пути, дорого заплатит за свое магическое превосходство, за свое высокомерие!
Рино продолжал проклинать обладающих даром людей и сулить им страшную погибель от его руки. А тем временем Селена, Стейф и черные лучники довольно улыбались жестокости главаря. Начальник достал из заплечного мешка перчатку из чистого цирила с длинными заостренными когтями и продел в нее руку. Жестом он подозвал арбалетчиков подойти. Семеро воинов в масках остановились каждый напротив своей жертвы и нацелили оружие, ожидая команды главаря.
- Этот яд сделает вас безропотными овечками, чтобы я беспрепятственно мог вырвать сердце каждого и забрать их в свою бесценную коллекцию, - Рино истерично расхохотался.
Пока главарь Черных стрел пытался преодолеть приступ смеха и выслушивал похвалы от соратников в свой адрес, Дариана вдруг почувствовала, как ее плеча кто-то легко коснулся. Она чуть повернула голову и боковым зрением увидела Нициферу позади себя. Кера вложила в ладонь Дарианы что-то маленькое и холодное и мгновенно сомкнула пальцы девушки в кулак, а та не смела взглянуть на предмет, который получила.
- Четверых…- голос Нициферы звучал будто бы радостно, как у ребенка, замыслившего шалость. Дариана знала наверняка, обернись она, то точно увидела бы коварную улыбку на губах Нициферы. Девушка недоуменно нахмурила брови, пытаясь понять смысл единственно произнесенного Керой слова. – Тогда, в разговоре с генералами, ты сказала, что от вас троих теперь зависит, обретете вы вновь свободу или нет. Я тебя поправила, потому что тоже хочу помочь…
- Спасибо, милая Ницифера, - прошептала девушка, ошарашенная этим искренним стремлением Керы помочь.
- Я видела, как Друид подменил тот дротик, что предназначался тебе. Так что выстрел только ранит тебя, но не отравит. Самое время задать им трепку, Д’Амара!
Ницифера произнесла друидское имя Дарианы с особым чувством, хотя прежде все, кроме Игана, были для Стража проклятий безлики и несущественны. Считается, что для Керы, призванной проклятьем в мир живых, важным является лишь имя выбранной Властителем души. Ницифера и сама часто упоминала, сколь безразличны Стражи Морриали ко всему, что есть в ненавистном им мире Творца.
Осмар, Иган и Дариана переглянулись, а Кера тихо добавила:
– Надень его на большой палец, чтобы не свалилось в нужный момент.
- Иган Аттем, ты будешь первым! – провозгласил во всеуслышание Рино и отдал приказ лучникам произвести выстрелы из арбалетов.
- Но ведь это ложь, - рука Стража проклятий чуть вздрогнула.
- Вот и солги! – истошно закричала девушка, еще крепче сжимая запястье Керы. – Такая правда им сейчас ни к чему!
Ницифера тяжело вздохнула и едва кивнула, соглашаясь с Дарианой.
- Ты должна отпустить мою руку, чтобы я могла переместиться…
- Да, конечно, прости… - она расслабила пальцы и бессильно опустилась обратно на земляной пол, неспособная даже на один короткий вздох.
Вокруг воцарилась тишина. Ни звука, ни шороха не доносилось за плотными стенами военной палатки, даже обычно громкое пение цикад никак не обнаруживало себя. И вдруг на мгновение все звуки ночного леса ворвались в ее пыточную камеру, от наслаждения которыми Дариана не сразу поняла, что глотком свежего ночного воздуха обязана позднему гостю, откинувшему полог, чтобы войти.
Ее голубые глаза еще какое-то время отрешенно смотрели на опустившийся край тента, а затем обратились к человеку в капюшоне. Девушка была удивлена, когда гость показал свое лицо. Перед ней стоял тот самый Друид, который сопровождал их из Зубатого Ущелья, а также являлся приятелем Селены. Дариана уже было решила, что он пришел продолжить мучительные пытки, как вдруг он достал из-под плаща флягу с водой и бережно смочил ее пересохшие губы. В этот же момент вернулась Ницифера, с тем же недоумением, что и Дариана, следила за действиями ночного гостя. Друид, не теряя ни секунды, отложил флягу и обратил раскрытые ладони к беспомощной девушке. Магия древнего народа устремилась к рваным ранам и переломам, ушибам и ссадинам, заживляя их, усмиряя боль. Уже через пару минут Дариана смогла двигаться, почти не ощущая болезненности. Незнакомец помог ей сесть и осторожно убрал волосы с лица Д’Амары. Девушка по-прежнему в недоумении наблюдала за Друидом и не могла найти ни одного разумного объяснения, почему вдруг враг проявляет такую заботу.
Незнакомец провел рукой в воздухе, вероятно, применяя какое-то известное лишь одному ему заклинание, а затем тихо заговорил:
- Благословенная Д’Амара, утром она вернется, чтобы продолжить вас истязать. Я наложу чары, ослабляющие боль от ее пыток, тогда вы не будете так страдать. Когда же она уйдет, я вновь вернусь и залечу ваши раны…
Голос Друида был пропитан искренним состраданием. Дариана бессильно улыбнулась спасителю лишь уголками губ.
- Спасибо…- прохрипела она. – Но почему вы помогаете мне? Я полагала, что вы разделяете идеологию Селены, поддерживаете ее.
Незнакомец протянул пленнице флягу с водой и тотчас ответил:
- Мы все идем на какие-то жертвы ради победы над Высшим Злом. Моя жертва, в сравнении с вашей, совершенно ничтожна. Сейчас все мы находимся на своих местах, играем каждый свою роль. Но грядет тот день, когда все изменится, и будут исполнены слова древних пророчеств.
Дариана быстро проглотила отпитую из фляги воду и, уставившись на ночного гостя, переспросила:
- Пророчеств?! Что еще за пророчества?
- К сожалению, Благословенная Д’Амара, вы пока не можете знать о грядущем, велик риск повлиять на ход предписанных событий, а он должен оставаться незыблем, в противном же случае у мира живых вовсе не останется надежды на спасение. Близится час, когда людская вера обратит беспомощный взор к величайшей силе трех миров, к яркому сиянию чистой души, отмеченной самим Творцом – к его Вечной Любви. И вот тогда, в тот переломный момент, все мужество Д’Амары, ее святое чувство должны зажечь в сердцах людей негасимое пламя надежды! – пылко говорил Друид, а затем уже совсем тихо добавил: - Именно тогда и состоится наша следующая встреча, Вечная Любовь…
- Как вас зовут?..
- Мое имя Люциус или Луч Света.
- Вы наречены именем Наивысшего Порядка, - грустно улыбнулась Дариана, и, словно бы пытаясь что-то припомнить, уже сама себе сказала: - где-то я уже слышала нечто похожее…
- Прежде мы с вами встречались лишь раз, у подножия Огненных Гор в день пробуждения Дракона. Должно быть, именно тогда вы и услышали мое имя от Селены, - предположил Друид и пожал плечами.
- Возможно, - согласилась Дариана, но все еще силилась вспомнить.
- Как бы то ни было, это все сейчас совсем не важно. Вы теперь должны отдохнуть и набраться сил, ибо завтрашний день будет гораздо труднее и продолжительнее нынешнего.
С этими словами он поднялся и вышел на улицу, попутно раздавая команды стражникам, охранявшим пленницу. Дариана тотчас же перевела взгляд на Нициферу.
- Я сделала все так, как ты просила… - не дожидаясь вопроса, произнесла Кера.
- Осмар поверил тебе, Ницифера?
- Думаю, нет, но второму он передал слово в слово все, что сообщила я.
- Порой мне кажется, что генерала Лейнгеля обмануть невозможно! - тихо проворчала Дариана, а, заметив молчаливость Керы, испуганно спросила: - У них что-то произошло? Говори, Ницифера, не молчи!
- Иган… - начала Кера, но тут же запнулась, не зная, как бы помягче преподнести новость.
- Что, что ним?! Ницифера, что с Иганом?! – взмолилась Дариана.
- Сейчас все в порядке, не терзайся понапрасну. Они рассказывают, что Иган каким-то образом пришел в себя, чего в принципе не могло произойти, так как концентрация яда в его крови слишком велика. Когда он увидел, что тебя нет, то просто озверел. Чтобы его успокоить, лучникам пришлось вогнать новую порцию жидкого цирила в его тело. Но до того как им удалось скрутить Лорда Аттема, он, едва живой, умудрился убить троих людей в черных масках. Соратники погибших воинов жестоко отомстили Игану, избили, а он, ощущение, будто из стали. Одержимость найти тебя делала его почти невосприимчивым к боли.
Дариана не могла больше слушать все эти мучительные ее сердцу слова. Она медленно опустилась на земляной пол, свернувшись калачиком. Внутри все сжималось от боли, но на этот раз не физической, а душевной. Из ее печальных голубых глаз дорожками сбегали слезы. Она не позволила себе заплакать, когда Селена истязала ее, вытерпела все, что та уготовила ненавистной сопернице в пытку, вынесла бы и больше, но сейчас в сердце Д’Амары бушевала такая агония, какую не причинит ни один самый жестокий и болезненный физический удар.
Утром Селена не пришла, и Дариана не могла себе представить, какое такое важное обстоятельство лишило колдунью удовольствия возобновить пытку с рассветом. Однако, явившись к полудню в довольно скверном расположении духа, она сполна отквитала упущенные часы мести. От истинного гнева Селены девушку спасло лишь заклинание Люциуса, которое оказалось необычайно эффективным. Боль пусть и чувствовалась, но отнюдь не была нестерпимой. Селена с упоением говорила пленнице о беспомощности последней, о ее унизительном положении, коего она, разумеется, заслужила сполна не только за свой дерзкий поступок у Огненных Гор, но и за то, что вообще на свет появилась.
Дариана не прислушивалась к злобным выкрикам спятившей мучительницы, ее мысли и чувства сейчас были в неизвестном гроте с друзьями и Иганом. Иногда девушка отвлекалась на размышления о Люциусе и его словах, полных тайн, новых вопросов и страхов. Так и минули дневные часы, а к вечеру явился один из лучников и сообщил, что в лагерь вернулись Стейф и начальник Рино. Селена вынуждена была незамедлительно закончить пытку и покинула палатку вслед за человеком в маске.
- Можешь мне кое-что пообещать? – внезапно спросила Ницифера, склонившись над измученной Дарианой и снова промокнув кровь ее ран. Девушка лишь вопросительно посмотрела на Керу, тогда та продолжила: - Когда эти цепи спадут, не раздумывая, погаси искру жизни поганой ведьмы!
Ницифера раскопала тайник в земле у несущей балки, где ночью припрятала флягу с водой, и бережно напоила пленницу. Вскоре пришел Люциус. Он снова излечил последствия издевательств на лице и теле Дарианы, но на сей раз в полном молчании, а затем под внушительным конвоем проводил девушку в могильный грот к остальным. Несколько крепких мужчин в масках обступили каменный валун, что заслонял собой вход в пещеру, и разом сдвинули твердыню. Первым вниз спустился лучник с факелом и двое его соратников, на тот случай если пленники что-то замыслили. Затем Люциус едва подтолкнул Дариану, и девушка, повинуясь, ступала по пологому спуску в надежде скоро увидеть Игана и друзей.
Грот этот был очень просторным и освещался множеством факелов по всему своему периметру. Дариана с ужасом рассматривала десятки стеклянных сосудов, выставленных в нишах каменных стен. Она была совершенно уверена, что внутри прозрачных емкостей находились человеческие сердца. Девушка вздрогнула, догадываясь, кому они принадлежали прежде. В центре пещеры возвышалась внушительных размеров надгробная плита с выбитой на ее поверхности надписью:
«Смерть твоя будет отомщена сполна, лишь когда сердца сотни волшебников умолкнут навек, будучи вырваны из груди рукою твоего собственного сына».
Теперь-то Дариана знала, почему отряд магоненавистников не бил их в Зубатом Ущелье. Им необходим ритуал, прежде чем забрать жизни у людей, которым в вину вменяется магическая сила, дарованная самим Творцом.
У дальней стены за всем этим королевским убранством склепа отца полоумного Рино Дариана наконец увидела Игана и остальных. Все шестеро были прочно прикованы цепями к каменной породе, но, к большому облегчению девушки, находились в сознании, и с тем же успокоением смотрели на нее, обрадованные, что с подругой все в порядке. Воспользовавшись недостаточной бдительностью охранников, Д’Амара устремилась к дальней стене и, упав на колени рядом с Иганом, крепко обняла возлюбленного. Лорд Аттем в ответ заключил девушку в объятия, покрывая поцелуями жемчужные волосы Дарианы. Губа и бровь молодого человека были разбиты, руки и плечи перемотаны бинтами, сквозь внушительный слой которых виднелись следы кровавых ран, оставленных черными стрелами. Он внимательно осмотрел лицо возлюбленной, проступающие гематомы на щеках и подбородке, под глазами темные круги – увечья, которые не смогла скрыть даже магия Друида. Иган коснулся губами ее усталых век и с сожалением прошептал:
- Сколько же тебе пришлось вытерпеть, любимая Д’Амара…
Его фраза была скорее утверждением, нежели вопросом, но Дариана не стала тратить время, чтобы убедить Игана в обратном, одними губами она произнесла:
- Я люблю тебя, Ар’Д’Амар…
В ту же минуту послышался шум, а затем звук шагов. Это прибыли Селена, главарь, что зверски втыкал ядовитые стрелы в Игана в ущелье, вероятно, он и являлся начальником Рино, а также бывший наместник Аркадии Стейф. На лицах всех троих играла самодовольная улыбка при виде беспомощных, таких уязвимых врагов. Сообщники подошли ближе к Лорду Аттему и его друзьям, оставляя позади внушительную охрану.
- Ну, вот и свиделись мы с тобой, Иган Аттем, - на правах хозяина первым заговорил Рино. – Для меня этот день ознаменован свершением упоительной мести за гибель отца, а для тебя – заслуженной смертью!
Иган посмотрел на главаря Черных стрел как на безумного и ответил:
- Ты приписываешь мне чужие заслуги. Однако если твой отец при жизни был хотя бы вполовину таким же чудовищем, каким являешься ты, то я, не раздумывая, убил бы вас обоих.
- Чужие заслуги, говоришь?! – рявкнул тот и сбросил маску с лица. – Пять лет тому назад в одной маленькой деревеньке, которая, кстати, располагается не так далеко отсюда, ты безжалостно отобрал жизнь у моего единственного родителя при помощи своей проклятой магии! Ну как, уже начал припоминать события того времени?! Магическое превосходство над людьми неодаренными воспитывает в вас чувство безнаказанности, вседозволенности. Вы, чародеи, возвысили себя до небес в желании распоряжаться судьбами, жизнями лучших из нас подобно самому Творцу!
- Лучшими? – ледяным и властным тоном возразил Лорд Аттем, вперив хищный взгляд в Рино. – Твой отец убивал, грабил, насиловал! Он и его подельники были шайкой отпетых разбойников, отродясь не знавших чести и благородства. Когда я оказался в той деревне, твой отец пировал со своими дружками на пепелище некогда процветавшего поселения. Эти твари не пощадили ни одного ребенка или старика, они поиздевались над всеми теми женщинами на глазах у их мужей, отцов, сыновей, пока все разом не сошли с ума от немыслимого горя! И тех ублюдков ты называешь лучшими? Их я должен был пощадить? На самом деле в тот момент я горько сожалел о том, что смерть пришла к ним гораздо раньше, чем к их жертвам. Они не корчились от мук физических или страданий душевных, на какие обрекли несчастных жителей деревни.
- Он был моим отцом! – взревел Рино, не желая внимать словам пленника. – И теперь пришло время платить, Иган Аттем! Я вырву черное сердце из твоей груди, а затем сделаю то же самое с твоими друзьями. Любой волшебник, попавшийся на моем пути, дорого заплатит за свое магическое превосходство, за свое высокомерие!
Рино продолжал проклинать обладающих даром людей и сулить им страшную погибель от его руки. А тем временем Селена, Стейф и черные лучники довольно улыбались жестокости главаря. Начальник достал из заплечного мешка перчатку из чистого цирила с длинными заостренными когтями и продел в нее руку. Жестом он подозвал арбалетчиков подойти. Семеро воинов в масках остановились каждый напротив своей жертвы и нацелили оружие, ожидая команды главаря.
- Этот яд сделает вас безропотными овечками, чтобы я беспрепятственно мог вырвать сердце каждого и забрать их в свою бесценную коллекцию, - Рино истерично расхохотался.
Пока главарь Черных стрел пытался преодолеть приступ смеха и выслушивал похвалы от соратников в свой адрес, Дариана вдруг почувствовала, как ее плеча кто-то легко коснулся. Она чуть повернула голову и боковым зрением увидела Нициферу позади себя. Кера вложила в ладонь Дарианы что-то маленькое и холодное и мгновенно сомкнула пальцы девушки в кулак, а та не смела взглянуть на предмет, который получила.
- Четверых…- голос Нициферы звучал будто бы радостно, как у ребенка, замыслившего шалость. Дариана знала наверняка, обернись она, то точно увидела бы коварную улыбку на губах Нициферы. Девушка недоуменно нахмурила брови, пытаясь понять смысл единственно произнесенного Керой слова. – Тогда, в разговоре с генералами, ты сказала, что от вас троих теперь зависит, обретете вы вновь свободу или нет. Я тебя поправила, потому что тоже хочу помочь…
- Спасибо, милая Ницифера, - прошептала девушка, ошарашенная этим искренним стремлением Керы помочь.
- Я видела, как Друид подменил тот дротик, что предназначался тебе. Так что выстрел только ранит тебя, но не отравит. Самое время задать им трепку, Д’Амара!
Ницифера произнесла друидское имя Дарианы с особым чувством, хотя прежде все, кроме Игана, были для Стража проклятий безлики и несущественны. Считается, что для Керы, призванной проклятьем в мир живых, важным является лишь имя выбранной Властителем души. Ницифера и сама часто упоминала, сколь безразличны Стражи Морриали ко всему, что есть в ненавистном им мире Творца.
Осмар, Иган и Дариана переглянулись, а Кера тихо добавила:
– Надень его на большой палец, чтобы не свалилось в нужный момент.
- Иган Аттем, ты будешь первым! – провозгласил во всеуслышание Рино и отдал приказ лучникам произвести выстрелы из арбалетов.
