Правда, Тейнола, как мудрого мужчину, терзали смутные сомнения, что кто-то, кроме него, переживает об этом. Джетта выглядела совершенно спокойно и не испытывала никакой тревоги по поводу общения с родственниками. Двусмысленность ситуации буквально вопила о том, что невозможно ее воспринимать спокойно: родная племянница Императора становится интересна его семье только тогда, когда она завела роман с их дядей, который им по крови никто! Другая бы на месте Джетты завидовала или злилась, что Тейнол, чужой совершенно дроу, был важнее для Вадериона, чем она, дочь его сестры. Но она не проявляла никаких признаков досады или недовольства. В общем, вела себя так, словно никакой связи между ней и семьей Шелар'рис не существовало. Вот бы эту точку зрения разделяли племянники Тейнола и сам Вадерион!
В столовой, как и всегда, было шумно. Особой остроты добавило то, что Вадерион пожелал пересадить некоторых сыновей подальше от себя. В результате Тейнол из конца стола переехал в самое начало, под бок Элиэн, а вместе с ним и Джетта, которая теперь сидела между ним и Велиотом. Близнецы шумно возмущались — как их посмели отделить от любимой и родной матери, — но Вадерион быстро осек их, отпустив пару язвительных замечаний про женские юбки, за которые они до сих пор держатся. А дальше пошло веселье. Несчастному главе Теней, которого боялись все, кто о нем знал и кто лишь догадывался, оставалось лишь молиться Тьме, чтобы какое-нибудь неосторожное слово не перечеркнуло зарождающиеся отношения. Но ему стоило бояться другого.
Это было даже интересно: наблюдать за теми, кто всегда был от нее далек. Едва ли не с самого рождения в голову Джетты вбивали, что она племянница Императора, в ней течет кровь Шелар'рис. Как только она немного подросла и научилась думать, то начала пропускать мимо ушей все слова матери. Действительность оказывалась куда менее радужной, чем рисовала Вилеша Бурошкур в сознании своих детей. А после той давней поездки в столицу в качестве "свиты" леди Нельи, Джетта окончательно убедилась в том, что и ей, и ее братьям не место рядом с кузенами. Те были принцами крови, а они — бастардами. Пропасть, существовавшая между братом и сестрой Шелар'рис, была очевидна юной дроу. С той самой поры она на корню загубила в себе все глупые ростки надежды, что ее семья больше, чем она думает. Нет, ее родственниками были братья, мать и отцы — все. Император казался ей далекой фигурой, и, признаться, она сама не стремилась к общению с ним и его детьми — даже если бы представилась такая возможность. Джетта была равнодушна к власти, королям, правителям, богатым лордам и леди — она не трепетала перед ними, так что она даже не испытывала благоговение перед Императором. Тот просто существовал где-то отдельно от нее, и интересовал ее не больше, чем мясник из лавки в Сольде. Хотя последний был для Джетты даже важнее, ведь именно благодаря ему на ее столе появлялось вкусное и свежее мясо. Так что никаких чувств, обид и прочего она к своему, по сути, родному дяде не испытывала, считая его обычным, пусть и выдающимся (все же Империю построил) мужчиной. Что же касалось его взаимоотношений с сестрой и "трагических" смертей ее братьев, в которых признался Тейнол, так Джетта действительно хотела это забыть. Прошлое представлялось ей огромным уродливым комком из собственных гнилых чувств и тех поступков родных, которые приводили их к смерти. Да, она отомстила за мать и отца, но так и не смогла отделаться от мысли, что Вилеша Бурошкур сама сложила себе погребальный костер. Сложно было злиться на безликого палача, который всего лишь выполнил выбранное самой жертвой предназначение. Ничего, кроме тупой боли, это горькое осознание не приносило. И тогда Джетта предпочла вовсе забыть прошлое. Так было легче, чем нести на себе грехи мертвой родни и свои собственные. Тем более сейчас у нее появился Тейнол, который вернул ей радость жизни в самом прямом смысле слова. Джетта не была сентиментальна, но признавала, что есть вещи неосязаемые, которые сильно могли изменить твое существование. К примеру, любовь. Она значила куда больше, чем все остальное.
В общем, для Джетты Вадерион и его орава была семьей именно Тейнола и представляла для нее интерес только с этой стороны. Она запомнила принцев холодными и высокомерными, такими, какими они предстали много лет назад. Но этот семейный обед кардинально отличался от того официального. Сейчас большая семья Шелар'рис походила на улей: все галдели, обменивались фразами и шутками. Конец стола, где сидели "молодые", вовсе превратилась в какой-то пир демонов.
Поначалу Джетта собиралась несильно лезть в разговоры, по возможности оставаясь в тени — а то Тейнол готов был слечь от беспокойства. Очень уж он переживал: то ли за нее, то ли из-за нее. Однако надежды ее не оправдались — она была новым лицом за столом и интересовала всех присутствующих.
— Ну что, Джетта, рассказывай, как ты познакомилась с неуловимым главой Теней, — произнесла Шильэт, накалывая кусочек рыбы на десертную вилку. Ликанша была единственной, кто не соблюдал правила этикета. Джетта и сама их не любила, но по привычке, принесенной из детства, неукоснительно соблюдала. Все же есть вещи, от которых весьма трудно избавиться.
— А что Тейнола не спрашиваешь?
— От него как будто чего-то можно добиться, — фыркнул Вэйзар и потер побитую вчера скулу. Самое интересное, что он даже не обиделся на женщин, столь грубо отнесшихся к его лицу. Сам брякнул — сам ответил. В этом второй принц оказался прост, как обычный вояка-орк.
— Да, ты прав. Тогда расскажу эту безумно романтичную историю, — с неискоренимым навеки сарказмом произнесла Джетта, заставив Тейнола сменить выражение лица с ледяного на заинтересованное. А уж старшие принцы и их жены уделили ей еще больше внимания.
— Жила я лет тридцать спокойно в своем милом домике на болоте. И был у меня всего лишь один кобель и тот варг. Все было хорошо, все было замечательно. И вот одним прекрасным утром я отправилась в город, у ворот которого, в ближайшей канаве, обнаружила полусдохший труп незнакомого дроу и подумала: а может спасти его? И представляете — спасла! Взяла к себе, вылечила, накормила — бедный, я ужасно готовлю, — приютила, да так и в постель затащила. Так и полюбили друг друга, потому что больше некого было. Ну а путешествием в столицу мы обязаны исключительно желанию Тейнола, который чуял, что где-то у него есть огромная орава племянников.
Принцы заржали, как кони, им вторила Шильэт. Лисари мерзко подхихикивала, и только Эда не позволила себе ничего, кроме улыбки.
— Спасла, значит? — поинтересовалась ликанша, отсмеявшись.
— Да. Вот теперь пытаюсь понять, зачем.
— Гиблое дело. А история, и правда, кхм, романтичная. Она его спасла — прямо как у нас с Вэйзаром.
Вышеупомянутый принц как раз набрал в рот еды, поэтому едва не подавился. Справившись с мясом, он выдохнул возмущенно:
— Чего?! Ты устроила мне ловушку, поймала меня и Черное Пламя в магический шторм, покалечила мою химеру, взяла меня в плен, допрашивала, пытала, я едва смог сбежать от тебя. В какой момент нашего знакомства ты меня спасла?!
Шильэт посмотрела на него, как на идиота, и озвучила очевидное:
— Когда я тебя не убила.
От такой наглости Вэйзару даже нечего было ответить. Он с полминуты хватал ртом воздух, пока близнецы покатывались со смеху. Наконец он ответил:
— Так ты меня каждый день грозишься убить, что мне, считать, что ты меня всю нашу жизнь спасаешь?
— Неужели ты понял эту простую истину? Спустя столько лет?
Вэйзар фыркнул пренебрежительно и гордо отвернулся.
— Что, братец, как юг? — поинтересовался Велон между блюдами.
— Отвратительно, как и всегда.
— Я не дала ему все сжечь, — пояснила Шильэт, и Вадерион усмехнулся.
— Привязала к дереву и разбиралась сама?
— Пап, ты, правда, думаешь, что в природе существует хоть что-то, к чему Вэйзара можно приковать? Он все снесет. Нет, я поступила проще и била его.
— Плохая традиция.
— Сдается, Вэйзар, тебя никто не спрашивает, — хохотнул Велон, вторя отцу.
— Ты бы помолчал.
— С колен опять говоришь?
— Чей бы варг выл! Каково быть под каблуком сразу у трех женщин, а, Велон? Ах, да, ты ведь в четвертый раз стал папой еще одна дочурка. Подобрали уже жениха Варелин?
Джетта с интересом наблюдала за старшим принцем. Она запомнила его холодным, высокомерным и напыщенным, сейчас же, спустя годы, он стал более живым и даже каким-то задерганным. Весь обед он с подозрением косился в конец стола, куда подальше от старших перекочевали младшие. Сейчас же он, услышав отповедь брата, сжал челюсти и сверкнул побагровевшей радужкой.
— Стоить поспешить, Велон, а то Варелин выберет жениха без тебя, — подлили масла в огонь близнецы.
— Выбираю — отрезал старший принц.
— На крайний случай выдай ее за Виэна, — влез с "советом" Вэйзар.
— За этого идиота?
— Ты чьего сына идиотом назвал? — тут же возмутились близнецы.
— Вашего, — хохотнул Вэйзар, но и ему досталось.
— Твой ничем не лучше, — огрызнулся Велон. — Вы вообще детей воспитывали или нет? Знаешь, что они здесь творили?
— Примеряешь роль заботливого дядюшки?
— Ваши идиоты тут покоя никому не давали.
— Следи за языком, Велон!
— А то ты меня уничтожишь своим самым мощным оружием — умом? — с сарказмом поинтересовался Велон.
В возникшей паузе, когда все мужчины готовились сказать новую гадость, раз уж за столом нельзя драться, Эда вдруг совершенно спокойно обратилась к Джетте, поясняя для нее некоторые моменты:
— Мы выдаем замуж старших дочерей.
— Мы, — многозначительно заметил Велон. — Как будто наше участие в судьбе детей не сводится всего лишь к оплате свадьбы!
Эда бросила на него укоризненный взгляд, но Джетту больше интересовали те самые детишки, которые успели отползти от родителей к самому краю стола. Она даже перегнулась через тарелку, выглядывая из-за близнецов.
— Та-ак, ваши — это леди Мечта всех мужчин и Бедная овечка, закабалившая Варга.
Велон подавился, Эда едва сдержала смешок, Вэйзар почти скатился под стол.
— Да, это наши, — емко ответила пустынная эльфийка.
— А ты не знаешь, кто есть кто? — удивилась Лисари, которой явно не хватило такта промолчать, как той же Эде.
— Нет, — равнодушно пожала плечами Джетта. — Я лет тридцать никаких крупных сплетен не слушала.
— А остальных угадаешь? — загорелся Вэйзар.
— Да что тут угадывать? Ну смотри: рядом с Овечкой сидит ее несчастный Варг. Я бы подумала, что они уже женаты, но вы вроде говорите, что свадьбы пока нет. Не думаю, что их сильно это тревожит. По крайней мере, не ее точно. Рядом с леди Мечтой сидит Веселушка, явно сестра Шулера, а оба они — детишки вот этой троицы.
"Троица" хмыкнула.
— Остается лишь Заводила и Мечтатель, который не сводит глаз с Веселушки. Заводила постоянно присматривает за Овечкой и леди Мечтой, так что он, скорее всего, их брат. А Мечтатель — кузен, но не только им, а еще и Веселушке, иначе бы не был влюблен в нее. Получается, что он ваш сын, да, Шильэт?
— Да, — вздохнув и потрепав мужа по загривку, подтвердила ликанша.
— Метко, — заметила Элиэн, отпивая линийское. — Мечтатель — Вэйзар, Веселушка с Шулером — Вэйла и Виэн, Заводила — Вейкар, его сестры — Виклен и Вилфен.
— Роуна забыла, — мрачно напомнил Велон, а потом вдруг успокоился. При этом Джетте показалось, что он что-то замышляет, хотя себя принц контролировал хорошо — для дроу, который кипел от негодования.
— Роун, сынок, не забудь сегодня ко мне зайти, — громко позвал Велон свалга. Джетта готова была поспорить, что за вполне миролюбивым выражением лица скрывается улыбка довольного демона, потому что звон разбитого бокала был слышен даже отсюда.
— Даже так? — тихо удивилась Шильэт. Эда едва заметно приподняла брови.
Тут же к ним подскочил Вейкар, нагло забрав бутылку ледзерского из-под носа деда и наполнив себе бокал.
— Хорошо вышло, пап, — тихо похвалил отца младший принц. — Его аж перекосило.
Вейкар так и светился от счастья. Велон от него недалеко ушел. Эда лишь покачивала головой, наблюдая за своими мужчинами.
Джетте определенно начинали нравиться племянники Тейнола.
Словно прочитав ее мысли, сидящий слева близнец (демон знает, кого из них как зовут) пошутил:
— Что, будешь нашей кузиной?
Как по заклинанию, все вокруг замерли. Особенно напряженными выглядели Вадерион, Элиэн, Велон и Тейнол.
Джетта лишь хмыкнула.
— Ко-онечно, размечтались. Я за кого замуж выхожу? За вашего дядю. А значит, я кто? Ваша тетя. — И она потрепала его по голове, добавив злорадно: — Племянничек.
Близнецы и Вэйзар как-то разом присмирели, даже Велон изогнул белоснежную бровь. Тейнол едва заметно расслабился, когда братья дружно вздохнули.
— Надеемся, ты будешь доброй тетей, — льстиво заметили близнецы.
— Как вы разочаруетесь, — протянула, скалясь, Джетта.
В этот момент пламя свечей на столе вдруг приобрело черно-фиолетовый оттенок.
Последнее, что заметила Джетта перед тем, как начался хаос, были расширившиеся зрачки Эды — что-то сильно напугало принцессу. А потом последовал удар в грудь, и Джетта отправилась в полет на пол. Над головой промелькнуло что-то огромное и бесформенное, сбитое волной песка. Послышался звон посуды, женская ругань. Джетта подняла голову, успев заметить, как дернулась стоящая уже у стены Эда, на миг отворачиваясь, и в этот момент черно-фиолетовый сгусток пламени устремился от нее к Тейнолу. Рефлекторно Джетта бросилась на него, сбивая с ног прямо на стол. Послышался грохот, треск, ор. Лишь чудом Джетта заметила, как пламя, пролетев над их головами ударило в Вадериона и Элиэн. Но за долю секунды до этого Императора сбила серая тень. Именно по ней и по Элиэн растеклось магическое пламя, которое с легкостью уничтожало все на своем пути — об этом свидетельствовали прожженные стены. Теперь вся эта мощь обрушилась на Императора с Императрицей.
— НЕТ!
Звон, грохот, вихрь песка, чьи-то шаги, ругань, вновь грохот, а потом яркий свет ослепил всех дроу. Джетта почувствовала, как пол под ними дрожит. Меж пальцев текло вино, Тейнол впился пальцами в ее запястье. Прямо сейчас в большой и просторной столовой разразилась магическая битва, для которой эта комната была мала. Особенно это почувствовали невольные свидетели, когда их раскидало к стенам. Джетте еще повезло — она врезалась не в камень, а в Тейнола, на которого и пришелся основной удар, — но некоторые явно переломали кости, судя по тихому хрусту, потонувшему в грохоте битвы.
Джетта привыкла ко всяким пакостям в своей жизни, но сейчас творилось нечто невообразимое. Ее ощущения разделяли многие члены семьи Шелар'рис, которым не довелось раньше на своей шкуре почувствовать мощь магической битвы.
Едва разлепляя глаза от яркого света и чувствуя лишь руки Тейнола, вцепившегося в нее, Джетта смогла разглядеть одинокую фигуру Эды, сражающуюся с какой-то тенью. До боли знакомой…
Казалось, это не кончится никогда. Магический вихрь, в котором оказалась Эда и ее противник, не подпускал к себе никого. Шелар'рис стали безмолвными наблюдателями этой битвы. Но вдруг, сквозь этот грохот, шум и сияние лучей пробилась волна то ли воздуха, то ли чего-то невидимого. Она разрезала песчаный вихрь и столкнулась с черно-фиолетовой фигурой.
В столовой, как и всегда, было шумно. Особой остроты добавило то, что Вадерион пожелал пересадить некоторых сыновей подальше от себя. В результате Тейнол из конца стола переехал в самое начало, под бок Элиэн, а вместе с ним и Джетта, которая теперь сидела между ним и Велиотом. Близнецы шумно возмущались — как их посмели отделить от любимой и родной матери, — но Вадерион быстро осек их, отпустив пару язвительных замечаний про женские юбки, за которые они до сих пор держатся. А дальше пошло веселье. Несчастному главе Теней, которого боялись все, кто о нем знал и кто лишь догадывался, оставалось лишь молиться Тьме, чтобы какое-нибудь неосторожное слово не перечеркнуло зарождающиеся отношения. Но ему стоило бояться другого.
***
Это было даже интересно: наблюдать за теми, кто всегда был от нее далек. Едва ли не с самого рождения в голову Джетты вбивали, что она племянница Императора, в ней течет кровь Шелар'рис. Как только она немного подросла и научилась думать, то начала пропускать мимо ушей все слова матери. Действительность оказывалась куда менее радужной, чем рисовала Вилеша Бурошкур в сознании своих детей. А после той давней поездки в столицу в качестве "свиты" леди Нельи, Джетта окончательно убедилась в том, что и ей, и ее братьям не место рядом с кузенами. Те были принцами крови, а они — бастардами. Пропасть, существовавшая между братом и сестрой Шелар'рис, была очевидна юной дроу. С той самой поры она на корню загубила в себе все глупые ростки надежды, что ее семья больше, чем она думает. Нет, ее родственниками были братья, мать и отцы — все. Император казался ей далекой фигурой, и, признаться, она сама не стремилась к общению с ним и его детьми — даже если бы представилась такая возможность. Джетта была равнодушна к власти, королям, правителям, богатым лордам и леди — она не трепетала перед ними, так что она даже не испытывала благоговение перед Императором. Тот просто существовал где-то отдельно от нее, и интересовал ее не больше, чем мясник из лавки в Сольде. Хотя последний был для Джетты даже важнее, ведь именно благодаря ему на ее столе появлялось вкусное и свежее мясо. Так что никаких чувств, обид и прочего она к своему, по сути, родному дяде не испытывала, считая его обычным, пусть и выдающимся (все же Империю построил) мужчиной. Что же касалось его взаимоотношений с сестрой и "трагических" смертей ее братьев, в которых признался Тейнол, так Джетта действительно хотела это забыть. Прошлое представлялось ей огромным уродливым комком из собственных гнилых чувств и тех поступков родных, которые приводили их к смерти. Да, она отомстила за мать и отца, но так и не смогла отделаться от мысли, что Вилеша Бурошкур сама сложила себе погребальный костер. Сложно было злиться на безликого палача, который всего лишь выполнил выбранное самой жертвой предназначение. Ничего, кроме тупой боли, это горькое осознание не приносило. И тогда Джетта предпочла вовсе забыть прошлое. Так было легче, чем нести на себе грехи мертвой родни и свои собственные. Тем более сейчас у нее появился Тейнол, который вернул ей радость жизни в самом прямом смысле слова. Джетта не была сентиментальна, но признавала, что есть вещи неосязаемые, которые сильно могли изменить твое существование. К примеру, любовь. Она значила куда больше, чем все остальное.
В общем, для Джетты Вадерион и его орава была семьей именно Тейнола и представляла для нее интерес только с этой стороны. Она запомнила принцев холодными и высокомерными, такими, какими они предстали много лет назад. Но этот семейный обед кардинально отличался от того официального. Сейчас большая семья Шелар'рис походила на улей: все галдели, обменивались фразами и шутками. Конец стола, где сидели "молодые", вовсе превратилась в какой-то пир демонов.
Поначалу Джетта собиралась несильно лезть в разговоры, по возможности оставаясь в тени — а то Тейнол готов был слечь от беспокойства. Очень уж он переживал: то ли за нее, то ли из-за нее. Однако надежды ее не оправдались — она была новым лицом за столом и интересовала всех присутствующих.
— Ну что, Джетта, рассказывай, как ты познакомилась с неуловимым главой Теней, — произнесла Шильэт, накалывая кусочек рыбы на десертную вилку. Ликанша была единственной, кто не соблюдал правила этикета. Джетта и сама их не любила, но по привычке, принесенной из детства, неукоснительно соблюдала. Все же есть вещи, от которых весьма трудно избавиться.
— А что Тейнола не спрашиваешь?
— От него как будто чего-то можно добиться, — фыркнул Вэйзар и потер побитую вчера скулу. Самое интересное, что он даже не обиделся на женщин, столь грубо отнесшихся к его лицу. Сам брякнул — сам ответил. В этом второй принц оказался прост, как обычный вояка-орк.
— Да, ты прав. Тогда расскажу эту безумно романтичную историю, — с неискоренимым навеки сарказмом произнесла Джетта, заставив Тейнола сменить выражение лица с ледяного на заинтересованное. А уж старшие принцы и их жены уделили ей еще больше внимания.
— Жила я лет тридцать спокойно в своем милом домике на болоте. И был у меня всего лишь один кобель и тот варг. Все было хорошо, все было замечательно. И вот одним прекрасным утром я отправилась в город, у ворот которого, в ближайшей канаве, обнаружила полусдохший труп незнакомого дроу и подумала: а может спасти его? И представляете — спасла! Взяла к себе, вылечила, накормила — бедный, я ужасно готовлю, — приютила, да так и в постель затащила. Так и полюбили друг друга, потому что больше некого было. Ну а путешествием в столицу мы обязаны исключительно желанию Тейнола, который чуял, что где-то у него есть огромная орава племянников.
Принцы заржали, как кони, им вторила Шильэт. Лисари мерзко подхихикивала, и только Эда не позволила себе ничего, кроме улыбки.
— Спасла, значит? — поинтересовалась ликанша, отсмеявшись.
— Да. Вот теперь пытаюсь понять, зачем.
— Гиблое дело. А история, и правда, кхм, романтичная. Она его спасла — прямо как у нас с Вэйзаром.
Вышеупомянутый принц как раз набрал в рот еды, поэтому едва не подавился. Справившись с мясом, он выдохнул возмущенно:
— Чего?! Ты устроила мне ловушку, поймала меня и Черное Пламя в магический шторм, покалечила мою химеру, взяла меня в плен, допрашивала, пытала, я едва смог сбежать от тебя. В какой момент нашего знакомства ты меня спасла?!
Шильэт посмотрела на него, как на идиота, и озвучила очевидное:
— Когда я тебя не убила.
От такой наглости Вэйзару даже нечего было ответить. Он с полминуты хватал ртом воздух, пока близнецы покатывались со смеху. Наконец он ответил:
— Так ты меня каждый день грозишься убить, что мне, считать, что ты меня всю нашу жизнь спасаешь?
— Неужели ты понял эту простую истину? Спустя столько лет?
Вэйзар фыркнул пренебрежительно и гордо отвернулся.
— Что, братец, как юг? — поинтересовался Велон между блюдами.
— Отвратительно, как и всегда.
— Я не дала ему все сжечь, — пояснила Шильэт, и Вадерион усмехнулся.
— Привязала к дереву и разбиралась сама?
— Пап, ты, правда, думаешь, что в природе существует хоть что-то, к чему Вэйзара можно приковать? Он все снесет. Нет, я поступила проще и била его.
— Плохая традиция.
— Сдается, Вэйзар, тебя никто не спрашивает, — хохотнул Велон, вторя отцу.
— Ты бы помолчал.
— С колен опять говоришь?
— Чей бы варг выл! Каково быть под каблуком сразу у трех женщин, а, Велон? Ах, да, ты ведь в четвертый раз стал папой еще одна дочурка. Подобрали уже жениха Варелин?
Джетта с интересом наблюдала за старшим принцем. Она запомнила его холодным, высокомерным и напыщенным, сейчас же, спустя годы, он стал более живым и даже каким-то задерганным. Весь обед он с подозрением косился в конец стола, куда подальше от старших перекочевали младшие. Сейчас же он, услышав отповедь брата, сжал челюсти и сверкнул побагровевшей радужкой.
— Стоить поспешить, Велон, а то Варелин выберет жениха без тебя, — подлили масла в огонь близнецы.
— Выбираю — отрезал старший принц.
— На крайний случай выдай ее за Виэна, — влез с "советом" Вэйзар.
— За этого идиота?
— Ты чьего сына идиотом назвал? — тут же возмутились близнецы.
— Вашего, — хохотнул Вэйзар, но и ему досталось.
— Твой ничем не лучше, — огрызнулся Велон. — Вы вообще детей воспитывали или нет? Знаешь, что они здесь творили?
— Примеряешь роль заботливого дядюшки?
— Ваши идиоты тут покоя никому не давали.
— Следи за языком, Велон!
— А то ты меня уничтожишь своим самым мощным оружием — умом? — с сарказмом поинтересовался Велон.
В возникшей паузе, когда все мужчины готовились сказать новую гадость, раз уж за столом нельзя драться, Эда вдруг совершенно спокойно обратилась к Джетте, поясняя для нее некоторые моменты:
— Мы выдаем замуж старших дочерей.
— Мы, — многозначительно заметил Велон. — Как будто наше участие в судьбе детей не сводится всего лишь к оплате свадьбы!
Эда бросила на него укоризненный взгляд, но Джетту больше интересовали те самые детишки, которые успели отползти от родителей к самому краю стола. Она даже перегнулась через тарелку, выглядывая из-за близнецов.
— Та-ак, ваши — это леди Мечта всех мужчин и Бедная овечка, закабалившая Варга.
Велон подавился, Эда едва сдержала смешок, Вэйзар почти скатился под стол.
— Да, это наши, — емко ответила пустынная эльфийка.
— А ты не знаешь, кто есть кто? — удивилась Лисари, которой явно не хватило такта промолчать, как той же Эде.
— Нет, — равнодушно пожала плечами Джетта. — Я лет тридцать никаких крупных сплетен не слушала.
— А остальных угадаешь? — загорелся Вэйзар.
— Да что тут угадывать? Ну смотри: рядом с Овечкой сидит ее несчастный Варг. Я бы подумала, что они уже женаты, но вы вроде говорите, что свадьбы пока нет. Не думаю, что их сильно это тревожит. По крайней мере, не ее точно. Рядом с леди Мечтой сидит Веселушка, явно сестра Шулера, а оба они — детишки вот этой троицы.
"Троица" хмыкнула.
— Остается лишь Заводила и Мечтатель, который не сводит глаз с Веселушки. Заводила постоянно присматривает за Овечкой и леди Мечтой, так что он, скорее всего, их брат. А Мечтатель — кузен, но не только им, а еще и Веселушке, иначе бы не был влюблен в нее. Получается, что он ваш сын, да, Шильэт?
— Да, — вздохнув и потрепав мужа по загривку, подтвердила ликанша.
— Метко, — заметила Элиэн, отпивая линийское. — Мечтатель — Вэйзар, Веселушка с Шулером — Вэйла и Виэн, Заводила — Вейкар, его сестры — Виклен и Вилфен.
— Роуна забыла, — мрачно напомнил Велон, а потом вдруг успокоился. При этом Джетте показалось, что он что-то замышляет, хотя себя принц контролировал хорошо — для дроу, который кипел от негодования.
— Роун, сынок, не забудь сегодня ко мне зайти, — громко позвал Велон свалга. Джетта готова была поспорить, что за вполне миролюбивым выражением лица скрывается улыбка довольного демона, потому что звон разбитого бокала был слышен даже отсюда.
— Даже так? — тихо удивилась Шильэт. Эда едва заметно приподняла брови.
Тут же к ним подскочил Вейкар, нагло забрав бутылку ледзерского из-под носа деда и наполнив себе бокал.
— Хорошо вышло, пап, — тихо похвалил отца младший принц. — Его аж перекосило.
Вейкар так и светился от счастья. Велон от него недалеко ушел. Эда лишь покачивала головой, наблюдая за своими мужчинами.
Джетте определенно начинали нравиться племянники Тейнола.
Словно прочитав ее мысли, сидящий слева близнец (демон знает, кого из них как зовут) пошутил:
— Что, будешь нашей кузиной?
Как по заклинанию, все вокруг замерли. Особенно напряженными выглядели Вадерион, Элиэн, Велон и Тейнол.
Джетта лишь хмыкнула.
— Ко-онечно, размечтались. Я за кого замуж выхожу? За вашего дядю. А значит, я кто? Ваша тетя. — И она потрепала его по голове, добавив злорадно: — Племянничек.
Близнецы и Вэйзар как-то разом присмирели, даже Велон изогнул белоснежную бровь. Тейнол едва заметно расслабился, когда братья дружно вздохнули.
— Надеемся, ты будешь доброй тетей, — льстиво заметили близнецы.
— Как вы разочаруетесь, — протянула, скалясь, Джетта.
В этот момент пламя свечей на столе вдруг приобрело черно-фиолетовый оттенок.
Глава 4. Загадки прошлого
Последнее, что заметила Джетта перед тем, как начался хаос, были расширившиеся зрачки Эды — что-то сильно напугало принцессу. А потом последовал удар в грудь, и Джетта отправилась в полет на пол. Над головой промелькнуло что-то огромное и бесформенное, сбитое волной песка. Послышался звон посуды, женская ругань. Джетта подняла голову, успев заметить, как дернулась стоящая уже у стены Эда, на миг отворачиваясь, и в этот момент черно-фиолетовый сгусток пламени устремился от нее к Тейнолу. Рефлекторно Джетта бросилась на него, сбивая с ног прямо на стол. Послышался грохот, треск, ор. Лишь чудом Джетта заметила, как пламя, пролетев над их головами ударило в Вадериона и Элиэн. Но за долю секунды до этого Императора сбила серая тень. Именно по ней и по Элиэн растеклось магическое пламя, которое с легкостью уничтожало все на своем пути — об этом свидетельствовали прожженные стены. Теперь вся эта мощь обрушилась на Императора с Императрицей.
— НЕТ!
Звон, грохот, вихрь песка, чьи-то шаги, ругань, вновь грохот, а потом яркий свет ослепил всех дроу. Джетта почувствовала, как пол под ними дрожит. Меж пальцев текло вино, Тейнол впился пальцами в ее запястье. Прямо сейчас в большой и просторной столовой разразилась магическая битва, для которой эта комната была мала. Особенно это почувствовали невольные свидетели, когда их раскидало к стенам. Джетте еще повезло — она врезалась не в камень, а в Тейнола, на которого и пришелся основной удар, — но некоторые явно переломали кости, судя по тихому хрусту, потонувшему в грохоте битвы.
Джетта привыкла ко всяким пакостям в своей жизни, но сейчас творилось нечто невообразимое. Ее ощущения разделяли многие члены семьи Шелар'рис, которым не довелось раньше на своей шкуре почувствовать мощь магической битвы.
Едва разлепляя глаза от яркого света и чувствуя лишь руки Тейнола, вцепившегося в нее, Джетта смогла разглядеть одинокую фигуру Эды, сражающуюся с какой-то тенью. До боли знакомой…
Казалось, это не кончится никогда. Магический вихрь, в котором оказалась Эда и ее противник, не подпускал к себе никого. Шелар'рис стали безмолвными наблюдателями этой битвы. Но вдруг, сквозь этот грохот, шум и сияние лучей пробилась волна то ли воздуха, то ли чего-то невидимого. Она разрезала песчаный вихрь и столкнулась с черно-фиолетовой фигурой.
