— Я также глубоко уважаю лорда Гарета, однако, позвольте, ваше величество, высказаться немного резко на его счет. Лорд де Нарат, безусловно, настоящий паладин, преданный своей вере, однако как человек и мужчина… Я бы постаралась оберечь принцессу от столь необдуманного союза. Лорд де Нарат не принесет ей счастья, он слишком… вовлечен в наше дело. Я не могу вам привести пример, это было бы неправильно, однако прошу поверить мне на слово: лорд де Нарат самый неподходящий жених для вашей дочери из всех возможных мужчин.
Король внимательно выслушал ее. Его проницательный взгляд прожигал ее насквозь. Интересно, он догадался, насколько много ей пришлось скрыть? Если бы она могла говорить открыто, он услышал бы немало интересного. Но… Энид следовало соблюдать осторожность. Она не могла опорочить де Нарата, ведь тогда она бы опорочила весь Орден.
— Я услышал вас, леди Рид. Благодарю за совет. Однако я все еще в смятении. Дочь моя полностью доверяет лорду де Нарату. Мне не в чем упрекнуть этого достойного человека, к тому же он в последнее время пользуется покровительством Верховного паладина. Это тоже немаловажный момент.
— У Верховного паладина нет дочери, — хмуро произнесла Энид. — Если бы она у него была, он бы ни за что не отдал бы ее за де Нарата. Есть вещи, которые неважны в труде, но важны в семейной жизни. Тилине предстоит стать его женой, а не боевой соратницей. Будь иначе, я бы и слова не сказала.
Король нахмурился еще больше. Обоим разговор не доставлял удовольствия, обоим было что скрывать. Энид колебалась. Она чувствовала, что Родер сомневается, что он не доверяет ни ей, ни де Нарату.
— Прошу вас, ваше величество, — со всей душой произнесла Энид. — Я знаю, что вы любите свою дочь. Вы замечательный отец. Вы тревожитесь о дочери, и это правильно. Я знаю лорда де Нарата. Его нельзя упрекнуть в трусости или неблагородстве, однако он не подарит вашей дочери счастливую жизнь. Повлияйте на Тилину. Не допустите этого брака.
Родер долго молчал, и Энид понимала, что в нем сейчас борется политик и отец. С точки зрения короля подобный союз был весьма выгоден. Фелин'Сен был зависим от Ордена не меньше, чем Орден от Фелин'Сена. Слишком давно они сосуществовали, и как паладинам нельзя было демонстрировать недоверие к королю, так и сам правитель был скован по рукам в плане общения с верхушкой Ордена. Родер мог опасаться, что ответив отказом де Нарату, он навлечет на себя гнев паладинов. Мог не верить в слова Энид, а принимать точку зрения дочери. Тилина заявляла, что любит и будет счастлива с де Наратом. Энид говорила прямо противоположное. Если бы дело не было столь щекотливым, король, безусловно, прислушался бы к леди Рид. Но политика…
А Энид сидела и думала о том, почему де Нарат решился наконец связать себя узами брака. Большинство паладинов оставались холостыми — слишком опасной и длинной была их жизнь. Хотя некоторые все же решались на брачные узы, но обычно это было по большой любви. Браки по расчету в среде паладинов тоже встречались, но так уж получилось, что в последнее время никто этим не занимался. И де Гор, и де Весор были счастливо женаты на любимых женщинах, другие предпочитали сами пробивать себе дорогу. К тому же сейчас очень сложно было устроить свою жизнь через брак. Скорее в Ордене потребовалась бы изворотливость и ум. Все паладины, входившие на данный момент в совет, попали туда сами, своими стараниями. Но де Нарат ведь был исключением! Конечно, Тилина — такой лакомый кусочек! Принцесса, дочь короля, знатная леди! Понятно, что де Нарату нужно было еще больше власти. По мнению Энид, это было чересчур — жениться на принцессе. Никогда еще паладины Ордена Света не вели себя столь недостойно и нагло! Позариться на девушку королевских кровей! Не на знатную леди, приближенную ко двору, не на могущественного мага, имеющего связи в своем Ордене. Нет! На принцессу! Понятно, что де Нарат метил все выше. После смерти Родера престол Фелин'Сена унаследует принц Айрин, слишком молодой и мечтательный (последнее вряд ли уйдет с годами), а еще чересчур подверженный влиянию сестры. Де Нарат не просто решил приблизиться к правящей семье, как делали все представители Ордена, он собирался войти в эту семью! Неслыханная наглость! Все ему мало! Получил Рестанию — и все равно ищет, как бы укрепить свое положение. И главное, за чей счет? За счет молоденькой девушки!
Энид кипела от гнева. Давно уже леди Рид так не выводили из себя. Если бы не природная сдержанность, она высказала бы королю все, что думает о де Нарате и его нечистых помыслах. В какой-то момент она почти решилась…
— Я подумаю над вашими словами, леди Рид, — нейтрально ответил король Родер, и Энид поняла, что она его не убедила. Он сам не доверял до конца де Нарату и ждал от нее подтверждений своих сомнений. Но именно это она не могла дать! Отчаяние охватило ее: милая Тилина не должна была стать жертвой их ошибки! Страшная судьба ее ждет. Де Нарат не будет милосерден к ней, для него она всего лишь орудие власти, способ достижения своей цели. Он будет использовать ее так, как пожелает нужным. Бедная девушка!
Энид уже открыла было рот, чтобы более настойчиво предостеречь короля… и промолчала. Если она скажет прямо, что де Нарата интересует лишь власть, она поставит под сомнения деятельность всего Ордена, а также свою дружбу с Родером. Король Фелин'Сена вовсе не дурак. Он всегда понимал, что паладины не просто так проявляют интерес к его персоне. Но одно дело — догадываться о политике Ордена, а другое — когда высокопоставленный паладин заявит об этом в открытую. Энид не желала терять расположение Родера, поэтому промолчала. Сколь ни тяжело это было, это являлось необходимостью. Она не может заставить Родера сомневаться в ней, а он, безусловно, начнет с подозрением относится к ней после разоблачения де Нарата. Ведь она, по сути, делала то же самое, пусть и в меньших масштабах. Нет, нельзя говорить. Нельзя рассказать правду…
…Разговор с королем Фелин'Сена оставил темный след на душе Энид. Она до сих пор была не уверена, что поступила правильно. Кажется, чувства у нее стали застилать разум. Она слишком привязалась к Родеру, Айрину и Тилине. Если бы не ее забота о них, она бы так сейчас не волновалась, не злилась! Но и стать бесчувственной Энид не могла! Как бы не закалила ее жизнь, она не могла смотреть на жестокость, на то, как одна молоденькая девушка совершает ошибку. Энид даже рискнула поговорить с Тилиной — не переубедить, а именно поговорить. Она постаралась выведать у принцессы, как та сумела близко познакомиться с де Наратом. К несчастью, Тилина ответила ей — это было неприятно, слушать ее восторги. Энид-то знала, что никакого благородства в Гарете де Нарате нет! Да скорее темные начнут молиться Свету, чем ее товарищ по Ордену решит вести себя честно.
Словно соль на рану, пришло известие от ее осведомителей в Рестании. У Энид остались хорошие знакомые в этом городе. По правде говоря, они имелись еще до ее работы там. Благодаря мужу она общалась со многими рестанийцами, и даже после смерти любимого супруга продолжала поддерживать связь. Это делалось не ради выгоды — в отличие от де Нарата, Энид не стремилась подсидеть всех своих товарищей, — а ради общих воспоминаний. Леди Рид не любила одиночество, общение для нее было важной частью жизни. Тем более многие рестанийцы были старыми друзьями ее мужа. Эту связь она не прервала бы никогда.
Однако в этот раз письмо принесло не много теплых слов, а осторожные предостережения и неприятные слухи. Если бы это было один раз, Энид могла бы закрыть глаза, но не меньше пяти ее знакомых, весьма умных рестанийцев, пусть и не столь знатных, как хотелось бы некоторым паладинам, написали ей о творящемся в городе. В основном это были нелюди из Управления, которое занималось расследованием преступлений в Рестании. У инспекторов было множество осведомителей, которым позавидовал бы любой политик. Именно от них Энид узнала, что в последнее время в Рестании, особенно в некоторых кругах, стало неспокойно. Дело в том, что в городе имелся не один правитель, а несколько. По сути, Рестанией управлял Совет. Входили в него несколько высокопоставленных людей и нелюдей — представителей разных сословий: ремесленников, купцов, магов, знати, Управления и других. Совместно они правили Рестанией. Конечно, в Совете не обходилось без интриг, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что творилось сейчас. Дело в том, что члены Совета всегда были достаточно независимы. С ними сложно было договориться насчет тех вещей, которые они не принимали. Серый список оказался одной из таких. Раньше, представителем Ордена в Рестании был Валем, проблем с Советом не возникало. Вернее, Валем делал так, чтобы независимость Рестании не была проблемой для Ордена. Теперь политика паладинов начала меняться. Де Гор назначил де Нарата в Рестанию с вполне понятной целью, которую тот теперь преследовал. И, как и всегда, Гарет действовал… неприятно. Он не договаривался и даже не шантажировал (чем паладины брезговали заниматься), он сразу бил. Конечно, он не сам ходил и угрожал членам Совета. И у Энид даже не было доказательств, что это дело рук де Нарата. Но кому еще понадобилось нападать на семьи членов Совета? По Рестании последние пару недель гуляли неприятные слухи: сначала кто-то напал на младшего сына Верховного мага, потом кучка уличных попрошаек подожгла карету жены главы Торговой палаты, затем пара грабителей напала на дочь главы Гильдии ремесленников и надругалась над бедной девочкой. Это было только началом. Словно Забытые Боги прокляли семьи членов Совета Рестании. При этом самих их никто не трогал, главы семейств остались неприкосновенны. Энид не сомневалась, что это дело рук де Нарата. Ему не впервой решать проблемы кровью. И это паладин! И это ему решила отдать свою руку и сердце Тилина! Палач, готовый резать кого угодно, чтобы увидеть смерть темных. Одержимый фанатик! Это сейчас он держал себя в руках и соблюдал видимость приличий, а раньше, в молодости, Энид слышала от него немало ужасных речей, в которых он предлагал убийство темных как единственный надежный способ достижения мира для светлых. Энид не видела больших проблем в том, что где-то живут орки, тролли или вампиры. Ее дело — защищать, а не бегать с ножом, пытаясь вырезать половину населения мира. Естественно, ей не нравилось слушать про реки крови и "визги этих тварей". Постепенно до де Нарата дошло, что свои кровавые идеи лучше не озвучивать, и он стал молчать намного чаще. Но сути это не изменило.
— Чудовище, настоящее чудовище, — прошептала Энид, спускаясь по лестнице. Она пришла в ужас от того, что узнала. Одно дело — воевать против темных, а другое — калечить простых людей и нелюдей, которые стояли у тебя на пути! И такому человеку, палачу, было доверено вести дела в главном городе мира!
В последнее время совет паладинов стал собираться намного чаще, и это не могло не беспокоить Дареса. Не сговариваясь, они одновременно шли к нему со своими проблемами, с новыми вестями о зверствах темных. Каждый совет, кажется, теперь заканчивался мрачным молчанием. Не стал исключением и сегодняшний день.
— …в Ферании. Тролли отступили, потеряв не так много, как нам бы хотелось. Также не дают покоя ликаны. Люди и нелюди борются с ними, они верны идеалам Света, однако ликаны словно озверели. Они стали нападать намного чаще. Это не дикие стаи, а вполне разумные сообщества, банды. Мы стоим на страже безопасности людей, однако… — вещал Джерет Аверин. В Ферании дела были хуже некуда, но упрекнуть в этом лорда Аверина нельзя было. Он делал все возможное, Дарес видел это. Однако это не меняло ситуации.
— Леди Рид?
Энид, как всегда, оставалась спокойна. Ему бы подобную безмятежность!
— …на границе Фелин'Сена стало неспокойно. Ликаны напали на Рассветный Лес, были отброшены и атаковали восточные поселения Фелин'Сена…
Как она могла с таким спокойствием об этом говорить? У Дареса внутри поднималась волна гнева, когда он слышал о все новых и новых бесчинствах темных. Твари, темные твари. Перед глазами стояло лицо мертвого брата.
«Ради тебя, Рэлин», — поклялся Дарес и ответил вслух:
— Необходимо принять меры. Ваше предложение, леди Рид, разумно. Я напишу королю Рассветного Леса. В такой ситуации нам нужны союзники.
Совет тянулся медленно, словно загнивающая рана. Боль приходила незаметно, нарастала — проблемы множились. Ни одно из королевств не смогло сохранить мир в своих землях. Только в Рестании все было спокойно, да Логра поражала своим миролюбием. Правда, как раз к де Весору у Дареса были вопросы. К примеру, когда же король Логры распространит Серый список на свое государство. Вайран отговаривался общими фразами. Дарес поклялся себе, что если к следующему совету де Весор ничего не изменит, он вылетит со своего места. Представитель Ордена должен яро продвигать идеи Света, а не сидеть, сложа руки.
— Постарайтесь предпринять более решительные меры, лорд де Весор, — холодно произнес Дарес, и Вайран вздрогнул.
— Я не подведу вас, милорд, — чуть склонил голову де Весор и бросил многозначительный взгляд на де Нарата. Гарет ответил ему улыбкой, больше похожей на оскал.
— У Рестании все впереди, — пообещал он и обернулся к Даресу: — Я тоже не подведу вас, милорд. Дайте только время. Рестания примет волю Света, и все, кто подлежат уничтожению, так или иначе, будут убиты.
У Дареса холодок пробежал по спине.
— Главное — оставаться в рамках наших законов, законов Света, — предостерег де Нарата Верховный паладин. Гарет склонил голову, якобы понимая и принимая намек, но Дарес пообещал себе проверить его деятельность.
«Все ради тебя, брат. Ради тебя и других несчастных. Я смогу защитить их, клянусь тебе. А де Нарат послужит орудием возмездия. Темные еще узнают вкус своей крови», — думал Дарес, идя с совета. Он испытывал какое-то мрачное удовлетворение от подобных мыслей. Они притупляли боль от новых известий о бесчисленных жертв темных. Каждая пролитая капля крови воздастся им…
— Прошу прощение, милорд, — мягко извинилась леди Рид, после того, как едва не сбила Верховного паладина. — Я задумалась.
— Бывает, леди Энид. Вам это простительно, — искренне заверил ее Дарес, а потом вздрогнул, вспомнив, какие мысли одолевали его секунду назад. Он, видимо, совсем не в себе.
«Это все происки Тьмы, — подумал Дарес. — Надо проконтролировать де Нарата. Как бы он не перешел черту».
— Анни? Анни, демоны, где ты? У меня нет времени тебя искать! — Недовольная женщина вышла на крыльцо. Ее серые волосы и глаза, а также заостренные, звериные черты лица выдавали в ней ликана. Женщина прошла вдоль по улице. Рестания пока спала, встали лишь торговцы да слуги, но простые жители еще не распахнули даже окна, и, естественно, крики соседки не могли их порадовать.
Внезапно мать Анни замолчала. Спустя несколько секунд раздался женский крик, больше похожий на волчий вой, и грохот, словно кто-то громил лавку. Крики продолжились, и удивленные заспанные соседи пошли к своим окнам посмотреть, что там вытворяет Рен, их соседка-ликанша. Обычно, кроме поисков дочери, она ничем не досаждала добропорядочным людям и нелюдям Квартала Ремесленников.
Король внимательно выслушал ее. Его проницательный взгляд прожигал ее насквозь. Интересно, он догадался, насколько много ей пришлось скрыть? Если бы она могла говорить открыто, он услышал бы немало интересного. Но… Энид следовало соблюдать осторожность. Она не могла опорочить де Нарата, ведь тогда она бы опорочила весь Орден.
— Я услышал вас, леди Рид. Благодарю за совет. Однако я все еще в смятении. Дочь моя полностью доверяет лорду де Нарату. Мне не в чем упрекнуть этого достойного человека, к тому же он в последнее время пользуется покровительством Верховного паладина. Это тоже немаловажный момент.
— У Верховного паладина нет дочери, — хмуро произнесла Энид. — Если бы она у него была, он бы ни за что не отдал бы ее за де Нарата. Есть вещи, которые неважны в труде, но важны в семейной жизни. Тилине предстоит стать его женой, а не боевой соратницей. Будь иначе, я бы и слова не сказала.
Король нахмурился еще больше. Обоим разговор не доставлял удовольствия, обоим было что скрывать. Энид колебалась. Она чувствовала, что Родер сомневается, что он не доверяет ни ей, ни де Нарату.
— Прошу вас, ваше величество, — со всей душой произнесла Энид. — Я знаю, что вы любите свою дочь. Вы замечательный отец. Вы тревожитесь о дочери, и это правильно. Я знаю лорда де Нарата. Его нельзя упрекнуть в трусости или неблагородстве, однако он не подарит вашей дочери счастливую жизнь. Повлияйте на Тилину. Не допустите этого брака.
Родер долго молчал, и Энид понимала, что в нем сейчас борется политик и отец. С точки зрения короля подобный союз был весьма выгоден. Фелин'Сен был зависим от Ордена не меньше, чем Орден от Фелин'Сена. Слишком давно они сосуществовали, и как паладинам нельзя было демонстрировать недоверие к королю, так и сам правитель был скован по рукам в плане общения с верхушкой Ордена. Родер мог опасаться, что ответив отказом де Нарату, он навлечет на себя гнев паладинов. Мог не верить в слова Энид, а принимать точку зрения дочери. Тилина заявляла, что любит и будет счастлива с де Наратом. Энид говорила прямо противоположное. Если бы дело не было столь щекотливым, король, безусловно, прислушался бы к леди Рид. Но политика…
А Энид сидела и думала о том, почему де Нарат решился наконец связать себя узами брака. Большинство паладинов оставались холостыми — слишком опасной и длинной была их жизнь. Хотя некоторые все же решались на брачные узы, но обычно это было по большой любви. Браки по расчету в среде паладинов тоже встречались, но так уж получилось, что в последнее время никто этим не занимался. И де Гор, и де Весор были счастливо женаты на любимых женщинах, другие предпочитали сами пробивать себе дорогу. К тому же сейчас очень сложно было устроить свою жизнь через брак. Скорее в Ордене потребовалась бы изворотливость и ум. Все паладины, входившие на данный момент в совет, попали туда сами, своими стараниями. Но де Нарат ведь был исключением! Конечно, Тилина — такой лакомый кусочек! Принцесса, дочь короля, знатная леди! Понятно, что де Нарату нужно было еще больше власти. По мнению Энид, это было чересчур — жениться на принцессе. Никогда еще паладины Ордена Света не вели себя столь недостойно и нагло! Позариться на девушку королевских кровей! Не на знатную леди, приближенную ко двору, не на могущественного мага, имеющего связи в своем Ордене. Нет! На принцессу! Понятно, что де Нарат метил все выше. После смерти Родера престол Фелин'Сена унаследует принц Айрин, слишком молодой и мечтательный (последнее вряд ли уйдет с годами), а еще чересчур подверженный влиянию сестры. Де Нарат не просто решил приблизиться к правящей семье, как делали все представители Ордена, он собирался войти в эту семью! Неслыханная наглость! Все ему мало! Получил Рестанию — и все равно ищет, как бы укрепить свое положение. И главное, за чей счет? За счет молоденькой девушки!
Энид кипела от гнева. Давно уже леди Рид так не выводили из себя. Если бы не природная сдержанность, она высказала бы королю все, что думает о де Нарате и его нечистых помыслах. В какой-то момент она почти решилась…
— Я подумаю над вашими словами, леди Рид, — нейтрально ответил король Родер, и Энид поняла, что она его не убедила. Он сам не доверял до конца де Нарату и ждал от нее подтверждений своих сомнений. Но именно это она не могла дать! Отчаяние охватило ее: милая Тилина не должна была стать жертвой их ошибки! Страшная судьба ее ждет. Де Нарат не будет милосерден к ней, для него она всего лишь орудие власти, способ достижения своей цели. Он будет использовать ее так, как пожелает нужным. Бедная девушка!
Энид уже открыла было рот, чтобы более настойчиво предостеречь короля… и промолчала. Если она скажет прямо, что де Нарата интересует лишь власть, она поставит под сомнения деятельность всего Ордена, а также свою дружбу с Родером. Король Фелин'Сена вовсе не дурак. Он всегда понимал, что паладины не просто так проявляют интерес к его персоне. Но одно дело — догадываться о политике Ордена, а другое — когда высокопоставленный паладин заявит об этом в открытую. Энид не желала терять расположение Родера, поэтому промолчала. Сколь ни тяжело это было, это являлось необходимостью. Она не может заставить Родера сомневаться в ней, а он, безусловно, начнет с подозрением относится к ней после разоблачения де Нарата. Ведь она, по сути, делала то же самое, пусть и в меньших масштабах. Нет, нельзя говорить. Нельзя рассказать правду…
…Разговор с королем Фелин'Сена оставил темный след на душе Энид. Она до сих пор была не уверена, что поступила правильно. Кажется, чувства у нее стали застилать разум. Она слишком привязалась к Родеру, Айрину и Тилине. Если бы не ее забота о них, она бы так сейчас не волновалась, не злилась! Но и стать бесчувственной Энид не могла! Как бы не закалила ее жизнь, она не могла смотреть на жестокость, на то, как одна молоденькая девушка совершает ошибку. Энид даже рискнула поговорить с Тилиной — не переубедить, а именно поговорить. Она постаралась выведать у принцессы, как та сумела близко познакомиться с де Наратом. К несчастью, Тилина ответила ей — это было неприятно, слушать ее восторги. Энид-то знала, что никакого благородства в Гарете де Нарате нет! Да скорее темные начнут молиться Свету, чем ее товарищ по Ордену решит вести себя честно.
Словно соль на рану, пришло известие от ее осведомителей в Рестании. У Энид остались хорошие знакомые в этом городе. По правде говоря, они имелись еще до ее работы там. Благодаря мужу она общалась со многими рестанийцами, и даже после смерти любимого супруга продолжала поддерживать связь. Это делалось не ради выгоды — в отличие от де Нарата, Энид не стремилась подсидеть всех своих товарищей, — а ради общих воспоминаний. Леди Рид не любила одиночество, общение для нее было важной частью жизни. Тем более многие рестанийцы были старыми друзьями ее мужа. Эту связь она не прервала бы никогда.
Однако в этот раз письмо принесло не много теплых слов, а осторожные предостережения и неприятные слухи. Если бы это было один раз, Энид могла бы закрыть глаза, но не меньше пяти ее знакомых, весьма умных рестанийцев, пусть и не столь знатных, как хотелось бы некоторым паладинам, написали ей о творящемся в городе. В основном это были нелюди из Управления, которое занималось расследованием преступлений в Рестании. У инспекторов было множество осведомителей, которым позавидовал бы любой политик. Именно от них Энид узнала, что в последнее время в Рестании, особенно в некоторых кругах, стало неспокойно. Дело в том, что в городе имелся не один правитель, а несколько. По сути, Рестанией управлял Совет. Входили в него несколько высокопоставленных людей и нелюдей — представителей разных сословий: ремесленников, купцов, магов, знати, Управления и других. Совместно они правили Рестанией. Конечно, в Совете не обходилось без интриг, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что творилось сейчас. Дело в том, что члены Совета всегда были достаточно независимы. С ними сложно было договориться насчет тех вещей, которые они не принимали. Серый список оказался одной из таких. Раньше, представителем Ордена в Рестании был Валем, проблем с Советом не возникало. Вернее, Валем делал так, чтобы независимость Рестании не была проблемой для Ордена. Теперь политика паладинов начала меняться. Де Гор назначил де Нарата в Рестанию с вполне понятной целью, которую тот теперь преследовал. И, как и всегда, Гарет действовал… неприятно. Он не договаривался и даже не шантажировал (чем паладины брезговали заниматься), он сразу бил. Конечно, он не сам ходил и угрожал членам Совета. И у Энид даже не было доказательств, что это дело рук де Нарата. Но кому еще понадобилось нападать на семьи членов Совета? По Рестании последние пару недель гуляли неприятные слухи: сначала кто-то напал на младшего сына Верховного мага, потом кучка уличных попрошаек подожгла карету жены главы Торговой палаты, затем пара грабителей напала на дочь главы Гильдии ремесленников и надругалась над бедной девочкой. Это было только началом. Словно Забытые Боги прокляли семьи членов Совета Рестании. При этом самих их никто не трогал, главы семейств остались неприкосновенны. Энид не сомневалась, что это дело рук де Нарата. Ему не впервой решать проблемы кровью. И это паладин! И это ему решила отдать свою руку и сердце Тилина! Палач, готовый резать кого угодно, чтобы увидеть смерть темных. Одержимый фанатик! Это сейчас он держал себя в руках и соблюдал видимость приличий, а раньше, в молодости, Энид слышала от него немало ужасных речей, в которых он предлагал убийство темных как единственный надежный способ достижения мира для светлых. Энид не видела больших проблем в том, что где-то живут орки, тролли или вампиры. Ее дело — защищать, а не бегать с ножом, пытаясь вырезать половину населения мира. Естественно, ей не нравилось слушать про реки крови и "визги этих тварей". Постепенно до де Нарата дошло, что свои кровавые идеи лучше не озвучивать, и он стал молчать намного чаще. Но сути это не изменило.
— Чудовище, настоящее чудовище, — прошептала Энид, спускаясь по лестнице. Она пришла в ужас от того, что узнала. Одно дело — воевать против темных, а другое — калечить простых людей и нелюдей, которые стояли у тебя на пути! И такому человеку, палачу, было доверено вести дела в главном городе мира!
***
В последнее время совет паладинов стал собираться намного чаще, и это не могло не беспокоить Дареса. Не сговариваясь, они одновременно шли к нему со своими проблемами, с новыми вестями о зверствах темных. Каждый совет, кажется, теперь заканчивался мрачным молчанием. Не стал исключением и сегодняшний день.
— …в Ферании. Тролли отступили, потеряв не так много, как нам бы хотелось. Также не дают покоя ликаны. Люди и нелюди борются с ними, они верны идеалам Света, однако ликаны словно озверели. Они стали нападать намного чаще. Это не дикие стаи, а вполне разумные сообщества, банды. Мы стоим на страже безопасности людей, однако… — вещал Джерет Аверин. В Ферании дела были хуже некуда, но упрекнуть в этом лорда Аверина нельзя было. Он делал все возможное, Дарес видел это. Однако это не меняло ситуации.
— Леди Рид?
Энид, как всегда, оставалась спокойна. Ему бы подобную безмятежность!
— …на границе Фелин'Сена стало неспокойно. Ликаны напали на Рассветный Лес, были отброшены и атаковали восточные поселения Фелин'Сена…
Как она могла с таким спокойствием об этом говорить? У Дареса внутри поднималась волна гнева, когда он слышал о все новых и новых бесчинствах темных. Твари, темные твари. Перед глазами стояло лицо мертвого брата.
«Ради тебя, Рэлин», — поклялся Дарес и ответил вслух:
— Необходимо принять меры. Ваше предложение, леди Рид, разумно. Я напишу королю Рассветного Леса. В такой ситуации нам нужны союзники.
Совет тянулся медленно, словно загнивающая рана. Боль приходила незаметно, нарастала — проблемы множились. Ни одно из королевств не смогло сохранить мир в своих землях. Только в Рестании все было спокойно, да Логра поражала своим миролюбием. Правда, как раз к де Весору у Дареса были вопросы. К примеру, когда же король Логры распространит Серый список на свое государство. Вайран отговаривался общими фразами. Дарес поклялся себе, что если к следующему совету де Весор ничего не изменит, он вылетит со своего места. Представитель Ордена должен яро продвигать идеи Света, а не сидеть, сложа руки.
— Постарайтесь предпринять более решительные меры, лорд де Весор, — холодно произнес Дарес, и Вайран вздрогнул.
— Я не подведу вас, милорд, — чуть склонил голову де Весор и бросил многозначительный взгляд на де Нарата. Гарет ответил ему улыбкой, больше похожей на оскал.
— У Рестании все впереди, — пообещал он и обернулся к Даресу: — Я тоже не подведу вас, милорд. Дайте только время. Рестания примет волю Света, и все, кто подлежат уничтожению, так или иначе, будут убиты.
У Дареса холодок пробежал по спине.
— Главное — оставаться в рамках наших законов, законов Света, — предостерег де Нарата Верховный паладин. Гарет склонил голову, якобы понимая и принимая намек, но Дарес пообещал себе проверить его деятельность.
«Все ради тебя, брат. Ради тебя и других несчастных. Я смогу защитить их, клянусь тебе. А де Нарат послужит орудием возмездия. Темные еще узнают вкус своей крови», — думал Дарес, идя с совета. Он испытывал какое-то мрачное удовлетворение от подобных мыслей. Они притупляли боль от новых известий о бесчисленных жертв темных. Каждая пролитая капля крови воздастся им…
— Прошу прощение, милорд, — мягко извинилась леди Рид, после того, как едва не сбила Верховного паладина. — Я задумалась.
— Бывает, леди Энид. Вам это простительно, — искренне заверил ее Дарес, а потом вздрогнул, вспомнив, какие мысли одолевали его секунду назад. Он, видимо, совсем не в себе.
«Это все происки Тьмы, — подумал Дарес. — Надо проконтролировать де Нарата. Как бы он не перешел черту».
Глава 10. Долг паладина, или Предательство
— Анни? Анни, демоны, где ты? У меня нет времени тебя искать! — Недовольная женщина вышла на крыльцо. Ее серые волосы и глаза, а также заостренные, звериные черты лица выдавали в ней ликана. Женщина прошла вдоль по улице. Рестания пока спала, встали лишь торговцы да слуги, но простые жители еще не распахнули даже окна, и, естественно, крики соседки не могли их порадовать.
Внезапно мать Анни замолчала. Спустя несколько секунд раздался женский крик, больше похожий на волчий вой, и грохот, словно кто-то громил лавку. Крики продолжились, и удивленные заспанные соседи пошли к своим окнам посмотреть, что там вытворяет Рен, их соседка-ликанша. Обычно, кроме поисков дочери, она ничем не досаждала добропорядочным людям и нелюдям Квартала Ремесленников.
