Прикончив обед и разогнав мечты до лучших времён, феникс решил, пока его оставили в покое, внимательнее оценить собственное состояние. Будучи опытным пациентом хирургического отделения, он прекрасно знал, что такие вещи лучше делать наедине с собой, чтобы не позориться перед случайными медсёстрами, врачами и посетителями.
Первым делом он медленно сел на койке, свесил ноги. Переждав приступ дурноты и не грохнувшись обратно на постель, огляделся. Обуви ему никакой не оставили, даже одноразовых больничных носков-тапок, и это был минус. Но был и плюс: он оказался одет в пижамные больничные штаны — свободные, совершенно дурацкой расцветки, светло-серые в мелкую бледно-розовую клетку, но зато не голый. Вольнов не постеснялся бы и без одежды дойти туда, куда надо, но здраво оценивал возможную реакцию окружающих.
Сидя он передёрнул плечами, покрутил головой. На глубоких вдохах в груди поскрипывало и рассыпалось мелкими колючками боли, но не такой сильной, чтобы всерьёз обращать на это внимание. Внутри зияла непривычная пустота, как будто он забыл что-то большое и важное, и вскоре Яр сообразил: проблема в магии, которой он не чувствовал. Ему уже доводилось выгорать, слишком сильно выложившись, но сейчас казалось, что тогда ощущения были слабее. Кажется, в этот раз его и правда спасло только чудо.
Но зацикливаться на этом Яроплет не собирался. Внимательно оглядев татуировку на груди, он не сдержался от брезгливой гримасы и пробормотал себе под нос:
— Демоны сожрите этого хлыстонога, опять Лорку ловить… И где её искать перед Длинной ночью?
Милорада, художница, которая набивала ему татуировки, каждый раз грязно ругалась, в очередной раз восстанавливая повреждения, но пока не отказывалась. А феникс упорствовал. Серёжки и кольца он перед каждым патрулём благоразумно снимал, а татуировки, в отличие от них, переживали стадию светоча, воспринимаясь как часть тела. Если бы ещё восстанавливались вместе с ним…
Именно это он отвечал Лоре каждый раз, когда просил залатать дыры в рисунке: если она придумает татуировку, которая будет восстанавливаться вместе с кожей, он наконец оставит её в покое. После этого Милорада посылала феникса куда подальше и бралась за работу.
Связаться бы с ней и успеть всё исправить до отправки на место, как раз пара дней есть, да только как? Птичку без магии не отправишь, а зеркало дома лежит. Популярная и очень удобная зеркальная линия, изобретение соседей из Белого лепестка, в Зелёном развивалась стремительно, но с ограничениями. Справедливо подозревая подвох, а его всегда подозревали в том, к чему приложили руку менталисты, зеркала разрешали только для личного общения и подальше от всех более-менее стратегически важных объектов. Так что иметь зеркало Яроплету никто не запрещал, а вот пользоваться им получалось нечасто: застава входила в длинный список ограничений.
Оставалось или ждать вечера и выписки, то есть терять полдня, или попрошайничать. Он не помнил, имелось ли зеркало у Хладана Бочкина, его врача и друга, но надеялся на положительный ответ.
А пока тот не пришёл, неплохо бы немного размяться.
С этой мыслью Яроплет поднялся на ноги. Слабые, нетвёрдые, да и в глазах тут же потемнело, но — нет, нормально, удержался. Постоял, привыкая и пошатываясь, опять двинул плечами. На пробу сделал несколько шагов, успешных. Устойчивость и реакция оставляли желать лучшего, но на медленный круг по палате хватило. И на то, чтобы дойти до двери, тоже.
Феникс задумчиво посмотрел на собственные босые ступни, пошевелил пальцами и прислушался к желаниям тела. Идти до туалета по коридору босиком не хотелось, но не уткой же пользоваться, которая лежала под кроватью! Ничего, разомнётся, бывало хуже.
Путь по коридору и обратно изрядно вымотал, как выматывал редкий патруль. Так что до палаты Яроплет буквально дополз, обливаясь потом и радуясь, что никому до него нет дела. Добравшись, буквально упал на койку, вытянулся поверх одеяла и с минуту лежал, приходя в чувство. Думалось ему о том, что возвращение домой точно подождёт несколько часов, и вообще где там его укрепляющая капельница? Вслух бы он не признался в этой слабости, но если его и так не отпускают до вечера…
Немного отдышавшись, он устроился поудобнее и позволил себе задремать, всё равно других занятий сейчас не было.
Долго проспать не удалось. Ввалившаяся вскоре парочка очень старалась двигаться тихо, но, несмотря на квалификацию, это не получалось: обоих душил смех, с которым они успели шумно потолкаться на пороге, так что не заметить их у Вольнова не осталось никаких шансов.
Гармония противоположностей: громогласный, большой и лохмато-белобрысый Белогор Лебедев и тихий, сдержанный, молчаливый Всеслав Мысик — весь целиком узкий и длинный, с коротким ёжиком каштановых волос.
— Ага, это мне, что ли, больше всех повезло? — вместо приветствия спросил Яроплет, с интересом разглядывая Белогора, который ходил в этот патруль с ним вместе. Боевой товарищ выглядел бодрым и свежим, как хорошо выспавшийся и здоровый человек.
— Привет, Плётка! — хором отозвались оба, и продолжил уже один Белогор: — Ты точно в лидерах. Ещё Лопатина долго собирали и этого, молодого, которого ты из-под хлыстонога выдернул. Я всё никак фамилию не запомню… Зюзя?
— Жужа, — с укором поправил его Всеслав.
— Неважно. Везучая зараза он. Почти как ты, но ты больше. Я уж подумал, ты в этот раз всё, допрыгался, светоч еле тёплый был. Всё-таки хороши наши костоправы, ничего не скажешь. И портал отлично сработал.
— Погоди, давай по порядку, — оборвал его Яроплет. — Что было после того, как я отшвырнул Жужу и схлопотал прямой удар?
— А, ну слушай…
И Белогор охотно, в красках, живописал батальное полотно, как патрульные расправлялись с оставшимся хлыстоногом. Впрочем, честно уточнив, что рассказывал он со слов товарищей, потому что сам Лебедев в это время добрался до светоча, который остался от феникса, и прыгнул порталом в госпиталь.
— Спасибо, — коротко кивнул Яр.
— Да не за что, там всё равно всё интересное уже кончилось, — улыбнулся Белогор. — Тем более неизвестно ещё, кто кого спас и справились бы мы без твоего сольного выхода или нет. Одним ударом сжечь хлыстонога целиком — это, знаешь ли, дорогого стоит. Да и второго ты здорово покалечил откатом, когда он тебя приложил, так что нам, считай, один остался.
— Да ерунда, это же хлыстоноги. Если бы мы сразу поняли, что их трое, вообще обошлось бы малой кровью. Кто ж знал, что они способны на такие хитрости!
— Яр, прости меня, — вдруг подал голос Всеслав. — Я себе до сих пор простить не могу, что так тебя подставил… Хорошо хоть, без жертв обошлось!
Мысик отпросился в город по уважительной семейной причине: пропивал сестру, которая позавчера выходила замуж. Начальство к таким вещам относилось снисходительно и шло навстречу дисциплинированным и надёжным бойцам, к каковым Всеслав относился без оговорок. Имелось только одно непреложное условие: о подмене в патрулях договариваться самостоятельно.
Яроплет вызвался охотно и сам. Всё равно у него ещё не истекла воспитательная кварта без увольнительных, которой подчинённого за неоправданный риск приголубил начальник заставы, а других развлечений у Разлома и не было. Командир почти сразу понял, что сгоряча и не подумав выбрал далеко не самое подходящее фениксу наказание, но на попятную не пошёл, так что оба делали вид, что всё нормально и никакого логического противоречия в этом наказании нет.
Против замены начальник заставы тоже не возражал: патруль был «учебный», по простому маршруту, куда обычно отправляли новичков для первой обкатки. Там очень редко попадались серьёзные твари, и кто же мог угадать, как всё обернётся!
— Не пори горячку, — поморщился Яр. — Отделались лёгким испугом. А мне вообще стыдно жаловаться, когда ещё выбьешь из Золотова внеплановый отпуск! Увеселительные прогулки, красотка под боком — да я должен сказать тебе спасибо!
— Вообще, тебе все мы должны сказать спасибо за эту подмену, — поддержал Белогор. — Ещё неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы с нами не было Плётки с его запредельной мощью. Хотя известно: ничем хорошим…. А ты о какой красотке?
— Завидуешь? — ухмыльнулся Яроплет. — Правильно, завидуй. Меня при лечении привязало щенячьим поводком к столичной гостье. Будем развлекаться. Я ей — обзорную экскурсию и роскошные виды Разлома, она мне — стабилизацию дара и быстрое восстановление. И ещё что-нибудь, по обстоятельствам.
— Знаем мы твои обстоятельства. — Пограничники обменялись выразительными взглядами. — Как это получилось вообще? Со сцепкой.
— Да Творец знает, почему меня заклеивал не Паслён, а она! Может, у них там какой-то обмен опытом, кто их целительские штучки поймёт. Но я не внакладе, лучше она, чем Даровой.
— Жаль, в операционную посторонних не пускают, — вздохнул Лебедев. — Я бы посмотрел. Силовики с потоками работают так, что позавидуешь, не чета нам.
— И что бы ты там понял? — удивился Яроплет. — В тонких-то чарах.
— Что-то бы и понял, а что не понял… Чтобы любоваться картиной, не обязательно понимать, как она написана!
— Да ты поэт, — улыбнулся Всеслав и обратился к раненому: — Столичная правда красотка или после кварты без увольнительных?
— Где-то между, — после секундного раздумья хохотнул Яроплет. — Мордашка милая, фигура вроде ничего, но объективно — не высший балл. Зато характер!
— Ты когда про характер-то успел узнать? — с иронией спросил Белогор. — Ты же только недавно, говорят, очнулся? Неужели?..
— Когда она мне с разворота локтем в нос двинула, — с удовольствием сознался Яр.
— Это однозначно успех! — весело переглянулись гости.
— Главное, не скучно, — пожал плечами пострадавший. — Тем более сама же и залатала. Ещё вопрос, ни у кого при себе нет связного зеркала?
— Не догадался, — ответил Всеслав, а второй товарищ только выразительно развёл руками. — А что?
— Хотел татуху поправить, пока мы в городе, — выразительно поморщился Яроплет. — Нет так нет. Белка, а ты, когда меня вытаскивал, ничего необычного не заметил?
— Откуда я знаю, что ты считаешь необычным? — растерялся тот. — Что три хлыстонога одним прикинулись, это обычно или нет? Или что ты так по ним жахнул, что нам осталось только собрать останки?
— Менее масштабного, — отозвался Яр. — Мне показалось, там что-то было...
— Да там вообще много чего было, — хохотнул Белогор.
— Имею в виду, что-то, чего не должно было быть. Я пытаюсь вспомнить, но плохо получается. Не могу поручиться, что я не выдумываю, а действительно вспоминаю. Но по-моему там были какие-то чужие чары. Не то на пацане, не то рядом. Или на снегу. Следы, вещь… да говорю же, не помню!
— Не обратил внимания, — после короткого раздумья неуверенно качнул головой боевой товарищ. — Я больше на тебя и хлыстонога смотрел, а не на окрестности, извини.
— Да я не в убытке, — с улыбкой признал Яр. — И на Жуже сейчас уже не осталось следов после портала и того, как его здесь подлатали…
— А почему тебя это так заинтересовало? — озадачился Белогор. — Даже если и было, мало ли? Думаешь, какой-нибудь очередной новичок к Разлому пробрался? Так и Разлом ему прахом!
— Тебе не показалось странным поведение тварей? — поколебавшись, всё же ответил Яроплет. Золотов просил помалкивать и не запугивать окружающих, но вдруг Белка, если ему всё объяснить, сумеет вспомнить? — Не только то, что они слаженно действовали втроём, а вообще. Несвойственно туповатым хлыстоногам.
— К чему ты ведёшь? — гости опять переглянулись, теперь насторожённо.
— Это очень похоже на организованную ловушку. Я бы даже предположил, что тварями кто-то управлял. Понятия не имею, какую цель преследовал, но если кто-то подобному научился — у нас проблемы.
— Ты Золотову говорил? — нахмурился Белогор.
— Конечно. Только он не принял всерьёз. Выслушал, даже идиотом не назвал, но справедливо указал на отсутствие фактов. Мол, каким бы я ни был чудесным, со всех сторон замечательным и талантливым парнем, для расследования нужно что-то существеннее смутных подозрений. Он прав, чутьё к отчёту не подошьёшь, а я даже внятно вспомнить не могу, — Яроплет недовольно поморщился. — Но ты подумай, вдруг всплывёт? А я постараюсь в ближайшем будущем добраться до места стычки. После метели там вряд ли останется что-то полезное, но может на местности вспомню.
— А ты не на ровном месте поднимаешь панику? — Всеслав задумчиво качнул головой. — Как-то сомнительно всё это выглядит.
— Я лучше перестрахуюсь, — не стал настаивать на собственной правоте Яр.
— Ты головой не ударялся? — рассмеялся Белогор. — Откуда такая предусмотрительность?
— Добрин каждый раз просит меня думать наперёд, — весело отозвался феникс. — Решил попробовать.
— Да, самое главное! — опомнился Всеслав. — Мы же к тебе не просто так! Где?..
— Точно! — поддержал его товарищ и стащил с плеч рюкзак, про который успел забыть.
— Неужели вы принесли выпить? — заинтересовался Яроплет.
— Лучше! Мы принесли способ до этого всего добраться, — возразил Белогор, выкладывая на край постели одежду. — Мы зашли к тебе домой, соседка любезно открыла и зорко проследила, чтобы лишнего не прихватили.
— Вот это здорово, вот это от души! Спасибо!
Правда, воспользоваться принесёнными благами Яр не успел: явилась пожилая строгая медсестра с капельницей и выставила гостей. Пациент для порядка поворчал, что чувствует себя вполне неплохо, но от процедуры не отказался. Тем более следом за медсестрой явился ещё один посетитель, и Яроплет порадовался своей покладистости: лечащий врач насчёт его самоуправства не смолчал бы, а на активное противостояние с ним сейчас не хватило бы сил.
— Тебя точно Творец поцеловал при рождении, — вместо приветствия прогудел Хладан — низко и солидно, словно большой старый паровоз, с которым друг ассоциировался у Яра с самого первого знакомства.
— Сначала, видимо, уронил, а потом извинился, — рассмеялся в ответ Вольнов и протянул для рукопожатия левую руку. — Извини, не встаю.
— Это правильно, не мешай нам ставить тебя на ноги, раз уж выжил.
На несколько секунд возникла пауза, пока врач разговаривал с медсестрой, а потом Хладан подтянул стул поближе, и тот жалобно скрипнул, принимая на себя немалый вес целителя. Жизнь у этого стула сегодня не задалась: сначала Золотов, потом Лебедев, теперь этот — один другого тяжелее.
— Как тебе выздоравливается?
— Медленно, — честно ответил Яр.
— Ну ты нахал! Вчера чуть к Творцу на суд не отправился, сегодня уже сам ходит — и ещё чем-то недоволен! — проворчал целитель, с интересом просматривая последние записи в карточке больного.
— Да по вашей части никаких претензий, меня больше магическая ограниченность беспокоит. И я не понял, где бродит мой стабилизатор? Как утром ушла, так до сих пор и не вернулась.
— У Дарового в кабинете, кажется, что-то с её начальником обсуждают. Оно и к лучшему, тебе бы сначала каркас и физические силы восстановить, прежде чем накачиваться силой и восстанавливать контроль. Так что лежи и наслаждайся отдыхом.
— Это не отдых, это трата времени. А вот как заберу свой стабилизатор и ограничитель домой, так сразу и начнётся! Надо не забыть сказать спасибо Даровому, что он отвернулся и сцепило меня с рыжей кошечкой. Его общество на протяжении двух декад я бы точно не выдержал, так что было очень мило с его стороны уступить место девушке.
Первым делом он медленно сел на койке, свесил ноги. Переждав приступ дурноты и не грохнувшись обратно на постель, огляделся. Обуви ему никакой не оставили, даже одноразовых больничных носков-тапок, и это был минус. Но был и плюс: он оказался одет в пижамные больничные штаны — свободные, совершенно дурацкой расцветки, светло-серые в мелкую бледно-розовую клетку, но зато не голый. Вольнов не постеснялся бы и без одежды дойти туда, куда надо, но здраво оценивал возможную реакцию окружающих.
Сидя он передёрнул плечами, покрутил головой. На глубоких вдохах в груди поскрипывало и рассыпалось мелкими колючками боли, но не такой сильной, чтобы всерьёз обращать на это внимание. Внутри зияла непривычная пустота, как будто он забыл что-то большое и важное, и вскоре Яр сообразил: проблема в магии, которой он не чувствовал. Ему уже доводилось выгорать, слишком сильно выложившись, но сейчас казалось, что тогда ощущения были слабее. Кажется, в этот раз его и правда спасло только чудо.
Но зацикливаться на этом Яроплет не собирался. Внимательно оглядев татуировку на груди, он не сдержался от брезгливой гримасы и пробормотал себе под нос:
— Демоны сожрите этого хлыстонога, опять Лорку ловить… И где её искать перед Длинной ночью?
Милорада, художница, которая набивала ему татуировки, каждый раз грязно ругалась, в очередной раз восстанавливая повреждения, но пока не отказывалась. А феникс упорствовал. Серёжки и кольца он перед каждым патрулём благоразумно снимал, а татуировки, в отличие от них, переживали стадию светоча, воспринимаясь как часть тела. Если бы ещё восстанавливались вместе с ним…
Именно это он отвечал Лоре каждый раз, когда просил залатать дыры в рисунке: если она придумает татуировку, которая будет восстанавливаться вместе с кожей, он наконец оставит её в покое. После этого Милорада посылала феникса куда подальше и бралась за работу.
Связаться бы с ней и успеть всё исправить до отправки на место, как раз пара дней есть, да только как? Птичку без магии не отправишь, а зеркало дома лежит. Популярная и очень удобная зеркальная линия, изобретение соседей из Белого лепестка, в Зелёном развивалась стремительно, но с ограничениями. Справедливо подозревая подвох, а его всегда подозревали в том, к чему приложили руку менталисты, зеркала разрешали только для личного общения и подальше от всех более-менее стратегически важных объектов. Так что иметь зеркало Яроплету никто не запрещал, а вот пользоваться им получалось нечасто: застава входила в длинный список ограничений.
Оставалось или ждать вечера и выписки, то есть терять полдня, или попрошайничать. Он не помнил, имелось ли зеркало у Хладана Бочкина, его врача и друга, но надеялся на положительный ответ.
А пока тот не пришёл, неплохо бы немного размяться.
С этой мыслью Яроплет поднялся на ноги. Слабые, нетвёрдые, да и в глазах тут же потемнело, но — нет, нормально, удержался. Постоял, привыкая и пошатываясь, опять двинул плечами. На пробу сделал несколько шагов, успешных. Устойчивость и реакция оставляли желать лучшего, но на медленный круг по палате хватило. И на то, чтобы дойти до двери, тоже.
Феникс задумчиво посмотрел на собственные босые ступни, пошевелил пальцами и прислушался к желаниям тела. Идти до туалета по коридору босиком не хотелось, но не уткой же пользоваться, которая лежала под кроватью! Ничего, разомнётся, бывало хуже.
Путь по коридору и обратно изрядно вымотал, как выматывал редкий патруль. Так что до палаты Яроплет буквально дополз, обливаясь потом и радуясь, что никому до него нет дела. Добравшись, буквально упал на койку, вытянулся поверх одеяла и с минуту лежал, приходя в чувство. Думалось ему о том, что возвращение домой точно подождёт несколько часов, и вообще где там его укрепляющая капельница? Вслух бы он не признался в этой слабости, но если его и так не отпускают до вечера…
Немного отдышавшись, он устроился поудобнее и позволил себе задремать, всё равно других занятий сейчас не было.
Глава 3. Общее состояние
Долго проспать не удалось. Ввалившаяся вскоре парочка очень старалась двигаться тихо, но, несмотря на квалификацию, это не получалось: обоих душил смех, с которым они успели шумно потолкаться на пороге, так что не заметить их у Вольнова не осталось никаких шансов.
Гармония противоположностей: громогласный, большой и лохмато-белобрысый Белогор Лебедев и тихий, сдержанный, молчаливый Всеслав Мысик — весь целиком узкий и длинный, с коротким ёжиком каштановых волос.
— Ага, это мне, что ли, больше всех повезло? — вместо приветствия спросил Яроплет, с интересом разглядывая Белогора, который ходил в этот патруль с ним вместе. Боевой товарищ выглядел бодрым и свежим, как хорошо выспавшийся и здоровый человек.
— Привет, Плётка! — хором отозвались оба, и продолжил уже один Белогор: — Ты точно в лидерах. Ещё Лопатина долго собирали и этого, молодого, которого ты из-под хлыстонога выдернул. Я всё никак фамилию не запомню… Зюзя?
— Жужа, — с укором поправил его Всеслав.
— Неважно. Везучая зараза он. Почти как ты, но ты больше. Я уж подумал, ты в этот раз всё, допрыгался, светоч еле тёплый был. Всё-таки хороши наши костоправы, ничего не скажешь. И портал отлично сработал.
— Погоди, давай по порядку, — оборвал его Яроплет. — Что было после того, как я отшвырнул Жужу и схлопотал прямой удар?
— А, ну слушай…
И Белогор охотно, в красках, живописал батальное полотно, как патрульные расправлялись с оставшимся хлыстоногом. Впрочем, честно уточнив, что рассказывал он со слов товарищей, потому что сам Лебедев в это время добрался до светоча, который остался от феникса, и прыгнул порталом в госпиталь.
— Спасибо, — коротко кивнул Яр.
— Да не за что, там всё равно всё интересное уже кончилось, — улыбнулся Белогор. — Тем более неизвестно ещё, кто кого спас и справились бы мы без твоего сольного выхода или нет. Одним ударом сжечь хлыстонога целиком — это, знаешь ли, дорогого стоит. Да и второго ты здорово покалечил откатом, когда он тебя приложил, так что нам, считай, один остался.
— Да ерунда, это же хлыстоноги. Если бы мы сразу поняли, что их трое, вообще обошлось бы малой кровью. Кто ж знал, что они способны на такие хитрости!
— Яр, прости меня, — вдруг подал голос Всеслав. — Я себе до сих пор простить не могу, что так тебя подставил… Хорошо хоть, без жертв обошлось!
Мысик отпросился в город по уважительной семейной причине: пропивал сестру, которая позавчера выходила замуж. Начальство к таким вещам относилось снисходительно и шло навстречу дисциплинированным и надёжным бойцам, к каковым Всеслав относился без оговорок. Имелось только одно непреложное условие: о подмене в патрулях договариваться самостоятельно.
Яроплет вызвался охотно и сам. Всё равно у него ещё не истекла воспитательная кварта без увольнительных, которой подчинённого за неоправданный риск приголубил начальник заставы, а других развлечений у Разлома и не было. Командир почти сразу понял, что сгоряча и не подумав выбрал далеко не самое подходящее фениксу наказание, но на попятную не пошёл, так что оба делали вид, что всё нормально и никакого логического противоречия в этом наказании нет.
Против замены начальник заставы тоже не возражал: патруль был «учебный», по простому маршруту, куда обычно отправляли новичков для первой обкатки. Там очень редко попадались серьёзные твари, и кто же мог угадать, как всё обернётся!
— Не пори горячку, — поморщился Яр. — Отделались лёгким испугом. А мне вообще стыдно жаловаться, когда ещё выбьешь из Золотова внеплановый отпуск! Увеселительные прогулки, красотка под боком — да я должен сказать тебе спасибо!
— Вообще, тебе все мы должны сказать спасибо за эту подмену, — поддержал Белогор. — Ещё неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы с нами не было Плётки с его запредельной мощью. Хотя известно: ничем хорошим…. А ты о какой красотке?
— Завидуешь? — ухмыльнулся Яроплет. — Правильно, завидуй. Меня при лечении привязало щенячьим поводком к столичной гостье. Будем развлекаться. Я ей — обзорную экскурсию и роскошные виды Разлома, она мне — стабилизацию дара и быстрое восстановление. И ещё что-нибудь, по обстоятельствам.
— Знаем мы твои обстоятельства. — Пограничники обменялись выразительными взглядами. — Как это получилось вообще? Со сцепкой.
— Да Творец знает, почему меня заклеивал не Паслён, а она! Может, у них там какой-то обмен опытом, кто их целительские штучки поймёт. Но я не внакладе, лучше она, чем Даровой.
— Жаль, в операционную посторонних не пускают, — вздохнул Лебедев. — Я бы посмотрел. Силовики с потоками работают так, что позавидуешь, не чета нам.
— И что бы ты там понял? — удивился Яроплет. — В тонких-то чарах.
— Что-то бы и понял, а что не понял… Чтобы любоваться картиной, не обязательно понимать, как она написана!
— Да ты поэт, — улыбнулся Всеслав и обратился к раненому: — Столичная правда красотка или после кварты без увольнительных?
— Где-то между, — после секундного раздумья хохотнул Яроплет. — Мордашка милая, фигура вроде ничего, но объективно — не высший балл. Зато характер!
— Ты когда про характер-то успел узнать? — с иронией спросил Белогор. — Ты же только недавно, говорят, очнулся? Неужели?..
— Когда она мне с разворота локтем в нос двинула, — с удовольствием сознался Яр.
— Это однозначно успех! — весело переглянулись гости.
— Главное, не скучно, — пожал плечами пострадавший. — Тем более сама же и залатала. Ещё вопрос, ни у кого при себе нет связного зеркала?
— Не догадался, — ответил Всеслав, а второй товарищ только выразительно развёл руками. — А что?
— Хотел татуху поправить, пока мы в городе, — выразительно поморщился Яроплет. — Нет так нет. Белка, а ты, когда меня вытаскивал, ничего необычного не заметил?
— Откуда я знаю, что ты считаешь необычным? — растерялся тот. — Что три хлыстонога одним прикинулись, это обычно или нет? Или что ты так по ним жахнул, что нам осталось только собрать останки?
— Менее масштабного, — отозвался Яр. — Мне показалось, там что-то было...
— Да там вообще много чего было, — хохотнул Белогор.
— Имею в виду, что-то, чего не должно было быть. Я пытаюсь вспомнить, но плохо получается. Не могу поручиться, что я не выдумываю, а действительно вспоминаю. Но по-моему там были какие-то чужие чары. Не то на пацане, не то рядом. Или на снегу. Следы, вещь… да говорю же, не помню!
— Не обратил внимания, — после короткого раздумья неуверенно качнул головой боевой товарищ. — Я больше на тебя и хлыстонога смотрел, а не на окрестности, извини.
— Да я не в убытке, — с улыбкой признал Яр. — И на Жуже сейчас уже не осталось следов после портала и того, как его здесь подлатали…
— А почему тебя это так заинтересовало? — озадачился Белогор. — Даже если и было, мало ли? Думаешь, какой-нибудь очередной новичок к Разлому пробрался? Так и Разлом ему прахом!
— Тебе не показалось странным поведение тварей? — поколебавшись, всё же ответил Яроплет. Золотов просил помалкивать и не запугивать окружающих, но вдруг Белка, если ему всё объяснить, сумеет вспомнить? — Не только то, что они слаженно действовали втроём, а вообще. Несвойственно туповатым хлыстоногам.
— К чему ты ведёшь? — гости опять переглянулись, теперь насторожённо.
— Это очень похоже на организованную ловушку. Я бы даже предположил, что тварями кто-то управлял. Понятия не имею, какую цель преследовал, но если кто-то подобному научился — у нас проблемы.
— Ты Золотову говорил? — нахмурился Белогор.
— Конечно. Только он не принял всерьёз. Выслушал, даже идиотом не назвал, но справедливо указал на отсутствие фактов. Мол, каким бы я ни был чудесным, со всех сторон замечательным и талантливым парнем, для расследования нужно что-то существеннее смутных подозрений. Он прав, чутьё к отчёту не подошьёшь, а я даже внятно вспомнить не могу, — Яроплет недовольно поморщился. — Но ты подумай, вдруг всплывёт? А я постараюсь в ближайшем будущем добраться до места стычки. После метели там вряд ли останется что-то полезное, но может на местности вспомню.
— А ты не на ровном месте поднимаешь панику? — Всеслав задумчиво качнул головой. — Как-то сомнительно всё это выглядит.
— Я лучше перестрахуюсь, — не стал настаивать на собственной правоте Яр.
— Ты головой не ударялся? — рассмеялся Белогор. — Откуда такая предусмотрительность?
— Добрин каждый раз просит меня думать наперёд, — весело отозвался феникс. — Решил попробовать.
— Да, самое главное! — опомнился Всеслав. — Мы же к тебе не просто так! Где?..
— Точно! — поддержал его товарищ и стащил с плеч рюкзак, про который успел забыть.
— Неужели вы принесли выпить? — заинтересовался Яроплет.
— Лучше! Мы принесли способ до этого всего добраться, — возразил Белогор, выкладывая на край постели одежду. — Мы зашли к тебе домой, соседка любезно открыла и зорко проследила, чтобы лишнего не прихватили.
— Вот это здорово, вот это от души! Спасибо!
Правда, воспользоваться принесёнными благами Яр не успел: явилась пожилая строгая медсестра с капельницей и выставила гостей. Пациент для порядка поворчал, что чувствует себя вполне неплохо, но от процедуры не отказался. Тем более следом за медсестрой явился ещё один посетитель, и Яроплет порадовался своей покладистости: лечащий врач насчёт его самоуправства не смолчал бы, а на активное противостояние с ним сейчас не хватило бы сил.
— Тебя точно Творец поцеловал при рождении, — вместо приветствия прогудел Хладан — низко и солидно, словно большой старый паровоз, с которым друг ассоциировался у Яра с самого первого знакомства.
— Сначала, видимо, уронил, а потом извинился, — рассмеялся в ответ Вольнов и протянул для рукопожатия левую руку. — Извини, не встаю.
— Это правильно, не мешай нам ставить тебя на ноги, раз уж выжил.
На несколько секунд возникла пауза, пока врач разговаривал с медсестрой, а потом Хладан подтянул стул поближе, и тот жалобно скрипнул, принимая на себя немалый вес целителя. Жизнь у этого стула сегодня не задалась: сначала Золотов, потом Лебедев, теперь этот — один другого тяжелее.
— Как тебе выздоравливается?
— Медленно, — честно ответил Яр.
— Ну ты нахал! Вчера чуть к Творцу на суд не отправился, сегодня уже сам ходит — и ещё чем-то недоволен! — проворчал целитель, с интересом просматривая последние записи в карточке больного.
— Да по вашей части никаких претензий, меня больше магическая ограниченность беспокоит. И я не понял, где бродит мой стабилизатор? Как утром ушла, так до сих пор и не вернулась.
— У Дарового в кабинете, кажется, что-то с её начальником обсуждают. Оно и к лучшему, тебе бы сначала каркас и физические силы восстановить, прежде чем накачиваться силой и восстанавливать контроль. Так что лежи и наслаждайся отдыхом.
— Это не отдых, это трата времени. А вот как заберу свой стабилизатор и ограничитель домой, так сразу и начнётся! Надо не забыть сказать спасибо Даровому, что он отвернулся и сцепило меня с рыжей кошечкой. Его общество на протяжении двух декад я бы точно не выдержал, так что было очень мило с его стороны уступить место девушке.
