У упущенных возможностей был неприятно горький привкус. Как у треклятого японского виски.
Все обошлось. Фэй пыталась думать эту мысль, но в голове кружилась тысяча других, и все они были одинаково темными. То лезло на ум то, что она едва не погибла, то пережитый страх, а то — унижение. И то, насколько задевало ее это последнее, стало для Фэй настоящим открытием.
Она всегда лучше других знала свои собственные недостатки. Она была некрасивой, толстой и как следствие — робкой. Глуповатой. Глупой настолько — признаться, полной идиоткой — что поверила, что на ней захочет жениться такой красавец, как Артур Эммерсон. Стоя сейчас перед зеркалом, Фэй пыталась понять, как вообще могла верить во что-то подобное. Она, которая была недостаточно хороша даже для мелких бандитов с Канарских островов, верила в любовь Артура.
Фэй смахнула тыльной стороной руки слезы, набежавшие на глаза. Они выступили почти сразу же снова, и пришлось с усилием зажмуриться, чтобы они не потекли ручьем.
- Выпить хочешь?
Фэй хотела побыть одна. Нет, больше всего Фэй сейчас хотела оказаться на дне океана. Лучше бы ее не вытаскивали из воды, лучше бы она не узнавала и не переживала все то, что узнала и пережила в последнее время. На дне хорошо, тихо и безопасно. Туда не достигают солнечные лучи и людские взгляды.
- Эй! Эй! Фэй! - Сюц Цзимо заставил ее развернуться, и принялся стирать текущие все же по щекам слезы. - Ну что ты! Все кончилось! Ты в безопасности! Тебя никто не тронет больше, обещаю.
- Меня и так никто не тронет, - пробормотала Фэй.
Мысль об этом оказалась по-настоящему ядовитой. Умом Фэй понимала, что все обернулось наилучшим образом. Умом Фэй понимала, что избежала огромного количества проблем. И наконец, умом Фэй понимала, что эти глупые, вывернутые мысли лезут ей в голову только потому, что в действительности она напугана и не хочет думать о том, что могло бы с ней случиться. Но — вот беда — разум никогда не был ее сильной стороной.
- Не о чем беспокоиться, - Фэй отстраненно удивилась холодности и безжизненности своего тона. - Меня и так бы никто не тронул. Ну кто я такая? Уродина, на которую даже у мелких бандитов не встает. И я не хочу выпить. Я в порядке.
Она попыталась уйти, но Сюй Цзимо снова развернул ее к себе, взяв за плечи.
- Больше это похоже на истерику. Я попрошу у Ибрагима успокоительное для тебя.
Фэй вырвалась почти без труда: Цзимо сразу же разжал пальцы. Он точно так же, как и все остальные, не горел желанием к ней прикасаться. Фэй отвернула лицо, стараясь скрыть уже привычным жестом шрам, но едва ли от этого становилось лучше. Вся она была нехороша.
- Я в порядке. Можешь идти. Не нужно тратить на меня время.
Сюй Цзимо снова удержал ее и склонился ниже, разглядывая пристально.
- Чем помочь?
Фэй дернулась. Очередное «я в порядке» прозвучало бы фальшиво, поэтому она просто отмахнулась, подавив слезы. Отодвинулась. Стоя так близко к мужчине, она нервничала, как всегда нервничала рядом с привлекательными людьми, ощущая свое несовершенство. Лучше бы он ушел прямо сейчас, как можно скорее, и не бередил ее раны.
- Фэй!
Перебрав все варианты, Фэй остановилась на самом удачном. Никто не желает выслушивать подобное, попадая под град жалоб, самокопания и ненависти, и Фэй выплеснула все, о чем думала в последнее время, как ушат помоев, прямо в лицо Сюй Цзимо. После такого больше всего хочется сбежать и хорошенько вымыться, лишь бы избавиться от привкуса чужих сожалений, обид и ненависти к себе. Однако, оказалось, что подобное очень тяжело контролировать. Фэй лишь хотела оттолкнуть мужчину парой резких, грубых, непристойных слов, но рука дрогнула, она вскрыла собственные нарывы, и гной потек наружу. Она все говорила и говорила осипшим, скрывающимся голосом, перечисляя собственные несовершенства, все свои сожаления, все нереализованные фантазии и те, что к ее сожалению все же были реализованы. Говорила раз за разом, по кругу и без конца о том, как она плоха, уродлива, никем не любима и никому не нужна. Шо... Шо выловил ее из моря, как выбеленный соленой водой плавник причудливой, весьма уродливой формы, и поставил на полку забавы ради.
Не прошло и пары минут, как Фэй вымазалась в словесной грязи и гное от ушей до пят, ощущаяя себя все более грязной. Отвращение к себе нарастало, но Фэй уже не могла остановиться. Она была словно сказочная героиня, изо рта которой при каждом слове спрыгивала уродливая жаба, и слов этих становилось все больше и больше.
Она говорила о вещах мерзких, глупых и постыдных, вещах интимных настолько, что она и с Луизой бы не стала этим делиться. Сюй Цзимо давно должен был сбежать, но он продолжал стоять, не сводя с нее глаз.
А потом в какую-то особенно безумную секунду теплая рука накрыла ее рот, заставляя умолкнуть, подавившись словами, а губы сомкнулись на соске, и прямо через тонкую майку Фэй ощутила влажный язык и острое прикосновение зубов. Шок заставил ее замереть, а тело, измотанное долгим, мерзким монологом не меньше разума, обмякло, и пришлось вцепиться в плечи мужчины, что он, кажется, воспринял как приглашение. Вторая рука скользнула под майку, задирая ее, и губы проследовали вниз, оставляя огненные следы на коже, уродливой и белой со всеми ее растяжками и несовершенствами.
Ниже, еще ниже, туда, где...
Фэй куснула ладонь Цзимо, обеими руками вцеилась в его запястье, силясь оторвать руку от своих губ, но когда голова мужчины оказалась у нее между ног, окончательно утратила какое-либо подобие контроля над ситуацией. Цзимо закинул одну ее вялую, лишенную сил ногу себе на плечо, и чтобы не упасть, пришлось ухватиться за него и за стену, зажмурившись до искр перед глазами.
Никто и никогда не делал с ней ничего подобного.
Фэй только в фильмах видела это — нескольких исключительно стыдных фильмах, что они с Луизой отыскали как-то в коллекции дядюшки, им было тогда лет по семнадцать — и всегда считала... чрезмерным. Грязным. Уродливым. Подходящим для возбуждающего кино, но не для реальной жизни. Ее жизни.
Восхитительным, как она поняла. До дрожи в коленках. До шума в ушах и приглушенных горячей ладонью стонов.
Когда это внезапное безумие пришло к своему логичному финалу, Фэй почти потеряла сознание, обмякла, и Цзимо подхватил ее и осторожно усадил на диван. Голыми бедрами Фэй ощутила гладкую дорогую обивку, и это ощущение почему-то стало наиболее стыдным из всех, что она сегодня почувствовала.
- Я... - начал Цзимо, избегающий смотреть в ее сторону.
Фэй покачала головой. Цзимо кивнул чему-то своему и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Фэй медленно легла на бок, поджав колени к груди и обхватив их обеими руками, и лбом уткнулась в мягкий плюш диванной обивки. В ушах все еще шумела крови, и в теле гуляли непонятное томление пополам с дрожью.
Это было какое-то сумасшествие.
Как ей теперь выйти из комнаты?
Однако, была у всего и своя светлая сторона: Фэй позабыла начисто обо всем остальном, словно вскрытые нарывы и... случившееся потом очистили ее разум от всякого хлама. Прикрыв глаза, она попыталась сосредоточиться на этом ощущении, но на ум как назло приходили посторонние, опасные образы. Губы Сюй Цзимо, например. Мягкие, нежные... каковы они на вкус? Каково это — целоваться с ним. А... все остальное?
- Б****! - выругалась Фэй, обычно избегавшая крепких грубых слов.
Кажется, она открыла ящик с мыслями и фантазиями, которые теперь не удастся запихнуть обратно.
Покинув каюту Фэй, Цзимо прислонился лбом к прохладной переборке, а потом ударил пару раз тем же лбом для верности. Что он, черт побери, только что сделал?!
На это ответа не было. Адреналин самым причудливым образом смешался с раздражением, которое всякий раз вызывало самоуничижительное нытье Фэй Брикнелл, и... ну, получилось то, что получилось.
Развернувшись, Цзимо прислонился к стене и потер ноющий лоб.
- Все в порядке?
Шо, конечно, не нашел лучшего момента, чтобы появиться в коридоре. Вид он имел как всегда цветущий, и никакие беспокойства его, похоже, в эту минуту не терзали. Он вообще был потрясающе беспечен для человека, чьи друзья скорее всего погибли.
Раздражал еще сильнее, чем Фэй.
- Все хорошо, - пробормотал Цзимо.
- Не у тебя, - покачал головой Шо. - С тобой и так все ясно. Что с Химэсама?
Цзимо бросил наверняка испуганный взгляд на дверь каюты Фэй, развернулся и пошел в сторону лестницы.
- Скоро придет в норму.
Шо нагнал его.
- Уверен?
Цзимо покосился на своего, очевидно, безумного работодателя.
- Почему вы так беспокоитесь об этой девчонке?
Шо пожал плечами.
- Ты делаешь вид, что ее судьба тебе безразлична, я в свою очередь о ней беспокоюсь. Закон сохранения... энергии, будем считать. Идем, надо поговорить.
Цзимо в эту минуту больше всего хотелось спрятаться и разобраться в себе, а еще — принять холодный душ. Очень холодный душ. Однако, спорить он не стал и покорно поплелся за своим нанимателем в одну из кают-компаний. Там стояло большое блюдо с фруктами, кувшин с холодной сангрией и, очевидно, у Шо все было заранее готово для обстоятельного разговора.
Шо упал на диван, закинув ноги на низкий пуфик, наполнил бокал вином и откинулся на плетеную спинку. Прикрыл глаза, наконец-то выдав накопившуюся усталость. Цзимо сел неподалеку, взял с тарелки гроздь муската и принялся ощипывать ее больше из-за того, что нужно было чем-то заняться.
- Планы остаются прежние, - проговорил наконец Шо. - Едем в Кадис. Поиски Андерсонов придется отложить на некоторое время, пока не появятся какие-то зацепки.
- А они появятся? - осторожно уточнил Цзимо.
- Я разослал запросы нашим общим друзьям, - Шо глотнул вина, поморщился и не глядя бросил в бокал несколько ягод. - Постараюсь проследить, чем они занимались и с кем встречались.
Цзимо покачал головой.
- Возможно, нам пора сообщить обо всем в полицию. Очевидно, в этом деле замешан криминал и...
Шо криво ухмыльнулся.
- В какую полицию? В интерпол? Ты всерьез полагаешь, что полиция будет искать людей, которые даже и не сказать сразу, в какой стране пропали?
- Ну... вообще-то она должна это сделать.
Улыбка Шо стала чуть мягче и при этом снисходительнее.
- Ты все-таки большой идеалист, Сюй Цзимо.
Цзимо, всю свою жизнь связанный с силами правопорядка и привыкший им доверять и проявлять максимальное уважение, пожал плечами. Спорить с Шо было совершенно бессмысленно. Как и уговаривать его все же обратиться в полицию, прекратив самостоятельное расследование. Впрочем, отчасти он был прав. Следы Андерсонов были слабыми, запутанными, и не факт, что интерпол либо местные полицейские силы смогли бы отыскать что-то более конкретное. Для начала, пожалуй, стоило выяснить, где именно они пропали. Следы их, насколько мог судить Цзимо, терялись где-то на американском берегу, но туда Шо возвращаться пока не спешил.
- В этом деле есть одна... проблема.
Тон, а также внезапность, с которой Шо заговорил, заставили Цзимо вздрогнуть. Он посмотрел на своего работодателя и обнаружил, что тот безразлично разглядывает видное в иллюминатор пронзительно-синее небо и не спешит продолжать.
- Какая именно?
Шо вздрогнул и моргнул, словно бы возвращаясь к реальности.
- Андерсоны уже пропадали. Пару лет назад. При достаточно схожих обстоятельствах.
- И? Я так понимаю, тогда все обошлось?
Шо кивнул.
- Нашлись, когда сумели выкрутиться из неприятностей. Если мы сейчас сообщим в полицию, то сразу же всплывет эта история, и власти вполне резонно могут предположить, что Андерсоны снова сбежали.
- И почему вы думаете, что на этот раз все обстоит не так? - уточнил Цзимо.
На это Шо ответил после паузы с немалой неохотой.
- Потому что в прошлый раз я помог им скрыться. И сделал бы это снова. Нет, на этот раз они угодили в по-настоящему серьезные неприятности и не успели попросить о помощи.
- И в какие неприятности Андерсоны попали в прошлый раз? - нахмурился Цзимо.
Он подозревал, что у этой пары были проблемы с законом и до сих пор не был уверен, что хочет услышать этому подтверждение. Помогая Шо, он и так уже зашел слишком далеко, преступив определенные границы. Это открыло дорогу самому настоящему безумию, и Цзимо предпочел бы не падать еще глубже в темную и опасную бездну.
- Столкнулись с людьми, опасность которых переоценили. Видишь ли... - Шо хмыкнул. - Томас и Барбара воображали себя кем-то вроде... они наверняка были уверены, что они славные ребята из Шервудского леса, но я бы их скорее назвал отокодатэ1. Они вмешивались в каждую неприятную историю, где только могли — по крайней мере думали, что могли — оказать помощь. В итоге, как ты понимаешь, дело часто заканчивалось плохо. Тип, которому они перешли дорогу, разыскивал их полтора года, пока не пошел на корм рыбам. Пал жертвой каких-то междуусобных разборок, а его наследникам до Андерсонов не было никакого дела, и они вернулись.
- Возможно им и сейчас кто-то помог скрыться? - предположил Цзимо.
Шо покачал головой.
- У них больше нет друзей, располагающих такими же, как у меня, ресурсами. Я их во всяком случае не знаю. И... Считай, что у меня плохое предчувствие, если хочешь.
С одной стороны, предчувствия были не самым точным доказательством, а с другой — Цзимо за годы службы привык доверять интуиции. Она складывалась из того опыта, о котором порой даже не догадываешься. Шо достаточно хорошо знал своих друзей, чтобы утверждать некоторые вещи. И насчет ресурсов он был совершенно прав. Цзимо сложно было вообразить еще одного человека одновременно столь же состоятельного, безрассудного и обладающего прорвой свободного времени. Он бы на месте Андерсонов, угодив в неприятности, сразу же бежал к Шо.
- Будем ждать ответов, - подытожил тот. - А пока сосредоточимся на делах химэсама.
Цзимо в эту минуту вспомнил о том, что совсем недавно произошло в каюте девушки, и предательски покраснел.
Приняв горячий душ и завернувшись в огромное мягкое банное полотенце нежно-мятного цвета, Фэй почувствовала себя лучше. Да и вообще, все... произошедшее (невозможно было подобрать подходящее слово, пусть будет это) имело странные последствия. Фэй стало лучше. Еще час назад она погружалась в бездны сожаления, самоуничижения и ненависти, тонула во всем этом гное, а теперь, когда нарыв был вскрыт, и гной вытек, чувствовала себя посвежевшей.
Даже соображать стала лучше.
Впрочем, первая же мысль была странной. Спустив полотенце с загоревших плеч, разглядывая себя в зеркале, Фэй покосилась на сложенные на диване вещи и вздохнула. Ей нечего надеть. Раньше она с подобной проблемой не сталкивалась. Во-первых, у нее был огромный гардероб, по большей части собранный Луизой и, оглядываясь назад, Фэй начала понимать, что на две трети он состоял из совершенно ей неодходящих, порой откровенно непривлекательных вещей. Она была той самой «некрасивой подругой», что оттеняла великолепие Луизы. Во-вторых и во многом, в главных, прежде ее не слишком волновал собственный облик. Фэй осознавала свою непривлекательность и, опять же, все явственнее видела сейчас, как много приложила к этому руку кузина. Луизе, очевидно, выгодно было держать подле себя неуверенную, пугливую и страшненькую Фэй Брикнелл, приученную к мысли, что никакая одежда не превратит ее в другого, более совершенного человека. Она была и остается все той же «некрасивой подругой», и не важно, одета она в майку с джинсами, или же в наряд от кутюр.
ГЛАВА 52.
Все обошлось. Фэй пыталась думать эту мысль, но в голове кружилась тысяча других, и все они были одинаково темными. То лезло на ум то, что она едва не погибла, то пережитый страх, а то — унижение. И то, насколько задевало ее это последнее, стало для Фэй настоящим открытием.
Она всегда лучше других знала свои собственные недостатки. Она была некрасивой, толстой и как следствие — робкой. Глуповатой. Глупой настолько — признаться, полной идиоткой — что поверила, что на ней захочет жениться такой красавец, как Артур Эммерсон. Стоя сейчас перед зеркалом, Фэй пыталась понять, как вообще могла верить во что-то подобное. Она, которая была недостаточно хороша даже для мелких бандитов с Канарских островов, верила в любовь Артура.
Фэй смахнула тыльной стороной руки слезы, набежавшие на глаза. Они выступили почти сразу же снова, и пришлось с усилием зажмуриться, чтобы они не потекли ручьем.
- Выпить хочешь?
Фэй хотела побыть одна. Нет, больше всего Фэй сейчас хотела оказаться на дне океана. Лучше бы ее не вытаскивали из воды, лучше бы она не узнавала и не переживала все то, что узнала и пережила в последнее время. На дне хорошо, тихо и безопасно. Туда не достигают солнечные лучи и людские взгляды.
- Эй! Эй! Фэй! - Сюц Цзимо заставил ее развернуться, и принялся стирать текущие все же по щекам слезы. - Ну что ты! Все кончилось! Ты в безопасности! Тебя никто не тронет больше, обещаю.
- Меня и так никто не тронет, - пробормотала Фэй.
Мысль об этом оказалась по-настоящему ядовитой. Умом Фэй понимала, что все обернулось наилучшим образом. Умом Фэй понимала, что избежала огромного количества проблем. И наконец, умом Фэй понимала, что эти глупые, вывернутые мысли лезут ей в голову только потому, что в действительности она напугана и не хочет думать о том, что могло бы с ней случиться. Но — вот беда — разум никогда не был ее сильной стороной.
- Не о чем беспокоиться, - Фэй отстраненно удивилась холодности и безжизненности своего тона. - Меня и так бы никто не тронул. Ну кто я такая? Уродина, на которую даже у мелких бандитов не встает. И я не хочу выпить. Я в порядке.
Она попыталась уйти, но Сюй Цзимо снова развернул ее к себе, взяв за плечи.
- Больше это похоже на истерику. Я попрошу у Ибрагима успокоительное для тебя.
Фэй вырвалась почти без труда: Цзимо сразу же разжал пальцы. Он точно так же, как и все остальные, не горел желанием к ней прикасаться. Фэй отвернула лицо, стараясь скрыть уже привычным жестом шрам, но едва ли от этого становилось лучше. Вся она была нехороша.
- Я в порядке. Можешь идти. Не нужно тратить на меня время.
Сюй Цзимо снова удержал ее и склонился ниже, разглядывая пристально.
- Чем помочь?
Фэй дернулась. Очередное «я в порядке» прозвучало бы фальшиво, поэтому она просто отмахнулась, подавив слезы. Отодвинулась. Стоя так близко к мужчине, она нервничала, как всегда нервничала рядом с привлекательными людьми, ощущая свое несовершенство. Лучше бы он ушел прямо сейчас, как можно скорее, и не бередил ее раны.
- Фэй!
Перебрав все варианты, Фэй остановилась на самом удачном. Никто не желает выслушивать подобное, попадая под град жалоб, самокопания и ненависти, и Фэй выплеснула все, о чем думала в последнее время, как ушат помоев, прямо в лицо Сюй Цзимо. После такого больше всего хочется сбежать и хорошенько вымыться, лишь бы избавиться от привкуса чужих сожалений, обид и ненависти к себе. Однако, оказалось, что подобное очень тяжело контролировать. Фэй лишь хотела оттолкнуть мужчину парой резких, грубых, непристойных слов, но рука дрогнула, она вскрыла собственные нарывы, и гной потек наружу. Она все говорила и говорила осипшим, скрывающимся голосом, перечисляя собственные несовершенства, все свои сожаления, все нереализованные фантазии и те, что к ее сожалению все же были реализованы. Говорила раз за разом, по кругу и без конца о том, как она плоха, уродлива, никем не любима и никому не нужна. Шо... Шо выловил ее из моря, как выбеленный соленой водой плавник причудливой, весьма уродливой формы, и поставил на полку забавы ради.
Не прошло и пары минут, как Фэй вымазалась в словесной грязи и гное от ушей до пят, ощущаяя себя все более грязной. Отвращение к себе нарастало, но Фэй уже не могла остановиться. Она была словно сказочная героиня, изо рта которой при каждом слове спрыгивала уродливая жаба, и слов этих становилось все больше и больше.
Она говорила о вещах мерзких, глупых и постыдных, вещах интимных настолько, что она и с Луизой бы не стала этим делиться. Сюй Цзимо давно должен был сбежать, но он продолжал стоять, не сводя с нее глаз.
А потом в какую-то особенно безумную секунду теплая рука накрыла ее рот, заставляя умолкнуть, подавившись словами, а губы сомкнулись на соске, и прямо через тонкую майку Фэй ощутила влажный язык и острое прикосновение зубов. Шок заставил ее замереть, а тело, измотанное долгим, мерзким монологом не меньше разума, обмякло, и пришлось вцепиться в плечи мужчины, что он, кажется, воспринял как приглашение. Вторая рука скользнула под майку, задирая ее, и губы проследовали вниз, оставляя огненные следы на коже, уродливой и белой со всеми ее растяжками и несовершенствами.
Ниже, еще ниже, туда, где...
Фэй куснула ладонь Цзимо, обеими руками вцеилась в его запястье, силясь оторвать руку от своих губ, но когда голова мужчины оказалась у нее между ног, окончательно утратила какое-либо подобие контроля над ситуацией. Цзимо закинул одну ее вялую, лишенную сил ногу себе на плечо, и чтобы не упасть, пришлось ухватиться за него и за стену, зажмурившись до искр перед глазами.
Никто и никогда не делал с ней ничего подобного.
Фэй только в фильмах видела это — нескольких исключительно стыдных фильмах, что они с Луизой отыскали как-то в коллекции дядюшки, им было тогда лет по семнадцать — и всегда считала... чрезмерным. Грязным. Уродливым. Подходящим для возбуждающего кино, но не для реальной жизни. Ее жизни.
Восхитительным, как она поняла. До дрожи в коленках. До шума в ушах и приглушенных горячей ладонью стонов.
Когда это внезапное безумие пришло к своему логичному финалу, Фэй почти потеряла сознание, обмякла, и Цзимо подхватил ее и осторожно усадил на диван. Голыми бедрами Фэй ощутила гладкую дорогую обивку, и это ощущение почему-то стало наиболее стыдным из всех, что она сегодня почувствовала.
- Я... - начал Цзимо, избегающий смотреть в ее сторону.
Фэй покачала головой. Цзимо кивнул чему-то своему и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Фэй медленно легла на бок, поджав колени к груди и обхватив их обеими руками, и лбом уткнулась в мягкий плюш диванной обивки. В ушах все еще шумела крови, и в теле гуляли непонятное томление пополам с дрожью.
Это было какое-то сумасшествие.
Как ей теперь выйти из комнаты?
Однако, была у всего и своя светлая сторона: Фэй позабыла начисто обо всем остальном, словно вскрытые нарывы и... случившееся потом очистили ее разум от всякого хлама. Прикрыв глаза, она попыталась сосредоточиться на этом ощущении, но на ум как назло приходили посторонние, опасные образы. Губы Сюй Цзимо, например. Мягкие, нежные... каковы они на вкус? Каково это — целоваться с ним. А... все остальное?
- Б****! - выругалась Фэй, обычно избегавшая крепких грубых слов.
Кажется, она открыла ящик с мыслями и фантазиями, которые теперь не удастся запихнуть обратно.
ГЛАВА 53.
Покинув каюту Фэй, Цзимо прислонился лбом к прохладной переборке, а потом ударил пару раз тем же лбом для верности. Что он, черт побери, только что сделал?!
На это ответа не было. Адреналин самым причудливым образом смешался с раздражением, которое всякий раз вызывало самоуничижительное нытье Фэй Брикнелл, и... ну, получилось то, что получилось.
Развернувшись, Цзимо прислонился к стене и потер ноющий лоб.
- Все в порядке?
Шо, конечно, не нашел лучшего момента, чтобы появиться в коридоре. Вид он имел как всегда цветущий, и никакие беспокойства его, похоже, в эту минуту не терзали. Он вообще был потрясающе беспечен для человека, чьи друзья скорее всего погибли.
Раздражал еще сильнее, чем Фэй.
- Все хорошо, - пробормотал Цзимо.
- Не у тебя, - покачал головой Шо. - С тобой и так все ясно. Что с Химэсама?
Цзимо бросил наверняка испуганный взгляд на дверь каюты Фэй, развернулся и пошел в сторону лестницы.
- Скоро придет в норму.
Шо нагнал его.
- Уверен?
Цзимо покосился на своего, очевидно, безумного работодателя.
- Почему вы так беспокоитесь об этой девчонке?
Шо пожал плечами.
- Ты делаешь вид, что ее судьба тебе безразлична, я в свою очередь о ней беспокоюсь. Закон сохранения... энергии, будем считать. Идем, надо поговорить.
Цзимо в эту минуту больше всего хотелось спрятаться и разобраться в себе, а еще — принять холодный душ. Очень холодный душ. Однако, спорить он не стал и покорно поплелся за своим нанимателем в одну из кают-компаний. Там стояло большое блюдо с фруктами, кувшин с холодной сангрией и, очевидно, у Шо все было заранее готово для обстоятельного разговора.
Шо упал на диван, закинув ноги на низкий пуфик, наполнил бокал вином и откинулся на плетеную спинку. Прикрыл глаза, наконец-то выдав накопившуюся усталость. Цзимо сел неподалеку, взял с тарелки гроздь муската и принялся ощипывать ее больше из-за того, что нужно было чем-то заняться.
- Планы остаются прежние, - проговорил наконец Шо. - Едем в Кадис. Поиски Андерсонов придется отложить на некоторое время, пока не появятся какие-то зацепки.
- А они появятся? - осторожно уточнил Цзимо.
- Я разослал запросы нашим общим друзьям, - Шо глотнул вина, поморщился и не глядя бросил в бокал несколько ягод. - Постараюсь проследить, чем они занимались и с кем встречались.
Цзимо покачал головой.
- Возможно, нам пора сообщить обо всем в полицию. Очевидно, в этом деле замешан криминал и...
Шо криво ухмыльнулся.
- В какую полицию? В интерпол? Ты всерьез полагаешь, что полиция будет искать людей, которые даже и не сказать сразу, в какой стране пропали?
- Ну... вообще-то она должна это сделать.
Улыбка Шо стала чуть мягче и при этом снисходительнее.
- Ты все-таки большой идеалист, Сюй Цзимо.
Цзимо, всю свою жизнь связанный с силами правопорядка и привыкший им доверять и проявлять максимальное уважение, пожал плечами. Спорить с Шо было совершенно бессмысленно. Как и уговаривать его все же обратиться в полицию, прекратив самостоятельное расследование. Впрочем, отчасти он был прав. Следы Андерсонов были слабыми, запутанными, и не факт, что интерпол либо местные полицейские силы смогли бы отыскать что-то более конкретное. Для начала, пожалуй, стоило выяснить, где именно они пропали. Следы их, насколько мог судить Цзимо, терялись где-то на американском берегу, но туда Шо возвращаться пока не спешил.
- В этом деле есть одна... проблема.
Тон, а также внезапность, с которой Шо заговорил, заставили Цзимо вздрогнуть. Он посмотрел на своего работодателя и обнаружил, что тот безразлично разглядывает видное в иллюминатор пронзительно-синее небо и не спешит продолжать.
- Какая именно?
Шо вздрогнул и моргнул, словно бы возвращаясь к реальности.
- Андерсоны уже пропадали. Пару лет назад. При достаточно схожих обстоятельствах.
- И? Я так понимаю, тогда все обошлось?
Шо кивнул.
- Нашлись, когда сумели выкрутиться из неприятностей. Если мы сейчас сообщим в полицию, то сразу же всплывет эта история, и власти вполне резонно могут предположить, что Андерсоны снова сбежали.
- И почему вы думаете, что на этот раз все обстоит не так? - уточнил Цзимо.
На это Шо ответил после паузы с немалой неохотой.
- Потому что в прошлый раз я помог им скрыться. И сделал бы это снова. Нет, на этот раз они угодили в по-настоящему серьезные неприятности и не успели попросить о помощи.
- И в какие неприятности Андерсоны попали в прошлый раз? - нахмурился Цзимо.
Он подозревал, что у этой пары были проблемы с законом и до сих пор не был уверен, что хочет услышать этому подтверждение. Помогая Шо, он и так уже зашел слишком далеко, преступив определенные границы. Это открыло дорогу самому настоящему безумию, и Цзимо предпочел бы не падать еще глубже в темную и опасную бездну.
- Столкнулись с людьми, опасность которых переоценили. Видишь ли... - Шо хмыкнул. - Томас и Барбара воображали себя кем-то вроде... они наверняка были уверены, что они славные ребята из Шервудского леса, но я бы их скорее назвал отокодатэ1. Они вмешивались в каждую неприятную историю, где только могли — по крайней мере думали, что могли — оказать помощь. В итоге, как ты понимаешь, дело часто заканчивалось плохо. Тип, которому они перешли дорогу, разыскивал их полтора года, пока не пошел на корм рыбам. Пал жертвой каких-то междуусобных разборок, а его наследникам до Андерсонов не было никакого дела, и они вернулись.
- Возможно им и сейчас кто-то помог скрыться? - предположил Цзимо.
Шо покачал головой.
- У них больше нет друзей, располагающих такими же, как у меня, ресурсами. Я их во всяком случае не знаю. И... Считай, что у меня плохое предчувствие, если хочешь.
С одной стороны, предчувствия были не самым точным доказательством, а с другой — Цзимо за годы службы привык доверять интуиции. Она складывалась из того опыта, о котором порой даже не догадываешься. Шо достаточно хорошо знал своих друзей, чтобы утверждать некоторые вещи. И насчет ресурсов он был совершенно прав. Цзимо сложно было вообразить еще одного человека одновременно столь же состоятельного, безрассудного и обладающего прорвой свободного времени. Он бы на месте Андерсонов, угодив в неприятности, сразу же бежал к Шо.
- Будем ждать ответов, - подытожил тот. - А пока сосредоточимся на делах химэсама.
Цзимо в эту минуту вспомнил о том, что совсем недавно произошло в каюте девушки, и предательски покраснел.
ГЛАВА 54.
Приняв горячий душ и завернувшись в огромное мягкое банное полотенце нежно-мятного цвета, Фэй почувствовала себя лучше. Да и вообще, все... произошедшее (невозможно было подобрать подходящее слово, пусть будет это) имело странные последствия. Фэй стало лучше. Еще час назад она погружалась в бездны сожаления, самоуничижения и ненависти, тонула во всем этом гное, а теперь, когда нарыв был вскрыт, и гной вытек, чувствовала себя посвежевшей.
Даже соображать стала лучше.
Впрочем, первая же мысль была странной. Спустив полотенце с загоревших плеч, разглядывая себя в зеркале, Фэй покосилась на сложенные на диване вещи и вздохнула. Ей нечего надеть. Раньше она с подобной проблемой не сталкивалась. Во-первых, у нее был огромный гардероб, по большей части собранный Луизой и, оглядываясь назад, Фэй начала понимать, что на две трети он состоял из совершенно ей неодходящих, порой откровенно непривлекательных вещей. Она была той самой «некрасивой подругой», что оттеняла великолепие Луизы. Во-вторых и во многом, в главных, прежде ее не слишком волновал собственный облик. Фэй осознавала свою непривлекательность и, опять же, все явственнее видела сейчас, как много приложила к этому руку кузина. Луизе, очевидно, выгодно было держать подле себя неуверенную, пугливую и страшненькую Фэй Брикнелл, приученную к мысли, что никакая одежда не превратит ее в другого, более совершенного человека. Она была и остается все той же «некрасивой подругой», и не важно, одета она в майку с джинсами, или же в наряд от кутюр.
