— Завернём, но и перед ней — тоже. Не люблю подобные вещи надолго откладывать, мне всё время кажется, что любое вот такое промедление может оказаться фатальным. Может, я псих, но от мысли, что за меня отомстят, мне становится гораздо легче, — сообщил со смешком.
— Предчувствие? — с лёгкой настороженностью уточнил Лар.
— Нет, просто привычка. Оправдывается эта паранойя очень редко, но я предпочитаю в таких вещах перестраховываться.
Много времени составление очередного послания не заняло, равно как и его отправка, и где-то через час после этого разговора мы с оружейницей уже подходили к проклятому трактиру. Почти весь путь проделали в задумчивом молчании, перебрасываясь только короткими фразами. И лишь на подходе к цели Ойша полюбопытствовала:
— Слушай, давно хотела спросить, о чём вы с Ларом постоянно наедине шепчетесь, если все серьёзные вопросы вроде бы обсуждаете при мне?
— Ты не поверишь, — весело ответил я. — Исключительно о высоком и прекрасном, по большей части о классической литературе. При такой внешности и биографии в нём довольно сложно заподозрить возвышенную натуру, но с ним действительно интересно всё это обсудить.
— Всё с вами ясно, — хихикнула она. — Ну да, Лар разносторонний, хорошо тебя понимаю. А что ты хочешь обсудить с северянином?
— Их Праотца. Понимаешь, мне не даёт покоя мысль, что он может быть связан с этим созданием на площади и что сам Таллий оказался здесь неслучайно. Нет, он вряд ли врал, когда отвечал на вопросы, но мало ли о чём думали старейшины! А ещё, как ни крути, этот тип — единственный после тебя и Лара человек, которому я могу здесь доверять. Есть ещё Таймарен, следователь, но он может оказаться предвзятым, а Таллий — не местный, вряд ли он лично заинтересован в каких-то здешних событиях. Ну, если только они не коснутся тебя, — не удержался от небольшой шпильки.
— Издеваешься, да? Ладно, а зачем тебе вообще эта история с сущностью, заключённой в ратуше? Ты вроде бы убийство расследовал, причём тут она?
— «Убийство»... — задумчиво повторил я. — Не хочу показаться циничным, но смерть одного бродяги и одного стража — события не того масштаба, чтобы ими заинтересовалась Тайная Канцелярия. То есть их я тоже расследую, но главное сейчас — разобраться, что здесь происходит. Сфера моей компетенции — безопасность страны, и я голову готов поставить, что в Баладдаре зреет что-то серьёзное, способное этой самой безопасности угрожать. Нет, не думаю, что тут пахнет покушением на короля или гражданской войной, масштабы меньше, но... Приграничье — это всё-таки лаккат Турана, что бы по этому поводу ни думали местные обитатели. А та пара трупов была просто тревожным звоночком и поводом заинтересоваться. Все здешние проблемы же так или иначе связаны с Серыми. Я не уверен, что сумею разобраться в том, в чём не могли разобраться три века до меня, но постараюсь. Большинство людей, занимавшихся этим вопросом, отталкивались от полного отсутствия каких-то сведений о происхождении этих тварей. А мне начинает казаться, что кто-то здесь знает гораздо больше, чем принято считать.
— То есть послание действительно существовало?
— Какое-то время мне казалось, что это всё ложь, но теперь уже сомневаюсь. Похоже, его правда кто-то отправил, но об этом прознали те, кто все годы хранил тайну, и попросту устранили гонцов. Хотя самого «предателя», вероятно, до сих пор не вычислили, потому что за те дни, что прошли со смерти курьера, не случилось ни одной подозрительной смерти. Если не считать перевёртыша, напавшего на тебя в лавке, но отследить его связи пока не удаётся. Кроме того, человек, который написал моему начальнику письмо и выступил посредником, не был дураком, перестраховщиком или наивным мальчишкой, он не стал бы сочинять такое, столкнувшись просто со слухами. Значит, он поверил, а если поверил он, предоставленная версия была логична и чрезвычайно правдоподобна. А поскольку никаких конкретных зацепок у меня нет, я просто соберу все местные необъяснимые странности и попытаюсь в них разобраться — сначала отдельно, а потом сложив в общую кучу. Не считая убийств, которые меня сюда привели, таких странностей наблюдается несколько: Серые и связанные с ними твои таланты, сущность с площади, поведение перевёртыша и вообще его активное участие, отсутствие здесь достаточного количества боевых магов. Ну и то непонятное покушение на меня, если оно действительно было покушением.
— Солидно, — задумчиво хмыкнула девушка в ответ. — За неделю вряд ли управишься.
— А меня никто не ограничивает во времени. Ну, кроме замысла неведомого пока злодея. Хотя у меня всё больше подозрений вызывает здешний лаккат. Он либо дурак и ничего не видит, либо сволочь и всё контролирует, причём второе вероятнее.
— Досадно. Мне он казался хорошим человеком, — вздохнула Нойшарэ и толкнула дверь трактира, возле которой мы уже несколько секунд топтались, завершая разговор.
Северянина в общем зале не обнаружилось, но хозяин заведения утверждал, что постоялец никуда не выходил. Поскольку гостиница располагалась в дальнем конце здания и выход имела всего один, это внушало оптимизм. Отправленный к северянину с вопросами парень из числа обслуги вернулся вскоре и сообщил, что жилец гостей примет, после чего проводил нас к нужной двери.
— Садитесь, гости дорогие. Чем обязан? — спросил Таллий, не скрывая удивления, когда мы вошли в комнату. Он сидел в одном из четырёх узких кресел у стола, на котором лежало несколько книг, и явно до нашего прихода что-то сосредоточенно читал. Шуба, разумеется, была при хозяине.
— Ойша, давай сначала ты, — предложил я своей спутнице. Та кивнула и демонстративно устроилась на противоположном от северянина сидении.
В разговор я не особенно вслушивался и не вглядывался в образцы, которые оружейница принесла клиенту для ознакомления — камни, бруски металла, какие-то эскизы. Гораздо интересней оказалось молча наблюдать за этой парой со стороны. Одна проблема: очень сложно было удержаться, чтобы не начать потешаться над Нойшарэ. Сдерживался я не столько из сострадания, сколько из солидарности. Чем-то её собственное поведение и состояние напоминало моё собственное во времена знакомства с этим человеком.
Нет, подоплёка-то была совсем другая, упаси меня боги от таких извращений. Но... Таллий внешне оставался точно таким же спокойным и сосредоточенным, каким бывал всегда. И я прекрасно помнил, как бесила меня эта лёгкая снисходительная улыбка и насмешливый взгляд, а потому искренне сочувствовал Нойшарэ. Честно говоря, ей было даже хуже, потому что мне доставалось снисхождение наставника, на которое я почти перестал обращать внимание, когда впервые спас задницу этого северянина, а на Ойшу Таллий смотрел... у меня возникала всего одна, но зато очень точная ассоциация: так умудрённый опытом аристократ смотрит на шестнадцатилетнюю девочку, которая является его невестой. Некоторое умиление, мужской интерес, немного самодовольства и полная, безграничная уверенность, что девчонка уже никуда не денется. Судя по тому, что я успел узнать об Ойше, она сейчас едва сдерживалась от попытки убийства.
Вот интересно, Таллий вроде бы действительно умный человек. Неужели он не понимает, что такое отношение совсем не подходит данной конкретной особе? Просветить его, что ли? Северянина-то не жалко, но как бы он дров не наломал и как бы всё это не аукнулось девушке!
Правда, понаблюдав за ними ещё, мнение своё я изменил. Сквозь привычную снисходительность северянина проглядывали совсем другие, непонятные мне эмоции. Грусть? Усталость?
Их разговор занял не больше четверти часа, после чего Ойша тронула меня за плечо, отвлекая от раздумий, и кивнула на Анатара, давая понять, что моя очередь задавать вопросы.
— Кто такой Праотец? — в лоб спросил я, внимательно разглядывая закадычного врага. Тот удивлённо вскинул брови и поинтересовался:
— А он-то тебе зачем?
— Надо. Для дела. Так кто он?
— Старейшины рассказывают, что...
— Эту версию я знаю, — оборвал, не дав ему толком начать. — Меня интересует правда. Кто он или, вернее, что он такое, и как он связан с той сущностью, что заключена здесь, в ратуше.
— Почему ты думаешь, что они связаны? — озадаченно переспросил северянин. Кажется, не притворялся и действительно не понимал вопроса.
— Ты сам говорил, что по ощущениям похоже. А кроме того, ваши старейшины наверняка не просто так прислали тебя сюда, не просто так оставили именно тебя заниматься этой железкой...
— Это не железка, — резко возразил Таллий, напряжённо хмурясь. Настолько резко, что я даже удивился: слишком несдержанное восклицание для этого человека.
— А что? — уточнил вкрадчиво. Собеседник нервно дёрнул щекой и на вопрос не ответил, вместо этого проговорил уже с обычным своим спокойствием:
— Почему ты думаешь, что старейшины сделали это намеренно?
— Не хочу говорить комплиментов, но ты слишком ценный ресурс для такого задания. Хоть бы даже эта железка, — повторил намеренно, но на этот раз северянин уже не отреагировал, — была ключом к спасению всего Северного Края, глупо оставлять здесь тебя. Гораздо логичней прислать кого-то менее подвижного и менее нужного.
— Ты говорил, что прибыл сюда для ознакомления с какими-то книгами. Какими? — вмешалась Ойша.
Явно колеблясь, Таллий смерил взглядом небольшую стопку старых книг, на кожаных переплётах которых не значились названия, потом поочерёдно пристально оглядел нас обоих.
— Забавно. Я как-то не подумал об этом. Дело в том, что достоверных сведений о Праотце у нас попросту нет. Старейшины, возможно, знают больше остальных, но они почти наверняка не знают всего — иначе не пытались бы по крупицам собирать сведения о том историческом периоде, когда он жил. Мы занимаемся этим уже более полувека, за это время удалось почти точно установить время его появления и тех событий, о которых говорят легенды: катастрофа случилась порядка трёх с половиной веков назад. Этот катаклизм привёл народ к упадку, и до контакта с Тураном мои сородичи находились на очень низком уровне развития, и никакие записи, разумеется, не велись, только легенды передавались из уст в уста. Книги я ищу, собственно, о прошлом моего народа. До Баладдара никто из моих предшественников волей случая не добирался: слишком далеко, да и климат тяжёлый, не располагает к продолжительным визитам. В подробности вдаваться не буду, но за время поисков сформировалось две версии. Первая утверждает, что произошло землетрясение, и Праотец, спасая свой народ, заколол себя этим самым скипетром на алтаре, и оный скипетр расплавился от прошедшей по нему силы. А вторая гласит, что скипетр на самом деле ключ, которым заперта темница Праотца, куда его заточил некий злодей, и именно с его уходом мы начали гибнуть. После катастрофы мы были долгое время вовсе изолированы от мира, а до тех пор существовало ущелье, по которому путь к нашим землям через горы проходил в относительно безопасных и комфортных условиях, так что там побывало много торговцев. Здесь мне посчастливилось найти записи человека, который как будто успел бежать от наступающих льдов и даже записал свои впечатления. Только записи его очень сумбурные и разрозненные, да и почерк оставляет желать лучшего, и грамотность, так что разбираюсь с трудом. Кроме того, человек явно был напуган.
— Но что-то уже ясно?
— Не знаю. Странно. Пока выходит нечто среднее. Катастрофа была неестественного происхождения, её вроде бы кто-то наслал. Хуже того, по его уверениям Праотец не был человеком.
— Всё-таки бог? — задумчиво уточнил я.
— А почему это плохо? — полюбопытствовала Ойша.
— Северяне не верят в богов, — пояснил я, но опомнился и, боясь напутать, кивнул Таллию, чтобы подробности рассказал он.
— Немного не так. Мы считаем, что уповать на волю богов — удел слабых духом и телом, — поправил он. — Боги в нашем представлении — это сущности, придуманные людьми, пьющие человеческие эмоции и душевные силы и из них составляющие своё могущество. А свободный от них дух человека сильнее не только духа раба богов, но самих этих богов. И подвиг Праотца в этой системе является одной из основ учения.
— Может, он просто был существом другого вида? — уточнила Нойшарэ.
— Если и так, то какого-то очень редкого, потому что ни к одному из известных на тот момент свидетель отнести его не смог, а известны были все. Будучи слабым магом, он мог различать ауры, поэтому особо отметил, что тот, кто правил нами, обладал оглушительной силой, несоизмеримой с силами даже лучших из магов. Скипетр, по его уверениям, принадлежал как раз Праотцу, но маг не знал, что с этой вещью случилось в итоге. А ещё он утверждает, что у Праотца была жена, хотя описания её не приводит — лично не видел. И если бы наш покровитель являлся человеком, это никого не удивило бы: своей женщиной хвалятся только дураки, поэтому не удивительно, что скрывался даже факт её существования. Но здесь она называется равной, боевой подругой, ушедшей следом за ним. Я могу допустить, что наши обычаи прежде были ближе к обычаям того же Турана, но если она — равная, получается, она тоже была богиней? В общем, весьма спорное сочинение, но моя цель пока — переписать всё, что связано с Северным Краем, а дальше будут разбираться уже старейшины.
— То есть не исключено, что сущность ратуши Баладдара — это жена вашего Праотца? — хмыкнул я насмешливо.
— И что она тут забыла? — риторически вопросил он. — Нет, не думаю. Если уж связывать их, то просто как представителей одного вида.
— Есть ещё одна интересная версия. Оно может быть сородичем Праотца, который являлся богом Серых. Это объясняет, почему те так обижены на людей и зачем им нужна ратуша. Я даже готов предположить, что подобное заточение и поспособствовало превращению перевёртышей в Серых, но тогда совершенно непонятно, зачем его заточили в стены башни? Легенды утверждают, что сущность призвана именно для защиты от этих тварей, но если нет, то — для чего? А ещё мне не даёт покоя совпадение по времени. Серые ведь впервые напали тоже где-то три с половиной века назад!
— Может, это вообще — он? — задумчиво уточнила Ойша. — Ну, в ратуше. Ваш Праотец. Л'Амишшар когда-то вызвал его, заточил тут, а у вас там сразу всё нае... рухнуло, — она осеклась, удержавшись от бранного слова, почему-то глянув в этот момент на меня. А я с глубоким моральным удовлетворением отметил, как физиономию Таллия при этой оговорке перекосило от недовольства. Но северянин сдержался и не высказался, вместо этого спокойно заметил:
— Слабая версия, но всякое может быть.
— Может, ты попробуешь узнать это у него самого? — предложил я. — Если ты способен с ним как-то взаимодействовать.
— Вряд ли он согласится, но — почему бы не попробовать? — всё так же задумчиво и неопределённо согласился Таллий.
— Расскажи потом, если что-то получится, а я попробую познакомиться с местным руководством. Не хочу ждать бала. Даже если там не произойдёт ничего страшного, всё равно будет не до спокойных разговоров. Только хорошо бы, чтобы кто-то составил мне компанию...
— Боишься? — вопросительно вскинул брови Таллий.
— Разумно опасаюсь, — возразил ему. — Во-первых, я не уверен, что во второй раз это нечто на площади мной не заинтересуется, а во-вторых, хочется, чтобы кто-то прикрывал спину.
— Предчувствие? — с лёгкой настороженностью уточнил Лар.
— Нет, просто привычка. Оправдывается эта паранойя очень редко, но я предпочитаю в таких вещах перестраховываться.
***
Много времени составление очередного послания не заняло, равно как и его отправка, и где-то через час после этого разговора мы с оружейницей уже подходили к проклятому трактиру. Почти весь путь проделали в задумчивом молчании, перебрасываясь только короткими фразами. И лишь на подходе к цели Ойша полюбопытствовала:
— Слушай, давно хотела спросить, о чём вы с Ларом постоянно наедине шепчетесь, если все серьёзные вопросы вроде бы обсуждаете при мне?
— Ты не поверишь, — весело ответил я. — Исключительно о высоком и прекрасном, по большей части о классической литературе. При такой внешности и биографии в нём довольно сложно заподозрить возвышенную натуру, но с ним действительно интересно всё это обсудить.
— Всё с вами ясно, — хихикнула она. — Ну да, Лар разносторонний, хорошо тебя понимаю. А что ты хочешь обсудить с северянином?
— Их Праотца. Понимаешь, мне не даёт покоя мысль, что он может быть связан с этим созданием на площади и что сам Таллий оказался здесь неслучайно. Нет, он вряд ли врал, когда отвечал на вопросы, но мало ли о чём думали старейшины! А ещё, как ни крути, этот тип — единственный после тебя и Лара человек, которому я могу здесь доверять. Есть ещё Таймарен, следователь, но он может оказаться предвзятым, а Таллий — не местный, вряд ли он лично заинтересован в каких-то здешних событиях. Ну, если только они не коснутся тебя, — не удержался от небольшой шпильки.
— Издеваешься, да? Ладно, а зачем тебе вообще эта история с сущностью, заключённой в ратуше? Ты вроде бы убийство расследовал, причём тут она?
— «Убийство»... — задумчиво повторил я. — Не хочу показаться циничным, но смерть одного бродяги и одного стража — события не того масштаба, чтобы ими заинтересовалась Тайная Канцелярия. То есть их я тоже расследую, но главное сейчас — разобраться, что здесь происходит. Сфера моей компетенции — безопасность страны, и я голову готов поставить, что в Баладдаре зреет что-то серьёзное, способное этой самой безопасности угрожать. Нет, не думаю, что тут пахнет покушением на короля или гражданской войной, масштабы меньше, но... Приграничье — это всё-таки лаккат Турана, что бы по этому поводу ни думали местные обитатели. А та пара трупов была просто тревожным звоночком и поводом заинтересоваться. Все здешние проблемы же так или иначе связаны с Серыми. Я не уверен, что сумею разобраться в том, в чём не могли разобраться три века до меня, но постараюсь. Большинство людей, занимавшихся этим вопросом, отталкивались от полного отсутствия каких-то сведений о происхождении этих тварей. А мне начинает казаться, что кто-то здесь знает гораздо больше, чем принято считать.
— То есть послание действительно существовало?
— Какое-то время мне казалось, что это всё ложь, но теперь уже сомневаюсь. Похоже, его правда кто-то отправил, но об этом прознали те, кто все годы хранил тайну, и попросту устранили гонцов. Хотя самого «предателя», вероятно, до сих пор не вычислили, потому что за те дни, что прошли со смерти курьера, не случилось ни одной подозрительной смерти. Если не считать перевёртыша, напавшего на тебя в лавке, но отследить его связи пока не удаётся. Кроме того, человек, который написал моему начальнику письмо и выступил посредником, не был дураком, перестраховщиком или наивным мальчишкой, он не стал бы сочинять такое, столкнувшись просто со слухами. Значит, он поверил, а если поверил он, предоставленная версия была логична и чрезвычайно правдоподобна. А поскольку никаких конкретных зацепок у меня нет, я просто соберу все местные необъяснимые странности и попытаюсь в них разобраться — сначала отдельно, а потом сложив в общую кучу. Не считая убийств, которые меня сюда привели, таких странностей наблюдается несколько: Серые и связанные с ними твои таланты, сущность с площади, поведение перевёртыша и вообще его активное участие, отсутствие здесь достаточного количества боевых магов. Ну и то непонятное покушение на меня, если оно действительно было покушением.
— Солидно, — задумчиво хмыкнула девушка в ответ. — За неделю вряд ли управишься.
— А меня никто не ограничивает во времени. Ну, кроме замысла неведомого пока злодея. Хотя у меня всё больше подозрений вызывает здешний лаккат. Он либо дурак и ничего не видит, либо сволочь и всё контролирует, причём второе вероятнее.
— Досадно. Мне он казался хорошим человеком, — вздохнула Нойшарэ и толкнула дверь трактира, возле которой мы уже несколько секунд топтались, завершая разговор.
Северянина в общем зале не обнаружилось, но хозяин заведения утверждал, что постоялец никуда не выходил. Поскольку гостиница располагалась в дальнем конце здания и выход имела всего один, это внушало оптимизм. Отправленный к северянину с вопросами парень из числа обслуги вернулся вскоре и сообщил, что жилец гостей примет, после чего проводил нас к нужной двери.
— Садитесь, гости дорогие. Чем обязан? — спросил Таллий, не скрывая удивления, когда мы вошли в комнату. Он сидел в одном из четырёх узких кресел у стола, на котором лежало несколько книг, и явно до нашего прихода что-то сосредоточенно читал. Шуба, разумеется, была при хозяине.
— Ойша, давай сначала ты, — предложил я своей спутнице. Та кивнула и демонстративно устроилась на противоположном от северянина сидении.
В разговор я не особенно вслушивался и не вглядывался в образцы, которые оружейница принесла клиенту для ознакомления — камни, бруски металла, какие-то эскизы. Гораздо интересней оказалось молча наблюдать за этой парой со стороны. Одна проблема: очень сложно было удержаться, чтобы не начать потешаться над Нойшарэ. Сдерживался я не столько из сострадания, сколько из солидарности. Чем-то её собственное поведение и состояние напоминало моё собственное во времена знакомства с этим человеком.
Нет, подоплёка-то была совсем другая, упаси меня боги от таких извращений. Но... Таллий внешне оставался точно таким же спокойным и сосредоточенным, каким бывал всегда. И я прекрасно помнил, как бесила меня эта лёгкая снисходительная улыбка и насмешливый взгляд, а потому искренне сочувствовал Нойшарэ. Честно говоря, ей было даже хуже, потому что мне доставалось снисхождение наставника, на которое я почти перестал обращать внимание, когда впервые спас задницу этого северянина, а на Ойшу Таллий смотрел... у меня возникала всего одна, но зато очень точная ассоциация: так умудрённый опытом аристократ смотрит на шестнадцатилетнюю девочку, которая является его невестой. Некоторое умиление, мужской интерес, немного самодовольства и полная, безграничная уверенность, что девчонка уже никуда не денется. Судя по тому, что я успел узнать об Ойше, она сейчас едва сдерживалась от попытки убийства.
Вот интересно, Таллий вроде бы действительно умный человек. Неужели он не понимает, что такое отношение совсем не подходит данной конкретной особе? Просветить его, что ли? Северянина-то не жалко, но как бы он дров не наломал и как бы всё это не аукнулось девушке!
Правда, понаблюдав за ними ещё, мнение своё я изменил. Сквозь привычную снисходительность северянина проглядывали совсем другие, непонятные мне эмоции. Грусть? Усталость?
Их разговор занял не больше четверти часа, после чего Ойша тронула меня за плечо, отвлекая от раздумий, и кивнула на Анатара, давая понять, что моя очередь задавать вопросы.
— Кто такой Праотец? — в лоб спросил я, внимательно разглядывая закадычного врага. Тот удивлённо вскинул брови и поинтересовался:
— А он-то тебе зачем?
— Надо. Для дела. Так кто он?
— Старейшины рассказывают, что...
— Эту версию я знаю, — оборвал, не дав ему толком начать. — Меня интересует правда. Кто он или, вернее, что он такое, и как он связан с той сущностью, что заключена здесь, в ратуше.
— Почему ты думаешь, что они связаны? — озадаченно переспросил северянин. Кажется, не притворялся и действительно не понимал вопроса.
— Ты сам говорил, что по ощущениям похоже. А кроме того, ваши старейшины наверняка не просто так прислали тебя сюда, не просто так оставили именно тебя заниматься этой железкой...
— Это не железка, — резко возразил Таллий, напряжённо хмурясь. Настолько резко, что я даже удивился: слишком несдержанное восклицание для этого человека.
— А что? — уточнил вкрадчиво. Собеседник нервно дёрнул щекой и на вопрос не ответил, вместо этого проговорил уже с обычным своим спокойствием:
— Почему ты думаешь, что старейшины сделали это намеренно?
— Не хочу говорить комплиментов, но ты слишком ценный ресурс для такого задания. Хоть бы даже эта железка, — повторил намеренно, но на этот раз северянин уже не отреагировал, — была ключом к спасению всего Северного Края, глупо оставлять здесь тебя. Гораздо логичней прислать кого-то менее подвижного и менее нужного.
— Ты говорил, что прибыл сюда для ознакомления с какими-то книгами. Какими? — вмешалась Ойша.
Явно колеблясь, Таллий смерил взглядом небольшую стопку старых книг, на кожаных переплётах которых не значились названия, потом поочерёдно пристально оглядел нас обоих.
— Забавно. Я как-то не подумал об этом. Дело в том, что достоверных сведений о Праотце у нас попросту нет. Старейшины, возможно, знают больше остальных, но они почти наверняка не знают всего — иначе не пытались бы по крупицам собирать сведения о том историческом периоде, когда он жил. Мы занимаемся этим уже более полувека, за это время удалось почти точно установить время его появления и тех событий, о которых говорят легенды: катастрофа случилась порядка трёх с половиной веков назад. Этот катаклизм привёл народ к упадку, и до контакта с Тураном мои сородичи находились на очень низком уровне развития, и никакие записи, разумеется, не велись, только легенды передавались из уст в уста. Книги я ищу, собственно, о прошлом моего народа. До Баладдара никто из моих предшественников волей случая не добирался: слишком далеко, да и климат тяжёлый, не располагает к продолжительным визитам. В подробности вдаваться не буду, но за время поисков сформировалось две версии. Первая утверждает, что произошло землетрясение, и Праотец, спасая свой народ, заколол себя этим самым скипетром на алтаре, и оный скипетр расплавился от прошедшей по нему силы. А вторая гласит, что скипетр на самом деле ключ, которым заперта темница Праотца, куда его заточил некий злодей, и именно с его уходом мы начали гибнуть. После катастрофы мы были долгое время вовсе изолированы от мира, а до тех пор существовало ущелье, по которому путь к нашим землям через горы проходил в относительно безопасных и комфортных условиях, так что там побывало много торговцев. Здесь мне посчастливилось найти записи человека, который как будто успел бежать от наступающих льдов и даже записал свои впечатления. Только записи его очень сумбурные и разрозненные, да и почерк оставляет желать лучшего, и грамотность, так что разбираюсь с трудом. Кроме того, человек явно был напуган.
— Но что-то уже ясно?
— Не знаю. Странно. Пока выходит нечто среднее. Катастрофа была неестественного происхождения, её вроде бы кто-то наслал. Хуже того, по его уверениям Праотец не был человеком.
— Всё-таки бог? — задумчиво уточнил я.
— А почему это плохо? — полюбопытствовала Ойша.
— Северяне не верят в богов, — пояснил я, но опомнился и, боясь напутать, кивнул Таллию, чтобы подробности рассказал он.
— Немного не так. Мы считаем, что уповать на волю богов — удел слабых духом и телом, — поправил он. — Боги в нашем представлении — это сущности, придуманные людьми, пьющие человеческие эмоции и душевные силы и из них составляющие своё могущество. А свободный от них дух человека сильнее не только духа раба богов, но самих этих богов. И подвиг Праотца в этой системе является одной из основ учения.
— Может, он просто был существом другого вида? — уточнила Нойшарэ.
— Если и так, то какого-то очень редкого, потому что ни к одному из известных на тот момент свидетель отнести его не смог, а известны были все. Будучи слабым магом, он мог различать ауры, поэтому особо отметил, что тот, кто правил нами, обладал оглушительной силой, несоизмеримой с силами даже лучших из магов. Скипетр, по его уверениям, принадлежал как раз Праотцу, но маг не знал, что с этой вещью случилось в итоге. А ещё он утверждает, что у Праотца была жена, хотя описания её не приводит — лично не видел. И если бы наш покровитель являлся человеком, это никого не удивило бы: своей женщиной хвалятся только дураки, поэтому не удивительно, что скрывался даже факт её существования. Но здесь она называется равной, боевой подругой, ушедшей следом за ним. Я могу допустить, что наши обычаи прежде были ближе к обычаям того же Турана, но если она — равная, получается, она тоже была богиней? В общем, весьма спорное сочинение, но моя цель пока — переписать всё, что связано с Северным Краем, а дальше будут разбираться уже старейшины.
— То есть не исключено, что сущность ратуши Баладдара — это жена вашего Праотца? — хмыкнул я насмешливо.
— И что она тут забыла? — риторически вопросил он. — Нет, не думаю. Если уж связывать их, то просто как представителей одного вида.
— Есть ещё одна интересная версия. Оно может быть сородичем Праотца, который являлся богом Серых. Это объясняет, почему те так обижены на людей и зачем им нужна ратуша. Я даже готов предположить, что подобное заточение и поспособствовало превращению перевёртышей в Серых, но тогда совершенно непонятно, зачем его заточили в стены башни? Легенды утверждают, что сущность призвана именно для защиты от этих тварей, но если нет, то — для чего? А ещё мне не даёт покоя совпадение по времени. Серые ведь впервые напали тоже где-то три с половиной века назад!
— Может, это вообще — он? — задумчиво уточнила Ойша. — Ну, в ратуше. Ваш Праотец. Л'Амишшар когда-то вызвал его, заточил тут, а у вас там сразу всё нае... рухнуло, — она осеклась, удержавшись от бранного слова, почему-то глянув в этот момент на меня. А я с глубоким моральным удовлетворением отметил, как физиономию Таллия при этой оговорке перекосило от недовольства. Но северянин сдержался и не высказался, вместо этого спокойно заметил:
— Слабая версия, но всякое может быть.
— Может, ты попробуешь узнать это у него самого? — предложил я. — Если ты способен с ним как-то взаимодействовать.
— Вряд ли он согласится, но — почему бы не попробовать? — всё так же задумчиво и неопределённо согласился Таллий.
— Расскажи потом, если что-то получится, а я попробую познакомиться с местным руководством. Не хочу ждать бала. Даже если там не произойдёт ничего страшного, всё равно будет не до спокойных разговоров. Только хорошо бы, чтобы кто-то составил мне компанию...
— Боишься? — вопросительно вскинул брови Таллий.
— Разумно опасаюсь, — возразил ему. — Во-первых, я не уверен, что во второй раз это нечто на площади мной не заинтересуется, а во-вторых, хочется, чтобы кто-то прикрывал спину.
