Опустившись в кресло, Маргарита сплела пальцы на животе.
- Как часто у вас случаются приступы, ваша светлость?
- Почти каждый день, - глухо ответил герцог. – В городе – реже.
- И вы проводите большую часть времени здесь?
- Я должен заниматься делами герцогства.
Маргарита достала из складок юбки перо и бумагу; бумагу положила на стол, перо поставила вертикально.
- я остаюсь при вас полгода, - перо немедленно заскрипело, выводя стоки самым замысловатым почерком. – За это время я обязуюсь излечить ваш недуг. Каждый меся вы будете выдавать мне по сотне золотых содержания. Таким образом за полгода работы я получу шесть сотен золотых плюс надел земли, с которого смогу получать доход. Если за полгода мне не удастся излечить вас, я верну половину.
Поднявшись, Маргарита уколола палец и приложила его к бумаге.
- Распишитесь, - герцог взялся за перо. – Но учтите, все, написанное этим пером, вы должны будете соблюдать. Соврать вы не сможете, обмануть меня либо что-то утаить – тоже.
Герцог расписался.
- И еще кое-что, - Маргарита педантично сложила договор и убрала в рукав. – Если вы попытаетесь распускать руки или продолжите на меня пялиться, то руки у вас отсохнут, а глаз лопнет. И слушаться меня вы будете беспрекословно. Доброй ночи.
* * *
Гильом проснулся как всегда с тяжелой головой, а ведь почти не пил. Дома он старался держаться в рамках, не следовало детям знать, в каком он ужасном состоянии. И его буйный нрав показывать тоже не стоило.
Потом Гильом вспомнил, что сегодня четверг. По четвергам графиня Ансинжес приезжает к обеду, как было заведено еще при жизни Джулианны. Они всегда были подругами, а вот Гильому эта женщина никогда не нравилась. Она была притягательна, но в этой притягательности было нечто искусственное.
Шторы вдруг распахнулись, и спальню затопил нестерпимо яркий солнечный свет. Гильом зажмурил единственный глаз.
- Правило первое, - жизнерадостно сказала ведьма. – Много солнца и воздуха.
- Вон!
- Солнце, воздух и чистая вода, вот и все, что вам нужно.
- Вон! – Гильом зашвырнул в ведьму тяжелой подушкой.
- Завтрак подадут через час. Как раз есть время, чтобы прогуляться, - ведьма бесцеремонно, словно нянька в детстве, сдернула с него одеяло. – Я жду вас за дверью.
С куда большей радостью Гильом опрокинул бы женщину на постель. Но она уже упорхнула. Стукнула дверь. С большой неохотой Гильом поднялся с постели, оделся, стянул волосы на затылке лентой, надел повязку. Может и стоило прогуляться до завтрака. Выходить этот четверг ногами.
Маргарита ждала его на вершине лестницы, опираясь на балюстраду и с интересом глядя вниз. В холле дожидались завтрака Александр и Анна.
- Это ненормально, когда дети так молчаливы.
- Вы собирались прогуляться, - сухо сказал Гильом.
- Это ваши дети?
- Идите, - велел Гильом, беря женщину за локоть.
- Как их зовут?
- Идемте, живо! – разозлился Гильом. Голос его прозвучал громче, чем следовало. Анна вздрогнула.
- Вы слишком много злитесь, - Маргарита высвободила руку, сбежала по ступеням вниз и присела рядом с детьми. – Как вас зовут? Я – Маргарита. Ты должно быть?...
- Александр, - сухо представил Гильом. – И Анна.
- Чудесно! Все на воздух!
Ловко подхватив Анну на руки, Маргарита вышла на солнце. Гильом неохотно пошел следом, щурясь от слишком яркого солнца.
- Вы наняты, как мой целитель, - напомнил он сухо.
- Солнце еще никому не вредило. И, знаете, ваша светлость… - ведьма окинула его задумчивым взглядом. – Черный цвет вам потрясающе идет, но сейчас лето, не стоит ли попробовать другие цвета и оттенки? Вашим глазам пойдет светло-голубой. Это же мирт! Его аромат делает воздух чище. Всегда надо держать в спальне веточку мирта. А тут у нас…
Первой оживилась Анна, уже спустя десять минут она бегала по лужайке, гоняясь за бабочками, которых сегодня было необычайно много. Вскоре к ней присоединился и Александр. Теперь Гильом и ведьма шли рука об руку, а солнце припекало все сильнее. Вновь началась головная боль. Зачем он привез сюда эту ведьму, если боль не проходит?
- Я могу использовать чары, - спокойно сказала ведьма. – Для этого нужна всего капля моей крови. Но назавтра все вернется. Это не полноценное лечение, это припарка. Вы страдаете последние четыре года, верно? Что произошло четыре года назад?
- Ничего, - отрезал Гильом.
Колокол ударил к завтраку. Наконец-то.
* * *
Маргарита встала с рассветом, спустилась в сад – он оказался великолепен и мало вязался с обликом герцога и всем остальным замком – и набрала букет цветов. Розы и мята, и веточка лавра, то что надо в такой мрачной комнате. Герцог, как ей сказали, просыпался за час до завтрака, и весь этот час оставался в постели и жалел себя. Если спальня его хоть немного похожа на кабинет, то это не удивительно.
За оставшиеся до пробуждения герцога несколько часов Маргарита успела перезнакомиться со всеми слугами и запомнить две дюжины имен. Кроме управляющего, экономки, кухарки, поварят, конюших и горничных в доме проживали гувернер и няня. И дети графа. Александру было одиннадцать, Анне – пять. И их мать умерла четыре года назад. Маргарита не сомневалась, что именно в этом корень всех зол и причина болезни герцога. Но кого бы она не спрашивала о смерти герцогини, все либо отмалчивались, либо меняли тему. Герцог и вовсе ушел от ответа одним единственным словом «Завтрак».
После завтрака Маргарита спустилась в сад. Лечение было делом сложным, долгим, и сперва следовало позаботиться об обезболивающем. Все необходимые травы росли здесь, под ее ногами, и набрав полную корзинку, Маргарита пришла на кухню.
- Вскипятите воды, госпожа Бианка.
Кухарка раздраженно фыркнула.
- Воды, это для вашего хозяина, - приказала Маргарита. – И дайте мне нож.
Приготовив отвар, она добавила в него дюжину капель своей крови и проинструктировала горничных, как часто его следует подносить герцогу. А потом отправилась срывать с окон шторы и впускать в комнаты свежий воздух и солнечный свет. Детская, разрисованная маргаритками, повеселела мгновенно, а классная комната, решенная в серых тонах, нуждалась в цветах и коробке цветных мелков. Преступлением было растить детей в таких мрачных комнатах.
Маргарита любила детей, ведь своих у нее быть не могло.
В последнюю очередь, уже незадолго до обеда Маргарита в сопровождении двух горничных поднялась в кабинет. Герцог де Ром сидел во все том же кресле в полудюжине шагов от жарко растопленного камина. Стол перед ним был завален бумагами. Что ж, по крайней мере, герцог работал на благо своих владений. Ну, или это была весьма оживленная переписка с любовницами.
- Шторы снять, - велела Маргарита. – Камин потушить. Окна открыть.
Герцог устало посмотрел на нее, потирая висок.
- Не помню, чтобы позволял вам хозяйничать в моем доме.
- Вы меня наняли за шесть сотен золотых, - напомнила Маргарита, протягивая ему стакан с отваром. – Выпейте. Будете слушать меня, и к зиме почувствуете себя лучше. Не слышали про новейшую теорию, популярную в Иссуме? Всем людям соответствуют определенные природные элементы. Я – травы, а вы – воздух и вода.
Герцог, морщась, выпил лекарство, хотя Маргарита знала, что оно не так уж ужасно на вкус. Служанки закончили снимать шторы, но даже солнечный свет не смог преобразить мрачную, загроможденную мебелью и заваленную бумагами комнату.
- Вы исцелитесь только если сами того захотите, и если не станете мне врать, - Маргарита кивнула горничным и достала из рукава веточку мирта. – Возьмите, вам не повредит.
* * *
- У вас новая экономка? – поинтересовалась графиня Ансинжес, сидя в ярко освещенной гостиной. Над пузатой вазой с цветами вились разноцветные бабочки. – Здесь стало столько света.
За окном промчалась с радостным воплем Анна. Гильом отвел взгляд от окна и посмотрел Алисию. В ее золотых волосах играло солнце. Графиня была очень хороша собой, но в который раз подле нее Гильом почувствовал себя дурно. Он почти ожидал возвращения головной боли, но снадобье Маргариты оказалось достаточно сильным. Сама Маргарита стояла в саду в окружении бабочек, словно корона украшала ее распущенные волосы. Эта женщина не случайно привлекла его внимание той ночью.
- О, и у вас новая служанка? – графиня внимательно изучила Маргариту сквозь свой хрустальный лорнет. – Или, может быть… любовница? Вас всегда привлекали брюнетки, дорогой кузен.
- Это… - Гильом посмотрел, как Маргарита подрезает миртовый куст, складывая ветки в корзину. И далось ей это дерево! – Моя новая садовница.
Отчего-то не хотелось говорить графине, что привез из города ведьму.
- Садовница? Прелестно! – графиня рассмеялась негромко. – Так своих любовниц мои друзья еще не называли. Она южанка?
- Должно быть – антрийка, - как можно беспечнее ответил Гильом.
- И как ее зовут?
- Маргарита, кажется.
Графиня поднялась с кресла, подошла к окну и несколько мгновений смотрела на Маргариту, а потом задернула шторы.
- В этом году мы наконец-то устроим Садовый бал!
Гильом украдкой поморщился.
- Наконец-то! Я так по нему скучала, дорогой кузен, - графиня взяла его за руку. – Гильом, друг мой, снимите свой траур. Прошло уже четыре года, вам пора вспомнить о своем долге перед герцогством. И перед соседями. В конце следующей недели я жду от вас приглашение.
Гильом поцеловал холодные пальцы.
- Я не останусь на обед сегодня, меня ждет бедная метресса Элуда, - графиня улыбнулась лукаво. – Вы слышали? Южная Обитель в прошлом году была распущена, метрессы разбежались, вынужденные искать покровительства при дворах Аргрина и Северного Арграна. Скоро магов хватит даже вам.
Кивнув изящно, графиня наконец удалилась, обмахиваясь пышным веером. Почувствовав, что задыхается, Гильом быстро поднялся и раздернул шторы. Маргарита права, ему нужны свет и воздух.
Графиня Ансинжес на лужайке разговаривала с Маргаритой, и к изумлению Гильома ведьма стояла, опустив взгляд в землю. Настоящая скромница! Наконец графиня величественно кивнула и удалилась. Гильом открыл окно.
- Маргарита, подойдите.
Не долго думая, ведьма поставила корзину с ветками на траву и влезла в окно. Гильом, помогая, взял ее за руку, нагретую солнцем. В комнате сразу запахло травами.
- Кто эта женщина?
Гилом опешил, не успев задать вопрос первым:
- О чем она вас спрашивала.
- О том, расцветут ли к концу недели иссумские розы. И – нет, для них слишком сухо, - Маргарита улыбнулась, а потом вдруг посерьезнела. – Опасайтесь эту женщину. Есть в ней что-то… она мне не понравилась.
Маргарита изобразила реверанс и направилась к двери, по дороге обернулась через плечо.
- Вы, насколько я поняла, собираетесь устроить праздник?
- Вы против, госпожа целительница? – хмуро спросил Гильом.
- Вовсе нет, ваша светлость. Праздник, это хорошо. Если он доставит вам удовольствие. Прошу меня простить.
В дверях она задержалась.
- Не могли бы вы, ваша светлость, выделить мне к завтрашнему дню десять золотых? У меня нет платья, подходящего для садовницы.
И с этими словами, коротко кивнув – уже без следа былого почтения – Маргарита вышла.
* * *
Женщина, заговорившая с ней в саду, не выходила у Маргариты из головы. Безусловно, она не была ведьмой (тогда она не была бы графиней), но она определенно зналась с колдунами, и не сказать, чтобы добрыми. Это ничем не подтверждалось, это было на уровне ощущений, но Маргарита так и не смогла выкинуть подобные мысли из головы. Графиня Ансинжес была опасна. Впрочем, Маргарита не сомневалась что даже если бы она располагала не только ощущениями, но и доказательствами, герцог де Ром не отказал бы графине от дома. Это был отчасти вопрос этикета, а отчасти, его собственная страсть красивым женщинам.
На следующее утро Маргарита вновь пришла будить герцога, чтобы вытащить его на прогулку, и едва не оказалась в пышной постели, среди перин и подушек. Со всем возможным проворстом она ускользнула из рук де Рома и отпрыгнула к двери. Герцог смотрел на нее единственным глазом с каким-то сонным интересом. Именно это и раздражало Маргариту в мужчинах: интерес, направленный не на нее лично, но на все женское в ней. Маргарита в таком случае серьезно ревновала.
- Я буду ждать вас на лестнице, ваша светлость.
Она надела все то же платье, желтое, дневное, в котором чувствовала себя, отчего-то, цветком. По крайней мере, шмели и бабочки постоянно проявляли к ней интерес.
В этот раз прогулка не затянулась, герцог был в ужасном настроении и быстро сбежал. Маргарита поманила горничную, бездельничающую на солнышке.
- Проследите, чтобы его светлость после завтрака выпил свою микстуру.
После этого Маргарита спустилась на нижнюю террасу к травному садику. В отличие от всего остального парка и розария садик был запущен, дорожки между обложенными камнем грядками заросли травой, а на самих грядках засыхала петрушка. Присев, Маргарита коснулась земли. Отличная земля, честная, жаждущая растить что-то.
- Садом занималась мама. Отец не любит это место.
Маргарита обернулась.
- Александр. Ваша светлость.
Мальчик присел на покосившуюся лавочку, разглядывая внимательно садик. Потом он перевел взгляд на Маргариту.
- Няня сказала, что вы – ведьма. Добрая или злая?
- А что думает ваша няня? – улыбнулась Маргарита.
- Няня говорит, все ведьмы ненавидят детей. Злые даже жарят их себе на ужин.
- Мы не ненавидим детей, - покачала головой Маргарита. – Просто у нас их не может быть, вот и учимся не любить и не хотеть то, что нам нельзя.
- Мне всегда хочется мороженого, если у меня ангина, - пожаловался Александр.
- Да, согласилась Маргарита. – Это трудно.
- Вы вылечите папу?
Маргарита протянула руку, и крупная пестрая бабочка опустилась к ней на запястье. Александр смотрел, как завороженный.
- Если ваш отец захочет, он исцелится.
- Но он не захочет, - вздохнул Александр.
- Почему?
Мальчик пожал плечами.
- Не знаю. Он совсем другой. Раньше он брал меня на прогулки. И мы пускали корабли в Медовом ручье. У нас была иссумская барка «Заря». Видели когда-нибудь?! Совсем, как настоящая! И на нас у порогов напали пираты на Черной Каравелле, но «Заря» выдержала бой! – Александр вдруг сник. – Он больше не любит меня…
Маргарита не очень хорошо понимала, что такое любовь. Джонатан и Оливия, ее лучшие друзья и спасители были единственным, про кого она могла бы сказать «да, это любовь». Но в одном Маргарита была уверена: нельзя разлюбить собственного ребенка.
- Ты не поможешь мне с садиком? – спросила она. – Отвары из трав вылечат твоего отца.
* * *
- Вставайте, ваша светлость.
Не открывая глаз, Гильом протянул руку и опрокинул ведьму на себя. Запахло пряными травами. Она привычно уклонилась от поцелуя, но Гильома это не слишком расстроило. Игра сама по себе была интереснее.
- Сегодня Садовый Бал, - напомнила Маргарита, поднимаясь.
Садовый Бал. Гильом открыл глаз. Ведьма с пользой потратила задаток, на ней было платье, затканное розами, с легкой газовой накидкой. Красота этой женщины заставляла желать ее, но вот характер…
- Руки отсохнут, - напомнила Маргарита, почтительно присела в реверансе и вышла.
Садовый Бал. Гильом неохотно встал с постели, закутался в халат и подошел к окну. На лужайке вовсю шли приготовления к сегодняшнему празднику: расставлялись столы, натягивались тенты, развешивались фонарики.
- Как часто у вас случаются приступы, ваша светлость?
- Почти каждый день, - глухо ответил герцог. – В городе – реже.
- И вы проводите большую часть времени здесь?
- Я должен заниматься делами герцогства.
Маргарита достала из складок юбки перо и бумагу; бумагу положила на стол, перо поставила вертикально.
- я остаюсь при вас полгода, - перо немедленно заскрипело, выводя стоки самым замысловатым почерком. – За это время я обязуюсь излечить ваш недуг. Каждый меся вы будете выдавать мне по сотне золотых содержания. Таким образом за полгода работы я получу шесть сотен золотых плюс надел земли, с которого смогу получать доход. Если за полгода мне не удастся излечить вас, я верну половину.
Поднявшись, Маргарита уколола палец и приложила его к бумаге.
- Распишитесь, - герцог взялся за перо. – Но учтите, все, написанное этим пером, вы должны будете соблюдать. Соврать вы не сможете, обмануть меня либо что-то утаить – тоже.
Герцог расписался.
- И еще кое-что, - Маргарита педантично сложила договор и убрала в рукав. – Если вы попытаетесь распускать руки или продолжите на меня пялиться, то руки у вас отсохнут, а глаз лопнет. И слушаться меня вы будете беспрекословно. Доброй ночи.
* * *
Гильом проснулся как всегда с тяжелой головой, а ведь почти не пил. Дома он старался держаться в рамках, не следовало детям знать, в каком он ужасном состоянии. И его буйный нрав показывать тоже не стоило.
Потом Гильом вспомнил, что сегодня четверг. По четвергам графиня Ансинжес приезжает к обеду, как было заведено еще при жизни Джулианны. Они всегда были подругами, а вот Гильому эта женщина никогда не нравилась. Она была притягательна, но в этой притягательности было нечто искусственное.
Шторы вдруг распахнулись, и спальню затопил нестерпимо яркий солнечный свет. Гильом зажмурил единственный глаз.
- Правило первое, - жизнерадостно сказала ведьма. – Много солнца и воздуха.
- Вон!
- Солнце, воздух и чистая вода, вот и все, что вам нужно.
- Вон! – Гильом зашвырнул в ведьму тяжелой подушкой.
- Завтрак подадут через час. Как раз есть время, чтобы прогуляться, - ведьма бесцеремонно, словно нянька в детстве, сдернула с него одеяло. – Я жду вас за дверью.
С куда большей радостью Гильом опрокинул бы женщину на постель. Но она уже упорхнула. Стукнула дверь. С большой неохотой Гильом поднялся с постели, оделся, стянул волосы на затылке лентой, надел повязку. Может и стоило прогуляться до завтрака. Выходить этот четверг ногами.
Маргарита ждала его на вершине лестницы, опираясь на балюстраду и с интересом глядя вниз. В холле дожидались завтрака Александр и Анна.
- Это ненормально, когда дети так молчаливы.
- Вы собирались прогуляться, - сухо сказал Гильом.
- Это ваши дети?
- Идите, - велел Гильом, беря женщину за локоть.
- Как их зовут?
- Идемте, живо! – разозлился Гильом. Голос его прозвучал громче, чем следовало. Анна вздрогнула.
- Вы слишком много злитесь, - Маргарита высвободила руку, сбежала по ступеням вниз и присела рядом с детьми. – Как вас зовут? Я – Маргарита. Ты должно быть?...
- Александр, - сухо представил Гильом. – И Анна.
- Чудесно! Все на воздух!
Ловко подхватив Анну на руки, Маргарита вышла на солнце. Гильом неохотно пошел следом, щурясь от слишком яркого солнца.
- Вы наняты, как мой целитель, - напомнил он сухо.
- Солнце еще никому не вредило. И, знаете, ваша светлость… - ведьма окинула его задумчивым взглядом. – Черный цвет вам потрясающе идет, но сейчас лето, не стоит ли попробовать другие цвета и оттенки? Вашим глазам пойдет светло-голубой. Это же мирт! Его аромат делает воздух чище. Всегда надо держать в спальне веточку мирта. А тут у нас…
Первой оживилась Анна, уже спустя десять минут она бегала по лужайке, гоняясь за бабочками, которых сегодня было необычайно много. Вскоре к ней присоединился и Александр. Теперь Гильом и ведьма шли рука об руку, а солнце припекало все сильнее. Вновь началась головная боль. Зачем он привез сюда эту ведьму, если боль не проходит?
- Я могу использовать чары, - спокойно сказала ведьма. – Для этого нужна всего капля моей крови. Но назавтра все вернется. Это не полноценное лечение, это припарка. Вы страдаете последние четыре года, верно? Что произошло четыре года назад?
- Ничего, - отрезал Гильом.
Колокол ударил к завтраку. Наконец-то.
* * *
Маргарита встала с рассветом, спустилась в сад – он оказался великолепен и мало вязался с обликом герцога и всем остальным замком – и набрала букет цветов. Розы и мята, и веточка лавра, то что надо в такой мрачной комнате. Герцог, как ей сказали, просыпался за час до завтрака, и весь этот час оставался в постели и жалел себя. Если спальня его хоть немного похожа на кабинет, то это не удивительно.
За оставшиеся до пробуждения герцога несколько часов Маргарита успела перезнакомиться со всеми слугами и запомнить две дюжины имен. Кроме управляющего, экономки, кухарки, поварят, конюших и горничных в доме проживали гувернер и няня. И дети графа. Александру было одиннадцать, Анне – пять. И их мать умерла четыре года назад. Маргарита не сомневалась, что именно в этом корень всех зол и причина болезни герцога. Но кого бы она не спрашивала о смерти герцогини, все либо отмалчивались, либо меняли тему. Герцог и вовсе ушел от ответа одним единственным словом «Завтрак».
После завтрака Маргарита спустилась в сад. Лечение было делом сложным, долгим, и сперва следовало позаботиться об обезболивающем. Все необходимые травы росли здесь, под ее ногами, и набрав полную корзинку, Маргарита пришла на кухню.
- Вскипятите воды, госпожа Бианка.
Кухарка раздраженно фыркнула.
- Воды, это для вашего хозяина, - приказала Маргарита. – И дайте мне нож.
Приготовив отвар, она добавила в него дюжину капель своей крови и проинструктировала горничных, как часто его следует подносить герцогу. А потом отправилась срывать с окон шторы и впускать в комнаты свежий воздух и солнечный свет. Детская, разрисованная маргаритками, повеселела мгновенно, а классная комната, решенная в серых тонах, нуждалась в цветах и коробке цветных мелков. Преступлением было растить детей в таких мрачных комнатах.
Маргарита любила детей, ведь своих у нее быть не могло.
В последнюю очередь, уже незадолго до обеда Маргарита в сопровождении двух горничных поднялась в кабинет. Герцог де Ром сидел во все том же кресле в полудюжине шагов от жарко растопленного камина. Стол перед ним был завален бумагами. Что ж, по крайней мере, герцог работал на благо своих владений. Ну, или это была весьма оживленная переписка с любовницами.
- Шторы снять, - велела Маргарита. – Камин потушить. Окна открыть.
Герцог устало посмотрел на нее, потирая висок.
- Не помню, чтобы позволял вам хозяйничать в моем доме.
- Вы меня наняли за шесть сотен золотых, - напомнила Маргарита, протягивая ему стакан с отваром. – Выпейте. Будете слушать меня, и к зиме почувствуете себя лучше. Не слышали про новейшую теорию, популярную в Иссуме? Всем людям соответствуют определенные природные элементы. Я – травы, а вы – воздух и вода.
Герцог, морщась, выпил лекарство, хотя Маргарита знала, что оно не так уж ужасно на вкус. Служанки закончили снимать шторы, но даже солнечный свет не смог преобразить мрачную, загроможденную мебелью и заваленную бумагами комнату.
- Вы исцелитесь только если сами того захотите, и если не станете мне врать, - Маргарита кивнула горничным и достала из рукава веточку мирта. – Возьмите, вам не повредит.
* * *
- У вас новая экономка? – поинтересовалась графиня Ансинжес, сидя в ярко освещенной гостиной. Над пузатой вазой с цветами вились разноцветные бабочки. – Здесь стало столько света.
За окном промчалась с радостным воплем Анна. Гильом отвел взгляд от окна и посмотрел Алисию. В ее золотых волосах играло солнце. Графиня была очень хороша собой, но в который раз подле нее Гильом почувствовал себя дурно. Он почти ожидал возвращения головной боли, но снадобье Маргариты оказалось достаточно сильным. Сама Маргарита стояла в саду в окружении бабочек, словно корона украшала ее распущенные волосы. Эта женщина не случайно привлекла его внимание той ночью.
- О, и у вас новая служанка? – графиня внимательно изучила Маргариту сквозь свой хрустальный лорнет. – Или, может быть… любовница? Вас всегда привлекали брюнетки, дорогой кузен.
- Это… - Гильом посмотрел, как Маргарита подрезает миртовый куст, складывая ветки в корзину. И далось ей это дерево! – Моя новая садовница.
Отчего-то не хотелось говорить графине, что привез из города ведьму.
- Садовница? Прелестно! – графиня рассмеялась негромко. – Так своих любовниц мои друзья еще не называли. Она южанка?
- Должно быть – антрийка, - как можно беспечнее ответил Гильом.
- И как ее зовут?
- Маргарита, кажется.
Графиня поднялась с кресла, подошла к окну и несколько мгновений смотрела на Маргариту, а потом задернула шторы.
- В этом году мы наконец-то устроим Садовый бал!
Гильом украдкой поморщился.
- Наконец-то! Я так по нему скучала, дорогой кузен, - графиня взяла его за руку. – Гильом, друг мой, снимите свой траур. Прошло уже четыре года, вам пора вспомнить о своем долге перед герцогством. И перед соседями. В конце следующей недели я жду от вас приглашение.
Гильом поцеловал холодные пальцы.
- Я не останусь на обед сегодня, меня ждет бедная метресса Элуда, - графиня улыбнулась лукаво. – Вы слышали? Южная Обитель в прошлом году была распущена, метрессы разбежались, вынужденные искать покровительства при дворах Аргрина и Северного Арграна. Скоро магов хватит даже вам.
Кивнув изящно, графиня наконец удалилась, обмахиваясь пышным веером. Почувствовав, что задыхается, Гильом быстро поднялся и раздернул шторы. Маргарита права, ему нужны свет и воздух.
Графиня Ансинжес на лужайке разговаривала с Маргаритой, и к изумлению Гильома ведьма стояла, опустив взгляд в землю. Настоящая скромница! Наконец графиня величественно кивнула и удалилась. Гильом открыл окно.
- Маргарита, подойдите.
Не долго думая, ведьма поставила корзину с ветками на траву и влезла в окно. Гильом, помогая, взял ее за руку, нагретую солнцем. В комнате сразу запахло травами.
- Кто эта женщина?
Гилом опешил, не успев задать вопрос первым:
- О чем она вас спрашивала.
- О том, расцветут ли к концу недели иссумские розы. И – нет, для них слишком сухо, - Маргарита улыбнулась, а потом вдруг посерьезнела. – Опасайтесь эту женщину. Есть в ней что-то… она мне не понравилась.
Маргарита изобразила реверанс и направилась к двери, по дороге обернулась через плечо.
- Вы, насколько я поняла, собираетесь устроить праздник?
- Вы против, госпожа целительница? – хмуро спросил Гильом.
- Вовсе нет, ваша светлость. Праздник, это хорошо. Если он доставит вам удовольствие. Прошу меня простить.
В дверях она задержалась.
- Не могли бы вы, ваша светлость, выделить мне к завтрашнему дню десять золотых? У меня нет платья, подходящего для садовницы.
И с этими словами, коротко кивнув – уже без следа былого почтения – Маргарита вышла.
* * *
Женщина, заговорившая с ней в саду, не выходила у Маргариты из головы. Безусловно, она не была ведьмой (тогда она не была бы графиней), но она определенно зналась с колдунами, и не сказать, чтобы добрыми. Это ничем не подтверждалось, это было на уровне ощущений, но Маргарита так и не смогла выкинуть подобные мысли из головы. Графиня Ансинжес была опасна. Впрочем, Маргарита не сомневалась что даже если бы она располагала не только ощущениями, но и доказательствами, герцог де Ром не отказал бы графине от дома. Это был отчасти вопрос этикета, а отчасти, его собственная страсть красивым женщинам.
На следующее утро Маргарита вновь пришла будить герцога, чтобы вытащить его на прогулку, и едва не оказалась в пышной постели, среди перин и подушек. Со всем возможным проворстом она ускользнула из рук де Рома и отпрыгнула к двери. Герцог смотрел на нее единственным глазом с каким-то сонным интересом. Именно это и раздражало Маргариту в мужчинах: интерес, направленный не на нее лично, но на все женское в ней. Маргарита в таком случае серьезно ревновала.
- Я буду ждать вас на лестнице, ваша светлость.
Она надела все то же платье, желтое, дневное, в котором чувствовала себя, отчего-то, цветком. По крайней мере, шмели и бабочки постоянно проявляли к ней интерес.
В этот раз прогулка не затянулась, герцог был в ужасном настроении и быстро сбежал. Маргарита поманила горничную, бездельничающую на солнышке.
- Проследите, чтобы его светлость после завтрака выпил свою микстуру.
После этого Маргарита спустилась на нижнюю террасу к травному садику. В отличие от всего остального парка и розария садик был запущен, дорожки между обложенными камнем грядками заросли травой, а на самих грядках засыхала петрушка. Присев, Маргарита коснулась земли. Отличная земля, честная, жаждущая растить что-то.
- Садом занималась мама. Отец не любит это место.
Маргарита обернулась.
- Александр. Ваша светлость.
Мальчик присел на покосившуюся лавочку, разглядывая внимательно садик. Потом он перевел взгляд на Маргариту.
- Няня сказала, что вы – ведьма. Добрая или злая?
- А что думает ваша няня? – улыбнулась Маргарита.
- Няня говорит, все ведьмы ненавидят детей. Злые даже жарят их себе на ужин.
- Мы не ненавидим детей, - покачала головой Маргарита. – Просто у нас их не может быть, вот и учимся не любить и не хотеть то, что нам нельзя.
- Мне всегда хочется мороженого, если у меня ангина, - пожаловался Александр.
- Да, согласилась Маргарита. – Это трудно.
- Вы вылечите папу?
Маргарита протянула руку, и крупная пестрая бабочка опустилась к ней на запястье. Александр смотрел, как завороженный.
- Если ваш отец захочет, он исцелится.
- Но он не захочет, - вздохнул Александр.
- Почему?
Мальчик пожал плечами.
- Не знаю. Он совсем другой. Раньше он брал меня на прогулки. И мы пускали корабли в Медовом ручье. У нас была иссумская барка «Заря». Видели когда-нибудь?! Совсем, как настоящая! И на нас у порогов напали пираты на Черной Каравелле, но «Заря» выдержала бой! – Александр вдруг сник. – Он больше не любит меня…
Маргарита не очень хорошо понимала, что такое любовь. Джонатан и Оливия, ее лучшие друзья и спасители были единственным, про кого она могла бы сказать «да, это любовь». Но в одном Маргарита была уверена: нельзя разлюбить собственного ребенка.
- Ты не поможешь мне с садиком? – спросила она. – Отвары из трав вылечат твоего отца.
* * *
- Вставайте, ваша светлость.
Не открывая глаз, Гильом протянул руку и опрокинул ведьму на себя. Запахло пряными травами. Она привычно уклонилась от поцелуя, но Гильома это не слишком расстроило. Игра сама по себе была интереснее.
- Сегодня Садовый Бал, - напомнила Маргарита, поднимаясь.
Садовый Бал. Гильом открыл глаз. Ведьма с пользой потратила задаток, на ней было платье, затканное розами, с легкой газовой накидкой. Красота этой женщины заставляла желать ее, но вот характер…
- Руки отсохнут, - напомнила Маргарита, почтительно присела в реверансе и вышла.
Садовый Бал. Гильом неохотно встал с постели, закутался в халат и подошел к окну. На лужайке вовсю шли приготовления к сегодняшнему празднику: расставлялись столы, натягивались тенты, развешивались фонарики.
