Силуэт выгнулся дугой, наклонившись к самому лицу принца.
— Я сделаю то, что ты желаешь. Ты готов заплатить цену?
— Ты… — Вэль сглотнул. — Ты… правда… сможешь убить… ее?
— Да, — в голосе силуэта-шара послышалось легкое пренебрежение. — Цена, — напомнил он.
— Какая?
Почему Ловэль вновь ощутил себя шагающим в пропасть. Прыжок веры. Только вот на этот раз его ничего не спасет. Ведь чудес в жизни не бывает. И все же он готов был шагнуть.
Все имена эльфов, а уж тем более их фамилии имели свое значение на языке первых эльфов. К примеру, Феланэ переводилось как дерзкие, Рисанэ — стойкие, Леранэ — величие крови. Имя Лоренса можно было перевести как луч надежды, а вот Лидэль — желанный. Если смотреть именно на значение слов в языке первых эльфов, то получались иногда интересные ситуации. Лидэль вот всегда потешался над "желанным": второму принцу, естественно, лезли на ум исключительно похабные вещи, хотя его мать, называя сына наверняка имела в виду другое. Но одно имя всегда вызывало у Лидэля удивление, только он никогда не задумывался над этим. Виранэ с языка первых эльфов переводилось как волки. Вернее, волчьи. Волчьи жизни и поступки. После почти месяца охоты на почуявшего преследователей предателя Лидэль начал верить в то, что имена значат многое. Волки… Как забавно. Он-то всю жизнь считал Виранэ простаком, его сына — дураком, старшую дочь — охотницей за приданным, а младшую — обычной глупой девицей. Вот только жизнь оказалась куда сложнее, и теперь Лидэль начинал чувствовать, что это его затягивают в силки. Лорд Виранэ словно почуял, что кто-то вышел на его след: он исчез по дороге в столицу. За его дочерьми следили, сын был мертв, почти всех пособников эльфы Лидэля перебили, но вот самого главного предателя так и не нашли. Казалось бы, где можно спрятаться в лесу? Это не огромная Рестания, не многолюдные человеческие королевства, где за каждым холмом может быть город или деревня. У светлых эльфов кроме столицы и поместий лордов с окружающими их мелкими селениями ничего не было. Лишь бескрайние леса да неисчислимые рощи и кущи. С одной стороны, для шпионажа не такие большие возможности, а с другой — если именно прятаться… Виранэ прятался — он теперь не играл, не пытался выплыть. Он бежал. И Лидэль изо всех сил пытался ему помешать. Несколько раз он едва не ловил Виранэ, но каждый раз тот ускользал, как вода сквозь пальцы, постоянно доказывая, что за личиной простоватого начальника дворцовой службы скрывался хитрый и изворотливый эльф.
Время уходило, Лидэль понимал, что с каждым днем, что Виранэ жив, он подвергает опасности его близких, а самого бывшего принца отдаляет от своего брата и короля. Лоренсу нужна помощь, эльфы Лидэля извернулись и смогли передать ему послание брата. Он был нужен там, на севере. А ведь еще он должен был найти Ловэля, потому что эти олухи все же упустили юного принца, которому едва исполнилось четырнадцать весен! Лидэль нужен был в тысячи мест, а вместо этого он лазал по лесам в поисках одного предателя, мечтая свернуть ему шею. Перед глазами стояло лицо Лоренса, отца и матери, Ловэля, почему-то заплаканное — Линэль. Лидэль грязно выругался сквозь зубы, благо никого рядом не было. Он охотился один.
В Рассветном Лесу было мало пещер: несмотря на то, что его окружали с двух сторон горы, само королевство светлых эльфов располагалось на достаточно ровной и плодородной земле, не отличавшейся возвышенностями. Вот и пещер было мало. Но в одном месте, где когда-то проходила река Буйная, берущая начало еще у заброшенных рудников, теперь осталось глубокое русло, постепенно поросшее зеленью. Именно в его склонах образовались маленькие лесные пещерки. Раньше здесь часто селились феи из Лесов фейри, но в последнее столетие что-то выгнало их оттуда.
Костер, разведенной в одной из этих пещерок был совершенно невидим снаружи, поэтому эльф ни о чем не беспокоился, лишь протягивал руки к огню: в последнее время в Рассветном Лесу было холодно, и он знал почему. От этого знания становилось немного легче. Не все зря.
Холодное лезвие ножа коснулось шеи, заставляя неудобно запрокинуть голову.
— Нашел, щенок, — с какой-то даже гордостью произнес Виранэ.
— Нашел, — подтвердил Лидэль, чтобы в следующий момент оказаться на земле, придавленный более массивным телом бывшего начальника дворцовой стражи. Несколько минут мужчины боролись. Виранэ сразу же выбил нож из рук Лидэля и теперь пытался задушить его. Тот же отчаянно сопротивлялся, не успевая даже поразиться, откуда у его противника такая прыть. Или Виранэ скрывал не только свою гнилую натуру, но и навыки? Тогда у Лидэля проблемы.
Эта мысль пришла ему в голову, когда Виранэ с силой ударил его в живот и сильнее сжал руки на горле. Перед глазами потемнело, и принц, едва видя и понимая, что происходит, смог дотянуться до сапога и вынуть оттуда маленький ножик. Удар был неточный и пришелся неудачно — в шею. Сбросив с себя ослабевшее тело Виранэ, Лидэль выругался еще грязнее, чем раньше, и бросился к побежденному противнику. Из шеи Виранэ толчками вытекала кровь, он пытался пальцами зажать рану, но все было бесполезно. Лидэль упал на колени перед ним и вцепился, словно от него зависела вся жизнь в их мире. В меньших масштабах, но так и было.
— Что, обидно? — хрипя, поинтересовался Виранэ. — Умираю, не дав себя запытать… как ты сделал это с моим сыном…
— Неужели пожалел? — не поверил Лидэль, скрипя зубами от досады.
— Нет… Сам виноват… Я тебе ничего… ничего не скажу… А до пытки… я и так… не доживу…
Лидэль понимал, что Виранэ прав. Лидэль понимал, что облажался. Лидэль понимал, что подвел брата. Лидэль понимал, что без сведений от Виранэ он не сделает того, что должен — не подберется к верховному шаману орков, чтобы убить главную марионетку сущности. А без этого уничтожение алтаря не поможет…
И в этот момент на шее Лидэля потеплел маленький серый камешек. Значит, алтарь найден. Делать нечего, придется рискнуть, зацепившись за единственную тень подсказки из куцего разговора с Виранэ.
— Хочешь, чтобы твои дочери повторили судьбу брата? Ирэйна с Лоренсом не побрезгуют пытками тех, кто виноват в смерти членов их семьи. А у моего брата и вовсе личный мотив.
— Он… не поднимет руку… на женщину…
— Ты плохо знаешь Лоренса, — жестко усмехнулся Лидэль. — Так что, будешь спасать дочек, или послушаешь их крики из Чертогов Света?
В глазах Виранэ шла борьба двух чувств. Кровь толчками вытекала из шеи, она залила уже все вокруг.
— Буду…
— Красота — понятие эфемерное. Мы многие вещи находим красивыми, но не тянемся к ним.
— Лорд Феланэ, вы не могли бы изливать душу кому-нибудь другому? — раздраженно поинтересовалась Мая, которая уже пару недель как страдала от ненужного внимания Адериэля. К сожалению, служанка не могла отказать лорду, как это сделала бы леди, а бить Феланэ Истэри ей категорически запретил. — Леди Виранэ, к примеру, с радостью выслушает любой бре… любую вашу речь, наполненную — несомненно — глубоким смыслом.
— А вы умеете хамить так, что хочется уйти, — усмехнулся Адериэль, но вопреки словам так и не ушел. — Мне нравится ваш прагматизм, не желаете сменить род деятельности.
— Почтительно откажусь, мне нравится помогать раненным.
— Но больше вам пошло бы убивать орков, — проницательно заметил Адериэль. — Я переговорю с леди Рисанэ, она отпустит вас ко мне. Что-то мне подсказывает, что с меткостью у вас не будет проблем. Как и со стрельбой из лука.
Мая оглянулась на него, и впервые в ее глазах был испуг: ей нельзя на поле боя, вдруг ее убьют? Смерти эльфийка не боялась, но ее жизнь принадлежала королю. Она не имела право рисковать. Однако разве объяснишь это напыщенному лорду? Хотя в бою он, конечно, хорош. Мая видела. Она умела ценить силу.
— Мое желание милорд не учитывает? — понятливо поинтересовалась девушка.
— Милорд учитывает лишь собственное желание, — ничуть не смущаясь ответил Адериэль, подходя все ближе. — Нечего тебе делать в слугах, а мне нужны хорошие бойцы.
Мая опустила на землю таз с грязной водой, который несла вылить, и с нескрываемой злобой посмотрела на лорда Феланэ. Еще ничего и никто не доставлял ей столько проблем. Мало того, что ей приходилось жить двойной жизнью — выполнять поручения леди Рисанэ и следить за леди Виранэ, — так еще и этот хлыщ привязался. Но в одном Феланэ был прав: если он прикажет, она не сможет отказаться. Не бежать же за помощью к королю! Тот, возможно, и помог бы, но это тут же раскрыло бы ее маскировку. Насмешливый взгляд карих глаз, таких не по-эльфийски человеческих лишь еще больше разозлил Маю. Значит, так? Ничего, она умела многое, а лорды ее никогда не останавливали, тем более сейчас: слишком велика была цена ошибки, она не могла подвести своего короля.
Ответив на самодовольную ухмылку Феланэ милой вежливой улыбкой, Мая немного жеманно, словно настоящая леди ответила:
— Дело в том, милорд, что увеченных в бой не берут.
Она успела заметить, как дернулась перевязанная рука Адериэля, и тот неестественно спокойным голосом поинтересовался:
— А ты что, увеченная?
— Скоро стану.
С этими словами она вытянула перед собой согнутую в локте руку и со всей силы ударила ею о вбитый в землю железный шест шатра. Хруст ломающихся костей услышал даже ошарашенный Адериэль. Побледнев, словно вампир, Мая однако не проронила ни звука и, придерживая опухающую руку, отправилась в сторону шатра целителей.
— Будьте мужчиной, лорд Феланэ, вылейте воду, — с вымученной улыбкой попросила она, удаляясь. А Адериэль стоял и смотрел ей вслед таким взглядом, который явственно говорил, что теперь от язвительной служанки точно не отстанут. В карих глазах Феланэ светилось восхищение. Похоже, он наконец нашел то, что искал.
В тронном зале Листерэля светлых эльфов собирали редко. Еще король Линэлион любил массовые мероприятия (включая казни), а вот его младший сын Лестер — нет. Он бал-то давал раз в год после настоятельных увещеваний супруги, а собирать придворных и вовсе не спешил, считая, что о его указах, даже самых важных, они узнают от глашатаев, а больше поводов нет. Сын Лестера, Лоренс, едва надев на голову королевский венец, нашел причину собрать придворных, правда, не во дворце. Казнить Керанэ он по давней традиции решил на главной площади Листерэля. Сказать, что подданные испытали шок, ничего не сказать. Этим поступком король светлых эльфов мог бы сильно подпортить свою репутацию, если к тому моменту не пользовался бы такой любовью народа, сделавшим его своим героем. Что поделать, жизнь Лоренса была для многих воодушевляющим примером, к тому же эльфы верили, что новый король символизирует перемены, что он спасет их и победит в этой бесконечной войне. Большая часть слухов, естественно, была заслугой Лидэля и его подручных, но действительности она соответствовала. Да и сам Лоренс, не будучи дураком, предоставил казнь Керанэ, как вынужденную меру — посмотрите на лорда, который по собственной глупости обрек вас и ваших близких на страдания, проглядел угрозу. В общем, голова наблюдающего за тенями скатилась на мостовую, и в преддверии войны это мало кто заметил. Теперь работой Керанэ (неофициально) занималась Ирэйна, а помогала ей Линэль. Именно они были связующим звеном между Лоренсом и эльфами Лидэля, большая часть сведений проходила через королеву. На ее же с виду хрупкие плечи легла забота о столице и всех делах Рассветного Леса. Глядя на застывшую маску вместо привычного ироничного выражения лица, Линэль даже сочувствовала Ирэйне: та хоть и была стальной, под стать Лоренсу, но все же оставалась живой.
— Может, я? — прошептала Линэль, едва заметно склоняясь к восседающей на троне Ирэйне. Она знала, что та и без всех этих переживаний чувствовала себя не очень хорошо, но по внешнему виду королевы никто бы это даже не предположил.
— Нет, — едва заметно качнула головой Ирэйна. — Это должна быть я. Не забывай, что для них ты — леди Миратэ.
Линэль поджала губы.
— Не обижайся на правду. Лучше соберись.
Ответом Ирэйне было лишь пренебрежительное хмыканье. Все же как похожи были Линэль с Лидэлем!
В зале царила тревожная тишина, заполняемая едва слышной волной шепота, но когда двери распахнулись и стражники ввели Шаэль Виранэ, все стихло. Во время войны столица опустела, но все же нашлись лорды и леди, что сейчас стояли у стен с неверием наблюдая за пленницей. Та была бледнее белоснежных стен Лунной цитадели, но голову держала высоко. Возможно, на придворных ее представление произвело впечатление, а вот Ирэйна даже бровью не повела, лишь приказала стражникам на шаг отступить.
— Леди Шаэль Виранэ, вы обвиняетесь в измене своей клятве и предательстве короны и своего народа. Ваши пособники, включая вашего брата, признались в своих преступлениях. Ваша вина доказана. Как королева Рассветного Леса, я приговариваю вас к казни. Желаете ли вы что-нибудь сказать перед смертью?
По мере монолога Ирэйны выражение миленького лица Шаэль менялось с бледного и страдающего, на злое и отчаянное. Придворные боялись дышать, не то что открыть рот. Потом весь Листерэль будет судачить о произошедшем сегодня, но сейчас лорды и леди хранили молчание. Ирэйна, несмотря на свое положение, сидела на троне с неизменимо прямой спиной, а выражение ее сияющих лунным светом глаз могло уверить в ничтожестве любого, на кого она обратит свой взгляд. В отличие от Шаэль Виранэ, она не играла в королеву, она ею была. И никто не усомнился в ее праве покарать светлую эльфийку.
— Есть! — выпалила Виранэ, шагнув вперед. Ее руки в кандалах бессильно сжались. Стражники в тревоге переглянулись, но приказ королевы нарушить не решились, тем более та оставалась спокойна, даже когда на нее обрушился весь гнев Шаэль. — Вы думаете, что сможете нас убить?! Нет! Дело наше будет жить! Мы совершили благое д…
Ирэйна жестом отдала приказ Линэль — та выглядела чуть бледнее обычного, но уверенно шагнула вперед. Голос ее не дрогнул, когда она произнесла:
— Исполняя приказ королевы Рассветного Леса.
Воздух разрезала серебристая полоса, словно от взмаха меча, а потом на пол упала отрезанная голова Шаэль Виранэ. Кто-то вскрикнул, кому-то из леди стало плохо. Линэль побледнела еще сильнее и отступила назад. Поймав выразительный взгляд Ирэйны, она отвела глаза: ей было тошно убивать сородичей. Даже если они предатели.
Холод северных предгорий был слишком привычен Лоренсу, чтобы он замечал его. Ледяной ветер, пронизывающий до костей, трепал его длинные серебристые волосы, пока леди Ширу Виранэ вели к королю. Лоренс предпочел бы не устраивать казнь перед очередным боем, это деморализует воинов, но безопасность важнее. Загнанный в угол волк опаснее в разы, а Шира Виранэ была достаточно умна, чтобы понять — ее окружили. Он видел это в ее взгляде. Она держалась хорошо, холодно и отстраненно, не пыталась бежать или оправдываться, когда Лоренс безлико произнес:
— За преступления перед короной и своим народом, я приговариваю вас, леди Шира Виранэ, к смерти. Эта участь постигнет всех предателей.
Она подняла голову и посмотрела на него, ее губы изгибались в холодной улыбке.
— Я сделаю то, что ты желаешь. Ты готов заплатить цену?
— Ты… — Вэль сглотнул. — Ты… правда… сможешь убить… ее?
— Да, — в голосе силуэта-шара послышалось легкое пренебрежение. — Цена, — напомнил он.
— Какая?
Почему Ловэль вновь ощутил себя шагающим в пропасть. Прыжок веры. Только вот на этот раз его ничего не спасет. Ведь чудес в жизни не бывает. И все же он готов был шагнуть.
Глава 5. Охота на волка
Все имена эльфов, а уж тем более их фамилии имели свое значение на языке первых эльфов. К примеру, Феланэ переводилось как дерзкие, Рисанэ — стойкие, Леранэ — величие крови. Имя Лоренса можно было перевести как луч надежды, а вот Лидэль — желанный. Если смотреть именно на значение слов в языке первых эльфов, то получались иногда интересные ситуации. Лидэль вот всегда потешался над "желанным": второму принцу, естественно, лезли на ум исключительно похабные вещи, хотя его мать, называя сына наверняка имела в виду другое. Но одно имя всегда вызывало у Лидэля удивление, только он никогда не задумывался над этим. Виранэ с языка первых эльфов переводилось как волки. Вернее, волчьи. Волчьи жизни и поступки. После почти месяца охоты на почуявшего преследователей предателя Лидэль начал верить в то, что имена значат многое. Волки… Как забавно. Он-то всю жизнь считал Виранэ простаком, его сына — дураком, старшую дочь — охотницей за приданным, а младшую — обычной глупой девицей. Вот только жизнь оказалась куда сложнее, и теперь Лидэль начинал чувствовать, что это его затягивают в силки. Лорд Виранэ словно почуял, что кто-то вышел на его след: он исчез по дороге в столицу. За его дочерьми следили, сын был мертв, почти всех пособников эльфы Лидэля перебили, но вот самого главного предателя так и не нашли. Казалось бы, где можно спрятаться в лесу? Это не огромная Рестания, не многолюдные человеческие королевства, где за каждым холмом может быть город или деревня. У светлых эльфов кроме столицы и поместий лордов с окружающими их мелкими селениями ничего не было. Лишь бескрайние леса да неисчислимые рощи и кущи. С одной стороны, для шпионажа не такие большие возможности, а с другой — если именно прятаться… Виранэ прятался — он теперь не играл, не пытался выплыть. Он бежал. И Лидэль изо всех сил пытался ему помешать. Несколько раз он едва не ловил Виранэ, но каждый раз тот ускользал, как вода сквозь пальцы, постоянно доказывая, что за личиной простоватого начальника дворцовой службы скрывался хитрый и изворотливый эльф.
Время уходило, Лидэль понимал, что с каждым днем, что Виранэ жив, он подвергает опасности его близких, а самого бывшего принца отдаляет от своего брата и короля. Лоренсу нужна помощь, эльфы Лидэля извернулись и смогли передать ему послание брата. Он был нужен там, на севере. А ведь еще он должен был найти Ловэля, потому что эти олухи все же упустили юного принца, которому едва исполнилось четырнадцать весен! Лидэль нужен был в тысячи мест, а вместо этого он лазал по лесам в поисках одного предателя, мечтая свернуть ему шею. Перед глазами стояло лицо Лоренса, отца и матери, Ловэля, почему-то заплаканное — Линэль. Лидэль грязно выругался сквозь зубы, благо никого рядом не было. Он охотился один.
***
В Рассветном Лесу было мало пещер: несмотря на то, что его окружали с двух сторон горы, само королевство светлых эльфов располагалось на достаточно ровной и плодородной земле, не отличавшейся возвышенностями. Вот и пещер было мало. Но в одном месте, где когда-то проходила река Буйная, берущая начало еще у заброшенных рудников, теперь осталось глубокое русло, постепенно поросшее зеленью. Именно в его склонах образовались маленькие лесные пещерки. Раньше здесь часто селились феи из Лесов фейри, но в последнее столетие что-то выгнало их оттуда.
Костер, разведенной в одной из этих пещерок был совершенно невидим снаружи, поэтому эльф ни о чем не беспокоился, лишь протягивал руки к огню: в последнее время в Рассветном Лесу было холодно, и он знал почему. От этого знания становилось немного легче. Не все зря.
Холодное лезвие ножа коснулось шеи, заставляя неудобно запрокинуть голову.
— Нашел, щенок, — с какой-то даже гордостью произнес Виранэ.
— Нашел, — подтвердил Лидэль, чтобы в следующий момент оказаться на земле, придавленный более массивным телом бывшего начальника дворцовой стражи. Несколько минут мужчины боролись. Виранэ сразу же выбил нож из рук Лидэля и теперь пытался задушить его. Тот же отчаянно сопротивлялся, не успевая даже поразиться, откуда у его противника такая прыть. Или Виранэ скрывал не только свою гнилую натуру, но и навыки? Тогда у Лидэля проблемы.
Эта мысль пришла ему в голову, когда Виранэ с силой ударил его в живот и сильнее сжал руки на горле. Перед глазами потемнело, и принц, едва видя и понимая, что происходит, смог дотянуться до сапога и вынуть оттуда маленький ножик. Удар был неточный и пришелся неудачно — в шею. Сбросив с себя ослабевшее тело Виранэ, Лидэль выругался еще грязнее, чем раньше, и бросился к побежденному противнику. Из шеи Виранэ толчками вытекала кровь, он пытался пальцами зажать рану, но все было бесполезно. Лидэль упал на колени перед ним и вцепился, словно от него зависела вся жизнь в их мире. В меньших масштабах, но так и было.
— Что, обидно? — хрипя, поинтересовался Виранэ. — Умираю, не дав себя запытать… как ты сделал это с моим сыном…
— Неужели пожалел? — не поверил Лидэль, скрипя зубами от досады.
— Нет… Сам виноват… Я тебе ничего… ничего не скажу… А до пытки… я и так… не доживу…
Лидэль понимал, что Виранэ прав. Лидэль понимал, что облажался. Лидэль понимал, что подвел брата. Лидэль понимал, что без сведений от Виранэ он не сделает того, что должен — не подберется к верховному шаману орков, чтобы убить главную марионетку сущности. А без этого уничтожение алтаря не поможет…
И в этот момент на шее Лидэля потеплел маленький серый камешек. Значит, алтарь найден. Делать нечего, придется рискнуть, зацепившись за единственную тень подсказки из куцего разговора с Виранэ.
— Хочешь, чтобы твои дочери повторили судьбу брата? Ирэйна с Лоренсом не побрезгуют пытками тех, кто виноват в смерти членов их семьи. А у моего брата и вовсе личный мотив.
— Он… не поднимет руку… на женщину…
— Ты плохо знаешь Лоренса, — жестко усмехнулся Лидэль. — Так что, будешь спасать дочек, или послушаешь их крики из Чертогов Света?
В глазах Виранэ шла борьба двух чувств. Кровь толчками вытекала из шеи, она залила уже все вокруг.
— Буду…
***
— Красота — понятие эфемерное. Мы многие вещи находим красивыми, но не тянемся к ним.
— Лорд Феланэ, вы не могли бы изливать душу кому-нибудь другому? — раздраженно поинтересовалась Мая, которая уже пару недель как страдала от ненужного внимания Адериэля. К сожалению, служанка не могла отказать лорду, как это сделала бы леди, а бить Феланэ Истэри ей категорически запретил. — Леди Виранэ, к примеру, с радостью выслушает любой бре… любую вашу речь, наполненную — несомненно — глубоким смыслом.
— А вы умеете хамить так, что хочется уйти, — усмехнулся Адериэль, но вопреки словам так и не ушел. — Мне нравится ваш прагматизм, не желаете сменить род деятельности.
— Почтительно откажусь, мне нравится помогать раненным.
— Но больше вам пошло бы убивать орков, — проницательно заметил Адериэль. — Я переговорю с леди Рисанэ, она отпустит вас ко мне. Что-то мне подсказывает, что с меткостью у вас не будет проблем. Как и со стрельбой из лука.
Мая оглянулась на него, и впервые в ее глазах был испуг: ей нельзя на поле боя, вдруг ее убьют? Смерти эльфийка не боялась, но ее жизнь принадлежала королю. Она не имела право рисковать. Однако разве объяснишь это напыщенному лорду? Хотя в бою он, конечно, хорош. Мая видела. Она умела ценить силу.
— Мое желание милорд не учитывает? — понятливо поинтересовалась девушка.
— Милорд учитывает лишь собственное желание, — ничуть не смущаясь ответил Адериэль, подходя все ближе. — Нечего тебе делать в слугах, а мне нужны хорошие бойцы.
Мая опустила на землю таз с грязной водой, который несла вылить, и с нескрываемой злобой посмотрела на лорда Феланэ. Еще ничего и никто не доставлял ей столько проблем. Мало того, что ей приходилось жить двойной жизнью — выполнять поручения леди Рисанэ и следить за леди Виранэ, — так еще и этот хлыщ привязался. Но в одном Феланэ был прав: если он прикажет, она не сможет отказаться. Не бежать же за помощью к королю! Тот, возможно, и помог бы, но это тут же раскрыло бы ее маскировку. Насмешливый взгляд карих глаз, таких не по-эльфийски человеческих лишь еще больше разозлил Маю. Значит, так? Ничего, она умела многое, а лорды ее никогда не останавливали, тем более сейчас: слишком велика была цена ошибки, она не могла подвести своего короля.
Ответив на самодовольную ухмылку Феланэ милой вежливой улыбкой, Мая немного жеманно, словно настоящая леди ответила:
— Дело в том, милорд, что увеченных в бой не берут.
Она успела заметить, как дернулась перевязанная рука Адериэля, и тот неестественно спокойным голосом поинтересовался:
— А ты что, увеченная?
— Скоро стану.
С этими словами она вытянула перед собой согнутую в локте руку и со всей силы ударила ею о вбитый в землю железный шест шатра. Хруст ломающихся костей услышал даже ошарашенный Адериэль. Побледнев, словно вампир, Мая однако не проронила ни звука и, придерживая опухающую руку, отправилась в сторону шатра целителей.
— Будьте мужчиной, лорд Феланэ, вылейте воду, — с вымученной улыбкой попросила она, удаляясь. А Адериэль стоял и смотрел ей вслед таким взглядом, который явственно говорил, что теперь от язвительной служанки точно не отстанут. В карих глазах Феланэ светилось восхищение. Похоже, он наконец нашел то, что искал.
***
В тронном зале Листерэля светлых эльфов собирали редко. Еще король Линэлион любил массовые мероприятия (включая казни), а вот его младший сын Лестер — нет. Он бал-то давал раз в год после настоятельных увещеваний супруги, а собирать придворных и вовсе не спешил, считая, что о его указах, даже самых важных, они узнают от глашатаев, а больше поводов нет. Сын Лестера, Лоренс, едва надев на голову королевский венец, нашел причину собрать придворных, правда, не во дворце. Казнить Керанэ он по давней традиции решил на главной площади Листерэля. Сказать, что подданные испытали шок, ничего не сказать. Этим поступком король светлых эльфов мог бы сильно подпортить свою репутацию, если к тому моменту не пользовался бы такой любовью народа, сделавшим его своим героем. Что поделать, жизнь Лоренса была для многих воодушевляющим примером, к тому же эльфы верили, что новый король символизирует перемены, что он спасет их и победит в этой бесконечной войне. Большая часть слухов, естественно, была заслугой Лидэля и его подручных, но действительности она соответствовала. Да и сам Лоренс, не будучи дураком, предоставил казнь Керанэ, как вынужденную меру — посмотрите на лорда, который по собственной глупости обрек вас и ваших близких на страдания, проглядел угрозу. В общем, голова наблюдающего за тенями скатилась на мостовую, и в преддверии войны это мало кто заметил. Теперь работой Керанэ (неофициально) занималась Ирэйна, а помогала ей Линэль. Именно они были связующим звеном между Лоренсом и эльфами Лидэля, большая часть сведений проходила через королеву. На ее же с виду хрупкие плечи легла забота о столице и всех делах Рассветного Леса. Глядя на застывшую маску вместо привычного ироничного выражения лица, Линэль даже сочувствовала Ирэйне: та хоть и была стальной, под стать Лоренсу, но все же оставалась живой.
— Может, я? — прошептала Линэль, едва заметно склоняясь к восседающей на троне Ирэйне. Она знала, что та и без всех этих переживаний чувствовала себя не очень хорошо, но по внешнему виду королевы никто бы это даже не предположил.
— Нет, — едва заметно качнула головой Ирэйна. — Это должна быть я. Не забывай, что для них ты — леди Миратэ.
Линэль поджала губы.
— Не обижайся на правду. Лучше соберись.
Ответом Ирэйне было лишь пренебрежительное хмыканье. Все же как похожи были Линэль с Лидэлем!
В зале царила тревожная тишина, заполняемая едва слышной волной шепота, но когда двери распахнулись и стражники ввели Шаэль Виранэ, все стихло. Во время войны столица опустела, но все же нашлись лорды и леди, что сейчас стояли у стен с неверием наблюдая за пленницей. Та была бледнее белоснежных стен Лунной цитадели, но голову держала высоко. Возможно, на придворных ее представление произвело впечатление, а вот Ирэйна даже бровью не повела, лишь приказала стражникам на шаг отступить.
— Леди Шаэль Виранэ, вы обвиняетесь в измене своей клятве и предательстве короны и своего народа. Ваши пособники, включая вашего брата, признались в своих преступлениях. Ваша вина доказана. Как королева Рассветного Леса, я приговариваю вас к казни. Желаете ли вы что-нибудь сказать перед смертью?
По мере монолога Ирэйны выражение миленького лица Шаэль менялось с бледного и страдающего, на злое и отчаянное. Придворные боялись дышать, не то что открыть рот. Потом весь Листерэль будет судачить о произошедшем сегодня, но сейчас лорды и леди хранили молчание. Ирэйна, несмотря на свое положение, сидела на троне с неизменимо прямой спиной, а выражение ее сияющих лунным светом глаз могло уверить в ничтожестве любого, на кого она обратит свой взгляд. В отличие от Шаэль Виранэ, она не играла в королеву, она ею была. И никто не усомнился в ее праве покарать светлую эльфийку.
— Есть! — выпалила Виранэ, шагнув вперед. Ее руки в кандалах бессильно сжались. Стражники в тревоге переглянулись, но приказ королевы нарушить не решились, тем более та оставалась спокойна, даже когда на нее обрушился весь гнев Шаэль. — Вы думаете, что сможете нас убить?! Нет! Дело наше будет жить! Мы совершили благое д…
Ирэйна жестом отдала приказ Линэль — та выглядела чуть бледнее обычного, но уверенно шагнула вперед. Голос ее не дрогнул, когда она произнесла:
— Исполняя приказ королевы Рассветного Леса.
Воздух разрезала серебристая полоса, словно от взмаха меча, а потом на пол упала отрезанная голова Шаэль Виранэ. Кто-то вскрикнул, кому-то из леди стало плохо. Линэль побледнела еще сильнее и отступила назад. Поймав выразительный взгляд Ирэйны, она отвела глаза: ей было тошно убивать сородичей. Даже если они предатели.
***
Холод северных предгорий был слишком привычен Лоренсу, чтобы он замечал его. Ледяной ветер, пронизывающий до костей, трепал его длинные серебристые волосы, пока леди Ширу Виранэ вели к королю. Лоренс предпочел бы не устраивать казнь перед очередным боем, это деморализует воинов, но безопасность важнее. Загнанный в угол волк опаснее в разы, а Шира Виранэ была достаточно умна, чтобы понять — ее окружили. Он видел это в ее взгляде. Она держалась хорошо, холодно и отстраненно, не пыталась бежать или оправдываться, когда Лоренс безлико произнес:
— За преступления перед короной и своим народом, я приговариваю вас, леди Шира Виранэ, к смерти. Эта участь постигнет всех предателей.
Она подняла голову и посмотрела на него, ее губы изгибались в холодной улыбке.
