Как ему пришло это в голову? Он не знал и не понимал. Озарение, по наитию, благодаря интуиции или попросту по-глупости? Он не знал и не задумывался. Упал на колени, не чувствуя, как впиваются в ноги острые камешки, сложил руки в молитвенном жесте — никогда не делал, точно обезумел — и истово произнес:
— К Забытым Богам взывая! Защитите наш мир от демонов!.. И побыстрее, проклятье!
Такая странная молитва, но идущая от души (ох, как же он неистово желал спасения для Таи!), как ни странно, возымела успех. Вспышка света озарила округу. Нэй'са и лежащее до сих пор между Вороном и Даресом тело Абэзиса исчезло. Всего какой-то миг — и пара демонов исчезла. Испарилась. И всем вдруг стало ясно, что это навсегда. Демонов больше нет.
Медленно, словно старик с земли поднялся Барста с такими огромными глазами, какие у орка в принципе быть не могут. Рядом с отвисшей челюстью (уникальное явление) стоял Ларон. Тая замерла статуей удивления, взгляд ее был не менее ошарашенным, чем у других. Все они смотрели на те места, где еще недавно были демоны, а потом перевели взгляд на Ворона. Тот, чуть шатаясь, поднялся с колен. Он находился в не меньшем шоке, чем остальные. Но немая пауза не могла длиться вечно.
Первым в себя пришел сам Ворон. Он тряхнул отросшими волосами, почесал щеку, покрытую щетиной и, повернувшись к де Гору, насмешливо произнес:
— Учитесь, Верховный паладин, как надо молиться.
Эта фраза привела в чувство и Дареса. Черные глаза злобно сверкнули. Он шагнул к ухмыляющемуся наемнику и выкрикнул:
— Как ты посмел отдать ей артефакт?! Тупой наемник, ты чуть не устроил конец света! Ты…
Вот чего он ожидал? Наверное, де Гора к глупым поступкам обязывал статус, потому что надо быть совсем неумным человеком, чтобы предъявлять претензии взбудораженному оборотню, который чуть не потерял любимую, сам чуть не умер и удивительным способом избавился от демонов. В общем, нервы Ворона были напряжены, и нарываться на конфликт точно не стоило. Но Дарес то ли не подумал об этом, то ли его это вовсе не заботило.
Удар вышел хорошим — с правой, под хруст костей. Де Гор полетел на землю, из его сломанного носа брызнула кровь. Да, хороший удар, и плевать, что костяшки сбиты в кровь. А уж за то выражение невообразимого удивления, что появилось на лице Верховного паладина, и вовсе можно было простить ему его наглость.
— Прямо полегчало, — выдохнул Ворон и потряс рукой. Костяшки саднило, но после сегодняшних приключений это была такая мелочь.
— Ты меня ударил… — неверяще произнес Дарес, прижимая ладонь к окровавленному носу. Его впервые ударили по лицу, да еще кто? Наемник, отребье!
Однако Ворону было уже не до душевных переживаний Верховного паладина. Тая наконец отмерла и, морщась, провела ладонью по шее, на которой остался длинный, но, к счастью, неглубокий порез. Ворон шагнул к ней и сграбастал в объятия. Сжал так, что кости захрустели. Он больше ни о чем не мог думать, кроме как о ней.
— Ну почему, почему ты вечно влипаешь в неприятности… — бормотал он, а она, уткнувшись ему в плечо, тихо плакала.
Поддерживая друг друга (особенно это выглядело забавно со стороны, учитывая разницу в габаритах орка и светлого эльфа), Барст с Лароном переглянулись и одновременно вздохнули.
— Хорошая битва была, — с сожалением, что она закончилась, произнес Барст.
— Девушку жалко, — с болью в голосе заметил Ларон, все еще сокрушаясь о судьбе жертвы демонов.
— Э, не волнуйся, Ларон, — дружелюбно пробасил Барст, — девчонка бы и так головой повредилась, а так померла и счастлива.
Ларон глянул на друга и неожиданно улыбнулся.
— Че?
— Ничего, — улыбка стала шире. — Спасибо за поддержку, Барст. Ты хороший орк.
— А ты плохой ушастый, — немного смущенно заметил Барст. Настоящий комплимент от орка.
Ларон провел ладонью по перепачканному в крови и грязи лицу и посмотрел на голубое небо. Солнце медленно клонилось к горизонту, а над ними все также возвышались горы Северного Хребта.
И вот, мир спасен, демоны побеждены, а герои празднуют победу. Но то — герои. Ни Ворон, ни Барст, ни Тая, ни даже Ларон себя к вышеупомянутым лицам не причисляли, и после спасения мира они не радовались, а искали место, где бы можно было отдохнуть. Все валились с ног, бой и переживания вытянули из них последние силы. Припомнив карту местности, Ворон повел друзей в обход расщелин, образовавшихся после отправившегося в Глубины ритуала. Удивительно, но деревенька, около которой все началось, осталась почти нетронутой. Пара домов все же была разрушена, но остальные стояли вполне уверенно, не собираясь проваливаться сквозь землю.
Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, когда четверка друзей наконец завалилась в ближайшие дома и попадала на кровати. Впрочем, минута усталости была недолгой, и кое-кто чуть ли не сразу побежал есть (угадайте) и мыться (все, кто не ел), благо поблизости имелся колодец, а в погребах осталась кое-какая еда. Так что все остались довольны и позволили себе расслабиться в привычном для себя виде. Барст ел, Ларон думал, а Тая с Вороном… Их с головой захватила первобытная страсть. Было так удивительно почувствовать себя живым. Касаться любимого, смотреть в его глаза, смеяться вместе с ним, ловить губами его смазанный поцелуй. В тот вечер они оба лишились разума и были невероятно счастливы. С остервенением, словно это был последний день в их жизни, они занимались любовью, пытаясь впитать друг друга до последней капли. Они так и заснули в разворошенной постели чужого дома, усталые и счастливые.
Де Гор ушел сразу, они даже не видели, куда он направился. Их тогда больше интересовала возможность отдохнуть где-нибудь, где было что-то, кроме камней и сухой травы. Так что в заброшенную деревню спасители мира (Ворон аж скривился, когда услышал это словосочетание) явились вчетвером. На утро мужчины задались вопросом, как отсюда выбираться и выразительно посмотрели на Таю, та поплотнее закуталась в одеяло, отвернулась к стенке и сообщила, чтобы ее до полудня не трогали. Но проспала она еще дольше, а Ворон решил проявить благородство и даже не разбудил ее. В итоге только на следующее утро, спустя полтора суток после битвы, Тая почувствовала себя достаточно отдохнувшей и сообщила изнывающим от безделья мужчинам, что они могут отправляться.
— Сначала Ларона и Барста, а то вдруг я не смогу вернуться за Вороном, — насмешливо улыбнулась Тая, припоминая их вынужденное путешествие по северу в прошлом году.
— И чем я отличаюсь от других?
— Тебя не жалко, — нагло заявила она и исчезла вместе с Барстом и Лароном.
Через мгновение они втроем появились во дворе поместья Таи. Но не успели мужчины почувствовать себя привычно плохо, как сама женщина вдруг начала оседать. Ларон едва успел подхватить ее бесчувственное тело…
…Ворон долго ждал Таю. Сначала думал, что она решила подшутить, и злился. Потом успокоился, потом начал переживать. Когда минули сутки, Ворон места себе не находил от волнения. Он нарезал круги по заброшенной деревни, гадая, что случилось. Вот не надо было оставлять Таю одну! Опять что-нибудь случилось с этой неумехой, и плевать, что она выдающийся маг!
Ворон ждал неделю, пока не отчаялся окончательно. Превратившись, он полетел на юго-запад, в Рестанию. Это путешествие нельзя было назвать приятным. Осень на севере "радовала" то снегом, то дождем, но Ворон упорно летел (или шел, иногда приходилось смиряться) вперед. Спустя месяц он уже был в Рестании, а еще через день стоял у ворот поместья Таи.
— О, Белый, здорово! — радостно пробасил Барст, махнув своей ручищей и вернулся к разговору с Роской. В гостиной на первом этаже ему приветливо улыбнулся Ларон. Это еще больше распалило Ворона, злого на весь мир и одну магичку. Хлопнув дверью покоев, он промаршировал в спальню, где и обнаружил корень всех бед — Таю, которая сидела в кресле, поджав ноги, и читала что-то. На ней было надето простое домашнее платье в цвет глаз, а на плечи был накинут мягкий плед. Распущенные русые волосы водопадом струились вниз. Она была такой прекрасной в этот момент, нежной, домашней, родной… И если бы Ворон не был так зол, он, безусловно, поддался бы очарованию. Но сейчас он очень желал придушить свою любимую и ее красоты и прочих глупостей не замечал.
— Рада, что ты вернулся, — тепло улыбнулась Тая, подняв голову от книги.
— Рада? — прошипел Ворон. — Я месяц тащился сюда с севера! Ты издеваешься? Хорошие у тебя шуточки!
Тая тяжело вздохнула, как будто ей предстояло сделать что-то не очень приятное, но необходимое.
— Я не могла за тобой вернуться, а Роб, это один из моих рестанийских магов, не смог точно попасть в ту деревушку. Все же для прыжка лучше представлять место, в которое желаешь отправиться… В общем, у него не получилось вернуться за тобой, а потом ты ушел. Выследить же я тебя не могла, вся магическая защита была уничтожена после…
— А ты сама не могла вернуться? — рыкнул Ворон, перебивая Таю, которая вела слишком спокойно для провинившейся. — Или ваш великолепный зад, леди, не мог оторваться от кресла? — с сарказмом поинтересовался он.
— Я не могла вернуться, — спокойно повторила Тая и попросила: — Ворон, сядь, пожалуйста.
Посверлив эту невыносимую женщину взглядом, Ворон сел, но всем своим видом показал, что он очень зол и ждет извинений.
— Магическое перемещение — это тяжелый для тела процесс. Ты и сам это чувствовал. Даже при должной практике прыжок вызывает не самые приятные ощущения и может иногда… навредить, — осторожно принялась объяснять Тая, явно что-то утаивая. — У женщин бывает определенное состояние, когда лучше воздержаться от подобных нагрузок.
— Что? — не понял Ворон. Выражение лица у него стало таким же, какое часто появлялось у Барста после особо заумной нотации Ларона.
Тая еще раз вздохнула, мысленно сетуя на недогадливость мужчин, и обрубила все его размышления:
— Я беременна.
Минуту они молчали, потом Тая не выдержала.
— Поразительно! — воскликнула она, наблюдая за недоумением, проявившимся на лице Ворона. Казалось, она сообщила ему совершенно неожиданную новость. Даже скажи она, что началось Второе Великое Нашествие, паладины помирились с темными, а она бросает магию и политику и будет заниматься выращиванием огурцов, Ворон бы так не удивился. У него прямо на лбу горела надпись, что он совершенно не ожидал такого поворота.
— Но как? — пораженно выдохнул Ворон. Никогда Тая не видела своего самоуверенного любовника таким растерянным.
— Как? — переспросила женщина, быстро закипая. — Ворон, тебе что, пятнадцать? Мы с тобой больше года любовники, а ты спрашиваешь, как я смогла забеременеть?! Тебе напомнить?!
Несколько секунд Ворон молча открывал и закрывал рот, наконец к нему вернулся дар речи.
— Это… Нет… Это не то… То есть… Проклятье! — он подскочил и принялся метаться по комнате. — Тая, шансов же почти не было… Постой, когда ты успела? Ты же обещала, что не будешь снимать заклинание с моего амулета!
Тая не выдержала и закатила глаза.
— Ты меня не дослушал, — раздраженно произнесла она. — Когда демон атаковал нас с помощью своей магии, клинки из лосской стали спасли нам жизнь, однако мы все равно получили удар чистой энергии, которая уничтожила всю магическую защиту на нас и лишила силы все артефакты, которые были при нас. А после этого, если ты помнишь, мы "немного" не сдержались и переспали. Не один раз, — напомнила она, поджав губы. — И к слову, мы ведь договаривались, что после решения проблемы с демонами, ты позволишь мне снять заклинание с артефакта и попробовать. Так что изменилось?! — всплеснула она руками. — Получилось так же, как мы планировали, только быстрее.
— Вот именно, — процедил Ворон, а потом взъерошил свои белые волосы и уставился потерянным взглядом в стену. — Ты не понимаешь… — Он резко повернулся к ней. — Я же не думал, что все так… Ну… Быстро получится. Ты ведь сама говорила, что пыталась три столетия… Шансов мало… А тут… С первого раза почти… Демоны! Да не может быть… Я же не думал…
Он упал в кресло и тяжело вздохнул. Тае лишь оставалось покачать головой. Мужчины!
— Не переживай так, — принялась она успокаивать его, даже наклонилась и погладила по безвольно лежащей на подлокотнике руке. — Это ничего не меняет. Я же говорила: ребенок — это мое желание и моя ответственность. Я люблю тебя, но не собираюсь заставлять мучиться из-за моих хотелок…
Он прожег ее взглядом. Даже привыкшую ко всему Таю проняло, и она замолчала.
— Ты думаешь, — раздельно произнес Ворон, кажется, сильно злясь, — что я трус? Что сбегу? Или что сделаю вид, что это не мой ребенок? Я, по-твоему, такой подлец?!
Он грохнул кулаком по столу, тот заскрипел, а по его поверхности пошла трещина. Тая положила голову на руки и с улыбкой принялась наблюдать за бушующим оборотнем.
— Ты, напоминаю, обещала выйти за меня замуж. Так что будь добра, перестань говорит ерунду и собирайся, поедем в Рестанию, в Храм Забытых Богов, не хочу жениться у светлых… Что ты так смотришь?! Тая?!
Она лишь улыбнулась.
— Я тебя так люблю, — призналась Тая и чуть печально вздохнула: — Представляешь, если он будет в тебя… Ребенок… Вы же вдвоем мне мебель ломать будете…
Ворон тихо застонал и поднялся — разговаривать с женщинами бессмысленно, даже самые лучшие из них иногда ведут себя совершенно нелогично.
— Пойду пообедаю, с прошлого дня не жрал ничего, — проворчал он. — А ты собирайся, я же должен хоть что-то поиметь с этого приключения, которое меня чуть не прибило. Меч-то уничтожили, — добавил он с искренним вздохом сожаления — всего каких-то полчаса в его руках было такое сокровище, о котором мечтает любой воин.
А Тая смотрела на него, и в ее бледно-голубых глазах плясали смешинки.
В тот же вечер, что Ворон вернулся в поместье Таи, они поженились. Разглядывая серебристый узор на руке в виде ворона и ястреба, которые словно бы сплелись в танце полета, Тая часто думала о том, что мужчин взять на слабо так же легко, как обидеть. Ворон очень серьезно принял ее упрек насчет ребенка, и пусть он никогда открыто не признавал, но он очень старался быть хорошим отцом. Тем более что предсказание Таи сбылось — в конце следующего лета у них родился сын, который унаследовал притягательную внешность своего ловеласа-отца, прекрасные русые волосы матери, а также невыносимый характер… опять же отца.
Барст после битвы с демонами наконец-то нагулялся, как поговаривал его брат, и решил остепениться. После серьезного разговора и не менее серьезной драки они с Роской отправились в земли клана Северных Ветров. Ворон с Таей часто навещали их.
Ларон тоже нашел свое призвание. Он поселился в Рестании и стал работать учителем в приюте для сирот. Он всегда с теплом вспоминал своих друзей, которые когда-то тоже тут росли. Тоска по семье никуда не ушла, но погруженный в заботу о других, Ларон забывал о собственных печалях. Он частенько навещал Таю и Ворона в их поместье — если, конечно, ему удавалось застать эту неугомонную парочку маг-наемник. Чем старше становился из сын, тем чаще Ворон сбегал из дома в поисках приключений. Тая и сама мало сидела на месте, хотя ее деятельность не имела ничего общего с "глупым маханием мечом". И все же ее можно было чаще найти в поместье, чем Ворона.
— К Забытым Богам взывая! Защитите наш мир от демонов!.. И побыстрее, проклятье!
Такая странная молитва, но идущая от души (ох, как же он неистово желал спасения для Таи!), как ни странно, возымела успех. Вспышка света озарила округу. Нэй'са и лежащее до сих пор между Вороном и Даресом тело Абэзиса исчезло. Всего какой-то миг — и пара демонов исчезла. Испарилась. И всем вдруг стало ясно, что это навсегда. Демонов больше нет.
Медленно, словно старик с земли поднялся Барста с такими огромными глазами, какие у орка в принципе быть не могут. Рядом с отвисшей челюстью (уникальное явление) стоял Ларон. Тая замерла статуей удивления, взгляд ее был не менее ошарашенным, чем у других. Все они смотрели на те места, где еще недавно были демоны, а потом перевели взгляд на Ворона. Тот, чуть шатаясь, поднялся с колен. Он находился в не меньшем шоке, чем остальные. Но немая пауза не могла длиться вечно.
Первым в себя пришел сам Ворон. Он тряхнул отросшими волосами, почесал щеку, покрытую щетиной и, повернувшись к де Гору, насмешливо произнес:
— Учитесь, Верховный паладин, как надо молиться.
Эта фраза привела в чувство и Дареса. Черные глаза злобно сверкнули. Он шагнул к ухмыляющемуся наемнику и выкрикнул:
— Как ты посмел отдать ей артефакт?! Тупой наемник, ты чуть не устроил конец света! Ты…
Вот чего он ожидал? Наверное, де Гора к глупым поступкам обязывал статус, потому что надо быть совсем неумным человеком, чтобы предъявлять претензии взбудораженному оборотню, который чуть не потерял любимую, сам чуть не умер и удивительным способом избавился от демонов. В общем, нервы Ворона были напряжены, и нарываться на конфликт точно не стоило. Но Дарес то ли не подумал об этом, то ли его это вовсе не заботило.
Удар вышел хорошим — с правой, под хруст костей. Де Гор полетел на землю, из его сломанного носа брызнула кровь. Да, хороший удар, и плевать, что костяшки сбиты в кровь. А уж за то выражение невообразимого удивления, что появилось на лице Верховного паладина, и вовсе можно было простить ему его наглость.
— Прямо полегчало, — выдохнул Ворон и потряс рукой. Костяшки саднило, но после сегодняшних приключений это была такая мелочь.
— Ты меня ударил… — неверяще произнес Дарес, прижимая ладонь к окровавленному носу. Его впервые ударили по лицу, да еще кто? Наемник, отребье!
Однако Ворону было уже не до душевных переживаний Верховного паладина. Тая наконец отмерла и, морщась, провела ладонью по шее, на которой остался длинный, но, к счастью, неглубокий порез. Ворон шагнул к ней и сграбастал в объятия. Сжал так, что кости захрустели. Он больше ни о чем не мог думать, кроме как о ней.
— Ну почему, почему ты вечно влипаешь в неприятности… — бормотал он, а она, уткнувшись ему в плечо, тихо плакала.
Поддерживая друг друга (особенно это выглядело забавно со стороны, учитывая разницу в габаритах орка и светлого эльфа), Барст с Лароном переглянулись и одновременно вздохнули.
— Хорошая битва была, — с сожалением, что она закончилась, произнес Барст.
— Девушку жалко, — с болью в голосе заметил Ларон, все еще сокрушаясь о судьбе жертвы демонов.
— Э, не волнуйся, Ларон, — дружелюбно пробасил Барст, — девчонка бы и так головой повредилась, а так померла и счастлива.
Ларон глянул на друга и неожиданно улыбнулся.
— Че?
— Ничего, — улыбка стала шире. — Спасибо за поддержку, Барст. Ты хороший орк.
— А ты плохой ушастый, — немного смущенно заметил Барст. Настоящий комплимент от орка.
Ларон провел ладонью по перепачканному в крови и грязи лицу и посмотрел на голубое небо. Солнце медленно клонилось к горизонту, а над ними все также возвышались горы Северного Хребта.
Глава 6. Последствия
И вот, мир спасен, демоны побеждены, а герои празднуют победу. Но то — герои. Ни Ворон, ни Барст, ни Тая, ни даже Ларон себя к вышеупомянутым лицам не причисляли, и после спасения мира они не радовались, а искали место, где бы можно было отдохнуть. Все валились с ног, бой и переживания вытянули из них последние силы. Припомнив карту местности, Ворон повел друзей в обход расщелин, образовавшихся после отправившегося в Глубины ритуала. Удивительно, но деревенька, около которой все началось, осталась почти нетронутой. Пара домов все же была разрушена, но остальные стояли вполне уверенно, не собираясь проваливаться сквозь землю.
Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, когда четверка друзей наконец завалилась в ближайшие дома и попадала на кровати. Впрочем, минута усталости была недолгой, и кое-кто чуть ли не сразу побежал есть (угадайте) и мыться (все, кто не ел), благо поблизости имелся колодец, а в погребах осталась кое-какая еда. Так что все остались довольны и позволили себе расслабиться в привычном для себя виде. Барст ел, Ларон думал, а Тая с Вороном… Их с головой захватила первобытная страсть. Было так удивительно почувствовать себя живым. Касаться любимого, смотреть в его глаза, смеяться вместе с ним, ловить губами его смазанный поцелуй. В тот вечер они оба лишились разума и были невероятно счастливы. С остервенением, словно это был последний день в их жизни, они занимались любовью, пытаясь впитать друг друга до последней капли. Они так и заснули в разворошенной постели чужого дома, усталые и счастливые.
***
Де Гор ушел сразу, они даже не видели, куда он направился. Их тогда больше интересовала возможность отдохнуть где-нибудь, где было что-то, кроме камней и сухой травы. Так что в заброшенную деревню спасители мира (Ворон аж скривился, когда услышал это словосочетание) явились вчетвером. На утро мужчины задались вопросом, как отсюда выбираться и выразительно посмотрели на Таю, та поплотнее закуталась в одеяло, отвернулась к стенке и сообщила, чтобы ее до полудня не трогали. Но проспала она еще дольше, а Ворон решил проявить благородство и даже не разбудил ее. В итоге только на следующее утро, спустя полтора суток после битвы, Тая почувствовала себя достаточно отдохнувшей и сообщила изнывающим от безделья мужчинам, что они могут отправляться.
— Сначала Ларона и Барста, а то вдруг я не смогу вернуться за Вороном, — насмешливо улыбнулась Тая, припоминая их вынужденное путешествие по северу в прошлом году.
— И чем я отличаюсь от других?
— Тебя не жалко, — нагло заявила она и исчезла вместе с Барстом и Лароном.
Через мгновение они втроем появились во дворе поместья Таи. Но не успели мужчины почувствовать себя привычно плохо, как сама женщина вдруг начала оседать. Ларон едва успел подхватить ее бесчувственное тело…
…Ворон долго ждал Таю. Сначала думал, что она решила подшутить, и злился. Потом успокоился, потом начал переживать. Когда минули сутки, Ворон места себе не находил от волнения. Он нарезал круги по заброшенной деревни, гадая, что случилось. Вот не надо было оставлять Таю одну! Опять что-нибудь случилось с этой неумехой, и плевать, что она выдающийся маг!
Ворон ждал неделю, пока не отчаялся окончательно. Превратившись, он полетел на юго-запад, в Рестанию. Это путешествие нельзя было назвать приятным. Осень на севере "радовала" то снегом, то дождем, но Ворон упорно летел (или шел, иногда приходилось смиряться) вперед. Спустя месяц он уже был в Рестании, а еще через день стоял у ворот поместья Таи.
— О, Белый, здорово! — радостно пробасил Барст, махнув своей ручищей и вернулся к разговору с Роской. В гостиной на первом этаже ему приветливо улыбнулся Ларон. Это еще больше распалило Ворона, злого на весь мир и одну магичку. Хлопнув дверью покоев, он промаршировал в спальню, где и обнаружил корень всех бед — Таю, которая сидела в кресле, поджав ноги, и читала что-то. На ней было надето простое домашнее платье в цвет глаз, а на плечи был накинут мягкий плед. Распущенные русые волосы водопадом струились вниз. Она была такой прекрасной в этот момент, нежной, домашней, родной… И если бы Ворон не был так зол, он, безусловно, поддался бы очарованию. Но сейчас он очень желал придушить свою любимую и ее красоты и прочих глупостей не замечал.
— Рада, что ты вернулся, — тепло улыбнулась Тая, подняв голову от книги.
— Рада? — прошипел Ворон. — Я месяц тащился сюда с севера! Ты издеваешься? Хорошие у тебя шуточки!
Тая тяжело вздохнула, как будто ей предстояло сделать что-то не очень приятное, но необходимое.
— Я не могла за тобой вернуться, а Роб, это один из моих рестанийских магов, не смог точно попасть в ту деревушку. Все же для прыжка лучше представлять место, в которое желаешь отправиться… В общем, у него не получилось вернуться за тобой, а потом ты ушел. Выследить же я тебя не могла, вся магическая защита была уничтожена после…
— А ты сама не могла вернуться? — рыкнул Ворон, перебивая Таю, которая вела слишком спокойно для провинившейся. — Или ваш великолепный зад, леди, не мог оторваться от кресла? — с сарказмом поинтересовался он.
— Я не могла вернуться, — спокойно повторила Тая и попросила: — Ворон, сядь, пожалуйста.
Посверлив эту невыносимую женщину взглядом, Ворон сел, но всем своим видом показал, что он очень зол и ждет извинений.
— Магическое перемещение — это тяжелый для тела процесс. Ты и сам это чувствовал. Даже при должной практике прыжок вызывает не самые приятные ощущения и может иногда… навредить, — осторожно принялась объяснять Тая, явно что-то утаивая. — У женщин бывает определенное состояние, когда лучше воздержаться от подобных нагрузок.
— Что? — не понял Ворон. Выражение лица у него стало таким же, какое часто появлялось у Барста после особо заумной нотации Ларона.
Тая еще раз вздохнула, мысленно сетуя на недогадливость мужчин, и обрубила все его размышления:
— Я беременна.
Минуту они молчали, потом Тая не выдержала.
— Поразительно! — воскликнула она, наблюдая за недоумением, проявившимся на лице Ворона. Казалось, она сообщила ему совершенно неожиданную новость. Даже скажи она, что началось Второе Великое Нашествие, паладины помирились с темными, а она бросает магию и политику и будет заниматься выращиванием огурцов, Ворон бы так не удивился. У него прямо на лбу горела надпись, что он совершенно не ожидал такого поворота.
— Но как? — пораженно выдохнул Ворон. Никогда Тая не видела своего самоуверенного любовника таким растерянным.
— Как? — переспросила женщина, быстро закипая. — Ворон, тебе что, пятнадцать? Мы с тобой больше года любовники, а ты спрашиваешь, как я смогла забеременеть?! Тебе напомнить?!
Несколько секунд Ворон молча открывал и закрывал рот, наконец к нему вернулся дар речи.
— Это… Нет… Это не то… То есть… Проклятье! — он подскочил и принялся метаться по комнате. — Тая, шансов же почти не было… Постой, когда ты успела? Ты же обещала, что не будешь снимать заклинание с моего амулета!
Тая не выдержала и закатила глаза.
— Ты меня не дослушал, — раздраженно произнесла она. — Когда демон атаковал нас с помощью своей магии, клинки из лосской стали спасли нам жизнь, однако мы все равно получили удар чистой энергии, которая уничтожила всю магическую защиту на нас и лишила силы все артефакты, которые были при нас. А после этого, если ты помнишь, мы "немного" не сдержались и переспали. Не один раз, — напомнила она, поджав губы. — И к слову, мы ведь договаривались, что после решения проблемы с демонами, ты позволишь мне снять заклинание с артефакта и попробовать. Так что изменилось?! — всплеснула она руками. — Получилось так же, как мы планировали, только быстрее.
— Вот именно, — процедил Ворон, а потом взъерошил свои белые волосы и уставился потерянным взглядом в стену. — Ты не понимаешь… — Он резко повернулся к ней. — Я же не думал, что все так… Ну… Быстро получится. Ты ведь сама говорила, что пыталась три столетия… Шансов мало… А тут… С первого раза почти… Демоны! Да не может быть… Я же не думал…
Он упал в кресло и тяжело вздохнул. Тае лишь оставалось покачать головой. Мужчины!
— Не переживай так, — принялась она успокаивать его, даже наклонилась и погладила по безвольно лежащей на подлокотнике руке. — Это ничего не меняет. Я же говорила: ребенок — это мое желание и моя ответственность. Я люблю тебя, но не собираюсь заставлять мучиться из-за моих хотелок…
Он прожег ее взглядом. Даже привыкшую ко всему Таю проняло, и она замолчала.
— Ты думаешь, — раздельно произнес Ворон, кажется, сильно злясь, — что я трус? Что сбегу? Или что сделаю вид, что это не мой ребенок? Я, по-твоему, такой подлец?!
Он грохнул кулаком по столу, тот заскрипел, а по его поверхности пошла трещина. Тая положила голову на руки и с улыбкой принялась наблюдать за бушующим оборотнем.
— Ты, напоминаю, обещала выйти за меня замуж. Так что будь добра, перестань говорит ерунду и собирайся, поедем в Рестанию, в Храм Забытых Богов, не хочу жениться у светлых… Что ты так смотришь?! Тая?!
Она лишь улыбнулась.
— Я тебя так люблю, — призналась Тая и чуть печально вздохнула: — Представляешь, если он будет в тебя… Ребенок… Вы же вдвоем мне мебель ломать будете…
Ворон тихо застонал и поднялся — разговаривать с женщинами бессмысленно, даже самые лучшие из них иногда ведут себя совершенно нелогично.
— Пойду пообедаю, с прошлого дня не жрал ничего, — проворчал он. — А ты собирайся, я же должен хоть что-то поиметь с этого приключения, которое меня чуть не прибило. Меч-то уничтожили, — добавил он с искренним вздохом сожаления — всего каких-то полчаса в его руках было такое сокровище, о котором мечтает любой воин.
А Тая смотрела на него, и в ее бледно-голубых глазах плясали смешинки.
***
В тот же вечер, что Ворон вернулся в поместье Таи, они поженились. Разглядывая серебристый узор на руке в виде ворона и ястреба, которые словно бы сплелись в танце полета, Тая часто думала о том, что мужчин взять на слабо так же легко, как обидеть. Ворон очень серьезно принял ее упрек насчет ребенка, и пусть он никогда открыто не признавал, но он очень старался быть хорошим отцом. Тем более что предсказание Таи сбылось — в конце следующего лета у них родился сын, который унаследовал притягательную внешность своего ловеласа-отца, прекрасные русые волосы матери, а также невыносимый характер… опять же отца.
Барст после битвы с демонами наконец-то нагулялся, как поговаривал его брат, и решил остепениться. После серьезного разговора и не менее серьезной драки они с Роской отправились в земли клана Северных Ветров. Ворон с Таей часто навещали их.
Ларон тоже нашел свое призвание. Он поселился в Рестании и стал работать учителем в приюте для сирот. Он всегда с теплом вспоминал своих друзей, которые когда-то тоже тут росли. Тоска по семье никуда не ушла, но погруженный в заботу о других, Ларон забывал о собственных печалях. Он частенько навещал Таю и Ворона в их поместье — если, конечно, ему удавалось застать эту неугомонную парочку маг-наемник. Чем старше становился из сын, тем чаще Ворон сбегал из дома в поисках приключений. Тая и сама мало сидела на месте, хотя ее деятельность не имела ничего общего с "глупым маханием мечом". И все же ее можно было чаще найти в поместье, чем Ворона.
