— Ну, вряд ли мои родные сумеют как-то использовать эту информацию... То есть, мне кажется, есть гораздо более простые пути выяснить, что ваш корабль находится именно на этой станции, да?
— Я не об этом. Я о том, что родные вряд ли тебе поверят. Скорее, подумают, что ты сбежала или вляпалась в неприятности, — пояснил я, задумчиво разглядывая своё ценное приобретение и прикидывая, как лучше поступить.
— Ну можно так и сказать, что сбежала и прибилась к какому-нибудь кораблю врачом...
— Угу, к бродячему цирку, — хмыкнул я мрачно. — Ладно, сейчас дела сделаем, вернёмся на корабль и я пущу тебя к терминалу, а там сама думай, что хочешь говорить родным. Мой совет — сказать правду, а там как знаешь.
— Спасибо! — радостно взвизгнув, девчонка бросилась мне на шею, целуя куда придётся. Приходилось почему-то больше в нос. — Ты самый-самый добрый пират в мире! Мне ужасно повезло с тобой встретиться! Спасибо тебе большое!
Я только усмехнулся в ответ, аккуратно придержав сползающую Алису под мышки. Указывать ей на логические противоречия в высказанных восторгах не стал: пусть радуется, мне-то только на руку.
Когда сеанс проявлений нежности и симпатии окончился, девушка сама ухватила меня за запястье и потянула к выходу. Однако, стоило нам оказаться в коридоре, как отвага её заметно пошатнулась. Я аккуратно отцепил руку девушки и крепко сжал её ладонь: ей разницы никакой, а у меня больше простор для манёвра, если вдруг что-то случится.
Сразу после стыковки у шлюза возникает небольшой затор: обитатели корабля рвутся размять ноги и хоть в такой малости переменить обстановку. Поскольку толкаться среди товарищей по команде сегодня не хотелось ещё сильнее, чем обычно, с выходом я немного задержался и пришёл, когда там топтался один Шон.
— Забыл что-то? — уточнил я.
— Ага. Решил вот составить тебе компанию, заодно прикрыть, — ответил он, с интересом разглядывая Алису. Та отвечала ему насторожённым любопытством, точно какой-то мелкий зверёк.
Пару мгновений я колебался, решая, что хуже: попытки Шона ухлёстывать за моей добычей или встреча один на один с неприятностями. Потом уточнил у корабля наше местоположение и предпочёл потерпеть брачные игры абордажника, и даже поблагодарил его за самоотверженность: на «Зее-17» ради прикрытого тыла можно перетерпеть многое.
Я плохо разбираюсь в технике, но все мы проходим в школе основы гиперпрыжков. За давностью лет подробностей уже не припомню, да и школяром я был не самым старательным, но в общем это выглядит так. Основным рабочим телом гиперпрыжковых двигателей являются пластинки из космолита — минерала сложного состава, впервые обнаруженного людьми в остатках метеорита, тщательно изученного и после синтезированного искусственно. Минерал этот при определённом электромагнитном воздействии способен изменять плотность поля времени собственную и близлежащих тел. Как известно, при соприкосновении двух полей времени с разной плотностью движение происходит от большей к меньшей, а у космолита эта величина может стремится к бесконечности, и такое тело буквально выдавливается из точки своего изначального пребывания мощным пространственно-временным искажением. Именно такое явление называется гиперпрыжком — переходом в другую систему координат, в «сверхпространство». Потом воздействие на космолит снимается, и корабль выныривает в окрестностях нужной планеты на её высокой орбите, причём случаев столкновения история не знает.
Парадоксально, но течение времени внутри корабля и в исходном, реальном мире при этом остаётся параллельным, только сам момент прокола съедает около часа внутреннего времени, так что все часы на корабле после прыжка отстают.
После прыжка космолитовые пластины... По-умному это называется «гиперыскжаением какой-то там структуры чего-то», но среди нормальных людей прижилось банальное «загрязняются», а процесс выпрямления погнутой структуры именуют очисткой. Пластины выдерживают достаточно большое, но конечное число циклов — если говорить о минерале природного происхождения. Синтетический космолит на несколько порядков уступает своему природному собрату в надёжности и стабильности, двигатели на нём часто дают фатальные сбои, поэтому природный минерал, который на Земле не встречается, да и вообще очень редко попадается на планетах земного класса (МТ39/3, с которой летела Алиса, это удивительное исключение), активно добывается и стоит огромных денег. А искусственный аналог, тоже производимый весьма активно и в больших количествах, применяется в устройствах передачи информации на дальние расстояния через всё то же гиперпространство. Из таких информационных узлов и передатчиков и состоит галактическая инфосеть.
Именно процесс загрязнения космолита ограничивает дальность гиперпрыжка. Путешественникам приходится возвращаться «в реальность» и приводить в порядок свои двигатели, если не хочется пропасть без вести где-то на просторах космоса.
Очистные станции, которые при помощи энергии звезды каким-то хитрым образом заставляют космолит опять работать, разбросаны по галактике весьма щедро и отличаются исключительным разнообразием. Существуют надёжные, постоянные, охраняемые маршруты, проложенные Солнечной империей и другими богатыми государствами, и так называемые «легальные станции», соблюдающие нормы галактического права. Но нашему брату на такие путь, конечно, заказан, поэтому приходится пользоваться услугами «частников».
Они тоже бывают разные. Есть разбитые и задрипанные, которые «не обижают» из жалости и понимания, что поиметь с них нечего. Есть огромные и куда более солидные, нежели официальные, которые никто не рискует трогать из чувства самосохранения.
А есть такие, как «Зея-17». Редкостная клоака, средоточие многочисленных плотских удовольствий, которые человечество изобрело за годы своего существования, запрещённых в большинстве обитаемых миров. Любые наркотики, любые формы разврата — даже в наш век развитой виртуальности реальные наслаждения продолжают пользоваться спросом. Здесь царит анархия и право сильного, здесь могут убить за просто так — если только ты не способен убить первым.
Понятно, почему Серый выбрал именно это место: его банде нужно спустить пар, они почти месяц6 не расслаблялись, готовясь к последнему рейду.
6 Месяц — в общепринятой классификации мера времени, составляющая четыре земных недели. Стандартные сутки соответствуют земным, исторически в космосе — на кораблях, станциях и небольших добывающих колониях — время измеряется именно в них.
Впрочем, нельзя сказать, что здесь можно получить заряд плазмы в лоб, только выйдя из корабля. Какими бы ни были местные обитатели уродами, но постоянно драться никто не любит, и обычно всё-таки у драки имеется причина. Но проблема в том, что тут не любят лично меня: именно здесь я начал свой пиратский путь и за ту пару месяцев, что безвылазно проторчал на «Зее», очумелый и шальной после изменения, успел нажить врагов. И история, подарившая мне кличку, произошла именно здесь, хуже того, с одним из местных уроженцев. Меня здесь и так ждали бы неприятности, а уж в компании Алисы...
Впрочем, я не бывал здесь давно, старые «приятели» могли уже навсегда покинуть нашу реальность, а я за прошедшие годы заматерел, пообтёрся в новой среде, разобрался с особенностями изменённого тела и научился ставить себя так, чтобы никто не пытался задирать, так что имелись неплохие шансы и проскочить.
Как в том анекдоте, пятьдесят на пятьдесят: либо повезёт, либо нет.
Выглядела «Зея-17» безлико и малость обшарпанно — как и подавляющее большинство подобных станций. Безвкусный сухой воздух, неширокие коридоры с тусклым освещением. Стыковочная техническая палуба, к каким швартовались корабли для очистки и загрузки, находилась в стороне, а к пассажирскому шлюзу подводилась длинная узкая кишка трапа, заканчивающаяся небольшой комнаткой. Гравитации здесь не было: хозяева станции экономили.
Я дотянулся до поручня, толкнул себя в изгибающийся блестящий желоб. Ткнулся плечом в гладкую стенку и заскользил дальше по инерции, то и дело оглядываясь: следом плыла Алиса. Впрочем, девушка не только не паниковала, подобный переход доставлял ей искреннее удовольствие, физиономия буквально светилась от восторга, а поднявшиеся рыжие и ядовито-зелёные пряди окутывали девичью мордаху ярким облаком. Выглядело потешно.
Да уж. С современными технологиями можно жизнь прожить в космосе, ни разу не ощутив невесомости.
— Осторожно, — предупредил я и кивнул на сигнальную метку. — Сейчас будет нарастать гравитация. Когда появится пол, прикрой глаза ненадолго, так проще перестроиться. И держись за сетку.
Крупноячеистая сетка из толстых нитей окутывала здесь стены специально ради неопытных путешественников: при низкой гравитации сложно правильно рассчитывать силу, которую вкладываешь в каждое движение, и ничего не стоит на очередном шаге нечаянно врезаться головой в потолок. Нынешним хозяевам станции, конечно, было плевать на удобство прибывающих, но любой проект учитывает основные галактические нормы безопасности и никто не станет пересматривать его вот в таких мелочах.
Через пару метров одна стена притянула нас к себе, мир совершил кульбит и закружилась голова — вестибулярному аппарату нужно некоторое время, чтобы привыкнуть.
Алиса порадовала тем, что не просто услышала рекомендации, но аккуратно их выполнила. Правда, запуталась в сетке, забарахталась, один раз едва не выпустила сетку, потеряв равновесие, но всё же самостоятельно преодолела пару метров перехода.
— Какие у нас планы? — бодро спросил Шон, который двигался замыкающим.
— Попробуем найти медикаменты и медицинское оборудование, — начал я с главного. — Никогда не задавался вопросом, есть ли здесь что-то подобное. А ты точно не хочешь расслабиться и отдохнуть?
— А я не напрягаюсь, — фыркнул он, с интересом озираясь. — Знаешь эту станцию?
— Бывал, — ответил я расплывчато. — «Зея» создана для развлечений, только они здесь специфические. Имею в виду, насладиться оперой точно не получится.
— А ей в принципе можно наслаждаться? — рассмеялся Шон. — По-моему, это разновидность пытки, а не развлечения. Ав-ву-у-у-у! — взвыл он проникновенно, состроив возвышенную физиономию.
Алиса в ответ на это прыснула от смеха, прикрыв ладонью лицо, но тут же виновато покосилась на меня. Кажется, ожидала, что подобное замечание может меня задеть: уж с моей любимой музыкой она имела возможность ознакомиться.
— А ты что, слушал? — искренне удивился я такому заявлению абордажника. Он совсем не тянул на знатока высокого искусства.
— Было дело, — неожиданно признался приятель. — Давно ещё. Была у меня баба... то есть, простите, девушка, на этом вот всём повёрнутая, в театре работала. Я даже с ней иногда всякие такие вот культурные мероприятия посещал. Балет ещё ничего, особенно пара лебедей там была ух какая, так бы и... познакомился. А под эти вопли только спать и остаётся, потому что смотреть там не на что.
— Из-за разных взглядов на искусство вы и расстались? — поинтересовался я для поддержания разговора.
— Да плевать на искусство, я же не храпел. Из-за лебедей, — хмыкнул Шон.
— Это как? — полюбопытствовала Алиса. На абордажника она поглядывала уже безо всякого опасения.
— Полагаю, он всё-таки изыскал возможность с ними познакомиться, — ответил я со смешком.
— Ну да. Собственно, во время близкого знакомства она нас и обнаружила, — пожал плечами мужчина. — Зараза, всё удовольствие испортила и девчонкам, и мне.
За этим разговором мы миновали стыковочную палубу, где уже царила деловитая суета — автоматика занималась очисткой, а процесс это долгий и кропотливый. А дальше, после ещё нескольких почти пустых переходов и палуб, началась собственно станция.
«Зея-17» построена по стандартному, самому дешёвому из существующих, проекту и частично надстроена уже новыми хозяевами. За подобное Империя делает серьёзное внушение финансового характера — лишает лицензии, впаяв солидный штраф, а то и реальный срок, — но в таких вот анархических местах практика распространена, отчего часты аварии и мелкие чрезвычайные ситуации, а жизненные условия «новых» секторов далеки от нормальных. Но тут как и везде: бедные выживают, богатые не замечают неудобств.
И старые, и новые сектора выглядят примерно одинаково: небольшие модули-соты, разделённые герметичными переборками, собираются в сектора-ульи, каждый из которых в известной степени автономен. Капитан «Ветреницы» пользуется уважением, да и сам корабль сложно назвать дырявой посудиной, так что нам дали стыковочную палубу в «старой», элитной части «Зеи». Убогость и обшарпанность здесь почти такая же, никаких претензий на шик, но, по крайней мере, минимален риск схлопотать чрезмерную дозу радиации.
С палубы мы вышли в узел — сердце стыковочного сектора, единственное относительно просторное помещение, представлявшее собой зал ожидания. На ухоженных станциях тут можно встретить улыбчивых служащих, несколько стоек информации, несколько торговых автоматов — и всё. На «Зее-17» любое проходное место использовалось на всю катушку. Прямо тут продавали какую-то еду, к проходящим липли сутенёры, открыто предлагали наркотики, воздух пестрел рекламными голограммами самого широкого спектра — от объёмных цветных символов на разных языках до сценок из жизни увеселительных заведений.
Ценный приборчик в голове тут же пожаловался, что его пытаются взломать, а потом вовсе завис от количества посыпавшейся рекламы, и у меня перед глазами поплыли цветные круги и пятна. Пёстрая круговерть разбудила только одно желание — жажду крови, так что пришлось на пару секунд остановиться и подправить настройки, напрочь отрубив связной модуль.
— ...Клякса, ты чего?
Встревоженный голос и испуганный взгляд Алисы были первым, что я обнаружил в реальности. Девушка свободной рукой трясла меня за плечо, то и дело затравленно озираясь. Рядом обнаружился и Шон, который меня не трогал, но цепким взглядом обводил пространство, контролируя обстановку.
— Всё в порядке, мелкие программные сбои, — отмахнулся я, часто поморгав и на мгновение крепко зажмурившись.
— Я иногда сомневаюсь, кто из вас в большей степени нечеловек — ты или Таймар, — проворчал Шон.
— Откуда сомнения? Конечно, я, — усмехнулся в ответ.
— Точно всё в порядке? — жалобно спросила Алиса, не выпуская моего локтя и пытаясь прижаться покрепче — насколько это было возможно на ходу.
— Да всё нормально. Забили информационный канал спамом, — пояснил я. — Надо было сразу отключить внешнюю связь, я обычно так и делаю перед выходом с корабля, а сейчас вот забыл. Не понимаю, как люди себе добровольно эту дрянь в мозги запихивают. Идиотское ощущение...
— А ты не добровольно? — тут же ухватилась Алиса.
— А у меня особенного выбора не было, — отозвался спокойно. — Это подстраховка для нормальной работы изменённого организма.
К такому интересу я давно привык и не обращал на него внимания. Все, кто так или иначе попадал в круг моего общения, рано или поздно задавался вопросом, как я при такой нелюбви к виртуалу и кибернетизации организма согласился на вживление.
— Мальчики, не желаете развлечься? — на нашем пути возникла парочка кукольного вида девиц — не то хороший грим, не то результат операции. Не андроиды, живые шлюхи. Одна уцепила за локоть Шона, вторая положила ладони мне на грудь.
— Я не об этом. Я о том, что родные вряд ли тебе поверят. Скорее, подумают, что ты сбежала или вляпалась в неприятности, — пояснил я, задумчиво разглядывая своё ценное приобретение и прикидывая, как лучше поступить.
— Ну можно так и сказать, что сбежала и прибилась к какому-нибудь кораблю врачом...
— Угу, к бродячему цирку, — хмыкнул я мрачно. — Ладно, сейчас дела сделаем, вернёмся на корабль и я пущу тебя к терминалу, а там сама думай, что хочешь говорить родным. Мой совет — сказать правду, а там как знаешь.
— Спасибо! — радостно взвизгнув, девчонка бросилась мне на шею, целуя куда придётся. Приходилось почему-то больше в нос. — Ты самый-самый добрый пират в мире! Мне ужасно повезло с тобой встретиться! Спасибо тебе большое!
Я только усмехнулся в ответ, аккуратно придержав сползающую Алису под мышки. Указывать ей на логические противоречия в высказанных восторгах не стал: пусть радуется, мне-то только на руку.
Когда сеанс проявлений нежности и симпатии окончился, девушка сама ухватила меня за запястье и потянула к выходу. Однако, стоило нам оказаться в коридоре, как отвага её заметно пошатнулась. Я аккуратно отцепил руку девушки и крепко сжал её ладонь: ей разницы никакой, а у меня больше простор для манёвра, если вдруг что-то случится.
Сразу после стыковки у шлюза возникает небольшой затор: обитатели корабля рвутся размять ноги и хоть в такой малости переменить обстановку. Поскольку толкаться среди товарищей по команде сегодня не хотелось ещё сильнее, чем обычно, с выходом я немного задержался и пришёл, когда там топтался один Шон.
— Забыл что-то? — уточнил я.
— Ага. Решил вот составить тебе компанию, заодно прикрыть, — ответил он, с интересом разглядывая Алису. Та отвечала ему насторожённым любопытством, точно какой-то мелкий зверёк.
Пару мгновений я колебался, решая, что хуже: попытки Шона ухлёстывать за моей добычей или встреча один на один с неприятностями. Потом уточнил у корабля наше местоположение и предпочёл потерпеть брачные игры абордажника, и даже поблагодарил его за самоотверженность: на «Зее-17» ради прикрытого тыла можно перетерпеть многое.
Я плохо разбираюсь в технике, но все мы проходим в школе основы гиперпрыжков. За давностью лет подробностей уже не припомню, да и школяром я был не самым старательным, но в общем это выглядит так. Основным рабочим телом гиперпрыжковых двигателей являются пластинки из космолита — минерала сложного состава, впервые обнаруженного людьми в остатках метеорита, тщательно изученного и после синтезированного искусственно. Минерал этот при определённом электромагнитном воздействии способен изменять плотность поля времени собственную и близлежащих тел. Как известно, при соприкосновении двух полей времени с разной плотностью движение происходит от большей к меньшей, а у космолита эта величина может стремится к бесконечности, и такое тело буквально выдавливается из точки своего изначального пребывания мощным пространственно-временным искажением. Именно такое явление называется гиперпрыжком — переходом в другую систему координат, в «сверхпространство». Потом воздействие на космолит снимается, и корабль выныривает в окрестностях нужной планеты на её высокой орбите, причём случаев столкновения история не знает.
Парадоксально, но течение времени внутри корабля и в исходном, реальном мире при этом остаётся параллельным, только сам момент прокола съедает около часа внутреннего времени, так что все часы на корабле после прыжка отстают.
После прыжка космолитовые пластины... По-умному это называется «гиперыскжаением какой-то там структуры чего-то», но среди нормальных людей прижилось банальное «загрязняются», а процесс выпрямления погнутой структуры именуют очисткой. Пластины выдерживают достаточно большое, но конечное число циклов — если говорить о минерале природного происхождения. Синтетический космолит на несколько порядков уступает своему природному собрату в надёжности и стабильности, двигатели на нём часто дают фатальные сбои, поэтому природный минерал, который на Земле не встречается, да и вообще очень редко попадается на планетах земного класса (МТ39/3, с которой летела Алиса, это удивительное исключение), активно добывается и стоит огромных денег. А искусственный аналог, тоже производимый весьма активно и в больших количествах, применяется в устройствах передачи информации на дальние расстояния через всё то же гиперпространство. Из таких информационных узлов и передатчиков и состоит галактическая инфосеть.
Именно процесс загрязнения космолита ограничивает дальность гиперпрыжка. Путешественникам приходится возвращаться «в реальность» и приводить в порядок свои двигатели, если не хочется пропасть без вести где-то на просторах космоса.
Очистные станции, которые при помощи энергии звезды каким-то хитрым образом заставляют космолит опять работать, разбросаны по галактике весьма щедро и отличаются исключительным разнообразием. Существуют надёжные, постоянные, охраняемые маршруты, проложенные Солнечной империей и другими богатыми государствами, и так называемые «легальные станции», соблюдающие нормы галактического права. Но нашему брату на такие путь, конечно, заказан, поэтому приходится пользоваться услугами «частников».
Они тоже бывают разные. Есть разбитые и задрипанные, которые «не обижают» из жалости и понимания, что поиметь с них нечего. Есть огромные и куда более солидные, нежели официальные, которые никто не рискует трогать из чувства самосохранения.
А есть такие, как «Зея-17». Редкостная клоака, средоточие многочисленных плотских удовольствий, которые человечество изобрело за годы своего существования, запрещённых в большинстве обитаемых миров. Любые наркотики, любые формы разврата — даже в наш век развитой виртуальности реальные наслаждения продолжают пользоваться спросом. Здесь царит анархия и право сильного, здесь могут убить за просто так — если только ты не способен убить первым.
Понятно, почему Серый выбрал именно это место: его банде нужно спустить пар, они почти месяц6 не расслаблялись, готовясь к последнему рейду.
6 Месяц — в общепринятой классификации мера времени, составляющая четыре земных недели. Стандартные сутки соответствуют земным, исторически в космосе — на кораблях, станциях и небольших добывающих колониях — время измеряется именно в них.
Впрочем, нельзя сказать, что здесь можно получить заряд плазмы в лоб, только выйдя из корабля. Какими бы ни были местные обитатели уродами, но постоянно драться никто не любит, и обычно всё-таки у драки имеется причина. Но проблема в том, что тут не любят лично меня: именно здесь я начал свой пиратский путь и за ту пару месяцев, что безвылазно проторчал на «Зее», очумелый и шальной после изменения, успел нажить врагов. И история, подарившая мне кличку, произошла именно здесь, хуже того, с одним из местных уроженцев. Меня здесь и так ждали бы неприятности, а уж в компании Алисы...
Впрочем, я не бывал здесь давно, старые «приятели» могли уже навсегда покинуть нашу реальность, а я за прошедшие годы заматерел, пообтёрся в новой среде, разобрался с особенностями изменённого тела и научился ставить себя так, чтобы никто не пытался задирать, так что имелись неплохие шансы и проскочить.
Как в том анекдоте, пятьдесят на пятьдесят: либо повезёт, либо нет.
Выглядела «Зея-17» безлико и малость обшарпанно — как и подавляющее большинство подобных станций. Безвкусный сухой воздух, неширокие коридоры с тусклым освещением. Стыковочная техническая палуба, к каким швартовались корабли для очистки и загрузки, находилась в стороне, а к пассажирскому шлюзу подводилась длинная узкая кишка трапа, заканчивающаяся небольшой комнаткой. Гравитации здесь не было: хозяева станции экономили.
Я дотянулся до поручня, толкнул себя в изгибающийся блестящий желоб. Ткнулся плечом в гладкую стенку и заскользил дальше по инерции, то и дело оглядываясь: следом плыла Алиса. Впрочем, девушка не только не паниковала, подобный переход доставлял ей искреннее удовольствие, физиономия буквально светилась от восторга, а поднявшиеся рыжие и ядовито-зелёные пряди окутывали девичью мордаху ярким облаком. Выглядело потешно.
Да уж. С современными технологиями можно жизнь прожить в космосе, ни разу не ощутив невесомости.
— Осторожно, — предупредил я и кивнул на сигнальную метку. — Сейчас будет нарастать гравитация. Когда появится пол, прикрой глаза ненадолго, так проще перестроиться. И держись за сетку.
Крупноячеистая сетка из толстых нитей окутывала здесь стены специально ради неопытных путешественников: при низкой гравитации сложно правильно рассчитывать силу, которую вкладываешь в каждое движение, и ничего не стоит на очередном шаге нечаянно врезаться головой в потолок. Нынешним хозяевам станции, конечно, было плевать на удобство прибывающих, но любой проект учитывает основные галактические нормы безопасности и никто не станет пересматривать его вот в таких мелочах.
Через пару метров одна стена притянула нас к себе, мир совершил кульбит и закружилась голова — вестибулярному аппарату нужно некоторое время, чтобы привыкнуть.
Алиса порадовала тем, что не просто услышала рекомендации, но аккуратно их выполнила. Правда, запуталась в сетке, забарахталась, один раз едва не выпустила сетку, потеряв равновесие, но всё же самостоятельно преодолела пару метров перехода.
— Какие у нас планы? — бодро спросил Шон, который двигался замыкающим.
— Попробуем найти медикаменты и медицинское оборудование, — начал я с главного. — Никогда не задавался вопросом, есть ли здесь что-то подобное. А ты точно не хочешь расслабиться и отдохнуть?
— А я не напрягаюсь, — фыркнул он, с интересом озираясь. — Знаешь эту станцию?
— Бывал, — ответил я расплывчато. — «Зея» создана для развлечений, только они здесь специфические. Имею в виду, насладиться оперой точно не получится.
— А ей в принципе можно наслаждаться? — рассмеялся Шон. — По-моему, это разновидность пытки, а не развлечения. Ав-ву-у-у-у! — взвыл он проникновенно, состроив возвышенную физиономию.
Алиса в ответ на это прыснула от смеха, прикрыв ладонью лицо, но тут же виновато покосилась на меня. Кажется, ожидала, что подобное замечание может меня задеть: уж с моей любимой музыкой она имела возможность ознакомиться.
— А ты что, слушал? — искренне удивился я такому заявлению абордажника. Он совсем не тянул на знатока высокого искусства.
— Было дело, — неожиданно признался приятель. — Давно ещё. Была у меня баба... то есть, простите, девушка, на этом вот всём повёрнутая, в театре работала. Я даже с ней иногда всякие такие вот культурные мероприятия посещал. Балет ещё ничего, особенно пара лебедей там была ух какая, так бы и... познакомился. А под эти вопли только спать и остаётся, потому что смотреть там не на что.
— Из-за разных взглядов на искусство вы и расстались? — поинтересовался я для поддержания разговора.
— Да плевать на искусство, я же не храпел. Из-за лебедей, — хмыкнул Шон.
— Это как? — полюбопытствовала Алиса. На абордажника она поглядывала уже безо всякого опасения.
— Полагаю, он всё-таки изыскал возможность с ними познакомиться, — ответил я со смешком.
— Ну да. Собственно, во время близкого знакомства она нас и обнаружила, — пожал плечами мужчина. — Зараза, всё удовольствие испортила и девчонкам, и мне.
За этим разговором мы миновали стыковочную палубу, где уже царила деловитая суета — автоматика занималась очисткой, а процесс это долгий и кропотливый. А дальше, после ещё нескольких почти пустых переходов и палуб, началась собственно станция.
«Зея-17» построена по стандартному, самому дешёвому из существующих, проекту и частично надстроена уже новыми хозяевами. За подобное Империя делает серьёзное внушение финансового характера — лишает лицензии, впаяв солидный штраф, а то и реальный срок, — но в таких вот анархических местах практика распространена, отчего часты аварии и мелкие чрезвычайные ситуации, а жизненные условия «новых» секторов далеки от нормальных. Но тут как и везде: бедные выживают, богатые не замечают неудобств.
И старые, и новые сектора выглядят примерно одинаково: небольшие модули-соты, разделённые герметичными переборками, собираются в сектора-ульи, каждый из которых в известной степени автономен. Капитан «Ветреницы» пользуется уважением, да и сам корабль сложно назвать дырявой посудиной, так что нам дали стыковочную палубу в «старой», элитной части «Зеи». Убогость и обшарпанность здесь почти такая же, никаких претензий на шик, но, по крайней мере, минимален риск схлопотать чрезмерную дозу радиации.
С палубы мы вышли в узел — сердце стыковочного сектора, единственное относительно просторное помещение, представлявшее собой зал ожидания. На ухоженных станциях тут можно встретить улыбчивых служащих, несколько стоек информации, несколько торговых автоматов — и всё. На «Зее-17» любое проходное место использовалось на всю катушку. Прямо тут продавали какую-то еду, к проходящим липли сутенёры, открыто предлагали наркотики, воздух пестрел рекламными голограммами самого широкого спектра — от объёмных цветных символов на разных языках до сценок из жизни увеселительных заведений.
Ценный приборчик в голове тут же пожаловался, что его пытаются взломать, а потом вовсе завис от количества посыпавшейся рекламы, и у меня перед глазами поплыли цветные круги и пятна. Пёстрая круговерть разбудила только одно желание — жажду крови, так что пришлось на пару секунд остановиться и подправить настройки, напрочь отрубив связной модуль.
— ...Клякса, ты чего?
Встревоженный голос и испуганный взгляд Алисы были первым, что я обнаружил в реальности. Девушка свободной рукой трясла меня за плечо, то и дело затравленно озираясь. Рядом обнаружился и Шон, который меня не трогал, но цепким взглядом обводил пространство, контролируя обстановку.
— Всё в порядке, мелкие программные сбои, — отмахнулся я, часто поморгав и на мгновение крепко зажмурившись.
— Я иногда сомневаюсь, кто из вас в большей степени нечеловек — ты или Таймар, — проворчал Шон.
— Откуда сомнения? Конечно, я, — усмехнулся в ответ.
— Точно всё в порядке? — жалобно спросила Алиса, не выпуская моего локтя и пытаясь прижаться покрепче — насколько это было возможно на ходу.
— Да всё нормально. Забили информационный канал спамом, — пояснил я. — Надо было сразу отключить внешнюю связь, я обычно так и делаю перед выходом с корабля, а сейчас вот забыл. Не понимаю, как люди себе добровольно эту дрянь в мозги запихивают. Идиотское ощущение...
— А ты не добровольно? — тут же ухватилась Алиса.
— А у меня особенного выбора не было, — отозвался спокойно. — Это подстраховка для нормальной работы изменённого организма.
К такому интересу я давно привык и не обращал на него внимания. Все, кто так или иначе попадал в круг моего общения, рано или поздно задавался вопросом, как я при такой нелюбви к виртуалу и кибернетизации организма согласился на вживление.
— Мальчики, не желаете развлечься? — на нашем пути возникла парочка кукольного вида девиц — не то хороший грим, не то результат операции. Не андроиды, живые шлюхи. Одна уцепила за локоть Шона, вторая положила ладони мне на грудь.
