— Чудно.
— Да уж. — Он перехватил ее ладонь и склонился к ней, целуя.
Последняя свеча догорала в золоченом подсвечнике, когда Рэмэл вошел в супружескую спальню. Кэтрин, стоя на коленях и уронив голову на руки, рыдала. Постель была смята, а подушка под ней промокла.
Шаги Рэмэла скрыл ковер, но выдала скрипнувшая не вовремя дверь. Кэтрин замерла, а потом медленно повернулась: глаза ее опухли и покраснели, волосы растрепались, шпильки были раскиданы по кровати. Она всхлипнула, но не двинулась с места, ничего не сказала, лишь ждала вердикта супруга, а Рэмэл не знал, как сказать то, к чему пришел после долгих раздумий (и долгих терзаний).
Наконец он сообразил закрыть дверь — ни к чему слугам знать, о чем разговаривают хозяева — и, пройдя к кровати, опустился на колени перед женой.
— Кэтрин... не плачь. Мы со всем справимся.
Он взял ее руки в свои.
— Только скажи мне: ты любишь его?
Она быстро помотала головой, виновато глядя на него.
— Это было ошибкой, — она едва смогла заставить двигаться опухшие губы. Не в силах больше выносить его кристально чистый взгляд, она опустила голову. Черные спутанные волосы упали ей на лицо. Он притянул ее к себе, облегченно выдохнув.
— Тогда... тогда это очень хорошо... что у нас с тобой будет ребенок, — с фальшивой бодростью произнес он, гладя ее по голове и укачивая, как дитя. Вцепившись в его белоснежный мундир, она рыдала навзрыд.
Рестанийскому архиву повезло — во время осады до него не добрались войска, так как он был расположен в Старом Квартале. Сейчас Карет был крайне благодарен за его сохранность. Знакомая девушка, работающая здесь в ночную смену, пустила его посидеть в архиве. По-дружески.
Карет перевернул страницу ветхой книги: пока пергамент и чернила были против слов Далии — у лорда Хенрика де Тиаля действительно не было братьев. Ни братьев, ни сестер, ни кузенов с кузинами. Он был единственным ребенком своего отца, а тот — своего: ни одной боковой ветви за два поколения.
Карет захлопнул бесполезную книгу и задумался. В отличие от непогрешимого дурака Рэмэла, он знал, что не всегда реальная родословная соответствует книжной: матушка де Тиаля могла нагулять ребенка на стороне. Проблема была в том, что она умерла молодой, родив своего единственного сына после года замужества. Нет, вероятнее всего стоит искать у отца де Тиаля, мужчине легче заводить такие связи. Но как найти бастарда? Это мог быть кто угодно, а отец Хенрика де Тиаля скончался много лет назад, даже очевидцев осталось мало. Очевидцев... Карет задумчиво побарабанил по столешнице: Далия явно намекнула на то, что настоящим убийцей детей был брат де Тиаля, а по реакции того было понятно, что это правда. Верховный паладин сам себя выдал, как видно, не ожидал от кроткой овечки Шенор такого выпада.
Карет усмехнулся и продолжил размышлять: этот брат должен был жить семьдесят лет назад и умереть во время заключения Далии. Даже раньше, ведь она сказала, что это было давно. После некоторых размышлений Карет исключил последние два десятилетия, осталось окно в полвека. За эти полвека умер мужчина, который был братом Хенрика де Тиаля и убийцей нескольких детей. Это должен был быть неглупый человек. Или даже не человек: неизвестно, от кого отец де Тиаля нагулял второго сына.
«Что ж, — подумал Карет, — мне будет чем занять себя. Я найду его, я вам это обещаю»
— Далеко идешь, сосед? — прозвучало за спиной у Деля, и он быстро обернулся, потому что мгновенно узнал этот голос.
— Давно не виделись, Ардес. Решил вернуться?
— А может, я и не уходил? — со своей извечной насмешкой поинтересовался Ардес: за прошедшие года он не изменился — что бессмертному ликану семь лет? Облокотившись об ограду чужого дома, он поглядывал на Деля с любопытством и подозрением. Они с Леном и Милой знали, что Ардес исчез как раз перед самой осадой, утром в день собрания, и больше не возвращался.
— Может, ты ушел позже, чем думали все?
— Хм, а ты умнее, чем я думал. Или это твой остроносый друг, а, сосед? — из голоса Ардеса пропала вся веселость, после намека Деля. Ликану явно не понравилось, что о его делах узнали другие.
— Мы давно не соседи.
— Да, ты ведь сейчас живешь с магичкой. И как?
— Тебя не касается. — Как бы ни старался Дель сдерживаться, но не прошло и двух минут разговора с Ардесом, как тот уже вывел его из себя. Даже Хенрик так не раздражал его — он ревновал и злился, — а бывший сосед всегда умел лишить спокойствия и невозмутимости от природы миролюбивого Деля.
— Любишь ее? — внезапно незадиристо спросил Ардес. В его голосе слышалась лишь печаль и понимание, поэтому Дель ответил правду:
— Люблю.
— Тогда береги ее.
Это прозвучало как предостережение, и Дель вновь готов был зарычать:
— Не лезь в наши дела.
— Не переживай, волчонок, мои покровители не заинтересованы что-либо менять в Рестании, их все устраивает.
— Ты ждал меня здесь специально, чтобы сообщить об этом? — недоумевал Дель. — Может и в Рестанию вернулся из-за меня?
Ардес лишь хохотнул: смех его был похож на волчий рык.
— Не зарывайся, я по делам здесь. А тебе хотел передать совет...
— Нет необходимости.
— ... берегись Ордена. Они не так глупы, как вы думаете. Орден существует тысячи лет, и это грозная сила.
— Раньше ты с презрением относился к ним, — заметил несоответствие Дель.
— И сейчас. Противника необязательно уважать, его всего лишь нельзя недооценивать.
Ардес оттолкнулся от ограды и пошел в обратном направлении. Дель решил, что передаст его предупреждение Миле: возможно, в словах посланника Темной Империи было двойное (или даже тройное) дно.
— Ты дома?
— Куда я могу деться? — удивилась Далия, спускаясь по лестнице.
— Иногда мне кажется, что Рестания — да и весь мир — не могут прожить и дня без вас с Милой, — признался Дель, обнимая ее. Она доверчиво положила голову ему на грудь.
— Это совпадение.
— Если бы, — по-доброму усмехнулся Дель, обнимая Далию. — Не хочешь сходить в гости?
— К кому?
— К Миле с Леном. Небольшой семейный ужин, будут они и девочки. Тебя приглашают.
— Зачем это? Чувствую подвох.
— Всем интересно познакомиться с... моей супругой. Девочкам, то есть. Ну и Мила призналась, что общество Лена ей порядком надоело.
— Любовь.
— Двадцать лет брака. Хотя, — признался Дель, — они и в молодости постоянно ругались и обещали убить друг друга.
Убийства на "маленьком семейном ужине" так и не произошло, зато девочки одобрили Далию, с Виладжией они даже вскоре подружились. История с демоном так и не получила продолжения, только Миле пришлось писать письмо королю Ферании и объяснять, куда с дороги делся их Верховный маг. Далии удалось уговорить Деля вернуться в Академии преподавать, и после короткого разговора с Кэристой он получил годичный курс со следующей осени и дал обещание провести весенние экзамены. Холодная зима подходила к концу.
— Тяжело? — Далия обернулась к вошедшему Делю.
Тот скинул с себя насквозь мокрый плащ: это мало помогло, так как с длинных серых волос и с рубашки лилось не меньше воды.
— Принимать экзамены у толпы студентов? Да. Идти под ливнем? Нет, — мягко пошутил Дель.
— Посушить?
— Нет. — Он передернул плечами: у него уже был печальный опыт сушки одежды магией. Это было быстро и удобно, но крайне неприятно. Судя по невольной улыбки Далии, она тоже помнила тот случай.
— Как работа? — Дель кивнул на стол: он был похож на алхимический, только помимо колб с разными зельями и пучков травы здесь лежали кусочки металлов, самоцветы и набор одинаковых медальонов. Как объяснила ему Далия, изготовление артефактов являлось одним из ответвлений магии, но в последние столетия имело малую известность. Постепенно маги стали полагаться исключительно на собственные силы, считая артефакты излишними атрибутами, делающими из них подобие колдунов и ведьм, которые были сильно зависимы от амулетов и других посторонних предметов. Для Далии же никогда не существовало неинтересных видов магии, а изготовление артефактов, как она призналась Делю, всегда ей нравилось.
— Заклинание — это как металлические головоломки, а артефакты — всегда импровизация, эксперимент.
Так что в одной из комнат на первом этаже Далия обустроила лаборатория и частенько стала там пропадать, пока у Деля были весенние экзамены.
— Работа плохо, — призналась она, откладывая на стол один из медальонов. — Никак не могу сделать устойчивую смесь для серебра: либо заклинание под ней распадается, либо металл нагревается.
— У тебя все получится.
— И у тебя. Как студенты? — поинтересовалась Далия, выходя в холл.
— Мучились полдня.
Дель отжал волосы и тряхнул мокрыми прядями.
— Они или ты?
— Они.
— Правда?
— Да, мне нравится работать с молодежью и учить их. Даже когда они ведут себя совершенно невыносимо, — признался Дель. Далия обвила его шею руками. — Промокнешь, — шепотом предупредил он.
— Не успею. Иди помойся, я распорядилась, чтобы слуги приготовили ванну.
— Присоединишься? — Он поймал ее взгляд.
— Да, — выдохнула она.
Горячая вода приятно обволакивала, лаская кожу и согревая уставшее тело. Далия задумчиво водила пальцем по полоскам шрамов.
— Веселая у тебя жизнь была, а еще меня обвиняешь.
— Так получается, — ответил Дель ее словами. Она тихо рассмеялась и вновь принялась водить пальцами по его груди. Да, оказывается, даже неуязвимого ликана много кто может достать, к сорока годам эта простая мысль все же дошла до него.
— Помнишь стаю ликанов в лесу Арле? — внезапно спросил Дель.
— Помню.
— Как ты смогла убить их? Ведь на ликанов не действует магия, даже в человеческом обличье... А прыжок? Как ты смогла перенести меня?
— Прыгает маг, а кто за него держится, того утягивает с ним, — объяснила Далия прописную для нее истину. — Смысл в том, что на ликанов не действуют заклинания — кроме эльфийских силков, — но мир вокруг них не перестает существовать. Я создала вокруг ликанов кокон и вытянула из него весь воздух.
— Они... задохнулись?
Далия кивнула, продолжая в задумчивости поглаживать Деля.
— Что-то произошло?
— Ты пробовал быть не таким чутким? — мягко пошутила она. — Я думала о Кэтрин.
— Мила говорила, что давно не видела ни ее, ни Мэла.
— Логично. Она ждет ребенка.
Наверное, кто-то, как Лен или Реб, не понял бы ничего, но Делю иногда казалось, что их с Далией связывает невидимая нить мыслей — так они хорошо чувствовали друг друга.
— Ты тоже хочешь ребенка.
Далия вздохнула:
— Все маги хотят. У нас очень редко рождаются дети, и если у мужчин есть преимущество, то женщинам-магам практически невозможно зачать дитя. Так что у нас это может случиться и через пару столетий. Если доживем, — трезво добавила она.
— Ты... никак не защищаешься?
— Никто из магов этим не занимается, — в недоумении ответила Далия, садясь и прислоняясь голой спиной к деревянному бортику. — Слишком мал шанс, чтобы еще препятствовать зачатию...
Дель выдохнул и потер лицо мокрыми руками.
— Ты не хочешь детей. — Да, они оба были слишком чуткие друг к другу, чтобы у них получалось хранить тайны.
— Ты не понимаешь.
— Чего? — мягко спросила она, перехватывая его руку и ласково поглаживая. Он перевел на нее взгляд своих серых звериных глаз.
— Я — ликан. Мои дети будут ликанами.
— Необязательно.
— Но шанс есть, и он велик. Далия, я знаю, каково это — жить ликаном. Это вечное презрение, страх, постоянный контроль зверя. Одна ошибка — и вид друга будет для тебя укором всю жизнь.
— Знаешь, о магах можно сказать то же самое, — с пылом возразила Далия. — Мы всю жизнь одиноки, всю жизнь вынуждены контролировать силу. Ты ведь знаешь, что я не пью по той же причине, что и ты — чтобы не навредить другим, выпустив силу. Нас также обходят стороной, а врагов у меня уже больше, чем у тебя.
— Я согласен, — качнул головой Дель. — Но... Но я просто не хочу обрекать собственное дитя на такую жизнь.
Он посмотрел на нее, в его глазах было слишком много боли и обреченности, чтобы она могла отмахнуться от его слов.
— Хорошо, — после продолжительного молчания произнесла Далия. — У нас не будет детей, я позабочусь об этом. Но я возьму себе на воспитание ребенка-мага.
— Я буду рад: можем обратиться к Риджи, у них в приюте много детей, есть и с даром.
Далия кивнула.
— Спасибо, — едва слышно поблагодарил Дель.
— Тебе все равно придется растить одного ребенка. Еще и не своего, — уже более жизнерадостно заметила она.
— Я не против, люблю детей. — Он склонился к ней и коснулся поцелуем мокрой щеки. — Тем более, для меня это будет наш ребенок. Приемные родители часто бывают не менее родными, посмотри на Лена.
— Он приемный? — удивилась Далия.
— Он был вором-беспризорником, пока его к себе не взял старший инспектор Управления Альберт Крейл. Лен очень любил своего отца, а тот — его.
Далия лишь улыбнулась, думая о своем: она вспоминала Карсена и его грубоватую заботу. У него было много учеников и только одна ученица.
— Опять вызывали в школу к Ливеле?
— Ага, прямо как с Шелиан — я не вылезаю из кабинета директора. Хорошо, что в Академию родителей не вызывают, а то меня бы разорвало.
Лен устало откинулся в кресле. Дель с сочувствием посмотрел на друга.
— Устал?
— Да нет, — отмахнулся тот, а потом все же признался: — Совсем задергали. Год тяжелый.
— Вы с Милой справитесь.
— Не напоминай мне про нее, — скривился Лен, закидывая ноги на стол. Они с Делем сидели в одной из верхних гостиных особняка Крейлов. Здесь все было оформлено в темные тона, обстановка была строгой, а мебели было совсем немного. Эта комната очень напоминал небольшой домик, в котором Дель в свое время прожил с отцом Лена больше десяти лет. Схожесть вкусов отца и сына повеселила его.
— Чего ты улыбаешься? — не понял лис.
— Вспомнил хорошее.
— Небось свою Далию.
— Все еще недолюбливаешь ее? — с видимым (лишь видимым) спокойствием поинтересовался Дель.
Лен не успел ответить: в этот момент дверь открылась.
— Убери ноги, — рыкнула Мила, проходя к столу и швыряя на него папку с какими-то документами. Бросив на жену раздраженный взгляд, Лен послушно убрал ноги.
— Как собрание? — с миротворческой целью поинтересовался Дель у женщин. Далия села в соседнее с ним кресло и коротко ответила:
— Приезжал Хенрик. Договаривался с Вангредом о координации расследовании убийства детей.
— Они еще не закончились? — удивился Лен.
— Ты так говоришь, словно это дождь, а не жестокие убийства безумца, — язвительно заметила Мила, усаживаясь прямо на колени к мужу, и, взъерошив медные волосы, миролюбиво продолжила: — Но не будем подавать плохой пример друзьям и ссориться. Предлагаю обсудить более насущный вопрос.
— Демон?
— Да, Дель. Расследование Вангреда зашло в тупик, Лен тоже не смог найти следов Неареста. Последние известные сведения — полвека назад он уехал... в Ленату. Там след обрывается.
— Попробуй найти сейчас в Ленате что-то, — проворчал Лен, но уже не так задиристо. — Там как прошла Южная война, так уже лет триста такой бардак, что даже Повелитель Глубин не разберется.
— Итак, мы вновь в начале, — резюмировала Мила.
— Не сказал бы, — не согласился Дель. — Мы уже многое знаем о демоне. Это мужчина, ничем не выделяющийся из толпы, разбирается в магии, но для ритуала ему нужна помощь волшебников нашего мира.
— Да уж. — Он перехватил ее ладонь и склонился к ней, целуя.
***
Последняя свеча догорала в золоченом подсвечнике, когда Рэмэл вошел в супружескую спальню. Кэтрин, стоя на коленях и уронив голову на руки, рыдала. Постель была смята, а подушка под ней промокла.
Шаги Рэмэла скрыл ковер, но выдала скрипнувшая не вовремя дверь. Кэтрин замерла, а потом медленно повернулась: глаза ее опухли и покраснели, волосы растрепались, шпильки были раскиданы по кровати. Она всхлипнула, но не двинулась с места, ничего не сказала, лишь ждала вердикта супруга, а Рэмэл не знал, как сказать то, к чему пришел после долгих раздумий (и долгих терзаний).
Наконец он сообразил закрыть дверь — ни к чему слугам знать, о чем разговаривают хозяева — и, пройдя к кровати, опустился на колени перед женой.
— Кэтрин... не плачь. Мы со всем справимся.
Он взял ее руки в свои.
— Только скажи мне: ты любишь его?
Она быстро помотала головой, виновато глядя на него.
— Это было ошибкой, — она едва смогла заставить двигаться опухшие губы. Не в силах больше выносить его кристально чистый взгляд, она опустила голову. Черные спутанные волосы упали ей на лицо. Он притянул ее к себе, облегченно выдохнув.
— Тогда... тогда это очень хорошо... что у нас с тобой будет ребенок, — с фальшивой бодростью произнес он, гладя ее по голове и укачивая, как дитя. Вцепившись в его белоснежный мундир, она рыдала навзрыд.
***
Рестанийскому архиву повезло — во время осады до него не добрались войска, так как он был расположен в Старом Квартале. Сейчас Карет был крайне благодарен за его сохранность. Знакомая девушка, работающая здесь в ночную смену, пустила его посидеть в архиве. По-дружески.
Карет перевернул страницу ветхой книги: пока пергамент и чернила были против слов Далии — у лорда Хенрика де Тиаля действительно не было братьев. Ни братьев, ни сестер, ни кузенов с кузинами. Он был единственным ребенком своего отца, а тот — своего: ни одной боковой ветви за два поколения.
Карет захлопнул бесполезную книгу и задумался. В отличие от непогрешимого дурака Рэмэла, он знал, что не всегда реальная родословная соответствует книжной: матушка де Тиаля могла нагулять ребенка на стороне. Проблема была в том, что она умерла молодой, родив своего единственного сына после года замужества. Нет, вероятнее всего стоит искать у отца де Тиаля, мужчине легче заводить такие связи. Но как найти бастарда? Это мог быть кто угодно, а отец Хенрика де Тиаля скончался много лет назад, даже очевидцев осталось мало. Очевидцев... Карет задумчиво побарабанил по столешнице: Далия явно намекнула на то, что настоящим убийцей детей был брат де Тиаля, а по реакции того было понятно, что это правда. Верховный паладин сам себя выдал, как видно, не ожидал от кроткой овечки Шенор такого выпада.
Карет усмехнулся и продолжил размышлять: этот брат должен был жить семьдесят лет назад и умереть во время заключения Далии. Даже раньше, ведь она сказала, что это было давно. После некоторых размышлений Карет исключил последние два десятилетия, осталось окно в полвека. За эти полвека умер мужчина, который был братом Хенрика де Тиаля и убийцей нескольких детей. Это должен был быть неглупый человек. Или даже не человек: неизвестно, от кого отец де Тиаля нагулял второго сына.
«Что ж, — подумал Карет, — мне будет чем занять себя. Я найду его, я вам это обещаю»
***
— Далеко идешь, сосед? — прозвучало за спиной у Деля, и он быстро обернулся, потому что мгновенно узнал этот голос.
— Давно не виделись, Ардес. Решил вернуться?
— А может, я и не уходил? — со своей извечной насмешкой поинтересовался Ардес: за прошедшие года он не изменился — что бессмертному ликану семь лет? Облокотившись об ограду чужого дома, он поглядывал на Деля с любопытством и подозрением. Они с Леном и Милой знали, что Ардес исчез как раз перед самой осадой, утром в день собрания, и больше не возвращался.
— Может, ты ушел позже, чем думали все?
— Хм, а ты умнее, чем я думал. Или это твой остроносый друг, а, сосед? — из голоса Ардеса пропала вся веселость, после намека Деля. Ликану явно не понравилось, что о его делах узнали другие.
— Мы давно не соседи.
— Да, ты ведь сейчас живешь с магичкой. И как?
— Тебя не касается. — Как бы ни старался Дель сдерживаться, но не прошло и двух минут разговора с Ардесом, как тот уже вывел его из себя. Даже Хенрик так не раздражал его — он ревновал и злился, — а бывший сосед всегда умел лишить спокойствия и невозмутимости от природы миролюбивого Деля.
— Любишь ее? — внезапно незадиристо спросил Ардес. В его голосе слышалась лишь печаль и понимание, поэтому Дель ответил правду:
— Люблю.
— Тогда береги ее.
Это прозвучало как предостережение, и Дель вновь готов был зарычать:
— Не лезь в наши дела.
— Не переживай, волчонок, мои покровители не заинтересованы что-либо менять в Рестании, их все устраивает.
— Ты ждал меня здесь специально, чтобы сообщить об этом? — недоумевал Дель. — Может и в Рестанию вернулся из-за меня?
Ардес лишь хохотнул: смех его был похож на волчий рык.
— Не зарывайся, я по делам здесь. А тебе хотел передать совет...
— Нет необходимости.
— ... берегись Ордена. Они не так глупы, как вы думаете. Орден существует тысячи лет, и это грозная сила.
— Раньше ты с презрением относился к ним, — заметил несоответствие Дель.
— И сейчас. Противника необязательно уважать, его всего лишь нельзя недооценивать.
Ардес оттолкнулся от ограды и пошел в обратном направлении. Дель решил, что передаст его предупреждение Миле: возможно, в словах посланника Темной Империи было двойное (или даже тройное) дно.
— Ты дома?
— Куда я могу деться? — удивилась Далия, спускаясь по лестнице.
— Иногда мне кажется, что Рестания — да и весь мир — не могут прожить и дня без вас с Милой, — признался Дель, обнимая ее. Она доверчиво положила голову ему на грудь.
— Это совпадение.
— Если бы, — по-доброму усмехнулся Дель, обнимая Далию. — Не хочешь сходить в гости?
— К кому?
— К Миле с Леном. Небольшой семейный ужин, будут они и девочки. Тебя приглашают.
— Зачем это? Чувствую подвох.
— Всем интересно познакомиться с... моей супругой. Девочкам, то есть. Ну и Мила призналась, что общество Лена ей порядком надоело.
— Любовь.
— Двадцать лет брака. Хотя, — признался Дель, — они и в молодости постоянно ругались и обещали убить друг друга.
Убийства на "маленьком семейном ужине" так и не произошло, зато девочки одобрили Далию, с Виладжией они даже вскоре подружились. История с демоном так и не получила продолжения, только Миле пришлось писать письмо королю Ферании и объяснять, куда с дороги делся их Верховный маг. Далии удалось уговорить Деля вернуться в Академии преподавать, и после короткого разговора с Кэристой он получил годичный курс со следующей осени и дал обещание провести весенние экзамены. Холодная зима подходила к концу.
Глава 2. По следу озерной глади
— Тяжело? — Далия обернулась к вошедшему Делю.
Тот скинул с себя насквозь мокрый плащ: это мало помогло, так как с длинных серых волос и с рубашки лилось не меньше воды.
— Принимать экзамены у толпы студентов? Да. Идти под ливнем? Нет, — мягко пошутил Дель.
— Посушить?
— Нет. — Он передернул плечами: у него уже был печальный опыт сушки одежды магией. Это было быстро и удобно, но крайне неприятно. Судя по невольной улыбки Далии, она тоже помнила тот случай.
— Как работа? — Дель кивнул на стол: он был похож на алхимический, только помимо колб с разными зельями и пучков травы здесь лежали кусочки металлов, самоцветы и набор одинаковых медальонов. Как объяснила ему Далия, изготовление артефактов являлось одним из ответвлений магии, но в последние столетия имело малую известность. Постепенно маги стали полагаться исключительно на собственные силы, считая артефакты излишними атрибутами, делающими из них подобие колдунов и ведьм, которые были сильно зависимы от амулетов и других посторонних предметов. Для Далии же никогда не существовало неинтересных видов магии, а изготовление артефактов, как она призналась Делю, всегда ей нравилось.
— Заклинание — это как металлические головоломки, а артефакты — всегда импровизация, эксперимент.
Так что в одной из комнат на первом этаже Далия обустроила лаборатория и частенько стала там пропадать, пока у Деля были весенние экзамены.
— Работа плохо, — призналась она, откладывая на стол один из медальонов. — Никак не могу сделать устойчивую смесь для серебра: либо заклинание под ней распадается, либо металл нагревается.
— У тебя все получится.
— И у тебя. Как студенты? — поинтересовалась Далия, выходя в холл.
— Мучились полдня.
Дель отжал волосы и тряхнул мокрыми прядями.
— Они или ты?
— Они.
— Правда?
— Да, мне нравится работать с молодежью и учить их. Даже когда они ведут себя совершенно невыносимо, — признался Дель. Далия обвила его шею руками. — Промокнешь, — шепотом предупредил он.
— Не успею. Иди помойся, я распорядилась, чтобы слуги приготовили ванну.
— Присоединишься? — Он поймал ее взгляд.
— Да, — выдохнула она.
Горячая вода приятно обволакивала, лаская кожу и согревая уставшее тело. Далия задумчиво водила пальцем по полоскам шрамов.
— Веселая у тебя жизнь была, а еще меня обвиняешь.
— Так получается, — ответил Дель ее словами. Она тихо рассмеялась и вновь принялась водить пальцами по его груди. Да, оказывается, даже неуязвимого ликана много кто может достать, к сорока годам эта простая мысль все же дошла до него.
— Помнишь стаю ликанов в лесу Арле? — внезапно спросил Дель.
— Помню.
— Как ты смогла убить их? Ведь на ликанов не действует магия, даже в человеческом обличье... А прыжок? Как ты смогла перенести меня?
— Прыгает маг, а кто за него держится, того утягивает с ним, — объяснила Далия прописную для нее истину. — Смысл в том, что на ликанов не действуют заклинания — кроме эльфийских силков, — но мир вокруг них не перестает существовать. Я создала вокруг ликанов кокон и вытянула из него весь воздух.
— Они... задохнулись?
Далия кивнула, продолжая в задумчивости поглаживать Деля.
— Что-то произошло?
— Ты пробовал быть не таким чутким? — мягко пошутила она. — Я думала о Кэтрин.
— Мила говорила, что давно не видела ни ее, ни Мэла.
— Логично. Она ждет ребенка.
Наверное, кто-то, как Лен или Реб, не понял бы ничего, но Делю иногда казалось, что их с Далией связывает невидимая нить мыслей — так они хорошо чувствовали друг друга.
— Ты тоже хочешь ребенка.
Далия вздохнула:
— Все маги хотят. У нас очень редко рождаются дети, и если у мужчин есть преимущество, то женщинам-магам практически невозможно зачать дитя. Так что у нас это может случиться и через пару столетий. Если доживем, — трезво добавила она.
— Ты... никак не защищаешься?
— Никто из магов этим не занимается, — в недоумении ответила Далия, садясь и прислоняясь голой спиной к деревянному бортику. — Слишком мал шанс, чтобы еще препятствовать зачатию...
Дель выдохнул и потер лицо мокрыми руками.
— Ты не хочешь детей. — Да, они оба были слишком чуткие друг к другу, чтобы у них получалось хранить тайны.
— Ты не понимаешь.
— Чего? — мягко спросила она, перехватывая его руку и ласково поглаживая. Он перевел на нее взгляд своих серых звериных глаз.
— Я — ликан. Мои дети будут ликанами.
— Необязательно.
— Но шанс есть, и он велик. Далия, я знаю, каково это — жить ликаном. Это вечное презрение, страх, постоянный контроль зверя. Одна ошибка — и вид друга будет для тебя укором всю жизнь.
— Знаешь, о магах можно сказать то же самое, — с пылом возразила Далия. — Мы всю жизнь одиноки, всю жизнь вынуждены контролировать силу. Ты ведь знаешь, что я не пью по той же причине, что и ты — чтобы не навредить другим, выпустив силу. Нас также обходят стороной, а врагов у меня уже больше, чем у тебя.
— Я согласен, — качнул головой Дель. — Но... Но я просто не хочу обрекать собственное дитя на такую жизнь.
Он посмотрел на нее, в его глазах было слишком много боли и обреченности, чтобы она могла отмахнуться от его слов.
— Хорошо, — после продолжительного молчания произнесла Далия. — У нас не будет детей, я позабочусь об этом. Но я возьму себе на воспитание ребенка-мага.
— Я буду рад: можем обратиться к Риджи, у них в приюте много детей, есть и с даром.
Далия кивнула.
— Спасибо, — едва слышно поблагодарил Дель.
— Тебе все равно придется растить одного ребенка. Еще и не своего, — уже более жизнерадостно заметила она.
— Я не против, люблю детей. — Он склонился к ней и коснулся поцелуем мокрой щеки. — Тем более, для меня это будет наш ребенок. Приемные родители часто бывают не менее родными, посмотри на Лена.
— Он приемный? — удивилась Далия.
— Он был вором-беспризорником, пока его к себе не взял старший инспектор Управления Альберт Крейл. Лен очень любил своего отца, а тот — его.
Далия лишь улыбнулась, думая о своем: она вспоминала Карсена и его грубоватую заботу. У него было много учеников и только одна ученица.
***
— Опять вызывали в школу к Ливеле?
— Ага, прямо как с Шелиан — я не вылезаю из кабинета директора. Хорошо, что в Академию родителей не вызывают, а то меня бы разорвало.
Лен устало откинулся в кресле. Дель с сочувствием посмотрел на друга.
— Устал?
— Да нет, — отмахнулся тот, а потом все же признался: — Совсем задергали. Год тяжелый.
— Вы с Милой справитесь.
— Не напоминай мне про нее, — скривился Лен, закидывая ноги на стол. Они с Делем сидели в одной из верхних гостиных особняка Крейлов. Здесь все было оформлено в темные тона, обстановка была строгой, а мебели было совсем немного. Эта комната очень напоминал небольшой домик, в котором Дель в свое время прожил с отцом Лена больше десяти лет. Схожесть вкусов отца и сына повеселила его.
— Чего ты улыбаешься? — не понял лис.
— Вспомнил хорошее.
— Небось свою Далию.
— Все еще недолюбливаешь ее? — с видимым (лишь видимым) спокойствием поинтересовался Дель.
Лен не успел ответить: в этот момент дверь открылась.
— Убери ноги, — рыкнула Мила, проходя к столу и швыряя на него папку с какими-то документами. Бросив на жену раздраженный взгляд, Лен послушно убрал ноги.
— Как собрание? — с миротворческой целью поинтересовался Дель у женщин. Далия села в соседнее с ним кресло и коротко ответила:
— Приезжал Хенрик. Договаривался с Вангредом о координации расследовании убийства детей.
— Они еще не закончились? — удивился Лен.
— Ты так говоришь, словно это дождь, а не жестокие убийства безумца, — язвительно заметила Мила, усаживаясь прямо на колени к мужу, и, взъерошив медные волосы, миролюбиво продолжила: — Но не будем подавать плохой пример друзьям и ссориться. Предлагаю обсудить более насущный вопрос.
— Демон?
— Да, Дель. Расследование Вангреда зашло в тупик, Лен тоже не смог найти следов Неареста. Последние известные сведения — полвека назад он уехал... в Ленату. Там след обрывается.
— Попробуй найти сейчас в Ленате что-то, — проворчал Лен, но уже не так задиристо. — Там как прошла Южная война, так уже лет триста такой бардак, что даже Повелитель Глубин не разберется.
— Итак, мы вновь в начале, — резюмировала Мила.
— Не сказал бы, — не согласился Дель. — Мы уже многое знаем о демоне. Это мужчина, ничем не выделяющийся из толпы, разбирается в магии, но для ритуала ему нужна помощь волшебников нашего мира.
