***
Не одному лорду Рэмэлу не спалось этой ночью. Далия сидела на подоконнике, положив голову на колени, и размышляла. Надо сказать, что суть ее мыслей была очень схожа с мыслями Рэмэла — она думала о том, что Амелии доверять нельзя. Далия не считала, что хорошо разбирается в людях — ее роман с Хенриком был самым ярким тому подтверждением, — но против Амелии у нее были веские доводы, хоть сама эльфийка ей понравилась. Но... Если бы ее не выпустили, тогда бы она поверила в честность Милы, но она была на свободе, а значит — ее новая покровительница с большой долей вероятность служит ее врагу либо является его марионеткой, поэтому необходимо было быть настороже, выполняя волю Амелии. Конечно, Далия могла бы просто-напросто уехать, ее ничего не связывало с Рестанией, кроме того, что это был ее дом, и что ей было необходимо разобраться со старыми долгами. Она сделает это через Амелию, по крайней мере, теперь она не та наивная девчонка, что была семьдесят лет назад. Что же до Деля... Это было странно. С Аленом, медноволосым оборотнем, она определилась сразу — верная собачка Амелии, — но Дельморг, вернее, Дель (полное имя никак не хотело ассоциироваться у нее с ним), — был для нее загадкой. Если опираться на ее рассуждения, то он должен исполнять указы Амелии и тоже быть врагом, но такая трактовка отчего-то ей претила. Дель был... теплым? Да, именно таким. Он был заботливым, домашним, как вернувшийся с рынка дедушка с гостинцами. Странное сравнение, ведь ей, сироте, было не ведомы подобные вещи, но... Все это "но". А ведь еще с ним было удобно. Просто и удобно, проще, даже чем с Хенриком. Тот всегда следил за своей невестой, как она говорит, как ведет себя, каждый раз неистово указывая на промахи. С Делем можно было сидеть на кровати, смяв платье, и ругаться так, как девушкам не пристало. Да, он был свой, он был теплый. С ним хотелось находиться рядом...
— Именно это тебе и не нужно, — предупредила сама себя Далия, слезая с подоконника. Холод внутри привычно окутал душу и внезапно напомнившее о себе сердце. У нее есть дела, цель, она ее достигнет, а потом... Потом посмотрит. В конце концов, быть Верховным магом ей не претит, это ее любимое детище: появится возможность опробовать ее наработки.
Глава 4. Следы
— Какие планы на сегодня?
Далия, стоящая, наверху лестницы, обернулась и посмотрела на Деля, и тот поспешил объяснить:
— У меня сегодня экзамен. Все остальные я смог раскидать, только третий курс никак. Так что сегодня я не смогу тебя сопровождать.
— Я не собираюсь никуда выходить, — обронила Далия, продолжая путь. Вынужденная отлучка ее соглядатая давала шанс кое-что проверить. Насколько она успела заметить, в доме была неплохая библиотека, и после получаса, проведенных среди книг, она в этом убедилась. Листая справочники по последним магическим достижениям, Далия размышляла о том, где можно найти интересующие ее сведения.
***
Рэмэл приехал в главную резиденцию Ордена едва лучи солнца показались из-за горизонта. Не сумев справиться с собственными мыслями, он, желая прогуляться и не тревожить расстроенную Кэтрин, отправился к наставнику. Рэмэл, как никто другой, знал, что лорд Хенрик всего себя отдает делу Света и нуждается в поддержке, особенно сейчас, когда он переживает личную трагедию. Несмотря на то, что наставник стал Верховным паладином, он остался таким же добрым и чутким человеком, каким был, когда только помогал послушникам, и предательство возлюбленной, а потом ее оправдание должны были сильно повлиять на него.
Как и его ученик, лорд Хенрик де Тиаль этой ночью не спал, и принял Рэмэла у себя в кабинете. Это была большая и светлая комната, с хорошей добротной мебелью, прогибающейся под тяжестью книг и пергамента. Кто скажет, что паладины лишь размахивают мечом, тот никогда не был в Ордене: к большому сожалению, у тех, кто боролся с Тьмой, больше сражений было с документами.
— Прошу простить меня, лорд Хенрик, что потревожил вас в столь ранний час.
— Пустое, это моя священная обязанность — помогать и направлять, — де Тиаль улыбнулся той самой понимающей улыбкой, которая освещала путь многим паладинам и послушникам.
— И все же... — Рэмэл осекся, боясь сказать лишнего. Лорд Хенрик, казалось, понял, о чем он думал, потому что сдержанно, но с затаенной грустью, произнес:
— Великое спасение паладинов в том, чтобы жить по заветам Света, а не по велению чувств. Но забыть о них и о тех, кто их вызывает, бывает сложно, зачастую невозможно.
Рэмэл склонил голову, принимая мудрость наставника и его намек, скользивший в словах.
— Присядь, нам есть что обсудить, — уже более уверенным голосом произнес лорд Хенрик, делая приглашающий жест. Рэмэл опустился в гостевое кресло, внимательно смотря на наставника: тот редко давал ему поручения, всегда оставаясь довольным работой ученика, тем важнее для последнего было исполнять волю Верховного паладина.
— Как ты знаешь, для Ордена Света крайне важно вернуть свое влияние на Рестанию. Пока она находится под управлением Крейл, выступающей против догматов нашей веры, многие люди и нелюди находятся в большой опасности. Наша первостепенная задача — наблюдать за Рестанией и ее правительницей, пока наши полномочия там не будут восстановлены. Формально у нас нет преград, но воля Амелии Крейл теперь превалирует. Нам нужны свои люди в Совете, люди, которые бы разделяли наши убеждения. К большому моему сожалению, никто из пятерки не подходит, единственная надежда была на Верховного мага. — Лорд Хенрик проницательно посмотрел на Рэмэла. — Леди Кэтрин достойна была занять место отца, однако этого не случилось, и больше всего меня теперь волнует, насколько повлияет выбор правительницы Рестании на город. Я знаю... — он осекся. — Я знал Далию Шенор, но Тирагард мог сильно повлиять на нее. Нам необходимо выяснить, каковы на данный момент ее возможности.
Выразительный взгляд уперся в Рэмэла, у того уже был ответ на невысказанную просьбу.
— В одной из близлежащих деревень уже год неспокойно, — многозначительно произнес Рэмэл. — Мы подозреваем темное существо, но найти его пока не в силах. Это окрестности Рестании, и долг ее правительницы позаботиться о людях.
Лорд Хенрик одобрительно кивнул.
Обговорив все детали и обсудив несколько посторонних вещей, паладины распрощались.
— Это крайне важно, Рэмэл. — Лорд Хенрик остановил его у самой двери, глядя и просительно, и тревожно. — Далия... Госпожа Шенор сейчас особенно уязвима и легко может попасть под влияние Крейлов.
— Я понимаю. — Рэмэл склонил голову и вышел. Однако не успел он дойти до лестницы, как его нагнал Карет. После того ужасного случая у часовни Забытых Богов, когда погибла Телла, друг Рэмэла смог оправиться — лекари исцелили его раны, и он вновь встал плечом к плечу с другими паладинами, но вот его отношение резко изменилось. Карет винил Рэмэла в смерти Теллы и не желал слушать оправданий или прощать. Друг был с ним полностью согласен — он и сам не мог забыть безжизненные глаза Теллы, — и со временем они перестали общаться: Карет все чаще стал вызываться в дальние поездки, тогда как Рэмэл занимался делами в Рестании и ее окрестностях. При редких пересечениях Карет постоянно напоминал о Телле и исходил злобой. Рэмэл не обижался: как мудро заметил лорд Хенрик, время лечит любые раны, даже самые глубокие.
— Лорд Остерфальд!
— Лорд Карет, — Рэмэл склонил голову в приветствии, хотя по иерархии он занимал более высокое место, чем его собеседник. — Рад вас видеть в добром здравии.
— О да, в добром, — с горечью в голосе согласился Карет. Его серо-голубые глаза потемнели почти до синих, когда он не выдержал и выплюнул: — Твоими молитвами, милорд! Вот бы ты так помолился за Теллу!
Он сбежал вниз по лестнице, а Рэмэл лишь тяжело вздохнул: время лечит раны, но некоторые — очень долго.
***
Жизнь под одной крышей с Далией оказалась на удивление не тягостной, хотя их общение едва ли можно было назвать дружеским или приятным. То ли она была одиночкой по жизни, то ли это были последствия долгого заключения, а может быть и все вместе, но так или иначе Далия не стремилась к разговорам, на все вопросы, напрямую не касающиеся магии, отвечала коротко и предпочитала компанию книг и кровати вечерним посиделкам. И все же, несмотря на это, на явную холодность в общении и чисто деловые (как их назвал Лен) отношения, Дель чувствовал себя рядом с Далией комфортно. Он на интуитивном (или зверином?) уровне ощущал, что она не отталкивает его специально, не тяготится его обществом. Это было не пренебрежение, это была замкнутость. И все же даже за нею Дель видел светлую душу, видел, как оживают застывшие голубые глаза, когда они обсуждают изменения в Башне магов или достоинства старого метода обучения, и ради этого проблеска жизни, что еще теплилась в убитом другими людьми теле, он готов был раз за разом наталкиваться на стену отчуждения. Он, привыкший никогда не навязывать свое общество, опекал Далия, старался помочь и разговорить. Но даже когда у него это не получалось, и они проводили вечер сидя бок о бок в креслах у камина, уткнувшись каждый в свою книгу, он чувствовал себя хорошо. Это было удивительно: с самого момента знакомства с Леном Дель привык находиться в компании. Сначала с Ребом и Мэлом, потом, когда Лен женился, с его отцом, его детьми. Дель обожал их всех, они были самыми дорогими его сердцу нелюдями, но, внезапно оказавшись в одном доме с необщительным магом, проводя весь день в мирной тишине, он понял, что ему намного ближе именно такой образ жизни. Нет, он не перестал меньше любить Лена с Милой и их девочек, но с неожиданностью понял, что сейчас он бы не хотел ничего менять в своей жизни.
Однажды Далия даже сама начала разговор. Это было в день второго экзамена, через неделю после первого полноценного (с Верховным магом) собрания Совета. Изначально его не было в расписании у Деля, но один из преподавателей заболел, и Кэриста бессовестно вызвала его. Далия не была против его отлучки, и он спокойно ушел. Совет неплохо принял нового Верховного мага (честно говоря, всем, кроме Риджи, было все равно, кто сидит в шестом кресле), Мила пока ничем не успела нагрузить Далию (кроме чистки Башни и обновления магической защиты города), и дела в целом шли неплохо. Вернулся Дель только под вечер — студенты выпили из него всю кровь, словно вампиры — и обнаружил Далию в библиотеке, листающую книгу в красивой золоченой обложке.
— Я вернулся.
Ее спина вздрогнула, и Далия неспешно обернулась.
— Через полчаса будет ужин, подождешь? — Скучные обыденные разговоры, совершенно бесполезные вопросы — ведь она на них не ответит, — но Дель продолжал вести себя так, словно ему отвечали, словно все было хорошо. Он в это верил.
Она кивнула и помедлила. Он буквально кожей почувствовал миг ее нерешительности.
— Ты не учишься. Преподаешь?
— Да, на факультете словесности, эльфийскую поэзию.
Она ничего больше не сказала, но Дель почувствовал, как один тоненький мостик был перекинут сегодня через ледяную пропасть. Далия прошла за ним на кухню, пока он готовил и рассказывал, как Риланэ уговаривал его пойти работать в Академию, а Орден грозился сжечь всех ликанов. Потом они ели, а он перешел на осаду и как они отстраивали город после нее. Пожелав светлой ночи Далии, он покинул ее у дверей спальни и, только войдя, вспомнил, что не выложил книгу из сумки — подарок коллеги и прибавление в их домашнюю коллекцию. Свет в библиотеке не горел, но Дель прекрасно видел в темноте, хватало ликаньей зоркости и льющегося из окон лунного света. Поставив сборник на полку, он уже собрался было уходить, когда глаз случайно зацепился за золоченый переплет. Дель, в отличие от Реба или Лена, любопытство считал пороком и им не страдал, но его удивило, что Далию заинтересовала такая книга — до этого момента она брала в руки преимущественно старинные фолианты. Подойдя ближе, он понял, что эта была генеалогия рестанийских знатных родов, причем открытая на роде де Шелон. Теперь все стало ясно: вполне естественно, что Далию, после разговора с Милой, заинтересовала та, кому она перешла дорогу и чей отец долго занимал пост Верховного мага. Захлопнув книгу, он убрал ее и отправился спать: день, и правда, выдался насыщенным.
***
— Интересно, что за повод? — вслух поинтересовался Дель только для того, чтобы вновь попытаться завязать разговор: он-то догадывался, почему вдруг Орден захотел поприсутствовать на собрании Совета. Мила далеко не часто шла им навстречу в просьбах, но сейчас Мэл наверняка хочет посмотреть на нового Верховного мага, который занял место его жены, и друзья, понимая это, решили не противиться.
«А может, у паладинов и правда проблемы или какое-то важное известие, не стоит везде искать второе дно», — напомнил себе Дель.
Далия пожала плечами: ее особо не интересовал повод для очередного собрания Совета, она, вслед за Кэристой, на них проявляла не больше жизни, чем статуя. Указания (пожелания) она получала непосредственно от Амелии. На прошлой неделе они с Делем обошли всю крепостную стену: Далия зачаровывала камень. Пока изменений не было видно, но маг заверила, что при атаке (особенно магической) противник будет испытывать трудности.
— Замедление, предупреждение, но защита больше предназначена для магических атак, против войска сложно составить сильное заклинание — есть риск повредить своим воинам, — честно призналась Далия, но ее ответ вполне устроил Амелию (после семи лет вовсе без какой-либо защиты!).
Совет собирался в одном из залов ратуши, и хоть Нелан восстановил первоначальную обстановку с шестью (теперь семью) золочеными креслами, но настрой совершенно изменился: большую часть времени они проводили в спорах о налогах и распределении бюджета — в общем, по мнению Милы, занимались делом, а не как раньше. Сегодня два гостевых кресла занимали Мэл с Кэтрин, которая бросала презрительно-надменные взгляды на Далию. Разница между женщинами была разительная, что Дель, замерший за правым плечом Верховного мага, нет-нет, а поглядывал то на одну, то на другую, сравнивая. Кэтрин была яркой — по-другому не скажешь — брюнеткой с женственной фигурой, одетая в роскошное шелковое платье цвета сапфиров, идеально подчеркивающее высокую грудь и узкую талию, с тщательно уложенными в высокую прическу волосами. А напротив была Далия, стройная до болезненной худобы, в простом голубом с белыми вставками платье и заплетенными в косу светлыми волосами. Рядом с Кэтрин она выглядела как девочка из приюта рядом с леди. По сути, так оно и было, и так, видимо, считала и жена Мэла, судя по той снисходительности в ее взгляде, когда она смотрела на соперницу. Но вот Дель считал, что Далия намного приятнее яркой Кэтрин, в ней была своя, нежная и утонченная, красота. Она была клинком без вычурных ножен, — истинная сталь, которой не нужны все эти вычурные украшения, она будет ждать своего часа и разить врагов без промаха. Ведь острота меча не в ножнах, она — в лезвии.
После долгого обсуждения налога на внутригородскую торговлю (Мила сцепилась с Леротом на полчаса) и окончательного утверждения сметы для Академии, Управления и городского гарнизона — первое, что создала Мила после осады, — слово наконец-то взял Мэл, и Дель получил ответ на свой утрешний вопрос.
