- Чего тебе?
- Я нашел искомый подвал.
Горгона скривилась.
- А если там горы золота?
- Пф-ф! - откликнулась Элеонора. - А если там гнилые кроличьи тушки?
- Все равно, ключ поищи.
Горгона скрылась в доме, и через минуту я услышал:
- Нет тут никаких ключей.
Едва ли она успела за это время проверить все шкафы и ящики в доме, но я благоразумно промолчал, помятуя о медузьем взгляде красавицы.
- Поищи там проволоку или шило.
- Это подойдет? - Горгона кинула мне вязальную спицу.
- М-м-м... в некотором роде. Подержи фонарь.
Элеонора весьма неохотно спустилась на землю, брезгливо перепрыгнула лужу и забрала у меня фонарь.
- Мне случалось вскрывать замок авторучкой, железной такой. Нам с Тома нужно было кое-что достать из кабинета директора. Нас тогда чуть не выгнали из школы, но вмешался мой чудо-папа.
Что-то я разоткровенничался. Судя по лицу Эльнор, мои слова звучали подозрительно. Впрочем, для нее все мои слова так звучали. Я закончил болтать и вплотную занялся замком. Через полминуты он наконец заскрежетал, и я смог раскрыть тяжелую, разбухшую дверь. Запах приобрел некоторый оттенок благородства, вроде как потянуло мореным дубом. Занятная благородная горечь.
Я почувствовал теплое дыхание на шее. Эльнор было любопытно, но проверять наличие под домом золотохранилища она не торопилась. Мне, признаться, тоже было не по себе.
- Фонарик верни.
Эльнор не стала спорить. Беспрекословно отдала фонарь и вцепилась в мой локоть. Потом передумала и отшатнулась.
- Пошли.
Лестница была короткой и скользкой, особенно последние три-четыре ступени. Я чудом (вернее, благодаря выучке) удержал равновесие, только фонарик уронил. Он неприятно замигал. Скатившаяся следом Горгона угодила прямо в мои объятья. Это было приятно, от ее волос пахло цветами и ягодами.
- Отпусти, - разом испортила всю романтику Горгона. - Пошли уже.
Я поднял фонарик и осветил подвальчик: тесное, низкое помещение, единственное окошко забито досками. В дальнем конце темнел небольшой винный стеллаж, наполовину заполненный бутылками.
- Они с золотым песком? - - глухо поинтересовалась Эльнор.
Это занимало и меня. Впрочем, зачем прятать вход в подвал, если там нет ничего стоящего?
- Вот пойдем и убедимся, - предложил я, поймав Горгону за руку. Она не стала сопротивляться.
Квинни
В подвале меня накрыл легкий приступ клаустрофобии. Не люблю места, где темно, сыро, холодно и плохо пахнет. Я вцепилась в руку Джонни и постаралась держаться у него за спиной. Меня не оставляло неприятное ощущение, что вот-вот кто-то выскочит из угла и сожрет меня. Хью, чтоб его, обожал "Дом ужасов Хаммера" и "Байки из склепа". Джони аккуратно отцепил меня и, приблизившись, изучил донышки бутылок. Вытащил одну, отряхнул от пыли и восхищенно присвистнул.
- Что?
- Помнишь, мы говорили о нефти? Так это гораздо круче. Монташе 1978 года*. На последнем аукционе бутылочка подобного вина ушла тысяч за двадцать долларов. Полагаю, основное твое наследство не дом, а именно это.
Я повертела в руках бутылку.
- Ты серьезно?
- Здесь порядка двух дюжин, - Джонни вернул Монташе на место. - Если все они хотя бы вполовину так же хороши, как эта, ты - обеспеченная женщина. Можешь бросить работу и окунуться в водоворот богемной жизни.
- Половина принадлежит брату, - брюзгливо ответила я и не стала напоминать, что богемная жизнь и есть моя работа.
Мне нравилась мысль о деньгах. Тем более, о таких деньгах, которые я получала, не дав ничего взамен. Наследство... Звучало просто восхитительно. Но то, что мое благосостояние зависит от двух дюжин бутылок вина... Я в нем не разбиралась, деля на вкусное, невкусное и "то, которое пьет жучок". Я наугад взяла бутылку. Темная, с неприметной бело-зеленой этикеткой с единственной красной надписью: "Разлито в шато".
- Шеваль Блан, - я поднесла бутылку к свету. - Тысяча девятьсот сорок седьмой.
Джони закашлялся.
- Что-то не так?
- Знаешь, - голос его прозвучал глухо. - Многие готовы убить ради этого вина. Я бы убил, по крайней мере. Мне его доводилось пробовать.
- Боюсь, не смогу оценить, - я вздохнула. - Мартини с соком, это мое, а вот вино... Оно дорогое?
- Не так давно бутылка этого сокровища ушла с аукциона за тридцать с лишним тысяч долларов.
- Его хоть пить можно? - севшим голосом спросила я.
- Да, и оно отменное, - Джонни хмыкнул, забрал у меня бутылку и положил ее в ячейку. - Пошли наверх.
Я с радостью покинула подвал, взбежала по ступенькам, скрываясь от дождя, и поспешила на кухню. Мне нужно выпить. И что-нибудь попроще Шеваль Блан сорок седьмого. Это как-то чересчур роскошно. Я плеснула себе полбокала рислинга и влезла с ногами на стол. Невероятно. У меня в подвале бутылка вина за тридцать тысяч. И еще штук двадцать таких же. Сногсшибательно. И совершенно не поддается осознанию.
- Я знаю одного парня, который мог бы оценить твою коллекцию, - Джонни сел рядом и потянулся за бутылкой.
- И откуда только у тебя такие знакомые?
Джони пожал плечами.
- Чем только не приходилось заниматься в жизни. А с этим парнем мы сидели за одной партой, он сдувал у меня историю и литературу.
- А ты у него математику? - хмыкнула я.
- Увы, тут все учителя знали, что я полный идиот, и выставляли мне отметки из жалости. Ну и еще я играл в школьной группе и отдувался за всех на праздниках. Это, думаю, шло в зачет.
Джони спрыгнул на пол, раскрыл холодильник и изучил его содержимое. Продолжил он уже иным тоном.
- Выставлять вино лучше на французские или американские аукционы; когда все утрясется, конечно. А пока... как насчет того, чтобы поместить бутылки в хранилище банка? Или предпочтешь забрать их с собой в Англию?
- Об этом рано говорить, - я пожала плечами. - Я еще должна встретиться с Ронда.
- Отбой.
- В смысле?
Джони обернулся.
- В том самом. Ты все выяснила? Поняла, зачем Мерсеру дом? Ура, теперь ты можешь ехать домой.
- А как же наш договор?
- Тебе так хочется подставиться? - удивился Джонни. - Брось, Эльнор. Уезжай. Дела Помоны тебя не касаются.
Передо мной открылись чудесные горизонты, которые я схлопнула единственной фразой:
- Еще как касаются! Кто-то записал на меня типографию, если помнишь!
Дура. Полная дура.
Джони
Я совершенно не понимаю женщин. Ну а когда пойму эту конкретную, получу нобелевскую премию мира.
- Давай так, - беспечно предложила Горгона. - Я съезжу поговорить с Ронда, а когда мы ничего не узнаем, соберу вещички и отправлюсь в Лондон.
Она поморщилась. Судя по всему, идея съездить на родину ей не особенно нравилась.
- Как скажешь, как скажешь, - я кивнул, не имея ни малейшего желания спорить. - Нам нужен еще один костюм?
- Слепим что-нибудь из имеющегося, - отмахнулась Эльнор. - На тебе обед. А я пойду и сделаю прическу.
Горгона упорхнула. Я проводил ее взглядом и философски пожал плечами. А что мне оставалось? Это еще Горгона не знает, что у нас на обед. Ага, спагетти с соусом. На этом мои кулинарные таланты трагически обрываются.
Она вернулась к тому моменту, когда я закончил резать овощи. Шагнула в кухню, закалывая на ходу волосы, оглядела стол и поморщилась.
- Чем богаты, - я пожал плечами. - Там еще бутылка вина и соленые крекеры.
- Роскошное меню, - проворчала Горгона. - О чем мне сегодня говорить с Ронда?
- Тебе нужно доказать ему, что ты действительно от Леклера и кое-чем припугнуть.
- Знаешь, - сухо заметила Элеонора, - я этого твоего Леклера в глаза не видела. Сложновато будет врать.
- Ну, тогда просто припугни его.
- Чем?!
- Была одна история...
И эта история мне не нравилась. Грязная, хотя, вроде бы безобидная и окончившаяся практически ничем. Не для Жерома, конечно.
- В университете Дениз кое-кого подставил. Своего однокурсника. История была в сущности пустяковая: кто-то влез в компьютер и изменил назначения на практику. Жерома Мельеса исключили, все знали, как ему не понравилось назначение. И никто не обратил внимание, что душка Дениз вместо утомительного уголовного суда направлен к Эдуарду Сен-Клеру.
- Тоже мне криминал, - фыркнула Элеонора.
В глубине души я был с ней полностью согласен. Жульничество - такая же часть профессии, как галстуки и деньги. За идею и торжество справедливости работают единицы. Я, кстати, никого из них не знаю.
- Дениз и Сен-Клер до сих пор работают вместе. И если Эдуард прознает о мелком мошенничестве Ронда и подставе... Бам-м! будет взрыв. У Сен-Клера есть на этот счет пунктик.
- Из-за такого пустяка? - Элеонора красиво изогнула брови.
- Сам шалею.
- Допустим намекну я Ронда на эту древнюю историю... Дальше-то что?
- Об этой истории знаем он, я и Леклер. Это послужит доказательством, что ты действительно от Бенуа.
- Или от тебя, - фыркнула умница-Элеонора.
- Вздор. Он меня даже не вспомнит.
Если подумать... заврался ты, братец Бенуа.
Квинни
Второй раз идти на встречу с Денизом Ронда оказалось неожиданно просто. Теперь я знала, что он - жадный бесчестный гаденыш, и меня больше не пугало и не задевало его поведение. Этот мужчина не стоит меня, он грязь под моими ногами. Кстати, такое самовнушение впервые сработало.
Я вошла в кабинет. Ронда привстал и плотоядно оглядел меня. Мелькнула в голове мысль выкинуть все сколько-нибудь короткие юбки, а еще лучше спалить их на жертвенном костре, а сверху поджарить этого мерзавца.
- Мадмуазель Лермон!
- Вообще-то мадам, - я опустилась в кресло и закинула ногу на ногу, любуясь своими восхитительными коленками. Даже думать о них не смей, червяк!
- Чем обязан повторным визитом, мадам? - Ронда неприятно улыбнулся.
- Мы с мсье Леклером очень не любим, когда нам врут.
- Никто не любит, мадам Лермон. Мартини, вина?
- Кровавую Мэри.
Ронда нажал кнопку на своем телефоне.
- Эмиль, принеси две Кровавых Мэри. Знаете, мадам Лермон, я обожаю этот коктейль.
- Неужели? - я изогнула брови. - А я думаю, вы подлизываетесь.
- Может быть, - ухмыльнулся Ронда. - Так с чем связан ваш повторный визит?
- Как раз с тем, мсье Ронда, что мы с мсье Леклером очень не любим вралей.
- Не понимаю о чем вы.
Взгляд у него был такой невинный, что я почти поверила. Хотя, на меня такое трогательное и беззащитное помахивание ресницами никогда не действовало.
- Я о мсье Дессанже, чью печальную кончину все мы оплакиваем. Сколько вы были ему должны? Едва ли пошли бы на убийство ради пары евро, верно?
Ронда нахмурился.
- Я его не убивал. Нелепый намёк.
- А еще вы не подставляли бедного Жерома Мельеса, - Ронда изменился в лице, и эта перекошенная рожа мне действительно понравилась. - Я ведь говорила, что приехала от Бенуа Леклера? Знаете ли, у него очень хорошая память. Перейдем к делу? Мне нужны уже упомянутые бумаги, и я знаю, что они у вас есть.
- Боюсь вы ошиблись, мадам Лермон, - сухо сказал Ронда. Глаза его гадко забегали. Уже и коленки мои его не интересовали, что наталкивало на неприятные мысли. Как будем смываться на этот раз? Вернее, смываться-то буду я одна, а Джонни спокойно пересидит бурю в кафе напротив.
- Не хотела бы говорить это, но вы врете, мсье Ронда. Бенуа сказал, что бумаги у вас, а он редко ошибается, так что я всецело доверяю его мнению.
Как, однако, я хорошо знаю своего работодателя. И ведь ни разу его не видела!
Ронда качнулся в кресле, внимательно смотря на меня, затем поднялся и вытащил из сейфа папку.
- Дело тухлое, мадам, и я не хочу быть в нем замешанным. Возьмите.
- Здравое решение, мсье Ронда, - улыбнулась я. Челюсти свело. Я уже ошалела от собственной наглости.
Папка была увесистая, толстая и щедро обклеенная закладками. Занятное зрелище. Я положила ее в небольшой портфель и поднялась.
- Благодарю, мсье Ронда. Всего вам доброго.
- Ваша Кровавая Мэри, - глист протянул мне стакан.
Сказать по правде, но у меня комок подкатился к горлу. Сомневаюсь, что я смогу хоть что-то выпить. Я и дышу-то с трудом.
- Выпейте сами, - сказала я. - Вы ведь ее любите.
Я зажала портфель подмышкой и вышла из кабинета Ронда с гордо поднятой головой. Поджилки тряслись. Я кивнула красотке Эмиль, шагнула в лифт и, когда двери закрылись, обессилено привалилась к стене. Силы почти покинули меня, но надо было только доползти до кафе и принять на грудь большую кружку латте.
Небо потемнело, заморосил дождь. Прикрыв голову портфелем, я побежала через улицу. Малиновый седан выскочил мне наперерез. Черт! Я узнала эту машину. Именно она преследовала нас с Бобби. И я знала водителя, но... этого просто быть не могло! Он же мертв! Я вила своими глазами его труп! Но... Джаред...
Я смотрела на Джареда, а Джаред - мой личный всадник Апокалипсиса - смотрел на меня. Черт меня дери...
Джони
Горгона шагнула в кафе, рассеяно опалила меня взглядом и села. Боже, что случилось? Она убила Ронда, закатала его в ковер и думает, как избавиться от трупа?
- Как все прошло?
- Отлично, - буркнула Эльнор, сунула мне портфель и залпом выпила полчашки кофе.
Мне стало немного не по себе. Горгона склонна была к некоторой драматизации, но сейчас превзошла сама себя. Я заглянул в портфель, изучил пухлую папку и снова посмотрел на Горгону.
- Отдал, значит.
- Струсил, - вяло ответила она. - Или опять соврал. Закажи мне еще кофе. С ликером.
Я подозвал официантку, сделал заказ и принялся рассматривать Элеонору. Она была подавлена, и это настораживало. Она в любом состоянии способна дров наломать, а в таком - от леса одни пеньки останутся. Кроме того, как не склонна была Горгона понервничать, делала она это точно не на пустом месте.
- Ронда сказал что-то, что...
- Джонни, оставь меня! - резко оборвала Элеонора. - Поезжай домой. Мне еще нужно... я кое с кем поговорю и приеду. Возьму такси.
Она поднялась, и под суровым взглядом я если не окаменел, то сник. Прекрасная Дама не желает помощи своего рыцаря?
С минуту мы смотрели друг другу в глаза, и все увиденное мне не нравилось.
- Скоро буду, - буркнула Горгона и исчезла из поля моего зрения.
Стоило за ней проследить. Она, похоже, пребывала в том состоянии, когда становилась опасна для себя самой. Однако... Весь ее вид говорил: не ходи за мной! И я не пошел. Чего зря нарываться? Я поехал домой, как это называла Элеонора, сварил себе кофе и занялся изучением папки. Стоило ее открыть, и на колени мне выскользнул листок, в клеточку, что было очень трогательно, вырванный из ученической тетради. Он был весь исписан мелким почерком Дениза, всегда напоминавшим мне копошение насекомых.
"Бену, дружище,
приношу свои извинения за тот инцидент. Я и представить не мог, что эта цыпочка в самом деле приехала от тебя. На тебя теперь работают такие сногсшибательные красотки? Сотрудничество, надеюсь, достаточно тесное?"
Ты не представляешь даже, насколько, дружище Дени. Настолько тесное, что уже дышать нечем. Следующие несколько скабрезностей я пропустил и добрался, наконец, до сути.
- Я нашел искомый подвал.
Горгона скривилась.
- А если там горы золота?
- Пф-ф! - откликнулась Элеонора. - А если там гнилые кроличьи тушки?
- Все равно, ключ поищи.
Горгона скрылась в доме, и через минуту я услышал:
- Нет тут никаких ключей.
Едва ли она успела за это время проверить все шкафы и ящики в доме, но я благоразумно промолчал, помятуя о медузьем взгляде красавицы.
- Поищи там проволоку или шило.
- Это подойдет? - Горгона кинула мне вязальную спицу.
- М-м-м... в некотором роде. Подержи фонарь.
Элеонора весьма неохотно спустилась на землю, брезгливо перепрыгнула лужу и забрала у меня фонарь.
- Мне случалось вскрывать замок авторучкой, железной такой. Нам с Тома нужно было кое-что достать из кабинета директора. Нас тогда чуть не выгнали из школы, но вмешался мой чудо-папа.
Что-то я разоткровенничался. Судя по лицу Эльнор, мои слова звучали подозрительно. Впрочем, для нее все мои слова так звучали. Я закончил болтать и вплотную занялся замком. Через полминуты он наконец заскрежетал, и я смог раскрыть тяжелую, разбухшую дверь. Запах приобрел некоторый оттенок благородства, вроде как потянуло мореным дубом. Занятная благородная горечь.
Я почувствовал теплое дыхание на шее. Эльнор было любопытно, но проверять наличие под домом золотохранилища она не торопилась. Мне, признаться, тоже было не по себе.
- Фонарик верни.
Эльнор не стала спорить. Беспрекословно отдала фонарь и вцепилась в мой локоть. Потом передумала и отшатнулась.
- Пошли.
Лестница была короткой и скользкой, особенно последние три-четыре ступени. Я чудом (вернее, благодаря выучке) удержал равновесие, только фонарик уронил. Он неприятно замигал. Скатившаяся следом Горгона угодила прямо в мои объятья. Это было приятно, от ее волос пахло цветами и ягодами.
- Отпусти, - разом испортила всю романтику Горгона. - Пошли уже.
Я поднял фонарик и осветил подвальчик: тесное, низкое помещение, единственное окошко забито досками. В дальнем конце темнел небольшой винный стеллаж, наполовину заполненный бутылками.
- Они с золотым песком? - - глухо поинтересовалась Эльнор.
Это занимало и меня. Впрочем, зачем прятать вход в подвал, если там нет ничего стоящего?
- Вот пойдем и убедимся, - предложил я, поймав Горгону за руку. Она не стала сопротивляться.
Квинни
В подвале меня накрыл легкий приступ клаустрофобии. Не люблю места, где темно, сыро, холодно и плохо пахнет. Я вцепилась в руку Джонни и постаралась держаться у него за спиной. Меня не оставляло неприятное ощущение, что вот-вот кто-то выскочит из угла и сожрет меня. Хью, чтоб его, обожал "Дом ужасов Хаммера" и "Байки из склепа". Джони аккуратно отцепил меня и, приблизившись, изучил донышки бутылок. Вытащил одну, отряхнул от пыли и восхищенно присвистнул.
- Что?
- Помнишь, мы говорили о нефти? Так это гораздо круче. Монташе 1978 года*. На последнем аукционе бутылочка подобного вина ушла тысяч за двадцать долларов. Полагаю, основное твое наследство не дом, а именно это.
Я повертела в руках бутылку.
- Ты серьезно?
- Здесь порядка двух дюжин, - Джонни вернул Монташе на место. - Если все они хотя бы вполовину так же хороши, как эта, ты - обеспеченная женщина. Можешь бросить работу и окунуться в водоворот богемной жизни.
- Половина принадлежит брату, - брюзгливо ответила я и не стала напоминать, что богемная жизнь и есть моя работа.
Мне нравилась мысль о деньгах. Тем более, о таких деньгах, которые я получала, не дав ничего взамен. Наследство... Звучало просто восхитительно. Но то, что мое благосостояние зависит от двух дюжин бутылок вина... Я в нем не разбиралась, деля на вкусное, невкусное и "то, которое пьет жучок". Я наугад взяла бутылку. Темная, с неприметной бело-зеленой этикеткой с единственной красной надписью: "Разлито в шато".
- Шеваль Блан, - я поднесла бутылку к свету. - Тысяча девятьсот сорок седьмой.
Джони закашлялся.
- Что-то не так?
- Знаешь, - голос его прозвучал глухо. - Многие готовы убить ради этого вина. Я бы убил, по крайней мере. Мне его доводилось пробовать.
- Боюсь, не смогу оценить, - я вздохнула. - Мартини с соком, это мое, а вот вино... Оно дорогое?
- Не так давно бутылка этого сокровища ушла с аукциона за тридцать с лишним тысяч долларов.
- Его хоть пить можно? - севшим голосом спросила я.
- Да, и оно отменное, - Джонни хмыкнул, забрал у меня бутылку и положил ее в ячейку. - Пошли наверх.
Я с радостью покинула подвал, взбежала по ступенькам, скрываясь от дождя, и поспешила на кухню. Мне нужно выпить. И что-нибудь попроще Шеваль Блан сорок седьмого. Это как-то чересчур роскошно. Я плеснула себе полбокала рислинга и влезла с ногами на стол. Невероятно. У меня в подвале бутылка вина за тридцать тысяч. И еще штук двадцать таких же. Сногсшибательно. И совершенно не поддается осознанию.
- Я знаю одного парня, который мог бы оценить твою коллекцию, - Джонни сел рядом и потянулся за бутылкой.
- И откуда только у тебя такие знакомые?
Джони пожал плечами.
- Чем только не приходилось заниматься в жизни. А с этим парнем мы сидели за одной партой, он сдувал у меня историю и литературу.
- А ты у него математику? - хмыкнула я.
- Увы, тут все учителя знали, что я полный идиот, и выставляли мне отметки из жалости. Ну и еще я играл в школьной группе и отдувался за всех на праздниках. Это, думаю, шло в зачет.
Джони спрыгнул на пол, раскрыл холодильник и изучил его содержимое. Продолжил он уже иным тоном.
- Выставлять вино лучше на французские или американские аукционы; когда все утрясется, конечно. А пока... как насчет того, чтобы поместить бутылки в хранилище банка? Или предпочтешь забрать их с собой в Англию?
- Об этом рано говорить, - я пожала плечами. - Я еще должна встретиться с Ронда.
- Отбой.
- В смысле?
Джони обернулся.
- В том самом. Ты все выяснила? Поняла, зачем Мерсеру дом? Ура, теперь ты можешь ехать домой.
- А как же наш договор?
- Тебе так хочется подставиться? - удивился Джонни. - Брось, Эльнор. Уезжай. Дела Помоны тебя не касаются.
Передо мной открылись чудесные горизонты, которые я схлопнула единственной фразой:
- Еще как касаются! Кто-то записал на меня типографию, если помнишь!
Дура. Полная дура.
Джони
Я совершенно не понимаю женщин. Ну а когда пойму эту конкретную, получу нобелевскую премию мира.
- Давай так, - беспечно предложила Горгона. - Я съезжу поговорить с Ронда, а когда мы ничего не узнаем, соберу вещички и отправлюсь в Лондон.
Она поморщилась. Судя по всему, идея съездить на родину ей не особенно нравилась.
- Как скажешь, как скажешь, - я кивнул, не имея ни малейшего желания спорить. - Нам нужен еще один костюм?
- Слепим что-нибудь из имеющегося, - отмахнулась Эльнор. - На тебе обед. А я пойду и сделаю прическу.
Горгона упорхнула. Я проводил ее взглядом и философски пожал плечами. А что мне оставалось? Это еще Горгона не знает, что у нас на обед. Ага, спагетти с соусом. На этом мои кулинарные таланты трагически обрываются.
Она вернулась к тому моменту, когда я закончил резать овощи. Шагнула в кухню, закалывая на ходу волосы, оглядела стол и поморщилась.
- Чем богаты, - я пожал плечами. - Там еще бутылка вина и соленые крекеры.
- Роскошное меню, - проворчала Горгона. - О чем мне сегодня говорить с Ронда?
- Тебе нужно доказать ему, что ты действительно от Леклера и кое-чем припугнуть.
- Знаешь, - сухо заметила Элеонора, - я этого твоего Леклера в глаза не видела. Сложновато будет врать.
- Ну, тогда просто припугни его.
- Чем?!
- Была одна история...
И эта история мне не нравилась. Грязная, хотя, вроде бы безобидная и окончившаяся практически ничем. Не для Жерома, конечно.
- В университете Дениз кое-кого подставил. Своего однокурсника. История была в сущности пустяковая: кто-то влез в компьютер и изменил назначения на практику. Жерома Мельеса исключили, все знали, как ему не понравилось назначение. И никто не обратил внимание, что душка Дениз вместо утомительного уголовного суда направлен к Эдуарду Сен-Клеру.
- Тоже мне криминал, - фыркнула Элеонора.
В глубине души я был с ней полностью согласен. Жульничество - такая же часть профессии, как галстуки и деньги. За идею и торжество справедливости работают единицы. Я, кстати, никого из них не знаю.
- Дениз и Сен-Клер до сих пор работают вместе. И если Эдуард прознает о мелком мошенничестве Ронда и подставе... Бам-м! будет взрыв. У Сен-Клера есть на этот счет пунктик.
- Из-за такого пустяка? - Элеонора красиво изогнула брови.
- Сам шалею.
- Допустим намекну я Ронда на эту древнюю историю... Дальше-то что?
- Об этой истории знаем он, я и Леклер. Это послужит доказательством, что ты действительно от Бенуа.
- Или от тебя, - фыркнула умница-Элеонора.
- Вздор. Он меня даже не вспомнит.
Если подумать... заврался ты, братец Бенуа.
Квинни
Второй раз идти на встречу с Денизом Ронда оказалось неожиданно просто. Теперь я знала, что он - жадный бесчестный гаденыш, и меня больше не пугало и не задевало его поведение. Этот мужчина не стоит меня, он грязь под моими ногами. Кстати, такое самовнушение впервые сработало.
Я вошла в кабинет. Ронда привстал и плотоядно оглядел меня. Мелькнула в голове мысль выкинуть все сколько-нибудь короткие юбки, а еще лучше спалить их на жертвенном костре, а сверху поджарить этого мерзавца.
- Мадмуазель Лермон!
- Вообще-то мадам, - я опустилась в кресло и закинула ногу на ногу, любуясь своими восхитительными коленками. Даже думать о них не смей, червяк!
- Чем обязан повторным визитом, мадам? - Ронда неприятно улыбнулся.
- Мы с мсье Леклером очень не любим, когда нам врут.
- Никто не любит, мадам Лермон. Мартини, вина?
- Кровавую Мэри.
Ронда нажал кнопку на своем телефоне.
- Эмиль, принеси две Кровавых Мэри. Знаете, мадам Лермон, я обожаю этот коктейль.
- Неужели? - я изогнула брови. - А я думаю, вы подлизываетесь.
- Может быть, - ухмыльнулся Ронда. - Так с чем связан ваш повторный визит?
- Как раз с тем, мсье Ронда, что мы с мсье Леклером очень не любим вралей.
- Не понимаю о чем вы.
Взгляд у него был такой невинный, что я почти поверила. Хотя, на меня такое трогательное и беззащитное помахивание ресницами никогда не действовало.
- Я о мсье Дессанже, чью печальную кончину все мы оплакиваем. Сколько вы были ему должны? Едва ли пошли бы на убийство ради пары евро, верно?
Ронда нахмурился.
- Я его не убивал. Нелепый намёк.
- А еще вы не подставляли бедного Жерома Мельеса, - Ронда изменился в лице, и эта перекошенная рожа мне действительно понравилась. - Я ведь говорила, что приехала от Бенуа Леклера? Знаете ли, у него очень хорошая память. Перейдем к делу? Мне нужны уже упомянутые бумаги, и я знаю, что они у вас есть.
- Боюсь вы ошиблись, мадам Лермон, - сухо сказал Ронда. Глаза его гадко забегали. Уже и коленки мои его не интересовали, что наталкивало на неприятные мысли. Как будем смываться на этот раз? Вернее, смываться-то буду я одна, а Джонни спокойно пересидит бурю в кафе напротив.
- Не хотела бы говорить это, но вы врете, мсье Ронда. Бенуа сказал, что бумаги у вас, а он редко ошибается, так что я всецело доверяю его мнению.
Как, однако, я хорошо знаю своего работодателя. И ведь ни разу его не видела!
Ронда качнулся в кресле, внимательно смотря на меня, затем поднялся и вытащил из сейфа папку.
- Дело тухлое, мадам, и я не хочу быть в нем замешанным. Возьмите.
- Здравое решение, мсье Ронда, - улыбнулась я. Челюсти свело. Я уже ошалела от собственной наглости.
Папка была увесистая, толстая и щедро обклеенная закладками. Занятное зрелище. Я положила ее в небольшой портфель и поднялась.
- Благодарю, мсье Ронда. Всего вам доброго.
- Ваша Кровавая Мэри, - глист протянул мне стакан.
Сказать по правде, но у меня комок подкатился к горлу. Сомневаюсь, что я смогу хоть что-то выпить. Я и дышу-то с трудом.
- Выпейте сами, - сказала я. - Вы ведь ее любите.
Я зажала портфель подмышкой и вышла из кабинета Ронда с гордо поднятой головой. Поджилки тряслись. Я кивнула красотке Эмиль, шагнула в лифт и, когда двери закрылись, обессилено привалилась к стене. Силы почти покинули меня, но надо было только доползти до кафе и принять на грудь большую кружку латте.
Небо потемнело, заморосил дождь. Прикрыв голову портфелем, я побежала через улицу. Малиновый седан выскочил мне наперерез. Черт! Я узнала эту машину. Именно она преследовала нас с Бобби. И я знала водителя, но... этого просто быть не могло! Он же мертв! Я вила своими глазами его труп! Но... Джаред...
Я смотрела на Джареда, а Джаред - мой личный всадник Апокалипсиса - смотрел на меня. Черт меня дери...
Джони
Горгона шагнула в кафе, рассеяно опалила меня взглядом и села. Боже, что случилось? Она убила Ронда, закатала его в ковер и думает, как избавиться от трупа?
- Как все прошло?
- Отлично, - буркнула Эльнор, сунула мне портфель и залпом выпила полчашки кофе.
Мне стало немного не по себе. Горгона склонна была к некоторой драматизации, но сейчас превзошла сама себя. Я заглянул в портфель, изучил пухлую папку и снова посмотрел на Горгону.
- Отдал, значит.
- Струсил, - вяло ответила она. - Или опять соврал. Закажи мне еще кофе. С ликером.
Я подозвал официантку, сделал заказ и принялся рассматривать Элеонору. Она была подавлена, и это настораживало. Она в любом состоянии способна дров наломать, а в таком - от леса одни пеньки останутся. Кроме того, как не склонна была Горгона понервничать, делала она это точно не на пустом месте.
- Ронда сказал что-то, что...
- Джонни, оставь меня! - резко оборвала Элеонора. - Поезжай домой. Мне еще нужно... я кое с кем поговорю и приеду. Возьму такси.
Она поднялась, и под суровым взглядом я если не окаменел, то сник. Прекрасная Дама не желает помощи своего рыцаря?
С минуту мы смотрели друг другу в глаза, и все увиденное мне не нравилось.
- Скоро буду, - буркнула Горгона и исчезла из поля моего зрения.
Стоило за ней проследить. Она, похоже, пребывала в том состоянии, когда становилась опасна для себя самой. Однако... Весь ее вид говорил: не ходи за мной! И я не пошел. Чего зря нарываться? Я поехал домой, как это называла Элеонора, сварил себе кофе и занялся изучением папки. Стоило ее открыть, и на колени мне выскользнул листок, в клеточку, что было очень трогательно, вырванный из ученической тетради. Он был весь исписан мелким почерком Дениза, всегда напоминавшим мне копошение насекомых.
"Бену, дружище,
приношу свои извинения за тот инцидент. Я и представить не мог, что эта цыпочка в самом деле приехала от тебя. На тебя теперь работают такие сногсшибательные красотки? Сотрудничество, надеюсь, достаточно тесное?"
Ты не представляешь даже, насколько, дружище Дени. Настолько тесное, что уже дышать нечем. Следующие несколько скабрезностей я пропустил и добрался, наконец, до сути.
