От автора
Традиционно уже посвящаю книгу моей маме. И первым успехам. Первой нарисованной картине, первой выигранной игре и первой написанной серии.
Цикл "Рестанийские истории". Книга 3
Рейтинг 18+ (Без постельных сцен)
Многолюдная и многогранная Рестания была прекрасна тем, что в ней существовало немало потайных уголков, в которые не заглядывал пристальный взгляд ни Управления, ни Ордена, ни простых любопытствующих. Как говорится, если хочешь что-то спрятать, спрячь на самом видном месте.
Мужчина в грязно-сером плаще резко свернул в маленький тупичок на окраине Квартала Бедняков и без стука вошел в дверцу, явно рассчитанную на гномов. Внутри его путь не окончился, он еще некоторое время поднимался по многочисленным лестницам и темным коридорам, скрип половиц которых раздражал его еще больше. Даже самый невнимательный наблюдатель заметил бы, что таинственный путник нервничает. Об этом же ему сказал второй мужчина, ждавший его в маленькой грязной комнатке этого притона.
— Дергаешься? — усмехнулся он.
— Я слишком рискую, являясь на эти встречи, — не скрывая недовольства, ответил мужчина в сером плаще.
— Но это ведь твоя обязанность. — Казалось бы, ничего в голосе или внешности говорившего не изменилось, лишь блеснули в полутьме ярко-зеленые глаза, но вошедший замер и уже с подобострастием отвесил поклон.
— Как прикажет мой господин.
— Вот это правильный настрой. — Он говорил мягко, вкрадчиво, и это вызывало еще большую дрожь. — Помнится, предыдущий мой слуга был менее придирчив и более терпим.
Первый мужчина лишь сильнее склонил голову, принимая укор.
— Не забывай, кому ты служишь и чье место занимаешь. Ты поднялся, стал моим ближайшим помощником, это накладывает на тебя определенные обязательства.
— У господина есть задание для меня?
— Да, мне нужно, чтобы ты...
4869 год от Великого Нашествия
Рестания
— И все же я не считаю необходимым повышать налог на землю именно сейчас, — перебила спорщиков Мила, и все тут же замолчали, только глава Палаты лордов, хитрая стерва Риджи, возразила:
— А откуда тогда нам взять золото для городских нужд? Строительство Рестании обошлось бюджету в большую сумму.
— Поднимем налог на ввоз, — предложила-приказала Мила, глядя прямо в глаза Риджи. За прошедшие шесть лет со дня осады Рестании леди де Ринтар нисколько не изменилась, хотя уже разменяла четвертый десяток. Милая и улыбчивая она, однако, став главой Палаты, быстро дала понять, что является совсем не той пустоголовой кокеткой, которой казалась раньше. Именно за ее острый ум, хитрость (больше похожую на исключительную изворотливость) и дельные идеи Мила оставила ее в Совете. Вообще, изначально перед новоиспеченной правительницей Рестании встал вопрос о необходимости Совета как такового. В конце концов она приняла решение оставить его, наделив исключительно совещательными функциями: править она может и сама, а они пусть помогают, будет нужно — прислушается, да и видимость равноправия сохранится. Так Совет Рестании продолжил свое существование: главой Палаты лордов осталась Риджи, успешно (а как иначе для наемной убийцы?) пережившей войну; ремесленников представлял Шадок, располневший за эти годы еще больше, но не утративший веселого нрава и светлой головы; Управление теперь возглавлял Вангред, вечно ворчащий по этому поводу, а в Академии Трех Солнц ректором (против ее воли, но единогласным решением всех преподавателей) сделали Кэристу. Теперь каждое собрание Совета походило на представление шутов — Вангред усиленно делал вид, что его все раздражает, Кэриста изображала статую, Шадок вечно сцеплялся с Леротом (главой Торговой палаты, неплохим мужиком, хоть и жутким скупердяем), а над ними всеми периодически подсмеивалась, наивно хлопая глазками, Риджи. И вот этим Мила управляла, да.
— Тогда нам вовсе перестанут товары возить, — проскрежетал Лерот.
— Свои будем производить, — тут же встрял Шадок.
— Не перестанут, — ответила главе торговцев Мила, словно не заметив последней реплики. — Рестания — центр мира и самое выгодное торговое место. Купцы не обеднеют, заплатив нам больше золота за возможность продавать свои товары. Не стоит снижать себе цену.
Поразмыслив, Совет согласился с Милой, вопрос налогов был закрыт, и впереди забрезжила смутная надежда, что сегодня она успеет к ужину. Но, как это часто бывает в жизни, надежды умирают до своего воплощения.
— Кхм, госпожа Крейл, — начал Шадок, переглянувшись с Леротом (вот она давно подозревала, что их вечные склоки — лишь прикрытие, — и эта парочка заблаговременно сговорилась!), и Мила сразу поняла, что ей в любом случае не понравится сказанное. — Мы хотели бы поднять на сегодняшнем собрании еще один вопрос, — Шадок запнулся, но взгляд его невольно скользнул по пустующему уже шесть лет креслу.
Мысленно вздохнув от досады — это был тяжелый для нее вопрос, проблема, которую она не могла решить уже шесть лет, как бы не ломала над ней голову, — Мила уверенно заявила:
— Я понимаю ваше беспокойство, дорогие коллеги, но спешу заверить, что к лету вам станет известна кандидатура Верховного мага, и я выражаю надежду, что Совет Рестании ее одобрит.
«Вот бы еще мне знать, кто им будет», — подумала Мила, вставая и давая понять, что на сегодня обсуждение закончено. Постепенно все стали расходиться.
Выйдя из ратуши — отстроенной и сверкающей чистотой, — женщина подняла голову к небу: над горизонтом медленно вспылывала луна. Вдохнув морозный зимний воздух, она направилась домой. После ее избрания и устранения всех угроз Мила потратила немало времени, чтобы отстроить Рестанию — половина города была разрушена едва ли не до основания. Квартал Бедняков и Торговый Квартал они отстраивали заново, Квартал Ремесленников и Магов тоже сильно пострадал, и даже Старый Квартал, чьи стены враг так и не смог взять, был частично разрушен снарядами катапульт. Так что из шести последних лет пять ушло на восстановительные работы, а ведь еще необходимо было наладить торговлю, поставки провианта и многие тысячи других мелочей, которые теперь занимали голову Милы. Но все это осталось в прошлом, Рестания вновь сияла на весь мир, а ее улицы заполонили люди и нелюди, поэтому оставшаяся нерешенной проблема теперь горела огнем на фоне мирного бытия — Верховный маг.
Мила вновь вздохнула: после ее слов на собрании ей придется из кожи вон вылезти, но найти кандидата на эту должность. В отличие от де Шелона, ее Совет был фигурой самодостаточной, в него входили две женщины, которые имели свое мнение, двое мужчин, также имевших свое мнение, и Вангред, готовый согласится со всем, что скажет Мила, лишь бы его оставили в покое. Так что за свои слова эльфийке придется отвечать. Впрочем, вопрос в любом случае нужно было решать так или иначе, поэтому она и дала такое обещание: не для них, для себя. Если к лету никого не найдет, то...
Проехавший мимо всадник отвесил ей поклон, Мила кивнула — ее в Рестании теперь знали все.
Но что делать с Верховным магом? Все началось в тот момент, когда лорду Арнольду де Шелону снесло голову ядром катапульты. Тогда, во время войны, всем было не до титулов, но потом... потом Мила сохранила Совет, отстроила Рестанию и правила ею, но Верховного мага так и не назначала, а все по той простой причине, что было некого — маги здесь, в центральных землях, по мнению эльфийки, были никчемными. Но хуже всего было то, что в глазах народа один кандидат, причем явный, все же был — Кэтрин, жена Мэла и дочь погибшего Верховного мага. Милу спасло лишь то, что формально титул не переходил по наследству, а именно назначался, иначе Кэтрин уселась бы в Совете быстрее, чем успели отзвенеть колокола по ее отцу. Она и так заявилась на одно из самых первых (после войны) собраний и непрозрачно намекнула, что готова занять пустующее место. Тогда Мила довольно грубо оборвала все надежды леди Остерфальд на титул Верховного мага, заявив, что не считает ее подходящей для этого кандидатурой. С мнением правительницы Рестании пришлось считаться даже Кэтрин, и она ушла, но в народе до сих пор гуляли слухи о том, что дочка де Шелона должна занять место отца. И теперь, когда прошло уже несколько лет и необходимость в Верховном маге стала слишком серьезной и уже, увы, неотложной, Миле было сложно противиться общественному мнению. Она не могла выйти на улицу и объяснить толпе, что Кэтрин — ее не устраивает и как маг, и как протеже Ордена, который через последнего де Шелона пытается подавить ее власть. Так что либо Мила в ближайшее время находит мага, либо Кэтрин займет-таки место отца и паладины получат доступ в Совет Рестании. Последнее допустить было нельзя, поэтому Миле предстояли тяжелые полгода.
Дель вышел из дверей аудитории и облегченно вздохнул — последний день сессии подошел к концу, и он теперь был свободен от студентов на ближайшую неделю.
— Пойдешь с нами? — Вильгельм хлопнул его по плечу, а рядом засмеялась Хельга. Иногда Делю казалось, что эта парочка никогда не расстается и даже спит вместе, даром что близнецы.
— Пить не буду, — тут же предупредил ликан.
— Ну и зачем ты нам тогда нужен? Иди вон, к Кэристе, она такая же трезвенница: как из Совета вернется, так сразу за отчеты засядет, нет бы отдохнуть по-человечески!
— Вот да, — поддержала брата Хельга. — После тяжелого трудового дня, да еще и с оравой студентов, нужно отдыхать, а не бумажки перебирать!
— Тогда я предпочту отказаться, — мягко возразил Дель, спускаясь по лестнице. Парочка преподавателей по физической подготовке (или "эти монстры", как звали их несчастные студенты, тренируемые двумя тиранами) махнули на него рукой, только Хельга крикнула сверху:
— Ты на лето опять уедешь или останешься? А то хорошая халтурка подвернулась, хотели тебя позвать!
Мысленно поморщившись от излишне жаргонной речи коллег, Дель покачал головой:
— Еще не знаю, — и продолжил путь. Судя по доносившимся еще с полминуты разочарованным возгласам, двое оборотней остались им крайне недовольны. Впрочем, этот разговор повторялся из года в год, и Дель успел привыкнуть к неутомимой энергии и неслыханному нахальству Вильгельма и Хельги. Что же касается лета... Последние шесть лет были достаточно мирные и спокойные как для Рестании, так и для ее жителей. Кэриста стала ректором под давлением преподавателей, никто из которых не желал становиться во главе Академии. Пассивность же чернокнижницы и ее равнодушие в большинстве вопросов привели к тому, что все здесь до сих пор было так же, как при Риланэ. Даже факультет словесности, как и хотел предыдущий ректор, открыли. Там и работал уже шесть лет Дель, отлучаясь из Рестании лишь на лето — тогда начиналась его теневая работа, он исполнял поручения Милы, которые не подлежали огласке. За это время Дель успел побывать во многих местах, немало попутешествовав по миру, но сердце его все равно принадлежало Рестании, ее широким многолюдным улицам, грязным мостовым и разноцветным черепичным крышам. Это был его дом. Нет, это был их дом.
Лен упал на диван и закинул ноги на подлокотник — он устал, как собака! Собака, на которой весь день возили дрова. Или воду. В общем, что-то тяжелое.
С каждым повышением Милы (еще в Управлении) становилось тяжелее и ему, ее первому и самому главному помощнику, но после того, как его дорогую и возлюбленную супругу сделали правительницей Рестании, он взвыл по-настоящему. Дел было столько, как будто у них с Милой в сутках по сто часов!
— Устал? — сочувственно спросила Виладжия, выходя в гостиную. На ней было надето шелковое изумрудное платье, а длинные темно-медные волосы заплетены в изящную эльфийскую прическу, отчего она выглядела еще красивее, чем обычно. И хоть ей было всего лишь двенадцать, Лен недовольно подумал, что ему пора начинать присматривать за нею, это только Шелиан, такая же заноза, как и он, сама любого мужика может с лестницы спустить, а вот Виладжия — воздушная и нежная, словно цветок — была слишком лакомым и беззащитным кусочком. Да, надо за ней приглядеть.
— Нет, просто хочу полежать.
— Заметно, — она улыбнулась, пряча смешинки в глубине оранжевых глаз.
— Мама еще не пришла?
— Нет, она на собрании Совета. — Виладжия присела в кресло напротив отца, изящно сложив свои ручки на коленях. Маленькая леди, совершенно непохожая ни на жилистых энергичных Лена с Шелиан и Ливелой, ни на жесткую решительную Милу. — Шели сидит над книгами, ворчит. — Этим летом Шелиан собиралась поступать в Академию и, подначенная отцом, корпела над учебниками, готовясь к вступительным экзаменам. — А Ливи тренируется в саду. — Младшая из их дочерей, как видимо, пошла характером в бабушку и не расставалась с луком с того самого дня, как Мила вырезала его для четырехлетней Ливелы.
— Ну и хорошо, отдохну в тишине, — проворчал Лен больше для вида — своих девочек он обожал и был рад им в любое время.
— Приказать слугам подать ужин?
— А вы нам что-то оставили? — ехидно поинтересовался мужчина.
— Представляешь, — хихикнула Виладжия.
— Ну тогда пусть несут.
Их дом, который когда-то Лен, Дель, Реб и Нелан построили своими руками и в котором семья Крейлов прожила долгие десять лет, сгорел во время осады, вместо него Мила руками рестанийцев воздвигла (по-другому не скажешь) особняк в Старом Квартал, совсем недалеко от дома Феланэ. По мнению его любимой, правительница целого города не должна жить в трех комнатах, и Лен не смог ей возразить. Поэтому теперь у них был большой роскошный особняк с штатом проверенных слуг, хороший достаток и куча проблем в придачу. Впрочем, это все было нытьем, на самом деле, последние шесть лет были для них вполне счастливым, омрачила их лишь смерть отца Лена. Старый и ворчливый, но любимый Альберт Крейл был не в том возрасте, чтобы пережить осаду. Его смерть больно ударила по Лену, хотя ни с кем, даже с Милой, он это не обсуждал, стоически делая вид, что все хорошо. Она и сама потеряла отца — Винсент Корт тоже был человеком, и совсем недавно умер, сделав леди Астеру Феланэ вдовой. Несмотря на это и на то, что Мила глубоко переживала из-за того, что не успела помириться с отцом, с матерью она продолжала общаться холодно. Особенно теперь, когда Мила стала правительницей Рестании, будучи не леди. Вообще, только после того, как ее сделали главной, Лен понял, чем пожертвовала его любимая, выходя за него замуж и отказываясь от титула. Мила была хорошим сметливым инспектором, отличным умным начальником, но как правитель она не знала равных. Это было ее место, место лидера. Она не колеблясь принимала тяжелые решения, умела приказывать, казнить и миловать, управлять городом, населенным самыми разными существами, и оставаться любимой народом. Только став правительницей Рестании Мила смогла в полной мере проявить себя, и Лен, глядя на нее, не уставал внутренне восхищаться ею. Ему оставалось лишь внешне оставаться невозмутимым, отпуская ехидные замечания (чтобы не зазнавалась), и помогать ей, как он делал всегда. Официально он считался ее заместителем и по факту занимался всем, чем не успевала она — приводил в исполнение ее приказы, следил за всеми и вся, работал личным советником...
Традиционно уже посвящаю книгу моей маме. И первым успехам. Первой нарисованной картине, первой выигранной игре и первой написанной серии.
Цикл "Рестанийские истории". Книга 3
Рейтинг 18+ (Без постельных сцен)
Пролог
Многолюдная и многогранная Рестания была прекрасна тем, что в ней существовало немало потайных уголков, в которые не заглядывал пристальный взгляд ни Управления, ни Ордена, ни простых любопытствующих. Как говорится, если хочешь что-то спрятать, спрячь на самом видном месте.
Мужчина в грязно-сером плаще резко свернул в маленький тупичок на окраине Квартала Бедняков и без стука вошел в дверцу, явно рассчитанную на гномов. Внутри его путь не окончился, он еще некоторое время поднимался по многочисленным лестницам и темным коридорам, скрип половиц которых раздражал его еще больше. Даже самый невнимательный наблюдатель заметил бы, что таинственный путник нервничает. Об этом же ему сказал второй мужчина, ждавший его в маленькой грязной комнатке этого притона.
— Дергаешься? — усмехнулся он.
— Я слишком рискую, являясь на эти встречи, — не скрывая недовольства, ответил мужчина в сером плаще.
— Но это ведь твоя обязанность. — Казалось бы, ничего в голосе или внешности говорившего не изменилось, лишь блеснули в полутьме ярко-зеленые глаза, но вошедший замер и уже с подобострастием отвесил поклон.
— Как прикажет мой господин.
— Вот это правильный настрой. — Он говорил мягко, вкрадчиво, и это вызывало еще большую дрожь. — Помнится, предыдущий мой слуга был менее придирчив и более терпим.
Первый мужчина лишь сильнее склонил голову, принимая укор.
— Не забывай, кому ты служишь и чье место занимаешь. Ты поднялся, стал моим ближайшим помощником, это накладывает на тебя определенные обязательства.
— У господина есть задание для меня?
— Да, мне нужно, чтобы ты...
Часть 1. Ледяное сердце
Глава 1. Верховный маг
4869 год от Великого Нашествия
Рестания
— И все же я не считаю необходимым повышать налог на землю именно сейчас, — перебила спорщиков Мила, и все тут же замолчали, только глава Палаты лордов, хитрая стерва Риджи, возразила:
— А откуда тогда нам взять золото для городских нужд? Строительство Рестании обошлось бюджету в большую сумму.
— Поднимем налог на ввоз, — предложила-приказала Мила, глядя прямо в глаза Риджи. За прошедшие шесть лет со дня осады Рестании леди де Ринтар нисколько не изменилась, хотя уже разменяла четвертый десяток. Милая и улыбчивая она, однако, став главой Палаты, быстро дала понять, что является совсем не той пустоголовой кокеткой, которой казалась раньше. Именно за ее острый ум, хитрость (больше похожую на исключительную изворотливость) и дельные идеи Мила оставила ее в Совете. Вообще, изначально перед новоиспеченной правительницей Рестании встал вопрос о необходимости Совета как такового. В конце концов она приняла решение оставить его, наделив исключительно совещательными функциями: править она может и сама, а они пусть помогают, будет нужно — прислушается, да и видимость равноправия сохранится. Так Совет Рестании продолжил свое существование: главой Палаты лордов осталась Риджи, успешно (а как иначе для наемной убийцы?) пережившей войну; ремесленников представлял Шадок, располневший за эти годы еще больше, но не утративший веселого нрава и светлой головы; Управление теперь возглавлял Вангред, вечно ворчащий по этому поводу, а в Академии Трех Солнц ректором (против ее воли, но единогласным решением всех преподавателей) сделали Кэристу. Теперь каждое собрание Совета походило на представление шутов — Вангред усиленно делал вид, что его все раздражает, Кэриста изображала статую, Шадок вечно сцеплялся с Леротом (главой Торговой палаты, неплохим мужиком, хоть и жутким скупердяем), а над ними всеми периодически подсмеивалась, наивно хлопая глазками, Риджи. И вот этим Мила управляла, да.
— Тогда нам вовсе перестанут товары возить, — проскрежетал Лерот.
— Свои будем производить, — тут же встрял Шадок.
— Не перестанут, — ответила главе торговцев Мила, словно не заметив последней реплики. — Рестания — центр мира и самое выгодное торговое место. Купцы не обеднеют, заплатив нам больше золота за возможность продавать свои товары. Не стоит снижать себе цену.
Поразмыслив, Совет согласился с Милой, вопрос налогов был закрыт, и впереди забрезжила смутная надежда, что сегодня она успеет к ужину. Но, как это часто бывает в жизни, надежды умирают до своего воплощения.
— Кхм, госпожа Крейл, — начал Шадок, переглянувшись с Леротом (вот она давно подозревала, что их вечные склоки — лишь прикрытие, — и эта парочка заблаговременно сговорилась!), и Мила сразу поняла, что ей в любом случае не понравится сказанное. — Мы хотели бы поднять на сегодняшнем собрании еще один вопрос, — Шадок запнулся, но взгляд его невольно скользнул по пустующему уже шесть лет креслу.
Мысленно вздохнув от досады — это был тяжелый для нее вопрос, проблема, которую она не могла решить уже шесть лет, как бы не ломала над ней голову, — Мила уверенно заявила:
— Я понимаю ваше беспокойство, дорогие коллеги, но спешу заверить, что к лету вам станет известна кандидатура Верховного мага, и я выражаю надежду, что Совет Рестании ее одобрит.
«Вот бы еще мне знать, кто им будет», — подумала Мила, вставая и давая понять, что на сегодня обсуждение закончено. Постепенно все стали расходиться.
Выйдя из ратуши — отстроенной и сверкающей чистотой, — женщина подняла голову к небу: над горизонтом медленно вспылывала луна. Вдохнув морозный зимний воздух, она направилась домой. После ее избрания и устранения всех угроз Мила потратила немало времени, чтобы отстроить Рестанию — половина города была разрушена едва ли не до основания. Квартал Бедняков и Торговый Квартал они отстраивали заново, Квартал Ремесленников и Магов тоже сильно пострадал, и даже Старый Квартал, чьи стены враг так и не смог взять, был частично разрушен снарядами катапульт. Так что из шести последних лет пять ушло на восстановительные работы, а ведь еще необходимо было наладить торговлю, поставки провианта и многие тысячи других мелочей, которые теперь занимали голову Милы. Но все это осталось в прошлом, Рестания вновь сияла на весь мир, а ее улицы заполонили люди и нелюди, поэтому оставшаяся нерешенной проблема теперь горела огнем на фоне мирного бытия — Верховный маг.
Мила вновь вздохнула: после ее слов на собрании ей придется из кожи вон вылезти, но найти кандидата на эту должность. В отличие от де Шелона, ее Совет был фигурой самодостаточной, в него входили две женщины, которые имели свое мнение, двое мужчин, также имевших свое мнение, и Вангред, готовый согласится со всем, что скажет Мила, лишь бы его оставили в покое. Так что за свои слова эльфийке придется отвечать. Впрочем, вопрос в любом случае нужно было решать так или иначе, поэтому она и дала такое обещание: не для них, для себя. Если к лету никого не найдет, то...
Проехавший мимо всадник отвесил ей поклон, Мила кивнула — ее в Рестании теперь знали все.
Но что делать с Верховным магом? Все началось в тот момент, когда лорду Арнольду де Шелону снесло голову ядром катапульты. Тогда, во время войны, всем было не до титулов, но потом... потом Мила сохранила Совет, отстроила Рестанию и правила ею, но Верховного мага так и не назначала, а все по той простой причине, что было некого — маги здесь, в центральных землях, по мнению эльфийки, были никчемными. Но хуже всего было то, что в глазах народа один кандидат, причем явный, все же был — Кэтрин, жена Мэла и дочь погибшего Верховного мага. Милу спасло лишь то, что формально титул не переходил по наследству, а именно назначался, иначе Кэтрин уселась бы в Совете быстрее, чем успели отзвенеть колокола по ее отцу. Она и так заявилась на одно из самых первых (после войны) собраний и непрозрачно намекнула, что готова занять пустующее место. Тогда Мила довольно грубо оборвала все надежды леди Остерфальд на титул Верховного мага, заявив, что не считает ее подходящей для этого кандидатурой. С мнением правительницы Рестании пришлось считаться даже Кэтрин, и она ушла, но в народе до сих пор гуляли слухи о том, что дочка де Шелона должна занять место отца. И теперь, когда прошло уже несколько лет и необходимость в Верховном маге стала слишком серьезной и уже, увы, неотложной, Миле было сложно противиться общественному мнению. Она не могла выйти на улицу и объяснить толпе, что Кэтрин — ее не устраивает и как маг, и как протеже Ордена, который через последнего де Шелона пытается подавить ее власть. Так что либо Мила в ближайшее время находит мага, либо Кэтрин займет-таки место отца и паладины получат доступ в Совет Рестании. Последнее допустить было нельзя, поэтому Миле предстояли тяжелые полгода.
***
Дель вышел из дверей аудитории и облегченно вздохнул — последний день сессии подошел к концу, и он теперь был свободен от студентов на ближайшую неделю.
— Пойдешь с нами? — Вильгельм хлопнул его по плечу, а рядом засмеялась Хельга. Иногда Делю казалось, что эта парочка никогда не расстается и даже спит вместе, даром что близнецы.
— Пить не буду, — тут же предупредил ликан.
— Ну и зачем ты нам тогда нужен? Иди вон, к Кэристе, она такая же трезвенница: как из Совета вернется, так сразу за отчеты засядет, нет бы отдохнуть по-человечески!
— Вот да, — поддержала брата Хельга. — После тяжелого трудового дня, да еще и с оравой студентов, нужно отдыхать, а не бумажки перебирать!
— Тогда я предпочту отказаться, — мягко возразил Дель, спускаясь по лестнице. Парочка преподавателей по физической подготовке (или "эти монстры", как звали их несчастные студенты, тренируемые двумя тиранами) махнули на него рукой, только Хельга крикнула сверху:
— Ты на лето опять уедешь или останешься? А то хорошая халтурка подвернулась, хотели тебя позвать!
Мысленно поморщившись от излишне жаргонной речи коллег, Дель покачал головой:
— Еще не знаю, — и продолжил путь. Судя по доносившимся еще с полминуты разочарованным возгласам, двое оборотней остались им крайне недовольны. Впрочем, этот разговор повторялся из года в год, и Дель успел привыкнуть к неутомимой энергии и неслыханному нахальству Вильгельма и Хельги. Что же касается лета... Последние шесть лет были достаточно мирные и спокойные как для Рестании, так и для ее жителей. Кэриста стала ректором под давлением преподавателей, никто из которых не желал становиться во главе Академии. Пассивность же чернокнижницы и ее равнодушие в большинстве вопросов привели к тому, что все здесь до сих пор было так же, как при Риланэ. Даже факультет словесности, как и хотел предыдущий ректор, открыли. Там и работал уже шесть лет Дель, отлучаясь из Рестании лишь на лето — тогда начиналась его теневая работа, он исполнял поручения Милы, которые не подлежали огласке. За это время Дель успел побывать во многих местах, немало попутешествовав по миру, но сердце его все равно принадлежало Рестании, ее широким многолюдным улицам, грязным мостовым и разноцветным черепичным крышам. Это был его дом. Нет, это был их дом.
***
Лен упал на диван и закинул ноги на подлокотник — он устал, как собака! Собака, на которой весь день возили дрова. Или воду. В общем, что-то тяжелое.
С каждым повышением Милы (еще в Управлении) становилось тяжелее и ему, ее первому и самому главному помощнику, но после того, как его дорогую и возлюбленную супругу сделали правительницей Рестании, он взвыл по-настоящему. Дел было столько, как будто у них с Милой в сутках по сто часов!
— Устал? — сочувственно спросила Виладжия, выходя в гостиную. На ней было надето шелковое изумрудное платье, а длинные темно-медные волосы заплетены в изящную эльфийскую прическу, отчего она выглядела еще красивее, чем обычно. И хоть ей было всего лишь двенадцать, Лен недовольно подумал, что ему пора начинать присматривать за нею, это только Шелиан, такая же заноза, как и он, сама любого мужика может с лестницы спустить, а вот Виладжия — воздушная и нежная, словно цветок — была слишком лакомым и беззащитным кусочком. Да, надо за ней приглядеть.
— Нет, просто хочу полежать.
— Заметно, — она улыбнулась, пряча смешинки в глубине оранжевых глаз.
— Мама еще не пришла?
— Нет, она на собрании Совета. — Виладжия присела в кресло напротив отца, изящно сложив свои ручки на коленях. Маленькая леди, совершенно непохожая ни на жилистых энергичных Лена с Шелиан и Ливелой, ни на жесткую решительную Милу. — Шели сидит над книгами, ворчит. — Этим летом Шелиан собиралась поступать в Академию и, подначенная отцом, корпела над учебниками, готовясь к вступительным экзаменам. — А Ливи тренируется в саду. — Младшая из их дочерей, как видимо, пошла характером в бабушку и не расставалась с луком с того самого дня, как Мила вырезала его для четырехлетней Ливелы.
— Ну и хорошо, отдохну в тишине, — проворчал Лен больше для вида — своих девочек он обожал и был рад им в любое время.
— Приказать слугам подать ужин?
— А вы нам что-то оставили? — ехидно поинтересовался мужчина.
— Представляешь, — хихикнула Виладжия.
— Ну тогда пусть несут.
Их дом, который когда-то Лен, Дель, Реб и Нелан построили своими руками и в котором семья Крейлов прожила долгие десять лет, сгорел во время осады, вместо него Мила руками рестанийцев воздвигла (по-другому не скажешь) особняк в Старом Квартал, совсем недалеко от дома Феланэ. По мнению его любимой, правительница целого города не должна жить в трех комнатах, и Лен не смог ей возразить. Поэтому теперь у них был большой роскошный особняк с штатом проверенных слуг, хороший достаток и куча проблем в придачу. Впрочем, это все было нытьем, на самом деле, последние шесть лет были для них вполне счастливым, омрачила их лишь смерть отца Лена. Старый и ворчливый, но любимый Альберт Крейл был не в том возрасте, чтобы пережить осаду. Его смерть больно ударила по Лену, хотя ни с кем, даже с Милой, он это не обсуждал, стоически делая вид, что все хорошо. Она и сама потеряла отца — Винсент Корт тоже был человеком, и совсем недавно умер, сделав леди Астеру Феланэ вдовой. Несмотря на это и на то, что Мила глубоко переживала из-за того, что не успела помириться с отцом, с матерью она продолжала общаться холодно. Особенно теперь, когда Мила стала правительницей Рестании, будучи не леди. Вообще, только после того, как ее сделали главной, Лен понял, чем пожертвовала его любимая, выходя за него замуж и отказываясь от титула. Мила была хорошим сметливым инспектором, отличным умным начальником, но как правитель она не знала равных. Это было ее место, место лидера. Она не колеблясь принимала тяжелые решения, умела приказывать, казнить и миловать, управлять городом, населенным самыми разными существами, и оставаться любимой народом. Только став правительницей Рестании Мила смогла в полной мере проявить себя, и Лен, глядя на нее, не уставал внутренне восхищаться ею. Ему оставалось лишь внешне оставаться невозмутимым, отпуская ехидные замечания (чтобы не зазнавалась), и помогать ей, как он делал всегда. Официально он считался ее заместителем и по факту занимался всем, чем не успевала она — приводил в исполнение ее приказы, следил за всеми и вся, работал личным советником...
