— Ты лучше госпожу Горскую благодари, что она не успела вернуться домой, — Хладан не поддержал его дурашливый тон и нахмурился. — Паслён не сумел тебя вытянуть.
— О чём ты? — озадачился Яр.
— Я читал протокол операции и говорил с Даровым. Он не смог залатать повреждённый светоч, а Горская — сделала. Она действительно мастер, силовик исключительного таланта. Со сцепкой только непонятно, я понятия не имею, почему она возникла. Чтобы ты настолько открылся…
— Так почуял же! — разулыбался Яр. — Там и фигура, и…
— Избавь меня от этого, — поморщился Хладан. — И болтовню свою для молодёжи оставь, я тебя слишком хорошо знаю. В душу лезть не буду, знаю, ты не любишь, но прошу: не увлекайся!
— Обижаешь, — поморщился Яроплет. — Когда это мной женщины были недовольны?
О том, что как раз Горская наверняка была, он умолчал. Одно дело за глаза восхищаться фигурой и прочими прелестями некой прекрасной особы, и совсем другое — без разрешения озвучивать такие подробности её прошлого. Этот вопрос он как-нибудь решит с ней наедине.
— Лучше вот что скажи, — феникс предпочёл перевести тему. — Парнишка-первогодок, Жужа фамилия. Он здесь или уже выписали?
— Которого ты из-под хлыстонога вытащил? — уточнил Хладан. — Здесь. Не терпится устроить головомойку?
— Сам до душа дойдёт, — фыркнул Яроплет. — Вопрос у меня к нему, по делу. Далеко он?
— В соседней палате, — после короткой паузы всё-таки ответил целитель. — После капельницы можешь дойти. То есть стоило бы пару часов полежать, но ты же всё равно потащишься, так?
— Уж до соседней палаты доползу, — отмахнулся Яр. — Тогда последний вопрос. У тебя есть переговорное зеркало?
Целитель поворчал, но зеркало дал. Яроплет по такому случаю даже не стал язвить о причинах предусмотрительности: ясно же, о жене и новорожденных близнецах волнуется и готов в любой момент сорваться с места. Счастливая семейная жизнь — она такая, требует пристального внимания.
По счастью, Лора оказалась в городе и на праздники никуда не умчалась. Яроплету она не очень обрадовалась, громко ругала его безалаберность, но, когда он заверил, что пострадал только феникс, смягчилась: стилизованный узор было проще поправить, чем художества на плечах. Даже согласилась заняться им сегодня, сразу после выписки. Хладан, слушавший переговоры, только укоризненно качнул головой в ответ на такие планы друга, но спорить не стал.
Какое-то время после ухода целителя Яр воспитывал в себе терпение и выдержку, и хватило их ровно на полчаса: через столько закончилась капельница. Ещё минут пять он поборолся с искушением самому выдрать иголку и пойти заниматься делами, а потом вернулась медсестра, забрала всё лишнее и велела больному отдыхать. Тот угукнул и, когда женщина вышла, полез в тумбочку, куда припрятал принесённую друзьями одежду.
От резких движений вело, в груди продолжало неприятно хлюпать и похрустывать, а когда очередь дошла до шнурков на ботинках, оказалось, что и руки плохо слушаются, пальцы заплетаются и подрагивают. Но со шнурками Яроплет управился, сложнее оказалось без зеркала, дрожащими пальцами распихать по нужным дыркам серёжки, коробочку с которыми Белогор — вот же добрый человек, спасибо за предусмотрительность! — тоже прихватил. Запасной комплект, их было несколько на всякий случай. Но Яр справился, не поддался искушению повалиться в постель и немного отдышаться под предлогом целительских рекомендаций. Ещё чего не хватало!
Нелепую фамилию Жужа носил совсем молодой мальчишка, едва ли двадцати лет. Неуверенный ломкий голос дрожал и срывался, а на своего спасителя парень смотрел с таким нездоровым восхищением, что Яроплету очень хотелось взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть. Его можно было понять, страху натерпелся, первый раз смерти в глаза заглянул, но Яру-то требовалось совсем не это!
Проговорили они с полчаса, очень сложные полчаса, но оно того стоило. Делиться подозрениями феникс не стал, это не проверенные опытные товарищи: Жужа так трепетал, что скорее начал бы не вспоминать, а выдумывать. Помнил он не так уж много. Щупальца, резкий кислый запах, который до этого сбивал ветер, шипы, их скрежет по камню, леденящий душу свист…
Вот тут Яр подобрался. Хлыстоноги трещали шипами, иначе шумели при передвижении, но не имели органов для даже самого примитивного подобия вербальной коммуникации и не издавали целенаправленно никаких звуков, доступных человеческому восприятию, даже восприятию перевёртышей в звериной форме. А свист слышал и Яроплет, который вспомнил его сейчас, после слов мальчишки. Переливчатый, слишком долгий и повторяющийся без изменений.
Кто-то из своих пытался отвлечь тварь или привлечь внимание товарищей? Надо уточнить у Белогора и остальных, кто видел картину целиком и мог слышать. Хотя звуки в горах обманчивы, сложно судить, откуда принесло тот или иной, да и эхо порой шалит, но Яр мысленно согласился с мальчишкой: свист донёсся не от оставшихся позади пограничников. От хлыстоногов? Или просто с их стороны?
Короткая, простая мелодия на четыре ноты. С равной вероятностью подобную мог издать человек, случайная птица или несмазанные дверные петли. Яроплет негромко повторил, и Жужа аж подпрыгнул от неожиданности, сразу подтвердив, что слышал именно такой звук.
Больше он ничего не вспомнил и самого Яра ни на какие мысли не натолкнул, так что феникс оставил пострадавшего отдыхать и набираться сил, а сам вернулся в пустую палату, насвистывая короткую мелодию. Несмотря на то, что звук этот был простым, списать его на случайность и какой-то неудачно застрявший в щели между камнями шип хлыстонога не получалось. То есть Яроплет не сомневался, что если рассказать об этом командиру, тот именно так и поступит, и будет по-своему прав. Но что делать с собственным чутьём, которое в голос вопило, что это важно?
В палате Яр завалился на койку, не раздеваясь и не разуваясь, закинув ноги в ботинках на спинку кровати в изножье. Он только представил, что их сейчас надо будет расшнуровать, а потом — обувать обратно, и сразу понял, что лучше немного побыть некультурным, чем так мучиться. Заложил руки за голову, прикрыл глаза и опять сосредоточился на недавних событиях.
Скалы и их обломки вокруг, присыпанные снегом. Широкое ущелье. Ветер гудит и швыряет в лицо мелкие колючие льдинки — там в это время всегда так, пока ветер не переменится. Жёсткий наст, заструги кое-где в рост человека, — на нём никаких следов, да и не может их остаться.
Впрочем, нет, следы есть. Кое-где заструги слизаны против ветра. Мелкие осколки слежавшегося снега уже давно унесло, да и более крупные раскатило — ночью ветер был особенно сильным, они перед выходом обсуждали защиту. Значит, что бы ни случилось, произошло оно раньше, ещё вчера. Что именно? Прочитать следы не удавалось, а смотреть магические обрывки вблизи Разлома бесполезно, слишком сильный фон, все мелкие остатки быстро тают.
Яроплет с командиром отряда едва не обнюхивают заструг. Командир так и буквально — он волк, на нюх не жалуется, — но уловить ничего не получается. И предположить, что здесь произошло, тоже.
Белогор, замком, что-то увлечённо объясняет ещё одному мальчишке. Они замыкают отряд, остановились в отдалении, но — на виду, всё по правилам. Последний офицер, Слепов, в стороне с внимательностью наседки зорко следит за остальными тремя мальчишками. Жужа и ещё один по инструкции прошли немного вперёд, оглядеться. Всё правильно: впереди боец в зверином обороте, маг на десяток шагов позади, прикрывает.
А вот после…
Хруст наста, этот проклятый свист, вскрик прикрывающего молодого мага — всё одновременно, и непонятно, что было раньше, и вот уже всё ущелье заполнили копошащиеся плети хлыстонога. Много, очень много, текут вдоль стен ущелья, и не сразу понятно, что это не одна тварь.
Потом… Повторился свист или ему кажется? Прикрывающий маг замер, парализованный страхом — можно понять, не каждый раз у тебя перед носом буквально из воздуха возникает такое. Не из воздуха, конечно, из широкой трещины в скале, куда тварь забилась, и там её занесло снегом, но сейчас не до объяснений.
Яроплет метнулся вперёд на инстинктах. Нестабильный щит, всё же поставленный молодым магом над боевым товарищем, смёл сам: такие вещи против хлыстонога бесполезны, но стоила уважения попытка.
Жужу задело шипами на излёте. Потом уже Яр добежал, за шкирку отшвырнул щенка назад — на чистом адреналине и магии, весил молодой волк изрядно, вряд ли в спокойном состоянии феникс смог бы повторить, — ударил…
Сейчас казалось, что важное было там, между броском, рёвом собственного пламени и плетью второго хлыстонога, протаранившей грудь. Что-то. Не свист. Свист раньше, точно раньше, и пусть повторялся, и пусть непонятно, откуда взялся вообще, но не только он. А память зацепилась за звук и отказывалась выдавать что-то ещё. Ощущение? След? Магия? Запах?.. Нет, запах вряд ли. Если волк чуял только вонь хлыстонога, то где уж Яру заметить!
Было или нет?
И кто или что свистело? Сначала — почти в момент нападения твари. Потом — когда феникс уже оказался рядом с волком. И ещё раз, перед ударом плети по груди.
И почему не получается поверить, что это просто ветер между камнями? В той щели, откуда выпали хлыстоноги. Мнительность? Или всё же что-то было?..
— Я так понимаю, тебя уже выписывают? — женский голос заставил Яроплета дёрнуться от неожиданности, но от недовольной гримасы и ругательства он сумел сдержаться. Да, рыжая сбила с мысли, но вряд ли он додумался бы до чего-нибудь прямо сейчас. И вообще, может, отвлечься сейчас — самое правильное, а там что-нибудь путное в голову придёт.
— Я готов хоть сейчас, но ты же знаешь этих целителей. — Яр невозмутимо уронил ноги со спинки в сторону и по инерции сел. В глазах на несколько мгновений опять потемнело, но своего состояния Яроплет не выдал, и Горская ничего не заметила.
Она стояла в метре, ближе к закрытой двери. Тёплые зимние сапоги до колен, прямая юбка на ладонь выше, поверх — медицинский халат. Великоватый, явно не её, а он поначалу не обратил внимания. Руки в карманах халата, взгляд насмешливо-неодобрительный.
— Надо поймать Хладана, — решил Вольнов. — Он поворчит, но отпустит. Зайдём в гостиницу за твоими вещами, потом ко мне. Квартира маленькая, но всё нужное есть.
— Ладно, — после короткой паузы ответила Летана и пошла к соседней койке, собирать свои записи.
— Ладно? — уточнил приятно удивлённый феникс. — И всё?
— А чего ещё ты ждёшь? — Горская глянула через плечо. — Благодарить как будто не за что, возмущаться тоже. Это хороший вариант. Лучше, чем брать новый номер в гостинице.
— Хм. Как объяснили знающие люди, благодарить всё-таки нужно, но мне тебя, а не наоборот. — Яроплет поднялся с постели, заложил большие пальцы за ремень брюк, не спеша приблизился к женщине. — А вот отсутствие возмущения, негодования и требований вести себя прилично озадачивает. Даже немного разочаровывает.
Лета обернулась, обняв небольшую стопку листов и скрестив на ней руки, смерила феникса взглядом с ног до головы. Неопределённо пожала плечами.
— А зачем? Причин бояться у меня нет, а даже если бы были, сцепка не позволит лишнего.
— Даже если я скажу, что кровать у меня всего одна, хотя и широкая? И откажусь обещать к тебе не приставать? — с улыбкой спросил Яр, глядя на Горскую сверху вниз с большим интересом и тщетно пытаясь вспомнить какие-то новые детали их прежнего общения. Но образ отказывался становиться менее мутным.
Зато новый складывался интересный. Летана смотрела прямо в лицо, не смущалась и не отводила глаза, но старалась ещё больше выпрямиться: она явно чувствовала себя неуютно рядом с рослым боевым магом, несмотря на то что держалась очень неплохо. И от этого Яроплету нравилось дразнить её ещё больше.
И голос. Ему нравился её голос. Не слишком высокий, глубокий, бархатистый. Она неплохо пела; это было единственное, что он вспомнил совершенно отчётливо.
— Ты можешь пообещать что угодно, но лучше сразу смирись, что отношения будут сугубо деловыми.
— Я не в твоём вкусе? — ещё шире улыбнулся Яр.
— Да, — попыталась закончить глупый разговор Летана, но никакого впечатления на феникса это не произвело.
— Это здорово, так даже интереснее, — заявил он.
Пару секунд Лета ещё пыталась его переглядеть, а потом сообразила, что вот так бодаться лоб в лоб — не лучшая тактика, и попыталась её сменить. Обошла Вольнова, старательно делая вид, что это не вызывает внутреннего напряжения. Она уговаривала себя, что он не станет её хватать, а даже если станет, сцепка позволит остановить в любой момент, но всё же рядом с малознакомым и подавляюще крупным мужчиной, столь откровенно демонстрирующим интерес, было не по себе. Мало ли что взбредёт ему в голову!
Однако перегибать феникс не стал и руки распускать — тоже, позволил Лете прошмыгнуть мимо и с независимым видом занять многострадальный стул.
— Тебе лучше полежать, пока не выписали. После такого серьёзного истощения надо поберечься, — проговорила она и спросила, не позволив высказаться на эту тему: — Заберём вещи и?.. Ты думаешь, метель к завтрашнему дню кончится?
— Да Творец знает, — отмахнулся от вопроса Яр, прошёл к постели и плюхнулся на неё, опять закинув ботинки на спинку, а руки — за голову. — Надеюсь. Ещё сходим вечером в гости к одной прелестной женщине, я уже договорился, а дальше на всю ночь я твой. И дальше, до Длинной ночи, тоже полностью в твоём распоряжении, а потом и после неё, если потребуется.
— Что за женщина? — спросила Лета нейтрально, сумев сдержать первую реакцию.
Каким бы он ни был бабником и… фениксом, вряд ли действительно первым делом, едва очнувшись, помчится к любовнице, да ещё в компании прицепленной к нему посторонней женщины. Сбрасывать со счетов эту версию Летана не спешила, но и рассматривать как единственную не собиралась. Скорее уж Вольнов продолжал её дразнить и речь шла о чём-то безобидном.
— Увидишь, — усмехнулся Яроплет и прикрыл глаза.
Повисла неловкая, давящая тишина. Давящая на Летану; феникса такие вещи, кажется, не трогали вовсе. А целительницу возрастающее чувство неловкости раздражало.
Несколько часов назад, когда Вольнов только очнулся, всё шло нормально. Ну попытался облапить, получил в нос, всё в порядке, тем более заслуженный удар он встретил достойно, без возмущения и нытья. Да и потом, когда узнал её и не повёл бровью, она тоже чувствовала себя спокойно. Даже порадовалась, что проблем и претензий с его стороны не будет и что бывшему возлюбленному хватило воспитания не вдаваться в подробности их прежних отношений.
Потом обед, потом всякие мелкие дела, и разговоры, и научный руководитель, и Даровой — опытный силовик, с которым очень легко находились общие темы для общения. А потом Лету, когда она допивала третью чашку чая в кабинете болтающего о достижениях современной науки и магии Паслёна, накрыло осознанием: она поняла, что невольно оттягивает момент, когда придёт в палату и останется наедине с Вольновым, и не сразу сумела объяснить себе почему.
Летана не ждала от феникса серьёзных гадостей, может кроме неприличных намёков и скользких шуточек, но эти мелочи не сумели бы всерьёз вывести её из равновесия. И смущением назвать это чувство не получалось,
— О чём ты? — озадачился Яр.
— Я читал протокол операции и говорил с Даровым. Он не смог залатать повреждённый светоч, а Горская — сделала. Она действительно мастер, силовик исключительного таланта. Со сцепкой только непонятно, я понятия не имею, почему она возникла. Чтобы ты настолько открылся…
— Так почуял же! — разулыбался Яр. — Там и фигура, и…
— Избавь меня от этого, — поморщился Хладан. — И болтовню свою для молодёжи оставь, я тебя слишком хорошо знаю. В душу лезть не буду, знаю, ты не любишь, но прошу: не увлекайся!
— Обижаешь, — поморщился Яроплет. — Когда это мной женщины были недовольны?
О том, что как раз Горская наверняка была, он умолчал. Одно дело за глаза восхищаться фигурой и прочими прелестями некой прекрасной особы, и совсем другое — без разрешения озвучивать такие подробности её прошлого. Этот вопрос он как-нибудь решит с ней наедине.
— Лучше вот что скажи, — феникс предпочёл перевести тему. — Парнишка-первогодок, Жужа фамилия. Он здесь или уже выписали?
— Которого ты из-под хлыстонога вытащил? — уточнил Хладан. — Здесь. Не терпится устроить головомойку?
— Сам до душа дойдёт, — фыркнул Яроплет. — Вопрос у меня к нему, по делу. Далеко он?
— В соседней палате, — после короткой паузы всё-таки ответил целитель. — После капельницы можешь дойти. То есть стоило бы пару часов полежать, но ты же всё равно потащишься, так?
— Уж до соседней палаты доползу, — отмахнулся Яр. — Тогда последний вопрос. У тебя есть переговорное зеркало?
Целитель поворчал, но зеркало дал. Яроплет по такому случаю даже не стал язвить о причинах предусмотрительности: ясно же, о жене и новорожденных близнецах волнуется и готов в любой момент сорваться с места. Счастливая семейная жизнь — она такая, требует пристального внимания.
По счастью, Лора оказалась в городе и на праздники никуда не умчалась. Яроплету она не очень обрадовалась, громко ругала его безалаберность, но, когда он заверил, что пострадал только феникс, смягчилась: стилизованный узор было проще поправить, чем художества на плечах. Даже согласилась заняться им сегодня, сразу после выписки. Хладан, слушавший переговоры, только укоризненно качнул головой в ответ на такие планы друга, но спорить не стал.
Какое-то время после ухода целителя Яр воспитывал в себе терпение и выдержку, и хватило их ровно на полчаса: через столько закончилась капельница. Ещё минут пять он поборолся с искушением самому выдрать иголку и пойти заниматься делами, а потом вернулась медсестра, забрала всё лишнее и велела больному отдыхать. Тот угукнул и, когда женщина вышла, полез в тумбочку, куда припрятал принесённую друзьями одежду.
От резких движений вело, в груди продолжало неприятно хлюпать и похрустывать, а когда очередь дошла до шнурков на ботинках, оказалось, что и руки плохо слушаются, пальцы заплетаются и подрагивают. Но со шнурками Яроплет управился, сложнее оказалось без зеркала, дрожащими пальцами распихать по нужным дыркам серёжки, коробочку с которыми Белогор — вот же добрый человек, спасибо за предусмотрительность! — тоже прихватил. Запасной комплект, их было несколько на всякий случай. Но Яр справился, не поддался искушению повалиться в постель и немного отдышаться под предлогом целительских рекомендаций. Ещё чего не хватало!
Нелепую фамилию Жужа носил совсем молодой мальчишка, едва ли двадцати лет. Неуверенный ломкий голос дрожал и срывался, а на своего спасителя парень смотрел с таким нездоровым восхищением, что Яроплету очень хотелось взять его за шкирку и хорошенько встряхнуть. Его можно было понять, страху натерпелся, первый раз смерти в глаза заглянул, но Яру-то требовалось совсем не это!
Проговорили они с полчаса, очень сложные полчаса, но оно того стоило. Делиться подозрениями феникс не стал, это не проверенные опытные товарищи: Жужа так трепетал, что скорее начал бы не вспоминать, а выдумывать. Помнил он не так уж много. Щупальца, резкий кислый запах, который до этого сбивал ветер, шипы, их скрежет по камню, леденящий душу свист…
Вот тут Яр подобрался. Хлыстоноги трещали шипами, иначе шумели при передвижении, но не имели органов для даже самого примитивного подобия вербальной коммуникации и не издавали целенаправленно никаких звуков, доступных человеческому восприятию, даже восприятию перевёртышей в звериной форме. А свист слышал и Яроплет, который вспомнил его сейчас, после слов мальчишки. Переливчатый, слишком долгий и повторяющийся без изменений.
Кто-то из своих пытался отвлечь тварь или привлечь внимание товарищей? Надо уточнить у Белогора и остальных, кто видел картину целиком и мог слышать. Хотя звуки в горах обманчивы, сложно судить, откуда принесло тот или иной, да и эхо порой шалит, но Яр мысленно согласился с мальчишкой: свист донёсся не от оставшихся позади пограничников. От хлыстоногов? Или просто с их стороны?
Короткая, простая мелодия на четыре ноты. С равной вероятностью подобную мог издать человек, случайная птица или несмазанные дверные петли. Яроплет негромко повторил, и Жужа аж подпрыгнул от неожиданности, сразу подтвердив, что слышал именно такой звук.
Больше он ничего не вспомнил и самого Яра ни на какие мысли не натолкнул, так что феникс оставил пострадавшего отдыхать и набираться сил, а сам вернулся в пустую палату, насвистывая короткую мелодию. Несмотря на то, что звук этот был простым, списать его на случайность и какой-то неудачно застрявший в щели между камнями шип хлыстонога не получалось. То есть Яроплет не сомневался, что если рассказать об этом командиру, тот именно так и поступит, и будет по-своему прав. Но что делать с собственным чутьём, которое в голос вопило, что это важно?
В палате Яр завалился на койку, не раздеваясь и не разуваясь, закинув ноги в ботинках на спинку кровати в изножье. Он только представил, что их сейчас надо будет расшнуровать, а потом — обувать обратно, и сразу понял, что лучше немного побыть некультурным, чем так мучиться. Заложил руки за голову, прикрыл глаза и опять сосредоточился на недавних событиях.
Скалы и их обломки вокруг, присыпанные снегом. Широкое ущелье. Ветер гудит и швыряет в лицо мелкие колючие льдинки — там в это время всегда так, пока ветер не переменится. Жёсткий наст, заструги кое-где в рост человека, — на нём никаких следов, да и не может их остаться.
Впрочем, нет, следы есть. Кое-где заструги слизаны против ветра. Мелкие осколки слежавшегося снега уже давно унесло, да и более крупные раскатило — ночью ветер был особенно сильным, они перед выходом обсуждали защиту. Значит, что бы ни случилось, произошло оно раньше, ещё вчера. Что именно? Прочитать следы не удавалось, а смотреть магические обрывки вблизи Разлома бесполезно, слишком сильный фон, все мелкие остатки быстро тают.
Яроплет с командиром отряда едва не обнюхивают заструг. Командир так и буквально — он волк, на нюх не жалуется, — но уловить ничего не получается. И предположить, что здесь произошло, тоже.
Белогор, замком, что-то увлечённо объясняет ещё одному мальчишке. Они замыкают отряд, остановились в отдалении, но — на виду, всё по правилам. Последний офицер, Слепов, в стороне с внимательностью наседки зорко следит за остальными тремя мальчишками. Жужа и ещё один по инструкции прошли немного вперёд, оглядеться. Всё правильно: впереди боец в зверином обороте, маг на десяток шагов позади, прикрывает.
А вот после…
Хруст наста, этот проклятый свист, вскрик прикрывающего молодого мага — всё одновременно, и непонятно, что было раньше, и вот уже всё ущелье заполнили копошащиеся плети хлыстонога. Много, очень много, текут вдоль стен ущелья, и не сразу понятно, что это не одна тварь.
Потом… Повторился свист или ему кажется? Прикрывающий маг замер, парализованный страхом — можно понять, не каждый раз у тебя перед носом буквально из воздуха возникает такое. Не из воздуха, конечно, из широкой трещины в скале, куда тварь забилась, и там её занесло снегом, но сейчас не до объяснений.
Яроплет метнулся вперёд на инстинктах. Нестабильный щит, всё же поставленный молодым магом над боевым товарищем, смёл сам: такие вещи против хлыстонога бесполезны, но стоила уважения попытка.
Жужу задело шипами на излёте. Потом уже Яр добежал, за шкирку отшвырнул щенка назад — на чистом адреналине и магии, весил молодой волк изрядно, вряд ли в спокойном состоянии феникс смог бы повторить, — ударил…
Сейчас казалось, что важное было там, между броском, рёвом собственного пламени и плетью второго хлыстонога, протаранившей грудь. Что-то. Не свист. Свист раньше, точно раньше, и пусть повторялся, и пусть непонятно, откуда взялся вообще, но не только он. А память зацепилась за звук и отказывалась выдавать что-то ещё. Ощущение? След? Магия? Запах?.. Нет, запах вряд ли. Если волк чуял только вонь хлыстонога, то где уж Яру заметить!
Было или нет?
И кто или что свистело? Сначала — почти в момент нападения твари. Потом — когда феникс уже оказался рядом с волком. И ещё раз, перед ударом плети по груди.
И почему не получается поверить, что это просто ветер между камнями? В той щели, откуда выпали хлыстоноги. Мнительность? Или всё же что-то было?..
— Я так понимаю, тебя уже выписывают? — женский голос заставил Яроплета дёрнуться от неожиданности, но от недовольной гримасы и ругательства он сумел сдержаться. Да, рыжая сбила с мысли, но вряд ли он додумался бы до чего-нибудь прямо сейчас. И вообще, может, отвлечься сейчас — самое правильное, а там что-нибудь путное в голову придёт.
— Я готов хоть сейчас, но ты же знаешь этих целителей. — Яр невозмутимо уронил ноги со спинки в сторону и по инерции сел. В глазах на несколько мгновений опять потемнело, но своего состояния Яроплет не выдал, и Горская ничего не заметила.
Она стояла в метре, ближе к закрытой двери. Тёплые зимние сапоги до колен, прямая юбка на ладонь выше, поверх — медицинский халат. Великоватый, явно не её, а он поначалу не обратил внимания. Руки в карманах халата, взгляд насмешливо-неодобрительный.
— Надо поймать Хладана, — решил Вольнов. — Он поворчит, но отпустит. Зайдём в гостиницу за твоими вещами, потом ко мне. Квартира маленькая, но всё нужное есть.
— Ладно, — после короткой паузы ответила Летана и пошла к соседней койке, собирать свои записи.
— Ладно? — уточнил приятно удивлённый феникс. — И всё?
— А чего ещё ты ждёшь? — Горская глянула через плечо. — Благодарить как будто не за что, возмущаться тоже. Это хороший вариант. Лучше, чем брать новый номер в гостинице.
— Хм. Как объяснили знающие люди, благодарить всё-таки нужно, но мне тебя, а не наоборот. — Яроплет поднялся с постели, заложил большие пальцы за ремень брюк, не спеша приблизился к женщине. — А вот отсутствие возмущения, негодования и требований вести себя прилично озадачивает. Даже немного разочаровывает.
Лета обернулась, обняв небольшую стопку листов и скрестив на ней руки, смерила феникса взглядом с ног до головы. Неопределённо пожала плечами.
— А зачем? Причин бояться у меня нет, а даже если бы были, сцепка не позволит лишнего.
— Даже если я скажу, что кровать у меня всего одна, хотя и широкая? И откажусь обещать к тебе не приставать? — с улыбкой спросил Яр, глядя на Горскую сверху вниз с большим интересом и тщетно пытаясь вспомнить какие-то новые детали их прежнего общения. Но образ отказывался становиться менее мутным.
Зато новый складывался интересный. Летана смотрела прямо в лицо, не смущалась и не отводила глаза, но старалась ещё больше выпрямиться: она явно чувствовала себя неуютно рядом с рослым боевым магом, несмотря на то что держалась очень неплохо. И от этого Яроплету нравилось дразнить её ещё больше.
И голос. Ему нравился её голос. Не слишком высокий, глубокий, бархатистый. Она неплохо пела; это было единственное, что он вспомнил совершенно отчётливо.
— Ты можешь пообещать что угодно, но лучше сразу смирись, что отношения будут сугубо деловыми.
— Я не в твоём вкусе? — ещё шире улыбнулся Яр.
— Да, — попыталась закончить глупый разговор Летана, но никакого впечатления на феникса это не произвело.
— Это здорово, так даже интереснее, — заявил он.
Пару секунд Лета ещё пыталась его переглядеть, а потом сообразила, что вот так бодаться лоб в лоб — не лучшая тактика, и попыталась её сменить. Обошла Вольнова, старательно делая вид, что это не вызывает внутреннего напряжения. Она уговаривала себя, что он не станет её хватать, а даже если станет, сцепка позволит остановить в любой момент, но всё же рядом с малознакомым и подавляюще крупным мужчиной, столь откровенно демонстрирующим интерес, было не по себе. Мало ли что взбредёт ему в голову!
Однако перегибать феникс не стал и руки распускать — тоже, позволил Лете прошмыгнуть мимо и с независимым видом занять многострадальный стул.
— Тебе лучше полежать, пока не выписали. После такого серьёзного истощения надо поберечься, — проговорила она и спросила, не позволив высказаться на эту тему: — Заберём вещи и?.. Ты думаешь, метель к завтрашнему дню кончится?
— Да Творец знает, — отмахнулся от вопроса Яр, прошёл к постели и плюхнулся на неё, опять закинув ботинки на спинку, а руки — за голову. — Надеюсь. Ещё сходим вечером в гости к одной прелестной женщине, я уже договорился, а дальше на всю ночь я твой. И дальше, до Длинной ночи, тоже полностью в твоём распоряжении, а потом и после неё, если потребуется.
— Что за женщина? — спросила Лета нейтрально, сумев сдержать первую реакцию.
Каким бы он ни был бабником и… фениксом, вряд ли действительно первым делом, едва очнувшись, помчится к любовнице, да ещё в компании прицепленной к нему посторонней женщины. Сбрасывать со счетов эту версию Летана не спешила, но и рассматривать как единственную не собиралась. Скорее уж Вольнов продолжал её дразнить и речь шла о чём-то безобидном.
— Увидишь, — усмехнулся Яроплет и прикрыл глаза.
Повисла неловкая, давящая тишина. Давящая на Летану; феникса такие вещи, кажется, не трогали вовсе. А целительницу возрастающее чувство неловкости раздражало.
Несколько часов назад, когда Вольнов только очнулся, всё шло нормально. Ну попытался облапить, получил в нос, всё в порядке, тем более заслуженный удар он встретил достойно, без возмущения и нытья. Да и потом, когда узнал её и не повёл бровью, она тоже чувствовала себя спокойно. Даже порадовалась, что проблем и претензий с его стороны не будет и что бывшему возлюбленному хватило воспитания не вдаваться в подробности их прежних отношений.
Потом обед, потом всякие мелкие дела, и разговоры, и научный руководитель, и Даровой — опытный силовик, с которым очень легко находились общие темы для общения. А потом Лету, когда она допивала третью чашку чая в кабинете болтающего о достижениях современной науки и магии Паслёна, накрыло осознанием: она поняла, что невольно оттягивает момент, когда придёт в палату и останется наедине с Вольновым, и не сразу сумела объяснить себе почему.
Летана не ждала от феникса серьёзных гадостей, может кроме неприличных намёков и скользких шуточек, но эти мелочи не сумели бы всерьёз вывести её из равновесия. И смущением назвать это чувство не получалось,
