Тагренай держался достойно. Он смотрел на меня с задумчивым интересом, чуть наклонив голову к плечу и хмуря брови. Ни разу не перебил, лишь иногда чуть дёргал уголком губ — не то нервно, не то в выражении недовольства.
— Я, должно быть, напрасно не интересовался слухами и не подготовился с достойным тщанием к поездке сюда, — медленно, тщательно подбирая слова, ответил Грай, когда понял, что лекция окончена и теперь очередь за ним. — В моих полномочиях привлекать достойных доверия лиц к расследованию этого дела. Только мне нужны гарантии лояльности.
— Какие, например? — полюбопытствовала я.
— Откровенность на откровенность. — Он вскинул взгляд на всё ещё возвышающегося у двери Лара.
— Её спрашивай, — иронично пробасил тот. — Это не тайна, просто неприятная история. Неприятная всем нам, но боль причиняет только Ойше.
— Ойша? — тёмные глаза внимательно уставились на меня. Я задумчиво хмыкнула.
Любопытство в обмен на воспоминания. Потеря намёка на хорошее отношение в обмен на тайну, в которую я оказалась невольно втянута. Теряю я лишь неуловимую тень, без которой жила и раньше, и вновь вспоминаю боль, с которой давно смирилась. Зато приобретаю полезную информацию и удовлетворяю своё любопытство. Впрочем, сомневаюсь, что он действительно выдаст первым встречным какую-то важную тайну, но попытаться стоит.
Говорят, любопытство сгубило кошку.
— Мы ответим на твои вопросы, Грай, — кивнула я. — Так что это за нож?
— Неделю назад в столице нашли тело важного курьера, орудие убийства на месте преступления отсутствовало.
— И почему ты ищешь убийц здесь? — поинтересовался Лар, уже усевшийся на стул.
— Я, главным образом, ищу не убийц, а пытаюсь нащупать следы чего-то куда более серьёзного. Дело в том, что курьер вёз очень важную депешу. Предположительно, информация эта касалась сущности и природы Серых и могла помочь навсегда избавиться от этой напасти. Увы, человек, отправлявший послание, также безвозвратно мёртв и все нити оборваны. Кто-то очень не хочет подобного исхода для наших соседей.
— Да кто во всём Приграничье может не хотеть раз и навсегда с ними разделаться?! — возмущённо выдохнула Кана, всплеснув руками.
— Не скажи, — качнул головой Ларшакэн. — Ратуша Баладдара — одно из наиболее безопасных мест во всём мире. Тем, кто сидит за её стенами, не страшны никакие Серые. А как очень правильно выразилась на эту тему Ойша, вольница у нас действительно уникальная. Королю — бельмо в глазу, и он воспользуется любой возможностью, чтобы прижать нас к ногтю. Но простому люду это не принесёт убытков. Подумаешь, налоги поднимут! Так и торговать станет удобнее, и траты на содержание Пограничных отпадут. И это не говоря о спокойствии, которое вообще бесценно. А кое для кого, кто не рискует каждый миг своей шеей, налоговые льготы и возможность по собственному усмотрению толковать законы — достойный повод оберегать Серых от полного уничтожения.
— А как, кстати, Пограничные отреагируют на возможность их роспуска? — уточнил, пользуясь случаем, Грай.
— Есть некоторые маньяки, — признал отставной старшина. — Но большинство сделают этот день своим личным большим праздником. За возможность навсегда разделаться с Серыми любой Пограничный отдаст свою душу отродьям Белого на растерзание. Да не только Стражи, простые люди тоже будут готовы отдать за это очень многое. Так что в этом вопросе король может рассчитывать на безоговорочную поддержку местных жителей.
— Мне кажется, или ты недоволен этим? — напряжённо поинтересовался ужастик, разглядывая великана.
— Приграничье в таком случае потеряет определённую часть своего очарования. Я хочу, чтобы не стало Серых, но понимаю, что в случае их исчезновения мы перестанем быть такими, какие есть. Люди хорошо объединяются только перед лицом серьёзной опасности извне, а вскоре после исчезновения оной здесь станет… так же, как и везде. Но я в любом случае за уничтожение этих тварей. Уже только потому, что дети не должны платить болью и страданием за доверие взрослых друг другу.
— Дети? — нахмурившись, переспросил Грай.
— Ты так и не ответил, — перебила его я. — Откуда ты взял этот нож?
— Курьера сопровождал Пограничный страж. К счастью, эти ребята чрезвычайно приметны в столице, поэтому его запомнили в гостинице, где обнаружили труп курьера. Там нашли след, ведущий в Баладдар, а здесь вычислить его оказалось несложно, всё-таки военные, легко узнать, кто отсутствует в казармах. Правда, к тому моменту, как я до них добрался, страж отсутствовал слишком основательно: его нашли мёртвым, вот с этим кинжалом в груди, через четверо суток после смерти курьера. Увы, кинжал слишком долго пробыл в теле стража и выяснить, именно им или подобным убили посланца, невозможно. Меня беспокоил вопрос, как этот Пограничный умудрился оказаться в двух местах одновременно — никто не отмечал его длительного отсутствия — но появление перевёртыша очень кстати напомнило о существовании этих примечательных существ. Судя по тому, что никто не заметил странностей в поведении стража в последние дни перед смертью, перевёртыш как раз сопровождал курьера под личиной. Зачем — боги знают! Но вряд ли для защиты: насколько знаю, перевёртыши хоть и копируют тело, и даже верхние слои ауры, полностью перенимать способности не способны. Скорее, для усыпления бдительности курьера. Личность его пока установить не удалось, да мне кажется, она особенной роли не играет. Вот, собственно, вся история.
— И тебе просто так отдали орудие убийства? — не поверила я.
— Нет, мне отдали его по официальному запросу вместе с заключением местных экспертов и описанием ритуала, причём с возвратом, — хмыкнул гость из столицы. — Следователь по тому делу не больно-то разговорчивый тип, даже с учётом местного колорита, но зато архивариус оказался общительным. Он и порекомендовал тебя как лучшего в городе оружейника. Впрочем, Таймарен Ла'Ташшор вроде бы согласился взять эту историю себе, а он потолковей будет. Есть ощущение, что взрыв и этот перевёртыш относятся сюда же, но повода для официального объединения всех трёх дел нет. Я ответил на твой вопрос?
— На этот — да, теперь следующий. Кто ты такой, кто он такой, насколько вы знакомы и как связаны цели вашего пребывания здесь?
Ужастик бросил неприязненный взгляд на северянина. Тот безмятежно улыбнулся уголками губ и посмотрел на меня.
— Если хочешь, я отвечу, — предложил он.
— Мы выслушаем обе версии, — хмыкнул Лар, перебивая собравшегося возражать Тагреная.
— Сар Анагор — эмиссар по особым поручениям Его Величества Ерашия Третьего, он служит в Тайной Канцелярии, а я… зовусь «дальним братом», но фактически выполняю те же функции для Совета Кланов Северного Края. Я имел честь познакомиться с саром, когда ему отдали приказ устранить меня за… недостаточную лояльность королевской власти и тесное сотрудничество с нелегальной организацией, узурпировавшей власть в Северной провинции Турана, так, кажется, это звучало в оригинале, — невозмутимо сообщил он. — Что же касается целей нашего тут пребывания, они действительно никак не связаны. Я говорил чистую правду, я приехал сюда ради библиотеки и только, а распоряжение о заказе с приложенным к нему рисунком застало меня уже здесь. Просто Баладдар — небольшой город, а ты — лучший в нём оружейник.
— Грай? — я перевела взгляд на ужастика. Тот едва заметно поморщился, но кивнул.
— Всё верно.
— И почему же ты его всё-таки не убил?
— Он честно пытался, — с сочувственной иронией пожал плечами северянин.
Сейчас, когда эти двое сидели рядом, становилось понятно, что Таллий старше своего оппонента. Даже если биологическим возрастом они близки, но… опыт, мировосприятие, отношение к жизни — всё в сумме давало интересный эффект. Грай отнюдь не мальчишка, но в сравнении с этим «дальним братом» выглядел именно таковым. Уже не щенок, но ещё не взрослый зверь — недопёсок.
— А потом? — уточнил Пограничный.
— А потом его отозвали, Совет нашёл общий язык с королём.
— Любопытная история.
— Не спорю, — кивнул северянин. — Только уж больно длинная. Если вкратце пересказывать всё, что успело случиться за те семь месяцев, которые мы играли в догонялки по территории обитаемого мира, мы просидим тут пару дней, — он развёл руками.
— Ещё что-нибудь? — осведомился Грай. Мы с Ларом переглянулись и одновременно рассеянно пожали плечами, а Кана недовольно фыркнула и пошла греметь кастрюлями, красноречиво выражая собственное отношение. Ну да, тайна оказалась совсем не такой страшной, как могла... — Раз ко мне вопросов больше нет, может, вы уже расскажете, что происходит с Ойшей?
— Да это, в общем, тоже тот ещё секрет, — фыркнул Ларшакэн. — Почитай, полгорода знает. Был бы ты из Приграничья, тебе бы любой местный рассказал.
— А тебе это вообще зачем? — полюбопытствовала я, перебив ворчание старшего товарища.
— Во-первых, напугать меня довольно сложно, а ты вчера вечером выглядела по-настоящему страшно. Глупо не попытаться разобраться в природе такого явления. Во-вторых, я просто не люблю что-то не понимать, особенно, что-то настолько серьёзное. А в-третьих, вдруг я смогу помочь? — он пристально смотрел на меня, будто пытаясь через глаза заглянуть в душу.
— Развелось помощников, — скривилась я, а Лар торжествующе хмыкнул. Я даже смотреть в его сторону не стала. Что я, не знаю, как выглядит его довольная рожа? Тьфу! — Ничем ты мне не поможешь. Ни ты, ни друг твой, — я кивнула на северянина. — Со мной уже ничего не происходит, я просто живу. Точнее, происходит, но самое значимые события последнего времени — вы двое и тот тип, что пытался меня вчера убить.
— То есть ты хочешь сказать… — ехидно начал Тагренай.
— Я хочу сказать, ты неверно сформулировал вопрос, — оборвала его, чуть повысив голос, и смерила недовольным взглядом. — Я просто Порченая, только и всего.
— Но это же сказки! — изумлённо воскликнул ужастик, разглядывая меня с недоверием. Я лишь хмыкнула, а северянин с недоумением спросил:
— И что в тебе испортилось?
— Да обычная страшилка, чтобы дети домой возвращались вовремя, — с ещё большим недоверием ответил Грай, сосредоточенно хмурясь. — Говорят, что Серые воруют детей и из них выращивают Отродий — тварей, внешне похожих на них самих. Только, если верить этой сказке, Отродья являются порождениями полусферы Хаоса, нечто вроде големов, или, скорее, элементалей, они всегда на острие атаки и уничтожить их почти невозможно. Или в другой версии, просто превращают детей в себе подобных. А Порченые — это те, кому каким-то чудом удалось избежать такого исхода. Но из человека нельзя сделать духа стихии, это… невозможно!
— Про Отродий я за годы службы никогда не слышал и в глаза их не видел, так что это точно сказка. Серые делают из человеческих детей себе подобных. Со взрослыми этот фокус, видимо, не проходит, потому что живыми взрослых они не берут, а детей — воруют. Когда мы вытащили оттуда Ойшу, в ней уже оставалось очень мало человеческого, — пожал плечами Лар. — За спасение её души и разума Кай заплатил мастеру Смерти половиной своей жизни. Впрочем, тот старик, хоть и не остался внакладе, плату отработал сполна и очень честно. Да и умер Кайнашэн спокойным, а это стоит дороже, чем жизнь до ста лет в муках, — последняя фраза адресовалась исключительно мне.
Вспоминая эту историю, бывший Пограничный не уставал повторять, что я ни в чём не виновата перед отцом и, сложись всё иначе, он сам бы себя проклял. Я знала, что старшина прав — отец сам часто повторял это и действительно умер в покое — но всё равно чувствовала свою… не вину, нет. Скорее, ответственность перед его памятью, и изо всех сил старалась оправдать его надежды.
— Но… как?! — Ужастик в полной растерянности переводил взгляд с меня на Ларшакэна и обратно.
— Не знаю, — я вздохнула. — Когда сработало оповещение о нападении, я была в гостях у подруги, их дом находился ближе к стене. Серые тогда очень быстро ворвались в город. Её беременную мать, которая оставалась с нами дома, убили. Та пыталась спрятать нас в подполе, но Серые не настолько тупые, как принято считать. Нас вытащили, уволокли в лагерь. А там... когда всё это случилось, мне было девять лет и о магии я знала очень мало. Они проводили какие-то ритуалы на крови с плясками, ритуальными песнями, какими-то запахами, после которых мне на память оставались тонкие, быстро подживающие царапины. — Я прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. — Сначала это было страшно, потом привычно, а потом больно. Никто не бил, не пытал, боль приходила изнутри, сама. Наверное, так умирала моя душа и разум, изменялось тело. Сначала я жила между этими приступами, с ужасом ожидая следующего раза. Потом… между ними не осталось ничего, и я жила только ими. А потом, когда не осталось уже почти совсем ничего, я очнулась в своей постели, а возле меня на коленях стоял отец и рыдал. Это, наверное, был единственный случай на моей памяти, когда он плакал. Подругу спасти не удалось: к тому моменту, когда за мной пришли, я, кажется, единственная ещё сохранила хоть какие-то человеческие черты. Вот и вся история. Я потом долго ещё привыкала к тому, что снова человек, и так до конца не привыкла. Но с этим можно жить. Главное, держать себя в руках и… не убивать, — резюмировала со вздохом. Почему-то сейчас было почти не больно это вспоминать. Может, и правда переболела? — До недавнего времени мы полагали, что последняя проблема отпала, смерть Серых больше не оказывает на меня такого психологического воздействия. Но, как оказалось, смерть от моей руки кого-то, кроме этих тварей, всё равно выбивает из колеи.
— Почему ты ушёл из Пограничной стражи? — с расстановкой спросил ужастик после долгого молчания, нарушаемого только стуком ножа по доске, тихими всхлипами занятой готовкой Каны и звуком часов.
— Хорош же из меня был после этого старшина, — иронично хмыкнул великан.
— Ты ушёл без приказа? — понимающе уточнил Грай.
— Это само собой, но я не потому подал в отставку. Старшина отвечает за людей. А когда за кровавой пеленой ярости различаешь только «свой-чужой», отдавать и выполнять приказы не очень-то получается, — насмешливо ухмыльнулся Лар. — У меня с тех пор на этих тварей нечто вроде хронической аллергии: когда они рядом, я впадаю в бешенство.
— И часто здесь такое случается? — мрачно спросил Тагренай.
— Не так чтобы, — пожал плечами Ларшакэн. — Но регулярно. Воруют детей достаточно часто, а вот спасти не удаётся почти никого, обычно это везение или случайность. Но в той сказке про порченных мало правды, ничего страшного и потустороннего в котёнке нет. Если её не злить, — ехидно резюмировал он и взъерошил мне волосы. Движение было столь молниеносным, что я даже пикнуть не успела в знак протеста, только недовольно оскалилась, сморщив нос, и пригладила встопорщившиеся прядки.
— Пользуешься, что я с тобой не справлюсь, да? — несколько переигрывая, возмутилась я. — Кстати, а почему вы так хором удивились, когда Лар меня котёнком назвал? — я с любопытством заметалась взглядом от одного мужчины к другому, не зная, кто из них решит ответить.
К моему удивлению, этот вопрос вызвал куда больше эмоций, нежели весь предыдущий серьёзный разговор. Ларшакэн расхохотался, а северянин с ужастиком
— Я, должно быть, напрасно не интересовался слухами и не подготовился с достойным тщанием к поездке сюда, — медленно, тщательно подбирая слова, ответил Грай, когда понял, что лекция окончена и теперь очередь за ним. — В моих полномочиях привлекать достойных доверия лиц к расследованию этого дела. Только мне нужны гарантии лояльности.
— Какие, например? — полюбопытствовала я.
— Откровенность на откровенность. — Он вскинул взгляд на всё ещё возвышающегося у двери Лара.
— Её спрашивай, — иронично пробасил тот. — Это не тайна, просто неприятная история. Неприятная всем нам, но боль причиняет только Ойше.
— Ойша? — тёмные глаза внимательно уставились на меня. Я задумчиво хмыкнула.
Любопытство в обмен на воспоминания. Потеря намёка на хорошее отношение в обмен на тайну, в которую я оказалась невольно втянута. Теряю я лишь неуловимую тень, без которой жила и раньше, и вновь вспоминаю боль, с которой давно смирилась. Зато приобретаю полезную информацию и удовлетворяю своё любопытство. Впрочем, сомневаюсь, что он действительно выдаст первым встречным какую-то важную тайну, но попытаться стоит.
Говорят, любопытство сгубило кошку.
— Мы ответим на твои вопросы, Грай, — кивнула я. — Так что это за нож?
— Неделю назад в столице нашли тело важного курьера, орудие убийства на месте преступления отсутствовало.
— И почему ты ищешь убийц здесь? — поинтересовался Лар, уже усевшийся на стул.
— Я, главным образом, ищу не убийц, а пытаюсь нащупать следы чего-то куда более серьёзного. Дело в том, что курьер вёз очень важную депешу. Предположительно, информация эта касалась сущности и природы Серых и могла помочь навсегда избавиться от этой напасти. Увы, человек, отправлявший послание, также безвозвратно мёртв и все нити оборваны. Кто-то очень не хочет подобного исхода для наших соседей.
— Да кто во всём Приграничье может не хотеть раз и навсегда с ними разделаться?! — возмущённо выдохнула Кана, всплеснув руками.
— Не скажи, — качнул головой Ларшакэн. — Ратуша Баладдара — одно из наиболее безопасных мест во всём мире. Тем, кто сидит за её стенами, не страшны никакие Серые. А как очень правильно выразилась на эту тему Ойша, вольница у нас действительно уникальная. Королю — бельмо в глазу, и он воспользуется любой возможностью, чтобы прижать нас к ногтю. Но простому люду это не принесёт убытков. Подумаешь, налоги поднимут! Так и торговать станет удобнее, и траты на содержание Пограничных отпадут. И это не говоря о спокойствии, которое вообще бесценно. А кое для кого, кто не рискует каждый миг своей шеей, налоговые льготы и возможность по собственному усмотрению толковать законы — достойный повод оберегать Серых от полного уничтожения.
— А как, кстати, Пограничные отреагируют на возможность их роспуска? — уточнил, пользуясь случаем, Грай.
— Есть некоторые маньяки, — признал отставной старшина. — Но большинство сделают этот день своим личным большим праздником. За возможность навсегда разделаться с Серыми любой Пограничный отдаст свою душу отродьям Белого на растерзание. Да не только Стражи, простые люди тоже будут готовы отдать за это очень многое. Так что в этом вопросе король может рассчитывать на безоговорочную поддержку местных жителей.
— Мне кажется, или ты недоволен этим? — напряжённо поинтересовался ужастик, разглядывая великана.
— Приграничье в таком случае потеряет определённую часть своего очарования. Я хочу, чтобы не стало Серых, но понимаю, что в случае их исчезновения мы перестанем быть такими, какие есть. Люди хорошо объединяются только перед лицом серьёзной опасности извне, а вскоре после исчезновения оной здесь станет… так же, как и везде. Но я в любом случае за уничтожение этих тварей. Уже только потому, что дети не должны платить болью и страданием за доверие взрослых друг другу.
— Дети? — нахмурившись, переспросил Грай.
— Ты так и не ответил, — перебила его я. — Откуда ты взял этот нож?
— Курьера сопровождал Пограничный страж. К счастью, эти ребята чрезвычайно приметны в столице, поэтому его запомнили в гостинице, где обнаружили труп курьера. Там нашли след, ведущий в Баладдар, а здесь вычислить его оказалось несложно, всё-таки военные, легко узнать, кто отсутствует в казармах. Правда, к тому моменту, как я до них добрался, страж отсутствовал слишком основательно: его нашли мёртвым, вот с этим кинжалом в груди, через четверо суток после смерти курьера. Увы, кинжал слишком долго пробыл в теле стража и выяснить, именно им или подобным убили посланца, невозможно. Меня беспокоил вопрос, как этот Пограничный умудрился оказаться в двух местах одновременно — никто не отмечал его длительного отсутствия — но появление перевёртыша очень кстати напомнило о существовании этих примечательных существ. Судя по тому, что никто не заметил странностей в поведении стража в последние дни перед смертью, перевёртыш как раз сопровождал курьера под личиной. Зачем — боги знают! Но вряд ли для защиты: насколько знаю, перевёртыши хоть и копируют тело, и даже верхние слои ауры, полностью перенимать способности не способны. Скорее, для усыпления бдительности курьера. Личность его пока установить не удалось, да мне кажется, она особенной роли не играет. Вот, собственно, вся история.
— И тебе просто так отдали орудие убийства? — не поверила я.
— Нет, мне отдали его по официальному запросу вместе с заключением местных экспертов и описанием ритуала, причём с возвратом, — хмыкнул гость из столицы. — Следователь по тому делу не больно-то разговорчивый тип, даже с учётом местного колорита, но зато архивариус оказался общительным. Он и порекомендовал тебя как лучшего в городе оружейника. Впрочем, Таймарен Ла'Ташшор вроде бы согласился взять эту историю себе, а он потолковей будет. Есть ощущение, что взрыв и этот перевёртыш относятся сюда же, но повода для официального объединения всех трёх дел нет. Я ответил на твой вопрос?
— На этот — да, теперь следующий. Кто ты такой, кто он такой, насколько вы знакомы и как связаны цели вашего пребывания здесь?
Ужастик бросил неприязненный взгляд на северянина. Тот безмятежно улыбнулся уголками губ и посмотрел на меня.
— Если хочешь, я отвечу, — предложил он.
— Мы выслушаем обе версии, — хмыкнул Лар, перебивая собравшегося возражать Тагреная.
— Сар Анагор — эмиссар по особым поручениям Его Величества Ерашия Третьего, он служит в Тайной Канцелярии, а я… зовусь «дальним братом», но фактически выполняю те же функции для Совета Кланов Северного Края. Я имел честь познакомиться с саром, когда ему отдали приказ устранить меня за… недостаточную лояльность королевской власти и тесное сотрудничество с нелегальной организацией, узурпировавшей власть в Северной провинции Турана, так, кажется, это звучало в оригинале, — невозмутимо сообщил он. — Что же касается целей нашего тут пребывания, они действительно никак не связаны. Я говорил чистую правду, я приехал сюда ради библиотеки и только, а распоряжение о заказе с приложенным к нему рисунком застало меня уже здесь. Просто Баладдар — небольшой город, а ты — лучший в нём оружейник.
— Грай? — я перевела взгляд на ужастика. Тот едва заметно поморщился, но кивнул.
— Всё верно.
— И почему же ты его всё-таки не убил?
— Он честно пытался, — с сочувственной иронией пожал плечами северянин.
Сейчас, когда эти двое сидели рядом, становилось понятно, что Таллий старше своего оппонента. Даже если биологическим возрастом они близки, но… опыт, мировосприятие, отношение к жизни — всё в сумме давало интересный эффект. Грай отнюдь не мальчишка, но в сравнении с этим «дальним братом» выглядел именно таковым. Уже не щенок, но ещё не взрослый зверь — недопёсок.
— А потом? — уточнил Пограничный.
— А потом его отозвали, Совет нашёл общий язык с королём.
— Любопытная история.
— Не спорю, — кивнул северянин. — Только уж больно длинная. Если вкратце пересказывать всё, что успело случиться за те семь месяцев, которые мы играли в догонялки по территории обитаемого мира, мы просидим тут пару дней, — он развёл руками.
— Ещё что-нибудь? — осведомился Грай. Мы с Ларом переглянулись и одновременно рассеянно пожали плечами, а Кана недовольно фыркнула и пошла греметь кастрюлями, красноречиво выражая собственное отношение. Ну да, тайна оказалась совсем не такой страшной, как могла... — Раз ко мне вопросов больше нет, может, вы уже расскажете, что происходит с Ойшей?
— Да это, в общем, тоже тот ещё секрет, — фыркнул Ларшакэн. — Почитай, полгорода знает. Был бы ты из Приграничья, тебе бы любой местный рассказал.
— А тебе это вообще зачем? — полюбопытствовала я, перебив ворчание старшего товарища.
— Во-первых, напугать меня довольно сложно, а ты вчера вечером выглядела по-настоящему страшно. Глупо не попытаться разобраться в природе такого явления. Во-вторых, я просто не люблю что-то не понимать, особенно, что-то настолько серьёзное. А в-третьих, вдруг я смогу помочь? — он пристально смотрел на меня, будто пытаясь через глаза заглянуть в душу.
— Развелось помощников, — скривилась я, а Лар торжествующе хмыкнул. Я даже смотреть в его сторону не стала. Что я, не знаю, как выглядит его довольная рожа? Тьфу! — Ничем ты мне не поможешь. Ни ты, ни друг твой, — я кивнула на северянина. — Со мной уже ничего не происходит, я просто живу. Точнее, происходит, но самое значимые события последнего времени — вы двое и тот тип, что пытался меня вчера убить.
— То есть ты хочешь сказать… — ехидно начал Тагренай.
— Я хочу сказать, ты неверно сформулировал вопрос, — оборвала его, чуть повысив голос, и смерила недовольным взглядом. — Я просто Порченая, только и всего.
— Но это же сказки! — изумлённо воскликнул ужастик, разглядывая меня с недоверием. Я лишь хмыкнула, а северянин с недоумением спросил:
— И что в тебе испортилось?
— Да обычная страшилка, чтобы дети домой возвращались вовремя, — с ещё большим недоверием ответил Грай, сосредоточенно хмурясь. — Говорят, что Серые воруют детей и из них выращивают Отродий — тварей, внешне похожих на них самих. Только, если верить этой сказке, Отродья являются порождениями полусферы Хаоса, нечто вроде големов, или, скорее, элементалей, они всегда на острие атаки и уничтожить их почти невозможно. Или в другой версии, просто превращают детей в себе подобных. А Порченые — это те, кому каким-то чудом удалось избежать такого исхода. Но из человека нельзя сделать духа стихии, это… невозможно!
— Про Отродий я за годы службы никогда не слышал и в глаза их не видел, так что это точно сказка. Серые делают из человеческих детей себе подобных. Со взрослыми этот фокус, видимо, не проходит, потому что живыми взрослых они не берут, а детей — воруют. Когда мы вытащили оттуда Ойшу, в ней уже оставалось очень мало человеческого, — пожал плечами Лар. — За спасение её души и разума Кай заплатил мастеру Смерти половиной своей жизни. Впрочем, тот старик, хоть и не остался внакладе, плату отработал сполна и очень честно. Да и умер Кайнашэн спокойным, а это стоит дороже, чем жизнь до ста лет в муках, — последняя фраза адресовалась исключительно мне.
Вспоминая эту историю, бывший Пограничный не уставал повторять, что я ни в чём не виновата перед отцом и, сложись всё иначе, он сам бы себя проклял. Я знала, что старшина прав — отец сам часто повторял это и действительно умер в покое — но всё равно чувствовала свою… не вину, нет. Скорее, ответственность перед его памятью, и изо всех сил старалась оправдать его надежды.
— Но… как?! — Ужастик в полной растерянности переводил взгляд с меня на Ларшакэна и обратно.
— Не знаю, — я вздохнула. — Когда сработало оповещение о нападении, я была в гостях у подруги, их дом находился ближе к стене. Серые тогда очень быстро ворвались в город. Её беременную мать, которая оставалась с нами дома, убили. Та пыталась спрятать нас в подполе, но Серые не настолько тупые, как принято считать. Нас вытащили, уволокли в лагерь. А там... когда всё это случилось, мне было девять лет и о магии я знала очень мало. Они проводили какие-то ритуалы на крови с плясками, ритуальными песнями, какими-то запахами, после которых мне на память оставались тонкие, быстро подживающие царапины. — Я прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. — Сначала это было страшно, потом привычно, а потом больно. Никто не бил, не пытал, боль приходила изнутри, сама. Наверное, так умирала моя душа и разум, изменялось тело. Сначала я жила между этими приступами, с ужасом ожидая следующего раза. Потом… между ними не осталось ничего, и я жила только ими. А потом, когда не осталось уже почти совсем ничего, я очнулась в своей постели, а возле меня на коленях стоял отец и рыдал. Это, наверное, был единственный случай на моей памяти, когда он плакал. Подругу спасти не удалось: к тому моменту, когда за мной пришли, я, кажется, единственная ещё сохранила хоть какие-то человеческие черты. Вот и вся история. Я потом долго ещё привыкала к тому, что снова человек, и так до конца не привыкла. Но с этим можно жить. Главное, держать себя в руках и… не убивать, — резюмировала со вздохом. Почему-то сейчас было почти не больно это вспоминать. Может, и правда переболела? — До недавнего времени мы полагали, что последняя проблема отпала, смерть Серых больше не оказывает на меня такого психологического воздействия. Но, как оказалось, смерть от моей руки кого-то, кроме этих тварей, всё равно выбивает из колеи.
— Почему ты ушёл из Пограничной стражи? — с расстановкой спросил ужастик после долгого молчания, нарушаемого только стуком ножа по доске, тихими всхлипами занятой готовкой Каны и звуком часов.
— Хорош же из меня был после этого старшина, — иронично хмыкнул великан.
— Ты ушёл без приказа? — понимающе уточнил Грай.
— Это само собой, но я не потому подал в отставку. Старшина отвечает за людей. А когда за кровавой пеленой ярости различаешь только «свой-чужой», отдавать и выполнять приказы не очень-то получается, — насмешливо ухмыльнулся Лар. — У меня с тех пор на этих тварей нечто вроде хронической аллергии: когда они рядом, я впадаю в бешенство.
— И часто здесь такое случается? — мрачно спросил Тагренай.
— Не так чтобы, — пожал плечами Ларшакэн. — Но регулярно. Воруют детей достаточно часто, а вот спасти не удаётся почти никого, обычно это везение или случайность. Но в той сказке про порченных мало правды, ничего страшного и потустороннего в котёнке нет. Если её не злить, — ехидно резюмировал он и взъерошил мне волосы. Движение было столь молниеносным, что я даже пикнуть не успела в знак протеста, только недовольно оскалилась, сморщив нос, и пригладила встопорщившиеся прядки.
— Пользуешься, что я с тобой не справлюсь, да? — несколько переигрывая, возмутилась я. — Кстати, а почему вы так хором удивились, когда Лар меня котёнком назвал? — я с любопытством заметалась взглядом от одного мужчины к другому, не зная, кто из них решит ответить.
К моему удивлению, этот вопрос вызвал куда больше эмоций, нежели весь предыдущий серьёзный разговор. Ларшакэн расхохотался, а северянин с ужастиком
