В отчаянии она запрокинула голову и увидела тень… Огромную, ужасную тень. Она приближалась, росла. Чужая воля затопила разум несчастной, поработила, завладела. Рель закричала от неистовой боли, но ее крик потонул в раскатах грома. Магия гудела вокруг, тень приближалась. Чужая воля практически уничтожила Рель, чтобы через ее тело и душу войти в этот мир…
Нэй'са встретилась взглядом с Абэзисом. Они стояли по разные стороны от алтаря, достаточно далеко, чтобы не мешать колдуну. Абэзис смотрел насторожено, с подозрением. Он знал, что Нэй'са может в любой, даже самый последний момент устроить ему неприятный сюрприз. Он собирался помешать ей во что бы то ни стало. Даже если придется поднять руку на верную служанку брата его ша'анис.
Мысли же самой Нэй'сы были не менее далеки от дружелюбия. Она злилась, и злой взгляд ее мог бы довести до обморока (а то и смерти) любого смертного, но не действовал на непробиваемого Абэзиса. Вот если бы удалось подставить его, чтобы он подвел свою ша'анис и та наказала его. Только ее гнева он боялся до жути. Да, это был бы замечательный план, но как его воплотить в жизнь? Абэзис не сводил с Нэй'сы взгляда. Нет, сейчас уже поздно что-то делать, остается ждать и скрывать досаду. Раздражение. Злость. Ненависть.
Два демона настолько увлеклись взаимными подозрениями, что уделили друг другу слишком много внимания.
Тонкая и легкая эльфийская стрела прошила горло колдуна. Тот рухнул на землю, захлебываясь собственной кровью. Все, произошедшее после этого, смешалось в один комок из страшных мгновений, пугающих вспышек, грохота земли и чужих криков. Восстановить цельную картину было невозможно даже тем, кто находился в гуще событий.
Вот Нэй'са метнулась к телу колдуна и выхватила из ослабевших пальцев свой амулет в виде звезды.
Абэзис принял на свой меч удар черного, как ночь, клинка Ворона.
Ларон бросился к алтарю и, споро перерезав веревки, снял с камней обессиленную девушку.
Тая создала отражающий купол, прикрывая Ларона, Барста и Ворона от атак демонов.
Нэй'са с холодным выражением лица вытащила нож и бросилась на мага, путь ей преградил Барст.
В этот момент, когда перевес сил еще не успел стать столь явным, чтобы "герои" отправились на то самое кладбище, которое им пророчил Ворон, на опушку вышли люди… Никогда еще Ворон не был так рад паладинам! Потому что демон оказался не просто великолепным мечником, он был слишком, слишком хорош. Даже в человеческом облике он двигался быстрее Ворона, удар у него был сильнее, а уж о его приемах и говорить было нечего. Рядом с ним оборотень чувствовал себя мальчишкой, впервые взявшим в руки меч. Он смог продержаться лишь жалкую минуту — удача и прыть спасли Ворона, — когда демон наконец-то достал его. Сбив ретивого смертного с ног, Абэзис крутанул мечом, снося бестолковую голову одного наемника… В воздух взлетел белый ворон, а вся тяжесть удара обрушилась на сияющий Светом меч паладина. Дарес встретился взглядом с демоном. Ярко-зеленые глаза полыхали яростью. Смертные не знали, сколь сильно прогневали генерала демонов. Абэзис подвел свою ша'анис, и пусть неудача была временной, ша'анис не забудет наказать его и долго, очень долго будет напоминать ему о промахе. Это заставляло Абэзиса дрожать от негодования. Как посмели они, жалкие, слабые, никчемные смертные вмешаться в его планы?! О, если бы они знали, в какой ярости был Абэзис, они бы бежали сломя голову…
Ворон приземлился за спиной демона и, превратившись, вернулся в бой. Единственной мыслью его сейчас было: "Только бы никто из дружков не узнал, что пришлось сражаться бок о бок с паладином!". А сами воины Света весьма энергично нападали на демонов. Пусть и Абэзис, и Нэй'са были сильнее и быстрее них, но противников оказалось слишком много, тем более Дарес взял с собой лучших…
Пыл битвы с головой захватил всех, и никто, кроме Таи, не знал, что опасность исходит совсем не от демонов. Оборванный на середине ритуал грозил ужасной катастрофой. Сколько могла, Тая сдерживала вырывающуюся на свободу мощь запретного колдовства, но очень трудно спасать себя и окружающих, когда тебя пытается убить разъяренная демоница. Нэй'са безошибочно выбрала в толпе смертных самого опасного противника и сосредоточила свои атаки только на маге. От остальных она отмахивалась, как пантера от надоедливых мух — пусть ей далеко до Абэзиса, но, по сравнению со смертными, она великолепный воин. И как бы ни старался Барст и паладины защитить Таю, та все равно втянулась бой и едва не погибла… Плетение вылетело из рук, магия ударила во все стороны, сбивая с ног всех, даже демонов. А потом земля затряслась…
— БЕЖИМ! — Барсту каким-то чудом удалось переорать невообразимый грохот и скрежет. Земля расходилась прямо у них под ногами.
Как же они бежали! Барст каким-то чудом ухитрялся тащить за собой сразу и Таю, и Ларона, который нес на себе бесчувственную девушку. Все тряслось, грохотала, магия выплескивалась в мир яркими обжигающими вспышками. В этой мешанине цветов и звуков невозможно было понять, куда бежать, где небо, а где земля. Прямо под ногами разверзались трещины. Если бы не Барст, несколько раз выдергивающий Таю прямо из бездонной пропасти, она бы точно не выжила. Ларон ухитрялся балансировать благодаря ловкости бессмертного. Паладинам везло меньше, но жажда жизни горела во всех с одинаковой неистовой силой. Они бежали, бежали, бежали…
Когда земля под ногами затрещала и стала расходиться сразу во все стороны, Барст своей мощной ручищей схватил Таю за шиворот (он ее и не отпускал, по сути) и кинул вперед, словно тряпичную куклу. Рядом пролетел Ларон, падая. Послышались крики и человеческая ругань. Совсем рядом мелькнула женская фигура. Барст толкнул ее, пытаясь выбить из рук демоницы амулет. Та не ожидала нападения. Она наотмашь ударила орка, заставляя отшатнуться, но кулон в форме звезды уже вылетел из ее рук. Сделав дугу, он на глазах Барста и демоницы полетел в разверзающуюся пропасть. Вспышки магии стали настолько яркими, что невозможно было уже разглядеть что-либо перед собой. Барст лишь успел заметить, как метнулась в сторону демоница. Он рухнул на землю, закрывая глаза — он окончательно ослеп…
А потом наступила тишина.
Миэрэн поднял взгляд на голубое небо и нахмурился. Он чувствовал, что исполнил свое предназначение, но что его ждало дальше? Он так устал от долгой, слишком долгой для гнома жизни…
Внезапно земля под ними затряслась. Опытные в подобных ситуациях гномы бросились прочь, но словно сама смерть следовала за ними по пятам. Магия породила эту катастрофу, и не было спасения от страшного землетрясения. Гномы бежали, но… им было не спастись. Сзади послышался громкий треск, каменистая земля разошлась узкой расщелиной. Словно лезвие ножа прочертило эту полосу без дна. Она как раз прошлась под отрядом гномов.
Миэрэн слышал крики сородичей, грохот и треск, а потом земля ушла из-под ног. Он почувствовал, как падает, небо над головой превратилось в маленький лоскуток между двух земляных обрывов.
Падение. Страх. Боль. Тьма.
Охая и ругаясь, поднимались с земли паладины. Барст рывком встал, посмотрел на грязного ошарашенного Ларона и обернулся — за ними простирались глубокие ущелья с одинокими островками деревьев, чудом уцелевшими при землетрясении. Это был настоящий кошмар, словно здесь прошелся великан, разворачивая землю.
Ларон тихо ругнулся на орочьем, Барст понимающе кивнул. Рядом застонала Тая, потирая отбитые бока.
Что-то белое мелькнуло в воздухе, и перед друзьями приземлился ворон.
— Где демон…
Страшное по своей силе заклятье обрушилось на них. От него нельзя было защититься, нельзя уклониться. Оно било насмерть, и все, кто только что чудом спасся, рассыпались прахом. Ворон успел лишь дернуться в сторону Таи, когда его обожгло магией. Он рухнул, слыша сквозь звон в ушах стон Ларона и рык Барста. Рука его нащупала маленькую женскую ладонь и сжала. Миг смерти длился вечность…
— Демона мне в зад, — выругался рядом Барст.
Ворон откашлялся, открывая глаза. В воздухе было пыльно — это летал прах, оставшийся от отряда паладинов. Чуть поодаль на земле лежал лорд де Гор. Доспехи его сильно потемнели, но, несмотря на надежды Ворона, сам Верховный паладин дышал. Вокруг него едва заметно мерцал Свет.
— Повезло ублюдку, — прохрипел Ворон и потянулся к новому мечу, но обнаружил, что его нет. Рядом с таким же удивленным видом стоял Барст. Ларона, как и всегда, больше заботила судьба других, поэтому он с болью смотрел на то место, где еще минуту назад находилась спасенная им девушка. Ей, как и отряду паладинов, не повезло.
— Нас спасло мастерство Миэрэна, — прошептала Тая.
Ворон бросил на нее взгляд — ссадина на лице, сама грязная, взъерошенная, но живая — и в голубой бездне ее глаз увидел отражение…
Сбив Таю с ног, он почувствовал, как чужой меч прошелся в дюйме от его спины. Барст зарычал, кидаясь на противника, за ним последовал Ларон. Отбив их атаки, словно они были детьми, демон метнулся к Ворону. Левой рукой он схватил его за шиворот, на мгновение сжимая горло… Цепочка порвалась, и амулет в виде слезы, потерянный давным-давно одним колдуном, вернулся к своему первому хозяину. В этот миг ударила Тая. Демон, не ожидавший атаки, дрогнул, отступая, но заклинание, которое уничтожило бы небольших размеров армию, всего лишь на секунду отвлекло Абэзиса. Зато друзья уже были готовы. Действуя, словно одно целое, три воина и маг вступили в бой на равных с генералом демонов…
…Шатаясь, Дарес поднялся с земли и увидел её. Найли стояла перед ним и глаза ее смотрели с печалью и болью. Она протянула к нему свои руки.
— Дарес, помоги, — отчаянно произнесла она, словно молила спасти ее от смерти, от той самой мучительной смерти, на которую ее обрекли темные…
Дарес шагнул вперед, рефлекторно, не задумываясь, а потом отшатнулся.
— Порождение Тьмы, морок! — крикнул он с ненавистью глядя в знакомые черты. Или незнакомые? Он уже забыл, как Найли смотрела на него, как изгибала губы в улыбке. Ее лицо стерлось, остался лишь образ, и эта тварь, что стояла перед ним, не имела ничего общего с тем образом.
Дарес замахнулся мечом, на котором вновь плясало пламя Света. Облик Найли пошел волнами, и уже через секунду перед паладином стояла совершенно другая женщина. Она отпрянула, в ее руке зажглось алое пламя. Пламя из самих Глубин…
Это была долгая выматывающая битва. Как-то само собой получилось, что Ворон и Дарес начали сражаться плечом к плечу. Демоница предпочитала магию и била бы больно, если бы не Тая, которая принимала на себя все удары, ловко отражая их. Ларон и Барст прикрывали ее, не позволяя демонице приблизиться к женщине. Они не могли бы долго ей противостоять, но внимание Нэй'сы было рассредоточено сразу между тремя противниками, двое из которых были воинами, а один — магом. Именно смешенный стиль боя позволил ей необычайно долго сражаться со смертными, не одерживая победы.
Абэзису тоже не повезло — ему достались на редкость упертые смертные! На пределе своих возможностей они сражались с демоном, мастерство которого было недосягаемо для них. Прямо на ходу пришлось подлаживаться под стиль друг друга, спасать вынужденного союзника, отвлекать противника. Это была пляска смерти. Три воина, звон стали, брызги крови — каждый миг был последним, каждая секунда могла принести погибель.
Даже бой с темным эльфом был несравним с этим. Ворон до этого не знал, что сможет так сражаться за свою и чужие жизни. За Таю, за Ларона, за Барста… Если бы не смертельная опасность, душа Ворона ликовала бы. Это были мгновения его воинской славы…
Дарес атаковал демона справа, Ворон слева. На какой-то миг оборотень вдруг понял, что хочет провернуть паладин — знакомый прием, хоть и не для чистоплюев из лордов. Подножка, кувырок, еще удар, второй заходит.
Если бы Ворон не видел сам, то никогда бы не поверил. Но глаза его не обманывали, хотя в тот миг он готов был поверить, что сошел с ума. Увернувшись от атаки паладина, демон не успел отразить удар Ворона и насадился грудью на клинок из голубой стали. Де Гор не растерялся, и в следующий миг из глотки Абэзиса хлынула темная кровь. Демон рухнул на землю, дрожа в предсмертной агонии, а потом затих. Его ярко-зеленые глаза на мгновение сверкнули двумя вспышками, после чего павший генерал принял свое истинное обличье. Высокий, широкоплечий демон с красной кожей, которую украшали темно-зеленые татуировки. Его перепончатые крылья смялись, черные волосы и длинные рога испачкались в крови. Кровь все текла и текла из уже мертвого тела…
«Такого живым увидишь, точно душу Повелителю Глубин отдашь», — подумал Ворон и вздрогнул. Дарес смотрел на демона с не меньшим удивлением и страхом. Казалось, они оба не верили, что одержали победу. Человек тяжело дышал, по лбу его струились ручейки пота. Ворон и сам едва переводил дух. Но медлить и теряться было не в правилах ни Верховного паладина, ни знаменитого наемника Белого Ворона. Первый быстро склонился над демоном, удостовериться, что тот мертв — в идеале надо было бы сжечь тело, — а второй метнулся и снял с шеи почившего генерала его многострадальный кулон, который уже третий год ходил по рукам.
— Молодец, — похвалил холодный женский голос. — А теперь отдай мне эту безделушку.
Ворон с Даресом медленно обернулись и замерли. Демоница в облике девушки-жертвы, которую она часом ранее уложила на алтарь, прижимала к шее Таи изогнутый клинок. Чуть поодаль на земле лежали Барст и Ларон: эльф прижимал левую ладонь к правому плечу — кровь текла прямо по пальцам, большими каплями падая на сухую траву, — а орк харкал кровью и пытался встать, но это было выше его сил. До Таи было слишком далеко, Ворон бы не успел, не успел…
Нэй'са холодно улыбнулась, наблюдая, как гримаса отчаяния исказила лицо Ворона. Тая, кажется, перестала дышать. Ее голова была сильно запрокинута назад, и он не видел выражения ее глаз, лишь неприятного цвета клинок, касавшийся нежной кожи шеи.
— Отдай. Мне. Кулон, — отчеканила демоница и чуть наклонила лезвие, оставляя на шеи Таи тонкую короткую полосу. Маленькая капля крови стекла к ключицам, но женщина даже не дрогнула.
— Не смей отдавать! — рявкнул де Гор, видимо, вспомнив, что он тут тоже существует. А Ворон и забыл про него — его больше ничего не интересовало, кроме Таи и кинжала у ее горла.
Меч из голубой стали со звоном упал на камни. Дарес что-то орал, даже, кажется, собирался броситься к Ворону — ему на жизнь Таи было наплевать. А вот Ворону — нет… нет…
Но ведь если он отдаст демонице кулон, она не отпустит Таю! Это и ребенку понятно! Тая жива лишь пока нужный демонице кулон у Ворона. Что делать? Что, демон их побери, делать?!
Никогда еще Ворон не был в таком отчаянии. Он не мог, не мог, не мог… Не мог спасти Таю, не мог потерять…
В глазах демоницы он прочел приговор: угроза не возымела действия и жертву лучше убить. В этот момент Ворон решился. Он бросил кулон Нэй'се, та ловко поймала его и наклонила кинжал…
В тот момент он не понимал, что творит. Время попросту замерло, и не существовало больше ничего, кроме Таи, которая сейчас умрет, потому что он не успел ее спасти. Не смог. Не придумал.
Отчаяние затопило его, но оно же и породило в нем лихорадочную работу мысли.
Нэй'са встретилась взглядом с Абэзисом. Они стояли по разные стороны от алтаря, достаточно далеко, чтобы не мешать колдуну. Абэзис смотрел насторожено, с подозрением. Он знал, что Нэй'са может в любой, даже самый последний момент устроить ему неприятный сюрприз. Он собирался помешать ей во что бы то ни стало. Даже если придется поднять руку на верную служанку брата его ша'анис.
Мысли же самой Нэй'сы были не менее далеки от дружелюбия. Она злилась, и злой взгляд ее мог бы довести до обморока (а то и смерти) любого смертного, но не действовал на непробиваемого Абэзиса. Вот если бы удалось подставить его, чтобы он подвел свою ша'анис и та наказала его. Только ее гнева он боялся до жути. Да, это был бы замечательный план, но как его воплотить в жизнь? Абэзис не сводил с Нэй'сы взгляда. Нет, сейчас уже поздно что-то делать, остается ждать и скрывать досаду. Раздражение. Злость. Ненависть.
Два демона настолько увлеклись взаимными подозрениями, что уделили друг другу слишком много внимания.
Тонкая и легкая эльфийская стрела прошила горло колдуна. Тот рухнул на землю, захлебываясь собственной кровью. Все, произошедшее после этого, смешалось в один комок из страшных мгновений, пугающих вспышек, грохота земли и чужих криков. Восстановить цельную картину было невозможно даже тем, кто находился в гуще событий.
Вот Нэй'са метнулась к телу колдуна и выхватила из ослабевших пальцев свой амулет в виде звезды.
Абэзис принял на свой меч удар черного, как ночь, клинка Ворона.
Ларон бросился к алтарю и, споро перерезав веревки, снял с камней обессиленную девушку.
Тая создала отражающий купол, прикрывая Ларона, Барста и Ворона от атак демонов.
Нэй'са с холодным выражением лица вытащила нож и бросилась на мага, путь ей преградил Барст.
В этот момент, когда перевес сил еще не успел стать столь явным, чтобы "герои" отправились на то самое кладбище, которое им пророчил Ворон, на опушку вышли люди… Никогда еще Ворон не был так рад паладинам! Потому что демон оказался не просто великолепным мечником, он был слишком, слишком хорош. Даже в человеческом облике он двигался быстрее Ворона, удар у него был сильнее, а уж о его приемах и говорить было нечего. Рядом с ним оборотень чувствовал себя мальчишкой, впервые взявшим в руки меч. Он смог продержаться лишь жалкую минуту — удача и прыть спасли Ворона, — когда демон наконец-то достал его. Сбив ретивого смертного с ног, Абэзис крутанул мечом, снося бестолковую голову одного наемника… В воздух взлетел белый ворон, а вся тяжесть удара обрушилась на сияющий Светом меч паладина. Дарес встретился взглядом с демоном. Ярко-зеленые глаза полыхали яростью. Смертные не знали, сколь сильно прогневали генерала демонов. Абэзис подвел свою ша'анис, и пусть неудача была временной, ша'анис не забудет наказать его и долго, очень долго будет напоминать ему о промахе. Это заставляло Абэзиса дрожать от негодования. Как посмели они, жалкие, слабые, никчемные смертные вмешаться в его планы?! О, если бы они знали, в какой ярости был Абэзис, они бы бежали сломя голову…
Ворон приземлился за спиной демона и, превратившись, вернулся в бой. Единственной мыслью его сейчас было: "Только бы никто из дружков не узнал, что пришлось сражаться бок о бок с паладином!". А сами воины Света весьма энергично нападали на демонов. Пусть и Абэзис, и Нэй'са были сильнее и быстрее них, но противников оказалось слишком много, тем более Дарес взял с собой лучших…
Пыл битвы с головой захватил всех, и никто, кроме Таи, не знал, что опасность исходит совсем не от демонов. Оборванный на середине ритуал грозил ужасной катастрофой. Сколько могла, Тая сдерживала вырывающуюся на свободу мощь запретного колдовства, но очень трудно спасать себя и окружающих, когда тебя пытается убить разъяренная демоница. Нэй'са безошибочно выбрала в толпе смертных самого опасного противника и сосредоточила свои атаки только на маге. От остальных она отмахивалась, как пантера от надоедливых мух — пусть ей далеко до Абэзиса, но, по сравнению со смертными, она великолепный воин. И как бы ни старался Барст и паладины защитить Таю, та все равно втянулась бой и едва не погибла… Плетение вылетело из рук, магия ударила во все стороны, сбивая с ног всех, даже демонов. А потом земля затряслась…
— БЕЖИМ! — Барсту каким-то чудом удалось переорать невообразимый грохот и скрежет. Земля расходилась прямо у них под ногами.
Как же они бежали! Барст каким-то чудом ухитрялся тащить за собой сразу и Таю, и Ларона, который нес на себе бесчувственную девушку. Все тряслось, грохотала, магия выплескивалась в мир яркими обжигающими вспышками. В этой мешанине цветов и звуков невозможно было понять, куда бежать, где небо, а где земля. Прямо под ногами разверзались трещины. Если бы не Барст, несколько раз выдергивающий Таю прямо из бездонной пропасти, она бы точно не выжила. Ларон ухитрялся балансировать благодаря ловкости бессмертного. Паладинам везло меньше, но жажда жизни горела во всех с одинаковой неистовой силой. Они бежали, бежали, бежали…
Когда земля под ногами затрещала и стала расходиться сразу во все стороны, Барст своей мощной ручищей схватил Таю за шиворот (он ее и не отпускал, по сути) и кинул вперед, словно тряпичную куклу. Рядом пролетел Ларон, падая. Послышались крики и человеческая ругань. Совсем рядом мелькнула женская фигура. Барст толкнул ее, пытаясь выбить из рук демоницы амулет. Та не ожидала нападения. Она наотмашь ударила орка, заставляя отшатнуться, но кулон в форме звезды уже вылетел из ее рук. Сделав дугу, он на глазах Барста и демоницы полетел в разверзающуюся пропасть. Вспышки магии стали настолько яркими, что невозможно было уже разглядеть что-либо перед собой. Барст лишь успел заметить, как метнулась в сторону демоница. Он рухнул на землю, закрывая глаза — он окончательно ослеп…
А потом наступила тишина.
***
Миэрэн поднял взгляд на голубое небо и нахмурился. Он чувствовал, что исполнил свое предназначение, но что его ждало дальше? Он так устал от долгой, слишком долгой для гнома жизни…
Внезапно земля под ними затряслась. Опытные в подобных ситуациях гномы бросились прочь, но словно сама смерть следовала за ними по пятам. Магия породила эту катастрофу, и не было спасения от страшного землетрясения. Гномы бежали, но… им было не спастись. Сзади послышался громкий треск, каменистая земля разошлась узкой расщелиной. Словно лезвие ножа прочертило эту полосу без дна. Она как раз прошлась под отрядом гномов.
Миэрэн слышал крики сородичей, грохот и треск, а потом земля ушла из-под ног. Он почувствовал, как падает, небо над головой превратилось в маленький лоскуток между двух земляных обрывов.
Падение. Страх. Боль. Тьма.
***
Охая и ругаясь, поднимались с земли паладины. Барст рывком встал, посмотрел на грязного ошарашенного Ларона и обернулся — за ними простирались глубокие ущелья с одинокими островками деревьев, чудом уцелевшими при землетрясении. Это был настоящий кошмар, словно здесь прошелся великан, разворачивая землю.
Ларон тихо ругнулся на орочьем, Барст понимающе кивнул. Рядом застонала Тая, потирая отбитые бока.
Что-то белое мелькнуло в воздухе, и перед друзьями приземлился ворон.
— Где демон…
Страшное по своей силе заклятье обрушилось на них. От него нельзя было защититься, нельзя уклониться. Оно било насмерть, и все, кто только что чудом спасся, рассыпались прахом. Ворон успел лишь дернуться в сторону Таи, когда его обожгло магией. Он рухнул, слыша сквозь звон в ушах стон Ларона и рык Барста. Рука его нащупала маленькую женскую ладонь и сжала. Миг смерти длился вечность…
— Демона мне в зад, — выругался рядом Барст.
Ворон откашлялся, открывая глаза. В воздухе было пыльно — это летал прах, оставшийся от отряда паладинов. Чуть поодаль на земле лежал лорд де Гор. Доспехи его сильно потемнели, но, несмотря на надежды Ворона, сам Верховный паладин дышал. Вокруг него едва заметно мерцал Свет.
— Повезло ублюдку, — прохрипел Ворон и потянулся к новому мечу, но обнаружил, что его нет. Рядом с таким же удивленным видом стоял Барст. Ларона, как и всегда, больше заботила судьба других, поэтому он с болью смотрел на то место, где еще минуту назад находилась спасенная им девушка. Ей, как и отряду паладинов, не повезло.
— Нас спасло мастерство Миэрэна, — прошептала Тая.
Ворон бросил на нее взгляд — ссадина на лице, сама грязная, взъерошенная, но живая — и в голубой бездне ее глаз увидел отражение…
Сбив Таю с ног, он почувствовал, как чужой меч прошелся в дюйме от его спины. Барст зарычал, кидаясь на противника, за ним последовал Ларон. Отбив их атаки, словно они были детьми, демон метнулся к Ворону. Левой рукой он схватил его за шиворот, на мгновение сжимая горло… Цепочка порвалась, и амулет в виде слезы, потерянный давным-давно одним колдуном, вернулся к своему первому хозяину. В этот миг ударила Тая. Демон, не ожидавший атаки, дрогнул, отступая, но заклинание, которое уничтожило бы небольших размеров армию, всего лишь на секунду отвлекло Абэзиса. Зато друзья уже были готовы. Действуя, словно одно целое, три воина и маг вступили в бой на равных с генералом демонов…
…Шатаясь, Дарес поднялся с земли и увидел её. Найли стояла перед ним и глаза ее смотрели с печалью и болью. Она протянула к нему свои руки.
— Дарес, помоги, — отчаянно произнесла она, словно молила спасти ее от смерти, от той самой мучительной смерти, на которую ее обрекли темные…
Дарес шагнул вперед, рефлекторно, не задумываясь, а потом отшатнулся.
— Порождение Тьмы, морок! — крикнул он с ненавистью глядя в знакомые черты. Или незнакомые? Он уже забыл, как Найли смотрела на него, как изгибала губы в улыбке. Ее лицо стерлось, остался лишь образ, и эта тварь, что стояла перед ним, не имела ничего общего с тем образом.
Дарес замахнулся мечом, на котором вновь плясало пламя Света. Облик Найли пошел волнами, и уже через секунду перед паладином стояла совершенно другая женщина. Она отпрянула, в ее руке зажглось алое пламя. Пламя из самих Глубин…
Это была долгая выматывающая битва. Как-то само собой получилось, что Ворон и Дарес начали сражаться плечом к плечу. Демоница предпочитала магию и била бы больно, если бы не Тая, которая принимала на себя все удары, ловко отражая их. Ларон и Барст прикрывали ее, не позволяя демонице приблизиться к женщине. Они не могли бы долго ей противостоять, но внимание Нэй'сы было рассредоточено сразу между тремя противниками, двое из которых были воинами, а один — магом. Именно смешенный стиль боя позволил ей необычайно долго сражаться со смертными, не одерживая победы.
Абэзису тоже не повезло — ему достались на редкость упертые смертные! На пределе своих возможностей они сражались с демоном, мастерство которого было недосягаемо для них. Прямо на ходу пришлось подлаживаться под стиль друг друга, спасать вынужденного союзника, отвлекать противника. Это была пляска смерти. Три воина, звон стали, брызги крови — каждый миг был последним, каждая секунда могла принести погибель.
Даже бой с темным эльфом был несравним с этим. Ворон до этого не знал, что сможет так сражаться за свою и чужие жизни. За Таю, за Ларона, за Барста… Если бы не смертельная опасность, душа Ворона ликовала бы. Это были мгновения его воинской славы…
Дарес атаковал демона справа, Ворон слева. На какой-то миг оборотень вдруг понял, что хочет провернуть паладин — знакомый прием, хоть и не для чистоплюев из лордов. Подножка, кувырок, еще удар, второй заходит.
Если бы Ворон не видел сам, то никогда бы не поверил. Но глаза его не обманывали, хотя в тот миг он готов был поверить, что сошел с ума. Увернувшись от атаки паладина, демон не успел отразить удар Ворона и насадился грудью на клинок из голубой стали. Де Гор не растерялся, и в следующий миг из глотки Абэзиса хлынула темная кровь. Демон рухнул на землю, дрожа в предсмертной агонии, а потом затих. Его ярко-зеленые глаза на мгновение сверкнули двумя вспышками, после чего павший генерал принял свое истинное обличье. Высокий, широкоплечий демон с красной кожей, которую украшали темно-зеленые татуировки. Его перепончатые крылья смялись, черные волосы и длинные рога испачкались в крови. Кровь все текла и текла из уже мертвого тела…
«Такого живым увидишь, точно душу Повелителю Глубин отдашь», — подумал Ворон и вздрогнул. Дарес смотрел на демона с не меньшим удивлением и страхом. Казалось, они оба не верили, что одержали победу. Человек тяжело дышал, по лбу его струились ручейки пота. Ворон и сам едва переводил дух. Но медлить и теряться было не в правилах ни Верховного паладина, ни знаменитого наемника Белого Ворона. Первый быстро склонился над демоном, удостовериться, что тот мертв — в идеале надо было бы сжечь тело, — а второй метнулся и снял с шеи почившего генерала его многострадальный кулон, который уже третий год ходил по рукам.
— Молодец, — похвалил холодный женский голос. — А теперь отдай мне эту безделушку.
Ворон с Даресом медленно обернулись и замерли. Демоница в облике девушки-жертвы, которую она часом ранее уложила на алтарь, прижимала к шее Таи изогнутый клинок. Чуть поодаль на земле лежали Барст и Ларон: эльф прижимал левую ладонь к правому плечу — кровь текла прямо по пальцам, большими каплями падая на сухую траву, — а орк харкал кровью и пытался встать, но это было выше его сил. До Таи было слишком далеко, Ворон бы не успел, не успел…
Нэй'са холодно улыбнулась, наблюдая, как гримаса отчаяния исказила лицо Ворона. Тая, кажется, перестала дышать. Ее голова была сильно запрокинута назад, и он не видел выражения ее глаз, лишь неприятного цвета клинок, касавшийся нежной кожи шеи.
— Отдай. Мне. Кулон, — отчеканила демоница и чуть наклонила лезвие, оставляя на шеи Таи тонкую короткую полосу. Маленькая капля крови стекла к ключицам, но женщина даже не дрогнула.
— Не смей отдавать! — рявкнул де Гор, видимо, вспомнив, что он тут тоже существует. А Ворон и забыл про него — его больше ничего не интересовало, кроме Таи и кинжала у ее горла.
Меч из голубой стали со звоном упал на камни. Дарес что-то орал, даже, кажется, собирался броситься к Ворону — ему на жизнь Таи было наплевать. А вот Ворону — нет… нет…
Но ведь если он отдаст демонице кулон, она не отпустит Таю! Это и ребенку понятно! Тая жива лишь пока нужный демонице кулон у Ворона. Что делать? Что, демон их побери, делать?!
Никогда еще Ворон не был в таком отчаянии. Он не мог, не мог, не мог… Не мог спасти Таю, не мог потерять…
В глазах демоницы он прочел приговор: угроза не возымела действия и жертву лучше убить. В этот момент Ворон решился. Он бросил кулон Нэй'се, та ловко поймала его и наклонила кинжал…
В тот момент он не понимал, что творит. Время попросту замерло, и не существовало больше ничего, кроме Таи, которая сейчас умрет, потому что он не успел ее спасти. Не смог. Не придумал.
Отчаяние затопило его, но оно же и породило в нем лихорадочную работу мысли.
