Немного успокоившись — ведь обидчик наказан, — здоровенная (по мерка людей), мускулистая, но при этом с выдающейся (более чем) фигурой орчиха задумчиво посмотрела на распластанного на полу собрата. Из его головы натекла уже порядочная лужа крови. Не желая огорчать госпожу, ведь Тивилия ясно сказала, что это гости леди, Роска отправилась на поиски их домашнего лекаря, милой девушки Линер, главным развлечением которой было, помимо исцеления обитателей поместья, страстные любовные отношения с близнецами из охраны. То она от них бегала, то они от нее, но за пределы поместья они не выходили, поэтому Роска уже спустя четверть часа нашла Линер, а еще через четверть полукровка дриады смогла таки спасти жизнь глупому орку. Правда, с пробитой головой ему все равно пришлось полежать — Линер сторого-настрого запретила ему вставать, а Ларон добавил еще ушат наставлений, так что несчастный Барст решил за лучшее молча спать…
…— Пока отдыхает, в обед зайду его проведать, — вздохнул Ларон, который "вновь не уследил".
Ворон громко рассмеялся, ему вторили его напарники по утренней тренировке и некоторые служанки, особо дерзкие. Ларон лишь вздыхал, глядя на них.
После завтрака Силь стараниями жены вновь отстал от Ворона, и оборотень получил счастливую возможность пройтись с Лароном до библиотеки. Признаться, это помещение покорило даже наглого наемника. Огромный зал с уходящими ввысь книжными шкафами — пусть он был не столь велик, как, к примеру, библиотека в Академии Трех Солнц, но для домашней коллекции это было очень и очень неплохо. Даже равнодушный к знаниям (теория ему не помогла, он давно жил практикой) Ворон несколько минут бродил здесь в полном молчании.
Ларон удобно устроился в глубоком кресле с томиком каких-то стихов, и Ворон наконец оторвался от книг.
— Как ты? — вдруг спросил эльф, бросив на оборотня внимательный взгляд поверх книги.
— Я что, больной? Или я Барст? — едко поинтересовался Ворон, задетый этим вопросом. Он чувствовал подоплеку подобного внимания, и она ему не нравилась.
— Нет, но я беспокоюсь о тебе и Тае. Ты хороший оборотень и верный друг, но у тебя очень плохо с тактичностью. К тому же в любви мы все теряем голову, — с грустной мечтательной улыбкой добавил Ларон.
Ворон вмиг вспомнил все фрагменты последней ночи и новые "впечатления" — признание "Я люблю тебя", собственные сомнения, борьбу гордости и желания быть счастливым, неприятную новость о романе Агнет и чванливого индюка-паладина. Всего этого было столь много, что Ворон попросту страшился окунаться в этот водоворот чувств, трусливо избегая любого напоминания, ведь знал, что времени на покой у него не так много — совсем скоро проснется Тая.
— Я зашел поговорить насчет наших дальнейших планов, — словно бы не заметив фразы и взгляда Ларона, произнес Ворон. Тактика игнорирования была единственной доступной ему при его нынешнем состоянии. — Поиски демона следует вести среди темных — вот уж кто точно умеет прятаться от Ордена Света. При этом эльф, особенно светлый, мне будет помехой. Лучше тебе, Ларон, ближайшие дни, а то и недели провести в поместье.
Вот пусть эта лгунья видит, как он изменился, прислушался к ее словам, не стал делать все по-своему, а сначала поделился планами и даже дал выбор. Видимость выбора.
— Как скажешь, — неожиданно легко согласился Ларон и тут же слабо улыбнулся, понимая удивление Ворона: — Ты понимаешь в этом больше и лучше, чем я. Если ты действительно считаешь, что я стану обузой в поисках, то я останусь дома. Но я бы попросил тебя не забывать, что в любых других делах я могу помочь.
В последней фразе Ворон услышал неприятный для себя намек.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня держали за ручку, Ларон, — чересчур резко ответил он.
— Я думаю, — спокойно ответил эльф, — что любое живое существо нуждается иногда в совете и поддержки. А уж какую форму мы выбираем для этого… Скажу лишь одно: я многое бы отдал за то, чтобы вновь увидеть мою любимую. Это редкий дар — быть с тем, кого любишь. И за него приходится платить.
Договорив, Ларон как ни в чем не бывало вернулся к книге. Он так бесил Ворона своим всезнанием и всепониманием, такой отеческой заботой, которая была непривычна наемнику, что он язвительно поинтересовался:
— Ларон, сколько тебе лет? Только не красней, ты же не девица.
— Недавно мне исполнилось двести четырнадцать весен, — совершенно спокойно ответил светлый эльф. — В Рассветном Лесу возраст исчисляют в веснах.
— Не сомневался, — усмехнулся Ворон, привыкший уже к чудачествам ушастых. — Так вот, чтобы ты знал, возраст — это не всегда показатель ума. Не надо тут его демонстрировать.
— Возраст или ум? — парировал Ларон, а потом примирительно заметил: — Безусловно, твой жизненный опыт много раз спасал нам жизни. Я никогда не судил по одним лишь цифрам или другим, столь же неточным, показателям. А уж ты, мой друг, и вовсе являешься уникальной — без преувеличения — личностью. Как я уже сказал, твой опыт и изворотливость не раз спасала нас от беды… Вот только сейчас тебе нужно кое-что другое, — с тенью лукавства добавил Ларон и вновь вернулся к своим несчастным стихам.
Злой, как орда демонов, Ворон, вылетел из библиотеки. Больше всего его раздражало то, что друг был прав — оборотню отчаянно не хватало чего-то, совета или понимания, как поступить. Проклятая магичка завлекла его в сети, из которых он не мог выбраться.
Чтобы поднять себе настроение после Ларона, Ворон заглянул к Барсту. Знатно поржав над орком и получив на свою голову с десяток проклятий, оборотень покинул несчастную жертву обстоятельств (и молота), направившись к покоям той, которую одновременно желал и не желал видеть.
Тая уже проснулась — сидела в одной ночнушке на кровати и лопала сладости со столика рядом. Силь исполнил поручение Ворона, и выспавшуюся леди ждал плотный завтрак, состоявший не только из шоколадных кексов, которые сейчас столь быстро уничтожались женщиной.
— Ты жрешь похлеще Барста, — с порога заявил Ворон, стараясь не замечать изгибы милых ножек, которые не скрывала короткая одежда. Сейчас было не время для глупых желаний.
— А ты говоришь комплименты куда ужаснее, чем Барст, — парировала Агнет. Или Тая? В сознании Ворона они слились в одну большую двухголовую змею… Змею, которая очень любит сладкое.
Ворон запер дверь (на всякий случай, а то с порывами Силя он скоро залезет к ним третьим) и, пройдя по спальне, присел в кресло напротив Агнет. Демон…
— Как тебя звать?
— Что? — не поняла она, отвлекшись от тающих кексов.
— Как тебя звать? — терпеливо (видят Забытые Боги!) повторил Ворон. — Ты сказала, что Агнет — тоже настоящее имя.
— Мне больше нравится Тая, — просто ответила женщина и посмотрела на него так, что он заскрипел зубами от острого желания повалить ее на кровать и получить хоть каплю тепла и любви, которые светились в бледно-голубых глазах.
— К слову, — оживилась Тая, — теперь я могу звать тебя по имени?
— Нет, — тут же отрезал Ворон, пока она не предложила ему еще что-нибудь столь же глупое.
Тая демонстративно вздохнула, но спорить перестала. Минуту они оба молчали. Нарушая тягостную тишину, Тая поинтересовалась:
— Как устроилось наши друзья? Мои домочадцы милые, но иногда… перегибают палку.
— Ларон в восторге от твоей библиотеки — он наконец-то нашел место для своих высоких мыслей. Что же касается Барста, он сейчас лежит с проломленной головой.
Тая прикусила губу, чтобы не расхохотаться.
— Вижу, он познакомился с Роской, — улыбаясь, заметила она, придвигая к себе тарелку с блинчиками.
— Ты все про всех знаешь?
— Здесь — да, — уже откровенно смеясь, ответила она. — Роска — чудо, но у нее тяжелая рука и вспыльчивая натура.
— Она чистокровная орчиха? — проявил интерес Ворон. Он специально старался отгородиться от чувств, вызванных ночным разговор и утренним откровением.
— Возможно, полукровка. Не знаю, — призналась Тая. — Я подобрала ее на северном тракте, плачущую и совершенно ничего не понимающую. Она была совсем маленькой, чтобы что-то помнить.
— И ты ее вырастила? — ухмыльнулся Ворон, позволяя себе удивиться.
— Не я… Вернее, не только я, — задумчиво ответила Тая, дергая себя за прядь волос, упавшую на грудь. — Она выросла здесь, в поместье. Особенно ее любили Силь и Тивилия. Роска и Стелиса почти как сестры… Что не так? — вдруг серьезно и тихо спросила Тая. От такого вопроса было сложно уйти.
— Я не хочу это обсуждать.
— Лучше сидеть и дуться?
— А что я должен делать?! — взорвался он, подскакивая. — Ты ведь все равно обвинишь во всем меня!
— Неправд…
— Ведь это так удобно! А мне предлагается умыться и довольствоваться малым! И я многое готов тебе простить, но…
— Скажи! — выкрикнула Тая, тоже поднимаясь. Столик с едой рухнул между ними, кувшин с морсом пролился на светлый ковер.
— Ты с ним спала! — выпалил Ворог то, что не давало ему покоя. И даже озадаченное лицо Таи не остановило его. — Как… Как ты могла?! Нет, я понимаю, что у тебя было немало любовников, и мне, по сути, плевать на них. Мне не нужно быть первым, я хочу лишь быть тебе по-настоящему нужным и любимым мужчиной. Но я не могу смириться с тем, что ты — ты! — спала с этим уродом! Как можно было так опуститься?! Мало того, что он паладин, так еще и высокомерный индюк! Он же на всех, как на грязь смотрит, а ты ему отдавалась!
Признаться, Таю снесло еще на середине этого эпохального монолога. Она быстро пробежалась по небольшой (что бы там ни думал Ворон) картотеке любовников и пришла к выводу, что категорически не понимает, кого он имеет в виду. Половина ее бывших сейчас была мертва, и Ворон вряд ли знал о них, ведь он еще не родился тогда. А вторая половина не подходила под описание.
Заметив наконец искреннее непонимание на лице "обвиняемой", Ворон сбавил обороты.
— Верховный паладин, — "подсказал" он. — И не отпирайся, я слышал разговор твоих ликанш. Лорд де Гор здесь бывал, все знают о вашем романе.
— Ты об этом, — наконец дошло до Таи. Она прикрыла глаза и облегченно вздохнула. Одновременно с этим она почувствовала чугунную тяжесть на своих плечах — это будет неприятный разговор. — Тиви и Стели имели в виду не Дареса — с ним меня никогда не связывали любовные и даже дружеские отношения, — а его младшего брата, Рэлина. Да, он был паладином, но при этом очень добрым и светлым человеком.
Ворон напрягся, чувствуя, как во рту растекается горечь. Правда оказалась еще хуже.
— Ты его любишь, — не веря, прошептал он.
— Нет, я не люблю, — отказалась от обвинения Тая, одновременно пытаясь победить тоску, сковавшую сердце. — Мы расстались еще до смерти Рэлина… Он умер почти два года назад. Я не желаю об этом говорить, но вовсе не потому, что люблю его. Он был хорошим человеком, мне жаль, что он умер… Но когда он делал мне предложение, я думала лишь о том, как бы сказать ему, что я не хочу быть с ним.
Последнее признание произвело на Ворона правильное впечатление. То ли мужская гордость наконец была сломлена, то ли он смог увидеть себя со стороны, но больше ему не хотелось оттолкнуть от себя Таю.
— Ты невыносима, — признался он, шагнув к ней, безжалостно растаптывая остатки завтрака, и обнял. Она тут же приникла к нему, и от ее тепла мысли его повернули в совершенно иную сторону. Тая, впрочем, была не против…
Уже лежа в разворошенной постели, Ворон вдруг подумал о том, что у любимой все равно остается слишком много тайн.
— Почему твоя магическая защита на меня не действует? — спросил он, вырывая Таю из нежных объятий дремы.
Вздохнув, женщина открыла глаза и повернула к нему свою головку.
— Заметил, да? Ох, ты меня убьешь… — со смехом протянула она.
— Говори, — приказал он, притягивая ее к себе и сжимая в объятиях, чтобы эта невозможная женщина не сбежала еще куда-нибудь.
— Я наложила на тебя магическую защиту. Очень серьезную, — добавила Тая, искоса глядя на Ворона. — Я помню про маячок, я его не накладывала. Это именно защита.
— И я ее не почувствовал? — удивился Ворон, обнаружив несостыковку. Если верить Тае, у него было какое-то чутье на магию — именно благодаря ему он почувствовал амулет демонов, — но тогда почему более сильное магическое влияние, еще и направленное на него самого он не почувствовал? Да, еще мальчишка-колдун в лесах темных говорил ему, что Тая защитила его, но тогда Ворон подумал на обычную заглушку — чтобы его никто не мог отследить. Это было разумно. Но полная защита? А ведь все заклинания Таи так и стелились перед ним, именно поэтому ворота поместья легко впустили его.
— Я не знаю, — нахмурившись, ответила Тая. — Могу лишь предположить.
Она перевернулась на живот и оперлась на локти, глядя на Ворона, как на очень заумную загадку.
— Магическое чутье ведьм — это именно чутье, а не абсолютное знание. Чем более ведьма чувствительна, тем больше она "видит". Но на подобный навык сильно влияют чувства. Думаю, у тебя так же. Когда ты подсознательно считал меня и других врагами, ты мог почуять враждебную магию, коей, безусловно, является кулон демонов. Но когда твое отношение ко мне изменилось, ты перестал считать меня врагом и перестал чувствовать опасность, исходящую от меня или моей магии.
— Что? — не скрывая скептицизма, спросил Ворон.
— Ты можешь не верить, но именно так действуют законы магии для ведьм. Другого объяснения твоей внезапной нечувствительности я найти не могу, — качнула головой Агнет, не слишком задетая недоверием Ворона, и, оживившись, поинтересовалась: — А ты, правда, смог пройти через всю мою защиту?
— Да.
— И даже ящики в кабинете открыл?
— Да.
— Потрясающе! — выдохнула Агнет, садясь и отнимая у Ворона часть одеяла. — Потрясающий результат! Раньше я никогда не накладывала подобную защиту, слишком много энергии, да и повода не было. Вообще-то, защита не должна так работать, но, видимо, когда я ее творила, то невольно сделала надстройку на эмпатию, а в итоге ты получил доступ ко всему…
— То есть? — уточнил, хмурясь, Ворон.
— То есть моя защита на тебе, соприкасаясь с другими моими заклинаниями, "узнается" и получает доступ. В итоге ты можешь пройти через все мои щиты.
Ворон принял к сведению, но несильно заинтересовался. Совать нос дальше кабинетных ящиков он не собирался — скучно.
— Интересный эффект, — продолжала бормотать Тая. — К слову, если ты позволишь, я сделаю тебе полноценный артефакт. Все же заклинание непостоянно, и если я вовремя не обновлю его, с тобой может что-нибудь случиться…
— Тая, — с досадой произнес Ворон. — Не надо этих глупостей. Ты мне еще шапку надень и шарф повяжи!
— Дело не в навязчивой заботе, — одернула его она. — Я не хочу, чтобы ты… умер. Конечно, моя защита не спасет от демонов или лосской стали, но хоть от чего-нибудь…
И вновь в ее глазах была тревога. Ворон вздохнул, смиряясь. Ладно, это было неплохое предложение, стоило согласиться.
— Делай, — разрешил он, падая обратно на кровать и притягивая к себе задумавшуюся Таю. Очень приятно было прижать ее к постели и целовать, забывая обо всем.
— Ты такая же увлеченная натура, как и твой безумный управляющий. Он, кстати, совсем того?
— Силь? — удивилась Тая, пытаясь оттолкнуть от себя Ворона — уж больно он был тяжелый.
…— Пока отдыхает, в обед зайду его проведать, — вздохнул Ларон, который "вновь не уследил".
Ворон громко рассмеялся, ему вторили его напарники по утренней тренировке и некоторые служанки, особо дерзкие. Ларон лишь вздыхал, глядя на них.
После завтрака Силь стараниями жены вновь отстал от Ворона, и оборотень получил счастливую возможность пройтись с Лароном до библиотеки. Признаться, это помещение покорило даже наглого наемника. Огромный зал с уходящими ввысь книжными шкафами — пусть он был не столь велик, как, к примеру, библиотека в Академии Трех Солнц, но для домашней коллекции это было очень и очень неплохо. Даже равнодушный к знаниям (теория ему не помогла, он давно жил практикой) Ворон несколько минут бродил здесь в полном молчании.
Ларон удобно устроился в глубоком кресле с томиком каких-то стихов, и Ворон наконец оторвался от книг.
— Как ты? — вдруг спросил эльф, бросив на оборотня внимательный взгляд поверх книги.
— Я что, больной? Или я Барст? — едко поинтересовался Ворон, задетый этим вопросом. Он чувствовал подоплеку подобного внимания, и она ему не нравилась.
— Нет, но я беспокоюсь о тебе и Тае. Ты хороший оборотень и верный друг, но у тебя очень плохо с тактичностью. К тому же в любви мы все теряем голову, — с грустной мечтательной улыбкой добавил Ларон.
Ворон вмиг вспомнил все фрагменты последней ночи и новые "впечатления" — признание "Я люблю тебя", собственные сомнения, борьбу гордости и желания быть счастливым, неприятную новость о романе Агнет и чванливого индюка-паладина. Всего этого было столь много, что Ворон попросту страшился окунаться в этот водоворот чувств, трусливо избегая любого напоминания, ведь знал, что времени на покой у него не так много — совсем скоро проснется Тая.
— Я зашел поговорить насчет наших дальнейших планов, — словно бы не заметив фразы и взгляда Ларона, произнес Ворон. Тактика игнорирования была единственной доступной ему при его нынешнем состоянии. — Поиски демона следует вести среди темных — вот уж кто точно умеет прятаться от Ордена Света. При этом эльф, особенно светлый, мне будет помехой. Лучше тебе, Ларон, ближайшие дни, а то и недели провести в поместье.
Вот пусть эта лгунья видит, как он изменился, прислушался к ее словам, не стал делать все по-своему, а сначала поделился планами и даже дал выбор. Видимость выбора.
— Как скажешь, — неожиданно легко согласился Ларон и тут же слабо улыбнулся, понимая удивление Ворона: — Ты понимаешь в этом больше и лучше, чем я. Если ты действительно считаешь, что я стану обузой в поисках, то я останусь дома. Но я бы попросил тебя не забывать, что в любых других делах я могу помочь.
В последней фразе Ворон услышал неприятный для себя намек.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня держали за ручку, Ларон, — чересчур резко ответил он.
— Я думаю, — спокойно ответил эльф, — что любое живое существо нуждается иногда в совете и поддержки. А уж какую форму мы выбираем для этого… Скажу лишь одно: я многое бы отдал за то, чтобы вновь увидеть мою любимую. Это редкий дар — быть с тем, кого любишь. И за него приходится платить.
Договорив, Ларон как ни в чем не бывало вернулся к книге. Он так бесил Ворона своим всезнанием и всепониманием, такой отеческой заботой, которая была непривычна наемнику, что он язвительно поинтересовался:
— Ларон, сколько тебе лет? Только не красней, ты же не девица.
— Недавно мне исполнилось двести четырнадцать весен, — совершенно спокойно ответил светлый эльф. — В Рассветном Лесу возраст исчисляют в веснах.
— Не сомневался, — усмехнулся Ворон, привыкший уже к чудачествам ушастых. — Так вот, чтобы ты знал, возраст — это не всегда показатель ума. Не надо тут его демонстрировать.
— Возраст или ум? — парировал Ларон, а потом примирительно заметил: — Безусловно, твой жизненный опыт много раз спасал нам жизни. Я никогда не судил по одним лишь цифрам или другим, столь же неточным, показателям. А уж ты, мой друг, и вовсе являешься уникальной — без преувеличения — личностью. Как я уже сказал, твой опыт и изворотливость не раз спасала нас от беды… Вот только сейчас тебе нужно кое-что другое, — с тенью лукавства добавил Ларон и вновь вернулся к своим несчастным стихам.
Злой, как орда демонов, Ворон, вылетел из библиотеки. Больше всего его раздражало то, что друг был прав — оборотню отчаянно не хватало чего-то, совета или понимания, как поступить. Проклятая магичка завлекла его в сети, из которых он не мог выбраться.
***
Чтобы поднять себе настроение после Ларона, Ворон заглянул к Барсту. Знатно поржав над орком и получив на свою голову с десяток проклятий, оборотень покинул несчастную жертву обстоятельств (и молота), направившись к покоям той, которую одновременно желал и не желал видеть.
Тая уже проснулась — сидела в одной ночнушке на кровати и лопала сладости со столика рядом. Силь исполнил поручение Ворона, и выспавшуюся леди ждал плотный завтрак, состоявший не только из шоколадных кексов, которые сейчас столь быстро уничтожались женщиной.
— Ты жрешь похлеще Барста, — с порога заявил Ворон, стараясь не замечать изгибы милых ножек, которые не скрывала короткая одежда. Сейчас было не время для глупых желаний.
— А ты говоришь комплименты куда ужаснее, чем Барст, — парировала Агнет. Или Тая? В сознании Ворона они слились в одну большую двухголовую змею… Змею, которая очень любит сладкое.
Ворон запер дверь (на всякий случай, а то с порывами Силя он скоро залезет к ним третьим) и, пройдя по спальне, присел в кресло напротив Агнет. Демон…
— Как тебя звать?
— Что? — не поняла она, отвлекшись от тающих кексов.
— Как тебя звать? — терпеливо (видят Забытые Боги!) повторил Ворон. — Ты сказала, что Агнет — тоже настоящее имя.
— Мне больше нравится Тая, — просто ответила женщина и посмотрела на него так, что он заскрипел зубами от острого желания повалить ее на кровать и получить хоть каплю тепла и любви, которые светились в бледно-голубых глазах.
— К слову, — оживилась Тая, — теперь я могу звать тебя по имени?
— Нет, — тут же отрезал Ворон, пока она не предложила ему еще что-нибудь столь же глупое.
Тая демонстративно вздохнула, но спорить перестала. Минуту они оба молчали. Нарушая тягостную тишину, Тая поинтересовалась:
— Как устроилось наши друзья? Мои домочадцы милые, но иногда… перегибают палку.
— Ларон в восторге от твоей библиотеки — он наконец-то нашел место для своих высоких мыслей. Что же касается Барста, он сейчас лежит с проломленной головой.
Тая прикусила губу, чтобы не расхохотаться.
— Вижу, он познакомился с Роской, — улыбаясь, заметила она, придвигая к себе тарелку с блинчиками.
— Ты все про всех знаешь?
— Здесь — да, — уже откровенно смеясь, ответила она. — Роска — чудо, но у нее тяжелая рука и вспыльчивая натура.
— Она чистокровная орчиха? — проявил интерес Ворон. Он специально старался отгородиться от чувств, вызванных ночным разговор и утренним откровением.
— Возможно, полукровка. Не знаю, — призналась Тая. — Я подобрала ее на северном тракте, плачущую и совершенно ничего не понимающую. Она была совсем маленькой, чтобы что-то помнить.
— И ты ее вырастила? — ухмыльнулся Ворон, позволяя себе удивиться.
— Не я… Вернее, не только я, — задумчиво ответила Тая, дергая себя за прядь волос, упавшую на грудь. — Она выросла здесь, в поместье. Особенно ее любили Силь и Тивилия. Роска и Стелиса почти как сестры… Что не так? — вдруг серьезно и тихо спросила Тая. От такого вопроса было сложно уйти.
— Я не хочу это обсуждать.
— Лучше сидеть и дуться?
— А что я должен делать?! — взорвался он, подскакивая. — Ты ведь все равно обвинишь во всем меня!
— Неправд…
— Ведь это так удобно! А мне предлагается умыться и довольствоваться малым! И я многое готов тебе простить, но…
— Скажи! — выкрикнула Тая, тоже поднимаясь. Столик с едой рухнул между ними, кувшин с морсом пролился на светлый ковер.
— Ты с ним спала! — выпалил Ворог то, что не давало ему покоя. И даже озадаченное лицо Таи не остановило его. — Как… Как ты могла?! Нет, я понимаю, что у тебя было немало любовников, и мне, по сути, плевать на них. Мне не нужно быть первым, я хочу лишь быть тебе по-настоящему нужным и любимым мужчиной. Но я не могу смириться с тем, что ты — ты! — спала с этим уродом! Как можно было так опуститься?! Мало того, что он паладин, так еще и высокомерный индюк! Он же на всех, как на грязь смотрит, а ты ему отдавалась!
Признаться, Таю снесло еще на середине этого эпохального монолога. Она быстро пробежалась по небольшой (что бы там ни думал Ворон) картотеке любовников и пришла к выводу, что категорически не понимает, кого он имеет в виду. Половина ее бывших сейчас была мертва, и Ворон вряд ли знал о них, ведь он еще не родился тогда. А вторая половина не подходила под описание.
Заметив наконец искреннее непонимание на лице "обвиняемой", Ворон сбавил обороты.
— Верховный паладин, — "подсказал" он. — И не отпирайся, я слышал разговор твоих ликанш. Лорд де Гор здесь бывал, все знают о вашем романе.
— Ты об этом, — наконец дошло до Таи. Она прикрыла глаза и облегченно вздохнула. Одновременно с этим она почувствовала чугунную тяжесть на своих плечах — это будет неприятный разговор. — Тиви и Стели имели в виду не Дареса — с ним меня никогда не связывали любовные и даже дружеские отношения, — а его младшего брата, Рэлина. Да, он был паладином, но при этом очень добрым и светлым человеком.
Ворон напрягся, чувствуя, как во рту растекается горечь. Правда оказалась еще хуже.
— Ты его любишь, — не веря, прошептал он.
— Нет, я не люблю, — отказалась от обвинения Тая, одновременно пытаясь победить тоску, сковавшую сердце. — Мы расстались еще до смерти Рэлина… Он умер почти два года назад. Я не желаю об этом говорить, но вовсе не потому, что люблю его. Он был хорошим человеком, мне жаль, что он умер… Но когда он делал мне предложение, я думала лишь о том, как бы сказать ему, что я не хочу быть с ним.
Последнее признание произвело на Ворона правильное впечатление. То ли мужская гордость наконец была сломлена, то ли он смог увидеть себя со стороны, но больше ему не хотелось оттолкнуть от себя Таю.
— Ты невыносима, — признался он, шагнув к ней, безжалостно растаптывая остатки завтрака, и обнял. Она тут же приникла к нему, и от ее тепла мысли его повернули в совершенно иную сторону. Тая, впрочем, была не против…
Глава 5. Клятва, или Еще один повод для недовольства
Уже лежа в разворошенной постели, Ворон вдруг подумал о том, что у любимой все равно остается слишком много тайн.
— Почему твоя магическая защита на меня не действует? — спросил он, вырывая Таю из нежных объятий дремы.
Вздохнув, женщина открыла глаза и повернула к нему свою головку.
— Заметил, да? Ох, ты меня убьешь… — со смехом протянула она.
— Говори, — приказал он, притягивая ее к себе и сжимая в объятиях, чтобы эта невозможная женщина не сбежала еще куда-нибудь.
— Я наложила на тебя магическую защиту. Очень серьезную, — добавила Тая, искоса глядя на Ворона. — Я помню про маячок, я его не накладывала. Это именно защита.
— И я ее не почувствовал? — удивился Ворон, обнаружив несостыковку. Если верить Тае, у него было какое-то чутье на магию — именно благодаря ему он почувствовал амулет демонов, — но тогда почему более сильное магическое влияние, еще и направленное на него самого он не почувствовал? Да, еще мальчишка-колдун в лесах темных говорил ему, что Тая защитила его, но тогда Ворон подумал на обычную заглушку — чтобы его никто не мог отследить. Это было разумно. Но полная защита? А ведь все заклинания Таи так и стелились перед ним, именно поэтому ворота поместья легко впустили его.
— Я не знаю, — нахмурившись, ответила Тая. — Могу лишь предположить.
Она перевернулась на живот и оперлась на локти, глядя на Ворона, как на очень заумную загадку.
— Магическое чутье ведьм — это именно чутье, а не абсолютное знание. Чем более ведьма чувствительна, тем больше она "видит". Но на подобный навык сильно влияют чувства. Думаю, у тебя так же. Когда ты подсознательно считал меня и других врагами, ты мог почуять враждебную магию, коей, безусловно, является кулон демонов. Но когда твое отношение ко мне изменилось, ты перестал считать меня врагом и перестал чувствовать опасность, исходящую от меня или моей магии.
— Что? — не скрывая скептицизма, спросил Ворон.
— Ты можешь не верить, но именно так действуют законы магии для ведьм. Другого объяснения твоей внезапной нечувствительности я найти не могу, — качнула головой Агнет, не слишком задетая недоверием Ворона, и, оживившись, поинтересовалась: — А ты, правда, смог пройти через всю мою защиту?
— Да.
— И даже ящики в кабинете открыл?
— Да.
— Потрясающе! — выдохнула Агнет, садясь и отнимая у Ворона часть одеяла. — Потрясающий результат! Раньше я никогда не накладывала подобную защиту, слишком много энергии, да и повода не было. Вообще-то, защита не должна так работать, но, видимо, когда я ее творила, то невольно сделала надстройку на эмпатию, а в итоге ты получил доступ ко всему…
— То есть? — уточнил, хмурясь, Ворон.
— То есть моя защита на тебе, соприкасаясь с другими моими заклинаниями, "узнается" и получает доступ. В итоге ты можешь пройти через все мои щиты.
Ворон принял к сведению, но несильно заинтересовался. Совать нос дальше кабинетных ящиков он не собирался — скучно.
— Интересный эффект, — продолжала бормотать Тая. — К слову, если ты позволишь, я сделаю тебе полноценный артефакт. Все же заклинание непостоянно, и если я вовремя не обновлю его, с тобой может что-нибудь случиться…
— Тая, — с досадой произнес Ворон. — Не надо этих глупостей. Ты мне еще шапку надень и шарф повяжи!
— Дело не в навязчивой заботе, — одернула его она. — Я не хочу, чтобы ты… умер. Конечно, моя защита не спасет от демонов или лосской стали, но хоть от чего-нибудь…
И вновь в ее глазах была тревога. Ворон вздохнул, смиряясь. Ладно, это было неплохое предложение, стоило согласиться.
— Делай, — разрешил он, падая обратно на кровать и притягивая к себе задумавшуюся Таю. Очень приятно было прижать ее к постели и целовать, забывая обо всем.
— Ты такая же увлеченная натура, как и твой безумный управляющий. Он, кстати, совсем того?
— Силь? — удивилась Тая, пытаясь оттолкнуть от себя Ворона — уж больно он был тяжелый.
