— А где…? — тихо поинтересовалась я.
Могу собой гордиться: Ларшакэн вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на звук.
— Зачем подкрадываешься? — с не укрывшимся от меня одобрением риторически поинтересовался он. — А для постояльца Кана расчистила одну из комнат. Видимо, распотрошила запасы и использовала заклинание генеральной уборки, потому что человек с такой скоростью выгрести всю ту пыль не способен. А ты почему ночами колобродишь? — участливо поинтересовался он. Потом нахмурился и понимающе уточнил: — Сны?
Я кивнула и махнула рукой, мол, не привыкать. Порывшись в холодильном шкафу, откопала наглухо закупоренную бутылочку из тёмного стекла, с усилием выдернула притёртую пробку, подозрительно принюхалась. Пахло ландышами и корицей, оттенка тухлятины не наблюдалось. Если оно и испортилось, то недавно, поэтому я смело отхлебнула горькой бурды и, скривившись, вернула флакон обратно. Просверлила невидяшим взглядом закрытую дверь шкафа и пошла на диван, где уютно устроилась под боком у Лара, подобрав под себя ноги. Бывший Пограничный страж вздохнул, поставил на пол кружку, сверху накрыл книжкой и выпрямился. Обнял меня за плечи.
— Ну, что ты, котёнок? — Попытки говорить ласково у этого гиганта выливаются в почти медвежье ворчание. Впечатление не для слабонервных, но я привыкла. — Это всего лишь сон.
— Да, я знаю, — вздохнула, чувствуя себя на редкость уютно и умиротворённо под боком у огромного мужчины.
— Ты молодец, — медленно кивнул он, тщательно подбирая слова. — Всё правильно сделала.
— Ну да, особенно попытка убить ужастика выглядит верхом правильности и торжества разума. — Я болезненно скривилась.
— Убить оружием? Да, — непререкаемым тоном заявил он. — И кроме того, не убила же и очень быстро остыла. Отец бы тобой гордился.
Я медленно кивнула. А потом вдруг всхлипнула, уткнувшись носом в подмышку великана, и тихо пробормотала:
— Мне его не хватает, Лар. Очень…
— Я знаю, котёнок. Нам всем его не хватает, — ответил он. Потом вздохнул, аккуратно перетянул меня к себе на колени, бережно обхватив огромными лапищами и баюкая, как маленького ребёнка. Кажется, он даже тихонько мурлыкал что-то вроде колыбельной.
Проснулась я в своей постели под одеялом, по ощущениям — где-то возле рассвета. Видимо, когда уснула, Лар меня сюда отнёс, он же — раздел и укрыл.
Быстро оделась, чутко прислушиваясь к окружающему миру. Лар наверняка вчера засиделся с книжкой и ещё не проснулся. Кана если и встала, то возится на кухне, и выскользнуть наружу незамеченной ничего не стоит. До пробуждения Ларшакэна, означающего всеобщий завтрак, у меня часа полтора, как раз можно добежать до проклятого трактира и перекинуться с северянином парой слов. Это если он не спит. А если спит… Ну, рен Ла'Марташ окажет мне небольшую услугу и передаст постояльцу мой вердикт.
В столь раннем визите была ещё одна польза: прогуляюсь по холодку и вытряхну из головы остатки вчерашних снов, воспоминаний и успокаивающего зелья, делающего тело вялым и малоподвижным.
Баладдар просыпается рано, с рассветом, и быстро затихает на закате. Здесь почти нет ночной жизни; только в трущобах, льнущих к стенам, отделяющим город от мёртвого и безжизненного на первый взгляд плато, в темноте начинается самое интересное. Но то — трущобы, обитатели которых до боли напоминают крыс, загодя чующих приближение врага и прячущихся по неведомым щелям.
Высокая стена, укреплённая магическим периметром, обычно ненадолго задерживает Серых, поэтому обитатели ближайших к стене районов первыми принимают удар. От стены начинается путаный лабиринт улиц, напичканных ловушками, причём среди горожан давно ведётся негласное соревнование, кто придумает наиболее хитрую и эффективную западню.
Каждый дом тут представляет собой маленькую крепость. Никакого дерева, только серый тусклый камень. Окна верхних этажей — узкие бойницы, из которых так удобно вести огонь по бегущим по улице существам. Лестницы в домах — лёгкие, хрупкие, разваливающиеся от хорошего пинка в нужное место.
И наконец, последний рубеж обороны — ратуша, названная так скорее по привычке, мало напоминающая сходные строения в других городах. Разве что часы, но и те с подковыркой: мощный артефакт, именуемый Недреманное Око, надёжное средство массового оповещения. Ратуша же представляет собой мощный, хорошо укреплённый замок или, вернее, не замок в полном смысле, а одинокую толстую башню без внутреннего двора и хозяйственных построек. Она предназначена не пережидать осаду, а укрыть за высокими стенами от одного единственного удара. Впрочем, за всё время существования города в настоящем виде Серые лишь однажды дошли до ратуши и до единого полегли на брусчатке под шквальным огнём и мощными охранными чарами, которыми пропитана здесь сама мостовая.
Когда я ступаю по этим зеленоватым камням, я всегда чувствую благоговейный трепет, ощущая скрытую до поры мощь дремлющего Зверя. Мало кто из жителей этого города догадывается, что охраняет их покой на последнем рубеже обороны, и уж вовсе никто не знает точно, но оно и к лучшему. Наш народ нельзя назвать пугливым, но жить в жерле чутко дремлющего вулкана — удовольствие редкой сомнительности. Ощущают неладное здесь только люди с магическим даром. У меня он слишком слабый для колдовства, но зато достаточный для оружейного ремесла.
Я знаю только старую легенду, рассказанную отцом. Будто великий маг, предок нынешнего правителя, несколько веков назад, в первое нападение этих тварей, желая защитить город, призвал какую-то тварь из-за пределов мира и привязал к здешним камням, чтобы она хранила покой жителей. Хотел раскинуть защиту на весь город, но то ли тварь оказалась недостаточно сильной, то ли — маг.
Зачем Серым, полуразумному дикому племени, так нужна ратуша, не знает никто. Зачем они раз за разом рвутся к центру, будто намереваются его захватить? Словно люди, ведущие военную кампанию по всем правилам и желающие не уничтожить, но установить свою власть над городом. Единственное объяснение, которое существует у местных жителей и кажется достаточно правдоподобным — их ненависть. Серые, ворвавшись в поселение или наткнувшись на отряд, не успокаиваются и не движутся дальше, пока не вырежут всех до единого. А может, они куда сильнее ненавидят этого загадочного обитателя ратуши?
Безымянный проклятый трактир располагается неподалёку от Рыночной площади, во вливающемся в неё переулке. Непосредственно на площади стоят только муниципальные общественные заведения вроде библиотеки, Дома Гильдий и филиала Сечения Сферы, магического университета.
В обеденном зале оказалось достаточно людно, и, к моему удовольствию, среди ранних пташек присутствовал северянин, белой вороной нахохлившийся в углу и безжалостно расправляющийся с завтраком. Я кивнула поднявшему глаза владельцу заведения, по сложившейся традиции обретавшемуся за стойкой, он кивнул в ответ.
Пожалуй, тут я и позавтракаю.
— Доброе утро, — поздоровалась я, подходя к заказчику.
— Нойшарэ! Приятный сюрприз, здравствуй. Садись, — широким жестом пригласил он. Я без возражений плюхнулась на стул напротив. — Судя по личному визиту, ты согласна?
— Да, — подтвердила, не тратя время на расшаркивания. — Интересный заказ, я просто физически не способна отказаться, — я изобразила слабое подобие улыбки, собеседник настороженно нахмурился.
— Если ты опасаешься, что тебе может угрожать…
— Нет, это не связано с тобой. Просто местные удивительно живучие суеверия, что большие неожиданности несут большие проблемы. Да и так, в общем, — я неопределённо поводила рукой в воздухе.
— Что-то случилось? — проницательно уточнил Таллий.
— Скорее, нехорошее совпадение. Можно задать вопрос? — наконец, решилась я. Он удивлённо вскинул инеистые брови и кивнул. — Ты вправе не отвечать, на моё решение относительно заказа и на качество исполнения твой ответ не повлияет, — на всякий случай предупредила я, потому что вопрос был довольно бестактный и недостойный профессионала. — Для чего нужно это… оружие? Что это вообще такое?
Собеседник растерянно вскинул брови, разглядывая меня с недоумением:
— И всё? — уточнил и усмехнулся. — На этот вопрос я легко отвечу. Это обрядовый предмет моего народа. Много лет назад оригинал был безвозвратно утерян. Совершенно безвозвратно, потому что физически уничтожен, и если примерное описание внешнего облика сохранилось в памяти народа, существует множество рисунков и набросков, то с надписью по древку возникли трудности. Насколько я понимаю, это один из очень древних и безнадёжно мёртвых языков, и никто из теперь не знает, что именно там написано. Была проведена огромная архивная работа по поиску хоть каких-то упоминаний, а открытие, как водится, сделали случайно. Один юноша, обучавшийся в столице, нашёл в университетской библиотеке дневник некоего безвестного дотошного торговца, где приводилось точное изображение вязи, сопровождавшееся горделивым сообщением, что было чертовски трудно передать всё до последней точки, но зато даже хозяева скипетра не нашли подвоха. Сведения перепроверили всеми доступными методами и вязь признали подлинной.
— Но почему ты заказываешь его здесь, а не в столице у кого-нибудь из медных мастеров? — настороженно уточнила я.
— Во-первых, я не люблю столицу: слишком шумно, слишком тесно и прожить там долго я бы не смог. Впрочем, нет, лукавлю. Конечно, смог бы, но с трудом и без удовольствия. А во-вторых, я в своих поисках приехал в местную библиотеку, где имеются некоторые бесценные труды, и именно тут меня настигло окончательное распоряжение о необходимости изготовления скипетра. Но я рад, что оно не поймало меня в столице. Здесь как-то… уютно, особенно на центральной площади.
— Уютно? — ошарашенно уточнила я. Интересный отзыв. Я подобного припомнить не могла: даже полностью лишённые магии люди, кто не знает о древнем соседе и не может его ощущать, подсознательно испытывают опасения перед этим местом.
— Как дома, — улыбнулся он. — Будто здесь с тобой никогда не может случиться ничего плохого. Будто дух Праотца рядом.
Я нервно хмыкнула. Праотца, говорите? Надо почитать про этих ребят. Не думаю, что узнаю что-нибудь действительно интересное, но легенды полистать всё же стоит. Что у них там за праотцы такие?!
Несмотря на столь странную оценку мира новым клиентом, я всё равно почувствовала, как холодная ладонь сжавшего сердце гадкого предчувствия немного ослабила хватку, потому что Таллий Анатар не врал. Недоговаривал, да, и я догадывалась, что именно: это наверняка касалось вскользь упомянутых обрядов. Возможно, среди них есть откровенно запрещённые и очень страшные. Возможно, это будет грозить волнениями стране или некими невинными жертвами, принесёнными на ледяных алтарях в далёких Северных горах. Но главное, нет связи между двумя событиями — появлением ужастика и этого северянина. Теперь я точно это знаю и могу вздохнуть с облегчением.
— И всё-таки, что случилось? — после нескольких мгновений тишины спросил северянин, не отрывая от меня взгляда неестественно ярких глаз. — Сама понимаешь, мне невыгодно причинять тебе вред. А помочь будет приятно. По многим причинам.
— Например? — полюбопытствовала хмуро. Не нравился мне его взгляд, очень не нравился. Что-то такое... странное, непривычное глядело из глубины оранжевых глаз. Не угрожающее, не враждебное, но всё равно — пугающее.
— Во-первых, ты девушка, — улыбнулся он. — У нас рождается очень мало девочек, поэтому оберегать и защищать представительниц слабого пола — нечто вроде намертво въевшегося рефлекса. Во-вторых, мне совершенно нечем заняться в ближайший месяц — или сколько там понадобится для работы? — и я с огромным удовольствием разноображу свои будни решением какой-нибудь проблемы. В-третьих, мне близка местная система ценностей, когда за своих держатся до последнего. У нас — так же, и это ещё один плюс пребывания здесь. Достаточно? — хмыкнул он. Я не ответила, задумчиво разглядывая северянина и пытаясь привыкнуть к странной внешности.
— А почему ты всё время в шубе? — спросила неожиданно даже для себя. Таллий посмотрел на меня с искренним недоумением, потом, сообразив, что я не шучу, насмешливо фыркнул.
— Я не знал, что про нас настолько мало известно в окружающем мире, — мужчина качнул головой. — Понимаешь, у нас несколько иной механизм терморегуляции, чем у всех остальных людей.
— Тебе холодно без неё или не жарко в ней? — уточнила я.
— Мне жарко без неё, — вздохнул северянин. — Я достаточно удовлетворил твоё любопытство, чтобы ты ответила взаимностью?
Я слегка поморщилась, недовольная формулировкой, но спорить не стала.
— На самом деле не случилось ничего страшного, просто слишком много подозрительных мелочей. Я так удивилась этому заказу, потому что буквально за день до твоего прихода явился человек, просивший проконсультировать его по поводу ножа без Клейма, и это повлекло за собой цепочку малоприятных событий. Которая, кажется, и не думает заканчиваться.
— То есть теперь ты достаточно доверяешь мне? — мне почудилось, что в глазах мелькнула искра удовольствия или, скорее, удовлетворения.
— Доверяю? — Я фыркнула. — Нет. Но теперь я допускаю, что это случайное совпадение.
— Допускаешь? — задумчиво прищурился он. — Могу я высказать наблюдение? Ты можешь оставить его без внимания.
— Валяй, — со вздохом разрешила я. Сама только что выступила точно так же, и хорошо, не попала по какому-то больному месту. Теперь оставалось надеяться, что мне повезёт так же.
— Твоя подозрительность продиктована отнюдь не местными обычаями. — Северянин качнул головой. — Я не буду спрашивать, кто и что с тобой сделал, если ты вздрагиваешь от каждого шороха и готова защищаться с оружием в руках даже от эфемерной угрозы. — Таллий серьёзно кивнул на мою руку, и я только теперь заметила, что сжимаю ладонью рукоять засека. Поспешно отдёрнула руку и переплела пальцы рук, выложив на стол локти. Собеседник понимающе усмехнулся. — Это не заученный рефлекс, это последствия чего-то очень нехорошего. Да и научиться по-настоящему ненавидеть трудно, тем более женщине. Почти ребёнку, ты уж не обижайся. Не буду спрашивать, пока ты сама не захочешь рассказать. Можешь не верить, но в этот момент я буду неподалёку. А ещё я бы очень хотел по душам поговорить с теми… существами, что это сделали.
Странные, слишком контрастные, как будто даже светящиеся глаза мстительно сощурились. И я с отстранённой ясностью поняла, что он убийственно серьёзен. Этот чужой человек, которого я видела второй раз в жизни, был готов отомстить кому-то неведомому за неизвестные действия по отношению к малознакомой девушке. В это выливается их национальное отношение к женщинам? Или тут что-то… личное? Уже когда-то не смог кого-то защитить? Или дело в чём-то другом?
— С ними уже поговорили, — слабо улыбнулась я в ответ, пытаясь скопом задавить поднявшуюся волну эмоций и воспоминаний, лишь бы не разбираться в этой чудовищной мешанине из ярости, удивления, страха, боли, облегчения и боги знают, чего ещё. — Но мне непонятен твой интерес и желание во всё это влезть.
— Пусть у меня тоже будет своя маленькая тайна. — Северянин выглядел настолько довольным, что хотелось срочно сделать ему большую гадость.
Могу собой гордиться: Ларшакэн вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на звук.
— Зачем подкрадываешься? — с не укрывшимся от меня одобрением риторически поинтересовался он. — А для постояльца Кана расчистила одну из комнат. Видимо, распотрошила запасы и использовала заклинание генеральной уборки, потому что человек с такой скоростью выгрести всю ту пыль не способен. А ты почему ночами колобродишь? — участливо поинтересовался он. Потом нахмурился и понимающе уточнил: — Сны?
Я кивнула и махнула рукой, мол, не привыкать. Порывшись в холодильном шкафу, откопала наглухо закупоренную бутылочку из тёмного стекла, с усилием выдернула притёртую пробку, подозрительно принюхалась. Пахло ландышами и корицей, оттенка тухлятины не наблюдалось. Если оно и испортилось, то недавно, поэтому я смело отхлебнула горькой бурды и, скривившись, вернула флакон обратно. Просверлила невидяшим взглядом закрытую дверь шкафа и пошла на диван, где уютно устроилась под боком у Лара, подобрав под себя ноги. Бывший Пограничный страж вздохнул, поставил на пол кружку, сверху накрыл книжкой и выпрямился. Обнял меня за плечи.
— Ну, что ты, котёнок? — Попытки говорить ласково у этого гиганта выливаются в почти медвежье ворчание. Впечатление не для слабонервных, но я привыкла. — Это всего лишь сон.
— Да, я знаю, — вздохнула, чувствуя себя на редкость уютно и умиротворённо под боком у огромного мужчины.
— Ты молодец, — медленно кивнул он, тщательно подбирая слова. — Всё правильно сделала.
— Ну да, особенно попытка убить ужастика выглядит верхом правильности и торжества разума. — Я болезненно скривилась.
— Убить оружием? Да, — непререкаемым тоном заявил он. — И кроме того, не убила же и очень быстро остыла. Отец бы тобой гордился.
Я медленно кивнула. А потом вдруг всхлипнула, уткнувшись носом в подмышку великана, и тихо пробормотала:
— Мне его не хватает, Лар. Очень…
— Я знаю, котёнок. Нам всем его не хватает, — ответил он. Потом вздохнул, аккуратно перетянул меня к себе на колени, бережно обхватив огромными лапищами и баюкая, как маленького ребёнка. Кажется, он даже тихонько мурлыкал что-то вроде колыбельной.
***
Проснулась я в своей постели под одеялом, по ощущениям — где-то возле рассвета. Видимо, когда уснула, Лар меня сюда отнёс, он же — раздел и укрыл.
Быстро оделась, чутко прислушиваясь к окружающему миру. Лар наверняка вчера засиделся с книжкой и ещё не проснулся. Кана если и встала, то возится на кухне, и выскользнуть наружу незамеченной ничего не стоит. До пробуждения Ларшакэна, означающего всеобщий завтрак, у меня часа полтора, как раз можно добежать до проклятого трактира и перекинуться с северянином парой слов. Это если он не спит. А если спит… Ну, рен Ла'Марташ окажет мне небольшую услугу и передаст постояльцу мой вердикт.
В столь раннем визите была ещё одна польза: прогуляюсь по холодку и вытряхну из головы остатки вчерашних снов, воспоминаний и успокаивающего зелья, делающего тело вялым и малоподвижным.
Баладдар просыпается рано, с рассветом, и быстро затихает на закате. Здесь почти нет ночной жизни; только в трущобах, льнущих к стенам, отделяющим город от мёртвого и безжизненного на первый взгляд плато, в темноте начинается самое интересное. Но то — трущобы, обитатели которых до боли напоминают крыс, загодя чующих приближение врага и прячущихся по неведомым щелям.
Высокая стена, укреплённая магическим периметром, обычно ненадолго задерживает Серых, поэтому обитатели ближайших к стене районов первыми принимают удар. От стены начинается путаный лабиринт улиц, напичканных ловушками, причём среди горожан давно ведётся негласное соревнование, кто придумает наиболее хитрую и эффективную западню.
Каждый дом тут представляет собой маленькую крепость. Никакого дерева, только серый тусклый камень. Окна верхних этажей — узкие бойницы, из которых так удобно вести огонь по бегущим по улице существам. Лестницы в домах — лёгкие, хрупкие, разваливающиеся от хорошего пинка в нужное место.
И наконец, последний рубеж обороны — ратуша, названная так скорее по привычке, мало напоминающая сходные строения в других городах. Разве что часы, но и те с подковыркой: мощный артефакт, именуемый Недреманное Око, надёжное средство массового оповещения. Ратуша же представляет собой мощный, хорошо укреплённый замок или, вернее, не замок в полном смысле, а одинокую толстую башню без внутреннего двора и хозяйственных построек. Она предназначена не пережидать осаду, а укрыть за высокими стенами от одного единственного удара. Впрочем, за всё время существования города в настоящем виде Серые лишь однажды дошли до ратуши и до единого полегли на брусчатке под шквальным огнём и мощными охранными чарами, которыми пропитана здесь сама мостовая.
Когда я ступаю по этим зеленоватым камням, я всегда чувствую благоговейный трепет, ощущая скрытую до поры мощь дремлющего Зверя. Мало кто из жителей этого города догадывается, что охраняет их покой на последнем рубеже обороны, и уж вовсе никто не знает точно, но оно и к лучшему. Наш народ нельзя назвать пугливым, но жить в жерле чутко дремлющего вулкана — удовольствие редкой сомнительности. Ощущают неладное здесь только люди с магическим даром. У меня он слишком слабый для колдовства, но зато достаточный для оружейного ремесла.
Я знаю только старую легенду, рассказанную отцом. Будто великий маг, предок нынешнего правителя, несколько веков назад, в первое нападение этих тварей, желая защитить город, призвал какую-то тварь из-за пределов мира и привязал к здешним камням, чтобы она хранила покой жителей. Хотел раскинуть защиту на весь город, но то ли тварь оказалась недостаточно сильной, то ли — маг.
Зачем Серым, полуразумному дикому племени, так нужна ратуша, не знает никто. Зачем они раз за разом рвутся к центру, будто намереваются его захватить? Словно люди, ведущие военную кампанию по всем правилам и желающие не уничтожить, но установить свою власть над городом. Единственное объяснение, которое существует у местных жителей и кажется достаточно правдоподобным — их ненависть. Серые, ворвавшись в поселение или наткнувшись на отряд, не успокаиваются и не движутся дальше, пока не вырежут всех до единого. А может, они куда сильнее ненавидят этого загадочного обитателя ратуши?
Безымянный проклятый трактир располагается неподалёку от Рыночной площади, во вливающемся в неё переулке. Непосредственно на площади стоят только муниципальные общественные заведения вроде библиотеки, Дома Гильдий и филиала Сечения Сферы, магического университета.
В обеденном зале оказалось достаточно людно, и, к моему удовольствию, среди ранних пташек присутствовал северянин, белой вороной нахохлившийся в углу и безжалостно расправляющийся с завтраком. Я кивнула поднявшему глаза владельцу заведения, по сложившейся традиции обретавшемуся за стойкой, он кивнул в ответ.
Пожалуй, тут я и позавтракаю.
— Доброе утро, — поздоровалась я, подходя к заказчику.
— Нойшарэ! Приятный сюрприз, здравствуй. Садись, — широким жестом пригласил он. Я без возражений плюхнулась на стул напротив. — Судя по личному визиту, ты согласна?
— Да, — подтвердила, не тратя время на расшаркивания. — Интересный заказ, я просто физически не способна отказаться, — я изобразила слабое подобие улыбки, собеседник настороженно нахмурился.
— Если ты опасаешься, что тебе может угрожать…
— Нет, это не связано с тобой. Просто местные удивительно живучие суеверия, что большие неожиданности несут большие проблемы. Да и так, в общем, — я неопределённо поводила рукой в воздухе.
— Что-то случилось? — проницательно уточнил Таллий.
— Скорее, нехорошее совпадение. Можно задать вопрос? — наконец, решилась я. Он удивлённо вскинул инеистые брови и кивнул. — Ты вправе не отвечать, на моё решение относительно заказа и на качество исполнения твой ответ не повлияет, — на всякий случай предупредила я, потому что вопрос был довольно бестактный и недостойный профессионала. — Для чего нужно это… оружие? Что это вообще такое?
Собеседник растерянно вскинул брови, разглядывая меня с недоумением:
— И всё? — уточнил и усмехнулся. — На этот вопрос я легко отвечу. Это обрядовый предмет моего народа. Много лет назад оригинал был безвозвратно утерян. Совершенно безвозвратно, потому что физически уничтожен, и если примерное описание внешнего облика сохранилось в памяти народа, существует множество рисунков и набросков, то с надписью по древку возникли трудности. Насколько я понимаю, это один из очень древних и безнадёжно мёртвых языков, и никто из теперь не знает, что именно там написано. Была проведена огромная архивная работа по поиску хоть каких-то упоминаний, а открытие, как водится, сделали случайно. Один юноша, обучавшийся в столице, нашёл в университетской библиотеке дневник некоего безвестного дотошного торговца, где приводилось точное изображение вязи, сопровождавшееся горделивым сообщением, что было чертовски трудно передать всё до последней точки, но зато даже хозяева скипетра не нашли подвоха. Сведения перепроверили всеми доступными методами и вязь признали подлинной.
— Но почему ты заказываешь его здесь, а не в столице у кого-нибудь из медных мастеров? — настороженно уточнила я.
— Во-первых, я не люблю столицу: слишком шумно, слишком тесно и прожить там долго я бы не смог. Впрочем, нет, лукавлю. Конечно, смог бы, но с трудом и без удовольствия. А во-вторых, я в своих поисках приехал в местную библиотеку, где имеются некоторые бесценные труды, и именно тут меня настигло окончательное распоряжение о необходимости изготовления скипетра. Но я рад, что оно не поймало меня в столице. Здесь как-то… уютно, особенно на центральной площади.
— Уютно? — ошарашенно уточнила я. Интересный отзыв. Я подобного припомнить не могла: даже полностью лишённые магии люди, кто не знает о древнем соседе и не может его ощущать, подсознательно испытывают опасения перед этим местом.
— Как дома, — улыбнулся он. — Будто здесь с тобой никогда не может случиться ничего плохого. Будто дух Праотца рядом.
Я нервно хмыкнула. Праотца, говорите? Надо почитать про этих ребят. Не думаю, что узнаю что-нибудь действительно интересное, но легенды полистать всё же стоит. Что у них там за праотцы такие?!
Несмотря на столь странную оценку мира новым клиентом, я всё равно почувствовала, как холодная ладонь сжавшего сердце гадкого предчувствия немного ослабила хватку, потому что Таллий Анатар не врал. Недоговаривал, да, и я догадывалась, что именно: это наверняка касалось вскользь упомянутых обрядов. Возможно, среди них есть откровенно запрещённые и очень страшные. Возможно, это будет грозить волнениями стране или некими невинными жертвами, принесёнными на ледяных алтарях в далёких Северных горах. Но главное, нет связи между двумя событиями — появлением ужастика и этого северянина. Теперь я точно это знаю и могу вздохнуть с облегчением.
— И всё-таки, что случилось? — после нескольких мгновений тишины спросил северянин, не отрывая от меня взгляда неестественно ярких глаз. — Сама понимаешь, мне невыгодно причинять тебе вред. А помочь будет приятно. По многим причинам.
— Например? — полюбопытствовала хмуро. Не нравился мне его взгляд, очень не нравился. Что-то такое... странное, непривычное глядело из глубины оранжевых глаз. Не угрожающее, не враждебное, но всё равно — пугающее.
— Во-первых, ты девушка, — улыбнулся он. — У нас рождается очень мало девочек, поэтому оберегать и защищать представительниц слабого пола — нечто вроде намертво въевшегося рефлекса. Во-вторых, мне совершенно нечем заняться в ближайший месяц — или сколько там понадобится для работы? — и я с огромным удовольствием разноображу свои будни решением какой-нибудь проблемы. В-третьих, мне близка местная система ценностей, когда за своих держатся до последнего. У нас — так же, и это ещё один плюс пребывания здесь. Достаточно? — хмыкнул он. Я не ответила, задумчиво разглядывая северянина и пытаясь привыкнуть к странной внешности.
— А почему ты всё время в шубе? — спросила неожиданно даже для себя. Таллий посмотрел на меня с искренним недоумением, потом, сообразив, что я не шучу, насмешливо фыркнул.
— Я не знал, что про нас настолько мало известно в окружающем мире, — мужчина качнул головой. — Понимаешь, у нас несколько иной механизм терморегуляции, чем у всех остальных людей.
— Тебе холодно без неё или не жарко в ней? — уточнила я.
— Мне жарко без неё, — вздохнул северянин. — Я достаточно удовлетворил твоё любопытство, чтобы ты ответила взаимностью?
Я слегка поморщилась, недовольная формулировкой, но спорить не стала.
— На самом деле не случилось ничего страшного, просто слишком много подозрительных мелочей. Я так удивилась этому заказу, потому что буквально за день до твоего прихода явился человек, просивший проконсультировать его по поводу ножа без Клейма, и это повлекло за собой цепочку малоприятных событий. Которая, кажется, и не думает заканчиваться.
— То есть теперь ты достаточно доверяешь мне? — мне почудилось, что в глазах мелькнула искра удовольствия или, скорее, удовлетворения.
— Доверяю? — Я фыркнула. — Нет. Но теперь я допускаю, что это случайное совпадение.
— Допускаешь? — задумчиво прищурился он. — Могу я высказать наблюдение? Ты можешь оставить его без внимания.
— Валяй, — со вздохом разрешила я. Сама только что выступила точно так же, и хорошо, не попала по какому-то больному месту. Теперь оставалось надеяться, что мне повезёт так же.
— Твоя подозрительность продиктована отнюдь не местными обычаями. — Северянин качнул головой. — Я не буду спрашивать, кто и что с тобой сделал, если ты вздрагиваешь от каждого шороха и готова защищаться с оружием в руках даже от эфемерной угрозы. — Таллий серьёзно кивнул на мою руку, и я только теперь заметила, что сжимаю ладонью рукоять засека. Поспешно отдёрнула руку и переплела пальцы рук, выложив на стол локти. Собеседник понимающе усмехнулся. — Это не заученный рефлекс, это последствия чего-то очень нехорошего. Да и научиться по-настоящему ненавидеть трудно, тем более женщине. Почти ребёнку, ты уж не обижайся. Не буду спрашивать, пока ты сама не захочешь рассказать. Можешь не верить, но в этот момент я буду неподалёку. А ещё я бы очень хотел по душам поговорить с теми… существами, что это сделали.
Странные, слишком контрастные, как будто даже светящиеся глаза мстительно сощурились. И я с отстранённой ясностью поняла, что он убийственно серьёзен. Этот чужой человек, которого я видела второй раз в жизни, был готов отомстить кому-то неведомому за неизвестные действия по отношению к малознакомой девушке. В это выливается их национальное отношение к женщинам? Или тут что-то… личное? Уже когда-то не смог кого-то защитить? Или дело в чём-то другом?
— С ними уже поговорили, — слабо улыбнулась я в ответ, пытаясь скопом задавить поднявшуюся волну эмоций и воспоминаний, лишь бы не разбираться в этой чудовищной мешанине из ярости, удивления, страха, боли, облегчения и боги знают, чего ещё. — Но мне непонятен твой интерес и желание во всё это влезть.
— Пусть у меня тоже будет своя маленькая тайна. — Северянин выглядел настолько довольным, что хотелось срочно сделать ему большую гадость.
