— Так что насчет Ловэля?
— Дай зеркало.
Мигом поняв, откуда дует ветер, Лидэль затараторил:
— Может, не надо? Ты ведь и так знаешь…
— Лидэль. Дай. Зеркало, — приказал Лоренс таким тоном, что папа бы обзавидовался.
Лидэль покорно исполнил волю старшего брата. Лоренс долго смотрел на себя. Ниранэ не соврал и действительно исцелил все раны принца, оставив лишь тонкую сеть шрамов. Издалека даже не было видно. А вот ожоги… Вся правая сторона лица, от виска, прямо у глаза, по щеке и вниз, шея, руки — все было обезображено черно-фиолетовыми ожогами. Лидэль-то их не замечал, он думал лишь о здоровье брата, а для остальных это было ужасно. Он знал это все из тех же сплетен слуг.
Наконец Лоренс отложил зеркало и строго, даже сурово, посмотрел на брата.
— И ты хочешь, чтобы Ловэль пришел ко мне?
— А что?
Лоренс коснулся кончиками пальцев изуродованной щеки. Лидэль не выдержал и в своей любимой манере закатил глаза. Он понимал, что это было нетактично, но уже не было сил терпеть дурость старшего брата. В конце концов ему удалось убедить Лоренса повидать Ловэля. Следующим этапом плана был "побег" младшего брата из-под бдительного ока матери. Та, действительно, не пускала Вэля к Лоренсу, мотивируя тем, что он еще слишком юн. Послав (мысленно) все эти постулаты, Лидэль как-то вечером провел Ловэля к старшему брату и оставил их одних. А что? Ловэль — не папа, глупости говорить не будет. И вообще, это от Лидэля с Линэль с детства отплевывались из-за их бунтарского характера, а Ловэля, милого голубоглазого котенка, любили все.
Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди до боли знакомую кожаную обложку, а потом сбросил домашние туфли и залез к Лоренсу на кровать.
— Держи, — Ловэль протянул ему альбом. — Мы с Лидэлем его хранили.
Лоренс улыбнулся половиной лица и тут же себя одернул: не надо пугать мальчика. Но Ловэль словно не заметил его гримас. Он улегся под бок старшему брату и спросил тихо:
— Больно?
— Нет, — соврал Лоренс.
— Врешь?
— Да.
— Хорошо врешь. Хочешь, я тебе почитаю?
— Хочу.
Ловэль потянулся к лежащей на комоде книги и раскрыл ее. Лоренсу пока не хватало сил долго концентрироваться на буквах и словах — глаза начинали уставать, и клонило в сон. Ловэль читал хорошо, его голос убаюкивал.
— "Когда-то давно наш народ жил в Вечном Лесу, но потом Лес изгнал нас, детей своих. Отправились мы скитаться по бескрайним поля, но дал на прощание Вечный Лес отросток нам и повелел посадить его в почву мертвую-сухую. Долго искали мы место такое, шли на север, пока не явилось нам поле бескрайнее, сухой травой застеленное. И пошли в центр поля этого и посадили там листок зеленой. И начали молиться. И взошел тогда лес на поле. И разросся он дальше и стал домом нашим. И назвали мы его Рассветным Лесом".
Так они заснули, склонившись над книгой.
— Лидэль?
— Светлого дня, мама.
— Зайдешь?
Как послушный и любящий сын (а еще здравомыслящий, ведь мама просто так не отстанет), он последовал в покои королевы. В последние годы отношения с матерью у Лидэля были не очень хорошие. Она была категорически против его шпионской деятельности, и тогда у них случился первый в жизни скандал. До этого момента Лидэль всегда ладил с мамой, смиряясь со всеми ее нотациями о разумной женитьбе, правильной расстановке приоритетов и прочей чуши. Но тот страшный год наложил свой отпечаток на него, и он, не сдержавшись, громко заявил матери, что его жизнь ее не касается и что он будет работать на благо королевства, как его старший брат. Потом Лоренс вернулся, и Лидэль стал большую часть времени проводить с поправляющимся братом. И надо сказать, что спустя почти полгода Лоренсу действительно стало намного лучше: он уже поднимался с постели и мог ходить по комнате, пусть и недолго. Лидэль с Ловэлем не могли нарадоваться возвращению старшего брата и на разговоры с матерью у них не хватало времени. Вернее, младший-то еще вынужден был быть под опекой родительницы, а вот старший ее сын разрывался между Лоренсом, Ловэлем и своей совершенно неофициальной деятельности. Называл он ее так, потому что она не имела ничего общего ни с общепринятыми видами труда, ни с поручениями Керанэ. Говоря простым языком, Лидэль работал на себя, вернее, на брата. В кабинете короля он был нечастым гостем, хоть и мог более-менее держать Лоренса в курсе дела. Так что он стал заводить информаторов из народа, параллельно ища того, кто распространял слухи о его "брате-предателе". Так что Лидэлю не то что на мать, ему на сон времени не хватало.
— Как ты? — вежливо поинтересовался принц, запихивая в себя побольше пирожных. На самом деле, он терпеть не мог сладкое (кроме карамели), но сейчас внезапно понял, что проголодался.
— Не очень, — сдержанно ответила Алеста. Она едва ли прикоснулась к подносу, даже чай не пригубила. — Я хотела с тобой поговорить.
— Гмг? — Он сделал усилие и проглотил все, что успел напихать. — О чем?
Его начали терзать смутные подозрения. Он мысленно застонал: только нотаций от матери ему не хватало!
— О том, — неожиданно жестко начала она, что Лидэль насторожился еще больше, — как долго ты, принц Рассветного Леса, будешь исполнять роль сиделки?
— Я забочусь о брате, — процедил Лидэль.
— Ты ведешь себя недостойно мужчине.
— Что?! Как это связано? Я помогаю брату. Меня так отец учил!
— Сидеть с ним? Круглые сутки? Ты — принц! А не служанка!
— Я сам решу, чем мне заниматься.
— Вот и нет, ты еще несовершеннолетний, ты еще дитя и не можешь рассуждать здраво. Тебе не место рядом с Лоренсом. Как и Ловэлю. И не делай вид, будто не понимаешь о чем я. Я знаю, как ты водишь Ловэля к Лоренсу. И поверь, отец об этом тоже узнает.
— Посмотрим, что он скажет, — в запале произнес Лидэль. Сегодня мама превзошла себя — в плохом смысле.
— Лидэль, я прошу тебя, подумай, а не действуй из чувства долга, — мягко и заботливо попросила она, снижая напряжение между ними.
— Причем здесь долг? Я хочу помочь, разве это плохо? Я бы и за Линэль, и за Ловэлем, и за отцом ухаживал бы, только бы они были живы, — выпалил он, озвучивая ту страшную мысль, пришедшую ему в голову два года назад. Тогда он готов был сделать все, чтобы вернуть пропавшего брата, но реальность была жестока — Лоренс погиб. Так что чудесное возвращение брата он считал подарком Света (и результатом невероятного упрямства и силы воли Лоренса) и делал все, что только мог.
— Лидэль, ты не понимаешь? — она разговаривала с ним, как с больным или с ребенком. — Лоренс опасен.
Он не удержал смешок.
— Что?
Только вот мать была абсолютно серьезна.
— Он год провел в плену у этих дикарей. Неужели ты не понимаешь, что от того Лоренса, что ты знал, ничего не осталось. Он теперь лишь тень самого себя с клеймом раба. Он не кронпринц и даже не принц. Он…
— Замолчи! — Лидэль не заметил, как вскочил на ноги. — Не смей его оскорблять! Лоренс вернулся! Он здесь, с нами!
— Он безумен, Лидэль, очнись, — с чувством произнесла Алеста, тоже поднимаясь. — Он предал наш народ, продал его оркам. Лоренс тебе больше не брат.
— Нет!
Но она не слушала его: она смотрела на него оценивающе, с ноткой снисхождения.
— Я не позволю моим детям, общаться с обезумевшим пленником орков.
И мама сдержала обещание. В следующий раз они встретились в кабинете отца. Стояли напротив друг друга, а между ними был лишь стол короля.
— Я не считаю, что ты ребенок Лидэль, — начал отец. — Хотя ведешь ты себя именно так. Но ты уже можешь сам принимать решения, иначе бы я не отправил тебя к Керанэ. Я также рад, что ты проявляешь заботу о брате, поэтому тебе я ничего говорить не буду. Что же касается Ловэля: он еще ребенок. В этом я согласен с Алестой. Он слишком мал и впечатлителен, я не хочу, чтобы он страдал. Поэтому я запрещаю тебе водить Ловэля к Лоренсу. Я не против их общения, но только в присутствии вашей матери.
— Нет! Я не подпущу ее к Лоренсу и на полет стрелы!
— Лидэль! — начал терять терпение отец.
Принц перевел взгляд с раздраженного папы на довольную, даже торжествующую маму и почувствовал беспомощность. Хотелось заорать от того ужаса, что здесь творился. Хотелось стучать дверьми и громить мебель, чтобы хоть как-то достучаться до родителей, но… Но Лидэль уже прошел эту стадию. Он сдержанно кивнул, принимая решение отца:
— Как прикажите, ваше величество, — и вышел, думая про себя:
«Катитесь вы оба в Глубины! Что же вы делаете?!»
Остро захотелось, чтобы рядом была Линэль. И дело было не в том, что он скучал — ему нужна была помощь. Он чувствовал, что у него заканчиваются силы. Оказалось, что бороться со всем миром сложно.
И где, демоны ее задери, Линэль?!
Год назад
Линэль затянула завязки дорожной сумки и огляделась: все собрала. Пара платьев, вещи по мелочи — ничего лишнего. Подхватив сумки она начала спускаться вниз, Нейлин преданной собачонкой последовал за ней. Прошли почти сутки, как они отправили Лоренса в столицу под присмотром целителей. Линэль тоже не собиралась задерживаться в поместье: она не может оставаться здесь, пока ее брат находится на грани жизни и смерти. Так что она принялась собираться. Лжец тот, кто утверждает, что женщины — даже эльфийки — не способны быстро уехать. Истинные представительницы слабого пола могут собраться за такой короткий промежуток времени, который сильному полу и не снился. Просто в остальное время они не считают нужным демонстрировать свои таланты. Так что не прошло и суток, как Линэль закончила упаковывать вещи. За это время Нейлин успел стереть себе язык, уговаривая ее:
1. Остаться
2. Поехать с ним
3. Помочь ей собрать вещи
Спустя несколько часов, поняв бесполезность уговоров, он стал молча наблюдать за ее четкими движениями и даже не попытался помочь спустить сумки вниз, до конюшни. Определенно, он обучаем.
Однако внизу Линэль ждал другой сюрприз в виде небольшого собрания, устроенного прямо в холле. Нарель, генерал Рисанэ и Эстель что-то обсуждали с мрачными лицами. Когда Линэль громко хлопнула сумки на пол, они подняли взгляд.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил позади нее Нейлин.
— Куда-то собрались, леди Миратэ? — в унисон ему поинтересовалась Эстель.
— К брату. В столицу, — коротко ответила Линэль, не желая тратить ни крупицы драгоценного времени.
— Боюсь, вам придется повременить с отъездом, — твердо произнес генерал.
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
— Я объявил на границе военное положение: орки вторглись в наши земли. Они уже у нашего порога.
Взгляд Линэль не изменился, ни дрогнул ни один мускул на лице. Она подхватила сумки и начала подниматься по лестнице обратно в покои. Когда она скрылась, лорд Рисанэ повернулся к своему другу и задумчиво произнес:
— Твоя невестка — удивительная эльфийка.
Нарель подавился вздохом.
А "удивительная эльфийка" тем временем скинула несчастные сумки на пол и, крикнув Элью, чтобы та их разобрала, вернулась в холл.
— Я хочу участвовать в вашем обсуждении, генерал, — заявила она, и Нарель вновь подавился.
Пока Эстель оказывала первую помощь кашляющему лорду Миратэ, лорд Рисанэ твердо возразил:
— На совет пускаются лишь командиры.
— Правда? — серебристая бровь изящно изогнулась. — И кем командует ваша дочь? Или это не имеет значения, когда речь идет о ней?
За это ей достался злой взгляд от Эстель и не очень довольный от Рисанэ.
— Вы отнимаете наше время, леди Миратэ.
— Я — маг, будет неслыханной глупостью не воспользоваться моими возможностями.
— В землях орков наша магия не действует.
— Мы не в землях орков.
— На орков магия тоже не действует, — в раздражении встряла Эстель. — Их шаманы призывают это страшное пламя, и оно блокирует всю магию вокруг. Так что вы, леди Миратэ, бесполезнее помощников в лечебнице.
Льдистые глаза сузились, но Линэль вновь всех удивила, отреагировав на выпад совершенно спокойно. Она повернулась к генералу и уточнила:
— На совет вы меня не пустите?
— Нет.
— И как мага меня использовать не будете.
— Не вижу, чем вы можете нам помочь.
— Я вас услышала.
И она удалилась.
— Удивительная эльфийка? — с едва заметной насмешкой переспросил Нарель.
— О да, — ответил Рисанэ, задумчиво глядя в след Линэль.
К ее огромному счастью Нейлин не ускакал тут же воевать с орками, а остался в поместье и даже зашел к ней вечером в покои. Линэль сидела на кровати прямо в домашнем платье, поджав под себя ноги, и сверлила взглядом стену. Вокруг нее летало двенадцать шариков, а тринадцатый висел напротив груди.
— К чему пришли?
Нейлин остановился в дверях и помялся.
— Я не могу тебе сказать, это ведь военная тайна.
Внезапно все двенадцать шариков лопнули, а тринадцатый с невероятной скоростью устремился к Нейлину и, врезавшись ему в грудь, взорвался, выкинув несчастного ликана из комнаты. Послышался грохот, словно кто-то уронил диван, столик и пару кресел, а потом в покои постучались слуги. Пока Нейлин всех успокоил, пока расставил заново мебель, Линэль продолжала сидеть и задумчиво смотреть на стену. Когда ее ненаглядный супруг вновь появился в дверном проеме, она произнесла:
— Наша магия — я имею в виду магию светлых эльфов — плохо приспособлена для использования в быту, однако я могла бы помочь армии: к примеру, левитировать тяжелые грузы или высушить Эстель все ее бинты. Осветить весь ваш гарнизон магическими светильниками или наложить на ваших разведчиков "Пелену невидимости". Такое множество вариантов, однако все предпочитают указывать мне мое место, а не работать сообща.
— Генерал Рисанэ не хотел тебя обидеть, — заверил ее Нейлин, осторожно подходя: кто знает, что она еще в него отправит? — Дело в том, что никому и в голову бы не пришло, что ты стала бы делать такие вещи.
— Какие? — она перевела взгляд на него, и ему стало не по себе.
— Бытовые. Мелочи. Грязную работу.
— Тоже считаешь, что женщине не место на войне? — хмыкнула Линэль. — Можешь не отвечать, я привыкла.
— Вовсе нет, если ты хочешь помочь, тебе найдут занятие, — заверил ее Нейлин, гадая, что бы сказать, чтобы она не злилась.
— Ты ведь ликан, — внезапно произнесла Линэль.
— Да-а…
— Но тебя откинуло моей магией.
Он задумался.
— Но как так могло случиться?
Линэль хитро улыбнулась и похлопала по кровати рядом с собой.
— Садись.
Осторожно, словно подходил к стае волков, Нейлин приблизился и сел. За год Линэль приучила его соблюдать личные границы, которые у нее были намного шире, чем у других.
— Дай зеркало.
Мигом поняв, откуда дует ветер, Лидэль затараторил:
— Может, не надо? Ты ведь и так знаешь…
— Лидэль. Дай. Зеркало, — приказал Лоренс таким тоном, что папа бы обзавидовался.
Лидэль покорно исполнил волю старшего брата. Лоренс долго смотрел на себя. Ниранэ не соврал и действительно исцелил все раны принца, оставив лишь тонкую сеть шрамов. Издалека даже не было видно. А вот ожоги… Вся правая сторона лица, от виска, прямо у глаза, по щеке и вниз, шея, руки — все было обезображено черно-фиолетовыми ожогами. Лидэль-то их не замечал, он думал лишь о здоровье брата, а для остальных это было ужасно. Он знал это все из тех же сплетен слуг.
Наконец Лоренс отложил зеркало и строго, даже сурово, посмотрел на брата.
— И ты хочешь, чтобы Ловэль пришел ко мне?
— А что?
Лоренс коснулся кончиками пальцев изуродованной щеки. Лидэль не выдержал и в своей любимой манере закатил глаза. Он понимал, что это было нетактично, но уже не было сил терпеть дурость старшего брата. В конце концов ему удалось убедить Лоренса повидать Ловэля. Следующим этапом плана был "побег" младшего брата из-под бдительного ока матери. Та, действительно, не пускала Вэля к Лоренсу, мотивируя тем, что он еще слишком юн. Послав (мысленно) все эти постулаты, Лидэль как-то вечером провел Ловэля к старшему брату и оставил их одних. А что? Ловэль — не папа, глупости говорить не будет. И вообще, это от Лидэля с Линэль с детства отплевывались из-за их бунтарского характера, а Ловэля, милого голубоглазого котенка, любили все.
Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди до боли знакомую кожаную обложку, а потом сбросил домашние туфли и залез к Лоренсу на кровать.
— Держи, — Ловэль протянул ему альбом. — Мы с Лидэлем его хранили.
Лоренс улыбнулся половиной лица и тут же себя одернул: не надо пугать мальчика. Но Ловэль словно не заметил его гримас. Он улегся под бок старшему брату и спросил тихо:
— Больно?
— Нет, — соврал Лоренс.
— Врешь?
— Да.
— Хорошо врешь. Хочешь, я тебе почитаю?
— Хочу.
Ловэль потянулся к лежащей на комоде книги и раскрыл ее. Лоренсу пока не хватало сил долго концентрироваться на буквах и словах — глаза начинали уставать, и клонило в сон. Ловэль читал хорошо, его голос убаюкивал.
— "Когда-то давно наш народ жил в Вечном Лесу, но потом Лес изгнал нас, детей своих. Отправились мы скитаться по бескрайним поля, но дал на прощание Вечный Лес отросток нам и повелел посадить его в почву мертвую-сухую. Долго искали мы место такое, шли на север, пока не явилось нам поле бескрайнее, сухой травой застеленное. И пошли в центр поля этого и посадили там листок зеленой. И начали молиться. И взошел тогда лес на поле. И разросся он дальше и стал домом нашим. И назвали мы его Рассветным Лесом".
Так они заснули, склонившись над книгой.
***
— Лидэль?
— Светлого дня, мама.
— Зайдешь?
Как послушный и любящий сын (а еще здравомыслящий, ведь мама просто так не отстанет), он последовал в покои королевы. В последние годы отношения с матерью у Лидэля были не очень хорошие. Она была категорически против его шпионской деятельности, и тогда у них случился первый в жизни скандал. До этого момента Лидэль всегда ладил с мамой, смиряясь со всеми ее нотациями о разумной женитьбе, правильной расстановке приоритетов и прочей чуши. Но тот страшный год наложил свой отпечаток на него, и он, не сдержавшись, громко заявил матери, что его жизнь ее не касается и что он будет работать на благо королевства, как его старший брат. Потом Лоренс вернулся, и Лидэль стал большую часть времени проводить с поправляющимся братом. И надо сказать, что спустя почти полгода Лоренсу действительно стало намного лучше: он уже поднимался с постели и мог ходить по комнате, пусть и недолго. Лидэль с Ловэлем не могли нарадоваться возвращению старшего брата и на разговоры с матерью у них не хватало времени. Вернее, младший-то еще вынужден был быть под опекой родительницы, а вот старший ее сын разрывался между Лоренсом, Ловэлем и своей совершенно неофициальной деятельности. Называл он ее так, потому что она не имела ничего общего ни с общепринятыми видами труда, ни с поручениями Керанэ. Говоря простым языком, Лидэль работал на себя, вернее, на брата. В кабинете короля он был нечастым гостем, хоть и мог более-менее держать Лоренса в курсе дела. Так что он стал заводить информаторов из народа, параллельно ища того, кто распространял слухи о его "брате-предателе". Так что Лидэлю не то что на мать, ему на сон времени не хватало.
— Как ты? — вежливо поинтересовался принц, запихивая в себя побольше пирожных. На самом деле, он терпеть не мог сладкое (кроме карамели), но сейчас внезапно понял, что проголодался.
— Не очень, — сдержанно ответила Алеста. Она едва ли прикоснулась к подносу, даже чай не пригубила. — Я хотела с тобой поговорить.
— Гмг? — Он сделал усилие и проглотил все, что успел напихать. — О чем?
Его начали терзать смутные подозрения. Он мысленно застонал: только нотаций от матери ему не хватало!
— О том, — неожиданно жестко начала она, что Лидэль насторожился еще больше, — как долго ты, принц Рассветного Леса, будешь исполнять роль сиделки?
— Я забочусь о брате, — процедил Лидэль.
— Ты ведешь себя недостойно мужчине.
— Что?! Как это связано? Я помогаю брату. Меня так отец учил!
— Сидеть с ним? Круглые сутки? Ты — принц! А не служанка!
— Я сам решу, чем мне заниматься.
— Вот и нет, ты еще несовершеннолетний, ты еще дитя и не можешь рассуждать здраво. Тебе не место рядом с Лоренсом. Как и Ловэлю. И не делай вид, будто не понимаешь о чем я. Я знаю, как ты водишь Ловэля к Лоренсу. И поверь, отец об этом тоже узнает.
— Посмотрим, что он скажет, — в запале произнес Лидэль. Сегодня мама превзошла себя — в плохом смысле.
— Лидэль, я прошу тебя, подумай, а не действуй из чувства долга, — мягко и заботливо попросила она, снижая напряжение между ними.
— Причем здесь долг? Я хочу помочь, разве это плохо? Я бы и за Линэль, и за Ловэлем, и за отцом ухаживал бы, только бы они были живы, — выпалил он, озвучивая ту страшную мысль, пришедшую ему в голову два года назад. Тогда он готов был сделать все, чтобы вернуть пропавшего брата, но реальность была жестока — Лоренс погиб. Так что чудесное возвращение брата он считал подарком Света (и результатом невероятного упрямства и силы воли Лоренса) и делал все, что только мог.
— Лидэль, ты не понимаешь? — она разговаривала с ним, как с больным или с ребенком. — Лоренс опасен.
Он не удержал смешок.
— Что?
Только вот мать была абсолютно серьезна.
— Он год провел в плену у этих дикарей. Неужели ты не понимаешь, что от того Лоренса, что ты знал, ничего не осталось. Он теперь лишь тень самого себя с клеймом раба. Он не кронпринц и даже не принц. Он…
— Замолчи! — Лидэль не заметил, как вскочил на ноги. — Не смей его оскорблять! Лоренс вернулся! Он здесь, с нами!
— Он безумен, Лидэль, очнись, — с чувством произнесла Алеста, тоже поднимаясь. — Он предал наш народ, продал его оркам. Лоренс тебе больше не брат.
— Нет!
Но она не слушала его: она смотрела на него оценивающе, с ноткой снисхождения.
— Я не позволю моим детям, общаться с обезумевшим пленником орков.
И мама сдержала обещание. В следующий раз они встретились в кабинете отца. Стояли напротив друг друга, а между ними был лишь стол короля.
— Я не считаю, что ты ребенок Лидэль, — начал отец. — Хотя ведешь ты себя именно так. Но ты уже можешь сам принимать решения, иначе бы я не отправил тебя к Керанэ. Я также рад, что ты проявляешь заботу о брате, поэтому тебе я ничего говорить не буду. Что же касается Ловэля: он еще ребенок. В этом я согласен с Алестой. Он слишком мал и впечатлителен, я не хочу, чтобы он страдал. Поэтому я запрещаю тебе водить Ловэля к Лоренсу. Я не против их общения, но только в присутствии вашей матери.
— Нет! Я не подпущу ее к Лоренсу и на полет стрелы!
— Лидэль! — начал терять терпение отец.
Принц перевел взгляд с раздраженного папы на довольную, даже торжествующую маму и почувствовал беспомощность. Хотелось заорать от того ужаса, что здесь творился. Хотелось стучать дверьми и громить мебель, чтобы хоть как-то достучаться до родителей, но… Но Лидэль уже прошел эту стадию. Он сдержанно кивнул, принимая решение отца:
— Как прикажите, ваше величество, — и вышел, думая про себя:
«Катитесь вы оба в Глубины! Что же вы делаете?!»
Остро захотелось, чтобы рядом была Линэль. И дело было не в том, что он скучал — ему нужна была помощь. Он чувствовал, что у него заканчиваются силы. Оказалось, что бороться со всем миром сложно.
И где, демоны ее задери, Линэль?!
Глава 5. Осада, или Ликан в неволе
Год назад
Линэль затянула завязки дорожной сумки и огляделась: все собрала. Пара платьев, вещи по мелочи — ничего лишнего. Подхватив сумки она начала спускаться вниз, Нейлин преданной собачонкой последовал за ней. Прошли почти сутки, как они отправили Лоренса в столицу под присмотром целителей. Линэль тоже не собиралась задерживаться в поместье: она не может оставаться здесь, пока ее брат находится на грани жизни и смерти. Так что она принялась собираться. Лжец тот, кто утверждает, что женщины — даже эльфийки — не способны быстро уехать. Истинные представительницы слабого пола могут собраться за такой короткий промежуток времени, который сильному полу и не снился. Просто в остальное время они не считают нужным демонстрировать свои таланты. Так что не прошло и суток, как Линэль закончила упаковывать вещи. За это время Нейлин успел стереть себе язык, уговаривая ее:
1. Остаться
2. Поехать с ним
3. Помочь ей собрать вещи
Спустя несколько часов, поняв бесполезность уговоров, он стал молча наблюдать за ее четкими движениями и даже не попытался помочь спустить сумки вниз, до конюшни. Определенно, он обучаем.
Однако внизу Линэль ждал другой сюрприз в виде небольшого собрания, устроенного прямо в холле. Нарель, генерал Рисанэ и Эстель что-то обсуждали с мрачными лицами. Когда Линэль громко хлопнула сумки на пол, они подняли взгляд.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил позади нее Нейлин.
— Куда-то собрались, леди Миратэ? — в унисон ему поинтересовалась Эстель.
— К брату. В столицу, — коротко ответила Линэль, не желая тратить ни крупицы драгоценного времени.
— Боюсь, вам придется повременить с отъездом, — твердо произнес генерал.
Конец ознакомительного фрагмента
Ознакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна - то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.
Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.
В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») — идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»
— Я объявил на границе военное положение: орки вторглись в наши земли. Они уже у нашего порога.
Взгляд Линэль не изменился, ни дрогнул ни один мускул на лице. Она подхватила сумки и начала подниматься по лестнице обратно в покои. Когда она скрылась, лорд Рисанэ повернулся к своему другу и задумчиво произнес:
— Твоя невестка — удивительная эльфийка.
Нарель подавился вздохом.
А "удивительная эльфийка" тем временем скинула несчастные сумки на пол и, крикнув Элью, чтобы та их разобрала, вернулась в холл.
— Я хочу участвовать в вашем обсуждении, генерал, — заявила она, и Нарель вновь подавился.
Пока Эстель оказывала первую помощь кашляющему лорду Миратэ, лорд Рисанэ твердо возразил:
— На совет пускаются лишь командиры.
— Правда? — серебристая бровь изящно изогнулась. — И кем командует ваша дочь? Или это не имеет значения, когда речь идет о ней?
За это ей достался злой взгляд от Эстель и не очень довольный от Рисанэ.
— Вы отнимаете наше время, леди Миратэ.
— Я — маг, будет неслыханной глупостью не воспользоваться моими возможностями.
— В землях орков наша магия не действует.
— Мы не в землях орков.
— На орков магия тоже не действует, — в раздражении встряла Эстель. — Их шаманы призывают это страшное пламя, и оно блокирует всю магию вокруг. Так что вы, леди Миратэ, бесполезнее помощников в лечебнице.
Льдистые глаза сузились, но Линэль вновь всех удивила, отреагировав на выпад совершенно спокойно. Она повернулась к генералу и уточнила:
— На совет вы меня не пустите?
— Нет.
— И как мага меня использовать не будете.
— Не вижу, чем вы можете нам помочь.
— Я вас услышала.
И она удалилась.
— Удивительная эльфийка? — с едва заметной насмешкой переспросил Нарель.
— О да, — ответил Рисанэ, задумчиво глядя в след Линэль.
***
К ее огромному счастью Нейлин не ускакал тут же воевать с орками, а остался в поместье и даже зашел к ней вечером в покои. Линэль сидела на кровати прямо в домашнем платье, поджав под себя ноги, и сверлила взглядом стену. Вокруг нее летало двенадцать шариков, а тринадцатый висел напротив груди.
— К чему пришли?
Нейлин остановился в дверях и помялся.
— Я не могу тебе сказать, это ведь военная тайна.
Внезапно все двенадцать шариков лопнули, а тринадцатый с невероятной скоростью устремился к Нейлину и, врезавшись ему в грудь, взорвался, выкинув несчастного ликана из комнаты. Послышался грохот, словно кто-то уронил диван, столик и пару кресел, а потом в покои постучались слуги. Пока Нейлин всех успокоил, пока расставил заново мебель, Линэль продолжала сидеть и задумчиво смотреть на стену. Когда ее ненаглядный супруг вновь появился в дверном проеме, она произнесла:
— Наша магия — я имею в виду магию светлых эльфов — плохо приспособлена для использования в быту, однако я могла бы помочь армии: к примеру, левитировать тяжелые грузы или высушить Эстель все ее бинты. Осветить весь ваш гарнизон магическими светильниками или наложить на ваших разведчиков "Пелену невидимости". Такое множество вариантов, однако все предпочитают указывать мне мое место, а не работать сообща.
— Генерал Рисанэ не хотел тебя обидеть, — заверил ее Нейлин, осторожно подходя: кто знает, что она еще в него отправит? — Дело в том, что никому и в голову бы не пришло, что ты стала бы делать такие вещи.
— Какие? — она перевела взгляд на него, и ему стало не по себе.
— Бытовые. Мелочи. Грязную работу.
— Тоже считаешь, что женщине не место на войне? — хмыкнула Линэль. — Можешь не отвечать, я привыкла.
— Вовсе нет, если ты хочешь помочь, тебе найдут занятие, — заверил ее Нейлин, гадая, что бы сказать, чтобы она не злилась.
— Ты ведь ликан, — внезапно произнесла Линэль.
— Да-а…
— Но тебя откинуло моей магией.
Он задумался.
— Но как так могло случиться?
Линэль хитро улыбнулась и похлопала по кровати рядом с собой.
— Садись.
Осторожно, словно подходил к стае волков, Нейлин приблизился и сел. За год Линэль приучила его соблюдать личные границы, которые у нее были намного шире, чем у других.
