На самом деле, маг не может почуять ведьму или колдуна, только чернокнижника. Именно последний сильнее и ближе всего по сути к тем, кто стоят на вершине волшебной иерархии. Заклинания же колдунов, а в особенности ведьм, безлики, слишком слабы. Большинство магов никогда не считало нужным обращать внимание на их способности и возможности. Далия, как и ее наставник, Карсен, эту ошибку не совершала. Она не только дружила с ведьмами и была прекрасно осведомлена об их "магических штучках", но и сама могла кое-что из этого. Поэтому почуять и найти ведьму для нее было легкой задачей. Еще на реке она заподозрила ее присутствие: стоило лишь присмотреться повнимательнее, как тут же пальцы начало жечь от магии ведьмы. Далия обошла деревню, настроив дар на ее поиск, но так больше и не почуяла чужую магию. В обычаях ведьм было селиться либо с людьми, живя открыто — они часто хорошо ладили с крестьянами, — либо прятаться в лесах. Сказки о лесных ведьмах имеют под собой вполне реальную основу. Догадка о реке подтвердилась, когда Дель вывел Далию к ней — здесь след стал ярче. Она не солгала, сказав, что леди и лорд Остерфальд не нашли бы ее: сила ведьм в их слабости — их дар настолько тусклый, что может быть практически незаметен. Если не знать, кула смотреть, конечно. Далии в свое время повезло пообщаться с Алой Ведьмой — одной из самых сильных представительниц ковена, она многому у нее научилась, хотя, узнай об этом ее коллеги-маги, и они бы с презрением отнеслись к такому знакомству.
Присутствие подопечного ведьмы Далия отследить не могла, но в его существовании была уверена: те никогда не жили одни, у них всегда был свой страж — от простого черного кота до ручного оборотня. Поэтому, когда Дель скатился вниз, рыча и вгрызаясь в шкуру напавшего, Далия не удивилась и спокойно прошла дальше. Узкая тропинка вскоре закончилась входом в маленькую пещерку, скрытую под корнями упавшего векового дерева. Вокруг расщелины чувствовался заслон, который Далия легко преодолела: всего лишь слабая магическая маскировка, заворот и предупреждение. Последнее было лишнее — благодаря своему стражу ведьма знала об их прибытии. Она ждала Далию, сидя прямо на сырой земле в пещере. Вокруг нее с земляного потолка свисали корни вперемешку с оберегами и сушеными головами лягушек. Ведьма — скрюченная, с пергаментной кожей и пустыми глазницами — качала на руках ребенка, маленькую девочку, и Далия даже не могла сказать, жива она или нет. Ведьма подняла голову: ее сухие губы зашевелились в безмолвном шепоте, но маг не медлила, она сплела готовое заклинание еще до входа в лес. Острое, как настоящее лезвие, ледяное копье, окутанной чистой магической мощью самой Далии, вонзилось в грудь ведьме. Та зашипела, пытаясь выдернуть его, и уронила девочку, которая безвольной куклой упала на землю. Метнувшись и подхватив на руки малышку, Далия отшатнулась от вспышки света — копье не убило ведьму, но обжигала ее душу магией. Взмахнув, маг послала в сторону противницы огонь, пожравший ее в мгновение ока и перекинувшийся на увешанные тряпкам стены пещеры.
Когда Дель появился рядом с Далией, та стояла и смотрела на обрушенный ею же вход в расщелину — теперь это был обычный склон холма.
— Ты в порядке? Что с девочкой?
— Жива.
Далия провела ладонью над холодным лбом девочки: жизни в ней осталось совсем немного, она едва теплилась в худеньком тельце.
— Что со стражем?
— С кем? — не понял Дель.
— С тем существом, что прикормила ведьма.
— А, с ним...
Он рассказал о сражении и как выглядела та тварь, под конец добавив:
— Но спустя несколько секунд его тело рассыпалось прахом. Никогда такого не видел.
— Отведи меня туда.
— А девочка?
— Она выживет: я питаю ее от своей силы.
— Тогда надо искать брод.
Далия посмотрела на него, а потом на реку, через которую тут же пролег ледяной мост.
— Веди, — повторила маг.
Пока Далия с Делем бродили по лесам и убивали честных ведьм, Мила с Леном занимались тем, о чем мечтают все родители — отдыхали от детей и от дел. Перевернувшись на живот, эльфийка подперла голову рукой и с самым задумчивым выражением лица посмотрела на мужа.
— Опять решаешь проблемы мира? — невинно поинтересовался Лен и тут же получил щелчок по носу. — Ай! За что?
— За излишнюю язвительность.
— А не мало ли наказание?
— В самый раз, но я могу и увеличить, — прошептала Мила, склоняясь к Лену, но тот, словно нарочно, спокойно поинтересовался, не поддаваясь на игру:
— Так о чем думала?
— О Деле, — призналась эльфийка, сдаваясь и садясь на разворошенной постели.
— Я возмущен, — деланно возопил Лен, обнимая жену. — Ты, находясь в постели с собственным мужем, думаешь о другом мужчине?
— Еще к Повелителю Глубин приревнуй, — усмехнулась Мила, облокачиваясь на плечо Лена. — Нет, я думал о матери Деля.
— Странный поворот мыслей. Поясни.
— Ну, я думала о Далии, потом о Деле. Он такой заботливый, так привязывается к тем, кого любит, но при этом за двадцать лет знакомства я ни разу не слышала, чтобы он упоминал о матери.
— Да, он и мне про нее рассказал только после того, как я спросил напрямую... Ты права, для Деля это странно.
— Вот и я пришла к такому выводу. — Мила высвободилась из объятий и, накинув валявшийся на полу халат, прошла к окну. — Знаешь, о чем я в конце концов подумала?
— М?
— Она умерла. — Женщина резко обернулась. — Помнишь, как болезненно он отреагировал, когда я поддержала предложение Ардеса уйти им с Делем в Темную Империю?
— Когда он заявил, что не бросит нас? И что я бесчувственная тварь?
— Не надо было смеяться в такой момент, — огрызнулась Мила.
— Не удержался, — с типичной страдальческой интонацией Реба провозгласил Лен. — Но ты права.
— Двадцать лет брака и ты стал признавать очевидные вещи.
— Старость.
Мила не ответила, продолжая смотреть в ночное небо и потирать подбородок. Ее задумчивый вид порядком надоел Лену, и он уже собирался отвлечь ее более земным, но крайне приятным способом, когда она заявила:
— Далия — как раз то, что ему нужно.
Только природная ловкость спасла от падения ее встающего с кровати мужа.
— Чего?
Мила страдальчески вздохнула ("какой ты тупой!"):
— Делю нужен кто-то, о ком он мог бы заботиться, у него эта потребность в крови. Мы все по семьям, я и ты, Реб и Соня, девочки скоро вырастут и заживут своей жизнью, а Дель все один.
— Ты ему прямо невесту подбираешь, — насмешливо фыркнул Лен.
Мила лишь улыбнулась и пожала плечами, вновь поворачиваясь к окну.
— Не придумывай: Дель — это Дель, он и о дохлой кошке будет заботиться, а Далия — слишком отмороженная, она, как мне кажется, человека от стола не отличает. Я бы лучше посочувствовал другу.
Возвращение в деревню запомнилось Делю лишь рыдающим старостой, сонным и злым Мэлом, собранной, несмотря на поздний час, Далией и ликованием всей деревни.
— Дайте ей поспать, потом, как очнется, теплого молока, несколько дней давайте только его, он поможет восстановиться, — напутствовала Далия Джета, когда тот немного успокоился. Убедившись, что дочь жива и практически здорова, он вновь принял обычный для себя облик деловитого старосты и тут же принялся организовывать для дорогих гостей ночлег.
— Не ехать же вам потемну, лорды, леди, — кланяясь, убеждал он.
Глянув на уставшую Далию, Дель с ним согласился: сам бы он спокойно уехал, ночь для него не помеха, а оставаться в одной деревне с Мэлом было выше его сил. Но Верховному магу требовалось есть и спать, и вообще, он обязан за нею присматривать. Так они с Далией оказались у деревенской травницы — милой старушки, живущей с молодым, холостым, внуком. Хозяева гостеприимно оставили им целую комнату. И пусть она была такой, что двоим не разминуться, да и кровать в ней была всего лишь одна, но на рассвете после нелегкого дня это было неважно. Уступив Далии единственную постель, Дель улегся прямо на пол, накрывшись выделенным ему старушкой одеялом. Староста предлагал разместить их в разных домах, но он не согласился отпускать Далию одну.
За окном тихо трещали в траве кузнечики, шелестели листья и скрипела сломанная калитка. Дель вновь перевернулся на другой бок, пытаясь заснуть. Для него подвергаться опасности было делом привычным, его больше беспокоила Далия. За свою жизнь он привык, что с ним бок о бок сражаются воины, те, кого не нужно защищать и за кого не нужно было переживать, но теперь...
Поняв, что уснуть у него вряд ли получится, он глянул на мирно спящую Далию и вышел. На крыльце, как и во дворе, было пусто, но горизонт на востоке уже окрасился в темно-малиновый. Скоро взойдет солнце, и деревня проснется: крестьяне встают рано, это не зажиточные горожане.
Острый слух полуэльфа уловил слабый шелест травы под чьими-то ногами, а ветер принес запах и ответ, кто это был. Повинуясь внутреннему порыву, Дель медленно двинулся навстречу незваной гостьи: до ночного сражения он подозревал ее, но теперь все сомнения развеялись, и он видел перед собой лишь странную девушку. Она раздвинула ветки куста, и выглянула из них. Увидев его, она испуганно замерла. Дель медленно сел на валявшееся рядом бревно и улыбнулся. Девушка нерешительно улыбнулась в ответ. Рассмотрев ее поближе, Дель пришел к выводу, что она очень молода, еще совсем ребенок, лет десять-одиннадцать.
— Светлой ночи, — он дружелюбно похлопал по месту рядом с собой. — Садись.
Девушка послушно вышла из кустов. Ее босые ноги были все исколоты травой и камнями, а руки сбиты, словно она много работала руками.
— Меня зовут Дельморг, а тебя?
Девушка покачала головой с такой силой, что спутанные волосы упали на лицо.
— Кел... Кели, — наконец произнесла она, судорожно перебирая подол платья: оно было серо-бурым, грязным и рваным. — Ты мне веришь?
— Конечно, — убежденно ответил Дель, хотя понятия не имел, о чем говорит девушка: она явно была блаженной, из тех, что есть в любой деревне и городе.
Его ответ явно успокоил ее. Они еще немного посидели, глядя на алеющее небо, но девушка стала меньше дергать ветхую ткань.
— Я видела, — внезапно заявила она, качнувшись вперед и впившись безумным взглядом в Деля. — Я видела. Видела. Видела.
— Что? — перебил ее Дель, беспокоясь о том, что девушка может себе навредить: ее руки вновь стали царапать ткань, то и дело соскальзывая на кожу.
— Его! Видела! В лесу. Давно. У озера. Далеко в лесу. У озера. Мужчина. Страшный. Он не наш. Он чужой. Страшный. И женщина. Страшная. Очень страшная. В воде. Женщина в воде. Он говорил с ней. Говорил. Он слушался ее. Страшную. Женщину. Ее. Ша... — девушка запнулась, глаза ее расширились настолько, что зрачок полностью заслонил радужку, превратив их в черные тоннели. — Шанис! Он звал ее шанис!
Жаркое лето сменилось дождливой осенью. Орден на время поутих в своей борьбе за господство над Рестанией, и Мэл даже перестал появляться на каждом собрании Совета. Хотя потом Лен выяснил, что тот отравился куда-то на юг с важным посланием, так что отсутствие лорда Остерфальда было вынужденным.
Жизнь текла своим чередом. Далия не стала более общительной или дружелюбной, нет, она все также молчала, смотрела на все с безразличием, говоря больше одного слова только тогда, когда в очередной раз объясняла какую-нибудь магическую загадку, которая для нее была элементарна, но для других — головоломкой.
— Никогда о таких не слышала, — призналась Мила, выслушав рассказ Деля, дополненный скупыми ремарками Далии, о лесном чудовище. Рядом кивнул Лен, соглашаясь.
— Похож на глота, — после долгих раздумий произнес Дель. — Сам я их не встречал, но южане описывают его именно так — тощий, непропорционально длинный, чем-то похож на лягушку, — но у того был мех, а не гладкая кожа.
— Помесь. Варга и глота.
Три пары удивленных глаз уставились на невозмутимую Далию.
— Это был не варг, — качнул головой Дель. — Я бы его узнал.
— Это помесь, — терпеливо повторила маг.
— Разве возможно скрестить варга с глотом? — с сомнением поинтересовалась далекая от звероведения Мила.
— Тебе бы только скрестить, — тут же вставил Лен, за что получил подзатыльник. — Сожрите меня Глубины, сколько можно? Детей бей!
— Детей жалко, — отрезала Мила и вернулась к своему вопросу: — Так что насчет скрещивания? Глот с варгом может размножаться?
— Естественным путем — нет, но при использовании магии — да. Магическая селекция была запрещена еще Орденом магов тысячелетия три назад, как и некромантия. Использование магии в целях сотворения новых видов существ — это преступление. Проблема в том, что ведьма не могла создать такую помесь, здесь работал маг, — быстро и четко прояснила ситуацию Далия, становясь хоть на несколько мгновений живым человеком, а не ледяной статуей.
— Чернокнижник?
— Нет, сомневаюсь, они не прибегают к такого рода заклинаниям.
— Колдун?
— Мог бы, но только подручным. Для выведения животных магического происхождения нужен совершенно иной уровень силы, на такое способен только маг.
— Никогда не слышал, чтобы маги у нас живность разводили, — усмехнулся Лен.
— Потому что это под запретом.
— Так опасно?
— Да.
— Скрещивать птичек и зверей?
— А глотов и варгов? — вмешался Дель, вступаясь за Далию. — Тварь живучая получилось, не дайте Забытые Боги, тебе с ней повстречаться, Лен.
— Вмешательство в естественное происхождение жизни опасно, — невозмутимо ответила Далия, едва ли заметив слова Деля. — Слишком непредсказуем результат. Смешение магических потоков, энергии, крови — цена ошибки становится слишком высока. Именно так появился Проклятый лес — одна оплошность и все.
— Проклятый лес? Который на юге от Рассветного? Разве он не Древний? — не понял Лен. — Туда же ушли эльфы после Раскола. Я помню: светлые — в Рассветном, пустынные эльфы — в пустыне, дроу у нас проклял любящий братишка Лисэн и те почернели, а лесные ушли в древние леса.
— В Проклятый лес, — подсказал Дель, пока Мила демонстративно морщилась от столь вольной трактовки трагической судьбы ее народа.
— Там были древние леса, из которых пришли эльфы, — подтвердила Далия. — Уникальная природа привлекла туда магов-исследователей, которые построили целый город. В итоге один из экспериментов над нововыведенными измененными животными пошел не так, сила нескольких мощных артефактов вышла из-под контроля, словно пожар она распространилась по всему городу, пока ее не стало слишком много. В результате произошел магический выброс, который исказил весь лес и его обитателей. Так он стал Проклятым. Это случилось за несколько столетий до Раскола, — обстоятельно рассказала Далия. — Так что лесные эльфы ушли в Проклятый лес, ваши знания верны.
— Ну хоть кто-то это сказал, — проворчал Лен. — Значит, у нас завелся маг, балующийся запретной магией?
— Дошло, — внимательно рассматривая потолок, заметила Мила. — Только вот кто? Жаль, что ты не допросила ведьму.
Далия лишь повела плечами: она не считала нужным объяснять очевидные вещи, что ведьма умирала и уже ничего не соображала, поэтому и похищала детей, выпивая их жизни.
— Надо будет поискать следы за пределами Рестании, — предложил Дель, перетягивая внимание на себя. — Ведьма жила одна, ни я, ни Далия не почуяли присутствия посторонних — вероятно, что полукровка попал к ней случайно, к примеру, сбежал.
Присутствие подопечного ведьмы Далия отследить не могла, но в его существовании была уверена: те никогда не жили одни, у них всегда был свой страж — от простого черного кота до ручного оборотня. Поэтому, когда Дель скатился вниз, рыча и вгрызаясь в шкуру напавшего, Далия не удивилась и спокойно прошла дальше. Узкая тропинка вскоре закончилась входом в маленькую пещерку, скрытую под корнями упавшего векового дерева. Вокруг расщелины чувствовался заслон, который Далия легко преодолела: всего лишь слабая магическая маскировка, заворот и предупреждение. Последнее было лишнее — благодаря своему стражу ведьма знала об их прибытии. Она ждала Далию, сидя прямо на сырой земле в пещере. Вокруг нее с земляного потолка свисали корни вперемешку с оберегами и сушеными головами лягушек. Ведьма — скрюченная, с пергаментной кожей и пустыми глазницами — качала на руках ребенка, маленькую девочку, и Далия даже не могла сказать, жива она или нет. Ведьма подняла голову: ее сухие губы зашевелились в безмолвном шепоте, но маг не медлила, она сплела готовое заклинание еще до входа в лес. Острое, как настоящее лезвие, ледяное копье, окутанной чистой магической мощью самой Далии, вонзилось в грудь ведьме. Та зашипела, пытаясь выдернуть его, и уронила девочку, которая безвольной куклой упала на землю. Метнувшись и подхватив на руки малышку, Далия отшатнулась от вспышки света — копье не убило ведьму, но обжигала ее душу магией. Взмахнув, маг послала в сторону противницы огонь, пожравший ее в мгновение ока и перекинувшийся на увешанные тряпкам стены пещеры.
Когда Дель появился рядом с Далией, та стояла и смотрела на обрушенный ею же вход в расщелину — теперь это был обычный склон холма.
— Ты в порядке? Что с девочкой?
— Жива.
Далия провела ладонью над холодным лбом девочки: жизни в ней осталось совсем немного, она едва теплилась в худеньком тельце.
— Что со стражем?
— С кем? — не понял Дель.
— С тем существом, что прикормила ведьма.
— А, с ним...
Он рассказал о сражении и как выглядела та тварь, под конец добавив:
— Но спустя несколько секунд его тело рассыпалось прахом. Никогда такого не видел.
— Отведи меня туда.
— А девочка?
— Она выживет: я питаю ее от своей силы.
— Тогда надо искать брод.
Далия посмотрела на него, а потом на реку, через которую тут же пролег ледяной мост.
— Веди, — повторила маг.
***
Пока Далия с Делем бродили по лесам и убивали честных ведьм, Мила с Леном занимались тем, о чем мечтают все родители — отдыхали от детей и от дел. Перевернувшись на живот, эльфийка подперла голову рукой и с самым задумчивым выражением лица посмотрела на мужа.
— Опять решаешь проблемы мира? — невинно поинтересовался Лен и тут же получил щелчок по носу. — Ай! За что?
— За излишнюю язвительность.
— А не мало ли наказание?
— В самый раз, но я могу и увеличить, — прошептала Мила, склоняясь к Лену, но тот, словно нарочно, спокойно поинтересовался, не поддаваясь на игру:
— Так о чем думала?
— О Деле, — призналась эльфийка, сдаваясь и садясь на разворошенной постели.
— Я возмущен, — деланно возопил Лен, обнимая жену. — Ты, находясь в постели с собственным мужем, думаешь о другом мужчине?
— Еще к Повелителю Глубин приревнуй, — усмехнулась Мила, облокачиваясь на плечо Лена. — Нет, я думал о матери Деля.
— Странный поворот мыслей. Поясни.
— Ну, я думала о Далии, потом о Деле. Он такой заботливый, так привязывается к тем, кого любит, но при этом за двадцать лет знакомства я ни разу не слышала, чтобы он упоминал о матери.
— Да, он и мне про нее рассказал только после того, как я спросил напрямую... Ты права, для Деля это странно.
— Вот и я пришла к такому выводу. — Мила высвободилась из объятий и, накинув валявшийся на полу халат, прошла к окну. — Знаешь, о чем я в конце концов подумала?
— М?
— Она умерла. — Женщина резко обернулась. — Помнишь, как болезненно он отреагировал, когда я поддержала предложение Ардеса уйти им с Делем в Темную Империю?
— Когда он заявил, что не бросит нас? И что я бесчувственная тварь?
— Не надо было смеяться в такой момент, — огрызнулась Мила.
— Не удержался, — с типичной страдальческой интонацией Реба провозгласил Лен. — Но ты права.
— Двадцать лет брака и ты стал признавать очевидные вещи.
— Старость.
Мила не ответила, продолжая смотреть в ночное небо и потирать подбородок. Ее задумчивый вид порядком надоел Лену, и он уже собирался отвлечь ее более земным, но крайне приятным способом, когда она заявила:
— Далия — как раз то, что ему нужно.
Только природная ловкость спасла от падения ее встающего с кровати мужа.
— Чего?
Мила страдальчески вздохнула ("какой ты тупой!"):
— Делю нужен кто-то, о ком он мог бы заботиться, у него эта потребность в крови. Мы все по семьям, я и ты, Реб и Соня, девочки скоро вырастут и заживут своей жизнью, а Дель все один.
— Ты ему прямо невесту подбираешь, — насмешливо фыркнул Лен.
Мила лишь улыбнулась и пожала плечами, вновь поворачиваясь к окну.
— Не придумывай: Дель — это Дель, он и о дохлой кошке будет заботиться, а Далия — слишком отмороженная, она, как мне кажется, человека от стола не отличает. Я бы лучше посочувствовал другу.
***
Возвращение в деревню запомнилось Делю лишь рыдающим старостой, сонным и злым Мэлом, собранной, несмотря на поздний час, Далией и ликованием всей деревни.
— Дайте ей поспать, потом, как очнется, теплого молока, несколько дней давайте только его, он поможет восстановиться, — напутствовала Далия Джета, когда тот немного успокоился. Убедившись, что дочь жива и практически здорова, он вновь принял обычный для себя облик деловитого старосты и тут же принялся организовывать для дорогих гостей ночлег.
— Не ехать же вам потемну, лорды, леди, — кланяясь, убеждал он.
Глянув на уставшую Далию, Дель с ним согласился: сам бы он спокойно уехал, ночь для него не помеха, а оставаться в одной деревне с Мэлом было выше его сил. Но Верховному магу требовалось есть и спать, и вообще, он обязан за нею присматривать. Так они с Далией оказались у деревенской травницы — милой старушки, живущей с молодым, холостым, внуком. Хозяева гостеприимно оставили им целую комнату. И пусть она была такой, что двоим не разминуться, да и кровать в ней была всего лишь одна, но на рассвете после нелегкого дня это было неважно. Уступив Далии единственную постель, Дель улегся прямо на пол, накрывшись выделенным ему старушкой одеялом. Староста предлагал разместить их в разных домах, но он не согласился отпускать Далию одну.
За окном тихо трещали в траве кузнечики, шелестели листья и скрипела сломанная калитка. Дель вновь перевернулся на другой бок, пытаясь заснуть. Для него подвергаться опасности было делом привычным, его больше беспокоила Далия. За свою жизнь он привык, что с ним бок о бок сражаются воины, те, кого не нужно защищать и за кого не нужно было переживать, но теперь...
Поняв, что уснуть у него вряд ли получится, он глянул на мирно спящую Далию и вышел. На крыльце, как и во дворе, было пусто, но горизонт на востоке уже окрасился в темно-малиновый. Скоро взойдет солнце, и деревня проснется: крестьяне встают рано, это не зажиточные горожане.
Острый слух полуэльфа уловил слабый шелест травы под чьими-то ногами, а ветер принес запах и ответ, кто это был. Повинуясь внутреннему порыву, Дель медленно двинулся навстречу незваной гостьи: до ночного сражения он подозревал ее, но теперь все сомнения развеялись, и он видел перед собой лишь странную девушку. Она раздвинула ветки куста, и выглянула из них. Увидев его, она испуганно замерла. Дель медленно сел на валявшееся рядом бревно и улыбнулся. Девушка нерешительно улыбнулась в ответ. Рассмотрев ее поближе, Дель пришел к выводу, что она очень молода, еще совсем ребенок, лет десять-одиннадцать.
— Светлой ночи, — он дружелюбно похлопал по месту рядом с собой. — Садись.
Девушка послушно вышла из кустов. Ее босые ноги были все исколоты травой и камнями, а руки сбиты, словно она много работала руками.
— Меня зовут Дельморг, а тебя?
Девушка покачала головой с такой силой, что спутанные волосы упали на лицо.
— Кел... Кели, — наконец произнесла она, судорожно перебирая подол платья: оно было серо-бурым, грязным и рваным. — Ты мне веришь?
— Конечно, — убежденно ответил Дель, хотя понятия не имел, о чем говорит девушка: она явно была блаженной, из тех, что есть в любой деревне и городе.
Его ответ явно успокоил ее. Они еще немного посидели, глядя на алеющее небо, но девушка стала меньше дергать ветхую ткань.
— Я видела, — внезапно заявила она, качнувшись вперед и впившись безумным взглядом в Деля. — Я видела. Видела. Видела.
— Что? — перебил ее Дель, беспокоясь о том, что девушка может себе навредить: ее руки вновь стали царапать ткань, то и дело соскальзывая на кожу.
— Его! Видела! В лесу. Давно. У озера. Далеко в лесу. У озера. Мужчина. Страшный. Он не наш. Он чужой. Страшный. И женщина. Страшная. Очень страшная. В воде. Женщина в воде. Он говорил с ней. Говорил. Он слушался ее. Страшную. Женщину. Ее. Ша... — девушка запнулась, глаза ее расширились настолько, что зрачок полностью заслонил радужку, превратив их в черные тоннели. — Шанис! Он звал ее шанис!
Глава 5. Лес
Жаркое лето сменилось дождливой осенью. Орден на время поутих в своей борьбе за господство над Рестанией, и Мэл даже перестал появляться на каждом собрании Совета. Хотя потом Лен выяснил, что тот отравился куда-то на юг с важным посланием, так что отсутствие лорда Остерфальда было вынужденным.
Жизнь текла своим чередом. Далия не стала более общительной или дружелюбной, нет, она все также молчала, смотрела на все с безразличием, говоря больше одного слова только тогда, когда в очередной раз объясняла какую-нибудь магическую загадку, которая для нее была элементарна, но для других — головоломкой.
— Никогда о таких не слышала, — призналась Мила, выслушав рассказ Деля, дополненный скупыми ремарками Далии, о лесном чудовище. Рядом кивнул Лен, соглашаясь.
— Похож на глота, — после долгих раздумий произнес Дель. — Сам я их не встречал, но южане описывают его именно так — тощий, непропорционально длинный, чем-то похож на лягушку, — но у того был мех, а не гладкая кожа.
— Помесь. Варга и глота.
Три пары удивленных глаз уставились на невозмутимую Далию.
— Это был не варг, — качнул головой Дель. — Я бы его узнал.
— Это помесь, — терпеливо повторила маг.
— Разве возможно скрестить варга с глотом? — с сомнением поинтересовалась далекая от звероведения Мила.
— Тебе бы только скрестить, — тут же вставил Лен, за что получил подзатыльник. — Сожрите меня Глубины, сколько можно? Детей бей!
— Детей жалко, — отрезала Мила и вернулась к своему вопросу: — Так что насчет скрещивания? Глот с варгом может размножаться?
— Естественным путем — нет, но при использовании магии — да. Магическая селекция была запрещена еще Орденом магов тысячелетия три назад, как и некромантия. Использование магии в целях сотворения новых видов существ — это преступление. Проблема в том, что ведьма не могла создать такую помесь, здесь работал маг, — быстро и четко прояснила ситуацию Далия, становясь хоть на несколько мгновений живым человеком, а не ледяной статуей.
— Чернокнижник?
— Нет, сомневаюсь, они не прибегают к такого рода заклинаниям.
— Колдун?
— Мог бы, но только подручным. Для выведения животных магического происхождения нужен совершенно иной уровень силы, на такое способен только маг.
— Никогда не слышал, чтобы маги у нас живность разводили, — усмехнулся Лен.
— Потому что это под запретом.
— Так опасно?
— Да.
— Скрещивать птичек и зверей?
— А глотов и варгов? — вмешался Дель, вступаясь за Далию. — Тварь живучая получилось, не дайте Забытые Боги, тебе с ней повстречаться, Лен.
— Вмешательство в естественное происхождение жизни опасно, — невозмутимо ответила Далия, едва ли заметив слова Деля. — Слишком непредсказуем результат. Смешение магических потоков, энергии, крови — цена ошибки становится слишком высока. Именно так появился Проклятый лес — одна оплошность и все.
— Проклятый лес? Который на юге от Рассветного? Разве он не Древний? — не понял Лен. — Туда же ушли эльфы после Раскола. Я помню: светлые — в Рассветном, пустынные эльфы — в пустыне, дроу у нас проклял любящий братишка Лисэн и те почернели, а лесные ушли в древние леса.
— В Проклятый лес, — подсказал Дель, пока Мила демонстративно морщилась от столь вольной трактовки трагической судьбы ее народа.
— Там были древние леса, из которых пришли эльфы, — подтвердила Далия. — Уникальная природа привлекла туда магов-исследователей, которые построили целый город. В итоге один из экспериментов над нововыведенными измененными животными пошел не так, сила нескольких мощных артефактов вышла из-под контроля, словно пожар она распространилась по всему городу, пока ее не стало слишком много. В результате произошел магический выброс, который исказил весь лес и его обитателей. Так он стал Проклятым. Это случилось за несколько столетий до Раскола, — обстоятельно рассказала Далия. — Так что лесные эльфы ушли в Проклятый лес, ваши знания верны.
— Ну хоть кто-то это сказал, — проворчал Лен. — Значит, у нас завелся маг, балующийся запретной магией?
— Дошло, — внимательно рассматривая потолок, заметила Мила. — Только вот кто? Жаль, что ты не допросила ведьму.
Далия лишь повела плечами: она не считала нужным объяснять очевидные вещи, что ведьма умирала и уже ничего не соображала, поэтому и похищала детей, выпивая их жизни.
— Надо будет поискать следы за пределами Рестании, — предложил Дель, перетягивая внимание на себя. — Ведьма жила одна, ни я, ни Далия не почуяли присутствия посторонних — вероятно, что полукровка попал к ней случайно, к примеру, сбежал.
