- Поваляли по твердому монастырскому полу, - попытался посмеяться Ренни.
- Сядьте! - потребовала Ализея. - Как вы сотворили с собой такой?! Что им было нужно?
Ализея вытащила из сумки баночки с целебными мазями, радуясь, что не поскупилась сегодня в аптечной лавке. Когда она коснулась синяков, Ренни вздрогнул.
- Хотят меня убить, очевидно, - тихо сказал он.
- Зачем? Кто они? Чем им может помешать провинциальный священник?
Ренни рассмеялся негромко, но быстро умолк, должно быть, из-за боли. Закончив с его синяками и ссадинами, Ализея помогла надеть рубашку и опустилась на одно колено, застегивая пуговицы. Ренни склонил голову к плечу.
- Когда мы доберемся до аббатства и отыщем вашего слугу… Ана, можете вы пообещать мне кое-что?
Ализея кивнула удивленно и, честно говоря, неохотно. Она не любила давать обещания, тем более, вслепую.
- Вы уедете. Найдете безопасное место и перестанете вмешиваться в истории с погибшими младенцами, блудницами и всем прочим.
- Покину Аркадию? - уточнила Ализея не без яда.
- Покинете Аркадию, если потребуется, - кивнул Ренни, отстраняясь. - Нам нужно отдохнуть, поспать. Выйдем в путь завтра рано утром, и уже к закату будем в аббатстве, в безопасности.
- Да, - кивнула Ализея. - Как скажете.
Она закуталась в одеяло, снова села поближе к огню и нахохлилась, стараясь сберечь тепло. Ренни сел поодаль, неловко завернувшись во второе одеяло. Он упрямо что-то недоговаривал, но Ализея поняла уже, что все равно ничего не добьется, особенно если проявит излишнюю настойчивость.
Проснулись они на рассвете, проспав, несмотря на холод и неудобную постель, целую ночь. Пока Ализея пыталась согреться возле давно прогоревшей жаровни, Ренни успел сходить и разыскать не только весьма скудный, но все же горячий завтрак, но и группу паломников, которые шли в нужном направлении.
Паломники были неизменно любезны, и это смущало Ализею. Никто не обращался с ней, как с достойной дамой, кроме, наверное, одного отца Ренни, который, даже зная о ее занятии, не переменил уважительного тона. Именно это, должно быть, заставило ее отправиться следом за ним. Без священника Сэн-Рутен стал бы невыносим.
Его пытались убить.
Сколько бы не расспрашивала Ализея, едва ли ей удалось бы услышать правду. Ренни не желал говорить на эту тему и попросту отмалчивался.
Кому мог помешать скромный, безобидный провинциальный священник? Дело было в его прошлом, о котором Ренни говорил недомолвками? Или в расследовании убийств в городе, ведь и на Ализею совершили несколько нападений…
Поговорить об этом не было возможности: паломники оказались на редкость словоохотливы, и когда не молились, донимали своих попутчиков расспросами. Все их вопросы были просты и невинны, но приходилось врать, чтобы дать на них ответ. И Ренни лгал слишком легко и непринужденно для священника, а Ализея поддакивала.
Наконец в середине дня паломники решили передохнуть в небольшом странноприимным доме. Несколько человек сразу удалились в часовню, чтобы помолиться в тишине, и с ними Ренни, а Ализея подошла к очагу. Крестьянское платье грело плохо, и она начала сожалеть о своем наряде, неудобном, слов нет, но теплом. Через несколько минут к ней присоединился Ренни, уставший, бледный и продрогший.
- Я всегда считал, что если отапливать церкви и часовни, у людей мысли будут в большей степени склоняться к молитве.
- Да вы богохульник, супруг мой! - хмыкнула Ализея.
- Через несколько льё мы расстанемся с нашими друзьями и пойдем на запад. Оттуда часа три по неплохой дороге, и мы уже будем на землях, дарованых…
Его прервали громкие, полные ужаса и отчаянья вопли. Ренни обернулся, и Ализея с ним вместе. В большой зал странноприимного дома ввалилась одна из паломниц, вся в крови, с липкими от свежей крови руками. Взгляд ее был безумен.
- Там! Т-там… Не-нелле! Нелле убили!
Ализея с Ренни переглянулись и начали пробираться сквозь взволнованную толпу паломников ко входу в часовню.
* * *
В отличие от Богли, все воспринимающей в штыки, Фоун на нежелание Алисы прогонять Реа или девочку отреагировала совершенно спокойно. Она лишь побарабанила пальцами по прилавку, похмыкала, пока продавала зашедшей клиентке любовный амулет, а потом кивнула на дверь в сад.
- Пошли-ка.
В саду было накрыто к чаю, словно Фоун обладала чудесной скатертью-самобранкой, или сказочным столиком «сам-накройся». В ней вообще хватало сказочного, в этой миниатюрной девушке, делающей одолжения Королю Фэйри.
Фоун села, расправляя юбку, разлила чай и откинулась в кресле, держа в руках чашку. Элегантна, немного жеманна, разве что мизинчик не оттопырила.
- Нам нужно защитить тебя и твой дом от этой ищейки. Серанж, думаю, сумеет о себе позаботиться. Он, все-таки, маг. Но простые амулеты здесь не помогут…
Отставив чашку, Фоун поднялась и прошла вдоль увитой растениями ограды, задумчиво обрывая цветы. Растерла их в ладонях, наполняя сад пряными ароматами.
- Вот что. Филу приглядит за твоим домом, нечего ему маяться от безделья. А для тебя и девочки я сделаю амулеты. Серанжу не помешал бы новый двойник, но пока он и сам справится.
- Как ты думаешь, кто он? - спросила Алиса.
Фоун посмотрела на нее удивленно.
- Что ты, интересно, имеешь в виду?
- Мне иногда кажется, что я знаю его. Впрочем… - Алиса покачала головой. - Я едва ли саму себя знаю. Порой я…
- Выкинь это из головы, - посоветовала Фоун. - Сейчас есть другие заботы. И, в конце концов, ты — это ты. Я могу это гарантировать.
Они были знакомы едва ли достаточно долго для таких заявлений, но Алиса промолчала. Полагаться на Фоун уже вошло у нее в привычку. Они условились, что Фоун занесет амулеты, как только они будут готовы, и, допив чай, Алиса вернулась в аптеку.
Рабочие, нанятые Богли, оказались достаточно расторопны, и большая часть ущерба уже была устранена. К тому же, присланы были новые весы и две дюжины баночек для готовых снадобий. Алиса отыскала запасную ступку — ее любимая, увы, была разбита — принесла из кладовой уцелевшие травы и принялась за работу.
- О, вы сделали ремонт и перестановку, госпожа Мобри?
Подняв голову от весов, Алиса приветливо улыбнулась Майло Аррусу.
- Эм… в некотором роде. Могу я помочь вам чем-то, мастер Аррус?
Маг сел на табурет и облокотился на прилавок, разглядывая Алису с близкого расстояния. От этого его взгляда делалось не по себе.
- Умеете ли вы… считывать вещи? Или дар ваш работает только с людьми?
Алиса неуверенно пожала плечами.
- Я не знаю, мастер Аррус. Я и не пробовала никогда.
- Мы нашли кое-какие вещи, они могут принадлежать убийце, но это требуется уточнить.
- Я с радостью помогу вам, - кивнула Алиса. - Хотя и не уверена, что смогу быть вам полезна.
- Можете вы оставить лавку сейчас? Хотелось бы поскорее уточнить это.
- Хорошо, - кивнула Алиса. Она огляделась. Аптека разорена до такой степени, что открываться сегодня нет резона. - Я помогу вам, если сумею. Только предупрежу Богли, что ухожу.
Алиса убрала ступку под прилавок, отряхнула руки и сняла фартук.
- Подождите здесь.
Алиса выглянула на кухню, где Богли привычно крутилась у плиты. Словно домовушка, хлопотливый дух, живущий за печкой.
- Я выйду по делам. Вернусь через час или около того.
Богли обернулась через плечо и кивнула, после чего отвернулась к плите, на которой шкворчало и булькало. К хозяйке своей она отнеслась с потрясающим равнодушием, больше занятая обедом.
- А где Реа? И Салли?
- Господин Серанж вышел пройтись, - неохотно ответила Богли. - А девочка попросила найти ей занятие, и я отправила ее в сад полить травы.
- Да, хорошо, - кивнула Алиса. - Пригляди за ней.
Надев шляпку, она прихватила также зонт на всякий случай — у горизонта начали собираться тучи.
- Я готова, - сказала она Аррусу.
- Если вы не возражаете, мы пройдемся пешком, - маг предложил ей локоть, на который Алиса оперлась, о чем вскоре пожалела. Майло Аррус пользовался приторно-сладким парфюмом, от которого быстро начала кружиться голова.
- Далеко нам идти?
- Это здесь, в одном из домов в квартале Аптекарей. Давайте свернем в переулок.
Было душно, и из проулка тянуло туманом, дышать было тяжело. Туман влажными хлопьями налипал на кожу. Алиса сделала вдох, и сразу же все закружилось перед глазами.
- Что с вами, госпожа Мобри? - встревожено спросил Майло Аррус, но и его голос прозвучал неожиданно глухо и устало. - Одну… минуту…
Она вдруг ощутила в тумане, наполняющем проулок, чье-то чужое, враждебное присутствие. Стало жутко. Алиса попыталась поймать руку Майло Арруса, ускользающую от нее, но наткнулась на что-то горячее, влажное и липкой. Сладкий запах стал невыносим, и Алиса узнала корень тиллеи, в просторечьи называемый «удушкой». Но от этого узнавания, как и от знания, что это — сильнейшее снотворное, было немного толка. Она медленно, но неотвратимо теряла сознание.
* * *
Пробравшись сквозь толпу с немалым трудом, Ренни заглянул в часовню. Это было тесное, темное помещение с крошечными узкими окнами, прорезанными в толще камня высоко над головой. В этом маленьком, переполненном людьми пространстве сильно пахло воском и ладаном, и это перебивало все другие запахи: пота, немытого тела, еды и дыма. Но ничто не могло скрыть резкий запах крови.
- Разойдитесь! - верещал кто-то истошно, на одной высокой ноте. - Ей нужен воздух!
Кто-то истерически выл.
Воздух бедняжке Нелле уже точно нужен не был.
Кровь заливала каменный пол, люди топтались по ней, пачкая обувь и полы одежды. Обувь также брызнула мелко на алтарь и Книгу, и рука тянулась стереть ее.
У девушки, раскинувшей руки и невидяще уставившейся в потолок, была разодрана грудная клетка и вырвано сердце.
Ализея поднырнула под его рукой и, прежде, чем Ренни сумел ее остановить, опустилась на колени возле тела. Коснулась щеки трупа, и вторую руку сжала в кулак. Ренни шагнул вперед и, склонившись, обнял женщину за плечи.
- Моей жене стало дурно. Прошу, позвольте пройти.
Обнимая Ализею за талию, Ренни вывел ее из часовни и усадил неподалеку от жаровни. Многим женщинам стало плохо, и мужчины раздавали травяной чай, только что заваренный, обжигающе-горячий.
Ализея сделала глоток и благодарно кивнула.
- Я в порядке.
Ренни ей не поверил. Женщина была бледна, и мелко дрожала. Ренни успокоительно сжал ее руки.
- Это он.
- Кто?
- Он, - Ализея сделала большой глоток чая. - Убийца из Сен-Рутена. Он последовал за нами.
Ренни огляделся по сторонам, с подозрением присмотрелся к людям. Может ли это существо прикинуться человеком? Или оно затаилось где-то в темноте? В часовне достаточно темно, существо, боящееся солнечного света, вполне может там укрыться.
Может ли демон войти в храм Божий?
- Мы послали за магистратом, - громко объявил глава паломнического хода. - Он прибудет из Ла Мо только к утру, дорогу замело. Прошу вас сохранять спокойствие. Я закрою часовню на ключ, мы будем молиться за упокой души бедной Нелле прямо тут.
Священника при них не было, поэтому все молились с большой страстью, но — кто как. Каждый бормотал свою излюбленную молитву. Ренни опустился на колени, чуть морщась от боли во всем теле, и забормотал свою. Он говорил, не раздумывая, за столько лет выучивший слова наизусть. Они давно стали частью его самого, и оттого изрядно потеряли в искренности. Да и мысли его витали вдали от сего благочестивого дела. Ализея опустилась рядом.
- Что нам делать?
- Нам следовало бы уйти, - Ренни вновь оглядел комнату, присматриваясь к паломникам. - Но если мы это сделаем сейчас, это вызовет подозрение, и в убийстве обвинят нас.
- А если уйти ночью? - шепотом спросила Ализея.
Они стояли очень близко, почти касаясь друг друга. Вполне допустимо для супругов, но…
- Метель подступает к нам, мы сгинем, - ответил Ренни, отстраняясь. - Идем.
Они поднялись с колени, отошли к стене и сели в тени, укрытые за нестерпимо ярко горящей жаровней. Впрочем, никто на них не смотрел, все были заняты молитвой, своими делами и своим страхом. Ренни привык к своим прихожанам и давно научился улавливать охватывающие паству чувства.
- Если мы будем дожидаться прибытия магистрата… - Ализея осеклась.
Лица паломников хранили напряженное ожидание. Все они прекрасно понимали, что убийца среди низ, что это может быть любой. Улыбчивый краснолицый толстяк; кузнец, мнущий в огрубелых руках свою шапку; пожилой крестьянин, не опускающий от себя молодую жену.
- А что, если это дьяволопоклонники? - спросил Ренни встревожено и громко, чтобы все его услышали. - Как в Соме?
В Соме полгода назад люди обезумели и учинили жестокую кровавую расправу над соседями. Медицинская комиссия из столицы определила, что причиной всему был зараженный хлеб, но простых людей такое объяснение не устраивало. Во всяком подобном насилии, внезапном и беспричинном, они углядывали когтистую лапу дьявола. Паломники всполошились.
- Упадите в обморок, - шепнул Ренни.
Ализея посмотрела на него удивленно. Паломники между тем стали походить на встревоженных пчел. Из уст в уста передавалась ужасная мысль. Дьяволопоклонники! Ализея понимающе кивнула, встала и, пошатнувшись, упала на руки Ренни.
- Моей жене нужно на воздух! - громко сказал он, обнимая Ализею за талию.
Они выбрались на улицу, и только теперь стало понятно, как же в странноприимном доме душно. Ренни присел, набрал горсти снега и растер лицо.
- У нас нет документов, - сказала Ализея мрачно. - Когда прибудет магистрат, у нас будут проблемы.
С этим сложно было поспорить. Как только появится магистрат из Ла Мо — непогода не задержит его надолго — сразу же станет ясно, что никакие они не крестьяне-паломники. И что тогда делать?
Неподалеку послышалось конское ржание.
- Вы верхом ездите?
Ализея посмотрела на него удивленно.
- Немного. В дамском седле.
- И я не выезжал давненько, тем более, в такую погоду… - Ренни взял ее за руку. - Идемте.
Завернув за угол, он остановился. В конюшне ярко горели три желтых фонаря, и под ними стояли, дымя трубками, двое конюхов. Они переговаривались негромко, но спустя пару минут пурга погнала их в дом. Один из фонарей они забрали с собой.
Ренни оглядел конюшню. Здесь стояли шесть лошадей, все — крепкие крестьянские ломовые. На такой лошадке, пожалуй, можно проехать и сквозь пургу. Ренни выбрал из них самого флегматичного и снял с подставки седло.
- Вы же не собираетесь заниматься конокрадством?!
Ренни неопределенно хмыкнул. Ему бы не хотелось называть это столь громко — конокрадство, тем более когда в делах была такая необходимость.
- Сейчас вы назовете это «позаимствовать», - сказала Ализея злорадно, - я припечатаю вас цитатой из Книги, и вам станет стыдно.
- Нет, - вздохнул Ренни. - Кража есть кража. Но у нас нет сейчас большого выбора.
- Чем вы занимались в юности? Разбоем? - спросила Ализея, неуклюже забираясь в седло.
Ренни сел позади нее, отмечая, как плохо слушается его тело. Давненько ему не приходилось ездить верхом. Священники многое не делают: не ездят верхом, не пьют вина, не прикасаются к женщине, не лгут, не сквернословят, не крадут и зачастую не соблюдают все вышеперечисленное. Для Ренни запреты не составляли особого неудобства, пока он не встретил Ализею Онард. От ее волос все еще исходил нежный аромат духов, и одно это выдавало в ней даму более высокого происхождения.
- Сядьте! - потребовала Ализея. - Как вы сотворили с собой такой?! Что им было нужно?
Ализея вытащила из сумки баночки с целебными мазями, радуясь, что не поскупилась сегодня в аптечной лавке. Когда она коснулась синяков, Ренни вздрогнул.
- Хотят меня убить, очевидно, - тихо сказал он.
- Зачем? Кто они? Чем им может помешать провинциальный священник?
Ренни рассмеялся негромко, но быстро умолк, должно быть, из-за боли. Закончив с его синяками и ссадинами, Ализея помогла надеть рубашку и опустилась на одно колено, застегивая пуговицы. Ренни склонил голову к плечу.
- Когда мы доберемся до аббатства и отыщем вашего слугу… Ана, можете вы пообещать мне кое-что?
Ализея кивнула удивленно и, честно говоря, неохотно. Она не любила давать обещания, тем более, вслепую.
- Вы уедете. Найдете безопасное место и перестанете вмешиваться в истории с погибшими младенцами, блудницами и всем прочим.
- Покину Аркадию? - уточнила Ализея не без яда.
- Покинете Аркадию, если потребуется, - кивнул Ренни, отстраняясь. - Нам нужно отдохнуть, поспать. Выйдем в путь завтра рано утром, и уже к закату будем в аббатстве, в безопасности.
- Да, - кивнула Ализея. - Как скажете.
Она закуталась в одеяло, снова села поближе к огню и нахохлилась, стараясь сберечь тепло. Ренни сел поодаль, неловко завернувшись во второе одеяло. Он упрямо что-то недоговаривал, но Ализея поняла уже, что все равно ничего не добьется, особенно если проявит излишнюю настойчивость.
Проснулись они на рассвете, проспав, несмотря на холод и неудобную постель, целую ночь. Пока Ализея пыталась согреться возле давно прогоревшей жаровни, Ренни успел сходить и разыскать не только весьма скудный, но все же горячий завтрак, но и группу паломников, которые шли в нужном направлении.
Паломники были неизменно любезны, и это смущало Ализею. Никто не обращался с ней, как с достойной дамой, кроме, наверное, одного отца Ренни, который, даже зная о ее занятии, не переменил уважительного тона. Именно это, должно быть, заставило ее отправиться следом за ним. Без священника Сэн-Рутен стал бы невыносим.
Его пытались убить.
Сколько бы не расспрашивала Ализея, едва ли ей удалось бы услышать правду. Ренни не желал говорить на эту тему и попросту отмалчивался.
Кому мог помешать скромный, безобидный провинциальный священник? Дело было в его прошлом, о котором Ренни говорил недомолвками? Или в расследовании убийств в городе, ведь и на Ализею совершили несколько нападений…
Поговорить об этом не было возможности: паломники оказались на редкость словоохотливы, и когда не молились, донимали своих попутчиков расспросами. Все их вопросы были просты и невинны, но приходилось врать, чтобы дать на них ответ. И Ренни лгал слишком легко и непринужденно для священника, а Ализея поддакивала.
Наконец в середине дня паломники решили передохнуть в небольшом странноприимным доме. Несколько человек сразу удалились в часовню, чтобы помолиться в тишине, и с ними Ренни, а Ализея подошла к очагу. Крестьянское платье грело плохо, и она начала сожалеть о своем наряде, неудобном, слов нет, но теплом. Через несколько минут к ней присоединился Ренни, уставший, бледный и продрогший.
- Я всегда считал, что если отапливать церкви и часовни, у людей мысли будут в большей степени склоняться к молитве.
- Да вы богохульник, супруг мой! - хмыкнула Ализея.
- Через несколько льё мы расстанемся с нашими друзьями и пойдем на запад. Оттуда часа три по неплохой дороге, и мы уже будем на землях, дарованых…
Его прервали громкие, полные ужаса и отчаянья вопли. Ренни обернулся, и Ализея с ним вместе. В большой зал странноприимного дома ввалилась одна из паломниц, вся в крови, с липкими от свежей крови руками. Взгляд ее был безумен.
- Там! Т-там… Не-нелле! Нелле убили!
Ализея с Ренни переглянулись и начали пробираться сквозь взволнованную толпу паломников ко входу в часовню.
* * *
В отличие от Богли, все воспринимающей в штыки, Фоун на нежелание Алисы прогонять Реа или девочку отреагировала совершенно спокойно. Она лишь побарабанила пальцами по прилавку, похмыкала, пока продавала зашедшей клиентке любовный амулет, а потом кивнула на дверь в сад.
- Пошли-ка.
В саду было накрыто к чаю, словно Фоун обладала чудесной скатертью-самобранкой, или сказочным столиком «сам-накройся». В ней вообще хватало сказочного, в этой миниатюрной девушке, делающей одолжения Королю Фэйри.
Фоун села, расправляя юбку, разлила чай и откинулась в кресле, держа в руках чашку. Элегантна, немного жеманна, разве что мизинчик не оттопырила.
- Нам нужно защитить тебя и твой дом от этой ищейки. Серанж, думаю, сумеет о себе позаботиться. Он, все-таки, маг. Но простые амулеты здесь не помогут…
Отставив чашку, Фоун поднялась и прошла вдоль увитой растениями ограды, задумчиво обрывая цветы. Растерла их в ладонях, наполняя сад пряными ароматами.
- Вот что. Филу приглядит за твоим домом, нечего ему маяться от безделья. А для тебя и девочки я сделаю амулеты. Серанжу не помешал бы новый двойник, но пока он и сам справится.
- Как ты думаешь, кто он? - спросила Алиса.
Фоун посмотрела на нее удивленно.
- Что ты, интересно, имеешь в виду?
- Мне иногда кажется, что я знаю его. Впрочем… - Алиса покачала головой. - Я едва ли саму себя знаю. Порой я…
- Выкинь это из головы, - посоветовала Фоун. - Сейчас есть другие заботы. И, в конце концов, ты — это ты. Я могу это гарантировать.
Они были знакомы едва ли достаточно долго для таких заявлений, но Алиса промолчала. Полагаться на Фоун уже вошло у нее в привычку. Они условились, что Фоун занесет амулеты, как только они будут готовы, и, допив чай, Алиса вернулась в аптеку.
Рабочие, нанятые Богли, оказались достаточно расторопны, и большая часть ущерба уже была устранена. К тому же, присланы были новые весы и две дюжины баночек для готовых снадобий. Алиса отыскала запасную ступку — ее любимая, увы, была разбита — принесла из кладовой уцелевшие травы и принялась за работу.
- О, вы сделали ремонт и перестановку, госпожа Мобри?
Подняв голову от весов, Алиса приветливо улыбнулась Майло Аррусу.
- Эм… в некотором роде. Могу я помочь вам чем-то, мастер Аррус?
Маг сел на табурет и облокотился на прилавок, разглядывая Алису с близкого расстояния. От этого его взгляда делалось не по себе.
- Умеете ли вы… считывать вещи? Или дар ваш работает только с людьми?
Алиса неуверенно пожала плечами.
- Я не знаю, мастер Аррус. Я и не пробовала никогда.
- Мы нашли кое-какие вещи, они могут принадлежать убийце, но это требуется уточнить.
- Я с радостью помогу вам, - кивнула Алиса. - Хотя и не уверена, что смогу быть вам полезна.
- Можете вы оставить лавку сейчас? Хотелось бы поскорее уточнить это.
- Хорошо, - кивнула Алиса. Она огляделась. Аптека разорена до такой степени, что открываться сегодня нет резона. - Я помогу вам, если сумею. Только предупрежу Богли, что ухожу.
Алиса убрала ступку под прилавок, отряхнула руки и сняла фартук.
- Подождите здесь.
Алиса выглянула на кухню, где Богли привычно крутилась у плиты. Словно домовушка, хлопотливый дух, живущий за печкой.
- Я выйду по делам. Вернусь через час или около того.
Богли обернулась через плечо и кивнула, после чего отвернулась к плите, на которой шкворчало и булькало. К хозяйке своей она отнеслась с потрясающим равнодушием, больше занятая обедом.
- А где Реа? И Салли?
- Господин Серанж вышел пройтись, - неохотно ответила Богли. - А девочка попросила найти ей занятие, и я отправила ее в сад полить травы.
- Да, хорошо, - кивнула Алиса. - Пригляди за ней.
Надев шляпку, она прихватила также зонт на всякий случай — у горизонта начали собираться тучи.
- Я готова, - сказала она Аррусу.
- Если вы не возражаете, мы пройдемся пешком, - маг предложил ей локоть, на который Алиса оперлась, о чем вскоре пожалела. Майло Аррус пользовался приторно-сладким парфюмом, от которого быстро начала кружиться голова.
- Далеко нам идти?
- Это здесь, в одном из домов в квартале Аптекарей. Давайте свернем в переулок.
Было душно, и из проулка тянуло туманом, дышать было тяжело. Туман влажными хлопьями налипал на кожу. Алиса сделала вдох, и сразу же все закружилось перед глазами.
- Что с вами, госпожа Мобри? - встревожено спросил Майло Аррус, но и его голос прозвучал неожиданно глухо и устало. - Одну… минуту…
Она вдруг ощутила в тумане, наполняющем проулок, чье-то чужое, враждебное присутствие. Стало жутко. Алиса попыталась поймать руку Майло Арруса, ускользающую от нее, но наткнулась на что-то горячее, влажное и липкой. Сладкий запах стал невыносим, и Алиса узнала корень тиллеи, в просторечьи называемый «удушкой». Но от этого узнавания, как и от знания, что это — сильнейшее снотворное, было немного толка. Она медленно, но неотвратимо теряла сознание.
* * *
Пробравшись сквозь толпу с немалым трудом, Ренни заглянул в часовню. Это было тесное, темное помещение с крошечными узкими окнами, прорезанными в толще камня высоко над головой. В этом маленьком, переполненном людьми пространстве сильно пахло воском и ладаном, и это перебивало все другие запахи: пота, немытого тела, еды и дыма. Но ничто не могло скрыть резкий запах крови.
- Разойдитесь! - верещал кто-то истошно, на одной высокой ноте. - Ей нужен воздух!
Кто-то истерически выл.
Воздух бедняжке Нелле уже точно нужен не был.
Кровь заливала каменный пол, люди топтались по ней, пачкая обувь и полы одежды. Обувь также брызнула мелко на алтарь и Книгу, и рука тянулась стереть ее.
У девушки, раскинувшей руки и невидяще уставившейся в потолок, была разодрана грудная клетка и вырвано сердце.
Ализея поднырнула под его рукой и, прежде, чем Ренни сумел ее остановить, опустилась на колени возле тела. Коснулась щеки трупа, и вторую руку сжала в кулак. Ренни шагнул вперед и, склонившись, обнял женщину за плечи.
- Моей жене стало дурно. Прошу, позвольте пройти.
Обнимая Ализею за талию, Ренни вывел ее из часовни и усадил неподалеку от жаровни. Многим женщинам стало плохо, и мужчины раздавали травяной чай, только что заваренный, обжигающе-горячий.
Ализея сделала глоток и благодарно кивнула.
- Я в порядке.
Ренни ей не поверил. Женщина была бледна, и мелко дрожала. Ренни успокоительно сжал ее руки.
- Это он.
- Кто?
- Он, - Ализея сделала большой глоток чая. - Убийца из Сен-Рутена. Он последовал за нами.
Ренни огляделся по сторонам, с подозрением присмотрелся к людям. Может ли это существо прикинуться человеком? Или оно затаилось где-то в темноте? В часовне достаточно темно, существо, боящееся солнечного света, вполне может там укрыться.
Может ли демон войти в храм Божий?
- Мы послали за магистратом, - громко объявил глава паломнического хода. - Он прибудет из Ла Мо только к утру, дорогу замело. Прошу вас сохранять спокойствие. Я закрою часовню на ключ, мы будем молиться за упокой души бедной Нелле прямо тут.
Священника при них не было, поэтому все молились с большой страстью, но — кто как. Каждый бормотал свою излюбленную молитву. Ренни опустился на колени, чуть морщась от боли во всем теле, и забормотал свою. Он говорил, не раздумывая, за столько лет выучивший слова наизусть. Они давно стали частью его самого, и оттого изрядно потеряли в искренности. Да и мысли его витали вдали от сего благочестивого дела. Ализея опустилась рядом.
- Что нам делать?
- Нам следовало бы уйти, - Ренни вновь оглядел комнату, присматриваясь к паломникам. - Но если мы это сделаем сейчас, это вызовет подозрение, и в убийстве обвинят нас.
- А если уйти ночью? - шепотом спросила Ализея.
Они стояли очень близко, почти касаясь друг друга. Вполне допустимо для супругов, но…
- Метель подступает к нам, мы сгинем, - ответил Ренни, отстраняясь. - Идем.
Они поднялись с колени, отошли к стене и сели в тени, укрытые за нестерпимо ярко горящей жаровней. Впрочем, никто на них не смотрел, все были заняты молитвой, своими делами и своим страхом. Ренни привык к своим прихожанам и давно научился улавливать охватывающие паству чувства.
- Если мы будем дожидаться прибытия магистрата… - Ализея осеклась.
Лица паломников хранили напряженное ожидание. Все они прекрасно понимали, что убийца среди низ, что это может быть любой. Улыбчивый краснолицый толстяк; кузнец, мнущий в огрубелых руках свою шапку; пожилой крестьянин, не опускающий от себя молодую жену.
- А что, если это дьяволопоклонники? - спросил Ренни встревожено и громко, чтобы все его услышали. - Как в Соме?
В Соме полгода назад люди обезумели и учинили жестокую кровавую расправу над соседями. Медицинская комиссия из столицы определила, что причиной всему был зараженный хлеб, но простых людей такое объяснение не устраивало. Во всяком подобном насилии, внезапном и беспричинном, они углядывали когтистую лапу дьявола. Паломники всполошились.
- Упадите в обморок, - шепнул Ренни.
Ализея посмотрела на него удивленно. Паломники между тем стали походить на встревоженных пчел. Из уст в уста передавалась ужасная мысль. Дьяволопоклонники! Ализея понимающе кивнула, встала и, пошатнувшись, упала на руки Ренни.
- Моей жене нужно на воздух! - громко сказал он, обнимая Ализею за талию.
Они выбрались на улицу, и только теперь стало понятно, как же в странноприимном доме душно. Ренни присел, набрал горсти снега и растер лицо.
- У нас нет документов, - сказала Ализея мрачно. - Когда прибудет магистрат, у нас будут проблемы.
С этим сложно было поспорить. Как только появится магистрат из Ла Мо — непогода не задержит его надолго — сразу же станет ясно, что никакие они не крестьяне-паломники. И что тогда делать?
Неподалеку послышалось конское ржание.
- Вы верхом ездите?
Ализея посмотрела на него удивленно.
- Немного. В дамском седле.
- И я не выезжал давненько, тем более, в такую погоду… - Ренни взял ее за руку. - Идемте.
Завернув за угол, он остановился. В конюшне ярко горели три желтых фонаря, и под ними стояли, дымя трубками, двое конюхов. Они переговаривались негромко, но спустя пару минут пурга погнала их в дом. Один из фонарей они забрали с собой.
Ренни оглядел конюшню. Здесь стояли шесть лошадей, все — крепкие крестьянские ломовые. На такой лошадке, пожалуй, можно проехать и сквозь пургу. Ренни выбрал из них самого флегматичного и снял с подставки седло.
- Вы же не собираетесь заниматься конокрадством?!
Ренни неопределенно хмыкнул. Ему бы не хотелось называть это столь громко — конокрадство, тем более когда в делах была такая необходимость.
- Сейчас вы назовете это «позаимствовать», - сказала Ализея злорадно, - я припечатаю вас цитатой из Книги, и вам станет стыдно.
- Нет, - вздохнул Ренни. - Кража есть кража. Но у нас нет сейчас большого выбора.
- Чем вы занимались в юности? Разбоем? - спросила Ализея, неуклюже забираясь в седло.
Ренни сел позади нее, отмечая, как плохо слушается его тело. Давненько ему не приходилось ездить верхом. Священники многое не делают: не ездят верхом, не пьют вина, не прикасаются к женщине, не лгут, не сквернословят, не крадут и зачастую не соблюдают все вышеперечисленное. Для Ренни запреты не составляли особого неудобства, пока он не встретил Ализею Онард. От ее волос все еще исходил нежный аромат духов, и одно это выдавало в ней даму более высокого происхождения.
